355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вирджиния Хенли » Дурная слава » Текст книги (страница 10)
Дурная слава
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 23:00

Текст книги "Дурная слава"


Автор книги: Вирджиния Хенли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 14

– Маленькая Маргарита обожает тебя! – Джоанна раскинулась среди подушек на газоне глостерского парка и смотрела, как ее дочка тянет к Джори ручки и что-то лепечет. – Тебе нужен собственный ребенок.

Джори взяла на руки Маргарет и поцеловала ее веснушчатый носик.

– Я сама ужасно хочу ребеночка, но откуда я его возьму, если мой муж в Уэльсе уже больше года?

– Я могу придумать решение, – лукаво отвечала Джоанна. – Ты можешь заполучить для этого любого мужчину, который на тебя посмотрит. Муж – не такая уж необходимость.

Джори покраснела и опустила ресницы. «Для тебя, может, и не такая уж необходимость. Я всегда подозревала, что это ребенок Хэмфри». Она подняла глаза.

– Вон идет Гилберт. Я так рада, что рана у него на ноге зажила.

Де Клэр вернулся домой в Глостер, потому что был ранен. Он оставил своих воинов под командованием опытного заместителя Ральфа Монтермера.

– Папа! – радостно завопила Маргарет и потянула к отцу ручки.

– Ах ты, моя розочка! Я буду так скучать по тебе в Честере.

– Милорд, если вы вдруг встретитесь с Хэмфри, не передадите ли вы ему мое письмо? Я так за него беспокоюсь.

– Скорее всего встречу. Бароны, которые уже много месяцев патрулируют пограничье, поменяются с теми, кто воевал в Уэльсе. Констебль и его сыновья участвовали во многих сражениях и сейчас имеют право вернуться в патруль. Они остановятся в замке Честер. Это настоящий дворец.

– Элеонора де Лейберн говорила мне, что он даже больше этого замка, – добавила Джоанна. – Ее мать перебралась туда, чтобы быть со своим мужем.

Глаза Джори расширились.

– Женам позволяется жить в Честере?

– О да. Молодая жена Роджера Мортимера приехала как раз перед моим отъездом. Графиня Честер каждый вечер устраивает приемы. – Гилберт ухмыльнулся. – Она распространяет свое гостеприимство не только на жен, но и на любовниц.

– Тогда я поеду в Честер! – Она впилась в лицо Гилберта. – Милорд граф, нельзя ли мне поехать с вами?

– Ну разумеется. Я возвращаюсь через два дня, если только вам не требуется больше времени.

В сопровождении Гилберта де Клэра и дюжины воинов Джори скакала по живописному пограничью, где царила не тронутая человеком дикая природа. Ее поразило количество дичи, она чувствовала радость при виде каждого стада оленей. Путешественники останавливались на ночлег в крепостях Мортимера Ладлоу и Чирке, а высокие шпили величественного честерского собора открылись их взорам задолго до того, как они увидели замок.

Графиня Честер встретила Джори очень приветливо.

– Я помещу вас в покоях, которые только что освободила леди Джоанна Мортимер. Она уехала домой, когда Роджер вернулся в Уэльс. Мне приходится творить чудеса, чтобы разместить отдельно тех дворян, кому повезло увидеться здесь с женами. Сейчас у меня гостят двенадцать дам. У вас не будет недостатка в обществе.

– Благодарю вас, миледи. Я очень ценю вашу щедрость и гостеприимство.

Джори разобрала вещи и, прежде чем спуститься в большой зал замка к обеду, сделала все, чтобы выглядеть как можно лучше: надела нижнее платье цвета лаванды, а сверху платье с серебряной каймой, вплела ленты в свои локоны.

Зал был полон мужчин, которые открыто рассматривали ее, пока она искала среди них знакомые лица. Шум голосов сразу стихал, когда она проходила мимо. Ее взгляд устремился к дальней стене, и Джори вскрикнула от радости, узнав темноволосую голову брата.

– Линкс!

Она поспешила к брату. Толпа расступалась перед ней. Увидев Джори, Линкс распахнул объятия. Джори повисла у него на шее, из глаз хлынули слезы, она тесно прижалась к брату.

– Я так рада, что ты вернулся в Англию, хотя возвращение было печальным. Мне так жаль Сильвию.

– Когда я получил известие об этом, то чуть не умер от горя. Все эти месяцы я пытаюсь примириться с утратой. Я понимаю, ты сделала все, что смогла. – Он приподнял ее подбородок и внимательно заглянул в глаза. – Ты такая красивая и элегантная. Твоему мужу повезло.

– Где Хэмфри? Что-то я не могу его найти.

– Его сейчас здесь нет. Завтра мы с Джоном поведем людей в Уэльс, а де Боуны вернутся. Когда Хэмфри узнает, что ты здесь, он будет лететь как на крыльях. – Линкс взял ее за руку. – Пойдем пообедаем вместе. Вот уж Джон удивится!

Линкс подвел ее к длинному столу на козлах. Вдруг Джори застыла как вкопанная.

– Элис Болтон! Что она здесь делает?

– Это я ее привез. Она здесь со мной.

– О Господи! Я сразу поняла, что она взяла себе в голову стать следующей леди де Варенн, но никогда не думала, что ты окажешься таким податливым и попадешь в ее сети.

– Не забивай этим себе голову. Она привлекательная женщина и очень дружелюбная, но я и не думаю о браке.

«Она его любовница! – Джори была потрясена. – Джоанна права, все мужчины одинаковы».

– Тогда мне не о чем беспокоиться, – бросила она и пошла поздороваться с дядей Джоном.

– Минкс! Какой приятный сюрприз! Ты с каждым разом становишься все красивее! Семейная жизнь тебе на пользу. – Он дал ей место рядом с собой и с чувством обнял.

Джори провела счастливый вечер в кругу собственной семьи. Разошлись только на рассвете. Когда теперь она снова их увидит?

Двумя днями позже Джори стояла на контрфорсе Честерского замка и с нетерпением ожидала появления знамен де Боунов. Она решила надеть свое чудесное, синее с золотом, свадебное платье и воображала себе, как удивится Хэмфри, когда увидит жену. Ветер играл ее волосами, разметывая их по плечам. Джори светилась от предвкушения встречи. «Ожидание окупится. На этот раз все будет удачно. Я нутром это чувствую. Настало время зачать ребенка».

Стук копыт долетел до нее одновременно с появлением штандартов.

– Хэмфри! – закричала она, подобрала юбки и легко слетела по четырем пролетам каменной лестницы во двор замка.

Графиня Честер предостерегла ее:

– Только не выходите наружу, дорогая. Вид раненых бывает очень неприятен.

– Я подожду на ступенях во внутренний двор, – пообещала Джори и поспешила за ворота, чтобы видеть, как приближается кавалькада. Сначала шли валлийские лучники, за ними, во главе тяжеловооруженных всадников, гарцевал граф Херефорд. Джори почувствовала гордость, любуясь его мужественной фигурой.

Ее взгляд переместился на всадника по правую руку от графа, в котором Джори с радостью узнала Генри де Боуна. Она посмотрела налево, пытаясь разглядеть высокую фигуру мужа. Не найдя его, Джори стала внимательно разглядывать каждого всадника в авангарде, увидела, что некоторые лошади тянут за собой повозки, и поняла, что там раненые. Ее рука метнулась к горлу.

– О Господи! Хэмфри ранен! – Ноги сами понесли ее по ступеням, потом через широкий двор.

Джон де Боун поднял руку и приказал сыну:

– Задержи ее!

Генри мгновенно спрыгнул с седла, схватил Джори и крепко прижал к себе, не давая приблизиться к повозке. Она вырывалась, как дикая кошка.

– Хэмфри ранен! Пусти меня к нему. Я ему помогу! Проклятие, я нужна ему!

– Ему уже не поможешь, Марджори. Мой брат убит.

Она уставилась на Генри, словно не понимая сказанных слов.

– Ты лжешь! Пусти! Дай мне его увидеть!

– Нет! У него страшные раны. Тебе нельзя на это смотреть.

– Он мой муж. – Она вырвалась из его рук, упала на колени перед повозкой и решительно откинула оленью шкуру. Тело Хэмфри пронзили три стрелы. Их оперения были обломаны, но древки еще торчали из ран. Кроме того, у Хэмфри была пробита голова.

Генри увидел, что крупная дрожь начала сотрясать тело Джори. Он поднял ее, отнес к ступеням замка и осторожно посадил.

– Хэмфри – герой. На нас напали неожиданно, врагов было намного больше. Он задержал их, чтобы мы с отцом сумели спастись. Мы отступали, пока не встретили де Вареннов. Они со своими людьми уничтожили нападавших. Твой брат вынес тело Хэмфри.

– Я должна обработать его раны, – проговорила Джори бескровными губами.

– Его люди приберут тело. Это их право. Потом ты можешь отвезти мужа домой и похоронить там.

Вышла графиня Честер и увела молодую вдову к себе. Она знала, что нет слов, способных ее утешить.

Словно во сне Джори сняла с себя свадебное платье, убрала его в шкаф и, оставшись в одной рубашке, тупо сидела, ни о чем не думая и ничего не чувствуя.

Джон де Боун медленно вошел в комнату. Он уже снял латы и остался только в кожаной тунике и сапогах. Граф выглядел потерянным и разбитым. Он с трудом держался на ногах.

Сердце Джори тотчас переполнилось сочувствием. Вот перед ней человек, нуждающийся в ее заботе. Сегодня ему нужна помощь, это займет все ее время и заглушит ужас собственной потери.

Граф поднял на нее мутный взгляд.

– Мой сын, Хэмфри… Я пришел, чтобы… – Он потерял мысль.

Джори села рядом со свекром и взяла его за руку. Глаза старого графа наполнились слезами, он зарыдал. Джори обхватила его руками, крепко прижала к груди и, пока он изливал свое горе, укачивала его, как мать укачивает дитя, давая ему возможность выплакать отчаяние и боль. Собственные ее чувства словно окаменели и по-прежнему были заперты у нее в груди, но слезы сочувствия катились по ее лицу.

Когда рыдания превратились в сухие хрипы, Джори отпустила голову графа и уложила его на подушку, потом легла рядом и снова обняла.

Наконец несчастный отец погрузился в сон, но Джори не отняла рук, ведь он вцепился в нее, как в якорь. Она прикрыла глаза и тихо лежала, не смея уснуть в страхе перед ночными кошмарами.

Они похоронили Хэмфри рядом с его матерью, под огромным великолепным буком. На похоронах присутствовали все обитатели замка Гудрич и множество горожан из Херефорда. Все искренне горевали о смерти старшего сына констебля и его наследника.

Джори смотрела на черноволосых кельтов, которые со слезами на глазах провожали Хэмфри в последний путь. «Как странно – эти валлийцы оплакивают его, и валлийцы же его убили».

После церемонии граф обратился к своей невестке:

– Я оставил командование отрядом на Генри. Мой долг требует, чтобы я вернулся и взял на себя свою долю бремени ночного патрулирования границы. Я думаю, дорогая, что ты еще не оправилась от потрясения. Тебе еще предстоит оплакать свою потерю. В тишине и покое Гудрича шлюзы откроются. Прощай, Марджори, я люблю тебя как собственную дочь.

Медленно и постепенно отчаяние и чувство вины разъели ту железную броню, которой Джори окружила свое сердце, чтобы чувства умерли и не причиняли такую боль. Позже пришли воспоминания и бессмысленные сожаления.

– Зачем я все время уговаривала его быть смелым? – вопрошала она себя. – Он изображал из себя героя, потому что хотел угодить мне. Я виновата в том, что он убит.

Однажды ночью она внезапно очнулась от успокаивающего сна, в котором ей привиделся Гай де Бошан, граф Уорик. Джори вскочила с кровати и зажгла свечу, чтобы разогнать тьму, и впервые за много месяцев решилась посмотреть в глаза демону, который все это время сжирал ее изнутри.

«Я недостаточно любила Хэмфри».

По ее лицу скатилась слезинка, потом – вторая. И вскоре она уже плакала навзрыд и не могла остановиться, плакала всю ночь и весь следующий день. Джори судила себя, не упуская ни единой мелочи, сознаваясь во всех ошибках, признавая все грехи. Когда она выплакалась и поток слез наконец иссяк, Джори почувствовала, что очистилась. И поняла, что следует делать дальше, – пойти на могилу к Хэмфри и молить его о прощении.

Она умыла распухшее от слез лицо, расчесала волосы, пока они не заблестели, как шелковые, приколола к платью бриллиантового лебедя, решительным шагом вышла из замка и отправилась к гигантскому буку. Приблизившись к деревянному кресту, она опустилась на колени и вгляделась в вырезанное на нем имя. Джори молча стояла на коленях, и в душе ее воцарялся мир. Наконец на нее снизошло понимание. Простое и ясное, оно стало для нее откровением:

– Хэмфри, я тебя любила! О нет, любовь пришла не сразу. Когда мы поженились, то оба не были влюблены. Но мы приносили друг другу покой и уверенность, постепенно привязались друг к другу, привыкли заботиться друг о друге, хотя и провели врозь большую часть нашей семейной жизни. Я была готова на любые жертвы, лишь бы унять твой страх и успокоить тебя. – Джори провела пальцем по буквам его имени. – Спи с миром, Хэмфри, точно зная, что тебя здесь любили.

Джори возвращалась в замок, чувствуя, как полегчало у нее на сердце. Горечь осталась, но тяжкое бремя вины упало с ее плеч. «Я чувствовала себя виноватой, потому что пережила его, а не потому, что не любила».

Ко времени, когда мятеж в Уэльсе был подавлен и де Боуны двинулись домой, Джори уже начала собирать воедино осколки своей жизни.

Дэвид Бриджен заранее получил известие об их возвращении. Леди Марджори и ее управляющий решили, что устроят им достойную встречу.

– Генри! – воскликнула Джори, вглядываясь в бородатое лицо человека, который подхватил ее в объятия. «Я помню мальчика, а передо мной мужчина».

Потом ее обняли огромные руки Джона де Боуна, не позволив ей сделать положенный реверанс.

– Милорд граф, слава Богу, вы совсем не изменились. – Таившаяся в ее сердце тревога о графе улеглась.

– Нет, это я благодарю небо за сокровище, которое оно нам послало, когда ты вышла замуж за Хэмфри. Ты просто чудо! Ты велела вывесить победный флаг над нашим замком. Здесь в зале тоже висят знамена. Я чувствую запах жареного мяса для сегодняшнего торжества.

В этот день Джори особенно старательно занималась своим туалетом. Она понимала, что выглядит бледной и болезненной, а потому натерла щеки лепестками роз и отложила в сторону черное платье, надев вместо него серое шелковое и того же цвета вуаль – знак вдовства.

Джори велела приготовиться певцам и музыкантам, чтобы развлекать вернувшихся домой мужчин, но вскоре стало ясно, что они предпочитают напитки, кости и женщин, которых не видели больше года. Она рано покинула пир, чтобы каждый мог веселиться, не опасаясь оскорбить ее чувства.

Ночью ей послышалось, будто кто-то скребется в дверь. Она села в кровати, откинула полог и пошла выяснить, в чем дело. Глаза ее распахнулись от удивления, когда она увидела, что перед ней был Брут. Вдруг чьи-то могучие руки подхватили ее, сердце Джори едва не разорвалось от счастья. К ней с победой вернулся Гай де Бошан!

Гай отнес ее в теплую еще постель, сбросил одежду, лег рядом и прижал ее к своему сердцу. Она жадно потянулась губами к его губам, тело окатила горячая волна желания. Их губы встретились, и этот поцелуй выпустил на волю всю ее нерастраченную страсть. Поцелуи Гая становились все требовательней, и Джори совсем потеряла волю и таяла от желания. Его сильные пальцы впились ей в волосы и крепко удерживали голову, чтобы было удобнее целовать. Его губы оставляли горящий след на ее коже. Казалось, между их телами разгорается яростное пламя, разжигая желание, которое требовало немедленного удовлетворения.

Джори открыла глаза и увидела, что она в постели одна. «Господи, Уорик! Неужели я никогда от тебя не освобожусь?»

* * *

Прошло всего две недели, и жизнь в Гудриче вошла в привычную колею. Джори по-прежнему сидела на почетном месте, а если у графа были гости, то она исполняла роль хозяйки. Дни шли за днями, грусть Джори таяла, она начинала постепенно высвобождаться из своего кокона.

Однажды Джон де Боун пошел следом за ней на конюшню.

– Марджори, дорогая моя, я так хочу снова видеть розы на твоих щеках. Я хочу знать, что ты в действительности чувствуешь? Готова ли ты говорить об этом? Минул ли твой траур?

Джори улыбнулась своему свекру.

– Да, я думаю, что мой траур кончился, и теперь я могу говорить о Хэмфри, не давясь от слез. Есть многое, о чем я всегда буду сожалеть… что никогда не перестанет меня печалить, но я привыкну.

Граф нахмурился.

– О чем ты сожалеешь, Марджори?

– О том, что мы с Хэмфри так и не пожили вместе в нашем Мидхерстском замке в Суссексе. О том, что у нас нет ребенка. Сожалею, что так и не сумела сделать вас дедом, милорд.

– Моя дорогая Марджори! Ты еще совсем молодая женщина – едва за двадцать. Есть способ, при котором Мидхерст по-прежнему будет принадлежать тебе. Теперь мой наследник Генри. Я подписал замок ему и его первому ребенку. Ты еще можешь сделать меня дедом. Ты – самая лучшая невестка, какую только можно вообразить. Я не хочу другой, ни сейчас, ни в будущем.

Джори почувствовала, как холодные пальцы стиснули ее сердце. «Он не может иметь в виду то, о чем я подумала!» Джори облизала внезапно пересохшие губы.

– Милорд граф, вы ведь говорите не обо мне и Генри?

– Именно об этом я и говорю. Брак с Генри был бы идеальным решением.

– Милорд, – мягко проговорила Джори, – по английским законам вдова не может выйти замуж за брата своего мужа.

Джон де Боун только отмахнулся:

– Это препятствие легко устранить. Надо только получить особое разрешение из Рима. Это простая формальность. – Джон де Боун улыбнулся собственной находчивости. – Думаю, ты спокойно можешь начинать строить планы.

Джори смотрела на него с ужасом. «Если я не выйду замуж за Генри, меня вышвырнут из Мидхерста. Я возложила на вас все надежды, Джон де Боун, а вы меня предали».

– Я… я онемела, милорд.

Он положил свою огромную ладонь на ее маленькую руку.

– Я рад, что мы об этом поговорили. Боялся, что, может быть, еще слишком рано.

Марджори мысленно содрогнулась и снова спряталась в свой кокон. Вернувшись в свои покои, она заперла дверь и решила все обдумать.

У нее было такое чувство, словно ее заманивают в ловушку, которая вот-вот за ней захлопнется, в ее душе нарастала паника. Она вскочила с кровати и начала вынимать из шкафа свои наряды. Уложила одежду, все личные вещи, драгоценности. Потом разыскала графа и улыбнулась ему обезоруживающей улыбкой.

– Моя дорогая подруга Джоанна пригласила меня навестить ее в Глостере. Теперь, когда мой траур окончен, я приняла приглашение. Я уверена, вы не станете возражать, милорд.

– Ну разумеется, нет, Марджори. Только возвращайся поскорее.

Она попросила Дэвида Бриджена погрузить все ее вещи, включая черную мраморную ванну, на повозку и проводить ее до Глостера. Перед отъездом Джори отправилась на могилу мужа, встала там на колени и обратилась к нему с такими словами:

– Я пришла попрощаться с тобой, Хэмфри. И дать тебе торжественную клятву: я никогда не выйду замуж за твоего брата.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ВЕСЕЛАЯ ВДОВА

Глава 15

– Джори, ты ужасно выглядишь! – Джоанна обняла ее, потом отстранила на вытянутую руку. – Что с тобой произошло?

– Траур по Хэмфри оставил свой след. Мне долго пришлось бороться с горем и чувством вины. Когда де Боуны вернулись, я решила было, что пришла в себя, но истина в том, что дни и ночи я пребывала в каком-то трансе, словно бы спала наяву.

– Тебе абсолютно не в чем себя винить. Ты была самой преданной женой на свете. Я сумею разбудить тебя от этого сна.

– Сон и так кончился, Джоанна. И разбудили меня очень бесцеремонно. Джон де Боун хочет, чтобы я вышла замуж за Генри.

– Ты серьезно?

– Граф Херефорд, во всяком случае, говорил серьезно. Генри теперь его наследник, и он отписал Мидхерст ему и его первому ребенку. Констебль хочет, чтобы я по-прежнему оставалась его невесткой. Тогда Мидхерст тоже будет моим, и я должна родить ему внука. Все должно остаться по-прежнему, только надо заменить Хэмфри на Генри.

– Ты права, что сбежала из этого сумасшедшего дома! – воскликнула Джоанна.

– За этот год я действительно не раз опасалась за свой разум.

– Скоро все переменится. Тебе нужны развлечения, игры, смех и, кстати, – Джоанна окинула подругу критическим взглядом, – новый гардероб. Мы устроим себе развлечение – сожжем эти ужасные вдовьи одежды. В Глостер едет отец, все бароны и другие дворяне на сто миль вокруг слетятся к нам, как пчелы на мед. Вот прекрасный случай показать свое женское обаяние, очаровать их умом, шармом и утонченной красотой. Джори, скоро ты поймешь, что женщина оказывается на пике своего могущества и привлекательности именно когда она – вдова.

Прибыл король Эдуард со свитой. Придворные дамы Джоанны трепетали от волнения, но именно Джори получила львиную долю внимания. К ней вернулось искусство привлекать джентльменов, но в то же время удерживать их на достаточном расстоянии, не давая возможности перейти в этой галантной игре определенную границу.

– Сейчас ты можешь выбирать между графами Тьюксбери, Линкольном, Дерби, Перси, Стэнли и Клиффордом и всеми их сыновьями и племянниками, – говорила Джоанна своей подруге. – Все они богаты, могущественны и готовы на тебя молиться. Тебе нужен любовник.

– Согласна. – Внешне Джори очень переменилась, но внутренняя жажда, жгучая и неудовлетворенная, осталась неизменной. – Я еще не встретила человека, который бы мне понравился.

– А я – встретила, – призналась Джоанна. – У него тело молодого воина. Ты только посмотри на эти горы мышц – я просто теряю разум.

– Полагаю, нет вреда в том, чтобы смотреть, лишь бы не протягивать к ним руки, – предупредила ее Джори.

– Ральф Монтермер слишком благороден и не желает замечать приглашения в моих глазах. Он поклялся в верности Гилберту, и никто не заставит его нарушить клятву. Ты уж поверь, я пробовала.

– Ты ужасно себя ведешь прямо под носом у мужа и своего отца.

– Они так заняты планами большой войны с Францией, что не заметят, даже если я явлюсь на обед голой. Ты только прислушайся, о чем они говорят.

– Я желаю, чтобы каждый граф и барон всю зиму собирал войска. К весне я должен иметь пять тысяч всадников и тридцать тысяч пешего войска. Де Варенны будут рекрутировать и обучать людей из Суффолка, Эссекса, Суррея, Кента и Суссекса, – заявил король Эдуард. – Гай де Бошан будет отвечать за Уорикшир, Лестер, Нортгемптон и Кембридж.

– Я буду собирать рекрутов в Хартфорде, хотя под моей рукой сейчас больше воинов, чем у кого-либо другого, – добавил Гилберт.

– Я хочу, чтобы ты со своими людьми остался в Англии. Только тебе я могу доверить безопасность королевства. Из всех новых рекрутов надо сделать лучников для войны во Франции, – посоветовал король. – Французские лучники все еще пользуются своими нелепыми самострелами.

– Де Боун и его сын отправятся во Францию, но как насчет Байгода? Неужели граф Норфолк снова откажется? – задумчиво спросил Гилберт.

– На сей раз Байгод у меня на коротком поводке. Его дочь умерла и оставила его без наследника. Если маршал не хочет, чтобы его замки отошли короне, он выступит со своими людьми во французский поход.

Джори содрогнулась. «Бедная Сильвия. Даже мертвая, она пешка в этой игре».

Терпение Джоанны кончилось, она отбросила салфетку и поднялась на ноги.

– Мои леди и я покидаем вас.

Гилберт запротестовал:

– Нет-нет, дорогая Джоанна. Зал надо оставить для танцев. Зовите музыкантов. Мы с его величеством удаляемся в охотничий зал.

Графы и бароны, те, что постарше, последовали за королем. Молодые воины, за исключением одного, остались в большом зале. Джоанна громко вздохнула, когда Ральф Монтермер поднялся и вышел вслед за Гилбертом.

Однажды, за неделю до Рождества, Гилберт де Клэр провел целый день, обучая рекрутов натягивать длинный лук, потом решил поиграть с дочерью. Он подхватил ее на руки и высоко поднял в воздух, а вернув ее на ковер, внезапно стиснул правую руку, и острая боль в ней заставила его опуститься на колени.

Джоанна уложила мужа и два дня не отходила от него, удерживая его в постели. Гилберт был хорошим пациентом и, казалось, совсем оправился от нежданного приступа. На третий день он с усмешкой сказал жене:

– Я отказываюсь лежать, если ты сама сейчас же не удалишься и не отдохнешь. Попроси Марджори посидеть со мной.

Джори явилась и заняла место Джоанны у постели больного.

– Милорд, надеюсь, рука больше не болит?

Гилберт успокаивающе улыбнулся:

– Дело не в руке, Джори. Дело в сердце. Оно изношено. Я знаю, что не поправлюсь. – Граф заметил, как расширились ее глаза. – Не расстраивайся. Мне надо, чтобы ты, ради Джоанны, была сильной. Мне хочется доверить тебе кое-что, можно?

Джори овладела собой и кивнула в знак согласия.

– Джоанна совсем молода. Вскоре она снова выйдет замуж. Маргарет – моя наследница. Она получит мои земельные владения, но у нас нет сына. Будущий муж Джоанны унаследует мой титул, титул графа Глостера. Каждый лорд в королевстве будет искать руки королевской дочери. Но я не желаю, чтобы судьба Джоанны оказалась разменной картой, я хочу, чтобы она была счастлива.

Джори поняла, что это еще не все, и подалась вперед.

– Я сам выбрал ей следующего мужа. Ральф Монтермер – единственный, кто достоин управлять Глостером. Он много лет был моей правой рукой и способен возглавить войско. Он поклялся мне, что всегда будет заботиться о Джоанне. – Гилберт стиснул зубы, пережидая приступ острой боли в груди. – Не говори ей, что это я выбрал Ральфа Монтермера. Пусть Джоанна думает, что она сама его выбрала. В нашу брачную ночь я поклялся, что она сама сможет выбрать себе следующего мужа, и сама будет решать свою судьбу.

– Я Джоанне друг, милорд. Вы можете быть уверены, я сделаю все для ее счастья.

Гилберт де Клэр умер вскоре после Рождества, его кончину оплакивало все королевство. На похоронах собрались все знатные дворяне Англии, включая де Боунов. Констебль выразил свое сочувствие вдове, потом отвел в сторону Марджори:

– Мое дорогое дитя, я счастлив видеть, что к тебе вернулись жизненные силы. Но тебя так недостает в Гудриче. Я приехал, чтобы доставить тебя домой.

– Милорд граф, для Джоанны я – самый близкий друг. Совесть не позволяет мне покинуть ее в такой час. Она этого не выдержит. Возможно, в наступившем году я сумею вернуться.

Довольно скоро Джоанна уже ощутила первые позывы любви к Ральфу. По смерти стареющего графа Глостера он оказался ее самой надежной опорой. Он не только занимался похоронами, а воины смотрели на него как на своего несомненного командира, но и вел все хозяйственные дела замка, следил, чтобы жизнь в нем шла своим чередом.

Благодарность Джоанны вскоре переросла в нечто более глубокое, и хотя Ральф умел сохранять дистанцию между ними и всегда вел себя крайне почтительно, Джоанне временами, когда он не следил за собой, удавалось поймать тоскливо-жадное выражение на его лице. Она поручила Марджори служить посредницей, и отношения между парочкой начали налаживаться, по крайней мере наедине.

Джори закружилась в сладкой интриге, когда тайком передаются записки, посылаются скрытые для окружающих знаки. Джоанна делилась со своей дорогой подругой и конфиденткой всеми мыслями и чаяниями.

– Джори, я влюблена! В первый раз в жизни! Я живу только ради этих украденных минут, которые мы проводим вдвоем. Когда я вижу его, сердце мое пускается вскачь. Когда слышу его голос, оно тает. Если он коснется моей руки, я вся дрожу. Но этот жестокий дьявол отказывается стать моим любовником!

– Джоанна, он защищает твою репутацию. Это очень благородно с его стороны. Ты вся горишь жаждой любовного приключения, а Ральф думает о твоем будущем.

– Мое будущее – Ральф. Я хочу, чтобы он жил со мной и любил меня.

– Это возможно лишь, если вы поженитесь. Если ты быстро не выйдешь замуж, король найдет тебе другого жениха.

– О Господи! Об этом я не подумала! Это в его власти. У меня не будет выбора, только повиноваться. Что же делать, Джори?

– Возьми свою судьбу в собственные руки и обвенчайся с Ральфом Монтермером!

Чудесной весенней ночью в конце марта, когда все обитатели замка уже отправились спать, Марджори, действуя в качестве ширмы, пригласила Ральфа на полночную прогулку в саду. Когда они проскользнули в часовню, у алтаря рядом со священником уже стояла Джоанна, скрытая под густой вуалью. Молодые произнесли святые брачные обеты быстро, но торжественно, написали свои имена в церковной книге, потом в качестве законных свидетелей подписался священник, а за ним леди Марджори.

Держась за руки, Джори и Ральф вышли из часовни и прошли в ее спальню. Они были почти уверены, что никто их не видел, но если кто-нибудь все же заметил пару, то тогда в сплетнях будет фигурировать Джори, которая якобы затеяла роман.

Однако все придворные дамы Джоанны уже через пару недель знали о тайном венчании. Это было неизбежно. Принцесса сияла, глядя на мир затуманенными от счастья глазами, говорила мягким голосом, улыбалась нежнейшей улыбкой, томно вздыхала. Она словно шагала по облакам, и всем было ясно, что она влюблена.

Их идиллия слегка омрачилась, когда де Клэрам стало известно о тайном брачном союзе. Они послали срочного гонца к королю с требованием аннулировать этот брак.

– Я поеду в Ньюкасл, – объявил Ральф, – извещу обо всем твоего отца. Король непременно признает мои доводы.

Его слова повергли Джоанну в панику.

– Видит Бог, мой отец – вспыльчивый человек, и тогда он бывает не способен к трезвым размышлениям. Он прикажет тебя арестовать и велит признать наш брак недействительным. А потом умчится во Францию, на эту проклятую войну, и будет воевать там бог знает сколько лет. Я должна с ним связаться прежде, чем он покинет Англию.

– Джоанна, – вмешалась Джори, – напиши ему письмо, которое тронет его сердце, а я отвезу его королю и буду за тебя ходатайствовать.

– Но он сейчас в Ньюкасле, собирает силы для вторжения во Францию.

– Я готова к приключениям. Где же еще их искать, если не в Ньюкасле, где собрались все графы и бароны Англии? Джон де Боун поведет своих людей к армии короля. Я попрошу его дать мне надежный эскорт. Он будет рад моему обществу.

Джори ехала по центральным, потом по северным графствам королевства и проникалась мыслью, что на свете нет более красивой страны, чем Англия.

Северный воздух был прозрачен и чист. Джори пила его как вино и чувствовала, что впервые за многие годы дышит свободно.

Но вот дорога подошла к концу. Отбросив с головы алый капюшон, Джори вошла в большой зал замка в Ньюкасле. Первым, кого она увидела, был Линкс. Сестра тотчас поняла, что он будет недоволен ее поездкой и что придется выдержать гневные упреки.

– Что ты здесь делаешь? – нахмурившись, спросил Линкс.

– Я приехала с де Боунами. Привезла королю срочное послание от Джоанны. Она доверила мне одно деликатное дело.

– Ньюкасл переполнен людьми. Мои воины стоят лагерем под стенами замка. Ты можешь пойти в мои покои и все мне рассказать.

Грея перед огнем замерзшие ноги, Джори сообщила брату о тайном браке принцессы Джоанны и Ральфа Монтер-мера.

– Господь всемогущий! Значит, ты, ни больше ни меньше, собираешься сообщить королю Эдуарду, что его дочь вышла замуж за простого сквайра?

– Ральф Монтермер теперь полновластный граф Глостер и Хартфорд.

– О Господи! – Линкс внезапно осознал все последствия этого тайного брака. – Король будет взбешен. Вы – просто парочка хитрых, безмозглых дурочек. Я запрещаю тебе разговаривать с ним сегодня вечером. Эдуард в ярости из-за осложнений в Шотландии.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю