Текст книги "Нить твоей судьбы (СИ)"

Автор книги: Виолетта Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 5

Лала была в бешенстве, не в силах изменить отношение Варрела к себе. Она каждый день в их разлуке представляла, как он вернется и набросится на нее с голодным рыком необузданного самца и она своей страстью сможет еще сильнее привязать его к себе.

Девушка давно поняла его сущность – взять самое лучшее, яркое и держать при себе. Она уже давно не обижалась, когда он не отвечал лаской на ее нежность, не отвечал на ее страстные поцелуи, но позволял целовать себя. Главное, что она была с ним и он прогнал из-за нее всех постельных женщин, опасаясь их мести Лале.

Провожая Варрела в поход, Лала надеялась, что он соскучится, осознает ее важность в его жизни и когда вернется, наконец, жениться на ней. И ей было плевать, что этот шит-чонов* (прим. – шит-чон – демон) Оракул отказывался назвать ее невестой Варрела. Он будет ее мужем, не зря же она прошла через все унижения в своей жизни, когда ее в 14 лет привезли в Утерру из Лердена и она оказалась в доме удовольствий, пока не попала на глаза Джерону на рынке рабов в Утерре, где он купил ее, как экзотическую птицу и не привез к себе во дворец только с одной целью – подарить ее Варрелу. Слишком большую цену затребовал с нее Джерон в обмен на обещанную свободу, которая полностью вместе с ее жизнью принадлежала Джерону, слишком большие задачи поставил перед ней – стать женой Варрела. Да и сама Лала не собиралась отступать, она влюбилась в это каменное изваяние, не имеющее сердце, так, что хотелось плакать, когда он проходил мимо нее, даже не посмотрев в ее сторону. Лала была готова валяться у Варрела в ногах лишь бы он приласкал ее своей сильной рукой, взял с собой на пир, не отправлял в свою комнату после их бешеной страсти.

Хоть она была уверена в надежности амулета, но все равно опасалась, что Варрел может снять его. Амулет был заряжен не только на отвод сторонних женщин, но и на невозможность постороннему человеку снять его. Это могла сделать только она сама. Старая ведьма заверяла ее, что и Варрел не сможет снять, все его существо будет сопротивляться.

Увидев амулет на шее Варрела, ее сердце взорвалось счастьем, но тут же его ответная безразличная реакция поразила девушку. Словно она была ему неприятна, чужая, таким холодным безразличием и даже раздражением повеяло от него и это заметили все, кто встречал отряд. При всех он унизил ее, прошел мимо. Потом выгнал ее из купальни, а раньше он сам бы затащил в воду и потребовал ее ласки. Что с ним произошло? У кого узнать? Воины Варрела не будут разговаривать с ней. Они слишком преданы принцу. Узнать у него самого? Но не сделает ли этим только хуже? Вспомнит ли он об их прежних отношениях? Он вернулся совсем другим, она чувствовала своим сердцем, что больше не будет, как прежде.

Лала до самой ночи ходила по своим комнатам, ожидая возвращения Варрела от отца. Когда верная ей служанка сообщила, что он прошел в свои покои, она выждала двести ударов сердца, потом тихо открыла смежную дверь и прошла к нему в спальню. И снова она была неприятно поражена, когда он слишком долго думал, пускать ее к себе в постель или нет. Она уже хотела развернуться и убежать к себе, когда он поднял одеяло. Амулет был на месте. Она могла бы снять его, но не стала. Она должна убедиться, что он работает и Варрел равнодушен к другим женщинам.

Она в эту ночь была очень страстной, не жалела сил, чтобы показать, как он нужен ей, как скучала по нему, но Варрел словно был не с ней. Он принимал ее любовь, но его глаза не горели желанием, губы не отвечали на ее поцелуи, руки не дарили жар, не обнимали в обоюдной страсти. Он оставался холодной глыбой. Лале хотелось плакать, но она заставляла себя улыбаться.

Она рассчитывала, что ночь будет бесконечной, но Варрел после двух соитий сообщил, что устал и отправил ее в свои покои. Она подчинилась его приказу, поднялась с постели и пошла к себе. Только у себя в комнате она разрыдалась, не понимая, что происходит.

На следующий день Лала снова сделала попытку увидеться с Варрелом, но оказалось, что он с самого утра вместе с отцом и майордами решал государственные дела, после чего уехал на объезд столицы, заночевал в северном подорожном доме, вернулся во дворец только во второй половине следующего дня и снова сказался уставшим, отказался от ее ласк, даже не пустил к себе в спальню.

В столице ей было легче следить за Варрелом. У нее были верные служанки, кроме этого она могла обратиться за помощью к Джерону или его сыну Севиллу, чтобы помогли следить за Варрелом, с кем общается, где бывает.

Севилл был младше Варрела на четыре года, красавец, разбивший не одно девичье сердце – высокий пепельный блондин с темно-серыми глазами на смазливом лице женского баловня, который умел обращаться с девицами, которых у него было не меньше, чем у Варрела. Часто его сопровождали скандалы, Севилл любить выпить запрещенных нектаров, пользовался девушками и выбрасывал их на улицу, словно ненужную вещь. Не всегда это были девушки из простых семей. Но пока Джерону удавалось деньгами гасить эти скандалы, умело отбивая претензии и требования разъяренных родителей к Севиллу жениться на поруганной девице.

Когда Джерон три года назад привез Лалу во дворец, Севилл пытался взять ее своей любовницей, ходил возле ее комнат, требовал у отца отдать девушку ему на потеху. Не известно, что ему сказал отец, но Севилл оставил Лалу в покое и даже не реагировал, когда Джерон подарил Лалу Варрелу на день рожденья в качестве постельной утехи. Через год Лале даже удалось наладить с Севиллом приятельские отношения, иногда она обращалась к нему за помощью в некоторых делах.

И вот сейчас, после возвращения Варрела, она попросила Джерона и Севилла проследить за Варрелом, не появилась ли у него женщина. После одного оборота ночного светила слежки верные люди доложили, что он на женщин даже внимание не обращает, еще ни одной не было в его постели.

Прошло уже два оборота ночного светила, как Варрел вернулся во дворец. Империя потихоньку возрождалась. Новых очагов заболевания больше не возникало. Варрел стал чаще появляться в своих покоях, что каждый раз использовала Лала, появляясь на пороге его комнат в соблазнительных нарядах. Он стал похож на прежнего Варрела, принимал ее любовь, перестал гнать из своих комнат.

В один из дней Лалу вызвал к себе Джерон.

– Лала, прошло уже больше двух лет, а ты ни на шаг не приблизилась к нашей цели. Я больше ждать не могу. Поэтому у тебя есть год, чтобы привязать Варрела к себе, сталь его женой.

– Мой господин, я не знаю, что мне делать, – она опустила голову. – У него вместо сердце камень. Он принимает мою любовь, но остается неприступным и холодным, как вечные льды Утерры.

– Тебе надо зачать от него ребенка, тогда он не откажется от тебя и вынужден будет жениться.

– Мы с ним уже больше двух лет, но у меня не получается зачать.

– Значит найди старую ведьму, пусть она снова поможет тебе, – нахмурился Джерон.

– Не могу, ее больше нет, я получила известие, что она умерла один оборот ночного светила тому назад.

Джерон разозлился и стал накручивать круги по кабинету, ругаясь себе под нос. Лала не стала говорить ему, что она сама была раздавлена, когда узнала о ее смерти. Она хотела выяснить у ведьмы, какие могут быть последствия у Варрела от длительного ношения того амулета и не он ли мешает добиться его взаимности, гася его мужское желание. Также она хотела получить от нее настои для успешного зачатия. Но все ее желания рассыпались в прах. Все ведьмы, которых она находила, даже близко не были равны по силе старой карге и втягивать их в свои планы она не могла. Если старую ведьму крепко держал в своих руках сам Джерон и они могли надеяться, что она никому ничего не расскажет, то другим она не могла доверять свои секреты.

– Значит думай сама, как ты это сделаешь, – рявкнул на Лалу Джерон. – Найди похожего на Варрела мужика и получи от него ребенка. Вы женщины весьма способны на это.

В свое время Джерон, желая выяснить, почему он не может стать наследником престола, узнал весьма неприглядную тайну своей матери – четвертой не наследной принцессы Утерры, которую взял в жены его отец Аваррел, гордый потомок Дракониса. Она уже прибыла во дворец беременной от своего любовника, простого стража и родила сына, похожего на своего любовника и совершенно не имеющего магии. Когда отец узнал об этом, просто не пережил позора и решил покончить жизнь, попросил у Хорны разрешения уйти за грань, оставив маленького Джерона на волю случая. И слава Небу, что его недостойная мать умерла при родах. Он сам бы задушил ее, своими собственными руками.

Джерон рос вместе с Доррвеном и каждый раз завидовал, как его отец Берерг занимается с сыном. Он долго не понимал, почему у него нет дракона и магии. Когда ему исполнилось двадцать лет, старая няня на смертном одре поведала тайну его рождения. Долгий оборот ночного светила после этого Джерон замкнулся в себе, сознавая, что ему никогда не стать правителем. Он никто в этой жизни, но тяга к власти, богатству была в нем сильна, как ни у кого другого. И он решил выждать удобного случая, чтобы занять трон. Или он, или его сын будут править империей.

Он не верил во все эти сказки о перворожденных драконах, наследниках Драконоса, Оракуле. Давно уже в других государствах, где правители называют себя потомками Великого Драконоса, никто не видел настоящих драконов, не слышали звона гонгов. Но когда родился Варрел по всему храму и столице разнесся звон священного гонга, возвещавшего о появлении на свет истинного наследника. Тогда он более внимательно ознакомился с историей Перворожденных. Постепенно у него возник план – прекратить род Доррвена, как единственно оставшегося наследника Драконоса и первородной магии, имеющего своего дракона. Тогда наследником сможет стать любой член императорской семьи, как это было в остальных государствах. Тайну его постыдного рождения не знал никто, в этом Джерон успел убедиться за долгие годы, даже воспитавший его отец Доррвена никому не рассказал об этом, все его беспрекословно принимали за двоюродного брата императора. Стоит найти Варрелу жену – обычную женщину, которая родит от него сына, который никогда не станет драконом и не получит магию. Развестись с ней Варрел не сможет, разводы в императорской семье были запрещены, значит его драконий род никогда не продлится. Бастарда никогда никто не посадит на трон.

Старая ведьма, проживающая в забытом доме за границей города, которая была обязана ему жизнью, когда он спас ее от костра храмовников, поведала ему, что следует искать такую женщину в северном королевстве Утерра, чтобы она была из самых низших слоев, не раз пользуемая мужчинами. От такой женщины у Варрела никогда не родится дракон и на нем прервется род. Когда Совет майордов узнает, что в роду Доррвена больше не будет драконов, сколько бы ни рожала ему девка детей, тогда он сможет поставить перед советом вопрос о наследовании трона Севиллом на ровне с Варрелом, когда придет время Доррвену уходить на покой. А там и Варрела недолго устранить. Или сам постарается сесть на трон, слишком уж велико было его желание власти.

Джерон отправился в Утерру в поисках распутной девки, заодно решил встретиться со своими родственниками по линии матери, которых никогда не видел – дедом Дересом, который в настоящее время ушел на покой, и своим двоюродным дядей, Гердом – старшим братом матери, который через дворцовые интриги сместил своего отца с трона. После «теплой родственной» беседы Джерон понял, что дед и брат давно мечтают выйти из-под влияния Дорвенна и присоединить к северной Утерре земли Ормарра, щедрые своими урожаями и подземными богатствами. Но для этого следовало устранить с лица земли последних драконов. Взять их войной невозможно, предложенный Джероном план понравился и они обещали ему поддержку. Джерон умел красиво убедить в том, что вся власть после победы над потомками Драконоса перейдет к его родственникам, хотя планы его были более грандиозными. После знакомства с алчными родственниками, готовыми на все, он твердо решил присоединить к Ормарру такие богатые волшебными камнями земли Утерры и единолично править новым государством, которое он обязательно назовет своим именем – Джерония, а новых родственников, которые не смогли удержать распутную девицу, его мать, от внебрачной связи и обманувших потомка Дракониса, заточит в самом северном замке на Дальних островах или просто избавиться от них более жестоким способом.

Также Джерон нашел своего отца, который хотел воспользоваться таким «родством», пополнить свой кошелек и добиться приятной должности при дворе Доррвена, но после встречи с сыном исчез навеки и никто больше не слышал о нем.

Джерону не сразу повезло найти распутную женщину, красавицу, искусную в любовных утехах, которая бы сразу поразила сердце каменного истукана Варрела. Долгих три года он ездил в Утерру, обходил все дома удовольствий, рынки рабов, где продавали опытных девиц, и только три года назад смог найти шестнадцатилетнюю Лалу, которую хозяин дома удовольствий выставил на торги, как самую строптивую и сексуальную бустру, привез ее во дворец, целый год скрывал ее от Варелла, воспитывая у нее хорошие манеры, заставляя учиться грамоте и придворному этикету. И был рад, когда через неделю после того, как он подарил Лалу Варрелу, тот отправил из дворца всех своих женщин. Лала прочно заняла место возле принца. Оставалось только подтолкнуть Варрела жениться на Лале, а для этого ей нужен ребенок. Других женщин рядом с Варрелом нет и не предвидится, слишком хорошо знала свое дело старая ведьма, которая сделала этот амулет для Лалы.

Пока Джерон искал женщину, действуя в сговоре со своими новыми родственниками, чтобы отвлечь императора от дворцовых проблем, ослабить армию и опустошить казну, уставал заговоры, подготавливал своих верных людей к перевороту, настраивал простых граждан против правящей династии, распространял всевозможные слухи и сплетни одна нелепее другой, но в которые так все охотно верили. А чтобы запугать и обессилить население дважды тайные люди Утерры заносили на землю Ормарра черную болезнь.

Глава 6

Мысль, зароненная Джероном в голову Лалы не давала ей покоя. Он был прав. Если Варелл узнает, что она ждет ребенка, обязательно женится на ней, как ее убедил Джерон. И она усилила свои попытки забеременеть, использовала всякие настои, амулеты, заговоры. Прошел еще один оборот ночного светила, но беременность так и не наступала. Лала бесилась, злилась, становилась неуправляемой, срывалась на служанках.

Сам Варрел никогда не заговаривал об их дальнейших отношениях, хотя она каждый раз после близости с ним спрашивала, кем он видит ее возле себя, намекала, что хочет связать свою жизнь с ним и быть всегда рядом. Принц не отвечал ей на эти вопросы и отправлял девушку в свои комнаты.

Наконец Лала решилась. Из-за неусыпного наблюдения имперских стражей ей с трудом и тайком под видом служанки удавалось покинуть дворец. Она обходила столицу в поисках мужчины, похожего на Варрела. Почти семь восходов дневного светила она выходила в город по вечерам, пока наконец на постоялом дворе не увидела мужчину, внешне похожего на принца. Вспомнив свои навыки бустры* (прим. – шлюхи), подсела к нему, через сто ударов сердца он не сводил с нее жадных глаз, а еще через сто ударов они поднялись в комнату.

Утром Лала открыла людям Джерона двери комнаты, ее тайный любовник после встречи с ними исчез навсегда. Она даже не узнала его имени, просто получила от него семя. Эта ночь не осталась бесследной. Через один оборот ночного светила лекари подтвердили, что она ждет ребенка. Лала торжествовала, теперь Варрел женится на ней.

Она долго выбирала день, когда сможет сообщить Варрелу радостную новость. Приближался его тридцать пятый день рожденья. Из-за тяжелого положения в стране, Варрел отказался праздновать его, но отец настоял устроить торжественный обед для членов семьи и знати.

Лала предвкушала, как она появится на этом обеде под руку в Варрелом, будет сидеть рядом с ним на самом почетном месте, где сообщит принцу радостную новость. Она заказала у портнихи самое красивое платье в золоте, но ее никто не пригласил на обед. Варрел днем даже ни разу не вспомнил и не прислал за ней и сам не зашел в ее комнаты. Она прорыдала весь день в своей спальне, разозлилась на Варрела так, что когда поздно вечером Варрел прислал за ней служанку, отказалась идти к нему. Она решила, что он сам придет к ней и будет просить прощения, но он так и не появился на пороге ее комнаты, никого больше не прислал за ней. От злобы и безысходности девушка прорыдала до самого утра. Потом решила, что все равно должна сообщить Варрелу о ребенке, вызвала служанок, приказала подготовить себя к торжественной встрече и отправилась в малую залу, где обычно завтракала семья императора, куда ее ни разу не приглашали.

Она все рассчитала правильно. Все уже были на месте, приступили к еде. Ее появление вызвало настороженное внимание. Она гордо подошла к столу, выполнила положенный поклон, выпрямила свою спину, гордо подняла голову, сложила руки на животе, подчеркивая важность новости, которую собирается донести:

– Мой Лорд! – обратилась она к императору Доррвену. – Я хочу сообщить, что жду ребенка от принца Варрела. Я хотела преподнести этот подарок на его день рожденья, но меня забыли позвать на праздник. Поэтому я пришла сегодня и рада сообщить, что скоро Варрел станет отцом чудесного малыша, а Вы его дедом.

На ее лице читалась радостное торжество. Но на ее слова Доррвен только иронично поднял бровь, Варрел же молча рассматривал девушку, Джерон пытался скрыть радостную улыбку, а Севилл скривился, словно съел прогнивший плод дерева йорго.

Лала ждала, пока император или Варрел ответят ей, но они молчали, тогда она решила взять решение вопроса в свои руки.

– Раз я жду ребенка от Варрела, думаю, что наследник не может родиться вне брака.

В ее глазах горел триумф, скоро она станет членом императорской семьи. Доррвен хмыкнул, смерил ее взглядом.

– Ты хочешь сказать, что Варрел должен жениться на тебе? Разве ты его фортана и ты родишь ему сына-дракона?

– Да, я его фортана! – она снова гордо вздернула голову.

– Ну что же, – проговорил император, ухмыльнувшись, – раз такое дело, подождем, пока родиться твой ребенок. Если Оракул подтвердит его истинность, Варрел жениться на тебе.

– Но, – сразу же поникла Лала, – он родится вне брака, будет считаться незаконнорожденным.

– Ничего, мы решим этот вопрос. Разве я не император и не я издаю указы, принимаю законы? Сколько ждать наследника? – Доррвен снова насмешливо посмотрел на девушку.

– Восемь оборотов ночного светила.

– Хорошо. Значит все это время ты проведешь в выделенных тебе покоях под присмотром служанок и лекарей, чтобы ничего не случилось с ребенком. Еду тоже будут приносить тебе в комнаты. И Варрел оставит тебя, как женщину, чтобы не навредить наследнику.

Лала не ожидала такого поворота, она покраснела от гнева на императора и его решение. А Варрел сидел и молча разглядывал ее, словно видел впервые. Она никак не могла понять этого. Разве он не рад, что у него будет ребенок? Разве не должен защищать ее ото всех, даже от своего отца и его решений?

Она продолжала стоять перед столом, но ее никто не торопился приглашать к столу, чтобы со всеми разделить трапезу. Потом Доррвен махнул кому-то рукой, когда подошел его личный слуга, распорядился:

– Отведи дэрру Лалу пока в ее комнаты и подготовьте ей покои в Южной башне, куда потом перенесите ее вещи. Проследи, чтобы никто не заходил к ней, пригласи лекарей, пусть осмотрят ее и держат под постоянным присмотром. Ребенок должен родиться здоровым и в срок.

Слуга низко поклонился и показал Лале знак рукой следовать за ним. Лала хотела возразить, но взгляд черных, как ночь глаз императора лишила ее способности говорить. Она опустила голову и прошла за мужчиной, понимая, что увидеться с Варрелом ей не дадут. Лала успела увидеть одобрительный кивок Джерона и немного успокоилась. Главное, она сообщила о своей беременности и император дал слово, что Варрел жениться на ней, если подтвердиться истинность наследника. Она не знала, как это будет происходить, была уверена, что не ошиблась в выборе отца ребенка, так похожего на принца.

Глава 7

Варрел после возвращения домой никак не мог понять, что же он такого нашел в Лале. Да, она красива, весьма умела в постели, такой любовницы у него никогда не было. Да, он продолжал пользоваться ее телом, но закрывал при этом свою душу, да и сама девушка не оставляла в ней никакого следа, как ни старалась, сердце при ней билось слишком спокойно. Он видел все ее женские ухищрения, чтобы остаться с ним как можно дольше и быть ближе к нему, но сейчас это ему перестало нравится и он старался отдалиться от Лалы.

У принца было много забот, приходилось много разъезжать по столице, неоднократно выезжал в приграничные города, следил за тем, как возрождается жизнь. Однажды ему пришлось проезжать мимо селения, которое показалось ему знакомым. Когда к нему вышел староста, он вспомнил его. Также Берелл подсказал, что именно в этом селении от этого старосты они узнали о лекаре Геларии, который уехал в столицу с важными сведениями. Варрел удивлялся, почему он забыл об этом, вед его драконья память никогда не знала таких вот провалов, словно кто-то стер их часть?

– Подскажи, дэрр, что такого мог узнать Геларий? – спросил у старосты Берелл.

– Не знаю точно, мне кажется, он понял, каким образом черная болезнь пришла на наши земли и что может остановить ее.

– Что конкретно он рассказывал, – поторопил его Берелл.

– Незадолго до второй волны черни в нашем селении появились два чужака, сказали, что едут в столицу. Были одеты не по нашему, говорили на чужом языке. Я ранее жил в прибрежном городе рядом с Утеррой, приходилось много общаться с их торговцами, и я уверен, что это был их язык. Путников к себе в дом на ночь взяла наша Марса, я зашел поговорить с чужаками, они мне сразу не понравились, выглядели слишком злобно. Они отказались общаться со мной, продолжали говорить на своем языке. С их слов я понял, что у них секретное задание от какого-то важного человека из императорской семьи, которого они ожидали в нашем селении. Имен они не называли, только говорили, что получат за это большие деньги. Ушли от нас рано утром, а потом к вечеру заболела Марса и ее семья. Затем заболели другие жители, почти половина селения, кроме той части, где жила наша Виолта. Ее соседи говорили, что девица выходила по ночам и чем-то поливала дорогу. Ну что с нее взять – дочь ведьмы и сама ведьма. Еще ее мать в первую волну болезни тоже ходила по ночам и выливала на дороги свои настои. Тогда наши бабки ее чуть не прибили. В этот раз чернь не так сильно потрепала жителей, умерло за все время всего восемь человек. Лекарь говорил, что ее остановила неизвестная ему магия жизни, следы которой он находил на дороге, где Виолта выливала свои настои. Думал, что Виолта может быть той магиней, которая остановила болезнь. Больше мне ничего не известно.

– А что за Виолта? – спросил Варрел.

– Дочь Атании, пришлой из Арпаллы. Еще наш Паллий привез ее с собой, женился там в чужбинах. Дочь бывшего старосты Марьяса сильно любила его, а когда он вернулся с женой, сильно злилась и делала всякие козни им, даже пыталась им дом поджечь, но случился сильный ливень. Три года назад Паллия и Атанию убили в лесу лихие люди. Думаю, что без Марьясы тут не обошлось. Но никто ничего не доказал, да и не до того было. Да вот думаю, что лекарь возможно был прав. Когда пришла первая волна черни, Атания ходила и предлагала всем выпить ее настои. Но ее никто слушать не стал, тогда она стала выливать их на дороги. Их семья, кстати, единственная, кто не заболел. Да и всегда у нее на участке обильнее всех цвели деревья, поспевал первый урожай. Когда родителей убили, Виолта, хоть и была совсем молоденькой девчонкой, тоже постоянно возилась на своем огородике. Так у нее урожаи были даже в самые засушливые годы.

Староста тяжело вздохнул, снова закутался в поношенный тулупчик, который так и не снимал с себя.

– Где сейчас эта девица? – снова спросил Варрел.

– Так она пропала сразу после того, как вы уехали. Никто ее не видел. Дом остался открытым, живность пришлось забрать соседям.

Берелл смотрел на Варрела и размышлял, неужели тот не помнит девушку? Разве можно вот так забыть? Один раз, когда они вернулись во дворец, пытался спросить у принца, что Варрел помнит про тот день и ночь, но друг отреагировал как-то слишком резко, ответил, чтобы Берелл не лез не в свое дело. Сейчас принц оставался серьезным и о чем-то задумался.

Они простились со старостой и направились в обратный путь. Берелл попросил разрешения остановиться возле дома Виолты, пошел туда. Участок возле дома был запущен, клети, где ранее была птица, открыты, поломаны. В доме царил беспорядок. Вещи были раскиданы, мебель поломана, одежда разорвана на мелкие куски. Кто-то слишком не любил девушку. Неприятное чувство поселилось в груди у Берелла. Он твердо решил найти девушку, не так просто она осталась живой после двух волн черни. И что-то произошло между ней и Варрелом, он же сам видел своего друга, в глазах которого горел необычный огонь страсти, не зря же он ни на мгновение не отпускал ее от себя. И в который раз Берелл ругал себя, что вернул ему амулет. Он нашел бы способ защитить Виолту, спрятать ее от Лалы, от глаз Джерона, который вызывал у Берелла опасения. Он давно подозревал, что все заговоры не зря происходят в империи, за ними стоит кто-то слишком влиятельный и близкий к правящей семье, кому слишком не терпится поменять существующий порядок. Недаром допрошенные им заговорщики пылали злобой на потомков Драконоса, мечтали сместить их власть.

Они вновь ехали по старой дороге, по которой три оборота ночного светила назад возвращались домой. Снова остановились в подорожном доме, где их с радостью встретил хозяин, разместил по комнатам, предложил купальню и ужин.

– Скажи, дэн, ты больше девицу, которую искали в прошлый раз, не видел? – спросил у него Берелл, когда Варрел удалился в выделенную ему комнату.

– Нет, не видел. Словно и не было ее тут. Но зато наконец-то ушла эта старая сумасшедшая ведьма. Мы хоть вздохнули спокойно. Больше она нашим постояльцам не докучала.

Берелл улыбнулся, вспомнив, как она накинулась с объятиями на принца, но потом нахмурился и спросил:

– А когда она пропала?

– Так на следующее утро после вашего ухода мы ее уже не нашли. Бросила все свои пожитки и ушла, словно и не жила столько лет у нас. Одно хорошо, успела напрясть много тонкой пряжи, хоть какой-то от нее прок.

– Покажи-ка мне ее чердак, – попросил Берелл.

– Да что вы там найдете? – удивился хозяин. – Жила бедно, своего ничего не было. Я забрал мешки с готовой пряжей, но мешки с шерстью остались.

Но Берелл не стал слушать его, поднялся на чердак и заново все осмотрел. Ему показалось странным, что мешок, стоящий среди других, почти пустой. Он открыл его и увидел в нем остатки шерсти, а также платок, который был на голове Виолты. Берелл сжал его в руке, положил в карман. Пока он никому не будет ничего рассказывать. Надо сначала разобраться с тем, что произошло с Варрелом три оборота ночного светила назад* (прим. – три месяца) и почему он совершенно не помнит девушку. А еще даст поручение верным людям найти сумасшедшую старуху и девушку.

Варрел вернулся во дворец за несколько дней до своего дня рожденья, который решил не отмечать. Слишком невеселую картину видел он в стране, слишком нуждались их подданные в поддержке. Тратить лишние деньги на такие праздники он не собирался. Отец поддержал его, предложил просто отметить семьей и пригласить членов совета. О том, чтобы пригласить за стол Лалу, он даже не подумал. Да и делать ей нечего было за столом, не была она членом семьи или знатной дамой. О девушке он вспомнил только вечером и послал за ней слугу. Однако та оказалась прийти к нему и Варрел не стал настаивать.

Но вот на следующее утро она сама явилась в зал, где он завтракал вместе с отцом, Джероном, Севиллом. Лала посмела заявить, что носит его ребенка. Он смотрел на девушку и знал – она не фортана и не сможет родить от него ребенка.

Когда в трех государствах кровь Великого Драконоса исчезла из наследников, на трон стали восходить те, кто не имел никаких прав на него, единственный оставшийся Великий Оракул Ормарра призвал императора Верресия – прадеда Доррвена, и объявил, как последнему носителю крови Первородного, что Драконос наложил на него и его род магический заговор, согласно которому только фортана сможет родить ему истинного наследника, носителя крови великого Драконоса и его магии. Другие женщины могут быть простыми наложницами, но никогда не смогут даже забеременеть от императора и его потомков. Заклятье Оракул приказал держать в тайне.

Рождение Берерга, Доррвена и Варрела подтвердило слова Оракула, который звучанием своего гонга оповещал о появлении истинных наследников и отказался звучать, когда родился Джерон.

Отец Джерона привез свою невесту из государства Утерра, хотя Оракул не признал ее фортаной, женился на ней. Когда она родила сына, гонг Оракула молчал. Узнав о позоре своей жены, отец Джерона покинул этот мир.

Варрел никогда не чувствовал в Лале свою фортану, продолжал пользоваться ее телом, не волнуясь о том, что она может зачать от него ребенка. Когда Лала заявилась в зал и заявила, что беременна от него, не почувствовал в Лале искру жизни, которую мог подарить ей. Возможно, она была беременна, но не его ребенком. Отец рассказывал ему, что он сразу почувствует своего ребенка, даже если он только-только был зачат. Поэтому молчал и разглядывал женщину, которая посмела обманывать самого императора.

Отец распорядился удалить ее в Южную башню под охрану, чтобы она там дожидалась родов.

Когда завтрак был закончен, он прошел с отцом в его кабинет. Джерон тоже хотел пройти с ними, но отец попросил оставить их наедине.

– Извини, Джерон, некоторые вещи могут обсуждать только отец и сын. Даже ты не сможешь принять участие в нашем разговоре.

Джерон был крайне недоволен этим, постарался не подать вида, но Варрел видел, как в зобе перекосилось его лицо.

– Сын, думаю, ты понял, что если Лала и беременна, то не от тебя, – сказал отец, когда они оказались в кабинете, и наложил полог тишины, понимая, что Джерон не оставить попыток узнать, о чем пойдет разговор. – Я не чувствую в ней нашу кровь. Моя магия не приняла этого ребенка и она никогда не была и не будет твоей фортаной. Поэтому принял такое решение. Посмотрим, кому выгодно, чтобы Лала родила и стала твоей женой. Прошу, постарайся не сообщать никому, что ты не доверяешь этой Лале. Делай вид, что заботишься о ней, переживаешь за ребенка. Можешь даже пару раз «тайно» от меня зайти к ней, но встречайся только в присутствии лекарей и служанках, чтобы избежать провокаций с ее стороны. И делай вид, что веришь ей, что она носит будущего наследника. Пока не будем выдавать нашу тайну.