Текст книги "Дурная слава"
Автор книги: Вирджиния Хенли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
Вернулась Мэгги и привела с собой Мэри. Обе женщины сочли, что присутствие графа может пойти на пользу. Ведь он – знаменитый граф Уорик, чья власть, в их глазах, лишь немного уступала божественной. Если хозяйка передумала и больше не хочет прогонять его от своей постели, они не станут спорить.
Женщины принесли пять больших простыней, свернули их вчетверо, так что получилось двадцать слоев. Гай поднял жену на руки, а повитухи разостлали простыни на кровати. Граф прижал Джори к сердцу и поцеловал в висок. Она была такой легкой, что Гай забеспокоился, сможет ли она перенести подобное испытание.
Он отвел Мэри в сторону.
– Она такая маленькая, – прошептал он.
– Маленькая – это хорошо, лорд Уорик. Крупные, толстые женщины очень тяжело рожают.
Мэри отослала Мэгги и Кэтрин отдохнуть, потому что они могут потребоваться ночью. Когда женщины ушли, повитуха уселась у огня, вынула крючок, клубок овечьей шерсти и начала вязать одеяльце для младенца.
«О Господи! Если эта женщина думает успеть связать одеяльце, значит, сегодняшний день будет самым длинным в нашей жизни».
Гай присел на кровать.
– Привались ко мне и отдохни, любовь моя. Закрой глаза, и пусть моя сила переливается в твое тело.
Он очень удивился, что в следующие несколько часов между схватками Джори временами погружалась в дремоту. Потом он вдруг забеспокоился, что схватки отнимают у нее слишком много сил и она совсем измождена.
Когда стемнело, схватки участились и стали продолжительнее. Джори, как и обещала, совсем не кричала и даже старалась не стонать. Это терзало сердце Гая. Между схватками он массировал ноги и спину Джори, стараясь отвлечь ее от нечеловеческой боли. Подавал ей напитки, но она ничего не могла взять в рот, и Гай решил не настаивать. Каждый час он обтирал ее лицо и руки и рассказывал истории из своего детства, говорил о разведении лошадей, она приваливалась к нему и заворожено слушала его голос.
На рассвете вернулась Мэгги и привела с собой Кэтрин, а вскоре отошли воды и начались потуги. Женщины тут же убрали сырые простыни и велели графине тужиться.
Кэтрин взяла льняное полотенце, чтобы завернуть в него младенца, когда он появится на свет. Гай неохотно отступил в сторону, уступая место двум опытным повитухам.
Прошел почти час, прежде чем показалась головка ребенка. Гаю этот час показался длиннее, чем предыдущие двенадцать, пока длились схватки. Внезапно Джори вскрикнула, и появился ребенок.
– О нет! – прошептала Мэри.
Гай резко шагнул вперед. Лицо его окаменело – он увидел, что младенец посинел, потому что его шейка была обвита пуповиной. Его сердце гулко стучало в груди, пока Мэгги осторожно разматывала пуповину, а Мэри сворачивала ее и обрезала.
Граф выхватил у Кэтрин льняное полотенце и взял младенца из рук Мэгти.
– Позаботьтесь о Джори.
Один быстрый взгляд на ее лицо сказал ему, какой ужас она испытывает.
– Мой малыш не кричит! – В голосе Джори звучала пронзительная боль.
– Кэтрин, принесите виски от дворецкого! Бегом!
Гай поднес молчащий крошечный сверток к камину и осторожно его развернул. Его сердце наполнилось нежностью, когда он увидел, что это малюсенькая девочка. Он страшно боялся за Джори, но все же понимал: самое лучшее, что он может для нее сейчас сделать, – это позаботиться о том, чтобы выжила эта малышка. Когда прибежала запыхавшаяся Кэтрин, Гай налил себе на ладонь виски, чуть согрел его у огня и стал втирать янтарную жидкость в кожу младенца. Он начал с крохотной грудной клетки, потом перевернул малютку и потер маленькую спинку. Мягкими движениями помассировал ручки и ножки дочери, затем ягодицы. Внезапно дитя начало давиться. Гай быстро похлопал ее по спинке, в ужасе от мысли, что это последний вздох. Вдруг из горла младенца вылетел сгусток слизи, Гай убрал его полотенцем, и малышка тут же запищала. От облегчения у Гая опустились руки.
Гай бросил взгляд в сторону кровати. Лицо Джори было пепельно-бледным, в огромных зеленых глазах плескалась тревога. Внезапно малышка громко заорала. Гай вскрикнул от радости.
– Хорошая девочка, хорошая… Папина дочка… – Он поднес младенца к кровати.
Его черные глаза быстро оглядели жену, чтобы увериться, что роды не нанесли ей непоправимого вреда. Глаза Джори переполнились благодарностью. Она улыбнулась дрожащими губами и протянула руки. Гай вложил в них драгоценное дитя.
В дверь постучали. Кэтрин ее приоткрыла и выглянула наружу.
– Лорд Уорик, это ваш сын Рикард, – застенчиво сообщила она.
Гай подошел к двери и ухмыльнулся:
– У тебя есть сестра. Пойди и найди для нее колыбельку.
Вернувшись к кровати, он застыл на месте, очарованный представшей перед ним картиной: Джори кормила ребенка грудью. Гай смотрел на них и понимал, что никогда в жизни не видел столь прекрасного воплощения любви.
Когда малышка наелась и заснула, Рикард и Роджер втащили в спальню резную деревянную колыбельку.
Гай взял девочку из рук Джори и осторожно положил дитя в колыбель. Мэри укрыла ее шерстяным одеяльцем, которое успела связать, и через несколько минут все потихоньку разошлись, оставив маленькое семейство в одиночестве.
Гай присел на край кровати и хозяйским жестом обнял Джори. Она вдруг начала смеяться, и этот смех показался ему самым прекрасным и самым мелодичным звуком на свете. Сам он, измученный тревогой, не смог больше сдерживаться и тоже засмеялся.
– Наша мечта сбылась, Джори. У нас родилась дочка!
Глава 29
– Не могу поверить, что за два месяца она так выросла! – Гай погладил темные кудряшки на головке дочери, когда она перестала сосать и закрыла глазки.
Джори отдала девочку Гаю.
– Я знаю, тебе нравится ее держать, а у нас важные гости, и мне надо одеться к обеду.
– Гости у нас не переводятся с самого Рождества. Думаю, каждый желает, чтобы его развлекала очаровательная графиня Уорик.
– Ах ты, велеречивый француз! Ты же знаешь, графы и бароны приезжают к нам, потому что мы в центре и всем близко ехать. Позови ко мне Мэри.
Граф приоткрыл дверь в детскую, и тут же явилась Мэри. Повитуха, которая принимала ребенка на первой неделе декабря, вместе с де Бошанами перебралась из Уиндраша в замок Уорик и стала няней младенца.
Крестили девочку в первые дни Рождества в часовне Уорикского замка. Джори непременно хотела подыскать дочери красивое имя и потому назвала ее Брианна де Бошан.
– Я вернусь покормить ее перед сном. Если Кэтрин поможет мне одеться, дело пойдет быстрее.
– Я сам тебе помогу, – плотоядно ухмыляясь, предложил Гай.
– Ну уж нет! Знаю я твою помощь! Она всегда заканчивается в постели. Так что остынь до вечера.
– Это будет не раньше полуночи, – поправил ее Гай.
– Разве я не стою того, чтобы подождать, Уорик? Остуди свой пыл.
Через полчаса леди Марджори под руку с супругом вплыла в большой зал. В алом бархатном платье, со сверкающими на груди бриллиантами, она была самой восхитительной владелицей замка, какую когда-либо видели присутствующие в зале лорды. И не было среди них ни единого мужчины – графа, барона, рыцаря, слуги, – который не завидовал бы Гаю де Бошану.
Дворецкий Берк бдительным оком следил за рассаживанием гостей, которое они обдумали вместе с графиней. На помосте, справа от графа Уорика, сидел на почетном месте Томас Ланкастер, председатель суда пэров Англии, только что вернувшийся из Лондона. Его брат Генри прибыл из Кенилуорта и сейчас сидел по правую руку от Джори.
Остальные высокородные лорды сидели ниже, лицом к хозяину, хозяйке и двум членам королевской семьи. Огромный граф Линкольн, тесть Томаса Плантагенета, соседствовал с вечно раздраженным Роджером Байгодом, графом Норфолком, а также с Джоном де Боуном, графом Херефордом, который прежде был свекром Джори.
Джори подала сигнал, слуги внесли вина и эль, а на галерее в тот же миг зазвучали звуки лютен и лир. Лицо графини было спокойно, но в глубине души она сама себе удивлялась – так много владетельных особ собралось под ее кровом. Ее взгляд упал на Хью Деспенсера, графа Винчестера, который был членом Королевского совета. «Он здесь потому, что боится, что молодой король отберет у него его пост».
Рядом с ним сидел граф Пембрук, главнокомандующий армией.
Барон Мортимер из Чирка приехал потому, что король отобрал у него опеку над молодыми Мортимерами и передал ее своему фавориту. Даже муж Джоанны граф Глостер, который теперь был зятем короля, совершил долгое путешествие, чтобы показать, что держит сторону баронов.
Джори улыбнулась своему брату. Тот тоже решил поддержать баронов и привез с собой дядю Джона, графа Суррея. «Моя дорогая Джейн хотела дочь, но брат очень доволен, что второй ребенок тоже оказался сыном». Джори приподняла свой кубок с элем и молча приветствовала брата. Линкс, в свою очередь, тоже поднял кубок и подмигнул сестре.
Мысли Джори вернулись к Рождественским праздникам, когда в Уорикский замок по одному стали съезжаться самые могущественные вельможи королевства.
– Король Эдуард бушует и не успокоится, пока всех нас не лишит наших постов, – жаловался граф Винчестер, – и не заменит нас родственниками и друзьями этого Гавестона.
Потом заговорил граф Честер, который позволил покойному королю стоять в своем замке, пока шло бесконечное покорение Уэльса.
– При этом правлении ни наши земли, ни замки не будут в безопасности. Если взгляд этого алчного Гавестона падает на что-либо ценное, король Эдуард тотчас подносит это своему любовнику на серебряном блюде.
Генри Ланкастер произнес:
– Эдуард подарил Гавестону графство Корнуолл вместе с огромными доходами от его медных шахт. Это уже последняя капля! Это графство по традиции всегда доставалось членам королевской семьи.
Однако Линкс де Варенн сообщил еще более невероятные новости:
– Казначей Лэнгтон возражал против того, чтобы Эдуард передавал огромные суммы денег Гавестону. Так король отправил его в Тауэр. И как только казначей оказался в тюрьме, тридцать тысяч фунтов, собранных на новый крестовый поход, тут же оказались в кармане Гавестона.
Дядя нового короля Томас Ланкастер, гордый аристократ королевской крови, был в таком бешенстве, что впал в приступ ярости, столь характерной для Плантагенетов.
– После всех дипломатических маневров, которые мне пришлось проделать, чтобы устроить брак этой скотины с принцессой Изабеллой Французской, он, отбывая в Булонь, вручает большую королевскую печать Англии своему Гавестону! В отсутствие короля я – законный регент Англии. Он намеренно нанес мне тяжкое оскорбление. Надо что-то делать!
– Мы проведем консультации и примем решение. Коронация Эдуарда намечена на двадцать пятое февраля, через три недели после его возвращения из Франции. Мы должны упрочить свое положение до коронации, иначе будет поздно, – мрачно констатировал Уорик.
Ланкастер заметил:
– Гавестон называет Линкольна – Толстое Брюхо, а вас, Уорик, он называет Бешеным Псом Арденского леса.
– Настанет день, когда я покажу ему, что я действительно бешеный.
* * *
Бароны обдумали план действий и решили, что Томас Ланкастер, самый высокородный пэр Англии, поедет в Лондон и дождется возвращения короля. Он должен прямо заявить своему племяннику, что все графы и бароны объединились. Они не будут присутствовать на коронации, если Гавестон не будет удален. У короля не останется выбора. В отсутствие пэров Англии коронация не состоится.
Обед подходил к концу.
– У тебя нет аппетита, cheri? – Гай стиснул ее ладонь.
Джори решила отшутиться:
– Считаю овец, как при бессоннице.
Гай ухмыльнулся и насмешливо сказал:
– Вот что получается, если иметь слишком много овец. Шерсть делает тебя богатой женщиной.
Взгляд Джори упал на Рикарда де Бошана, который сидел с Роджером и Кэтрин Мортимерами. «Она явно влюблена в Рикарда, а он соблюдает вежливость, но все же старается держаться от нее подальше из-за ссоры с Гавестоном. Он еще не скоро научится держать себя свободно в обществе леди».
Слуги убирали со стола. Джори не планировала никаких развлечений на этот вечер потому, что Томас Ланкастер собирался обратиться с речью к благородному собранию.
Граф Уорик встал и поднял руку, призывая гостей к тишине.
– Здесь присутствует Томас Ланкастер. Он намерен сообщить нам о своей встрече с Эдуардом, которая имела место два дня назад, когда наш новобрачный монарх вернулся в Лондон со своей невестой, принцессой Изабеллой Французской.
Разговоры стихли. Все жаждали узнать, имел ли успех разработанный ими план. Томас Плантагенет, наслаждаясь драматичностью момента, поднялся из-за стола и целую минуту хранил молчание.
– Прежде всего хочу сообщить вам, что я ждал Эдуарда в Виндзоре, куда он должен был привезти свою невесту, принцессу Изабеллу. Покои будущей королевы Англии были отделаны с самой изысканной роскошью.
В день приезда короля свита Гавестона, состоящая из его льстивых друзей и родственников, разгуливала по Виндзору с таким видом, словно весь дворец принадлежит им до последнего камня. Сам Гавестон, разукрашенный некоторыми драгоценностями короны, вел себя как законный король Англии. Со мной обошлись крайне непочтительно, а моя ланкастерская свита подверглась насмешкам. Мне с трудом удалось удержать их от актов насилия в отношении гасконских прихлебателей.
По залу пролетел возмущенный ропот.
– Когда Эдуард прибыл в Виндзор, он немедленно вызвал меня и высказал свое недовольство тем, что в Дувре его встречали столь немногочисленные представители английской знати. Далее он сообщил, что его недовольство превратилось в ярость, когда он явился в Виндзор и не обнаружил там собрания графов и баронов, готовых оказать триумфальный прием своему королю. Я весьма определенно дал ему понять, что английские лорды очень невысоко его ставят, и если он не изменится, то он никогда не дождется достойного приема. Фактически я сообщил ему, что самые влиятельные бароны страны объединились в своем намерении не присутствовать на коронации, если он не согласится удалить Гавестона от двора.
По большому залу разнеслись крики: «Слушайте! Слушайте!»
– Когда я представил Эдуарду свиток с нашими подписями, он был потрясен. Сдулся, как парус без ветра, когда я заявил ему, что вся родовая знать объединилась против Гавестона. Эдуард тут же уверил меня, что устроит все ко всеобщему удовлетворению, а когда я твердо заявил ему, что этого недостаточно, он подписал клятву.
Радостные крики вознеслись к древним балкам большого зала. Граф и графиня Уорик поднялись на ноги и вместе со всеми присутствующими подняли кубки за здоровье Томаса Ланкастера.
Несколько минут наследственный глава пэров Англии наслаждался овациями, потом призвал всех к молчанию.
– Когда Лондон будет избавлен от Гавестона, мы должны стать королевским двором. У Эдуарда нет опыта, и по складу характера он мало пригоден для выпавшей на его долю ответственности. Чтобы править страной, ему потребуются наставления и советы. Мы – правящий класс, у нас огромный опыт, который необходимо использовать на благо королевства. – Ланкастер осушил кубок и продолжал: – Легко понять, почему будущую королеву Англии называют Изабеллой Прекрасной. Однако ей всего тринадцать лет. Она почти ребенок и похожа сейчас на миленькую куколку. Ей потребуется штат английских леди, которые будут направлять и воспитывать ее. Я надеюсь, что мне удастся убедить очаровательную графиню Уорик и других высокородных леди переселиться в Виндзорский замок и помочь этой невинной юной принцессе стать достойной королевой Англии.
– Сегодня все до единого мужчины в зале мне завидовали. Думали, как повезло такому старому дьяволу заполучить в жены эту молодую красавицу. И они правы, Джори. Любовь моя, ты наполнила мою жизнь смыслом и радостью. – Он подхватил ее на руки и, обнаженную, отнес на кровать.
Следующий час Гай де Бошан провел, занимаясь любовью со своей женой. Человек зрелый, он понимал, что его отношение к ней сродни поклонению, но готов был с этим мириться. Слишком много лет он провел без нее, и когда в день свадьбы клялся любить и лелеять ее, то клялся искренне.
– Джори, я обещал, что посвящу остаток жизни твоему счастью, но на самом деле это ты даришь мне счастье.
Ему, как и всегда, удалось раздуть пламя страсти в ее крови, и она самозабвенно ей отдалась. «Я самый счастливый человек на свете!» – думал каждый из них.
Когда оба насытились, и Джори ничком лежала в его объятиях, упираясь пышной грудью в широкую грудь мужа, супруги продолжили разговор.
– Срок коронации подойдет быстро. Мы и опомниться не успеем. Мне кажется, я неплохо проведу какое-то время при Виндзорском дворе. Насколько я знаю Эдуарда, молодой королеве Изабелле потребуется моя защита, ведь бедную овечку собираются отдать на заклание. – Она провела пальцами по щеке Уорика. – Я понимаю, тебе не по нраву жизнь при дворе. Но ты ведь всегда можешь ненадолго сбежать во Фламстед к своим лошадям.
– Ты сможешь проводить время с Джоанной, которая, без сомнения, вернется в Виндзор. А если устанешь от придворной жизни, сможешь навестить Линкса и Джейн, – снисходительным тоном проговорил Гай.
– О, когда я действительно устану от двора и захочу вернуться в Уорик, я знаю, что сделаю.
– И в чем же состоит этот дьявольский план?
– Все очень просто. Я рожу еще одного ребенка. – И она чувственно изогнулась под его тяжестью, прекрасно понимая, как действует на своего мужа. – И на этот раз у меня будет сын. Я твердо решила.
