Текст книги "Неискушенные сердца"
Автор книги: Вирджиния Хенли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
Остаток дня Тэбби пребывала в удивительном состоянии. Обычно ее бесцветная жизнь разнообразилась лишь жестокими выходками миссис Грэхэм, и вдруг все переменилось. Она спрятала замечательные ленты в чулок, подальше от всевидящего ока начальницы. То и дело девочка посматривала на подарок, желая убедиться, что он существует на самом деле. Тэбби торопила время, она не могла дождаться вечера, когда останется одна, распустит волосы и украсит их шелковыми лентами.
День тянулся нескончаемо, и Тэбби с тревогой заметала, каким злым стало лицо начальницы: глаза ее превратились в отвратительные узкие щелочки, а губы вытянулись в тонкую нитку. Тэбби хватало ума понять – расплата за ее радость неминуема, и она утроила осторожность.
Вечером Тэбби полагалось выполнять свои обязанности: чистить горшки с кастрюлями или укладывать малышей. Когда миссис Грэхэм заявила, что сегодня ей придется делать и то, и другое, девочка поняла: ведьма пытается дать выход злости. Она забыла об осторожности, наивно полагая, что в удвоении вечерней нагрузки и заключается расплата. Вымыв посуду, вылив в канаву грязную воду из последнего ведра, Тэбби полетела к себе и дрожащими от возбуждения руками расплела косы. Вырвавшиеся на свободу волосы превратились в каскад длинных локонов. Она завязала зеленые атласные ленты по бокам, закружилась по комнате и не останавливалась до тех пор, пока не почувствовала, как перед глазами все поплыло. Шлепнувшись на узкую кровать, девочка подумала о лорде Кокберне. Как было бы здорово, окажись он ее отцом! Может, этот человек еще придет? Вдруг он поможет найти настоящего отца? Он богатый, сразу видно. И наверное, у него в доме полно еды, все едят сколько хотят, мечтательно думала Тэбби. Она вообразила себя сидящей в тепле перед горящим камином… Она мечтала о Кокберне как о спасителе, посланном судьбой, потом свернулась калачиком, закутавшись в одеяло, и заснула, счастливая от надежды. Явились сны, беспокоя и без того растревоженное сознание, потом превратились в кошмары, и Тэбби в ужасе закричала.
А потом произошло то, чего девочка больше всего боялась. Миссис Грэхэм заглянула узнать, что случилось. Холод сковал сердце Тэбби, она забормотала:
– Простите, мадам, это только во сне, я больше не буду кричать, мадам.
Но все напрасно.
Сияя от предвкушения удовольствия, миссис Грэхэм приложила руку ко лбу Тэбби и торжественно заявила:
– Так я и думала! Температура! Ты сегодня перевозбудилась, и вот – результат. Идем со мной. Я дам лекарство.
Она вытащила девочку из кровати, и второй раз за день Тэбби оказалась в комнате начальницы. Та вынула ножницы из рабочей корзинки и принялась срезать пряди огненных волос Тэбби.
– Это, конечно, ужасное средство, дорогая, но температура слишком опасна, – объяснила миссис Грэхэм, сверкая глазами. – Она может перекинуться на других детей. С тоской смотрела Тэбби на раскиданные по полу рыжие локоны, перевитые бледно-зелеными лентами. Сейчас ей было куда больнее, чем от побоев и синяков.
В замке Кокберн, у себя в комнате, Парис, собираясь лечь спать, по всегдашней привычке бросил взгляд в окно. Зажженный факел! Это сигнал Налет! Боже мой, он так и думал, он чувствовал – в эту ночь что-то случится. Полная луна на бледном небосклоне словно толкает к набегу. Обитатели земель Кокбернов верили в силу своего лаэрда, они не сомневались – он защитит их. Защитит поля с богатым урожаем, стада, потучневшие за лето. Да, Кокбернспэт – словно созревший плод, от которого так и хочется откусить. Клан Париса поддерживал добрые отношения со всеми соседними кланами, и он ни секунду не сомневался, кто напал. Заклятые враги – Гордоны Никто другой просто не осмелился бы!
Выхватив меч из ножен, Парис воскликнул:
– Трой! Просыпайся! Тревога!
Он побежал в комнату Александра. При свете свечи мальчик читал стихи.
– Беги вниз к арсеналу, поднимай людей. Скажи Яну – на нас напали. – Он выглянул в окно: – Боже мой, одна деревня уже горит! Сволочи! Торопись, Алекс!
Ему не надо было звать Мэнглер. Когда Парис добрался до конюшни, преданный зверь стоял у его ноги. Мужчины бежали со всех сторон, но хаос быстро обрел очертания порядка: каждый точно знал свое место.
Людям Кокберна удалось вернуть одно стадо, но другое враги успели угнать. Догорала вторая деревня, когда мародеры бежали. Парис перестал подсчитывать потери. Он видел: двое его людей ранены – и приказал быстро нести их в замок. Он знал по опыту, если сразу заняться ранами, можно спасти человеку жизнь. Людьми Парис дорожил больше всего на свете. Жаль, что никто из Гордонов не убит, но Мэнглер здорово потрепала одного из их людей, и он взят в плен.
Парис приказал своему помощнику:
– Ян, бери людей и помоги крестьянам.
– Тот крикнул в ответ:
– Похоже, Трой серьезно ранен.
– Данкан, займись Троем! – крикнул Парис, не допуская и мысли о самом худшем.
Ян спросил:
– А что делать с пленными, милорд?
Парис на секунду задумался, потом заставил себя бросить мысль об убийстве.
– Придержи их, – наконец крикнул он. – Мы потребуем за них выкуп.
Вернувшись в замок, Парис подумал, что от женщин иногда есть все-таки польза: они ловко ухаживают за ранеными. Дамаскус и Шеннон аккуратно раздели Троя и принялись промывать раны. Брат потерял очень много крови, она текла из рассеченного бока. Венеция спросила Париса:
– Проклятые Гордоны, да?
– Угу, – мрачно кивнул он, прокаливая острое лезвие ножа на огне. – Дай ему немного виски, – велел он Венеции.
– Он почти без сознания, – ответила сестра.
– Он живо придет в себя, как только я коснусь вот этим перышком его раны, – усмехнулся Парис.
– Парис, ты должен сжечь поля во всех гордонских деревнях! – кричала Александрия. На бледном лице девочки выступили веснушки.
– Сожги самих Гордонов, черт с ними с их полями! – брызгая слюной, орала Шеннон, сердито откинув назад волосы.
Парис так посмотрел на нее, что она сразу замолчала. Он стиснул челюсти и приложил лезвие к ране брата. Трой выгнулся и дико закричал, потом потерял сознание. Парис прижег рану еще раз. Спазм скрутил тело брата, его мускулы напряглись. Но, слава Богу, он молчал. В лице Троя не было ни кровинки.
– Они еще пожалеют о сегодняшнем, – поклялся Парис.
– Почему Гордоны преследуют нас? – спросила Александрия.
Шеннон большим пальцем показала в потолок:
– Да та, наверху, посеяла между нами вражду.
– Мне надо было разрубить эту суку на куски и отправить назад, – пробурчал Парис.
Шеннон усмехнулась.
– Тогда бы они ее не поимели.
Парис горько рассмеялся.
– Нет, дело не в Энн, все началось давным-давно. С Джона Гордона и его проклятого отца, графа Хантли. Много лет назад, когда еще были живы и наш отец, и Хантли, король Джеймс решил уравнять во власти лаэрдов – католиков и протестантов. Он наслаждался, стравливая их друг с другом. Хантли попытался вовлечь Ангуса в заговор с целью государственной измены, а отец, человек вспыльчивый, совершил рейд на его северную территорию. Конечно, Хантли давно мертв, но Джон Гордон унаследовал вражду.
Его земли достаточно далеко, и он считает, что они в безопасности. Он ведет себя, как владыка Севера, но, клянусь всеми святыми, я ему покажу, кто хозяин приграничных территорий!
Дамаскус вскинула подбородок и мечтательно произнесла:
– Говорят, лорд Джон Гордон такой красавец, что женщины падают перед ним, как кегли.
Парис закрыл глаза и засунул меч в ножны. Не с ним ли переспала Энн до него, в тысячный раз спрашивал он себя.
– Если Трой переживет завтрашний день, я отправлюсь в Танталлон и попрошу дядю Магнуса дать мне своих людей.
– Да любые пойдут с тобой – и Дугласа, и Ботвелла, – заявила Шеннон, ничуть не сомневаясь.
– Нет, лучше решить семейно. Дядины люди вместе с моими преподнесут такой урок Гордонам, что они никогда его не забудут. Пусть знают: именно Кокберны проучили их, а не Дугласы и не Ботвеллы.
Земли Гордонов простирались на сотни миль через Хайленд. Некоторые замки считались неприступными, потому что их возвели в непроходимых горах. Но, решив мстить, Кокберн очень скоро доказал: даже самые неприступные сооружения из гранита не способны устоять перед его гневом.
Вместе со своими людьми он брал в замках заложников-протестантов. Все дальше и дальше продвигались они на север, круша на своем пути все, чем владели Гордоны.
Кокберн предпочитал атаковать замки с большими запасами еды и фуража, заготовленного на зиму, а не деревни. Зерно и сено жгли дотла. Скот забивали, чтобы накормить шестьдесят воинов, а лошадей контрабандой переправляли к границам. Отряды Кокберна выезжали на дело только в черные, безлунные ночи на впалогрудых и невзрачных, но крепко стоящих на ногах лошадках. На животных были большие седла с пистолетами в седельных сумках. Всадники защищали свое тело кольчугами, а короткие шпоры щадили бока лошадей. Люди Кокберна наводили страх на врагов и сеяли панику в их рядах. Полтора года понадобилось Парису Кокберну, чтобы выполнить свою задачу полностью. И он ее выполнил – отомстил.
Глава 2
Наконец, избавившись от угрозы со стороны Гордонов, Кокберны снова могли наслаждаться жизнью. На их землях царил мир, стада овец паслись на приграничной полосе. Густую мягкую шерсть стригли, увязывали в тюки, грузили на суда Кокбернов. Обычно в конце мая Парис контрабандно переправлял шерсть в Голландию, а оттуда возвращался с запретным французским бренди. Все с нетерпением ждали лета – это было время для поездок в гости и приема гостей у себя, время развлечений. Оно обычно длилось до осени, когда в полнолунные ночи снова приходилось отбивать атаки налетчиков.
Дамаскус вошла в огромную залу. Щеки ее пылали и не только потому, что она бежала по лестнице, – девушка узнала волнующую новость.
– Посыльный от Джин Макдональд! Они дают бал в Эдинбурге, мы все приглашены!
Она обожала огромные приемы, прекрасно сознавая, что из всех гостей была самой хорошенькой.
– Ой, как здорово! Прием в их доме в Эдинбурге? – спросила Венеция, поправляя выбившийся локон, и, не дожидаясь ответа, повернулась к Парису: – А почему мы не можем завести там свой дом?
– Потому что тогда наша жизнь стала бы слишком простой и легкой, – едко заметила Шеннон. – Не пришлось бы скакать на лошади тридцать миль, а это очень укрепляет здоровье. К тому же собственный дом – слишком большое развлечение для многочисленных друзей. Ты только представь себе: они гостили бы у нас в таких прекрасных условиях!
Она стояла, уперев руки в бока, и эта поза еще больше подчеркивала ее роскошную грудь.
– Надеюсь, меня приглашение не касается, – сказала Александрия, намазывая лицо чем-то белым от веснушек. За последние полтора года она не очень изменилась, разве что подросла на пару дюймов.
– Если дядя Магнус держит дом в городе, почему мы не можем? – продолжала допытываться Венеция.
– Ради Бога! Венеция! Ты как собака, которая рычит из-за кости, – бросил Парис.
– Но почему нет? – не унималась сестра.
Парис раздраженно объяснил:
– Да пойми ты, Магнус идет на такие расходы, потому что пользуется домом круглый год. А вы сколько раз за лето съездите в Эдинбург? Ну, три-четыре, не больше.
– Магнус держит дом ради удобства своей шлюхи, – заметила Шеннон в свойственной ей наглой манере.
Парис накинулся на сестру:
– Он живет с Маргарет Синклер пятнадцать лет. Когда ты перестанешь называть ее шлюхой?
– Когда он наденет ей на палец обручальное кольцо, – заявила Венеция.
– Пусть даже она наденет кольца на все пальцы рук и ног все равно останется шлюхой, – упорствовала Шеннон.
– Александрия прошептала брату-близнецу:
– Бьюсь об заклад, Парис водит женщин в дом Магнуса.
– Повтори, что сказала, Александрия, – угрожающе потребовал Парис.
– Я сказала, что категорически отказываюсь ехать на этот вонючий бал к Макдональдам, – громко и упрямо заявила Александрия.
Старшие сестры удивленно посмотрели друг на друга и разразились гомерическим хохотом. Парис утер слезы от смеха.
– Боже мой, да ты самая большая лгунья из всех нас!
– Свойство, вполне достойное Кокбернов, – Александр чинно поклонился сестренке.
Оглядев сестер, Парис понял: Дамаскус, Шеннон и Венеция несказанно рады предстоящему балу – все они готовы к замужеству. Пятнадцатилетняя Александрия пока еще не слишком думала об этом. Он покачал головой. Сестры превратились во взрослых женщин, пока он гонялся за проклятыми Гордонами.
– Дамаскус, а кто принес приглашение? Почему ты не привела его, не предложила перекусить? – спросил Парис.
– Брат Джин, младший Макдональд, Скотти Макдональд. Трой налил ему немного контрабандного бренди.
– Ишь ты, так они прикончат все запасы! Они как бездонные бочки, а в Эдинбурге бренди дает пятьсот процентов прибыли!
Бал оказался предлогом для оглашения помолвки Джин Макдональд. Кокберны дружили с Макдональдами с детства, и когда сестры узнали о предстоящей свадьбе, они позеленели от зависти. Они хотели быть первыми всегда и во всем и уж никак не ожидали, что подруга детства отхватит мужа раньше их!
Парис проводил сестер на этот проклятый бал. Ему там было невыразимо скучно, а девицы, проходя мимо брата, всякий раз бросали что-нибудь колкое и ехидное. Такое времяпрепровождение Парису быстро надоело, и он уговорил старшего из братьев Макдональдсе сбежать в хорошо известную таверну на Хай-стриг, где молодые шотландцы проводили свободное время – с ленцой и неспешно. Кокберн ничуть не удивился, увидев там лорда Леннокса и лорда Логана в окружении множества друзей.
– Эй, Разбойник! Пожалуйте сюда, ваше сиятельство, – крикнул Логан, освобождая место за столом.
Парис ухмыльнулся. – Мы сбежали с обручального вечера. – А, брачный дух просто витает в воздухе – сезон свадеб, – заметил лорд Леннокс. – Ну и как, жениху повезло?
– Нет, – сказал Дуглас Макдональд. – Моей сестре. Она выходит замуж за одного из Стюартов.
– А я тоже Стюарт! – воскликнул Леннокс. – Двоюродный брат короля и Ботвелла. Так что мы теперь родственники.
– Да, Господи, мы все родственники. Все происходим от короля. Хотя, видит Бог, это еще не рекомендация. Обычно Я стараюсь про это помалкивать, – улыбнулся Парис.
Дэвид Леннокс, очень высокий и красивый молодой человек, казался истинным джентльменом, особенно рядом с Логаном, чьи манеры были не слишком изысканны. Логги уже не раз приложился к бутылке виски, и его тянуло пофилософствовать.
– А ты заметил, как одна свадьба тянет за собой другую? После нее идет целая цепочка свадеб… Брачные оковы распространяются.. Знаешь, брак – это заразная болезнь
– О дураки! – заметил Парис.
– Ни одна женщина не стоит утраченной свободы.
– Не знаю, прав ли ты, Разбойник. Погляди на свою сестру Дамаскус. Ну просто искушение! Она неотразима! – воскликнул Дэвид Леннокс.
– Это та, у которой большая красивая грудь? – рассмеялся Логан.
– Нет, это моя сестра Шеннон, ты, деревенщина. Попридержи язык, когда дело касается груди моей сестры! – прорычал Парис отнюдь не шутливым тоном.
– Бьюсь об заклад – она потрясающа в постели! – мечтательно сказал Логан.
– Улыбка исчезла с лица Париса.
– – Я ведь сказал: мы не будем обсуждать моих сестер, их достоинства в постели или иные качества.
Дуглас Макдональд быстро спросил:
– А ты видел Мэри Флеминг в последнее время?
– Еще бы, – протянул Парис, и хорошее настроение мгновенно вернулось к нему.
– Раз уж мы заговорили о свадьбах, вы слышали – этот старый мешок с деньгами, Абрахаме из особняка на Принсез-стрит, женится в следующую субботу? – спросил Леннокс.
– Максвелл Абрахаме, ростовщик? Да ты, наверное, ошибаешься. Он же предпочитает мужчин.
– Ну да, он покупает мальчиков, наскучивших королю, не так ли? – рассмеялся Логан.
– Да, слово чести! Венчание в церкви при Холируд-Пэлэс в следующую субботу. У меня приглашение на прием по этому случаю, – со смехом признался Леннокс. – Я заложил столько золота у этого ублюдка, что просто обязан бесплатно у него поесть.
– Я никогда не имел с ним дела. И надеюсь, Бог даст, никогда не буду. А с чего это старый извращенец решил жениться? – лениво поинтересовался Парис.
– О, тут целая история, – искоса взглянув на него, сказал Леннокс. – Оказывается, существует новая теория лечения сифилиса – с помощью девственницы.
– Девственницы? – глаза Макдональда расширились от любопытства.
– Полная гарантия успеха. Говорят, кровь девственницы за месяц вылечивает сифилис. А старая свинья уже за живо гниет от болезни.
– И где же он сумел найти девственницу в Эдинбурге? – рассмеялся Логан.
– С его богатством все доступно. Говорят, молоденькая, из прекрасной семьи, но он берет ее из приюта.
Кровь отхлынула от лица Париса, он похолодел. Он знал, кто невеста! Неизвестно почему, но он был убежден в этом ничуть не меньше, чем в том, что сидит сейчас за этим столом.
– Я пойду с тобой на свадьбу, Леннокс, – сказал Парис, быстро приходя в себя. – И, может, возьму с собой кого-то из сестер. – Он подмигнул.
Кокберн не ошибся. Максвелл Абрахаме был одним из самых испорченных ловеласов в Эдинбурге, но лишь очень проницательный взгляд мог определить это по его внешнему виду. Невысокий человек лет пятидесяти, он выглядел малопривлекательно. Исключение составляли разве что мягкий и тихий голос без грубого шотландского акцента и красивые выразительные руки, чересчур, однако, белые и слабые для мужчины. Абрахаме почти всегда одевался в черное, что еще больше оттеняло бледность его кожи.
Он пригласил в свой элегантный дом миссис Грэхэм из Эдинбургского приюта – такое случалось два-три раза в год. Она приходила забирать его взносы на содержание заведения. В ответ на щедрость Абрахаме всегда получал мальчика лет десяти – двенадцати.
– Моя дорогая миссис Грэхэм, рад видеть вас снова! Рюмку шерри? Или предпочтете виски? Ах да, конечно же, виски.
Миссис Грэхэм заметила его бледность. Да, ему все хуже… Она опустила глаза, испугавшись его проницательности, – ведь он способен прочесть ее мысли.
Абрахаме сел за стол, красивыми руками погладил ящичек с деньгами.
– Дорогая миссис Грэхэм! На этот раз у меня на уме кое-что другое.
Она насторожилась. Этот человек был ее единственной надеждой. Только за его счет она могла обеспечить себе комфорт, уйдя на отдых. Миссис Грэхэм маленькими глотками пила виски и ждала продолжения.
– На этот раз я решил взять девочку. – Он доброжелательно улыбнулся – Молодую, чистую, послушную. Вы выполните мой заказ, миссис Грэхэм?
Она с жаром покачала головой:
– Невозможно, сэр. – Но на ум ей тотчас пришла юная Тэбби Лямонт. – У меня есть девочка подходящего возраста, очень красивая, девственница. Я как раз веду переговоры с одним благородным человеком о цене – он хочет получить ее в качестве невесты, – быстро сообразив, добавила миссис Грэхэм.
– Дорогая моя миссис Грэхэм, я удвою его сумму.
Она упорно качала головой, изображая на лице неподдельный ужас от его предложения.
– Я не осмелюсь, сэр. Если эта девочка не выйдет, как полагается, замуж, мне несдобровать. Мы конечно, не знаем ее точного происхождения, но я подозреваю… Нет, нет
– Сар, брак или ничего!
– Об этом не может быть и речи, миссис Грэхэм, – улыбнулся Абрахаме.
Глубоко вздохнув, женщина сказала:
– Мистер Абрахаме, я, конечно, слишком много себе позволяю… Но, если бы вы послушались моего совета, брак вам пошел бы на пользу, положив конец разным слухам, которые ходят о вас. Скажу откровенно: невеста связала бы вас с одним из самых могущественных графов королевства. Впрочем, умолкаю. Я и так сказала слишком много, давайте забудем…
– Дражайшая миссис Грэхэм! Думаю, ничего страшного не случится, если я просто взгляну на молодую леди.
Допустим, завтра в два я навещу ваше уважаемое заведение.
Тэбби чувствовала: что-то должно случиться. На заре миссис Грэхэм вызвала ее к себе и вместо того, чтобы приказать тащить огромные железные котлы для каши, велела ей искупаться и как следует вымыть волосы. Начальница дала Тэбби чистое белое платье с кружевными воротником и манжетами, расчесала шелковистые золотые локоны, рассыпавшиеся по плечам. Миссис Грэхэм отлично понимала: чем невиннее у девочки вид, тем сильнее она возбуждает мужчину. Тэбби пыталась сдержать волнение. После визита лорда Кокберна она ждала его каждый день. Наконец до нее дошло, что он и не думал больше приходить, и она вновь спряталась в свой кокон. Девочка поклялась себе: придет время, и она сведет с ним счеты. Как жестоко – заронить в человека надежду, а потом бездумно отшвырнуть его! Ну что ж, она больше не ребенок. Ей почти семнадцать. Мысль о мести согревала сердце Тэбби. Когда миссис Грэхэм привела ее к себе и Тэбби оказалась лицом к лицу с Максвеллом Абрахамсом, она совершенно не владела собой.
– О, а я думала это лорд Кокберн! Взгляд миссис Грэхэм метнулся в сторону мистера Абрахамса, она заметила – он обратил внимание на слова девочки. Хотя сексуальные интересы Абрахамса лежали в другой области, он, как истинный коллекционер предметов искусства, умел ценить красивые вещи.
– Этот джентльмен – мистер Максвелл Абрахаме, – представила миссис Грэхэм, – а это – Тэбби Лямонт. Разве не то, о чем я вам говорила?
– Да, то самое и даже более того, моя дорогая миссис Грэхэм. Я пришел как проситель, мисс Лямонт. Не уважите ли вы старого джентльмена и не поужинаете ли со мной в моем доме сегодня вечером?
– Да, – быстро, чтобы он не успел передумать, воскликнула Тэбби, еще никогда не получавшая приглашений на ужин.
Миссис Грэхэм встала между ними.
– Подожди за дверью, – приказала она Тэбби. Оставшись наедине с Абрахамсом, она заявила: – Я не отпущу ее с вами. Иначе я никогда не получу ее обратно.
– Да провались ты, женщина! – взорвался Абрахаме. – Я знаю, ты хочешь денег. Так я заплачу!
– Дело не в деньгах, сэр. Вернее, не только в деньгах.
– Мне необходимо письменное обещание жениться, подтверждающее ваши достойные намерения и освобождающее меня от ответственности, если вдруг возникнут вопросы по поводу ее… девичества. – Она отчеканила последнее слово. – Я отвечаю за ее моральное благополучие. Она сирота.
Он понимал, что готов сдаться, лишь бы получить желаемое. Однако из-за миссис Грэхэм у него могли возникнуть проблемы, а их следует избежать. И об этом придется побеспокоиться немедленно.
В субботу у меня одно важное дело в Эдинбурге. И мне не обойтись без помощи очаровательной женщины, – объявил Парис.
– Если действовать методом исключения, на эту роль подхожу только я! – выпалила Дамаскус.
– Чепуха! – фыркнула Шеннон. – Вообще, знаешь ли, в последнее время я от тебя слышу столько чепухи, просто уму непостижимо!
Парис отвернулся от спорящих сестер и обратился к Венеции.
– Венеция, ты лучше всех подходишь, чтобы сопроводить меня на свадебный бал.
Она осторожно посмотрела на брата.
– Это опасно?
– О, если это опасно, то я, я поеду! Парис, ну пожалуйста! – взмолилась Александрия, настоящий мальчишка в юбке.
– Я знаю, ты бы с удовольствием поехала, дорогая, но подрасти немного. Венеция, я никогда не стал бы рисковать твоей жизнью. Дело очень простое, поверь. Поедешь со мной на прием в банкетный зал Холируд-Пэлэс. И уйдешь одновременно с невестой, если даже тебе будет ужасно весело в тот момент. В сопровождении шести мужчин ты медленно поедешь к большому дому на Принсез-стрит. Как только я выйду из дверей – это для тебя сигнал, – ты полетишь на лошади, как ветер, с громким топотом, по Роял-Майл, мимо церкви Сент-жайлз прямо в Кэннонгейт Скорее всего тебя остановят солдаты. И вот тут-то начинается самое интересное! Ты сыграешь роль красавицы, кипящей от возмущения из-за того, что какие-то простые Солдаты смеют задавать тебе вопросы. Устрой им головомойку, потешься от души, потом скажи, мол, едешь в дядин дом, где остановишься на ночь. Дай им понять: твой дядя Магнус не кто иной, как граф Риэлм.
– Значит, я должна отвлечь внимание солдат, пока ты не удерешь подальше, – кивнула Венеция, запоминая
– А разве я бы не справилась? – надув губы и вздернув подбородок, спросила Дамаскус.
– Ты не слишком остра на язык, – засмеялся Парис.
– Зато я остра, – вставила Шеннон.
– Да, дорогая, но ты всегда поступаешь, как тебе вздумается. Разве ты можешь в точности выполнить мои указания? Нет ведь? И потом, ты мне нужна здесь, встретить пленника.
– А что за дело ты затеял? – спросила она.
– Кражу человека ради выкупа.
Парис сдерживался всю неделю. Сто раз хотелось ему выкрасть девочку Лямонт, прежде чем она обречет себя на ужасный брак. Но он понимал: Абрахаме никогда не заплатит выкупа за женщину, не ставшую его законной женой. Свадебный бал с участием сливок эдинбургского общества обяжет его вернуть украденную невесту за любую цену.
В банкетном зале Холируд-Пэлэс было жарко и много-людно. Парис в фиолетовом бархатном камзоле, украшенном гербом с изумрудами, выглядел и чувствовал себя как жертва моды. Юная, свежая, очаровательная невеста, робко улыбаясь, растерянно оглядывала море незнакомых лиц. Но вдруг ее глаза зажглись, она увидела Париса Кокберна и сразу узнала его. Сердечко затрепетало, когда он окинул ее проницательным горящим взглядом. Он быстро поднес палец к губам, призывая не заговаривать с ним. Тэбби рассердилась, ей захотелось сделать ему назло, не подчиниться. Она уже открыла рот, но, к собственному ужасу, обнаружила: не смеет. Лорд Леннокс представил Париса Абрахамсу.
– Я польщен вашим присутствием, ваша светлость, – вежливо приветствовал Абрахаме Париса. – Очень сожалею, что никогда раньше нам не доводилось иметь дело Может быть, теперь, после знакомства, мы наконец исправим эту оплошность.
Парис поднял рюмку:
– За предстоящие сделки!
Произнеся тост, он исчез в толпе, чтобы свободно наблюдать за Абрахамсом. Итак, жениху за пятьдесят, невысокий, бледный. Что-то порочное сквозило в его облике. Традиционный черный свадебный костюм оттенял пергаментный цвет лица. Проницательный взгляд с прищуром. Парис понял: надо быть настороже, если придется иметь с ним дело. Он отыскал в толпе невесту, и от одного взгляда на нее у него перехватило дыхание. За два года, прошедших после его посещения приюта, Тэбби расцвела. Овал лица на фоне кремовых кружев был столь совершенным, что сердце Париса гулко застучало, а при виде каштановых золотых прядей его охватило желание. Соблазнительно высокая грудь округло выступала из выреза свадебного платья. Переведя взгляд на лицо девушки, он увидел пламя в ее аметистовых глазах. Пока они смотрели друг на друга, глаза Тэбби потемнели и стали фиолетовыми. Она быстро опустила ресницы, плечи поникли. С усилием он отвел от нее взгляд и отыскал Венецию, вокруг которой образовалась толпа «придворных».
– Я ухожу.
Когда он влез в окно третьего этажа особняка на Принсез-стрит, бархата и украшений на нем уже не было. Он успел переодеться в грубый кожаный жакет, вынуть оружие, натянуть кожаные сапоги до бедер и спрятать все, что могло бы выдать, кто он. Парис ухмыльнулся: он появился в самый подходящий момент – невесте помогают снять тяжелое кружевное платье.
Горничная, с материнской заботой снимавшая невестин наряд, зацепила пуговицами волосы Тэбби и теперь осторожно распутывала их. Девушка смирно стояла в красивом вышитом нижнем белье. Увидев высокую фигуру, мягко спрыгнувшую с подоконника, она вскрикнула. Горничная, миссис Холл, низенькая седая толстушка, заслонила собой Тэбби, готовая драться за новую хозяйку. Ее обычно веселые глаза сейчас горели яростным вызовом.
Парис рассмеялся.
– Спокойно, матушка. Леди знает меня.
– Да, я знаю вас, вы – Разбойник, – прошипела Тэбби, и он обрадовался, что она запомнила его прозвище. Миссис Холл засуетилась.
– Вам нельзя сюда… Будет брачная ночь… Ее муж ждет с нетерпением…
Забыв, что не одета, Тэбби, заявила Парису:
– Я ждала, что вы придете меня навестить, но не таким образом. Мой муж убьет вас. И, может быть, я позволю ему это сделать.
Слова Тэбби звучали забавно, и Парис засмеялся. Потом он выпрямился во весь рост. Его загорелая шея казалась мощной колонной.
В глазах Тэбби появился страх.
– Тише, говорите тише! – взмолилась она. – Миссис Холл, пожалуйста, не рассказывайте о нем, он пробудет здесь одну минуту. – Она с мольбой подняла на него влажные глаза. – Милорд, ваш последний визит не принес мне ничего, кроме горя. Умоляю вас, не портите мою жизнь сейчас!
У него закружилась голова от ее юной, свежей красоты Никогда в жизни он не хотел большей награды, чем эта.
– Не портить? – Он поднял черную, как вороново крыло, бровь. – Ты хочешь замуж?
Глаза Тэбби засияли.
– Конечно. Осуществилась моя мечта! Знаете, сколь ко лет я ждала, что кто-то заберет меня оттуда? Всю жизнь я буду благодарна мистеру Абрахамсу. Он мой спаситель! Посмотрите, – она распахнула дверь шкафа. – Все эти красивые платья – мои. Я живу здесь всего неделю, меня готовят к свадьбе. А еда! Вы не поверите, какая еда. Я могу есть, сколько захочу, и он не сердится. Видите, у меня даже горничная, миссис Холл. Мистер Абрахаме спас меня из чистилища. А теперь я в раю. Он самый великодушный человек, самый добрый и щедрый! Ну прямо как о…
– Прекрати, – велел он. – Он тебе не отец, черт побери! Проснись наконец!
Глаза ее расширились от страха.
– Ну пожалуйста, не кричите! Он войдет сюда!
– Ну да, с ножом в глотке, который засунет ему один из моих людей. Так что вряд ли он сумеет это сделать Миссис Холл, соберите ее одежду, только немного, – от дал распоряжение Парис.
– Что вы собираетесь делать? – не веря, выдохнула Тэбби.
– Украсть тебя, – ухмыльнулся он, сверкнув глазами.
– Нет, вы не можете! Вы этого не сделаете! О Боже! Ну зачем? Господи, ведь все так замечательно!
Она в отчаянии ломала руки. Парис не обращал на это ни малейшего внимания. Тэбби поняла: словами его не остановить. Отчаяние сменилось злостью на этого надменного типа.
– Я никуда с вами не пойду! Убирайтесь так же, как и явились сюда! – приказала она.
– Так ты оденешься или я тебя заберу в нижнем белье? – спросил он с улыбкой.
Тэбби чуть не упала в обморок. Только сейчас до нее дошло, что она стоит и ругается с Парисом полураздетая. Дрожащими руками она безуспешно пыталась прикрыть грудь от его жадного взгляда.
– Вы чудовище! Вы видели роскошную кровать, на которой я сплю? А шелковые простыни?
Парис холодно посмотрел на нее.
– Тэбби, сегодня ночью ты будешь спать не в этой кровати. За все придется платить, девочка.
– Но разве вы не понимаете, что цена ничтожна! Мистер Абрахаме дает мне все. А я – только себя! Больше у меня ничего нет! И я готова отдать… Заплатить… – уверяла его Тэбби.
Парис поразился: неужели на этом свете кто-то может быть столь невинным? Он ожидал от нее благодарности за спасение из лап старого развратника, а вместо этого она умоляла оставить ее здесь. Он взял Тэбби за руки.
