Текст книги "Не замужем. И очень опасна"

Автор книги: Виолетта Якунина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Аня, стой! Обожди, говорю!

Пришлось притормозить у подъезда. Стрельнув пронзительным взором в сторону Артура, Салтычиха затрещала без умолку:

– С приездом тебя, Аня. Я хочу сама все рассказать, пока тебе все с ног на голову не переставили. Просто ты редко когда из дома уезжала, – читай между строк – незаметно для Салтычихи, – а тут тебя нет и нет. И вдруг вижу, в твою квартиру мужики ходят. Ну я понаблюдала. Они у тебя поселились. А перед этим ко мне один такой приезжал, все о тебе выспрашивал, я сначала решила, что у него к тебе любовный интерес. В общем, ничего такого не подумала. А когда эти появились, ну, думаю, здесь что-то нечисто. Позвонила Людкиному внучку – Сереже, он же у нас участковый. Тот, дурачок, пришел, в дверь к тебе позвонил, ну ему, знамо дело, никто не открыл, так он на меня же еще и выступил: мол, с чего это я воду мутю, мучу... тьфу... Короче говоря, толку с него мало было. А через пару дней и тех бугаев, которые у тебя в квартире обосновались, тоже след простыл. А вчера ночью у тебя снова кто-то был, что-то грохало, но в милицию я не звонила – вдруг, думаю, это ты вернулась.

Салтычиха закончила свой рапорт и вперила в меня выцветшие голубенькие глазки, в которых плескалось жуткое любопытство.

– Спасибо вам, Агафья Петровна, за то, что следили за моей квартирой. На вас всегда можно положиться в трудную минуту, – вежливо поблагодарила я и шмыгнула в подъезд, оставив ее на пороге в крайнем неудовлетворении, ведь я ничуть не расширила сферу ее информированности.

Подымаясь по ступенькам, я лихорадочно решала вопрос, как попасть в квартиру без ключа. Артур сопел сзади, не подозревая, что я намеревалась ему предложить попрактиковаться в вышибании дверей. Но, увы, двери совершенно не нуждались в повторном вскрытии. Замок был безнадежно сломан, а чтобы дверь не стояла распахнутой, ее заложили моим носком.

– Что это? – прошептала я.

– Сейчас посмотрим, – отодвинув меня в сторонку, пробормотал Артур.

Мы гуськом вошли в квартиру. В прихожей было темно, и Артур тут же обо что-то споткнулся.

– Вот черт! – проворчал он.

А я щелкнула выключателем и тут же пожалела. Все пространство было разворочено, словно после взрыва гранаты. На полу валялись мои вещи, картины, книги, кассеты, банки с маринадами. В комнате было то же самое: мебель и подушки вспороты, телевизор разворочен, стеллажи опустошены, и даже обои содраны.

– Мама, —выдавила я из себя, села на пол и завыла.

Артур, кажется, что-то говорил, но я его не слышала. Я самозабвенно предавалась своему горю, причем вслух. Я никогда не могла тупо рыдать, обычно между приступами рева мне необходимо было высказывать все, что накипело на душе.

– Сволочи, какие сволочи. Ну зачем было устраивать погром? Где же я теперь возьму денег, чтобы все это привести в божеский вид... – Мысль о деньгах заставила меня срочно повернуть свое горе в другую сторону: – Козлы, уроды, нагадили и смылись, а мне теперь все это разгребать!

Тут я заметила, что безвременно погиб бабушкин чайный сервиз из старинного китайского фарфора – наша семейная реликвия.

– У, гады проклятые, что натворили, – запричитала я с новой силой, пробираясь сквозь груды мусора к трогательным черепкам.

– Ань, ну чего ты так убиваешься? – донеслось до меня, и у меня появился реальный объект для вымещения ненависти.

– Да потому что осталась без дома, без имущества, без сервиза бабушкиного. Ты хоть знаешь, сколько он стоит? И вообще он бесценный – это мое наследство! И как мне теперь прикажешь здесь жить?

– Точно, жить здесь пока весьма затруднительно, – поспешно согласился Артур, – но ты можешь жить у меня, я имею в виду – временно, пока все здесь не разберешь. Сейчас уже поздно, давай сюда вернемся завтра, а, Ань?

– Но ведь замок сломан, – возразила я немного не в тему. – Как же тут все оставить?

– Вряд ли тебя теперь можно обворовать, – скептически хмыкнул он, оглядывая разруху.

– Ну и что, надо с замком что-нибудь придумать... – заупрямилась я.

Артур вздохнул и потопал к двери, И тут зазвонил телефон. Тревожно. Глухо. Я от неожиданности подпрыгнула и лишь потом поняла, что это мой телефон звонит из-под кучи хлама, служившего раньше креслом. Я смогла довольно быстро откопать его и сняла трубку.

– Алло, – рявкнула я.

– Анна?

– Да. Кто это?

– Это Коля из Кореновска.

– Отлично. Привет, Коля.

В комнату заглянул Артур, кивком выясняя, кто это звонит, я отмахнулась: мол, так, ерунда, и он исчез. Но, судя по всему, стоял и подслушивал.

– Наконец-то я до тебя дозвонился, – радовался тем временем Коля. – Ты давно вернулась?

– Можно сказать, только что, – не понимая, чего ему от меня нужно, сказала я.

– Так я чего звоню, – решил приступить к сути мой собеседник, – ты давно Риту не видела? Три дня тому назад она уехала в Краснодар, но больше в Кореновск не возвращалась. Понимаешь, я звонил ей каждый день и не смог дозвониться. Сотовый недоступен, а тетя Люда трубку не берет – я боюсь, вдруг с ними что-то случилось.

– С чего ты взял, что с Риткой что-то случилось? – рявкнула я, догадавшись, что подруга далеко зашла с этим деревенским парубком, и теперь он считает себя вправе контролировать каждый ее шаг.

– Да с того, что она мне не позвонила, – с отчаянием провозгласил Николя.

О господи, ну что за дубина стоеросовая! Видите ли, Ритка ему не позвонила! Да с чего это она должна отчитываться перед тобой? Ты ей кто? А вот я ей подруга, так почему же она мне не звонит или хотя бы сотовый не включит?

– Слушай, Коля, она и мне не звонила. А что, разве тетя Люда не возвращалась в Кореновск?

– В том-то и дело, что нет. Они обе были в Краснодаре. Ты к ним на квартиру не заходила? Может, там чего произошло?

– Я не заходила, но зайду обязательно и попрошу, чтобы Рита тебе позвонила.

– Спасибо тебе, Аня.

– Кстати, запиши мой сотовый, – сказала я и продиктовала номер.

Он отключился, а я крепко задумалась. На душе скребли кошки. Надо срочно двигать к Ритке, там действительно что-то случилось. Я решительно встала и нос к носу столкнулась с Артуром.

– Мы едем к Ритке, – твердо сказала я.

– Зачем?

– Затем.

– Понятно. А как же дверь?

– Да ладно, что тут брать?

Мы шагали к машине, за нами следили соседи. Тетки помоложе оценивающе глазели на Артура. Мне было все равно.

Риткин дом находился не слишком далеко от моего, но мы то и дело попадали в пробки. Артур что-то говорил, я отделывалась междометиями. Говорить не хотелось. Особенно с ним. Вот как интересненько получается: вчера мне не дают войти в квартиру к Ритке, увозят прочь, задерживают всеми правдами и неправдами почти до вечера – как же, Тигран ведь выставил дозорных, а прекрасный рыцарь спас свою возлюбленную! И сегодня меня долго отговаривают от посещения собственного жилья. А вдруг коварный Тигран подстережет меня в моем доме? И надо же, свою квартиру я нахожу полностью разгромленной. Кто и что там искал? Уж во всяком случае, это работа не Витьковых ребят. Мою квартиру потрошат в тот момент, когда я нахожусь в объятиях моего героя, ведь Салтычиха сказала, что шум был этой ночью. На меня напало оцепенение. Возможно, позже я буду страдать, вспоминая в подробностях наше с ним знакомство, выискивая тайные знаки, и перебирать бесконечные «если бы...», но сейчас это время еще не наступило.

Мы затормозили у самого подъезда. Вошли. Я сразу же направилась к ящику за ключами. Поймала его удивленный взгляд и, ничего не объясняя, стала подыматься по лестнице. Он упорно маячил сзади. Щелкнули замки, и я переступила порог Риткиной квартиры.

Она лежала в гостиной, среди разбросанных рулонов обоев и прочего хлама. В комнатах пахло краской. Однако раскардаш, царящий здесь, нельзя было списать на счет ремонта. Она была мертва... совсем-совсем. Это было ясно. Я закричала, рванулась к ней, но меня удержал Артур.

Комната закружилась перед глазами, я тихо осела, выскользнув ужом из его рук, и громко вернула выпитое за ужином вино, едва не обделав себя саму. Артур пытался мне помочь, но я тряслась и отбивалась. Дар речи вернулся не сразу, но голос сел настолько, что я могла только сипеть.

– Господи, зачем, зачем вы это сделали? Она же ничего не знала. Это была просто старая, больная женщина. Какие же вы суки! Суки! Суки!

Прямо посреди комнаты лежал труп тети Люды, мамы моей единственной подруги, которая зачастую заменяла мне моих родителей, которую я любила и уважала. Мне было страшно. Я чувствовала, что виновата в ее смерти. Ведь это все началось с меня! Хотелось рыдать, орать, рвать на себе волосы, только вот не было сил. Я сидела на полу прямо перед лужей рвоты, раскачивалась во все стороны и мечтала об обмороке. Но сознание не спешило освобождать меня от ужаса действительности. Я даже не могла сопротивляться, когда Артур поволок меня в ванную, умыл, а потом вывел из квартиры. Причем дверь закрывать не стал. Подъезд мы покинули, так же никем не замеченные, впрочем, мы особенно и не скрывались. В машину он буквально втащил меня.

– Где она? Где Ритка? Что с ней? – монотонно хрипела я.

– Аня, выслушай меня... – начал Артур.

Я посмотрела на него, вложив во взгляд всю ненависть, презрение и боль, на какие была способна, и он сорвался:

– Я тут ни при чем. Я ездил за тобой в Туапсе, когда мне позвонил этот псих Тигран, именно тогда он сообщил о смерти этой женщины. Они пришли за Ритой, а она бросилась ее отбивать. Один из ублюдков оттолкнул ее, при падении она ударилась головой. И все. Сразу умерла, поэтому они не стали ничего предпринимать, забрали с собой твою подругу и смотались. Я же не хотел, чтобы ты все это увидела, я надеялся, что ее обнаружит кто-нибудь другой.

– Почему ты не позвонил в милицию? – перебила я его.

– Да потому что мы с тобой не расставались, и я не мог позвонить из таксофона. А остальные телефоны они могли отследить. Поверь мне, я не желал и не желаю иметь ничего общего со всей этой историей.

Чужая смерть для него «эта история»! Иными словами, поняла я, ему было глубоко плевать на то, что в этой квартире лежит на полу всеми брошенная покойница. В этот момент я его ненавидела и совсем позабыла, что, когда мне самой довелось побывать в такой же ситуации, про милицию я вспомнила не сразу, причем так туда и не позвонила.

– Куда он увез Ритку? – спросила я.

– Я не знаю. Именно после того, как он захватил ее, он позвонил мне и сказал, что дальше мы действуем каждый по своему сценарию. Анютка, послушай, я...

– Заткнись, – ледяным голосом произнесла я. – Мне очень жаль, что я позволила твоим грязным лапам касаться меня. Я на смертном одре буду с омерзением вспоминать нашу близость. Больше всего на свете я хотела бы, чтобы вы все сдохли. Но пока давай заключим дьявольский союз. Слушай сюда, детектив. Я плачу тебе полмиллиона американских долларов за то, чтобы ты нашел мою подругу. Целую и максимально невредимую. Звони ему прямо сейчас.

На Артура страшно было смотреть, его рот свела судорога, зеленоватая бледность покрыла смуглое лицо. Пожалуй, сейчас его красота трансформировалась в уродство. Или мне только так показалось?

– Я знал, детка, что эти денежки пригрела ты. Только ты, и никто больше, – омерзительно ухмыльнулся он.

– И ты их никогда не получишь, даже если снимешь с меня кожу. Тебе они светят только, если ты вернешь мне Ритку.

– Интересно, твоя подруга оказалась такой же стойкой? – произнес он.

И тогда я его ударила. Сильно. Кулаком. В челюсть. Острая боль пронзила руку, но мне было все равно – если бы я могла, то забила бы его насмерть!

– О’кей, детка, я принимаю твое предложение, – прошипел Артур, растирая место удара.

Я видела, как ему хочется ответить, но тут он рванул меня на себя и поцеловал. Я забилась в его руках словно в конвульсиях, но у него была просто железная хватка. Казалось, что он сошел с ума и не понимает, что делает. Вырвавшись, наконец, я буквально зарычала:

– Никогда! Слышишь, никогда больше не смей ко мне прикасаться, грязное животное!

Получилось как в дешевом кино, но в тот момент я не могла оценить пошлость этой фразы. А он только ухмыльнулся:

– Все, поехали.

– А как же тетя Люда?

– Позвонишь из таксофона, если хочешь искать подругу, а не объясняться с ментами.

Мы отбыли в полном молчании. На мой взгляд, говорить было не о чем. Отъехав от Риткиного дома на приличное расстояние, Артур остановился у одинокого таксофона. Я вышла. Набрала 02 и сообщила, что в Риткиной квартире находится труп. Когда мне настоятельно порекомендовали представиться, я назвала вымышленное имя и пообещала дождаться приезда патрульной машины. Краем глаза я наблюдала за Артуром, поэтому заметила, что он даром времени не теряет и тоже общается по сотовому. Кажется, ему хотелось скрыть от меня сей факт, потому что он сидел вполоборота, подперев щеку ладонью с телефоном. Я, кстати сказать, все равно возражать бы не стала, ведь молодец принялся отрабатывать обещанное вознаграждение – вот и умница!

Когда я вернулась в машину, телефона в руках Артура видно не было.

– Ну что, поехали?

– Поехали, а куда?

– Мне кажется, я знаю, куда он ее повез, – напустил таинственности Артур.

– Ну конечно, – кивнула я, подразумевая, что не прочь поверить в его ясновидение.

– Ты не так меня поняла, я не уверен, мне только кажется, что я знаю.

– Слушай, Артур, не надо наводить тень на плетень. Я тебя наняла, чтобы ты приложил к этому делу все свое умение и старание, поэтому я не хочу, чтобы ты гадал на кофейной гуще. Позвони Тиграну и выясни, где он.

– Знаешь, дорогуша, – вспылил вдруг мой наемник, – если бы ты меня внимательно слушала, а не корчила из себя великую работодательницу, то, возможно, уразумела бы, что Тигран не желает, чтобы мы объединяли свои усилия. И потом, я ему уже позвонил, – сдулся он – видимо, роль провидца пришлась не по вкусу.

– А вот тут поподробнее, – заинтересовалась я.

– Он мне ничего не сказал на мое предложение увидеться, наоборот, заметил, что сейчас ему не до свиданий. Но мне кажется, что я догадался, где прячется наш грузинский друг.

– Выражайся яснее, пожалуйста, – поморщилась я.

Он покосился на меня, затормозил перед светофором и выразился яснее:

– Не так давно он приезжал по делам в Краснодар и пригласил меня на ужин. Местечко он выбрал весьма специфическое – в пригороде, но заверил, что там готовят отличный шашлык и подают настоящее грузинское вино. Так вот в этом затрапезном кабаке в тот вечер играл на саксе мужик. Очень своеобразно играл, я похвалил, а мне тогда сказали, что только там он и играет, потому что практически ослеп и далеко от дома не ходит. Сейчас, когда я разговаривал по телефону с Тиграном, я слышал звуки сакса. Думаю, он там.

– Слушай, а у тебя оружие есть? – поинтересовалась я.

– Есть, – кивнул он.

– Хорошо.

– Было бы совсем не плохо, если бы обошлось без оружия, – как бы самому себе сказал он.

– Это уже твои трудности. Я тебя наняла. Плачу неплохие деньги, так будь любезен их отработать.

И чтобы показать, что разговор окончен, я врубила приемник, зазвучала старая песня «АББА», ребята в четыре голоса превозносили волшебное чувство – любовь. А в моем сердце пела ненависть.

Глаза 15

Дальше мы ехали в тишине. Не знаю, о чем размышлял мой спутник, я же молилась о том, чтобы эти гады ничего не сделали с Риткой, чтобы она проявила благоразумие и ничего не говорила о деньгах. Взять их было большой ошибкой. А признаться сейчас в том, что она в курсе, где они находятся, – означало подписать себе смертный приговор. Тигран слетел с катушек, это ясно. И, выяснив, где деньги, он спишет Ритку в тираж. Я понимала это на уровне подсознания и молилась, чтобы Ритке хватило мужества ничего не говорить этим тварям.

Мы ехали довольно быстро, но во время пути я смогла о многом подумать – о собственном слабоумии, невезении и недальновидности. Я корила себя за самоуверенность и жадность, за неумение постоять за себя, за то, что втянула во всю эту историю близких мне людей. Самобичевание уже буквально достигло апогея, когда наш автомобиль съехал с трассы и затормозил перед слабоосвещенным строением. На парковке ютилось с пяток машин, из приоткрытой двери неслись звуки джаза. Играл саксофон.

– Посиди в машине, – бросил мне Артур и не спеша направился ко входу.

Чего ждать от жизни, гадать не приходилось, поэтому я лихорадочно принялась обыскивать автомобиль. Пистолета нигде не было. В бардачке я обнаружила перочинный нож, но такое оружие вряд ли могло серьезно напугать противника. Впрочем, на худой конец, и нож пригодится, решила я и засунула его в джинсы. И вовремя, потому как дверца с моей стороны распахнулась – и бугай неопределенной национальности влез по пояс в салон.

– Выхады, твою мат, и бэз глупастэй! – обдав меня перегаром, предложил он.

Ну я и вышла, чего же не послушаться, когда с тобой так доступно изъясняются. Бугай ухватил мое предплечье, которое утонуло в его лапище, и потянул куда-то в сторону. В довершение всех бед, я попала к маньяку-насильнику, мелькнуло у меня в голове. Точно-точно, он выслеживает клиентов этого заведения и ворует девиц, задержавшихся в машинах. Бугай сопел и толкал меня в нужном направлении. Скорее всего, после акта насилия он съедает свои жертвы, решила я, отважившись еще раз взглянуть на конвоира. Страшен он был безмерно, но я решила не сдаваться.

– А-а-а! Спа-аси-ите! – завопила я и затрепыхалась в его руках.

– Малчи, сука! – рявкнул он и ткнул кулаком мне в солнечное сплетение.

Я хрюкнула и задохнулась. Никто никогда меня не бил. Это было ужасно. Последние метры ему пришлось меня тащить чуть ли не на себе, так как я хватала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, и вяло перебирала ногами. Таким макаром мы обошли здание и оказались во внутреннем дворе. Он втащил меня в покосившуюся сараюшку, в которой под потолком горела тусклая лампочка. Хлама там было навалено прилично, но мы обогнули старый шкаф, и громила, не отпуская меня, одной рукой открыл люк, вмонтированный в пол, и, придав мне направление движения, спустил меня вниз. Уж не знаю, что они хранили в этом подвале, но вместо традиционных ступенек там, на мое счастье, был пологий спуск, который я преодолела как быстроходная торпеда. Торможение было жестким – я попросту врезалась в стену. Люк захлопнулся, и я оказалась в полной темноте.

– Мне нестрашно, мне совсем нестрашно, – пробормотала я и отчетливо клацнула зубами.

Чтобы не расшибить нос, я решила, что лучше постоять спокойно, не шевелясь, пока глаза не привыкнут к темноте, ведь абсолютного мрака здесь быть не должно. Клаустрофобией я не страдала, только клептоманией, да и то это у меня недавно, так что можно было пока не дергаться. Но тут благостность моих намерений была разрушена в одночасье. Откуда-то слева раздался глухой стон. Я подскочила на полметра, покрывшись крупнокалиберными мурашками, и тут же заскулила:

– Ритка, Риточка, это ты?

Ответа не последовало, но через некоторое время в углу опять застонали. Я медленно, держась рукой за стену, направилась на звук. Глаза постепенно привыкали к отсутствию освещения, и в мутной темноте подвала я заметила более темную груду. И, уже споткнувшись, теряя равновесие, я поняла, что груда состояла из двух тел.

– Ой, мамочки! Тут труп! – взвизгнула я и постаралась сползти с первого неподвижного тела.

На четвереньках я добралась до второго, стонущего человека, на ощупь нашла голову и чуть не зарыдала в голос. Это была явно не Ритка – на лице страдальца я нащупала пластырь и щетину. Прикинув, что враги Тиграна вполне могут оказаться моими друзьями, я содрала пластырь с губ человека, чем вызвала еще один болезненный стон.

– Эй, ты кто? Тебе сильно плохо? Я могу тебе помочь? – бормотала я, пытаясь приподнять ему голову.

Однако в беседу со мной вступать не спешили. Наверное, он был без сознания, другого объяснения его молчанию я не находила. Тогда я рискнула переключить свое внимание на второго человека – вдруг он еще не умер и нуждается в моей помощи. Нащупывая руками направление движения, я поползла на коленках в его сторону. Вдруг рука наткнулась на что-то мягкое. Сумка! Надо обыскать, вдруг там есть спички или зажигалка? Обшарив внутренности своей находки, я действительно нащупала зажигалку. Есть! Сдвинув колесико, я добыла огонь.

Вот ужас! Прямо перед собой я обнаружила похищенную подругу, не подававшую никаких признаков жизни.

– Риточка, солнышко! – заныла я, наклоняясь над ней.

Она дышала! Слава богу, она дышала! Я осмотрела ее с ног до головы и не обнаружила никаких видимых повреждений, только одежда была почему-то влажной. Что же с ней такое? Наркотики? Снотворное? И тут до меня дошло. Однажды я уже видела свою подругу в подобном состоянии, когда она решила принять транквилизаторы, обладающие релаксационным свойством. Кампеозин! Обычно этот препарат тормозит активность мозга перевозбудившегося индивидуума, а его большая доза действует как снотворное. И тогда Ритка впала в кому на целые сутки, а еще три дня ползала как вареный рак, апатичная ко всему. Скорее всего, ей вкололи что-то наподобие, когда вытаскивали из квартиры, чтобы она не подняла шум. Представляю, как они разозлились, когда сообразили, что теперь для допроса у них имеется только спящая красавица!

Убедившись, что подруга почти не пострадала, я облегченно вздохнула и переключила свое внимание на другого пленника. Как только свет зажигалки осветил его лицо, я тихонько вскрикнула. Варелик! Это был он, точнее то, что от него осталось. Над парнем хорошо потрудилась банда садистов. Лицо опухло, глубокие ссадины на щеках и лбу запеклись черной кровью, губы вздулись, правый глаз затек. Он лежал на спине, но руки были странно вывернуты назад. Связан! Я поспешно извлекла нож, позаимствованный у Артура, осторожно перевернула Валерку на бок и кое-как перепилила многочисленные слои скотча. Затем проделала ту же процедуру с ногами. Интересно, где обучают приемам насилия и откуда берутся изверги? Вряд ли они рождаются от женщин, скорее от бешеных вурдалаков!

– О, привет! – прохрипел вдруг Валерка, чем напугал меня до смерти.

– Фу, слава богу, ты пришел в себя! – обрадовалась я.

– Помоги мне, я хочу сесть, – попросил он.

Через пару минут он уже сидел, привалившись к стене, и тяжело дышал. Я настороженно вглядывалась в его лицо, пытаясь понять степень его жизнеспособности. Мне очень не хотелось, чтобы он умер у меня на глазах, очередной вины за погубленную душу я могла бы и не вынести.

– Слушай, они поливали Ритку водой из фляги, поищи ее, может, там хоть что-то осталось, – попросил он.

Я пошарила по углам и действительно обнаружила объемную флягу, в которой на дне бултыхались остатки воды. В конце концов мне с трудом, но удалось напоить его – огромную флягу держать на весу было совсем неудобно. Но тем не менее питье оказало оживляющее действие, и Валерка заговорил почти нормальным голосом, чем несказанно меня обрадовал.

– Слушай, ты фантастику любишь? – спросил он.

– Не очень, – ответила я, заволновавшись, не бред ли у него.

– А я люблю, страшно. Знаешь, там всегда такие крутые ребята, всех делают напропалую и чудищ инопланетных, и гуманоидов, и даже роботов. Так вот, когда они меня били, я все думал, что же у меня нет нейробластера, чтобы разнести их в клочья...

Я молчала, глядя на него во все глаза, пытаясь понять, как реагировать на его слова. А Варелик улыбнулся разбитыми губами и тут же поморщился от боли:

– Не боись, я в своем уме, только этих гнид изорву на хрен, когда отсюда выберусь. Слушай, погаси зажигалку, видишь, бензин кончается.

Я послушалась, и мы оказались в полной темноте.

– Аня, посмотри, что там с Риткой, они ей что-то вкололи, да, видно, дозу не рассчитали. Она еще вчера как вырубилась, так в себя и не приходит. Они ее и трясли, и по щекам лупили, и водой обливали. А ей хоть бы что – впала в коматоз.

– Не переживай, это у нее такая реакция на снотворное, – успокоила я. – Сегодня или завтра очнется. Ты мне лучше расскажи, что с вами случилось.

– Нет, это ты лучше мне расскажи, во что вы, дурынды, вляпались! Я, блин, с вас хренею. Вы же знали, чем я по жизни занимаюсь, так неужели не помог бы? Чего молчали?

– Ну мы не хотели тебя впутывать, – туманно заметила я.

– А вот это – не впутали? – ткнул он пальцем себе в лоб. – Знаешь, в чем разница? Сейчас бы на этом месте был твой адвокат, юшкой бы заливался. И не меня метелили бы в течение суток, а я бы вопросы задавал, грамотно и красиво. У меня же на их вопросы ответов не было.

Я мудро молчала, давая возможность человеку излить праведный гнев, и тоскливо думала, что, куда ни кинь – один клин, кругом я виновата. А ну как Варелик тоже придет к такому выводу и начнет мне «предъявлять», или как там у них это называется. Но Валерка, видно, был парень незлобивый, потому как еще минут пять поговорил о нашей с Риткой тупости дремучей и рассказал, как произошел их захват:

– Приехал я к Ритке, а она вся на нервах, чемоданы собирает. Куда, спрашиваю, намылилась, а она говорит, что собралась съездить в Сочи позагорать. – На этих словах я только крякнула – надо же, как у дураков мысли сходятся, и Ритку, оказывается, тоже в Сочи потянуло. – Ну я давай приставать: мол, поехали через пару деньков вместе. Дело у меня одно было, не мог сразу ехать. А она уперлась: сегодня поеду, я так решила. Ну ты свою подругу знаешь, как упрется рогом – все, не сдвинуть. – Я решила не обращать внимания на его грубости, все-таки он сейчас пострадавшая сторона. – В общем, мы уже довольно громко спорили, когда дверь в комнату открылась и вошла ее мать – сообщить, что к ней какой-то адвокат пожаловал.

А когда мы из комнаты вышли, в зале нас уже не только адвокат дожидался, но и его команда – три братка. Я сначала культурно так поинтересовался, кто они такие и чего хотят. Но те сразу буром поперли, заявили, что дело у них к Маргарите, а я могу проваливать. Адвокат сказал, что беседа у них будет конфиденциальная, поэтому я должен покинуть квартиру. Я в долгу не остался и посоветовал им самим выметаться из хаты, пока я не позвонил кому надо. Тут адвокатишка кивнул, а я не успел среагировать, хотя знаешь, если бы я тогда рыпаться начал, то пристрелили бы как собаку. Ритка ведь на мою защиту кинулась, ну ее на пол повалили. Это последнее, что я увидел, прежде чем отключиться. Меня их Серун – представляешь, погоняло у него такое? – по башке пистолетом приложил, да так, что вырубил сразу. Силища у него – нормальная такая силища!

Короче, когда я в сознание пришел, Ритка хрипела и дергалась как-то странно. Один ее держал, а другой стоял и смотрел, а в руках у него шприц был. Прислушался я и понял, что она мать зовет, голову повернул, смотрю, а тетку Люду они укокошили. Падлы. Тут я рванул к адвокатишке, а он на меня пистолет наставил. «Рыпнешься, – говорит, – пришью твою подружку». В общем, они по-быстрому собрались. Квартиру на тот момент уже обшмонали, – видно, искали деньги, хотя тогда я еще не знал, в чем их интерес. Мне пистолет под ребра ткнули, а Ритку один из них обнял, ну она и потащилась рядом, словно пьяная, даже мычать перестала. Они уже тогда стали подозревать, что с дозой переборщили, но решили, что она проспится по дороге.

Привезли нас сюда уже затемно. Ритка вырубилась окончательно. Дрова. Эти придурки давай ее теребить, потом облили водой, а она – ни звука. И тогда они со злости за меня принялись. Кстати, били грамотно, думаю, что сломали ребра три-четыре – не больше. И когда этот Серун сраный сорвался, то лицо мне уделал, дерьмо собачье! Все время про деньги спрашивали, где вы их с Риткой спрятали. Я же о деньгах ни слухом ни духом, а они думали, что не хочу подружку сдавать. Эту идею адвокатишка выдал уже сегодня, тогда они стали меня пытать: сначала избили как следует, а потом иголки под ногти вгоняли. Ну тут я отрубился и больше ничего не помню.

Я упорно боролась с тошнотой, призывая все мыслимые и немыслимые проклятия на голову разлюбезного Тиграна. Такая тварь не имеет права ходить по земле, место ему в преисподней! От переполнявшей меня ненависти я вскочила.

– Валерочка, миленький, давай сбежим! Ты сильный, ты сможешь! Давай поднимем люк и сбежим! – забормотала я как в бреду. – Я же не знаю, где деньги, их Ритка прятала, так что они будут меня пытать, а я им не смогу ничего сказать. А когда Ритка очнется и все им выложит, тогда они нас укокошат, зароют в этом подвале, и все. Никто нас не найдет даже!

В приступе отчаяния я рванула к люку, потюкалась об него головой, потолкала его руками, изображая атланта, да все без толку – люк не поддавался. Валерка только тяжело сипел в углу, и мой порыв к свободе, к свету подхватывать не спешил. Но я не собиралась вот так просто сдаваться. Я, спотыкаясь, добралась до него и стала слезно просить сделать над собой усилие.

– Хватит трещать, можно подумать, что я тут сижу и мечтаю о новой порции пыток, – прервал меня Варелик. – Помоги мне лучше встать.

Я кинулась ему в объятия, пытаясь обхватить его за туловище и приподнять. Надо сказать, что страх грозящей расправы придал мне недюжинные силы, и довольно быстро Варелик оказался на ногах. Дальше дело двигалось гораздо медленнее. Стоять на наклонном спуске и выжимать вверх тяжелую дуру было весьма непросто. Мы пропыхтели минут пять, и уже готовы были сдуться, как надувные шарики, когда Варелик сделал последний рывок – и крышка слегка приподнялась. Правда, после этого наш порыв иссяк, и мы один за другим поплюхались на пол.

– Вот, уже хорошо пошло. Надо немного еще поднажать, – пропыхтела я.

Варелик тяжело сопел, пытаясь восстановить дыхание, и молчал. Видимо, перебитые ребра не способствовали его ловкости и не придавали ему упорства. И я решила испытать свои педагогические способности, чтобы подбодрить товарища.

– Знаешь, ты молодчина, – начала я, как и полагается, с похвалы. – Но надо мобилизовать все силы, иначе нам кранты. – Я старалась изъясняться более понятным ему языком. – Если у нас не получится, – разделила я с ним ответственность, – тогда у тебя не будет шанса отомстить за твои страдания...

– Знаешь, – перебил он меня, стараясь скопировать мою интонацию, – засунь свои правильные речи в задницу! Я стараюсь как могу, но они, наверное, люк чем-то сверху привалили.

– Совершенно не обязательно грубить, – сочла я нужным обидеться.

– Помолчи лучше, – вспылил Варелик, – сама смылась, а нам с Риткой пришлось отдуваться!

От такого обвинения я потеряла дар речи, но довольно скоро пришла в себя и рявкнула:

– Сам дурак! Меня такие, как ты, бандюки уже вторую неделю по краю гоняют! И нечего валить с больной головы на здоровую. Сам не смог за себя постоять, а теперь на мне злость срываешь!