Текст книги "Покоренные страстью"
Автор книги: Вирджиния Хенли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)
– Отпусти моего брата! – истерически рыдала она.
В последнюю долю секунды острие кинжала отклонилось в сторону и, ударившись о пряжку на поясе Дугласа, обломилось. Сидя на корточках, Сорвиголова с ужасом смотрел на свою невесту, которую он только что чуть не заколол. Ее глаза янтарного цвета были затуманены от горя, и Рэм потряс головой, освобождаясь от ненависти, которая, как паутина, мешала ему до конца осознать действительность. Он глубоко вздохнул, и слова Тины наконец дошли до него.
– Твоего брата? – недоуменно переспросил он.
– Да, да, Хит – мой брат, а ты – дикарь и свинья!
Дуглас отер пот, заливавший ему глаза.
– Ты – ублюдок Роба Кеннеди? – обратился он к цыгану.
Тот кивнул.
– Да, Кеннеди – мой отец. Моя мать умерла при родах. Она была дочерью Старой Мэг.
Мужчины поднялись, только Огонек теперь никак не могла успокоиться и сдержать свои эмоции. Размахнувшись, она влепила своему жениху пощечину.
– Ты еще больший ублюдок, чем Хит! Скотина, грубая скотина!
Подняв женщину, Рэм отставил ее в сторону.
– Где мы можем поговорить наедине? – обратился он к Хиту.
Двое мужчин, отвернувшись от Тины, направились к фургонам. Леди глядела им вслед, размазывая слезы и пытаясь унять рыдания, по-прежнему душившие ее.
Внутри цыганского жилища Хит и Дуглас вновь изучали друг друга, на этот раз Рэм с одобрением смотрел на высокую фигуру перед собой. Он знал, что, произведи он на свет такого сына, законного или нет, тот занял бы свое место рядом с отцом. Цыганская кровь Хита подарила ему красоту и смелость, парень мог рассчитывать только на себя в любых испытаниях. Почему Роб Кеннеди не дал своему сыну какой-нибудь замок и не выделил ему земли во владение? Рэм серьезно сказал:
– Если мы оба любим Тину, то мы не враги.
Хит ответил:
– Она всегда была такой лисой. Я приглядывал за ней. Эта искра, эта страстность никогда ее не покидали. Знаю, она избалованна, и тщеславна, и привыкла все делать по-своему, но, черт побери, она великолепна! Огонек щедра и остроумна и в храбрости не уступит ни одному мужчине. Она – лучшая из всего выводка, – с ухмылкой продолжил цыган. – Вторая сестренка – просто дрожащий кролик, Донал и Дункан – неплохие ребята, но братишка Дэви – всего-навсего маленькая кучка дерьма.
– Знаю, – проговорил Рэм. – Имел возможность с ним познакомиться.
Хит вгляделся в лицо лорда.
– Тина сказала, что эта ссора между вами приключилась из-за того, что ты хочешь на ней жениться.
– Да, – подтвердил Дуглас.
– Последний союз между Кеннеди и Дугласами закончился трагедией. Старая Мэг утверждает, что именно тебе продала яд.
– Это правда, но я клянусь, отрава предназначалась для волков, крестьяне просили. В тот год мы потеряли сотни ягнят. И все же есть моя вина, что я принес яд в замок.
Хит удовлетворенно кивнул.
– Не кори себя, все равно прошлого не вернешь. – Он сверкнул белозубой улыбкой. – Тина – достойная пара лишь для короля или для Дугласа.
Руки мужчин, каждая покрытая кровью другого, встретились в дружеском пожатии.
– У меня есть дело для такого человека, как ты, – сказал Рэм.
– На борту «Мести»? – спросил Хит, не скрывая, что ему известно больше, чем многим.
Сорвиголова улыбнулся уголком рта.
– Ну, если захочешь, хотя я имел в виду другое. Сдается мне, что твой кочевой образ жизни – идеальное прикрытие для шпиона. Вы обычно проводите зиму в Англии?
– Это так, но я был свидетелем всех этих набегов и не уверен, что мы отправимся туда в этом году.
– Цыган все считают чужестранцами, вы не принадлежите ни к англичанам, ни к шотландцам. Не думаю, что вам грозит какая-нибудь опасность. Хотелось бы знать, не собирает ли Генрих Тюдор армию. Тебе не составит труда это выяснить, раз вы переходите с места на место, из города в город. Наш король должен успеть подготовить кланы к войне.
Двое мужчин разговаривали так долго, что Тина начала опасаться, не произошло ли в фургончике тихое убийство. Когда они наконец вышли, женщина подбежала к ним, пытаясь успокоить сердце, стучавшее где-то в горле. Мельком взглянув на нее, Рэм приказал:
– Забери свою лошадь. – И отправился отвязывать Бандита.
– Размечтался! – нахально выкрикнула она.
Хит больно шлепнул сестру пониже спины.
– Твой муж отдал тебе приказ. Не советую тебе заставлять его ждать.
Повернувшись, Огонек со сверкающими глазами протянула руки, намереваясь расцарапать цыгану лицо. Тот схватил ее за запястья.
– Он слишком многое от тебя терпит. Будь ты моей женой, я бы отколотил тебя.
С открытым ртом Тина всматривалась в темное, замкнутое лицо брата. Что, черт побери, Дуглас ему сказал, чтобы привлечь Хита на свою сторону? Она подбежала к жениху.
– Ах ты сукин сын, что ты ему тут наврал?
Лорд жестко ответил:
– Я бы предпочел, чтобы моя жена не сыпала ругательствами всякий раз, как открывает рот.
– Я никогда не буду твоей женой!
– Может, ты и права, – предостерег ее Рэм.
Повернувшись, Тина обнаружила, что Хит уже протягивает ей поводья Индиго. Дуглас холодно продолжал:
– Предлагаю тебе сесть в седло, пока ты еще можешь сидеть.
Огонек упрямо сжала челюсти, отказываясь.
Цыган передал уздечку лорду, и тот пожал плечами.
– Можешь ехать верхом или идти пешком – мне все равно.
Даже побежденная, невеста Дугласа не хотела в этом признаться. Когда Черный Рэм отъехал не менее чем на 500 ярдов , она неуверенно последовала за ним.
Глава 26
С каждым шагом Тина все больше надеялась, что жених обернется и посадит ее верхом. Потом она надеялась, что он хотя бы замедлит темп, чтобы она могла его догнать. Наконец ей осталось только снять сапожки и молиться, чтобы ноги перестали болеть. Огонек поняла, что лорд намерен заставить ее пройти пешком все 3 мили до замка. Он не торопился и так рассчитал время, что вошел в зал вместе со своей невестой, прихрамывающей, босой, с покрытым пылью лицом и взлохмаченными волосами. Хотя время было уже позднее, никто в замке не ложился, и все уставились на потрепанную леди Кеннеди, обычно такую элегантную.
Увидев священника, молодая женщина сжалась: она будет сопротивляться до последнего дыхания. Сорвиголова может избить ее до беспамятства, но она не выйдет за него по своей воле. Рэм холодно произнес:
– Простите, что заставил вас напрасно потерять время, отец. Свадьбы не будет.
Все взгляды обратились к Огненной Тине, которую вернули назад с таким позором. Она вспыхнула, выпрямилась во весь свой рост в 5 футов[19]19
1 фут – 0, 3048 м .
[Закрыть] 4 дюйма и покинула зал. На ступенях ее догнал голос лорда:
– Собирай вещи. С утренним приливом мы отчаливаем.
– Куда это, интересно? – вспыльчиво поинтересовалась она.
– До порта Эйр, – последовал ответ.
Эйр? Боже, он возвращает ее в Дун! Тина была оскорблена до глубины души. Это она хотела его бросить! Как он посмел обставить все так, будто он возвращает ее, попользовавшись вдоволь?
Ада уставилась на печальную картину, которую представляла собой ее воспитанница.
– С Хитом все в порядке?
– Он меня вышвырнул, – ответила Огонек.
– Ты выглядишь такой измочаленной, как будто Дуглас заставил тебя проделать весь путь пешком.
– Так и было! – выкрикнула Тина, и Ада не сдержала смеха. Невеста Рэма гневно посмотрела на нее. – У тебя, должно быть, истерика. Нас отсылают назад в Дун.
Гувернантка мгновенно стала серьезной. Мысль о том, что придется выносить компанию Кести и быть на побегушках у Элизабет и Бесс, потрясла ее.
– Мужчины ценят нежных, покорных, уступчивых женщин, – с укором произнесла англичанка.
– Это ведет только к несчастью. Женщина должна иметь собственное мнение и свои желания. Настоящий мужчина не станет против этого возражать.
– Если ты думаешь, что Рэм Дуглас – не настоящий мужчина, то ты обманываешь саму себя.
– Я устала и вся грязная. Надо принять ванну до того… – Тина осеклась, она почти проговорила «до того, как он придет», но вспомнила, что сегодня лорд не придет. Проклятье! В кровати она могла бы заставить его делать, что ей хочется. Но, к сожалению, он тоже мог повелевать ею в любовных играх. Она приглушила в себе чувство потери, заполняющее ее душу. – Надо принять ванну до того, как мы начнем сборы, – твердо закончила она.
Огонек и ее служанки взошли на борт «Антигоны» на следующее утро, с первыми лучами солнца. «Мести» не было видно, но шесть других судов, все отбитые у англичан, сопровождали их. Погода не радовала – надвигался осенний шторм, и Рэм знал, что ему потребуется все умение и удача, чтобы без крушений доставить корабли в Эйр. Тина в одиночестве стояла на корме, опершись о поручни и поплотнее запахнув изумрудную бархатную накидку. Ее волосы были заплетены и уложены короной: молодая женщина выглядела царственно и отстраненно, словно некая королева в изгнании. Крики чаек, охотившихся за рыбой, раздражали ее донельзя, но леди Кеннеди ни за что не желала спуститься в душную каюту к Аде, Нелл и груде багажа. Она чувствовала себя такой одинокой, как будто ни одной душе на свете не было до нее дела. Вдруг Тина рассмеялась и подставила лицо свежему ветру. Нет ничего глупее жалости к самой себе! Как только суда вышли в Ирландское море, на них обрушился шквал. Дуглас послал одного из матросов, чтобы тот увел его невесту с палубы, но бедняга вернулся на мостик один, с грубым отказом, все еще звучавшим в его ушах. Через несколько минут матрос снова был возле леди:
– Лорд желает, чтобы вы спустились в рубку. Если вы не подчинитесь, у меня приказ унести вас силой и запереть в каюте.
Огонек с трудом, цепляясь за канаты, прошла по качающейся палубе. Когда она появилась в рубке, то оказалось, что и Рэм, и его невеста промокли до нитки. Не доверяя своему голосу, Сорвиголова схватил Тину и оттолкнул ее в более защищенный уголок, где она не подвергалась опасности быть смытой волной.
Огонек зачарованно наблюдала, как борьба со штормом захватила ее жениха. Невероятно, но он выглядел так, как будто получал от этого удовольствие. Потоки воды катились по темному лицу Дугласа, мокрая одежда облепила его мощное тело. Женщина видела, что он сражается с бурей один на один, он был сейчас таким же диким, суровым, непокорным, как сама стихия, никогда не ищущая покоя. Успокоить стихию не мог никто, а утихомирить Дугласа удавалось только Тине, и она знала, что без нее Черный Рэм станет еще более свирепым и одиноким.
Шторм вскоре закончился. Ветер дул вдоль Северного пролива с Атлантики, и теперь шквал обрушится на берега Англии. Удерживая одной рукой штурвал, лорд другой притянул к себе невесту.
– И все же ты негодяйка, тебе нравится не повиноваться мне.
– Да, – ответила она так твердо, что Рэм, закинув голову, расхохотался.
Он был опьянен штормом и желанием обладать этой женщиной прямо сейчас. Его рука стальным обручем обхватила Тину, прижав ее к своему телу, а губы смяли ее рот.
– Ты не хочешь, как все порядочные женщины, стать женой, а предпочитаешь разыгрывать роль любовницы.
– Не твоей любовницы! – вырвалось у Огонька.
Глаза Дугласа весело блеснули.
– Ты думаешь, я никогда не замечал, что ты так же хочешь меня, как и я тебя? – Он говорил со спокойствием человека, уверенного в себе. – Раз уж тебе все равно надо снимать промокшую одежду, то, может, покувыркаешься со мной немного?
Тина взорвалась:
– Наглая свинья! Сегодня ты удовлетворишь со мной свою похоть, а завтра отправишь назад в Дун!
– В Дун? – повторил он. – Я никогда тебя не отпущу.
Веселость покинула Рэма, он был серьезен. Передав штурвал Джоку, лорд повел свою невесту вниз.
Они очутились в крошечной каюте, в которой помещались лишь узкая койка, встроенный шкафчик и стол, заваленный картами и морскими инструментами. Дуглас снял с женщины промокшую накидку и занялся застежками на платье.
– Весь наряд испорчен, – с огорчением произнесла Огонек.
– Не волнуйся, тебя ожидает варварская роскошь, – пообещал лорд.
Платье и сырое нижнее белье упали на пол. Тина чувствовала, как ее охватывает возбуждение. Они уже давно не занимались любовью, и приходилось признать, что ей очень этого хотелось. Рэм разделся и прижал ее к стене, заметив, что она пытается ускользнуть.
– У меня нет времени на игры, только минутка, чтобы показать тебе, кто хозяин.
Он поддразнивал свою невесту, чтобы увидеть, как сверкают от ярости ее глаза. Огонек вся дрожала от холода, ей хотелось оттолкнуть мужчину, но тело жаждало прикосновения его рук и губ. Наблюдая за эрекцией Рэма, она возбуждалась все сильнее, одно прикосновение к животу женщины, и она уже была готова на все. Для человека, у которого совсем не было времени, Дуглас заставлял ее ждать слишком долго, следя, как закатываются глаза Тины, а ее рот чувственно приоткрывается. Языком она ласкала шею мужчины, но он все не входил в нее, и тогда Огонек принялась кусать его плечи. Каждую секунду она ожидала, что лорд отнесет ее на кровать, но этого не происходило. Губами он прикоснулся к ее уху.
– Я собираюсь овладеть тобой стоя.
Колени Тины чуть не подкосились от слабости.
Лорд продолжал мучить ее, и снова до женщины донесся горячий шепот:
– Хочешь прямо здесь?
– Да! – выкрикнула она.
– Да?
– Да, пожалуйста! – умоляла Огонек, она не могла больше ждать. Дуглас слегка согнул колени, и она, взобравшись на бедра мужчины, кинулась навстречу блаженству. Глубина проникновения ослепила женщину, словно раскаленное железо пронзило ее тело. Лорд сжал ягодицы Тины, кончиками пальцев касаясь того места, где их тела соединялись, и она вскрикнула от восторга. Он замедлил движения, думая, что причинил ей боль, но Огонек, обхватив его ногами, взмолилась:
– Возьми меня! Возьми меня!
Она не знала, было ли это проклятием или спасением, она не чувствовала стыда. Рэм сводил ее с ума, и она вся раскрывалась ему навстречу, делая то, что диктовала ей плоть. Поднимаясь и опускаясь, Тина слышала, как ее жених стонал от наслаждения. Они оба превратились в дикарей, яростная страсть была написана на их лицах. Тина безвольно откинулась, семя мужчины заполнило ее. Ставя невесту на пол, лорд покрыл ее лицо поцелуями. Потом он открыл шкафчик и завернул ее в одну из своих рубашек.
Обессиленная, Огонек облокотилась о стену. Рэм переодевался в сухую одежду, то и дело останавливаясь, чтобы нежно поцеловать ее, его темные глаза глядели с триумфом, ничего не упуская. Леди Кеннеди тоже чувствовала себя победительницей – ведь она все еще обладала властью над ним, а боялась, что потеряла ее. Когда Огонек, одетая в одну только рубашку, присоединилась к Аде и Нелл, то просто сказала:
– Мы все-таки не возвращаемся в Дун.
Небольшой флотилии удалось достичь Эйра до темноты. Закат окрасил небо в алый цвет, и горы на расстоянии казались бордовыми. Тина тотчас узнала силуэт «Чертополоха», корабля ее отца, а когда она заметила на палубе коренастую фигуру лорда Кеннеди, то к ее горлу подступил комок. Невеста Дугласа думала, что никогда не простит отцу того, что он заплатил Рэму, чтобы тот взял ее вместо Бесс. Но один только взгляд на Роба дал ей понять всю глубину их взаимной привязанности. Она услышала звяканье якорной цепи и почувствовала за плечом присутствие жениха.
– Я отправлю твоему отцу приглашение на сегодняшний ужин.
– Ой, позволь, я отнесу его! Так хочется пройтись по палубе «Чертополоха»!
На секунду Рэм подумал, что Тина бросит его и вернется к отцу. Потом улыбнулся собственной глупости, он знал, что всегда, как магнит, будет притягивать леди Кеннеди.
– Я приглашаю адмирала Арана и многих других капитанов. – Поколебавшись, Дуглас добавил: – Почему бы тебе сегодня не остаться на «Чертополохе»? Будет лучше, если ты удалишься, тебе слишком легко отвлечь меня от дел.
– Каких дел? – спросила она.
– Надо продать несколько кораблей.
Увидев шотландский флагман «Великий Майкл», Тина подумала, нет ли на его борту Патрика Гамильтона, сопровождающего своего отца. Наверное, нет, он, скорее всего, патрулирует границу. Леди Кеннеди, Ада и Нелл прошли по пирсу до места стоянки «Чертополоха». Нахмуренный Рэмсей сопровождал их, это удерживало моряков и зевак от приставаний и непристойных выражений, но ничто не могло заставить тех не глазеть на женщин.
Роб Кеннеди, заключая дочь в мощные объятия, подмигнул ее гувернантке. Затем он отодвинулся, чтобы как следует рассмотреть, как выглядит побывавшая в лапах Дугласа Валентина. Ему пришлось признать, что его дочь ослепительна, как всегда.
– Я так скучал по тебе, детка. Когда ты уехала из замка, то словно забрала с собой весь воздух и солнечный свет.
– Как мама и Бесс? – поинтересовалась Огонек.
– По-прежнему ноют, – отмахнулся Роб. – Я в последнее время почти не слезал с корабля. По совету Дугласа установил пушку и потопил одного английского ублюдка, который поджидал шотландских купцов за Святым островом. – Он ткнул пальцем в суда, выстроившиеся за «Антигоной». – А твой времени даром не теряет. И как, черт побери, ему удалось захватить так много?
Дернув плечом, Тина передала отцу приглашение.
– Сам можешь его спросить. Он приглашает тебя сегодня на ужин, но хочу предупредить, что мсье Бюрк остался в замке Дугласов.
Роб покачал головой.
– Никогда не думал, что мне будет не хватать этого щеголя. Вот уж действительно: что имеем – не храним, потерявши – плачем.
Он уставился на Аду, и Огонек рассмеялась, прочитав мысли отца.
– Тут со мной Дэви на борту. А, вот он. Нас пригласили на «Антигону».
– Привет, Огонек, – произнес Дэви и ехидно продолжил: – Ты, может, и смирилась с Дугласом, но я, черт побери, нет. – Он с ухмылкой похлопал по плечу молодую служанку: – Привет, Нелл.
Девушка отшатнулась, а Тина нахмурилась.
– Ада, отведи Нелл вниз, мы будем сегодня спать в одной каюте. Пошли, Дэви, развлечешь меня. – Она взяла брата за руку. – Побывал во многих набегах? – прощебетала она.
– У меня свои развлечения на уме, – пробурчал Дэви. – Ладно, убью часок с тобой, а потом отправлюсь к «Рябому Дику».
– Фу, и почему у пивных всегда такие гадкие названия?
– Это не пивная, а бордель, – хмыкнул младший брат.
С кружкой эля в руке Тина смотрела, как наступали сумерки. Туман окутывал корабль, и в порту начали зажигаться фонари.
– Куда вы направлялись, когда на вас напали англичане? – спросила Тина.
– Возвращались из Франции.
– Ой, Дэви, какой ты счастливый, что побывал в разных странах! Если бы я родилась мальчишкой! Покажи, что вы привезли оттуда.
Брат проводил ее в трюм, где громоздилась дорогая мебель, предназначенная для продажи. Очень вырос спрос на французские зеркала, повсюду сменявшие старые и мутные. Трюм был также загружен ширмами из набивного шелка, застекленными шкафчиками, элегантными стульями для будуара, пуфиками и письменными столами.
– Ой, этот маленький полированный столик такой славный, я хочу его забрать. Идеальный подарок для одного старого джентльмена, моего знакомого.
Дэви рассмеялся.
– Если среди твоих знакомых есть хоть один джентльмен, то я проглочу свою шпагу, не подавившись. Возьми столик, я думаю, отец не будет возражать. Эта штучка принадлежала любовнице одного французского герцога. Она писала все свои амурные записочки в кровати, столик для этого очень удобен, и он имеет одну хитрость. Нажми вот здесь, где кончается узор с края ящичка.
– Ух ты, здесь потайное дно. Как здорово!
Устав от вида мебели, Огонек сказала:
– Вы бы не вернулись из Франции без духов. Отец никогда не упустит ни одного пузырька.
Дэвид сухо ответил:
– Уже упустил, я позаимствовал пять штук.
– Ну, тебе не нужны духи для того, чтобы произвести впечатление на девиц! Лучше расскажи им, как потопил английское судно, и во всех пивных побережья будет звучать твое имя.
– Об этом нечего и мечтать. Все говорят только о храбром защитнике – «лорде-мстителе».
– «Лорд-мститель»? – переспросила Тина, заинтригованная таким романтическим прозвищем.
– Только не говори мне, что ты ничего не слышала о благородном лорде. Он мстит за набеги, в свою очередь грабя приграничные английские поселения, нападает и на суше, и на море. Его неуловимый корабль видели одновременно у противоположных берегов.
– Это невозможно! – провозгласила Огонек.
– Нет ничего невозможного для благородного «лорда-мстителя», так, по крайней мере, кажется, – завистливо отвечал ей младший брат. – Он становится уже легендой. Этот лорд не топит английские суда, а забирает их и великодушно отпускает членов команды, высаживая их на каком-нибудь удаленном острове.
– Кто же он?
– А, в этом-то вся и тайна. То говорят, что это сам адмирал, на следующий день доносятся слухи, что это кузен короля, граф Леннонс. Все уже начали заключать пари, и сейчас большинство склоняется к тому, что это месть Ботвелла.
Тина зажала рукой рот.
– Черный Рэм Дуглас, – прошептала она.
– Что Дуглас? – спросил Дэви.
– «Лорд-мститель» – это Черный Рэм! Он изменил имя судна с «Валентины» на «Месть»!
– Ты уж слишком замечталась, Огонек.
– Нет, Дэви, я серьезно. Он пришел сюда, в Эйр, с шестью захваченными английскими судами.
Дэвид скрыл свои мысли. Затем он стал высмеивать сестру:
– Этот «лорд-мститель» рискует жизнью, чтобы совершать добрые дела, и у него очень развито чувство справедливости. Он все раздает бедным и борется со злом. Это кто-то благородный и добрый, мягкосердечный, ставящий нужды других выше собственных. Что, похоже на Дугласа?
– Нет. – Она рассмеялась. – «Лорд-мститель» отдал бы суда королю для защиты Шотландии, а не стал бы их продавать, чтобы набить свои карманы.
Роб Кеннеди, в новом французском камзоле по последней моде, вышел на палубу.
– Ну, детка, я отправляюсь. Увидимся утром за завтраком, пока Дуглас снова не утащил тебя.
– Пока, папа.
– Я тоже ухожу, – подмигнув, объявил Дэви. – Мои дела не терпят отлагательства.
Валентина стояла на палубе еще долго после того, как оба Кеннеди удалились. Чем больше она думала о Рэме, тем больше проникалась уверенностью, что именно он – «лорд-мститель». Жаль, что она не смолчала в присутствии Дэви. Если это правда, то такие сведения могут быть опасны.
Проснувшись поутру, Тина почувствовала сильную тошноту.
– Ей-богу, качаться на якоре всю ночь в десять раз хуже, чем один раз пережить шторм, – простонала она.
С трудом одевшись, Огонек вышла к завтраку. Она наблюдала, как отец поглощает огромное количество пищи, и ее лицо было бледнее, чем овсянка в его тарелке. Тина не разрешала себе думать, что беременна, хотя внутренний голос напоминал ей, что ее женский цикл приостановился давным-давно.
– Знаешь, детка, есть люди просто умные, а есть очень умные. Рэм Дуглас умеет превращать все в золото. Королю пора бы прекратить заниматься алхимией и бесконечно нагревать ртуть, пытаясь добыть золото таким способом. Надо просто нанять для этого Дугласа.
Дочь Кеннеди не хотела, чтобы отец заметил ее дурноту, и поэтому отвлекала его разговором.
– Другими словами, он продал тебе корабль?
– Два из них, – кивнул Роб. – Аран купил еще два для флота, а остальные отправились к О'Мэлли, ирландскому богачу – судовладельцу из Иннисфаны.
Лорд внимательно поглядел на Тину, прихлебывающую разбавленное вино.
– Кажется, Дуглас серьезно увлечен тобой, детка. Говорит, что отвезет тебя в Глазго закупить новые наряды перед тем, как отправитесь ко двору в Эдинбург. – Он заколебался, а потом все-таки задал вопрос, мучивший его со времени помолвки. – Ты хоть что-нибудь к нему испытываешь?
Золотистые глаза леди прямо взглянули в лицо Роба, и она отчетливо произнесла:
– Я всегда буду ненавидеть его.
Слова дочери заставили лорда почувствовать вину, но только на мгновение, он знал, что поступил правильно, отдав ее такому сильному и могущественному человеку, как Дуглас. Времена для Шотландии наступали неспокойные, и Роб Кеннеди был почти уверен, что худшее еще впереди.
Снова оказавшись на борту «Антигоны», Огонек сразу прошла в свою каюту, свернулась калачиком на койке и не выходила до Глазго. Она проснулась с удивительно хорошим самочувствием, освеженная, без всяких признаков тошноты, как будто ей все это только показалось. К тому времени, как Тина оделась и вышла на палубу, лошади уже дожидались на берегу и ее вещи были уложены в повозку. Суда, прибывавшие в Глазго, причаливали на широкой и кристально чистой реке Клайд. Рэмсей, ожидавший появления невесты, проводил ее на берег.
– Ты отдохнула? Утром ты показалась мне немного бледной.
– Пустой гардероб отрицательно сказывается на моем цвете лица, – невинно произнесла Огонек.
Дуглас удивленно поднял бровь, поворачиваясь к горе вещей.
– Ах ты лиса! Отец наверняка сказал тебе, сколько мне удалось выручить ночью.
– Сказал, и еще я смутно припоминаю чье-то обещание окружить меня варварской роскошью.
Лорд рассмеялся, сейчас его лицо представляло резкий контраст тому мрачному выражению, что редко его покидало.
– У Ангуса есть дом в Гарроухилле, переночуем там, а завтра отправимся за покупками вдоль главной улицы.
– Я могу купить все, что пожелаю? – настойчиво переспросила леди Кеннеди.
– Конечно, – пообещал Рэм.
Ангус занимал великолепный особняк XV века. Впервые Валентина задумалась, как богат и могуществен клан ее жениха. Особняк произвел на нее большое впечатление: залы были битком набиты различными произведениями искусства и полотнами со всех концов света, потолки украшали фрески, а лестница в форме овала восхищала своей элегантностью.
Дуглас уговорил Аду захватить только один сундучок с вещами и отнести его в хозяйскую спальню. Отведя в сторонку мажордома, он приказал тому выделить для служанок своей невесты комнату в другом крыле дома. Сегодня ему хотелось остаться с Тиной наедине. Войдя в спальню, Огонек была поражена: такой огромной комнаты она не видела никогда; стены покрывал бледно-зеленый шелк, а на потолке сцены из греческой мифологии сменяли одна другую, окна на самом деле являлись дверями, выполненными из небольших полосок стекла, они вели на каменный балкончик, откуда ступеньки позволяли спуститься в огороженный садик. В это время года здесь цвели хризантемы, маргаритки и благоухали, покачиваясь на высоких стеблях, поздние розы. Помимо прекрасных цветов в садике были фонтан, солнечные часы и качели. Спальню украшал еще и резной камин, но в эту теплую осеннюю ночь им не надо было его разжигать. Здесь имелась даже комната для купания, куда по трубам поступала горячая вода. Роскошный особняк и суровая, аскетичная крепость Дугласов находились словно в разных мирах.
Рэм и его невеста ужинали в зале для официальных приемов. Тине было все в новинку: и то, что она сидела с лордом в противоположных концах стола, и что два лакея в ливреях угадывали каждое ее желание. Дуглас был в превосходном настроении и все время тонко намекал на то, чем они займутся после ужина. Он использовал язык поэтических сравнений и недосказанностей в присутствии слуг, которые подавали блюда с абсолютно серьезными, нечего не выражающими лицами. Но Огонек прекрасно осознавала, что только недоумок не догадался бы, о каком «высоком джентльмене снизу» идет речь и почему у него такое ненасытное желание вновь и вновь «посещать благоуханный садик, пока все цветы и бутоны не будут сорваны». Наконец лорд скомкал салфетку и поднялся.
– Мои комплименты повару, – кивнул он одному из лакеев. Затем под руку с невестой удалился из зала, шепча ей на ухо: – Господи, я даже не знаю, что ел, единственный вкус, который я ощущал – вкус тебя.
Наверху, в хозяйской спальне, он не стал срывать с Тины одежду, держа себя в руках. Вместо этого Дуглас предложил ей сыграть в шахматы и развлекал даму рассказами о своей юности, когда он посетил несколько удаленных замков в высокогорьях Шотландии. Он описывал замок Хантли, принадлежащий Гордонам.
– Цитадель насчитывает семь этажей и сложена она из огромных кусков красного песчаника. С расстояния выглядит как крепость из сказки – сплошные фронтоны, башенки и парапеты. С нее открывается вид на зеленые холмы Файфа[20]20
Файф – область в Шотландии. – Прим. ред.
[Закрыть], а попасть в замок можно только через подвесной мост и сразу на третий этаж.
Рэм внимательно следил за ходами леди Кеннеди, она играла умно и не хитрила. Лорд оценил, что его невеста оказалась единственной женщиной, не пытающейся смошенничать.
Тина спросила:
– А правда, что Гордонов считают несколько эксцентричными?
– Это слишком мягкая характеристика. Я бы сказал – чокнутые, как мартовские коты. Среди них очень много незаконнорожденных. Леди Гордон как-то приглядела меня в качестве будущего мужа для своей дочери Луизы. И говорила мне, чтобы я не опасался за душевное здоровье девицы, ведь в той, дескать, нет ни капли крови Гордона.
Огонек рассмеялась.
– Ты это все нарочно придумываешь, чтобы отвлечь меня от игры. Шах! – выпалила она, считая, что заманила жениха в ловушку.
Рэм сделал ход ладьей.
– Шах и мат, – мягко ответил он.
– Проклятье! – выругалась Тина.
– Почему бы тебе не надеть одну из тех рубашек, которые Ада шьет специально, чтобы склонить мужчину к непристойным выходкам?
– Неужели это отвлечет тебя от игры?
– Не от той, что я думаю.
Открыв сундучок с одеждой, Огонек обнаружила внутри черный кружевной халатик. Вынимая его, леди Кеннеди решила, что теперь-то наверняка сможет отвлечь жениха. Он пожирал женщину глазами, пока она медленно раздевалась, намеренно растягивая свои действия, чтобы обольстить и возбудить Рэма. Тина была уверена в той власти, что имеют ее красота и ее тело, она изгибала спину, отбрасывала назад волосы, надувала губы и гладила свои груди. До того, как набросить халат, она нанесла несколько капель духов на соски, живот и лобок. Тончайшее черное кружево закрыло ее до пят, не скрывая красоты молодого тела.
– Ты очень хорошо играешь роль любовницы, дорогая. Давно этим занимаешься? – поддразнивал лорд.
– Да, и все мои партнеры были весьма одарены.
Он усмехнулся.
– Тебе нравятся большие петушки?
– Этого недостаточно. Мне нужны еще и большие мозги.
Следующая шахматная партия закончилась победой Тины, Рэм даже не пытался сконцентрироваться на игре. Огонек спрятала его ферзя на груди, среди кружев, и стала насмехаться над проигравшим.
– Я сохраню твою королеву, и, как только ты начнешь слишком задирать нос и становиться неуправляемым, я ее вытащу и обуздаю тебя!
Она вынула фигурку, покрутила у Дугласа перед носом и снова спрятала. Он подошел ближе с намерением залезть к ней за пазуху.
– Нет, это я ее вытащу и обуздаю тебя!
– Ну-ну, попробуй, – хихикнула Тина.
Мужчина начал раздеваться, и она замолчала. Глаза леди затуманились от страсти, приобретая цвет янтаря. Сильные мужские руки спустили бретельки рубашки с ее плеч, и черное кружево скользнуло к ногам. Ферзь закатился под кровать и был забыт навсегда.
Целый час Рэм целовал свою невесту, еще час ласкал ее тело и волосы до того, как заняться любовью. Он наслаждался прелюдией так же, как она, может, даже еще больше, потому что женщина сдалась первой и стала умолять его войти в нее. Лорд шептал:
