Текст книги "Марш на Кавказ. Битва за нефть 1942-1943 гг."

Автор книги: Вильгельм Тике

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)

ВЕЛИКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ ВЛЕЧЕТ ЗА СОБОЙ ПОСЛЕДУЮЩИЕ КРИЗИСЫ

Начинается «движение по канатной дороге» – Поворотный круг в Краснодаре – Тяжелый отход артиллерии по грязи горных долин – 49-й горнострелковый корпус на одной дороге – Арьергард полковника Ауэра

Продолжавшееся несколько недель наступление немцев на Туапсе застряло в грязи и захлебнулось в крови. В ночь на 17 декабря 1942 года были оставлены позиции на Семашхо и заняты новые позиции севернее реки Пшиш. Позади остались высоты Семашхо, Два Брата и Индюк, за которые было пролито столько крови.

Фронт замер. На новых, более удобных позициях горные егеря 1-й и 4-й горнострелковых дивизий ждали, когда с высокогорья будут отведены их части и они снова будут действовать в составе своих дивизий. Егеря 97-й и 101-й егерских дивизий и гренадеры 46, 198 и 125-й пехотных дивизий ждали весны. Они еще не знали, что в этих местах они ее встречать уже не будут!

Каждый их день на фронте был до отказа заполнен событиями, и все свои будни они проводили в борьбе. Не только в борьбе с врагом, но и в борьбе с непогодой, в борьбе за улучшение условий жизни. Находчивость и импровизация приносили свои плоды. Так, 46-я пехотная дивизия запустила свои «фабрики», которые сначала изготовили недостающие вьючные седла. Затем они переключили эти «предприятия» на производство пиломатериалов для перекрытия бараков и блиндажей.

Но вскоре и в покрытых лесами горах разнеслось слово «Сталинград». Большое отступление началось от Терека. Вскоре приготовления к нему начались и здесь.

Тем временем произошли кадровые изменения. Командовавший много лет 1-й горнострелковой дивизией генерал Ланц получил более высокую должность. Его место занял генерал-майор Штеттнер, риттер фон Грабенхофен. Начальник штаба 1-й горнострелковой дивизии полковник генерального штаба Штеетс был переведен на фронт в Финляндию, его заменил подполковник генерального штаба Тило. Командование 4-й горнострелковой дивизии перешло от генерала Эгльзеера к генерал-майору Крессу.

В связи с событиями под Сталинградом управление 57-го корпуса (Кирхнер) 26 ноября 1942 года было передано в состав 4-й танковой армии и заменено командованием специального назначения фон Фёрестера. 20 декабря и этот штаб получил другие задачи, а подчиненные ему соединения (198-я пехотная и словацкая моторизованная дивизии) перешли в подчинение соседнего слева 44-го егерского корпуса. 23 декабря командир 125-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Шнекенбургер был назначен командиром корпуса в группу армий «Дон».

Когда 31 декабря 1942 года началось отступление немцев с Терека, командиры дивизий 44-го егерского и 49-го горнострелкового корпусов в зашифрованной форме получили план отхода. Он предусматривал в точно заданном ритме поэтапный план отхода с Понтийского (Лесного) Кавказа. При этом восточный фланг должен был отойти к почти неподвижному западному флангу Горячего Ключа.

Отход внешнего фланга, в свою очередь, был скоординирован с отходом 1-й танковой армии.

Тем временем на Западном Кавказе Советы начали проявлять активность. Сначала они хотели нанести главный удар в направлении Рожет, Майкоп. Для его подготовки саперными частями было проложено 155 километров дорог и построено 800 метров мостов. Удар должен был наноситься через перевал Тубы, тот самый почти непроходимый перевал, за который в августе дралась 97-я егерская дивизия. Ближайшей его целью был Майкоп, а последующей и дальнейшей – Тихорецкая и Батайск. От этого плана русским пришлось отказаться в связи с непреодолимыми трудностями.

Новый план советского командования предусматривал переход через горы западнее Горячего Ключа, через позиции румын. Затем предполагалось продвигаться на Краснодар, Тихорецкую и Батайск. План был принят, но и здесь возникли непредусмотренные задержки. Все тяжелое вооружение и необходимое снабжение застряло в узких горных долинах.

В конце декабря немецкие дивизии начали отвод тяжелых грузов и артиллерии. 97-я и 101-я егерские, а также 4-я и 1-я горнострелковые дивизии «повисли» на одной-единственной дороге – Туапсе – Хадыженская – Майкоп. У 97-й и 101-й егерских дивизий, артиллерия которых находилась на дороге в Хадыженскую, дела шли еще более или менее. Значительно труднее приходилось батареям 49-го горнострелкового корпуса. Начальник артиллерии этого корпуса, предусмотрительный и опытный полковник Винклер, подготовил доклад, в котором рассказывалось о непредвиденных трудностях:

«Первое впечатление было таким, что в отведенное время невозможно вывезти артиллерию из 25-километровой неслыханно грязной долины через 42 брода Гунайкй и Пшиша. Нормальный тактический отход артиллерии по гребню между Гунайкой и Гайманом за новыми позициями был невозможен. Небольшое количество еще остававшихся в живых животных обеспечить смену позиций не могло, а о моторизованной артиллерии вообще сначала не было и речи. В этом плане могли предпринять смену позиций только три горные батареи по три орудия в каждой. Для главных сил артиллерии и для находившихся в долине полевых кухонь, автомашин, складов боеприпасов и прочего войскового имущества необходимо было организовать поэтапный вывоз имеющимися в распоряжении тяжелыми тягачами. От остальных средств тяги пришлось отказаться. Тягачи ходили челноками между огневыми позициями артиллерии: от Котловины – через перевал в нижнюю долину Гунайки (пункт 1), затем до излучины Гунайки (пункт 2), оттуда в нижнюю долину Гунайки (пункт 3) и, наконец, через Пшиш до железнодорожной насыпи (пункт 4). От этого места начиналась дорога, по которой можно было кое-как проехать до Хадыженской.

Ежедневно ломались тягачи, которые благодаря работе ремонтно-восстановительных подразделений удавалось снова вводить в строй. Часто для буксировки одного орудия требовалось два тягача.

Сжатые сроки, когда морозы чередовались с дождями и разливами бродов, удалось выдержать. Поставленная задача была выполнена до 15 января 1943 года».

Подготовка советских войск к наступлению не скрылась от немецких штабов. Усиленная деятельность партизан позволяла сделать вывод, что советские войска начнут наступление на участке между Горячим Ключом и Холмской. Краснодар – важнейший поворотный пункт 17-й армии, оказался под угрозой, а вместе с ним и дорога Краснодар – Крымская, по которой должен был осуществляться отход немецкого южного фланга на Кубанский плацдарм. Предусмотрительно маршем на Краснодар был направлен 44-й егерский корпус.

Предполагалось также направить 97-ю егерскую дивизию в район Сальска, чтобы перехватить удар на Ростов. Об этом говорят записи в журнале боевых действий группы армий «А». Только критическое развитие обстановки под Краснодаром вынудило оставить там 97-ю егерскую дивизию.

В ночь на 3 января 1943 года первые роты 97-й егерской дивизии оставили свои позиции юго-восточнее Шаумяна. Днем позже за ней последовала 101-я егерская дивизия, в ночь на 4 января 228-й егерский полк оставил с таким трудом завоеванный Шаумян. Продолжавшийся отход, который привел к резкому сокращению протяженности оборонительных позиций, позволил высвободить 44-му егерскому корпусу все больше батальонов, которые незамедлительно через Майкоп отправлялись маршем

Оставив позиции в Сосновом ущелье, 198-я пехотная дивизия тоже сократила свой фронт. 4 января 1943 года дивизия перешла в состав 49-го горнострелкового корпуса. Ее соседом слева стала теперь 4-я горнострелковая дивизия.

10 января командир баден-вюртембергской 198-й пехотной дивизии генерал-майор Мюллер собрал своих командиров полков на командном пункте 235-го артиллерийского полка у Трех Дубов. То, что он сказал им там, для всех уже было очевидным. Теперь и здесь прозвучало слово «отступление»! Все мероприятия проходили под кодовым наименованием «Движение по канатной дороге». Промежуточные позиции были обозначены буквами от В до F.

В ночь на 17 января была оставлена позиция «В» по обе стороны от горы Гайман и без помех со стороны противника занята позиция «С» между горами Лысая и Оплепен.

В ночь на 23 января была оставлена линия «С». Снова взгляды и мысли солдат были прикованы к пропитавшимся кровью горам южнее Соснового ущелья, к вершине Сарай, к Индюку, часовому столь желанного Гойтхского перевала, за который было пролито столько крови. Они оглядывались на Семашхо, Гайман и Оплепен. Быстро упакованы личные вещи, оставшееся оружие снято с брустверов, и вот уже отделения, взводы и роты готовы к маршу. Шепотом передавалась команда «Марш!». Шел мелкий дождь. По разъезженным грязным разбитым тропам и дорогам роты двинулись на север. Позади оставались лишь прикрытия.

Но отход прошел без помех не везде. Находившийся на Лысой горе в арьергарде 4-й эскадрон разведывательного батальона 1-й горнострелковой дивизии понес потери. На восточном фланге противник сразу же начал атаку, но был отражен 97-м гренадерским полком.

Позицию «D» удерживали всего один день. Скорость отхода увеличилась. На левом фланге 46-я пехотная дивизия должна была удерживать позиции до тех пор, пока 1-я горнострелковая дивизия не пройдет через Майкоп. 4-я горнострелковая дивизия вышла на главную дорогу под Белореченской.

В связи с тем, что отходящие прикрытия разрушали за собой дороги, противник испытывал большие трудности с доставкой артиллерии и подвозом грузов. Хадыженская – ключевой пункт и транспортный узел на дороге в Туапсе, была оставлена в ночь на 24 января. Войска шли маршем к позиции «Е».

В Апшеронской на станции еще лежали в штабелях, размером с дом, трофейные боеприпасы. Вывезти их не было возможности. 88-й саперный батальон (46 пд) получил задачу взорвать трофейное имущество. Так как еще ни один немецкий саперный офицер не умел обращаться с новым немецким часовым взрывателем, штабеля с боеприпасами подготовил к взрыву адъютант обер-лейтенант Нойбауэр. Вечером 24 января были установлены все часовые взрыватели.

В ночь на 25 января на дороге Апшеронская – Майкоп взлетел на воздух мост через Пшеху, после того как по нему прошла 1-я горнострелковая дивизия. 46-я пехотная дивизия оставалась в прикрытии.

Утром 25 января гигантские склады с боеприпасами в Апшеронской были взорваны. В тот день главные силы немцев уже находились на рубеже «Е» в 10 километрах южнее Майкопа.

В это время советские войска пробились у Горячего Ключа. Это были части советской недавно сформированной 9-й горнострелковой дивизии. В форме был лишь каждый третий боец. Они отчаянно штурмовали ключевую высоту 349,6. 3-й гренадерский батальон 421-го полка под командованием капитана Винцена держался до тех пор, пока части 198-й пехотной дивизии не отошли на необходимое расстояние. Только тогда за ними последовал и 3-й гренадерский батальон.

24 января главные силы 198-й пехотной дивизии изготовились для обороны в пяти километрах юго-восточнее Горячего Ключа, тогда как другие силы занимали позиции на высоте нефтехранилища (201,2), в Кутайсе и южнее станции Кутайская.

В тот день в полосе 125-й пехотной дивизии сложилась опасная кризисная обстановка. Советские войска перерезали путь к отходу у пресечения «Сталинского пути» с главной дорогой на Саратовскую. Находившийся еще в Горячем Ключе 419-й гренадерский полк был отрезан. Части 198-й пехотной дивизии и 419-й гренадерский полк сбили советские заслоны на «Сталинском пути» и пробились в Саратовскую.

Тем временем главные силы 49-го горнострелкового корпуса шли маршем по дороге Майкоп – Белореченская в направлении Усть-Лабинской. Перед отходом прикрытий большие заторы транспортных средств удалось развести. Усть-Лабинская была ключевым пунктом на маршруте отхода горнострелкового корпуса. Все стекалось сюда по мостам через Кубань, в том числе и соединения 1-й танковой армии.

26 января 1943 года 46-я пехотная дивизия, которая до сих пор должна была прикрывать «движение по канатной дороге», прошла Майкоп. Полковник Ауэр со своим 42-м гренадерским полком первым из 46-й пехотной дивизии вошел в Майкоп и доложил о прибытии командиру дивизии. Генерал Хакциус сразу подвел его к столу с картой и заявил: «Здесь вы видите дорогу Майкоп – Белореченская – Усть-Лабинская, здесь она пересекает Кубань. По этой единственной дороге за Кубань будет выводиться целый горнострелковый корпус со всеми вспомогательными частями и беженцами из местного населения. Вы назначаетесь начальником арьергарда и получаете в распоряжение: свой полк, горнострелковый батальон, который уже находится в Белореченской, самокатный батальон из трех рот, легкий артиллерийский дивизион на конной тяге и тяжелую моторизованную артиллерийскую батарею. Ваша задача заключается в обеспечении организованного отхода корпуса. Не вступать с наседающим противником в такие бои, которые повлекут большие потери при отрыве от него. Когда последний немецкий солдат перейдет через мост в Усть-Лабинской, отдадите приказ находящимся там саперам о подрыве».

Полковник Ауэр повторил задачу и добавил: «Если бы господин генерал был баварцем, то я бы сейчас сказал: «Господин генерал, приношу вам чертовскую благодарность за назначение в эту замечательную команду смертников!»[15]15
  Фраза была сказана на баварском диалекте, который звучит грубовато для немецкого уха. – Прим. пер.


[Закрыть].

Затем Ауэр изучил карту, отметил места размещения складов с боеприпасами и откланялся.

Придя на свой командный пункт, он обсудил задачу со своим адъютантом и вызвал подчиненных ему командиров батальонов и дивизионов для отдачи им предварительного боевого распоряжения. Вскоре задача приобрела форму ясных приказов:

«1. На маршруте марша находятся 4 склада с боеприпасами. К каждому из них немедленно направить по энергичному офицеру и по два унтер-офицера. Они должны позаботиться о том, чтобы боеприпасы, подходящие для артиллерии арьергарда, не были вывезены или взорваны, а были переданы в их распоряжение.

2. Легкому конному артиллерийскому дивизиону завтра, 27 января, как можно раньше убыть к горнострелковому батальону в Белореченскую. Обоим подразделениям занять там такую позицию, с которой они смогут отражать все атаки противника в направлении пути отхода.

3. Самокатному батальону также завтра утром направиться через Белореченскую до Великого и занять там оборонительную позицию.

4. 42-му гренадерскому полку и тяжелой моторизованной артиллерийской батарее к 24 часам 28 января быть в готовности к выходу из Майкопа в северном направлении. Подробные распоряжения будут направляться в зависимости от обстановки. Решения будут приниматься сразу на месте».

Шестым чувством полковник Ауэр ощутил, отдавая приказ, что уже утром 28 января советские войска будут атаковать заградительные позиции горных егерей у Белореченской. О заградительный огонь легкого артиллерийского дивизиона почти все атаки советских войск разбились далеко перед немецкими оборонительными рубежами. Русские еще не смогли подвезти артиллерию по покрытым грязью и непроходимым из-за установленных заграждений лесным дорогам.

Несмотря на это, 28 января 1943 года прошло уже в нервозной обстановке, так как находившийся в Майкопе 42-й гренадерский полк выйти до полуночи не смог.

Но зато на следующий день все получилось лучше, чем на учениях, потому что не мешали никакие придирчивые посредники. А бравые подразделения четко выполняли отданные им приказы. Как и было рассчитано, 42-й гренадерский полк 29 января в 3.00 прошел «продуваемый сквозняком угол» у Белореченской. За ним последовал легкий артиллерийский дивизион, а в замыкании пошли горнострелковый и самокатный батальоны.

После марша полковник Ауэр размещал свою пехоту и артиллерию на позициях у каждого из складов с боеприпасами. А потом они вели огонь, насколько выдерживали стволы! Четыре батареи и рота пехотных орудий уже могли устроить мощный фейерверк, если были боеприпасы, а их было достаточно. Передовых наблюдателей охраняла пехота. Когда на одном складе заканчивались боеприпасы, переходили к другому.

В ночь с 30 на 31 января 1943 года отряд полковника Ауэра перешел через Кубань и был на другом берегу встречен охранением. Ауэр передал запечатанное письмо ждавшему приказа саперному офицеру. Чуть позже с раскатистым грохотом два понтонных моста через Кубань у Усть-Лабинской взлетели на воздух.

Задача по прикрытию, поставленная группе Ауэра, была выполнена. В ходе арьергардных боев только один получил ранение. Хорошо спланированная и выполненная хорошо подготовленными подразделениями с точностью до минуты, она обеспечила непрерывный марш 49-го горнострелкового корпуса.

В Усть-Лабинской прибывавшие с высокогорья и приданные 1-й танковой армии горнострелковые части снова вошли в состав своих дивизий.

КРИЗИС У РУМЫН И ЮЖНЕЕ КРАСНОДАРА

Советский план «Горы» – 44-й егерский корпус спасает положение – «От Беле все еще никаких сообщений?» – Бои за Тугургой – 326-й гренадерский полк в качестве арьергарда в Краснодаре

16 января 1943 года советское командование приступило к выполнению плана «Горы». Наступлением из района Горячий Ключ и из района к западу от него на позиции румынских частей предполагалось выйти к Краснодару с юга, а также перерезать дорогу Краснодар – Новороссийск, по которой должен был отходить 44-й егерский корпус.

125-я и 198-я пехотные дивизии упредили быстрое продвижение советской 56-й армии на Краснодар. Но в полосе королевского кавалерийского румынского корпуса советским войскам удалось прорвать фронт южнее Северской и в районе Калужской. 17 января прибывшая в этот район боевая группа 97-й егерской дивизии (2-й и 3-й батальоны 204-го егерского полка и 97-й саперный батальон) под командованием майора Мальтера перешла в контратаку и восстановила прежнюю линию обороны.

18 января в этот район прибыли остальные части 97-й егерской дивизии, чтобы обеспечить поддержку румын. Но в тот день обозначились новые горячие точки. В южной части Смоленской был окружен 1-й батальон 207-го егерского полка. Направленный ему на помощь через высоту 164,3 3-й батальон того же полка был вовлечен в ожесточенные бои и остановлен. Продвигавшийся на Ставропольскую 2-й батальон 207-го полка был окружен советской 20-й горнострелковой дивизией. Из района Калужской возобновили свои атаки 61-я стрелковая и 55-я гвардейская стрелковая дивизии. Они стремились прорваться к Ново-Дмитриевской и Георгиевской – Афинской и перерезать немцам пути к отступлению. В Георгиевской и Ново-Дмитриевской оборонялись мелкие боевые группы (в составе штабов). Непрерывно текли немецкие колонны, отходившие на Холмскую. Их постоянно бомбили советские самолеты.

97-я егерская дивизия, несмотря на кризисы и неясную обстановку, удерживала свою полосу обороны. Она обеспечивала свободный отход 44-го егерского корпуса. Для укрепления обороны 97-й егерской дивизии были приданы 36-й гренадерский полк (9 пд), боевая группа Коля (5 авпд) и боевая группа Буше (101-я егерская дивизия).

Живую картину кризисов отражает сообщение обер-ефрейтора Кригера из штаба 97-й егерской дивизии:

«Повсюду сквозь бреши в обороне дивизии просачивались советские войска. Они стремились выйти к важной дороге на Крымскую. В Георгиевской штаб дивизии занял оборону. Советские войска нас окружили. Мы видели, как генерал-лейтенант Рупп с пистолет-пулеметом в руках залег перед домом, где квартировал. Теперь ему собственноручно придется делать то, что он так часто приказывал своим егерям. Коробки с личными письмами сожгли. Секретные дела приготовили к уничтожению. Вести ближний бой и одновременно управлять войсками – этот штаб просто родной брат своим егерям!»

Советские солдаты отступили. Бои тянулись целыми днями. Еще два населенных пункта были взяты советскими войсками. Снабжение советских войск осуществлялось по узкой тропе. Занятые населенные пункты становились исходной базой для нового наступления. Наступил критический момент. Малыми силами противника отбросить было невозможно. Теперь небольшой группе могли помочь только хитрость и самоотверженность.

Самокатный батальон получил приказ пройти через лес на коммуникации противника, занять там оборону и лишить его снабжения. Трудное решение должен был принять генерал-лейтенант Рупп, но только оно одно обещало успех.

Никто из участников не прибегал к самообману. Все знали, что это надо сделать, чтобы не допустить хаоса. Они вышли на задание. Лес поглотил их. Затем пришло сообщение: «Вышли на тропу». Потом лес смолк.

– От Беле все еще никаких сообщений?

– Нет, все еще никаких, господин генерал!

Медленно тянулись часы, слишком медленно. Прошел день, потом долгая ночь, снова день и еще одна ночь. От Беле сообщений не было! Но и русские прекратили атаки.

Наконец, на третий день был получен доклад от капитана Беле: «Отряд свою задачу выполнил. Противник снабжения лишен!»

Теперь следовало последними силами и вновь приданными подразделениями из других дивизий отбить два населенных пункта.

В последней сдавшейся группе противника попался пьяный красноармеец:

– Сталинград! – кричал он. – Теперь скоро всем немцам капут! Так наш младший лейтенант сказал!

Новая линия обороны стабилизировалась. Отход 44-го егерского корпуса обеспечен.

Необходимо отдельно упомянуть 1-й батальон 204-го полка. Он ликвидировал прорыв румынских позиций на рубеже Ахтырская, Холмская и с 20 по 25 января 1943 года отражал ожесточенные атаки превосходящих сил противника, стремившегося прорваться к главному пути отхода. Три раза гора Ламбина, обороняемая им, переходила из рук в руки. Командир батальона капитан Абт погиб смертью солдата. Отважный 1-й батальон 204-го полка продолжал сражаться дальше под командованием обер-лейтенанта Якоба. За проявленную храбрость в решающем бою 1-го батальона 204-го полка обер-лейтенант Якоб был награжден Рыцарским крестом.

Пока 97-я егерская дивизия преодолевала кризис на румынском участке фронта, 125-я и 198-я пехотные и моторизованная словацкая дивизии постепенно отходили к Краснодару. За 97-й следовала 101-я егерская дивизия. Некоторые ее части были приданы 97-й егерской дивизии.

49-й горнострелковый корпус тем временем проходил через узловой пункт – Усть-Лабинскую. А 44-й егерский корпус все еще продолжал удерживать позиции южнее Краснодара. После этого предполагалось, что он пойдет по южному, а 49-й горнострелковый корпус – по северному берегу Кубани в направлении Кубанского плацдарма.

Но осуществить это пока не удавалось!

После того как 97-я егерская дивизия отразила все атаки в направлении дороги Краснодар – Новороссийск, советское командование перенесло направление главного удара на переправы через Кубань южнее Краснодара. 22 января штаб 101-й егерской дивизии прибыл в Краснодар. Оборона южных подступов к переправе была поручена боевой группе Буше.

Утром 28 января последние роты 125-й и 198-й пехотных и словацкой моторизованной дивизий покинули район Кутайской. Пока 125-я пехотная дивизия одной колонной продолжала отход, 198-я пехотная дивизия в районе Прицепиловки заняла новую линию обороны. Слева от нее, в сторону Псекупса, остановилась словацкая дивизия. В тот день авангард советских войск через разрыв в обороне между 101-й егерской и 198-й пехотной дивизиями вышел в район Ганцева. В ходе дальнейшего наступления он должен был захватить мосты в Краснодаре. Благодаря действиям штаба 101-й егерской дивизии атака советских войск в направлении моста в Тлюстенхабли была упреждена. Об этом в журнале боевых действий 101-й егерской дивизии написано:

«Противник 29 января силами 5-й и 6-й гвардейских стрелковых бригад атаковал юго-восточнее Шенджи в направлении на Лакшукай. При этом главные силы 5-й гвардейской стрелковой дивизии, по-видимому, были разбиты боевой группой Шури. 6-и гвардейской стрелковой бригаде удалось к вечеру 29 января выйти к каналу западнее леса Тугоргой.

...за ними сегодня (30.1) рано утром последовали главные силы. Им удалось пробиться до юго-восточной окраины Яблонской. Там они были уничтожены. 82-й и 85-й полки 32-й гвардейской стрелковой дивизии атаковали Лакшукай и понесли большие потери. 30 января 101-я егерская дивизия добилась особых успехов в обороне. Без сомнения, храбрый удар 6-й гвардейской стрелковой бригады, осуществлявшийся без поддержки артиллерии, которую не удалось подвезти из-за гололеда, привел к уничтожению существенной части этой бригады и к тому, что противник вынужден был отказаться от своих намерений внезапно овладеть Краснодаром».

Этот успех был достигнут благодаря решительным действиям 419-го гренадерского полка 125-й пехотной дивизии, в результате контратаки овладевшего Тугоргоем.

31 января советские войска попытались пробиться к мосту через Кубань восточнее Шабанохабля. Они непрерывно атаковали позиции словацкой дивизии под Шаганчеряблем и вклинились в них на некоторых участках, а затем им удалось прорваться. 308-й гренадерский полк, находившийся в Гатлукае, на левом фланге 198-й пехотной дивизии, помог словацкой дивизии ликвидировать прорыв.

4 февраля советские войска с новыми силами возобновили наступление на Краснодар. На направлении их главного удара в районе Шенджи находилась боевая группа Шури. В 7.30 от Шури была получена радиограмма: «Обстановка в Шенджи неясна. Вражеские танки в населенном пункте». Но боевая группа Шури сдала этот поселок после тяжелых боев лишь на следующую ночь.

5 февраля противник атаковал позиции 101-й егерской дивизии по всей полосе обороны. Полки генерал-майора Фогеля с приданными дивизии частями румынской 9-й кавалерийской дивизии полковника Негреску продолжали держаться. Им удалось подбить восемнадцать танков противника. На участке их соседа слева – 198-й пехотной дивизии – тоже разгорелись ожесточенные бои. Она тоже планомерно удерживала деревни, оборудованные в качестве опорных пунктов, а затем оставляла их. При отходе словацкая моторизованная дивизия была снята с фронта.

До 10 февраля 198-я пехотная и 101-я егерская дивизии оставили деревни на южном берегу реки. На рассвете 10 февраля 1-й батальон 326-го гренадерского полка последним покинул кубанский берег у Тлюстенхабли. После подрыва моста 326-й гренадерский полк покинул позиции на окраине Краснодара и занял оборону в восточном направлении на линии «Майн». В городе были взорваны все важные с военной точки зрения объекты.

326-й гренадерский полк получил задачу удерживать Краснодар до 17 часов 2 февраля, затем покинуть город по западной переправе и присоединиться к своим частям южнее реки.

11 февраля 3-й дивизион 235-го артиллерийского полка произвел последние огневые налеты по наседавшим советским войскам. С 17.00 326-й гренадерский полк оторвался от противника и начал отход. С последним охранением командир полка полковник Кайзер перешел мост через Кубань, находившийся юго-западнее города, который сразу же за ним был взорван. Продвигаясь по дороге на Северскуто, 326-й полк соединился со своими.

Советской 56-й армии не удалось восьмью дивизиями и девятью стрелковыми бригадами существенно помешать отходу немецких войск на Краснодар.

В связи с заболеванием генерала Мюллера командование 198-й пехотной дивизией было временно поручено полковнику Фельдману. 12 февраля командиром дивизии был назначен полковник генерального штаба (позже – генерал-майор) фон Хорн. В последующее время отдельные части дивизии принимали участие в боях в составе 97-й и 101-й егерских дивизий, 5-й авиаполевой дивизии, а 305-й гренадерский полк – в составе 5-го армейского корпуса в Новороссийске.