Текст книги "Покоренные страстью"
Автор книги: Вирджиния Хенли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц)
– Не прикасайся, не то начнет ужас что творится, – прозвучал позади нее громкий голос.
Старуха обернулась и увидела разгневанного Рэма Дугласа. Зара, стоящая в коридоре, решила, что старуху поймали на воровстве.
– Двойное убийство будет тяготеть над вами, пока не восторжествует справедливость.
– Здесь произошло убийство и самоубийство, все получили по заслугам. Эта сучка изменяла мужу, а Алекс покончил с собой, не дожидаясь мести Кеннеди. Уходи, пока я не повесил тебя за воровство.
Старая гадалка презрительно скривила губы; она помнила, как будто это было вчера, как продавала отраву этому лорду, гордо стоявшему сейчас перед ней. Тогда он был всего лишь шестнадцатилетним дикарем, но вскоре Александр Дуглас погиб и мальчишка стал хозяином в замке.
– Берегись, Рэмсей Дуглас. Тени из загробного мира могут покарать тебя за ложь.
Рэм издевательски рассмеялся:
– Ну давай, созывай тени, пусть появятся. Вот уж не думал, старуха, что ты обладаешь такими выдающимися способностями!
– У меня нет таких способностей, но есть предчувствия. – Она мельком взглянула на Зару. – Развратничай, пока не сгинула тьма. В последний раз ты даром растрачиваешь семя.
Мэг предсказала Черному Дугласу скорую смерть или женитьбу, и он не был уверен, что предпочел бы последнее.
– На этот раз предчувствия тебя подвели. А кстати, внутренний голос не подсказывает тебе, что ты скоро можешь оказаться за решеткой? Убирайся, пока я не передумал.
Цыганка решила ничего больше не говорить этому человеку. Ведь он не остановится перед еще одним убийством.
Глава 10
Рэмсей никак не мог уснуть. Зара давно уже посапывала рядом с ним, свернувшись, как кошка, налакавшаяся сливок. Черный Дуглас усмехнулся – даже одно упоминание о женитьбе лишало его сна и превращало в труса. Свадебные колокола всегда звучали похоронным маршем для любви, и что это вообще такое – любовь? Сказка, придуманная для женщин поэтами. Ни разу в жизни Рэм не встречал счастливой семейной пары. Лорд Александр Дуглас и леди Дамарис Кеннеди имели все, их союз объединил два могучих клана, их предки были женаты на дочерях короля Роберта III, и таким образом молодые породнились с королевской семьей. Сколько продлился их брак? Двенадцать дней? Или две недели?
Старший Дуглас вспомнил своих родителей. Их совместная жизнь была просто адом. Крики, ссоры, драки, предательство. Сколько раз ему приходилось утешать плачущих малышей Гэвина и Камерона! Рэму было десять, когда мать сбежала, и тогда он понял: семейная жизнь – это сплошь лицемерие.
Брак короля Шотландии являлся просто сделкой. Джеймс Стюарт своим неравнодушием к женскому полу радовал соотечественников, ведь его отец приобрел печальную известность благодаря гомосексуальным наклонностям. Вожди кланов не могли этого вынести, и Арчибальд Дуглас, граф Ангус, ворвавшись со своими людьми в спальню короля, перевешал всех его любовников. Джеймс IV избегал женитьбы до 30 лет, а потом ради блага королевства и чтобы обрести наследников, вынужден был связать себя узами брака с четырнадцатилетней английской принцессой Маргарет Тюдор. Союз оказался кошмаром – принцесса имела плоское, пухлое, как кусок теста, лицо, грузное тело и непомерный сенсуальный аппетит. Король сам как-то признался Рэму, что боится оказаться недееспособным в ее объятиях. Уже восемь лет подряд Маргарет рожала ему мертвых детей, а последний младенец был так слаб, что даже этот, освященный церковью бран мог оставить короля без наследников.
Черный Дуглас подумал, что ему уже за 30, надо выполнить свой долг и произвести на свет сильных сыновей, чтобы было кому передать земли, богатство и титул. Вскоре придется предпринять опасный шаг, и он будет доверять только разуму, выбирая самую богатую невесту из могущественного клана. А по зову сердца следует искать только любовниц, от которых всегда можно отделаться, когда они надоедают.
День для Валентины начался прекрасно. Ада принесла завтрак – душистый свежий французский хлеб, клубнику и взбитые сливки. Повар был вынужден выполнять приказ лорда Кеннеди и кормить всех овсянкой, но чашка золотистого сиропа делала это кушанье более или менее съедобным. Тина оттолкнула яичницу с ветчиной.
– Я позавтракаю с тобой, – сказала Ада, подхватывая тарелку. – Компанию твоих братьев просто невозможно вынести.
– Хорошо, что я не имею к их проблемам никакого отношения.
– Бедняги, и как они только ухитрятся спрятать украденный скот? – Гувернантка вздрогнула, когда в открытое окно запрыгнул какой-то мужчина. – Хит! Ты напугал меня!
– Не ври, – подхватывая женщину и целуя ее, ответил цыган. – Еще не родился такой мужчина, которого бы ты боялась. Поехали кататься? – предложил он Тине.
– Ой, Хит! – с восторгом взвизгнула девушка. – Отвернись, пока я переоденусь.
Придвинув к себе поднос, юноша занялся уничтожением завтрака. Вскоре он уже опять перекидывал ноги через подоконник, а Тина приготовилась следовать за ним.
– Спустись по лестнице, Огонек, ты же леди, а не цыганка, – укоризненно произнес Хит, и Ада рассмеялась.
– Слава Богу, что хоть один из вас об этом помнит!
Лошадь для Тины была привязана у реки, и, подходя, девушка подумала, что запомнит эту картину на всю жизнь. На ковре из полевых цветов стояла кобыла, словно соскочившая со страниц сказок «1000 и одной ночи». Позади нее речная вода каскадом устремлялась в глубокое озеро, окруженное густой изумрудной травой. Животное позволило Валентине погладить себя.
– Она великолепна, и какая необычная масть! Где ты нашел ее?
– На ярмарке, – с непроницаемым лицом ответил цыган. Доставая из-за пазухи какой-то документ, он продолжал: – Послушай, Огонек, важно, чтобы ты всегда могла предъявить этот чек на покупку, у лошади за последнее время поменялось несколько владельцев.
Тина взяла бумагу.
– Знаешь, ее имя должно отражать этот оттенок баклажанового цвета. Я назову ее Индиго! – Девушка прочитала документ. – Неужели ты действительно столько заплатил?
Хит сверкнул белозубой улыбкой.
– Я выиграл ее в состязании по метанию ножей.
– Ну что ж, поверим на этот раз!
– Вижу, тебе не терпится испытать лошадь. Только будь осторожна и не потеряй чек.
Валентина обнаружила, что кобыла чутко реагировала на любое движение поводьев и могла нестись быстрее ветра. Они решили доехать до порта Эйр и посмотреть, как лошадь поведет себя в шумном городе.
У причала собралась толпа, там что-то происходило, когда они приблизились, Тина похолодела от ужаса. Их судно, сильно поврежденное, становилось на якорь. «Чертополох» имел только половину мачты, а его паруса были оборваны. Девушка бросилась к матери, забиравшейся в паланкин[14]14
Паланкин – крытые носилки, служащие экипажем для богатых и знатных лиц на Востоке. – Прим. ред.
[Закрыть].
– Мама, что случилось?
– Слава Богу, это ты! – схватив ее за руку и оттаскивая от носилок, пробурчал Роб Кеннеди. – Эта женщина сведет меня с ума, если ты не заберешь ее отсюда. – Лицо лорда побагровело.
– Что произошло?
– Чертовы англичане! Они атаковали судно, забрали всю шерсть, чуть не потопили нас! Мы еле-еле доползли до дома, а она только и делает, что ревет! Знаешь, от англичан можно ждать только неприятностей. – В словах лорда скрывался двойной смысл. – Помоги мне, детка.
– Я доставлю маму домой и позабочусь о ней, – ответила Тина, вновь подумав о незавидной доле благородной дамы.
– Я уже послал за Арчибальдом Кеннеди и вижу, что Аран здесь. Буду жаловаться адмиралу, и король должен знать, кто нападает на наши корабли.
Едва сдерживаясь, чтобы не поскакать в замок предупреждать братьев о возвращении отца и о скором приезде главы клана, Тина медленно ехала рядом с матерью и выслушивала ее бесконечные жалобы.
В замке леди Кеннеди попросила:
– Валентина, пришли ко мне Бесс, и пусть Ада принесет жасминовый чай. Прости, но ты не очень подходишь для роли сиделки. Один взгляд на эти пламенеющие кудри и румяное лицо – уже испытание для моих измученных нервов.
– Хорошо, мама. – Тина опустила ресницы, скрывая обиду.
Лорд Кеннеди по прибытии был так занят своими проблемами, что не заметил в замке никаких изменений. Сыновья ожидали его у входа. Когда подошла Тина, Роб как раз заканчивал рассказ о морских приключениях, пересыпая свою речь проклятиями по адресу англичан.
– Граф Аран и Арчибальд Кеннеди прибывают сегодня вечером, – заявил он.
Братья затравленно переглянулись.
– Пусть мсье Бюрк приготовит что-нибудь подходящее, – продолжал лорд. – Скажите Элизабет, чтобы занялась комнатами для гостей. Дэви, в конюшне должно хватить места для всех лошадей – гости пожалуют с охраной.
Тина ответила за всех:
– Слуги получат указания, а мсье Бюрк всегда готов к любому количеству приглашенных.
– Ты моя умница! – Лорд был благодарен судьбе за то, что хоть на кого-то в замке можно положиться. – За столом сядешь между Джеймсом Гамильтоном и Арчибальдом Кеннеди, надо заполучить их поддержку, когда я отправлюсь к королю, а перед уговорами нашей красотки они, конечно, не устоят.
Теперь и Тина почувствовала себя в западне.
Граф Кассилис прибыл первым. Двадцать человек, сопровождавших его, были вооружены до зубов. Дэвиду удалось собрать достаточное количество грумов и помощников, чтобы принять всех лошадей во дворе замка, не допуская гостей в конюшни Кеннеди.
Валентина принесла всем пива. Арчибальд Кеннеди имел грубые черты лица, огромный живот и короткие кривые ноги, которые, казалось, с трудом удерживали его вес. Голова графа с широким красным лицом покоилась непосредственно на плечах, при полном отсутствии шеи. Понюхав принесенное ему пиво, Арчибальд выплеснул содержимое в намин со словами:
– Это еще что за дрянь?
Роб торопливо подал Кассилису виски, и граф продолжал:
– Можешь не говорить мне, что тебя ограбили. Не ты один, Робби, всех Кеннеди от Ньюарка до Портпатрика кто-то оттрахал за последнее время. Когда мы найдем этих уродов, то устроим им самую большую трепку, а потом повесим! Сукины дети увели лучших моих лошадей, а одна была специально отобрана для короля.
Роб пристально поглядел на Донала.
– Какие набеги? У нас полно лошадей и скота.
Маленькие глазки Кассилиса тревожно замигали.
– Тогда мне лучше осмотреть все самому. На ваших лугах, тех, что мы проезжали, и правда места свободного не было.
Лицо Роба Кеннеди налилось краской.
– Ты обвиняешь меня, графа Гэллоуэя, в воровстве?
– Посмотрим!
Оба лорда с трудом протиснулись в двери конюшни.
– Ах вы грязные подонки! Вот доказательство, что это мои лошади, – перед вами берберийская кобыла для короля! – прогремел голос Арчибальда Кеннеди, и кулак Роба свалил Дункана на пол.
Донал старался держаться от отца подальше.
– Проклятое отродье! Чем вы тут занимались? Не успел я уехать, как они принялись распутничать, нарушать мои приказы, швырять деньгами, да еще и угнали лошадей графа. Вы же кусаете руку, которая вас кормит!
Тина, незаметно проскользнув в конюшню, пришла на выручку:
– Господин граф, вы ошибаетесь по поводу этой лошади! – Доставая документ из кошелька на поясе, она продолжала: – Вот чек на продажу, здесь написано, что она куплена на ярмарке в Пейсли. Я заплатила за нее целое состояние.
Арчибальд Кеннеди выхватил бумагу, и его ярость разгорелась еще сильнее:
– Подделка! Эта девка врет пуще всех остальных!
– Ну ты, кривоногий ублюдок! Это моя дочь, возьми свои слова обратно!
– Ты что, забыл, гнида, что я глава клана? Будешь болтаться в петле за все, что натворил!
Во дворе послышался стук копыт множества лошадей. Вместе со своей охраной прибыл Джеймс Гамильтон, граф Аран, главный адмирал Шотландии. Еще не успев спешиться, граф уже сыпал обвинениями:
– Бог ты мой, я не успевал подковывать коня, гоняясь за своим собственным скотом всю эту неделю, а ворье, оказывается, собралось здесь, как лисья стая в норе!
Арчибальд Кеннеди решил перехватить инициативу:
– Ты что, обвиняешь Кеннеди в том, что они замарали руки о твоих вшивых овец?
Темное худое лицо Арана окаменело от ненависти, глаза превратились в щелки, плотно сжатые губы посинели. Тина невольно застонала – как раз когда она уже почти окрутила Патрика, их семьи решили начать войну. Однако тут же подумала: если юный обожатель вскоре будет выглядеть так же, как его отец, то это, наверное, к лучшему.
Не давая Робу высказаться, Арчибальд взмахнул чеком на продажу кобылы и продолжал:
– Все, что ты видел в землях Кеннеди, куплено, и у нас есть подтверждающие документы, Гамильтон.
– Я вижу, следует отправиться в Эдинбург и изложить жалобы королю! – прокричал Аран.
Робу наконец удалось вклиниться в разговор:
– И не забудь доложить, как ты прекрасно справляешься с должностью адмирала, раз чертовы англичане нападают на наши корабли, которые не успевают еще выйти из порта!
Аран, обескураженный, слез с лошади:
– Я видел твое судно. Расскажешь мне все подробней. Да не держи нас здесь, тоже мне, гостеприимство называется.
Валентина подумала, что сидеть между этими двумя гостями – то же, что между парой ощетинившихся вепрей. Кеннеди, как и любой клан, всегда объединяли свои ряды перед лицом опасности. Сейчас они общим фронтом выступали против Гамильтонов.
Не успели еще слуги внести первое произведение кулинарного искусства мсье Бюрка, как снаружи послышались шум и рев голосов. В зал ворвался Арчибальд Кэмпбелл, граф Аргайл. Сопровождающие его горцы, да и сам граф, заросший до бровей, выглядели, как пещерные жители.
– Сволочи! – Кэмпбелл сплюнул на пол. – Я приезжаю с добрыми намерениями, чтобы заключить помолвку, и обнаруживаю своих собственных бычков, украденных на прошлой неделе! Теперь Кеннеди и Гамильтоны лижут зады друг другу, готовясь вместе захватить весь юг! – Бешеный взгляд графа остановился на Донале, и он вспомнил, зачем приехал. – Сукин сын! Воспользовался моей дурой-дочкой. – Арчибальд Кэмпбелл махнул рукой в сторону входа, и Тина с Доналом, догадавшись, что Мэгги прибыла вместе с оцом, поспешили на поиски девушки.
– В первый и последний раз вы обманываете Аргайла, – рычал он. – И отвечать будете перед самим королем, а если моя Мэгги окажется брюхатой, то твой сынок, Кеннеди, полетит с крыши замка вверх тормашками!
Мэгги Кэмпбелл, стыдясь, пряталась в темном углу. Донал обнял ее, и девушка спрятала лицо у него на груди.
– Не бойся, Мэгги, я все устрою. Придется рассказать правду и во всем признаться.
Тина с укоризной посмотрела на брата.
– Здесь потребуется не правда, а самая большая ложь. Эта банда скорее поверит любой сказке.
Мэгги дрожала, и Тина приняла решение:
– Ступай в мою комнату, и, как только будет можно, я принесу тебе чего-нибудь из кухни. А ты, Донал, пойдешь со мной в зал и подтвердишь любое мое слово.
В центре зала девушка подняла руки, призывая к вниманию. Вскоре проклятия и угрозы стихли, и все взоры обратились к пылающей копне волос.
– Милорды, мы все стали жертвой бессовестного грабителя. Мои братья стыдились признаться, как легко их обвели вокруг пальца. Вам известно имя вора, который веками занимается разбоем на наших землях. Этот клан поставил себе целью рассорить нас, сделать так, чтобы мы ослабели. Неудивительно, что все вздрагивают при имени Дугласа! Черный Рэм Дуглас продал нам бычков Кэмпбелла, овец Гамильтона и лошадей Касил-лиса, снабдив фальшивыми чеками. Он знал о планах Донапа завести свое хозяйство в Вигтауне, ведь брат мечтал привести туда свою жену – Мэгги Кэмпбелл.
Арин, услышав имя своего злейшего врага, без труда проглотил всю ложь, и через минуту зал уже наполнился криками и стуком палашей и кружек по столам. Донал пощупал больное место на голове, где приложилось оружие Рэма, и подумал, что против умной женщины не устоит никакой мужчина.
Перед тем как Тина покинула зал, все соседи уже пришли к соглашению и собрались ехать в Эдинбург обвинять Дугласа. Донал с тревогой посмотрел на сестру, она в ответ лишь передернула плечиком. В следующий раз Тина не будет дожидаться, пока Сорвиголова примчится в Дун.
Слуги Кеннеди в эту ночь сбились с ног, подавая еду и напитки. Им еще повезло, что отдельные комнаты полагались только графам и Мэгги, остальные могли располагаться где угодно, включая обширный двор замка.
На нухне Огонек столкнулась с Адой, которая собиралась отнести леди Кеннеди поднос с ужином.
– Жаль, я пропустила самое интересное.
– Да уж, было похоже на тот круг ада, где содержат всех чокнутых. Ты предупреждала меня, что мужчины бывают дикие и грубые, но эти, собравшиеся вместе, просто невыносимы и небезопасны. Когда прибыл Арчибальд Кеннеди, то отец показался мне утонченным по сравнению с ним. Но стоило ворваться Кэмпбеллу, все остальные сразу превратились в джентльменов!
Ада рассмеялась.
– Отнесу это твоей матери и спущусь в зал посмотреть.
При упоминании матери девушка слегка передернулась.
– А я лучше пойду успокою Мэгги Кэмпбелл. Неудивительно, что ей полюбился Донал – после графа Аргайла брат наверняка показался ей принцем. Да, Ада, пока не забыла – уговори отца взять меня с собой в Эдинбург.
– Как это у меня получится?
Тина подмигнула гувернантке.
– Ну, ты же можешь что-нибудь придумать.
Была уже поздняя ночь, когда Роб Кеннеди поднялся по лестнице и у дверей комнаты жены обнаружил Аду. Развязывая ленточки на платье гувернантки и лаская ее груди, он пробормотал:
– Если б ты знала, как мне сейчас нужна настоящая женщина!
Обнимая лорда за шею и прижимаясь к нему, англичанка сказала:
– Валентина хочет отправиться с тобой в Эдинбург вместо Элизабет.
– Жена быстро выздоровеет, если услышит, что надо ехать ко двору, – прошептал Роб.
– Я могла бы пригодиться и Тине и тебе.
– Как это устроить? Ты же знаешь Элизабет.
Гувернантка привела себя в порядок.
– Прикажи ей ехать, а остальное я улажу.
Жена недовольно встретила лорда.
– Роб, ну как ты можешь беспокоить меня в такое время?
– Ада пришла помочь тебе собраться. На рассвете мы едем в Эдинбург.
– Леди Элизабет нуждается в покое и отдыхе после этого ужасного путешествия, – испепеляя взглядом, ответила гувернантка.
– Мне потребуется женское влияние при дворе, – настаивал Кеннеди.
– Самое время привлечь для этого Валентину, – предложила Ада.
– Мы едем вместе с Араном, Кассилисом и Кэмпбеллом. Неподходящая компания для девушки.
Элизабет почувствовала приближение обморока при одном только упоминании имен ее спутников.
– Если я отправлюсь с вами и пригляжу за Валентиной, все будет в порядке, – твердо сказала Ада.
– Да, Роб, пусть Тина поедет вместо меня, а я останусь с Бесс.
– Ладно, вынужден согласиться, – проворчал лорд. – Ты, женщина, всегда все устраиваешь по-своему.
За дверью он прошептал Аде:
– Я зайду попозже?
– Придется подождать до Эдинбурга, я пообещала сегодняшнюю ночь Арчибальду Кеннеди. Надо утешить его горе по поводу лошадей. – Она подмигнула.
Роб с сожалением вздохнул.
– Ну, раз ты делаешь это для меня… Чем только не пожертвуешь ради клана!
Глава 11
Рэмсей Дуглас принял посланца от короля с покорностью. Джеймс Стюарт правил сильной рукой, зорко подмечая все происходящее в его стране. Дугласу следовало появиться при дворе еще в начале месяца, но открывался сезон охоты, потом надо было выгонять на пастбище свое десятитысячное стадо овец. Оставшееся время занимали лошади, цыгане и набеги, и еще требовалось принимать участие в судебных разбирательствах пограничных конфликтов между шотландцами и англичанами.
Рэму и самому хотелось поехать ко двору. Он приказал слугам собрать для поездки лучшую одежду, а Гэвин отправился предупредить остальных членов клана. Старший Дуглас был готов к любым переменам, он легко приспосабливался к различным обстоятельствам, не уставая при этом радоваться жизни.
На лугу он увидел одиноко пасущегося Бандита:
– Ты что, так напугал кобылу, что она перепрыгнула через изгородь?
Оседлав жеребца, Рэм больше часа разыскивал прекрасную подругу Бандита, пока, вконец раздосадованный, не понял, что потерял ее и не увидит великолепного потомства от двух лошадей.
По прямой до Эдинбурга было не больше 35 миль , но Рэмсею и его людям предстояло ехать по пересеченной местности. Встречные в страхе отступали от сорока вооруженных до зубов всадников. Они въехали в город через западные ворота и пересекли ярмарочную площадь, где стояла плаха. При виде ее людей Дугласа всегда почему-то начинала мучить жажда, так что они никак не могли проехать мимо пивной на углу. Там за столом оказался один из сторонников Гамильтона, судя по ярко-голубой с красным расцветке пледа. Через минуту несчастный был уже на булыжной мостовой. Еще через час Рэм собирал своих бандитов, не пожалев и того из них, который только что разложил на столе служанку.
На длинной улице, ведущей к королевскому замку, им стали все чаще попадаться люди Гамильтонов. «Должно быть, король решил собрать всех приграничных лордов», – подумал Дуглас и со зловещей ухмылкой предложил:
– А что, ребята, надо же нам расчистить себе проезд?
Довольные бандиты заревели:
– Дорогу Дугласу!
Любой, кто слышал этот клич, вздрагивал, как вздрагивали его предки на протяжении трех столетий. К тому времени, как ворота замка захлопнулись за прибывшими, каждый из представителей враждующих кланов уже щеголял подбитым глазом, окровавленным носом или вывернутой челюстью.
Вымывшись и побрившись, надев лосины в обтяжку и бархатный камзол, Рэм Дуглас выглядел просто ослепительно, когда присоединился к толпе посланников, дипломатов, епископов, просителей и прочего дворцового люда, дожидавшегося аудиенции у короля. Джеймс Стюарт, несмотря на свои почти сорок лет, был подтянут и привлекателен, имел темно-рыжие волосы и проницательные, хотя и ласковые карие глаза. Он не любил восседать на троне, предпочитая близкое общение с людьми, как при дворе, так и на улицах города. Народ любил своего короля, который мог и о больном позаботиться, и сразиться бок о бок со своими рыцарями, и подшутить над незадачливым собеседником.
Джеймс сразу заметил Рэмсея, но решил понаблюдать, как тот встретится с Патриком Гамильтоном. К удивлению короля, враги, казалось, не замечали друг друга, но тут Стюарт разглядел подбитый нос Патрика и свежую ссадину на скуле Рэма и сжал губы. Король не намерен был больше мириться с таким положением вещей. Эта парочна предпочитает военные действия миру, ну что ж, если война за справедливость, дело того стоит, но превращаться в диких зверей в мирное время! Попросив всех удалиться из приемной, Джеймс Стюарт оставил только двух молодых лордов.
– Прошу, садитесь, – предложил король, задумчиво поглаживая усы.
Рэм уселся спиной к Гамильтону.
– Вина?
Патрик покачал головой, отказываясь пить с Дугласом.
– Черт побери, я не прошу вас полюбить друг друга! – взорвался король. – Но междоусобицы приносят только зло, и это зло я собираюсь уничтожить!
Известный своей вспыльчивостью, Джеймс Стюарт никогда не затаивал неприязни и не вынашивал планов мести.
– Вы можете изливать свой гнев на врагов, но не на соседей, – продолжал он. – И вы оба необходимы мне на границе. Как только ты уехал, – обратился он к Дугласу, – шотландский начальник охраны был убит англичанами.
– Кто он? – сдвинув брови, спросил Рэм.
– Хирон из Форда убил нашего Керра.
– Вражда между Хиронами и Керрами длится уже многие годы, их разделяет только граница. Я отловлю этого мерзавца, сэр.
Король стукнул кулаком по столу:
– Никакой ловли! Это дело суда, и ты отправишься свидетельствовать.
– Когда я охраняю границу, сэр, не возникает никаких проблем, потому что мой суд – скорый и справедливый, – огрызнулся Дуглас.
– Сэр, пока королем Англии был старый Генрих Тюдор, виновные несли заслуженное наказание, – вступил в разговор Гамильтон. – Но сейчас все изменилось с появлением на троне этого избалованного мальчишки.
– Можешь не продолжать, я имел несчастье жениться на сестре нынешнего Тюдора. Они оба жадные, капризные и не могут мыслить здраво, оба тупы, но мнения о себе весьма высокого.
Рэмсей едко усмехнулся, и король подумал, что, отправь он Дугласа послом в Уайтхолл, сопляк Генрих VIII помер бы от страха. Патрик Гамильтон хотел было что-то добавить, но Джеймс Стюарт подвел итог:
– Мы все же вынесем это дело на рассмотрение суда. Но сегодня у нас будут музыка и танцы, а завтра – представление, так что держите свои шпаги в ножнах, а своих людей – под контролем.
Рэм отпустил охрану в город, понимая, что те не уживутся под одной крышей со сторонниками Гамильтона. Эдинбург состоял из темных лабиринтов узких улиц, провонявших мочой, кошками и гниющим мусором. После дождя здесь можно было утонуть в грязи, и все же пивные, бордели и игорные дома процветали, даря жителям выпивку с закуской, и несли прочие веселые развлечения.
Черный Дуглас вошел в банкетный зал Эдинбургского замка. При дворе не жалели никаких затрат, чтобы благоустроить это темное, с низким потолком и узкими окошками, помещение. Стены были покрыты гобеленами из Фландрии, пол застлан мягкими коврами из Дамаска, на столах красовалась серебряная и хрустальная венецианская посуда. Надо всем этим великолепием гордо вздымался шотландский флаг с красным львом на золотом поле.
Джанет Кеннеди с удовольствием наблюдала за смуглым мужчиной, одетым в черный бархат с алой вышивкой, изображающей кровоточащее сердце Дугласов. Подойдя поближе, она дотронулась до ссадины на его щеке.
– Это из-за того, что у тебя такие острые скулы.
Широкие плечи Рэма натолкнули Джанет на воспоминание о том, как она однажды подглядывала за купанием племянника во владениях его дяди, Арчибальда Дугласа. Граф Ангус предпочитал Рэмсея своему сыну, часто сокрушаясь, что его титул перейдет не к тому, кому надо. Женщина вновь увидела капли морской воды, плясавшие в волосах Рэма. Но было в нем что-то еще, заставлявшее ее сердце биться быстрее. Черный Дуглас таил в себе опасность, а еще его невозможно было приручить, как бы Джанет ни старалась. Все ухищрения обольстительницы подарили бы ей только одну ночь с ним, и ничего больше.
– Привет, – сказал Дуглас, разглядывая декольте королевской любовницы.
Джеймс Стюарт, обожавший красивых женщин, и особенно рыжих, появился за спиной Рэма со словами:
– Я, кажется, просил тебя держать шпагу в ножнах.
Он вынужден был ужинать с королевой, но после оставлял ее в компании своих сильно пьющих лордов и предавался другим утехам. Джанет рассмеялась шутке короля. Она уже давно знала Рэмсея, как бывшая любовница его дяди, Арчибальда Дугласа. Женщина великолепно выглядела, но Рэма неприятно задела ее схожесть с Валентиной Кеннеди.
– Я тут кое-чего достигла с тех пор, как мы виделись, – кокетливо произнесла она.
– Правда? – Дуглас поднял брови. – По-моему, перейти от Дугласа к Стюарту – это значит опуститься ниже.
– Боже, ты все тот же заносчивый ублюдок!
Поднося ее пальцы к губам, он ответил:
– Не сомневаюсь, что твоя нежная речь как раз и привлекла внимание короля.
Рэм проходил по залу, старательно избегая графиню Серрей, прибывшую из Англии со своими шестью дочерьми, ныне фрейлинами королевы. Дуглас не станет портить лучшую кровь в Шотландии женитьбой на англичанке. Однако ему не удалось обойти королеву Маргарет. В жизни ее интересовали только четыре вещи: драгоценности, наряды, еда и секс – впрочем, порядок часто менялся. Королева устроила настоящую охоту за любовниками, не пытаясь в последнее время даже скрывать этого, поскольку король недвусмысленно дал понять, что примет рога от любого, кто имеет благородное происхождение.
Рэмсей повел Маргарет к столу, заметив, как король удивленно посмотрел в его сторону. Королева разговаривала капризным детским голоском, больше подходящим для молоденькой девицы. Сама же она выглядела дамой средних лет и благодаря неуемному аппетиту имела расплывшуюся фигуру. Она болтала о модах, тыча пальцем в присутствующих леди и громко обсуждая детали их нарядов. Вскоре ее замечания утомили всех ближайших соседей.
Рэм скользил взглядом по залу, отмечая красивых женщин. Почти все они в свое время были любовницами короля. Мэрион Бойд являлась матерью его старшего незаконного сына Александра. Изабель Стюарт, кузина Джеймса, принесла ему дочь Джин. Дуглас помнил и других внебрачных детей – Катерину, Джеймса и темноволосую малютку, которую произвела на свет самая большая любовь короля – Маргарет Драммонд. Поговаривали даже, что Стюарт тайно обвенчался с Маргарет. Она была потрясающе красива, с черными волосами и нежной кремовой кожей. Рэм цинично подумал, как долго бы продолжалась эта любовь, если бы женщину не отравили. Король остался с разбитым сердцем, и единственным утешением его стала длинная череда куртизанок, подобных Джанет Кеннеди.
Внезапно Рэм почувствовал на своем колене чужую руку, которая медленно ползла вверх по бедру. Не веря своим глазам, Дуглас уставился на Маргарет Тюдор. Может, позволить ей достичь цели, пусть узнает, что не вызывает в нем никаких ответных чувств? Но назойливость королевы так возмутила мужчину, что он резко убрал ее руку. Маргарет обиженно воззрилась на подданного, а Рэм, крепко сжав пальцы женщины, прижал их к ее собственному центру возбуждения. Через некоторое время глаза королевы затуманились, а рот приоткрылся. Рэм отпустил ее руку и принялся за еду. Дочь Тюдоров поспешно покинула зал, торопясь завершить то, что начал этот гадкий Дуглас.
Рэм переменил место и сидел теперь рядом с королем. Их многое объединяло. Король был умен, любопытен, добросердечен и щедр, с ним можно было поговорить о флоте и торговле, искусстве и политике, даже об алхимии. Последней страстью короля стало создание мощного флота и строительство кораблей в королевских доках на реке Клайд.
– Рэм, я собирался обсудить с тобой, возможно ли поставить пушки на твоих торговых судах, чтобы превратить их в военные.
– Мои суда уже имеют вооружение, сэр.
– Без моего разрешения?
– У меня каперское свидетельство против португальцев, приходится защищаться, когда мы отвозим шерсть во Фландрию. Десять тысяч овец – это не шутка.
– Значит, можно вооружить купцов? Более двух третей шотландских кораблей принадлежат моим подданным. Мы снабжаем Англию, Францию, Фландрию рыбой, шерстью и шнурами. У тебя сколько судов?
– Только три, сэр, новые бы не помешали. Одно здесь, в Лейте, а два стоят на якоре в устье Ди, у залива Солвей.
– Замок Дугласов тоже на реке Ди. Вы можете подниматься вверх до самого дома?
– Доходит только наименьший из кораблей, но мы подплываем достаточно близко. Есть еще корабли Ангуса.
– Тоже вооруженные?
– Вам лучше спросить его самого.
– Да ты хитрец, – с улыбкой произнес король. Формально его власть была высшей в стране, но Арчибальд Дуглас, граф Ангус, становился регентом[15]15
Регент (лат.) – правитель государства, временно осуществляющий верховную власть вместо монарха. – Прим. ред.
[Закрыть] в любое отсутствие короля. Однако если Джеймса народ любил, то Ангуса боялся. – Думаю, завтра он вернется из Стерлинга, – продолжал Стюарт, и выражение лица Рэма при этих словах резко изменилось. – Тебя раздражают его повеления, – сделал вывод король. – Хотя навряд ли ты его боишься.
