Текст книги "Сумасбродка на выданье"

Автор книги: Виолетта Якунина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 2

Следя за руками мастера, сооружающими из моего заунывного каре совершенно невообразимую красоту, я пыталась привести мысли в порядок. Увы, они сильно напоминали зыбучие пески и никак не желали выстраиваться в четкие цепочки. Я даже и не догадывалась, что в моей голове может образоваться такая мысленная каша. А началось это в тот момент, когда моя драгоценная, самая близкая на свете подруга вернулась со своего шпионского задания.

Поспешно плюхнувшись на соседнее сиденье, Ритка посмотрела на меня безумными глазами и приказала: «Гони!»

А что случилось? – начала было я.

Сматываемся! – взвизгнула она.

И я решила, что в машине у Жаткина она нашла еще какой-нибудь труп. Судя по всему, она все-таки побывала в «Хонде», хотя знаменитого вишневого портфеля из крокодиловой кожи, за которым она туда ходила, у нее в руках не было. Ее душевное состояние оставляло желать лучшего: она облизывалась, нервно оглядывалась и косила в мою сторону лиловым глазом. Я решила не испытывать на прочность ее нервную систему и выяснять подробности, а нажала на газ. Ритка выбивала по коленкам барабанную дробь и странно вздрагивала.

Погони нет, – доложила я.

Вижу.

А чего тогда трясешься?

Есть с чего.

Ее уклончивость начинала раздражать, и я стала закипать, как чайник в условиях низкого давления. Но тут позвонил мой суженый. Я призналась, что уже давно на ногах и успела переделать кучу дел. Он долго допрашивал меня, все ли у меня в порядке (неужели что почувствовал?), затем напомнил о том, что регистрация у нас в три часа дня и чтобы я не опаздывала. Я заверила любимого, что приеду непременно. Костик уточнил, что он сам заберет деда, Ритку и Громова. Я повторила, что все прекрасно помню и приеду самостоятельно на своей «корове». Он поинтересовался, забрала ли я машину из гаража. Я сглотнула ком в горле и сказала, что забрала не только машину…, но и платье. «Тогда я могу не волноваться» – возвестил Костик и нежно попрощался. «Да, милый, волноваться совершенно незачем», – сказала я и отключилась.

Я так поняла, что ему ты не собираешься обо всем этом докладывать? – хмуро поинтересовалась Маргошка.

Иногда у нее напрочь пропадало чувство такта.

Пока нет, – не стала развивать я тему. – Ну а ты собираешься мне что-нибудь рассказать?

Я тебе лучше покажу. Притормози вон там.

Я послушно притормозила. Ритка взглянула мне в лицо, словно желая убедиться, смогу ли я выдержать очередное потрясение. Я на всякий случай приняла непробиваемый вид. Вот, смотри, – сказала она и полезла к себе в лифчик, – это лежало в бардачке!

В тот самый момент мои мысли и стали зыбучими песками, потому что в ее руках показался бархатный мешочек, из которого она вытряхнула сверкающее бриллиантовое ожерелье. Я такое видела только в кино: машина, красивые женщины, бриллианты. Но в следующих кадрах объявлялись кровожадные бандиты с пушками, хитроумные полицейские с пушками, наемные убийцы с пушками и всем было плевать на красивых женщин. Бедняжек убивали, а бриллианты отнимали. В редких случаях чувство прекрасного было не чуждо благородным рыцарям, которые ценили красивых женщин больше стекляшек и, соответственно, приходили на помощь героиням. Но ни Костик, ни Громов не тянут на роль наших спасителей, так как у них нет пушек, бицепсов, навыков рукопашного боя и прочих атрибутов суперменов. От бывшего мужа Ритки тоже толку мало, а, как назло, вокруг нас нынче никаких других мужиков и не крутится, обеднели мы на рыцарей последнее время. Спастись самим при таком раскладе мне представлялось нереальным.

Они настоящие? – наконец спросила я.

Я же тебе не эксперт в области ювелирных украшений, – обиделась Ритка. – Откуда я могу знать? Но выглядят вполне презентабельно.

Мы еще немного поглазели на украшение невиданной красоты.

Так, а теперь скажи мне, голуба, зачем их прихватила? – задала я мучивший меня вопрос.

Подожди, ты считаешь, что нужно было оставить эти драгоценности на плохо охраняемой стоянке?

От единоборства волнения и негодования у нее даже прорезались легкая раскосость и небольшое заикание. Я не на шутку испугалась необратимых изменений в организме подружки.

Слушай, тебя не должна волновать сохранность этих цацек. И тут тебе не Краснодар, чтобы кидать бандитов и утаскивать из-под носа их имущество, враз головы лишишься!

Знаешь, я думаю, что это несправедливо. Значит, как труп, так нам ковыряться, а как ценности, то надо уступать другим? Мэрд! Ты хоть понимаешь, сколько это стоит? И что ж, бросать на дороге?

Маргарита Алексеевна, что ж ты вытворяешь на старости лет? Совсем уже из ума выжила? Тебе что, мама в детстве не объясняла, что брать чужое нехорошо? Особенно когда за это чужое тебе ручки-ножки повыдергивают.

Увы, мои слова, казалось, растворяются в пространстве, не достигая ее ушей. Ну надо же какая глупая у меня подруга!

Ритка, эти бирюльки воняют за версту неприятностями. Нам за них головы открутят, а потом только пожурят. Как ты без своей башки проживешь?

Ну с чего ты взяла, что это будут искать бандиты? Ну разве твой Жаткин бандит?

Бандит. И «Брут» и «Автопробег» – это только ширма, потому что в том виде, в каком они существуют, не прожили бы и пары месяцев. Но раз их кто-то создал, значит, это кому-то надо. И даже двух зарплат Жаткина на такое бы не хватило. Ясно тебе, дурья башка?

Слушай, Ксюха, но ведь никто не знает, что он додумался такую вещь в машине оставить, значит, решат, что колье присвоил убийца.

А вот это действительно странно, как мог Жаткин такое богатство бросить у себя в автомобиле? А ну-ка выкладывай, что тебе рассказал охранник.

Ритка, стараясь меня задобрить, постаралась чуть ли не дословно передать их разговор. Оказалось, что владелец «Хонды» приехал на стоянку глубокой ночью, охранник спокойненько спал и даже его не видел. Впускал машину и получал за стоянку деньги его друг, который поскандалил с женой и пришел к нему на ночевку. Да, нравы на этой стоянке подкупали простотой и непосредственностью – охранник спит, друг автомобили запускает. Очаровательно! Не клевала ребят жареная птичка в известные места… Но не в этом дело, насколько я смогла изучить Жаткина, он бы ни при каких обстоятельствах не оставил в машине целое состояние. А даже на мой неискушенный взгляд это колье тянет на целую тонну зеленых. Что же заставило этого перестраховщика так лопухнуться?

Он был один? – уточнила я.

Сказали один, – пожала плечами Ритка.

Знаешь, что я думаю? Что это и был убийца. Машину на стоянку ставил не Жаткин, иначе бы он забрал колье с собой!

Ты гений чистой красоты! Только зачем это ему понадобилось? Его могли бы запомнить. Почему он не бросил машину там, где ее оставил Жаткин?

А затем, что он хотел, чтобы все подумали на меня. Убийцу видели в каком-то месте в компании с Жаткиным, потом он его убил, тело отвез ко мне в гараж, а машину поставил на стоянке. Когда менты будут спрашивать у стояночников, когда пригнали «Хонду», они скажут время по журналу регистрации. Соответственно в это время Жаткин был якобы жив, и тот человек, с которым он встречался вечером, его не убивал. А укокошила его Аверская, которая подкараулила его у стоянки. Понятно? Убийца же не знал, что мы избавимся от трупа, да к тому же найдем ожерелье. А ментам бы и в голову не пришло выяснять, сам хозяин ставил машину или нет. Но даже если бы и спросили «кто?», с учетом того, что в убийстве подозревалась бы женщина, то есть я, им бы ответили – «мужик», значит, сам Жаткин.

Логично, – кивнула Ритка, – тебе надо было идти в частные детективы, журналистика для тебя уже мелководье!

Но как бы то ни было, зря ты прихватила чужое добро. Оно кому-то предназначалось, соответственно его кинутся и тогда нам несдобровать!

Да, что ты раскаркалась «несдобровать, несдобровать», – перекривила меня Маргошка. – Давай их присвоим!

Лучше сразу повесимся! – перебила ее я.

Мы немного помолчали, потом я тронулась с места и поехала в сторону Риткиного дома. Притормозили только на мосту, чтобы избавиться от ключей Жаткина. Такая улика нам была ни к чему, поэтому канула на дно речное. Всю дорогу мы беспрестанно спорили, смогут ли владельцы ожерелья выйти на нас или нет.

Ну что ж ты такая дура? – причитала я. – Это элементарно. Охранник запомнил номер моей машины. Его спросят, он ответит. И вот они мы – берите и кушайте!

У тебя стекла тонированные, машина стояла боком. То, что за рулем девушка, из его кибитки не видно. А номеров он не видел, потому что не выбегал на дорогу и не смотрел нам вслед! – горячилась подружка.

Твоя жажда наживы загонит нас в гроб! – настаивала я на своем. – Нас мог видеть кто угодно. К примеру, водила «Мерса», который чуть не врезался в столб при виде твоей походочки. И потом, как ты намерена его продавать? Ведь сунуться к ювелирам – это все равно, что протрубить на всю вселенную, братцы, вот они мы, хватайте нас!

Но Ритка вцепилась мертвой хваткой в мешочек, и на лице у нее было написано такое упрямство, что становилось ясно – просто так бирюльки она не отдаст. Когда мы поднялись к ней, этот спор потерял актуальность. Во-первых, возвращаться на стоянку и класть колье обратно в бардачок было глупо и опасно. Во-вторых, выбрасывать драгоценности на помойку из-за страха разоблачения уже бесполезно, мы их взяли, и значит, если кто вознамерится выйти на их след, все равно окажется у нас. Тогда мы хотя бы сможем их отдать по – быстрому. И, в-третьих, возникла опасность опоздать во второй раз на свадьбу, потому что времени оставалось в обрез.

Вот тебе и свадебный подарок! – заявила Ритка, нервно хихикая.

Глаза б мои тебя не видели, коварная данайка!

Ой, да ладно! Прорвемся!

Марго, ты можешь сейчас говорить все что угодно! Только помяни мое слово: мы еще горько пожалеем, что соблазнились этой добычей. У меня самые что ни на есть дурные предчувствия!

Ксюха, ты зануда, поэтому у тебя в квартире даже цветочки чахнут. Я не верю в твои предсказания, тоже мне нашлась ясновидящая! Эти цацки твой приятель Жаткин либо свистнул у кого-то, либо должен был кому-то передать. Но на нас выйти никто не сможет. Никто!

Спорить с ней было бесполезно. Я взглянула на часы и охнула: прическа и маникюр были под угрозой. Бросив Ритку любоваться сверкающим великолепием камней, я помчалась в салон красоты.

Изящный локон спустился слева по шее. Парикмахерша послала последнюю струю лака на шедевр, исполненный на моей голове, и довольная отступила в сторону. Я всматривалась в бледное лицо крашеной блондинки с ярко-синими глазами. Нет, это не я. Разве у меня такая длинная шея и такой высокий лоб? А волосы, откуда их столько взялось, чтобы загибаться в эти волны и локоны? Да, как говорится, мастерство не пропьешь! Я выдавила из себя счастливую улыбку счастливой новобрачной.

Вы не хотите сделать у нас макияж? У нас отличный визажист, – предложила парикмахерша, небрежно забросив в ящик мои деньги.

Нет, спасибо, я считаю, что макияж – это прерогатива невесты.

Выйдя из салона, я погрузилась в свою «девятку». Так я ее и не помыла. Ну да ничего, как-нибудь переживет. По дороге домой позвонила Ритка и сообщила нечто совершенно кретинское.

Я придумала место, где будут отныне жить наши попугайчики! – прощебетала она. – Так что не волнуйся!

Мне нет дела до твоих пернатых, – отрезала я.

Ах, только не начинай сначала!

И тут до меня дошло, что она пытается иносказательно что-то сообщить.

Наши драгоценные птички будут чувствовать себя лучше всего у твоей мамы, к ней не ходят шумные компании и…

Давай это обсудим после праздника души. Извини, но я думаю, что не стоит нагружать маму заботой о наших питомцах. Она тут не при чем, как говорится, мы в ответе за того, кого приручаем. Ты их заводила? Вот сама и ухаживай!

О, в дверь звонят! – прервала меня Рита. – Наверное, твой математик явился. И правда, это не телефонный разговор! Давай, до встречи в ЗАГСЕ.

Дома я первым делом залезла в душ, чтобы смыть с себя всю пыль, усталость и потрясения сегодняшнего дня. Аккуратно, чтобы не повредить свою прическу, я обмылась под теплыми струями воды. Обернув вокруг бедер полотенце, я устроилась перед зеркалом. Теперь, чтобы макияж удался, надо отбросить в сторону все волнения. Настроиться, словно художник, наметить все этапы изменений, которые произойдут со мной. Всмотреться в линии лица, почувствовать себя немного фокусником. У меня бледная кожа – свежесть и матовость ей придаст тональный крем, пудра и румяна, слабым оттенком положенные на скулы, станут «здоровым румянцем». Глаза яркие, но не такие огромные, как у Ритки. Тонкие стрелки, умелое сочетание теней и классная тушь сделают свое дело – они засияют звездами. Губы аккуратные, но вовсе не такие объемные и сочные, как бы мне хотелось. Карандаш, помада, блеск. И вот уже четкий бантик верхней губы приобрел плавность, а нижняя капризно выпятилась и припухла. Отлично. Теперь родинка, она справа над губой, но совсем светлая. Одно движение коричневого карандаша и соблазнительная мушка наливается краской.

Получилось очень недурно. Усталость исчезла без следа. Теперь никто не скажет Костику, что его жена простушка. Красавица! Прынцесса! Виват, виват! Я улыбнулась ободряюще своему отражению. Все у меня будет хорошо, как у «Русского Радио», особенно если не думать о трупах и сокровищах. Облачившись в свадебный наряд, я вообще почувствовала себя богиней. Корсет цвета слоновой кости, расшитый бисером, утягивал талию до состояния осиной, юбка «годе» из тяжелого шелка, переливающегося оттенками от молочного до «кофе с молоком», красиво облегала бедра и вилась у самого пола. Я обула бежевые атласные туфельки, подхватила сумку и ключи. Помахала своему отражению и помчалась на собственную свадьбу. Ехать было четверть часа, но лучше не опаздывать.

Уже садясь в машину, я ответила на звонок жениха, который со всеми гостями двигался в сторону ЗАГСА. Солнце жарило вовсю. Что же будет дальше, сейчас ведь самое начало лета. В машине было так душно ( несмотря на открытые окна), что я опасалась за свой макияж. К счастью, обошлось без стояния в пробках, но Костик и К* прибыли первые. Они меня засекли и радостно замахали букетами. Я посигналила и проехала немного дальше, так как другие брачующиеся запрудили своими разряженными тачками все подъезды. Увидев свободный пятачок напротив ЗАГСА, я юркнула в него, как мышь в норку. Подняв стекла, я замкнула дверь и оглянулась. Ко мне спешил Костик с букетом в руках, в отдалении кучковались наши немногочисленные гости. Я махнула рукой жениху, мол, стой, не переходи, я сама. Две другие бурлящие народом свадьбы с любопытством наблюдали за нами. Мельком глянув на дорогу, я поплыла навстречу своему будущему мужу.

Я так и не поняла, откуда взялась та раздолбанная «Победа». Она просто материализовалась из воздуха! С утробным ревом тяжелая машина неслась прямо на меня, словно не считала меня достойным препятствием для того, чтобы объезжать или тормозить. И до сих пор я теряюсь в догадках, как я смогла так далеко прыгнуть с места. Это был мой личный рекорд по прыжкам в длину. Увидев этот пережиток прошлого, мчащийся прямо на меня, я сиганула вперед, оттолкнувшись что есть мочи. «Победа», утробно хрюкнув, лишь поддела меня, придав ускорения. Но убить меня на месте, размазать по асфальту в лепешку, ей не удалось. Ничуть не замедляя хода, она, завизжав тормозами, скрылась за углом. Впрочем, я этого уже не видела. Совершив полет, достойный Оскара за лучшую каскадерную эскападу, я впечаталась в чью-то «Ауди». И это было моим последним воспоминанием на ближайшие два часа.

Нет, в себя я пришла на какое-то мгновение, но врачи скорой, вызванной тут же Громовым, что-то мне вкололи, после чего воспоминания утратили для меня свою свежесть. Более или менее я стала хорошо соображать лишь на следующее утро. Оказалось, у меня приключился аллергический шок на введенный препарат. Это объяснение прозвучало из уст смущенной медсестры, когда я осознала себя лежащей в больничной палате. Мне как всегда повезло: на вызов к ЗАГСУ явилась « скорая» с дежурным врачом, который заступил на свое первое дежурство. Испугавшись, что я сейчас отброшу коньки у него на руках, он ввел мне слишком большую дозу лекарства, что и привело к столь чудесному результату.

Пошевелив конечностями под простыней, я выяснила, что руки-ноги на месте, а гипса на них нет, значит, нет и переломов. Это, конечно, позитивный момент, но могло быть и лучше. Все тело ныло и болело, и слабость одолевала, видимо, сказывались последствия перенесенного потрясения. Представляю, что пережил Костик, когда для начала я едва не погибла под машиной у него на глазах, а чуть позже не отправилась к праотцам от укола спасителей в белых халатах. А если вспомнить, что свадьба опять не состоялась, то вообще становится печально, наверное, он себе полшевелюры оборвал от горя. Хотя, постойте, сотрудники ЗАГСА попросили нас привезти паспорта за два дня до регистрации. Помнится мне объяснили, что у них такое нововведение – оформлять брачные свидетельства и прочие бумажки заранее. Тогда выходит, что я все же стала женой Костика?

Скажите, а меня скоро отсюда отпустят? – спросила я у медсестры.

Это вам с доктором надо поговорить, – выкрутилась юная садистка, протыкая мне вену иглой.

Я поморщилась. Ненавижу все эти процедуры: уколы, анализы крови, донорство. Сестричка поставила капельницу и испарилась из палаты. Я смотрела на стеклянную банку, наполненную прозрачной жидкостью, которая перетекала в меня по гибкой трубочке, и размышляла обо всем случившемся. Что это было, покушение на мою жизнь или несчастный случай? Кто управлял той взбесившейся развалюхой – злоумышленник, задумавший мою гибель или просто свихнувшийся водила? В преступный умысел как-то не верилось. Это что за тип такой пошел на меня войной? Не иначе как глава местной мафии, так на что я ему сдалась? Наверное, это все же стечение обстоятельств, говорят же, пришла беда – открывай ворота. Скорее всего, этот случай не имеет отношения к трупу в моем багажнике. А об этом ребусе вообще думать не хотелось: кто и с чего на меня взъелся – ума не приложу. Драгоценности из «Хонды» навевали тоску и дурные предчувствия. Было такое ощущение, что тем самым мы с Риткой многократно увеличили количество врагов всесильных и злопамятных.

В дверях показался Костик с огромным букетом в руках. Лилии. Терпеть их не могу: от их приторного запаха у меня моментально начинается мигрень. И что мне теперь с этим букетом делать? В этом весь Костик: букет должен быть, а из чего он составлен уже неважно.

Привет, Ксения, как ты себя чувствуешь? Я ужасно переживал за тебя, но потом врачи заверили меня, что твоей жизни ничего не угрожает. И я поехал домой переодеться, – промямлил он, озираясь, не зная, куда приткнуть веник.

Костик, ты что, торчал всю ночь в больнице?

Ну, в общем, да.

Почему-то вспомнилось, как он настаивал на том, чтобы все называли меня только полным именем. Видите ли, ему казалось, что все уменьшительно – ласкательные имена звучат пошло.

Положи цветочки на подоконник, – посоветовала я, – потом попрошу принести для них ведро с водой. Садись и рассказывай. Этого гада на «Победе» поймали? Он был пьян, слеп или кто-то нанял киллера?

Ксения, над чем ты смеешься? Ничего не вижу забавного, ведь тебя дважды чуть не отправили на тот свет! Увы, пока приехала милиция, пока опросили свидетелей, он успел скрыться.

Понятно. А что говорят эскулапы, когда мне можно будет уйти домой?

Думаю, что уже сегодня. У тебя нет переломов, просто ушибы, ничего серьезного.

Это я уже поняла.

Я заберу тебя к вечеру. Днем тебе нужно будет побыть здесь, чтобы врачи могли понаблюдать за твоим состоянием, – поправив привычным жестом очки на носу, заявил Костик.

Я не думала, что кто-то из медиков станет нести вахту у моей постели, тем более в выходные дни, но правильному Костику подобного рода сомнения и в голову не могли прийти. Сказали ему, что будут «наблюдать», значит, надо тихо лежать и ждать своей очереди.

Хорошо, до вечера, так до вечера, – согласилась я. – Костик, мне вот тут подумалось, что хоть наша свадьба опять не состоялась, но нам, наверное, на этот раз внесли все нужные пометки в паспорта и выписали свидетельство? Соответственно, мы все равно стали супругами, хоть и не расписывались в амбарной книге, ведь теперь твоей маме ничего не было известно, и она, как в прошлый раз, не могла подкупить работников ЗАГСА.

В прошлый раз она действительно договорилась в ЗАГСЕ, и наши паспорта остались девственно чистыми. На этот раз мамаша осталась в неведении, и нам вполне могли оформить все надлежащие бумаги и поставить штампы в паспорта. Но стоило мне завести этот разговор, как физиономия моего почти мужа вытянулась, нос заострился, глаза забегали, а губы вытянулись трубочкой. Он мог даже ничего не говорить. Мне было ясно – ничего не получилось и в этот раз. Прав был Громов – чтобы избежать Потопа или Всемирного Взрыва, нам с Костиком лучше прекратить свои брачные попытки. В первый раз я отделалась публичным позором, второй – легкими травмами, неизвестно, что может произойти при третьем заходе.

Ксения, я не знаю, что происходит, это не поддается пока логическому объяснению, – завел он трагическим голосом. – Ты только не волнуйся, наши документы из ЗАГСА пропали!

Ах, как умно сказал и про логическое объяснение, и про то, что это только «пока», а дальше все станет понятно! Я оценила. Но боюсь, что на деле все окажется несколько сложнее, чем ему представляется.

– Костик, что значит пропали? Это же не консервы, чтобы им протухнуть? Или ты имеешь в виду, что они исчезли? Но такого просто не может быть!

Паспорта мы должны были доставить в ЗАГС во вторник, Костик по какой-то причине этого сделать не мог, поэтому их завозила я. Даже при моей феноменальной забывчивости, я не могла ничего перепутать и оставить их, к примеру, в приемной мера или пристроить в домоуправление. Я точно помню, что отдала паспорта тетеньке в ЗАГСЕ, и не просто какой-то там уборщице, а специальной тетеньке, сидящей за специальным столом с соответствующей табличкой «Прием документов на регистрацию брака». Она мне выдала квитанцию, подтверждающую этот факт. Где эта бумажечка я не помню, должно быть в сумочке. А где сумочка?

Все это очень странно, и я этим обязательно займусь, как только ты выйдешь из больницы, – заверил меня Костик.

Могу себе это представить! На мой взгляд Костик органически не способен беседовать с бюрократами, партократами и работниками госучреждений. Это же особая каста, которая плохо понимает нормальный русский язык и всегда говорит не то что думает и делает не то что обещает. О господи, теперь надо будет восстанавливать паспорт, хорошо, что у меня в паспортно-визовой службе подружка работает, она мне паспорт уже два раза меняла. Я все время где-то теряю эту краснокожую паспортину и приходится напрягать Аленку. Но может еще все обойдется…

Значит, мы с тобой не муж и жена? – уточнила я на всякий пожарный.

Нет, – признался Костик и пошел пятнами. – Документы пропали до того момента, как их начали оформлять для регистрации брака.

Страшно сказать, но я почувствовала облегчение. Конечно, это большое свинство, что кто-то вмешивается в нашу жизнь. Но может, это само провидение? Слава Богу, Костик не стал тут же договариваться со мной о следующей дате нашей свадьбы. Наверное, понял всю неуместность такого заявления. Но боюсь, что я бы немедленно ему отказала. Я придерживаюсь золотого правила Настоящей Женщины – уступи в мелочи, выиграешь в крупном. Но моя жизнь – это не мелочь, поэтому никаких свадеб, пока некто желает меня укокошить.

В палату вошла медсестра, и Костик поспешил ретироваться, наверное, чтобы не мешать ей за мной «наблюдать». Но медсестра наблюдать не стала, избавила меня от капельницы и пообещала принести обед в палату. Я попросила ее вручить цветы дежурному врачу, она криво ухмыльнулась, кивнула и прихватила вонючки с собой. И тут веселым смерчем в палату ворвалась Ритка.

Привет, я от доктора. Сейчас тебя осмотрят и отпустят восвояси. Только тебе еще придется пообщаться с каким-то ментом, он уже идет сюда. Вместе с доктором. А я вперед побежала, чтобы их опередить! – задыхаясь, выпалила она с порога.

Я даже слово не успела сказать, как дверь открылась, и внутрь проник худенький мальчик в салатной робе со слушалкой на шее и неестественно высоким колпаком на голове. За мальчиком попытался сунуться мужик, который едва не получил по носу, потому как медик проворно захлопнул за собой дверь. При виде Марго, гарцующей по палате, мальчик сурово нахмурился и сказал неожиданным басом:

Я же вам сказал, что посетителей не пускаем!

Ага, мне нельзя, а Костику можно? – надулась подруга.

Какому Костику, что вы голову мне морочите? Это вам больница, а не проходной двор!

Больной нужны положительные эмоции, – упорствовала Ритка, – а вы меня выгоняете, хотя мента сейчас запустите!

Послушайте, мне лучше знать, кого и когда пропускать к своим пациентам, – обиженно пробасил мой лечащий врач.

Лучше бы вам было известно, что надо, а чего не надо вкалывать вашим пациентам! – отбрила Ритка.

Я тихонько хихикала, наблюдая со стороны этих бойцовских петухов. К сожалению, хоть моя Маргошка и была остра на язык, на стороне докторишки было его служебное положение. Пришлось подруге ретироваться. А доктор с важным видом победителя начал осмотр больной, то есть меня. В ходе осмотра мы пришли к мнению, что мои дела совсем неплохи, а даже очень хороши.

Чувствую себя гораздо лучше, чем до аварии, – сообщила ему доверительно.

Да, а что вас беспокоило до аварии? – встрепенулся доктор.

Ничего. Это анекдот такой есть. Новый русский на «джипе» сшиб телегу. И, видя, что лошадь, которая была в нее запряжена, бьется в ужасной агонии, вытащил пистолет и пристрелил животное. После чего подошел к вознице и поинтересовался, как тот себя чувствует. Перепуганный до смерти мужик поспешил его заверить: «Спасибо, гораздо лучше, чем до аварии!»

Мой искрометный юмор доктору не понравился, он скривился и неопределенно хмыкнул, после чего сообщил новость от Полишинеля, что сейчас ко мне заглянет на пару минут представитель правоохранительных органов. Я не стала возражать, каких-то пару минут всегда можно выкроить для выполнения гражданского долга, тем более, что отвертеться от общения с представителем мне никто бы не позволил. Воспоминание о вчерашней находке в гараже меня несколько нервировало, но я себя утешала тем, что, скорее всего, мне в данный момент разоблачение не грозит. И действительно, милиционер оказался вполне приличным дядечкой. Капитану Бочкареву было на вид около сорока, но может быть и меньше, я не слишком хорошо могу определять, сколько человеку лет.

Ну что, Ксения Робертовна, расскажите мне, пожалуйста, о происшествии, какие-нибудь подробности о машине и водителе, который совершил на вас наезд, – присев на скрипящий стул, поинтересовался капитан.

Да, собственно, ничего особенного, – поморщилась я. – «Победа» облезло-белого цвета, с длинной антенной. Водитель был в кепке и в темных очках, думаю, он маленького роста, потому что едва выглядывал из-за руля. Первая цифра номера «пять». Это мое любимое число, поэтому я его автоматически запоминаю в ценах, номерах телефонов, адресах и так далее.

Ого, сколько всего вы запомнили! – похвалил меня Бочкарев. – А прибеднялись, что память плохая!

Память у меня хорошая, с наблюдательностью – беда, и потом все очень быстро случилось. Хлоп, и я лечу. Я и разобрать не смогла, откуда эта развалюха взялась.

Эта развалюха, как вы изволили выразиться, взяла старт с парковки парикмахерской, которая расположена на три дома раньше ЗАГСА, – проинформировал меня Бочкарев. – Мы опросили персонал и выяснили, что машина стояла там около четверти часа. Водитель подпер «Шкоду» клиентки, поэтому на его «тарантас» обратили внимание. Когда хозяйка иномарки попросила освободить проезд, водила даже разговаривать с ней не стал. Но все же «Победа» выпустила «Шкоду» и снова на ее место встала, значит, вас дожидалась.

Почему меня? Может, я ей случайно на пути попалась, – не согласилась я.

Водитель «Победы», совершив наезд, бросил автомобиль на соседней улице, – строго сказал капитан, словно я пыталась выгородить преступника.

Может быть, это был угонщик, который потом испугался и сбежал, бросив машину.

«Победу» действительно угнали от подъезда, когда хозяин зашел к себе в квартиру принять лекарство. Машина принадлежит пенсионеру Демьянову, проживающему по улице Короленко. Но угнали ее специально для того, чтобы совершить наезд на вас, потому что такие машины не угоняют. Пусть даже и с торчащими в замке ключами. Дедок это тоже знал, поэтому и не боялся бросать под окнами свою развалюху незапертой. Кому она нужна? Поэтому давайте подумаем, кто желает причинить вам вред, – предложил доброжелательный капитан.

Я бы и сама хотела знать, – пробормотала я.

Что, простите?

Я говорю, что понятия не имею! – повысила я голос. – У меня нет врагов, которые бы покушались на меня сами или нанимали убийц.

То есть вы утверждаете, что не можете назвать ни одного человека, которого можно было бы заподозрить в подобном деле. Но назвать людей, с которыми конфликтовали в последнее время, вы можете?

Да нет, я довольно мирный человек. К тому же звезд с неба не хватаю, поэтому мне никто не может завидовать. Я не плела интриги на работе, не состояла в пикантных любовных связях. От моей смерти нет никому выгоды, квартира и та на маму оформлена. А такую машину, как у меня, даже врагу не пожелаешь! У меня «девятка» – старая корова…

Скажите, а у вашего жениха … Кстати, как его зовут? – перебил меня Бочкарев, которому была неинтересна версия зловредных наследников.

Коржиков Константин Матвеевич, – доложила я.

Ага, так вот у него нет врагов, которые таким образом могли его наказать? – хитро прищурился он – Может быть, кому-то не хотелось, чтобы состоялась ваша свадьба?

Костик – профессор, преподаватель, возможно, у него есть недоброжелатели и завистники, но в его среде к таким варварским методам не прибегают. Там процветают интриги и заговоры, но никак не убийства и автонаезды. Он никогда не был женат, и любовниц у него отродясь не водилось. Мне не известно, есть ли у него поклонницы среди студенток и лаборанток, во всяком случае, я не думаю, что такие имеются. А против нашей свадьбы могла быть только мать Костика, по ее мнению, я не подходила ее сыну. Но мы решили, что не будем ставить ее в известность, чтобы как раз избежать скандала.

Чем именно вы были неугодны будущей свекрови?