Текст книги "100 великих романов"

Автор книги: Виорэль Ломов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Николай Васильевич Гоголь (Яновский)
(1809–1852)
«Мертвые души»
(1835–1842)

Даже самый независимый от мнений критики писатель полностью зависим от нее. Тот нерукотворный памятник, который он себе воздвиг при жизни, могут не замечать, переносить с места на места, а то и вовсе сломать. С Николаем Васильевичем Гоголем (Яновским) (1809–1852) случилось худшее, что только могло случиться – его памятник просто-напросто подменили. Объявив часть творческого наследия писателя – «Выбранные места из переписки с друзьями» (1847) – заблуждением безумца, выхолостили и его роман-поэму «Мертвые души» (1835–1842). И роковую роль тут сыграл В.Г. Белинский, противопоставивший ранний – якобы «антиславянофильский» период творчества Гоголя позднему «славянофильскому» – времени создания «Выбранных мест». В своем яростном «Письме к Н.В. Гоголю» великий критик, будучи сам атеистом, обвинил писателя во всех смертных грехах, назвав его «проповедником кнута, апостолом невежества, поборником обскурантизма и мракобесия, панегиристом татарских нравов». Ради красного словца неистовый Виссарион не пожалел отца Великой русской литературы. Тогда как все его нападки не стоили и выеденного яйца. Многочисленные биографические факты и признания самого Гоголя говорят о неизменности его религиозно-политических взглядов, воспитанных в нем с детства. И эти два сочинения («Мертвые души» и «Выбранные места») никак нельзя рассматривать изолированно друг от друга, тем более противопоставлять, – это два этапа одного и того же пути духовного роста писателя, а значит, и литературного. Более того, путь богоискательства заставил Гоголя переосмыслить свои сочинения и своих героев и дать им более глубокую, иногда противоположную первоначальной оценку.

«Боже, – писал Гоголь во время работы над поэмой, – соприсутствуй мне в труде моем, для него же призвал меня в мир. Верю, яко не от моего произволения началось сие самое дело, над ним же работаю во славу Твою. Много труда и пути, и душевного воспитания впереди еще! Чище горнего снега и светлей небес должна быть душа моя, и тогда только я приду в силы начать подвиг и великое поприще». Писателя в первую очередь заботило не «изобличение нравов» крепостнической России, что было официально признано главным и едва ли не единственным содержанием «Мертвых душ», а живые души ее жителей, которые мертвеют и каменеют при жизни. «Точно вся Россия населена в самом деле мертвыми душами», – не раз повторял Гоголь, как патологоанатом доискиваясь до причин их омертвения. Их он видел прежде всего в грехах человеческих. Ведь герои романа – Манилов, Коробочка, Собакевич, Ноздрев, Плюшкин – и стали олицетворением того или иного греха, а Чичиков – и вовсе выступил в роли черта, скупщика мертвых и собирателя живых душ.

Ноздрев. Художник А. Агин

Нет, не критика пошлости жизни и пошлости героев занимала писателя – а созидание, «воскрешение» падшего человека. Замысел Гоголя был грандиозен. Он собирался подобно «Божественной комедии» Данте создать поэму в трех частях, посвященных Аду, Чистилищу и Раю. «Мертвые души» и стали тем адом, в котором судят грешников. И не вина писателя, а его беда, что в центр этого ада он поместил не только грешников, но и Чичикова – персонифицированного беса стяжательства. Поначалу Гоголь еще хотел «воскресить» Чичикова. «И, может быть, в семже самом Чичикове… заключено то, что потом повергнет в прах и на колени человека пред мудростью небес», – рассуждал он и много лет потратил на оживление души того, у кого ее нет. Писатель запоздало осознал, что в Чистилище, а уж тем более в Рай этот «герой» не может попасть априори. И совершенно правы те представители духовенства, которые утверждают, что «адекватность восприятия и интерпретации „Мертвых душ“ не может быть достигнута вне учета религиозной „составляющей“ замысла поэмы, тем более что для самого Гоголя как художника-христианина эта „составляющая“ являлась единственно оправданным основанием критики современного ему общества». И не надо забывать, что писатель с юности жаждал служить на государевом поприще. Таковым и стало для него литературное, которое он по своей воле водрузил на три столпа Николаевской эпохи: Православие, Самодержавие, Народность.

В связи со сказанным не имеет смысла пересказывать уцелевшие пять глав второго тома поэмы (дабы не беспокоить дух Николая Васильевича), кратко изложим первый.

Вскоре после Отечественной войны 1812 г. в губернский город NN приехал коллежский советник Павел Иванович Чичиков, весьма интересующийся здоровьем населения края. Сделав визиты чиновникам, от губернатора до инспектора врачебной управы, он снискал всеобщее расположение и свел знакомство с рядом помещиков, зазвавших его в гости. Чичиков покатил по губернии, скупая у помещиков умерших крестьян, которые еще не были заявлены таковыми в ревизской справке. Затем он намеревался заложить их в казну как живых, на вырученные деньги купить деревеньку где-нибудь в Херсонской губернии и зажить себе припеваючи, коптя небо и воспитывая детей.

Судьба занесла скупщика к неумейке и фантазеру, приторному до одури Манилову, к мелочной боязливой «дубинноголовой» Коробочке, к бесшабашному хаму и вралю Ноздреву, к кряжистому скопидому Собакевичу, к скряге и «прорехе на человечестве» Плюшкину. «И до такой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек!» – восклицает по поводу Плюшкина Гоголь, относя этот вопль своей страдающей души ко всем персонажам поэмы, включая губернских и столичных (в «Повести о капитане Копейкине») чиновников.

Скупив изрядно душ, Чичиков в гражданской палате оформил сделки и вмиг стал «херсонским помещиком» и завидным женихом. Но, не оправдав надежд губернских матрон, новоиспеченный «помещик» скоро потерял их расположение. Вдобавок пьяный Ноздрев прилюдно громогласно допрашивал его, много ли он наторговал мертвых, а прикатившая в город Коробочка, боявшаяся продешевить с душами, подлила масла в огонь. Эта новость, обросшая самыми нелепыми подробностями, взбудоражила весь город. Фантазии обывателей рисовали из Чичикова то фальшивомонетчика, то разбойника, то шпиона а то и Наполеона и даже Антихриста. От потрясения умер прокурор, чем только подтвердил свою ненужность в обществе, где самым страшным судом были пересуды да сплетни. В заключении автор изложил историю жизни Чичикова, которую тот смальства посвятил одному лишь стяжанию, венцом которого и стал его план скупки мертвых душ. Завершила первый том аллегория летящей тройки – Руси, в которой мчится герой поэмы, то ли в тартарары, то ли за новыми душами – в наш век.

Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа.

История создания романа вкратце такова. К работе над ним Николай Васильевич приступил в 1835 г. в Петербурге. Сюжет, по его словам, ему подсказал А.С. Пушкин. Император Николай I распорядился выдать на написание сочинения 5000 рублей. Сначала Гоголю хотелось написать плутовской роман, потом «показать хотя с одного боку всю Русь», а закончилось замыслом масштаба Данте. Завершил первый том Гоголь в 1841 г. Из-за прицепок московской цензуры поэма была передана друзьями писателя петербургским цензорам и издана в 1842 г. с некоторыми купюрами и измененным названием «Похождения Чичикова, или Мертвые души». У термина «мертвые души» несколько значений. Прежде всего это классический оксюморон, т. е. чисто эстетская штучка. Еще один поверхностный смысл – это «товар», приобретением которого озабочен главный герой. Метафорический, как уже было сказано, – это помещики и чиновники. И, наконец, третий, духовный смысл – это души духовно умершие, которым можно еще возродиться, пройдя путь испытаний и страданий. Именно этот смысл и собирался Гоголь раскрыть во втором и третьем томах поэмы.

– «Мертвые души» преддверие немного бледное той великой поэмы, которая строится во мне и разрешит, наконец, загадку моего существования, – писал Гоголь в одном из писем.

– А воскреснут ли персонажи поэмы? – спросил его однажды духовник.

– Если захотят, – с улыбкой ответил тот.

Критика не заставила себя ждать и легко обвинила автора в клевете на действительность. Высоко оценили поэму В.Г Белинскийи К.С. Аксаков. И если первый полагал, что автор написал ее о России и только для России, то последний счел ее вершиной мировой литературы. Ну а Гоголь в это время, уединившись за границей, ушел с головой во 2-й том. Написанное не удовлетворяло его, и он дважды сжигал рукопись, в состоянии жесточайшего душевного кризиса в 1845-м и за 9 дней до кончины в 1852 г.

В прошлом столетии было несколько экранизаций «Мертвых душ». В 1909 г. фильм снял режиссер П.И. Чардынин, в 1960-м – Л.З.Трауберг, в 1969-м – А.А. Белинский, в 1984-м – М.А. Швейцер.

В 1976 г. Р.К. Щедрин написал оперу «Мертвые души».

Александр Дюма-отец
(1802–1870)
Огюст Маке
(1813–1888)
«Граф Монте-Кристо»
(1844–1845)

Сегодняшним творцам-издателям т. н. проектов и делателям бестселлеров есть чему поучиться у французского писателя Александра Дюма-отца (1802–1870). Он весьма успешно совмещал обе эти прибыльные профессии. За жизнь писатель создал и опубликовал около 500произведений (301 том). Дело в том, что Дюма стал первым литературным рабовладельцем. Конечно, он сделал гигантские усилия, чтобы создать себе имя и войти в культурную обойму Франции, – в этом помогла ему его щедрая природа и великолепное владение словом, и только потом нанял и закабалил целый штат литературных «рабов», заделался мэтром, отделывающим чужие сочинения и редактирующим заготовленные болванки соавторов. Из «литературных помощников» писателя самый знаменитый – школьный учитель, мечтавший о литературной славе, Огюст Маке (1813–1888). В этом творческом тандеме были созданы около двух десятков крупных сочинений, в т. ч. двенадцать прославленных романов, лучшим из которых считается «Le Comte de Monte– Cristo» – «Граф Монте-Кристо» (1844–1845). Щедро делясь с Маке и К° гонорарами, всю славу Дюма ничтоже сумняшеся забирал себе, благодаря чему получил, например, от министра просвещения Франции возможность посетить на военном корабле Алжир и Тунис, дабы привлечь своими очерками внимание публики и финансистов к этим заморским странам. Сегодня в ряде стран на титульных листах «Графа Монте-Кристо», трилогий «Трех мушкетеров» и «Королевы Марго» и др. знаменитых романов писателя стоят два имени: Дюма и Маке.

В мирен особенно в России (самой «читающей» стране) «Графа Монте-Кристо» знают с пеленок. Этому способствуют и неоднократные переиздания романа, и его многочисленные экранизации, инсценировки и даже недавно созданный мюзикл, который «получил самые лестные отзывы уважаемых театральных критиков и журналистов, вызвал истинный восторг простых зрителей». Посему не станем отнимать хлеб у продавцов зрелищ и передадим содержание романа скупо, как «квинтэссенцию… потрясающей истории о любви, мести и возмездии».

В 1815 г. молодой моряк из Марселя Эдмон Дантес собрался жениться на красавице Мерседес. Семья и друзья влюбленной пары праздновали помолвку, когда полиция арестовала жениха. Молодому человеку на основании анонимного доноса, состряпанного тремя негодяями, желавшими отобрать у него место капитана, имущество и невесту, предъявили ложное обвинение в том, что он тайный агент бонапартистов (это было накануне «ста дней» Наполеона). И хотя вина Эдмона была никак не доказана, прокурор, опасавшийся, что станет известно имя его отца – одного из участников бонапартистского заговора, заключил Дантеса пожизненно в подземелья замка Иф.

Кадр из фильма «Граф Монте-Кристо». 1934 г.

Через много лет Дантесу удалось познакомиться еще с одним узником замка, аббатом Фариа, от которого он узнал тайну старинного клада, спрятанного на острове Монте-Кристо. Дантесу удалось бежать из тюрьмы и с помощью контрабандистов стать владельцем несметных сокровищ. Вернувшись во Францию в облике таинственного и сказочно богатого графа Монте-Кристо, он все свои силы и богатство отдал одной дьявольской, но такой по-человечески понятной страсти – мести друзьям-предателям и врагам. Все они зело преуспели за годы, пока Дантес сидел в крепости – благодаря целой веренице преступлений, первым из которых было его «дело». Один стал генералом и женился на Мерседес, второй заделался богатым банкиром, третий содержал сельский трактир, прокурор поднялся до звания королевского. Против мести невинного узника были бессильны их деньги, связи и звания. «Прощай, человеколюбие! – провозгласил Монте-Кристо. – Пусть бог отмщенья уступит мне место, дабы я покарал злодеев!» Все злодеи и члены их семей окончили печально – были разорены, опозорены, убиты, покончили с собой, сошли с ума. Как говорится, туда им и дорога.

Но почему же немного не по себе от жизненной философии мстителя: «Только тот, кто безмерно страдал, способен испытать блаженство. Надо почувствовать вкус смерти, чтобы с удовольствием вкушать жизнь. Вся премудрость – в двух словах: ждать и надеяться!»? Может, потому, что в этой истории все слишком схематично и условно? Все отдано в руки слепому случаю? Хорошо, Дантесу повезло стать Монте-Кристо, а миллионам и миллионам других униженных и оскорбленных? Чего им ждать и на что надеяться? Надо честно признать: нас как детей элементарно провели – рассказали сказку о Синдбаде-мореходе, в которой повезло счастливчику, а преступники понесли не небесную кару, а человеческую. Авторы пренебрегли главной заповедью: «Не судите, да не судимы будете». Да, собственно, зачем им был Бог? Они, как П.С. Лаплас, «не нуждались в этой гипотезе». Сами заставляли персонажей преступать божьи законы, сами их и наказывали. И на том спасибо.

Это произведение, включившее в себя самые «пряные» темы той поры – «наполеоновскую», «морскую» и «восточную», относят к романтическим, историческим, приключенческим и «народным» романам-фельетонам. Переработанные авторами мемуары архивариуса французской полиции Ж. Пеше и врача-отравителя Э.-С. Кастена легли в основу истории молодого человека, отвергнутого обществом и мстящего ему в манере 1а Байрон. Ряд критиков справедливо отметили, что Монте-Кристо даже превзошел байронического героя в своей «ницшеанской» сверхчеловечности. Большинство же специалистов, особо не озабоченных религиозными раздумьями, поместили роман в золотой фонд мировой литературы, хоть и в раздел «народного романа».

Душераздирающая кровавая история сапожника Франсуа (Пьера) Пико, оговоренного и жестоко преданного друзьями, старательно трансформированная Дюма – Маке и упакованная в романтическую оболочку, пришлась по вкусу читателям. Именно с тех пор успех произведения стал напрямую зависеть отколичества трупов. «Граф Монте-Кристо» вышел в 136 номерах парижской «Газеты Дискуссий» и сделал Дюма миллионером. Но это была не пустышка, не сегодняшний раздутый рекламой бестселлер. Роман читался на одном дыхании. Перо Дюма придало самым невероятным приключениям Монте-Кристо невероятную жизненность. В произведении удивительно гармонично сочетались фантазии с жизнью, а характеры персонажей обладали ясностью и документальной достоверностью.

Со временемимя Маке за ненадобностью было забыто, а Дюма-отец стал отцом бестселлеров, поглощаемых молодыми людьми всех времен и народов поистине с ненасытной жадностью. Этим романом-сказкой да еще «Тремя мушкетерами» писатель, в числе немногих, распахнул врата на широкую дорогу сегодняшнему масскульту. И не его вина, а наша с вами беда, что на дороге этой практически не было талантов, равных его щедрому и жизнелюбивому таланту.

«Граф Монте-Кристо» переведен на множество языков (на русский язык роман перевели В. Строев и Л. Олавская) и, как было уже сказано, стал основой безудержного вала кино– и телеподелок. Первой экранизацией романа стал первый голливудский фильм, снятый режиссером Ф. Боггсомв 1908 г. Из множества картин можно упомянуть французский фильм режиссера Р. Вернэ с Ж. Маре в главной роли (1953), многосерийный телефильм, созданный кинематографистами Германии, Франции и Италии (режиссер Ж. Дайян, 1998), американскую картину (К. Рейнольде, 2002) и японский мультсериал (М. Маэда, 2004–2008). В СССР в 1988 г. режиссером Г. Юнгвальд-Хилькевичем был сняттелесериал «Узник замка Иф».

Шарлотта Бронте
(1816–1855)
«Джен Эйр»
(1847)

Если вы хотите посоветовать своей дочери, впервые влюбившейся в старшеклассника (ведь ей не больше десяти лет?), с кого ей делать жизнь, дайте бедняжке почитать роман английской писательницы Шарлотты Бронте (1816–1855) «Jane Eyre: An Autobiography» – «Джен Эйр». Там она найдет «первое робкое чувство, обманутые надежды, верных друзей и настоящую любовь», «огромное счастье быть любимой и любить», зальется «слезами от избытка чувств, вызванных состраданием», и сделает первый решительный шаг в направлении собственного эмансипэ. Словом, дева найдет там все, чего жаждет ее душа и что обещают современные книгопродавцы. Они, впрочем, нисколько не врут.

Во многом автобиографический роман о безответном чувстве Шарлотты Бронте к хозяину брюссельского педагогического пансионата женатому мсье Эгеру впервые был опубликован в 1847 г. в Лондоне под псевдонимом «Каррер Белл». (Этот псевдоним закрепился за гувернанткой – учительницей французского языка и рисования после публикации ею вместе с сестрами Эмилией и Анной сборника стихов.) Успех превзошел все ожидания писательницы, тем более что первый ее роман «Учитель» был отвернут.

В «Джен Эйр» писательница использовала не только традиции готического романа и мэтра В. Скотта, но и мотивы Библии и английских сказок, ввела вполне байронического героя Рочестера и даже квазивампира – его безумную жену. Героиня романа, как и сама Шарлотта, испытала холод и одиночество, любовь и разочарование, и только неукротимый дух помог одержать ей в жизненных лишениях нравственную победу.

История по нынешним дням банальная, но по тем – из ряда вон. До Бронте никто не выступал за равные права женщин с мужчинами. Во всяком случае, в романах. Историю о непростой судьбе хрупкой сироты с мужским характером рассказывает сама Джен Эйр. В детстве она испытала немало огорчений от своей родни, а когда попала в школу, стала прилежной ученицей и установила добрые отношения с детьми и учителями. Отучившись шесть лет, Джен два года работала учительницей, а затем устроилась в поместье Торнфильд воспитательницей девятилетней Ад ель. Вскоре приехал хозяин поместья, опекун Адели мистер Эдвард Рочестер. Хозяин и гувернантка нашли интерес в совместных беседах. Как-то ночью девушка случайно обнаружила, что горит комната Эдварда, и успела разбудить его. По ее предположениям, поджог совершила жившая в доме странная швея Грейс Пул. По закону жанра в этот час девушка поняла, что полюбила спасенного хозяина, но не выдала своих чувств. Как-то в доме собрались гости, а ночью на одного из них, мистера Мэзона, напала женщина (Джен подумала на Грейс Пул). Тогда же Джен узнала из письма, что у нее есть дядя, мистер Эйр, который хочет удочерить ее.

Джен Эйр впервые встречает мистера Рочестера. Иллюстрация Ф.Таунсенда

Спустя время Эдвард объявил своей гувернантке, что решил жениться на ней. Состоялась помолвка, Джен сообщила своему дяде о предстоящем замужестве. В день свадьбы в церкви появился поверенный из Лондона, присланный дядей, объявивший о невозможности бракосочетания, поскольку мистер Рочестер женат. Эдвард сознался, что женат на сумасшедшей. Это подтвердил и Мэзон – его свояк. Стала ясной и роль Грейс Пул, приставленной следить за буйнопомешанной, которая пыталась поджечь дом и ранила Мэзона.

Рочестер умолял Джен простить его, рассказал о том, как в молодости его обманным путем женили на душевнобольной, с которой он теперь по закону не мог развестись. Он заклинал Эйр уехать с ним, но она не могла идти против совести и ночью тайно покинула дом. Несколько дней скиталась, пока ее, едваживую, не подобрал священник Сент-Джон. Он устроил Джен учительницей в сельской школе. Джен скрывала свое имя, но когда случайно оно открылось, выяснилось, что дядя умер, оставив ей наследство в 20 тысяч фунтов, а она сама состоит в родстве с Сент-Джоном и его сестрами. Джен поделила наследство между всеми поровну. Честолюбивый Сент-Джон, готовясь стать миссионером, предложил Джен руку и сердце. Прежде чем дать ему ответ, Эйр решила узнать о судьбе Рочестера и поехала в Торнфильд. Она застала имение сгоревшим. Безумная миссис Рочестер подожгла дом и прыгнула с крыши. Эдвард, пытавшийся ее спасти, ослеп и потерял кисть руки. Джен нашла Рочестера в глухом поместье сломленным и глубоко несчастным. Эдварду поначалу не хватало духу, чтобы сделать девушке повторное предложение, но, в конце концов, он все же попросил ее стать его женой. Они обвенчались, у них родился первенец, а через два года к Рочестеру частично вернулось зрение.

Счастливый конец романа, хотя и не в стиле викторианского happy end, увы, не увенчал жизнь ее автора. Жизнь реальной Джен, «хрупкой феи, ростом 145 см, храброй, трепетной и некрасивой», оборвалась от осложнений во время беременности.

Роман был принят публикой с восторгом. «Полное пренебрежение ко всякой условности, яркость и сила в обрисовке характеров, неприкрашенный, жизненной правдой дышащий реализм», – писала критика. Но в то же время ряд рецензентов увидели в нем «целиком антихристианское сочинение, проникнутое ропотом против комфорта богатых и лишений бедняков». Роман поразил читателей образом главной героини – независимой девушки, ведущей тяжкую борьбу за существование и за свое человеческое достоинство. Он стал первой вехой в истории борьбы за женское равноправие – и образом героини и личностью самой писательницы, взявшей на себя смелость объявить себя автором этого романа.

«Джен Эйр» была переведена на многие европейские языки. Первый русский перевод И. Введенского появился в 1849 г. в «Отечественных записках». В редакционном вступлении была полная отсебятина: «Дженни Эйр» написана гувернанткою г. Теккерея, которому и посвящена эта автобиография при втором ее издании». «Успех замечательный, успех европейский, – написал о романе критик А.В. Дружинин, – свежее пламенное создание юного таланта, мощной фантазии и многосторонней опытности». Роман был замечен сразу, оценен в прессе и обрел огромную популярность, в т. ч. и среди русских классиков – И.А. Гончарова, Ф.М. Достоевского, Н.Г. Чернышевского, Л.Н. Толстого. Первая половина XX в. не баловала вниманием роман Бронте, пока в 1950 г. он не вышел в переводе В. Станевич, и стал настольной книгой нескольких поколений. «Джен Эйр» и сегодня признана одной из самых значительных книг в английской литературе.

Обратив внимание читателей (прежде всего читательниц) на неприглядную участь женщин и выведя в своем сочинении очаровательный образ Джен Эйр, Шарлотта Бронте открыла новый жанр т. н. любовного романа, в котором героини, созданные после нее многими писательницами, а чаще всего авторессами, стали счастьем и грозой книжных прилавков. Однако редко какой последовательнице Бронте удается повторить наивную прелесть ее романа, редко какая «новая» героиня способна на пассаж Джен Эйр: «Когда нас бьют без причины, мы должны отвечать ударом на удар – иначе и быть не может – притом с такой силой, чтобы навсегда отучить людей бить нас!»

Роман Бронте стал поистине кладезем для творчества кинематографистов, по нему снято не менее 25 фильмов. Впервые мир увидел американскую синему в 1910 г. (режиссеры М. Казерини, Т. Марстон). Не оставили равнодушными зрителей английские телесериалы 1983 г. (Д. Эмьес) и 2006 г. (С. Уайт). Приложил руку к роману и великий Ф. Дзеффирелли в 1996 г.