Текст книги "Сумасбродка на выданье"

Автор книги: Виолетта Якунина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Прежде всего, происхождением, – поскучнела я, – большие проблемы наблюдались с моим папаней. Сначала он пил и устраивал дома скандалы, заканчивающиеся иногда вызовом милиции, а потом и вовсе исчез. К счастью, мама успела с ним развестись. Таким образом, у меня дурная наследственность. И мама тоже у меня не голубых кровей – простой советский инженер. А у Костика папа был юристом, причем, весьма известным в нашем городе, а дед был начальником плодоовощной базы, самой главной в крае.

Понятно, – кивнул Бочкарев.

Да нет ничего тут понятного. Я за Костиком не бегала. Это он тенью ходил за мной много лет, пока я не поняла, что такую преданность нужно ценить. Мне нужны не его деньги, а душевные качества. Хотя деньги тоже иметь совсем неплохо.

Разговор не заладился. Капитан явно считал меня алчной стервой, которая шла по жизни, плюя в людей направо и налево, поэтому меня и переехали в конце концом прямо перед Загсом. И еще, кажется, он меня подозревал в укрытии информации. Вон как сверлит меня глазками. Хотя, возможно, я преувеличиваю, рыльце-то мое действительно в пушку!

А как давно вы знакомы с женихом? – странным голосом спросил Бочкарев.

Знакомы? – переспросила я. – Да, наверное, всю нашу жизнь, точнее, мою. Костик старше меня на десять лет. Мы с ним выросли в одном доме, только потом он купил себе и матери роскошные квартиры. А моя мама унаследовала квартиру брата, в которой теперь я и живу.

Мой собеседник что-то пометил в своем блокноте. И вдруг поинтересовался местом моей работы. Пришлось признаться в постигшей меня безработице. Это, конечно, добавило подозрений в том, что я пытаюсь охмурить богатенького Буратино, а кто-то ставит мне палки в колеса. Ну и ладно, пусть думает что хочет.

Значит, вы не припомните никого, кто бы был настроен агрессивно по отношению к вам или вашему жениху, кроме будущей свекрови? – уточнил Бочкарев.

Послушайте, Стела Марковна – пожилая женщина, она никак не могла совершить на меня наезд. Особенно, если учесть, что для этого была угнана машина!

Да никто и не говорит, что она это сделала. Кстати, а сколько лет пожилой женщине?

Наверное, под семьдесят. Она скрывает свой возраст. Но Костик был у них поздний ребенок, уж не знаю, по каким причинам.

Дальше он подробно записал имена всех свидетелей, как будто у него не было протокола с места происшествия. А также не поленился выяснить имена моей несостоявшейся свекрови и свекра. ФИО свекрови я озвучила, после чего сообщила, что папа Костика милиции не доступен, так как умер три года тому назад. После чего Бочаров удовлетворил свое любопытство данными о дедушке, заострив внимание на том, что он все же был приглашен на свадьбу, значит, не все члены семьи жениха были против нашего брака. Пришлось признаться, что не все. Но после этой истории маманя меня возненавидят с еще большей силой Еще бы, их станут допрашивать милицейские капитаны, и все из-за меня! Стела Марковна будет в ярости. Больше всего сыщика заинтересовало мое сообщение о пропаже паспортов из Загса. Похоже, он стопроцентно уверился в том, что следует искать человека, не желающего нашей с Костиком свадьбы. Мне же казалось, что это версия однобока, ведь был еще и труп в багажнике, о котором я подло умалчивала, вводя следствие в заблуждение. Этот труп еще больше все запутывал.

После того, как капитан с пивной фамилией удалился восвояси, в палату завалил Громов. Он сообщил, что Ритка решила изжить со свету доктора и, если он не дурак, то меня скоро выпишет, чтобы избавиться от присутствия казачки. Как только будут соблюдены все формальности, ребята отвезут меня домой. Пока подруга обрабатывала эскулапа, я пересказывала Громову наш разговор с милиционером.

– Чего ты валишь все в одну кучу? Почему не допустить мысль, что труп сам по себе, а наезд – это вообще другая опера. Мент у нее однобоко мыслит! На себя посмотри! – критиковал меня Громов.

Что-то многовато событий для одного дня, – попыталась я настоять на своем. – Тут тебе и срыв свадьбы, и мертвый Жаткин. Мне кажется, что это звенья одной цепи. Кто-то планомерно пытается свети меня с ума, точнее спровадить на тот свет.

Не ерунди! Говорю тебе – это разные люди. Одному нужно было, чтобы ты возилась с трупом, а другому хотелось тебя пришить. У одного был пистолет, а другому пришлось спереть машину, чтобы с тобой разделаться. Улавливаешь разницу? Если бы был один и тот же, тогда бы тебя просто застрелили в твоем подъезде. Зачем ему рисковать и воровать тачку?

Да, действительно странно, – протянула я. – А может, он не хотел меня убивать, а только покалечить?

Покалечить «Победой», которая неслась на всех порах? Отличная идея! Да если бы не твоя феноменальная прыгучесть, то от тебя остались бы ножки да рожки! – вскипел мой друг.

Какие еще рожки? – возмутилась я.

Те, что тебе твой Костик наставил, – хохотнул Громов, – ведь кто-то же выкупил ваши паспорта в Загсе, иначе, куда бы они делись?

Слушай, Громов, какая же ты скотина! Ты чего ее доводишь! – рявкнула Ритка прямо у него над ухом.

Мы даже не заметили, как она материализовалась в палате. Мои други тут же сцепились между собой, как голодные псы за кормежку, и мне пришлось, как обычно, их разнимать. После того, как шум баталий немного затих, мы стали собираться домой. Ритка выиграла войну с медперсоналом, и теперь я была официально свободна. Я чувствовала себя превосходно, если не обращать внимания на синяки и легкое головокружение, поэтому жаждала очутиться подальше от больничных стен, пока меня тут до смерти не залечили. Выяснилось, что после того, как меня забрала скорая, Ритка мою машину отбуксировала на стоянку. Сейчас они с Громовым приехали вместе на «Ситроене», видимо, их сплотила общая беда – я. Ни при каких других обстоятельствах эти двое не могли сосуществовать мирно, они постоянно грызлись и препирались, но не всерьез, просто у них сложилась такая форма взаимоотношений. По дороге я несколько раз набирала номер сотового Костика, но компьютер противным женским голосом вещал, что абоненту плевать на мои потуги дозвониться.

Связь ни к черту, – констатировала Ритка.

Я тоже всегда телефон отключаю, чтобы Клава не названивала, когда я гощу у Тани, – глядя в окно, обронил Громов.

Слушай, не все же такие кобели, как некоторые! – тут же взвилась Маргошка.

Кому ж это знать, как не тебе, – невозмутимо ужалил Громов.

Брейк! – замахала я руками.

Это была самая больная тема для Ритки, у которой из-за мужниного предательства пошла вся жизнь наперекосяк. И Громов, конечно, вообще нюх потерял, если позволяет так далеко заходить.

Когда подъехали к моему дому, Громов повел меня в квартиру, а Рита погнала «Ситроен» на ближайшую стоянку, так как решила, что эту ночь переночует у меня. Квартира у меня на первом этаже, поэтому у меня нет проблем с подъемом тяжелых сумок при ломающемся лифте, зато возникают проблемы с канализацией и ворами. Первое – это стихийное бедствие, и от него никак не застрахуешься, а от второй напасти спасают крепкие решетки не только на окнах, но и на балконе. С ними, конечно, безопасно, но темновато, ибо под окнами буйствовала бурная сиреневая поросль. А вообще, мне моя квартира очень даже нравится, и кусты сирени нравились, и крохотный дворик с покосившимися лавочками, на которых из года в год, при любой погоде заседали старички со старушками, тоже нравился.

Я всегда стремилась к самостоятельности. А когда у мамы появился кавалер (так она называла в свое время моего будущего отчима), я съехала на съемную квартиру. С дядей Сашей у меня сложились отличные отношения, но мне не хотелось их смущать, живя в смежной комнате крошечной «двушки», поэтому стала поговаривать о съемном жилье. Мама упиралась, страдая от мысли, что она «выгоняет единственную дочь из родного дома». Но я сумела настоять на своем, и вскоре переехала в «малосемейку», которую мне в полцены сдавали друзья дяди Саши. И чаще всего он за эту площадь и платил, потому что у меня вечно не хватало денег. Но потом умер мамин брат, и нам досталось двухкомнатное наследство в центре города. Таким образом, я обзавелась собственным жильем.

Поколдовав у двери с замками, я широким жестом распахнула дверь и пропустила вперед гостя, то есть Громова. Он себя гостем не чувствовал, поэтому по-свойски потопал в столовую. Навстречу мне вальяжно выплыл мой кот Бегемот – роскошный тигровый перс. На морде было написано глубокое презрение по поводу моего длительного отсутствия. И хотя Ритка явно заскакивала его покормить, он все равно был недоволен поведением хозяйки. Я засюсюкала ласковым голосочком про то, что Мотеньку люблю и по Мотюнечке соскучилась, но он непримиримо крутанулся, вильнул пышным хвостом и прошествовал в комнату, я поплелась за ним.

В моей квартире не хватает одной стены. Кухней я пользовалась очень редко, поэтому решила, что она занимает слишком много места и для расширения площади снесла стену между ней и залом. О, эти барские замашки меня никогда бы не посетили, если бы не проводка. Она сгорела самым подлым образом, и я получила некое понятие, каково это жить в аду. Потом я решила, что раз и так погром, то надо еще и стену снести. Целый месяц шли ремонтные работы, и я была близка к умопомешательству, когда это, наконец, прекратилось. Зато теперь все очень мило. Большая комната стала еще больше. В углу, в своеобразном шкафу-купе, прячутся печка, мойка и холодильник. Когда мне приходит в голову похозяйничать, я раздвигаю панели и являю на свет божий мою мини-кухню. В остальные дни эта комната играет роль гостиной. Старую мягкую мебель преобразили разноцветные сатиновые чехлы и множество подушек. На стенах разместились картины Ритки, написанные ею в ту пору, когда ей казалось, что из нее получится художник-абстракционист. Но мне они нравились, а главное – ни у кого ничего подобного не было. С допотопных секретера и комода – бабушкиного наследства – мы с Громовым содрали три шкуры, покрыли морилкой и лаком. Получилось очень даже ничего. А ковер мне подарила мама, он у нее висел на стенке и собирал пыль со всей квартиры, теперь лежит у меня на полу и украшает мое жилье. Телевизор «Sony» мне на «входины» подарил дядя Саша. Так я и стала девушкой, обеспеченной приличным жильем.

Ну, Аверская, у тебя не только шеф в багажнике преставился, но и мышь в холодильнике повесилась, – доложил Громов, вылезая из моего « кухонного купе». – Кроме «Китикетов» и «Вискаса» – шаром покати!

Что ж у тебя такой черный юмор? Я же слабый пол, меня же надо подбадривать и утешать. А ты издеваешься! – посетовала я. – А еда у меня есть, зря наезжаешь.

Да, только ты ее в комоде от воров прячешь?

А вот и нет, у меня есть яйца и шпротные консервы, а это считается едой! – упорствовала я.

Ну да, ну да! Что ж это я девушку обидел! – скабрезничал Громов.

Нашу перепалку прервал звонок в дверь. Пожаловала Ритка с полным пакетом продуктов, она додумалась по дороге заглянуть в супермаркет, поэтому по комнате расползся запах копченой курицы. На запах прибежал Бегемот, который терпеть не мог молочные продукты, не переваривал рыбу, зато обожал курочку во всех видах. А хозяйственная Маргошка уже выкладывала на тарелки, подсунутые Громовым, зелень, помидоры, огурцы. Бегемот хотел удостовериться, что с ним поделятся, поэтому завел тоскливым голосом жалобную песню.

– Угомонись, животина, дам я тебе курочки, – заверила его Ритка.

Мягкий лаваш и пластиковые коробочки с салатами довершили полноту картины. Но тут я решила внести свою лепту и вытащила из буфета бутылку «Кинзмараули».

Вах, вах, вах! Какой ужин, слюшай! – на грузинский манер зацокала языком подружка.

Открой, Громов! – скомандовала я, доставая бокалы.

Через пять минут мы смогли выпить за мое чудесное спасение, а потом за успешный исход дела, а потом за друзей, без которых никуда в этой жизни. Мне сразу стало как-то приятнее смотреть на белый свет, вино пробежалось по моим жилам и разогнало скопившуюся там хандру. Бегемот сидел с нами за столом, то и дело заглатывая лакомые кусочки, которые мы в четыре руки скармливали ему с Риткой. Громов только головой качал неодобрительно, но не вмешивался, знал, что ему с Бегемотом лучше не тягаться.

Ну а теперь девочкам пора в кроватку, – отбирая у разомлевшего Громова тарелку с куриными костями, заявила Ритка.

Ясное дело, ей хотелось без свидетелей обсудить, куда прятать нашу добычу и что дальше с ней делать, а Громов мешал. Просвещать его по поводу нашей находки она категорически отказалась, поэтому я промолчала. И потом, я уверена, что Громов стал бы стучать себя по лбу и орать, что мы идиотки, и нам теперь крышка, и он жалеет, что вообще с нами познакомился. Зачем все это моей издерганной нервной системе? Я и так знаю, что только полные дуры поступили так, как сделали мы, но ничего теперь не исправишь, остается уповать на чудесный исход дела.

До чего ты баба вредная, – посетовал Громов, провожая Ритку глазами, – через это у тебя и личная жизнь не складывается.

Я как-нибудь со своей личной жизнью сама разберусь, без твоих комментариев, – отрезала подруга и выхватила у зазевавшегося мужика бокал.

Эй, там еще вино осталось! – возмутился он.

Вино это грузинское, значит, надо каплю оставить в бокале для того, чтобы твоя чаша никогда не пустовала! – нашлась Ритка и выплеснула остатки в раковину.

Ксенька, ты куда смотришь, твоя подруга произвол творит, а ты и глазом не ведешь! – возмутился Громов.

Вы мне оба надоели этими стычками, – поделилась я своими мыслями, – сейчас иду в ванную и на боковую.

Ну ясно, – пробурчал Громов, мавр сделал свое дело, мавр может уходить.

Громов, постыдись! Мне сейчас не до посиделок и не до дружеских вечеринок. Я только слезла с больничной койки…

Бегемот неприязненно покосился на Громова, уловив, из-за кого сыр-бор начался. Мой кот не любил разговоров на повышенных тонах.

Да ему-то что? Хоть подыхай, а если мужик не навеселился, надо вокруг него хороводы водить! – влезла мужененавистница Ритка.

Не известно до чего бы мы договорились, если бы в дверь опять не позвонили. Это был Костик. Я сильно удивилась его визиту, обычно он в такое позднее время старался оказаться дома, поставив предварительно машину в гараж. Он всегда ратовал за размеренный порядок дня. Выглядел мой профессор, мягко скажем, странно.

Между прочим, мы договаривались, что из больницы тебя заберу я, – с места в карьер начал он.

Дорогой, не надо так кипятиться, – удивленная его нервозностью начала я, – ну забрали меня ребята, что с того?

Не перебивай меня! – возмутился он. – Я, как дурак, посреди ночи мчусь за тобой в больницу, бегаю по этажам, ищу доктора, а потом выясняется, что тебя забрали твои друзья!

Костик, у тебя телефон не отвечает, – вмешалась Ритка, не терпевшая напрасных обвинений – Ксюха звонила, но ты был не доступен.

Маргарита, – ледяным голосом возвестил мой несостоявшийся муж, – я бы попросил тебя не вмешиваться, когда мы с Ксенией беседуем.

Громов почувствовал, что пахнет жареным, и поспешил смыться. Пожав торопливо руку Косте, он помахал мне и юркнул за дверь. По лицу Ритки было видно, что она из последних сил пытается удержать себя от кровопролития, но получится ли у нее, было непонятно. Я встала в позу «Что ты себе позволяешь», осознав, что сейчас разгорится наш первый скандал. Обычно либо Костик со всем соглашался, либо нудил, навязывая собственную точку зрения, сдабривая ее при этом многочисленными аргументами. На открытый конфликт он не шел никогда, тем более в присутствии посторонних. Это же дурной тон – выяснять отношения на людях! А Костик был слишком воспитан, чтобы снизойти до подобной вульгарщины. Сегодня же в лесу сдохло что-то крупное, потому что Костик метал громы и молнии, и куда подевалась его знаменитая ледяная выдержка. Он хотел скандалить.

Конечно, зачем утруждать себя выполнением обещаний, зачем ждать меня, когда приехали твои любимые друзья? Правильно, незачем! А я, как дурак, бегай по больнице! Кто такой этот Костик, чтобы с ним считаться?! Как прибежит, так и убежит, тем более, что бегает на коротком ремешке!

Костик, сбавь тон! Я тебе звонила, а у тебя телефон был отключен, поэтому нечего на меня наезжать!

Я это уже слышал! Это такая же отговорка как и все остальные! И теперь мне все ясно! Ты в своем репертуаре, я даже не удивлен!

Да что с тобой, Костик?! – воскликнула я в сердцах.

И так как наша «беседа» протекала на пороге моей квартиры, то ничего не помешало его эффектному уходу. Костик, облив меня презрением сквозь свои очки, круто развернулся и ушел, хлопнув дверью. Некоторое время мы стояли с Риткой молча, с вытянувшимися лицами, и пялились на закрытую дверь. Но тут с шипением мимо нас пронесся Бегемот: спина дугой, шерсть дыбом, глаза вытаращены и скачет боком. Не иначе, как нечистую силу увидел.

Полный отпад! – выдавила из себя подруга.

Ты только что была свидетелем первого скандала, который закатил мой ботаник! – растерянно сказала я.

Математик, – поправила она, – или ты в том смысле, что тюфяк?

Отвали, – вяло отмахнулась я и потопала в ванную.

Это был какой-то бесконечный день. Все эти треволнения, обрушившиеся на мой неподготовленный к лишениям организм, вызывали беспокойства. Похоже, кто-то пустил с молотка мою размеренную жизнь. А вдруг психика не выдержит? Меня с детства оберегали от стрессов. Фраза «Девочка не должна волноваться» была ключевой в нашей семье. Когда буйствовал папаня, мама отвозила меня к бабушке, которая в то время жила с младшим сыном, то есть маминым братом. Ребенок не должен наблюдать сцены семейного насилия! А под боком у бабушки не было никакого насилия, она кормила меня пирожками, читала мне Жюль Верна и играла со мной в «Дурака». Дядя, убежденный холостяк, работал вахтенным методом, до сих пор плохо понимаю, в чем заключалась его работа, но главное, что он по несколько месяцев проживал на Севере, потом приезжал на какое-то время в отпуск и снова улетал в холодные края. И нам с бабушкой жилось довольно спокойно, когда наступала необходимость спасать мою психику. Она умерла уже после развода моих родителей, помнится бабушка была довольна тем, что дочь наконец сумела расставить точки над «и» в своей личной жизни. Квартира, служившая мне долгое время убежищем, перешла в полное ведение дяди. Мамин кавалер появился позже, когда я смогла уже адекватно оценивать события, соответственно их отношения не стали для меня чем-то болезненным. Но мама, все равно переживала, пока я не заверила ее, что дядя Саша мне очень даже нравится. Чтобы не нервничать по поводу успеваемости – я хорошо училась, чтобы не страдать по поводу мальчиков – я не влюблялась. Свою нервную систему я берегла, как завещали мне взрослые, и нервные клетки по пустякам не тратила.

К сожалению, от жизни нельзя предохраниться, как от беременности. На каждом углу человека поджидают тысячи неожиданностей, сотни неприятностей и десятки неясностей. Я не стала исключением, и как ни старалась подстелить себе соломки, все равно наварила положенное мне количество шишек и наступила на припасенные для меня грабли. И каждый раз я волновалась за свою психику. Выдержит ли она? Наверное, это опасение передалось мне от мамы. По ее мнению, мой папенька обладал не самым лучшим набором хромосом, а мама слишком поздно распознала в нем неудачного родопродолжателя, к тому времени у них уже родилась дочурка. Иными словами, она боялась моей дурной наследственности, поэтому я даже алкоголь в ее присутствии не пила, чтобы не пугать. И всю мою сознательную жизнь во мне культивировалось то, что досталось от мамы, и уничтожалось на корню то, что, возможно, было от папы.

Проведя привычное обследование своего внутреннего мира, я решила, что мыслю конструктивно, позитивно и эффективно. И, несмотря на то, что кто-то решил упечь меня в тюрьму за убийство, отправить на тот свет и помешать моей свадьбе, я не собираюсь сходить с ума или ударяться в панику. Неплохо. Значит, будем жить дальше. В дверь затарабанила Ритка, которая изнывала там без человеческого общения. Я поняла, что лучше выйти, пока она не взломала хлипкую преграду в виде задвижки.

Ты чуть себя не смылила! – заметила она с укоризной.

Риточка, я хочу спать и не хочу разговаривать, – сделала я слабую попытку избежать заседания штаба.

Ты что, из-за ботаника так расстроилась? Так плюнь, Ксюшик, завтра прибежит, будет в ногах ползать. Это же твой верный и преданный Тузик, просто на него магнитные бури действуют. А я нам уже кофейка сварганила.

Ритка искренне не понимала, как можно убиваться из-за мужчин. У нее была богатая событиями жизнь, в которой мужчины менялись, как картинки калейдоскопа. Даже тот, кто едва не свел ее с ума был ею наказан, да так, что до сих пор мается по белому свету, не зная где схорониться! В этом отношении с нее следует брать пример всем женщинам, считающим себя действительно слабым полом. От кофейка отказываться было грех. И я послушно потопала в гостиную, уютно устроилась на диване среди подушек и с благодарностью приняла от подружки чашечку с ароматным напитком. Как хорошо дома!