Текст книги "100 великих романов"

Автор книги: Виорэль Ломов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Маркиз де Сад (граф Донасьен Альфонс Франсуа де Сад)
(1740–1814)
«120 дней содома, или Школа разврата»
(1785)

Вершиной творчества французского философа и писателя-порнографа графа Донасьена Альфонса Франсуа де Сада (псевдоним: маркиз де Сад) (1740–1814) явился роман «Les 120 journees de Sodome, ou l'Ecole du libertinage» – «120 дней Содома, или Школа разврата» (1785), ставший, в свою очередь, предтечей многих сочинений, теорий и литературно-философских новаций (мальтузианство, либертинизм, гедонизм, ницшеанство, экзистенциализм, сюрреализм, психоанализ, постмодернизм, даже компьютерные игры и др. – расшифровку терминов см. в энциклопедическом словаре). А еще ему по гроб жизни благодарен своим возникновением и существованием масскульт, заменивший классику «развитием и совершенствованием» этого и других творений де Сада.

О романе достаточно знать, что он есть и что он великий. Читать его не обязательно, особенно не окрепшему душой молодому человеку. Ибо в нем (романе) в концентрированном виде подано зло, которое не может творить благо, а способно порождать лишь зло. И хотя зло вроде как изобличается автором, оно есть и сам текст, которым впору выкладывать дорогу в Дантов ад. Ведь слово «садизм» возникло не из воздуха, а от имени автора этой книги. Зло не может вершить Добро – по определению. И не нашему, а свыше. Текст поначалу шокирует, гипнотизирует, но послевкусие – будто побывал на помойке, после которой трудно очиститься. Однако надо признать, что у этой книги есть и свои фанаты, что вполне естественно. Самой «здоровой» была реакция на творчество де Сада у А.С. Пушкина. «Это одно из замечательных произведений развращенной французской фантазии. В ней самое отвратительное сладострастие представлено до того увлекательно, что, читая ее, я чувствовал, что сам начинаю увлекаться, и бросил книгу, не дочитавши. Советую и вам не читать ее» (М. Юзефович). Здесь речь идет о другом романе маркиза, но это не меняет сути дела.

Маркиз де Сад в тюрьме. Гравюра XVIII в.

Есть несколько книг, которые при всем желании не обойти писателю и критику, и не только из-за литературных достоинств сочинений, а из-за огромного магнетизма, который оказывают они своим «отрицательным обаянием». Достаточно назвать три: «120 дней Содома» де Сада, «Так сказал Заратустра» Ф. Ницше и «Улисс» Дж. Джойса. Так о чем же первая из этих книг?

Прежде всего она повествует о самом авторе. Граф Донасьен с юных летне отличался примерным поведением. Несколько раз его бросали в тюрьму за изнасилование, содомию, похищение девушек с целью совращения и пр., дважды приговаривали к смертной казни, но оба раза он сбегал из мест заключения, чудом избежал приговора к гильотинированию в годы Великой французской революции, а однажды его казнили – символически – сожгли на площади его чучело. Маркиз лет 15 лет провел за решеткой, не меньше – в бегах, 12 лет – в сумасшедшем доме. Все это не добавило маркизу добронравия и света в душе. «120 дней Содома» он написал в Бастилии на рулоне бумаги длиной около 20 м за 37 дней в 1785 г. (Первые наметки романа писатель сделал за 2–3 года до этого.) Рукопись 4 года пролежала в камере среди других бумаг маркиза, большей частью уничтоженных при взятии Бастилии в 1789 г. Роман вынес тюремщик, и в списках он ходил по рукам больше ста лет. Впервые «120 дней Содома» были опубликованы в Германии в 1904 г.

Это произведение, по композиции напоминающее «Декамерон», правда, без Венеры и Эроса, а по стилю судебный протокол, в котором перечислены всевозможные виды изнасилований, наказаний и казней. Специалисты подсчитали, что 90 % текста посвящено детальному, часто гротескному описанию шестисот форм сексуальных извращений.

Если идти вслед за большинством специалистов, препарирующих роман, можно заблудиться в лесу терминов и домыслов. Да и для того, чтобы быть патологоанатомом, нужно призвание. Вынеся за скобки «садического героя» и пр., отметим, что де Сад смог построить такую модель мира, которую тщетно пытались представить до него и после него другие философы, литераторы, политэкономы, социологи, психологи и иные представители гуманитарных и точных наук. Писатель В. Еремин назвал ее «де-садовским законом Договора». Де Сад отрицал деление общества на дворянство, духовенство и третье сословие, у него существуют лишь сословие властителей и сословие рабов. Отрицал он и деление интеллектуальной элиты на христиан-консерваторов и гуманистов-антихристиан. Почерпнув у Т. Гоббса идею «войны всех против всех», он красной нитью провел мысль о том, что убийство является благом для общества, которому грозит перенаселение и нехватка ресурсов. И главное – в центре повествования у него человек, вернее особь, отбросившая все ограничения, накладываемые на нее обществом и религией, и превыше всего ставящая свое наслаждение. При этом де Сад исходил из того, что человек определяет свое поведение в соответствии с природой, т. е. со своими инстинктами.

Жертв в романе много, а из палачей главными героями являются четверо разбогатевших на воровстве государственной казны властителей, олицетворяющие четыре ветви государственной власти: герцог Бланжи – аристократическую и финансовую элиту; его брат Епископ – церковную власть; председатель Кюрваль – судебную; Дюрсе – высшую чиновную. Их поддерживает Король, поскольку они поддерживают его. Классический случай коррупции, одна мафиозная семья, спрут, повязанный кровью и развратом. Любое преступление, совершенное любым членом этой семьи, исчезает в «черной дыре» Договора. «Природа, по утверждению де Сада, договаривается с богатством и дарует ему все существующие формы разврата. Это и есть десадовский закон Договора между деньгами и алчущей наслаждений плотью, определяющий неизбежную гибель и опорочивание людьми любых попыток установления социальной справедливости» (В. Еремин). Пресыщение не останавливает четырех извергов, а толкает их к еще более изощренным формам насилия и разврата. Их жертвами становятся все, независимо от социального положения, пола, возраста, вероисповедания. Жертвы покорно позволяют истязать себя, в надежде отыграться потом на более слабых. Большую часть «бюджета» эти люди-нелюди тратят на поставщиков рабов и на стражников. Четыре проститутки, своими речами искусно лакирующие любую мерзость, олицетворяют интеллектуальную элиту в четырех сферах искусства: в художественной литературе, истории, изобразительном искусстве и музыке, а все вместе они актеры на сцене театра жизни.

Оставшиеся от оргий 10 % повествования герои наполняют философическими рассуждениями о Добре и зле и обо всем, что можно привязать к этим основополагающим категориям. Очень по – хоже на нравоучительное урчание кота над умученной им мышкой перед тем, как ее сожрать.

120 дней в заглавии романа – это время, которое властители истязали очередную партию рабов. Но делу время – потехе час. Умучив всех, палачи занялись службой, после которой должна начаться очередная оргия. Поскольку маркиз изначально отверг Бога (Он мешал ему быть свободным в своих рассуждениях), череда оргий планировалась им чуть ли не навечно, без всякого воздаяния за них. Однако Великая французская революция в одночасье смела не только властителей, но и разрушила всю архитектонику десадовского мира. Увы, ненадолго. Какпоказалаистория, этот мир неуничтожим и всякий раз возрождается из пепла его жертв.

В конце жизни маркиз раскаялся в своих заблуждениях и объяснял, что описание преступления у него не было самоцелью: «Я хочу, чтобы его ясно видели, чтобы его страшились, чтобы его ненавидели, и я не знаю другого пути достичь этой цели, как показать его во всей жути, которой оно характеризуется». Перед смертью де Сад написал завещание, в котором просил похоронить его в лесу, насыпать сверху желудей, чтобы дорога к его могиле была забыта, а само имя его стерлось из памяти людей.

В лавине восторгов и хулы, излитой на голову де Сада и его детища, стоит, пожалуй, выделить одно: «Книги маркиза де Сада убили столько детей, сколько не смогли бы убить и двадцать маршалов де Ретц, и они продолжают убивать» (Ж. Жанен. «Маркиз де Сад». 1834).

Имя де Сада стало нарицательным еще в наполеоновскую эпоху. Ш. Бодлер, Г. Флобер, Г. де Мопассан высоко ценили его литературный талант. В 1908 г. Г. Аполлинер подготовил книгу избранных отрывков из произведений писателя. Западная культура XX в., а за ней и российская последних десятилетий, «потребили» роман де Сада с не меньшей изощренностью, чем властители потребляли рабов.

В 1975 г. итальянский режиссер П. Пазолини снял фильм «Сало, или 120 дней Содома», в котором действие романа было перенесено в фашистскую республику Сало, 1944 г.

XIX век

Джейн Остин
(1775–1817)
«Гордость и предубеждение»
(1813)

Скромная дочь сельского пастора, прожившая всю жизнь в «счастливом безбрачии» в небогатом кругу любящих родственников, в тиши деревни и небольших городков, английская писательница Джейн Остин (1775–1817) известна как автор нравоописательных романов, самым известным из которых является «Pride and Prejudice» – «Гордость и предубеждение» (1813). Писательница, неизвестная при жизни, с восторгом принятая в первой половинеXIX в., заново «открытая» в начале XX в., а еще через полвека ставшая культовой, сегодня популярна в мире не менее У. Шекспира и Ч. Диккенса. По словам И. Маршака, русского переводчика «Гордости и предубеждения», ее «романы написаны удивительным языком, который дал некоторым англичанам повод говорить в наши дни, что у них был «только один по-настоящему большой мастер прозы – Джейн Остин». Для нескольких поколений читательниц этот роман стал самой любимой книгой. Не исключено, что именно он породил и моду на женщин-писательниц, которым было и есть чему поучиться у его автора.

В начале XIX в. дамам было предосудительно заниматься политикой, писанием романов и вообще быть с мужчинами наравне. Эмансипация, феминизация и потеря женщинами женского начала были еще впереди. Может, оттого в романе Остин отсутствуют и доминанты эпохи – Французская революция, взлет и падение Наполеона и др. А может, сказалось пристрастие Джейн к творчеству Л. Стерна, Г. Филдинга, С. Ричардсона, сделавших нравственно-психологическую борьбу героя и героини нервом своих произведений, а едкую сатиру очень тонким инструментом бытописания. Интерес к «истории человеческих душ» был естественен у писательницы, глубоко чтившей проповеди и богословские труды.

Большинство критиков склонно считать «Гордость и предубеждение» наиболее совершенным романом Остин. По признанию самой Джейн, она создала «игривую» вещь, которая «легкая, яркая и искрится».

Эпиграфом к произведению можно было бы поставить слова из романа: «Запомните, если горести наши проистекают из Гордости и Предубеждения, то и избавлением от них мы бываем обязаны также Гордости и Предубеждению, ибо так чудесно уравновешены добро и зло в мире». Или эти: «Научиться любить – это очень важно». Собственно, в этих двух фразах вся суть произведения, его лейтмотив.

Титульный лист первого издания романа «Гордость и предубеждение»

Книга необыкновенно лирична и душевна, при обилии иронии, сарказма и эпиграмматичности. В ней повествуется о жизни в сельском дворянском обществе. У небогатой четы «средней руки» Беннет пять дочерей, которых надо выдать замуж. Об этом заявлено с первых же строк: «Все знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену. Как бы мало ни были известны намерения и взгляды такого человека после того, как он поселился на новом месте, эта истина настолько прочно овладевает умами неподалеку живущих семейств, что на него тут же начинают смотреть как на законную добычу той или другой соседской дочки». Именно такой богатый молодой человек поселился по соседству с Беннетами – столичный холостяк, аристократ мистер Чарльз Бингли со своими сестрами и другом Фицвильямом Дарси. Бингли – само радушие, Дарси – сноб.

После того как автор познакомила оба семейства, стало ясно, что центральными фигурами романа будут две пары: Джейн – Бингли и Элизабет – Дарси. (Джейн и Элизабет – старшие из сестер Беннет.) Бингли и Джейн с первых же минут знакомства почувствовали друг к другу симпатию и взаимное влечение, а вот у второй пары получилось все не так гладко. Их путь друг к другу проходил сквозь тернии, в мучениях и страданиях, в симпатии и неприязни, в притяжении и отталкивании, в восторге и разочаровании. Гордость и предубеждение – две главные черты характеров этих двух незаурядных героев – долго мешали им найти общий язык. Впрочем, общий язык у них нашелся сразуже – язык острот, колкостей, эпиграмм. Как Элизабет резко выделялась своим умом и шармом из пресных местных барышень, так и Дарси – своими изысканными манерами, но и спесью – из толпы офицериков. Гордость обрекла их с первых же минут знакомства на искрометную словесную дуэль. И не без основания: Дарси открыто пренебрег бедными и вульгарными Беннетами, а Элизабет восприняла это как унижение.

Когда и слепому стало видно, что Бингли и Джейн увлеклись друг другом не на шутку, сестры Чарльза (при участии Дарси) увезли его от греха подальше в Лондон, спасая тем самым брата от неравного брака.

К Беннету пожаловал кузен мистер Коллинз, получивший по соседству приход в имении знатной тетушки Дарси. Коллинз рассчитывал на вполне законном основании получить после кончины двоюродного брата в наследство его поместье. Но он не хотел лишать потенциально несчастных женщин крова и решил облагодетельствовать их, предложив Элизабет руку и сердце, и автоматом, как будущей хозяйке, ее же родной дом. Но та, к великому изумлению женишка, отказала ему. Впрочем, Коллинза вскоре утешила согласием на замужество подруга Элизабет, Шарлотта.

Вскоре Элизабет на балу познакомилась с молодым офицером Уикхемом, знакомцем Дарси. Уикхем считал себя пострадавшим по вине этого сноба. Элизабет прониклась к нему сочувствием и симпатией.

Приехав погостить к подруге Шарлотте, Элизабет встретила Дарси. Между ними возобновилась словесная дуэль, оживив обстановку в чинном обществе. Дамы, занимающиеся пикировкой, тогда были еще в редкость. Однако парочка уже оказалась во власти Эрота. Первым сдался Дарси, признавшись своей прелестной противнице в любви. Признался, правда, не без опасения, что он уготовил таким образом себе мезальянс. Дева, осыпав кавалера стрелами, отвергла руку под тем предлогом, что он, увезя Бингли в Лондон, разрушил счастье Джейн, а еще сделал несчастным оскорбленного им Уикхема.

На другой день Элизабет получила от Дарси письмо, в котором тот признал свою вину в «спасении» друга от неравного брака, но опроверг обвинение в оскорблении им Уикхема. Уикхем, по его словам, был просто злодеем. Ошеломленная Элизабет, осознав свое заблуждение, едва не сгорела от стыда за то оскорбление, что нанесла Дарси. Но и это письмо было для нее оскорбительно, поскольку оно явно было продиктовано не разумом, а импульсом чувства.

Чтобы собраться с мыслями и чувствами, девушка предприняла небольшой вояж, в результате чего (по закону жанра) попала в поместье Дарси. И хотя Дарси не было дома, волею Джейн Остин он вскоре появился там и, изумив всех своим радушием, очаровал Элизабет. Но тут стало известно, что одна из сестер Беннет, Лидия, сбежала из дома с Уикхемом, чем нанесла семье бесчестье. Поведав о том Дарси, Элизабет с ужасом поняла, что она теперь никогда не сможет стать его женой. Вернувшись домой, она узнала, что Уикхем обвенчался с Лидией, чем спас всю семью от позора. И что «виновник» этого – Дарси, отыскавший Уикхема и принудивший его за немалую мзду к браку с соблазненной им девицей.

После этого все пошло к хэппи энду. Джейн стала женой Чарльза. Элизабет и Дарси также обрели счастье в браке. Элизабет заодно стала хозяйкой немалого поместья супруга.

Элизабет была любимой героиней писательницы. «Должна признаться, – писала она, – что, по-моему, такое прелестное создание еще никогда не появлялось в печати». Говорят, она сама послужила оригиналом для портрета Элизабет, отдав ей собственную веселость, бодрость и храбрость.

Нарицательным стало в английском языке имя мистера Коллинза – напыщенного, помпезного себялюбцаи сноба. Существует выражение «Не sent me a Collins» (Он послал мне «коллинза»).

Роман Джейн Остин удивителен сочетанием легкости чтения с расшифровкой «черного ящика» героя, названного позднее «диалектикой души». При этом текст далек от дидактизма и проповедей, и насквозь ироничный. Ктакому сочетанию свойств художественной прозы литература пришла только в начале XX в. Именно тогда на романы писательницы и появился небывалый спрос.

Поклонниками таланта Остин были В. Скотт, Дж. Льюис, Р. Шеридан, А. Теннисон, С. Колридж, В. Вульф, Р. Олдингтон, С. Моэм, Дж. Пристли и многие другие. «По силе созидания и оживления характеров Шекспир поистине нашел в Джейн Остин младшую сестру» – это одно из многих восторженных высказываний писателей о Джейн Остин.

Начиная с 1930-х гг. популярность Остин выросла во всем мире. «Гордость и предубеждение» был переведен на многие языки, выдержал множество изданий, инсценировок, экранизаций. Последний телесериал был снят в Англии в 2005 г. режиссером С. Лэнгтоном.

У нас впервые этот роман был издан на английском языке в 1961 г. в «Издательстве литературы на иностранных языках». И. Маршак первым перевел роман на русский язык.

Эрнст Теодор Вильгельм (Амадей) Гофман
(1776–1822)
«Эликсиры сатаны» (1814–1816)

Создатель бессмертных образов Щелкунчика и крошки Цахеса – Циннобера, великий сказочник-мистик немецкий писатель-«двоедум» Эрнст Теодор Вильгельм (Амадей) Гофман, он же композитор Иоганн Крейслер (1776–1822) в 1814–1816 гг. написал роман «Die Elixiere des Teufek» – «Эликсиры сатаны», ставший образцом готического «черного» романа. Певец и дирижер, режиссер и декоратор, музыкальный критик и обозреватель, учитель музыки и продавец роялей, искусствовед и художник, юрист и композитор, чиновник и писатель в одном лице, Гофман был гениальным знатоком «ночной стороны» души. Слова «лира Орфея отворила врата ада» родились у него на пороге ада безумия, когда за стеной дома был точно такой же ад и когда только благодаря музыке и слову он мог балансировать на краю бездны.

К концу XVIII в. т. н. «готический роман» утвердил себя как литературный жанр не только качественно, но и количественно. Читателей захлестнул вал «жуткой» литературы, полной тайн, ужасов, злодеев и чувствительных дев. X. Уолпол, К. Рив, А. Радклифф, М. Льюис, Ч.Р. Мэтьюрин попугали обывателей не меньше, чем Наполеон со своими маршалами, русские казаки и глухая пора реакции. Трагизм эпохи не мог не сказаться на трагическом характере прозы писателей тех лет, из которых, бесспорно, самым «чувствительным» был поздний романтик Гофман, один из немногих понявший, что от повседневности нельзя скрыться ни в фантазиях, ни в логических конструкциях. Враждебность новых буржуазных отношений, их уродливость он передал как действие сверхъестественных фатальных сил, управляющих судьбой человека.

Титульный лист первого издания романа «Эликсиры сатаны»

Роман «Эликсиры сатаны» внешне примыкает к традиции готического романа, от авантюрного сюжета до демонического колорита. Действие в нем разворачивается сразу в двух мирах – реальности и мистике, одновременно погружая читателя в смятенную раздвоенную душу героя, также разрывающуюся между этими двумя мирами, между злодейством и самопожертвованием. Красной нитью писатель провел мысль о том, что человек – не только сумма добра и зла, отпущенных ему природой, а также игрушка в руках судьбы, но и жертва собственной психики. «Все ужасное и страшное… произошло только в твоей душе, а настоящий внешний мир принимал в этом мало участия. Злое враждебное начало… может влиять так же страшно, как адская сила. Пока ты в него веришь – он(о) существует: его сила заключается в твоей вере» – вот квинтэссенция потаенного смысла романа, почерпнутая, правда, из других произведений его автора. Опираясь на все это, Гофман представил генеалогию зла. Сам постоянно находясь на зыбкой грани трезвости и опьянения, фантазий и реальности, сна и бодрствования (он не спал годами), эту зыбкость писатель перенес и в свой роман.

Род главного героя романа, монаха Медарда, был проклят небом. Когда-то честолюбивый генуэзский художник связал свою судьбу с посланницей дьявола, и все его потомки запятнали себя всевозможными преступлениями, убийствами, инцестом. Самже Художник был наказан, как Агасфер, бессмертием и вечными скитаниями. Отец Медарда погиб при рождении сына. Воспитанный в благочестии, в обители Святой липы, одаренный талантами юноша избрал путь служения Богу и по окончании духовной семинарии стал монахом. Он поступил в монастырь капуцинов. Своими проповедями брат Медард завораживал и подчинял себе слушателей. Из-за болезни он потерял дар речи и решил восстановить его, выпив напиток, хранящийся среди реликвий монастыря. По преданию, это был эликсир сатаны, которым тот искушал св. Антония. Отведав зелья, брат обрел духовное и физическое могущество. К нему вернулось красноречие, а с ним и неуемная жажда вырваться из монастырской обители в мир. Метардом овладели первобытные инстинкты, жажда власти над людьми и душами. В нем уживались два человека: поэт и преступник, слуга Бога и слуга дьявола. И хотя герой истово боролся сам с собой, с обуревавшими его страстями и вожделениями, дурная наследственная кровь, к которой прибавился еще и эликсир сатаны, были сильнее доводов разума и веры. Рок вел Медарда по «большой» дороге преступлений и авантюр, а свое злоприобретенное могущество он и употреблял во зло людям.

Когда монаха заключили в тюрьму по обвинению в убийстве, он погрузился в состояние, которое бывает при переходе от яви ко сну и от сна к яви, и столкнулся с собственным призраком, который жил в его душе. Этот таинственный двойник ни на шаг не хотел отпускать от себя Метарда. Не давал покоя монаху и преследовавший его повсюду Художник, являвшийся ему в разных ликах и раскрывавший его судьбу. Убрав грань между миром реальным и мистическим, Гофман добился поразительного эффекта, перемещая своего героя из пространства осязаемого в пространство психическое. Темадвойничества стала однойизглавныхвромане. Нетолько Медард, но и другие персонажи встречали людей, которые были их точными копиями. Собственно, все это было лишь отражением реальной психологии современников Гофмана, за четверть века переживших несколько социальных потрясений.

Писатель уготовил своему демоническому герою не только роль персонифицированного зла, но и роль искупительной жертвы. Медард раскаялся в преступлениях, нравственно очистился и умер приобщенным к небесной благодати. Своим раскаянием он искупил также и грех своего далекого предка. Художник вслед за ним тоже покинул грешную землю.

Финалом Гофман поставил точку в праздных рассуждениях, можно или нет победить в самом себе дьявольское искушение и как это сделать. А всем текстом подтвердил мысль, сказанную в начале романа: «Наши, как мы их обычно именуем, грезы и фантазии являются, быть может, лишь символическим откровением сущности таинственных нитей, которые тянутся через всю нашу жизнь и связывают воедино все ее проявления; я подумал, что обречен на гибель тот, кто вообразит, будто познание это дает ему право насильственно разорвать тайные нити и схватиться с сумрачной силой, властвующей над нами».

По словам Г. Гейне, «в "Эликсирах сатаны" заключено самое страшное и самое ужасающее, что только способен придумать ум. Говорят, один студент в Геттингене сошел с ума от этого романа». Принятый в Германии довольно прохладно, роман был горячо встречен в Европе и Северной Америке. Но более всего почитателей «Эликсиров сатаны» было в России. Роман воздействовал на творчество М. Лермонтова, Н. Гоголя, А. Погорельского, В. Одоевского, Ф. Достоевского, А.К. Толстого, М. Булгаковаидр. Писатель В.П. Боткин как-то заметил, что Гофман вовсе не умер, а переселился в Россию.

Перевели роман на русский язык Н. Славятинский, В. Ранцов, В. Микушевич.