Текст книги "Убийство на побережье (СИ)"

Автор книги: Вилен Арионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

18

Караваев позвонил вечером и спросил, когда они смогут увидеться? Предупреждённый Кириллом, В.Н., посетовав на временную ограниченность в прогулках, пригласил его зайти попить чай с вареньем, – по случаю простуды, – малиновым.

Спуститься на три этажа, пройти двадцать метров по двору и подняться на пятый этаж, не слишком сложно и через несколько минут Павел Дмитриевич позвонил в дверь, встреченный бурной атакой Жанетки, которая, хоть и узнала человека с собачьей площадки, но была "при исполнении" – охраняла дом. Однако, увидев дружелюбие хозяина, сразу умолкла, и приветливо завертела куцым хвостом.

Поздоровавшись ещё раз с Ларионовым и представившись Э.И. (много раз встречаясь, они формально не были знакомы, – в многоквартирных домах это нередкость), Караваев сразу сказал, что был сегодня в управлении у Ларионова и что есть нужда посоветоваться.

– Я говорил вам, что перехожу работать во внутренние дела, вот теперь занимаюсь делом Сосняка…

– Да, знаю. Мне заместитель звонил, рассказал о вашем с ним разговоре…Могу ли чем-то быть полезен?

– Можете, потому и напросился… на варенье.

Э.И. пригласила к столу. Они прошли в комнату, где она уже приготовила варенье, чашки и заварку. Поставила фаянсовый электрочайник – красивый и удобный сувенир из Болгарии, привезенный уже, бог знает, когда. Чайник – для кипячения воды. Заварку же она наливала через ситечко, "как в лучших домах Европы и Филадельфии", если, конечно, О.Бендер не выдумал этот обычай, бытующий в дальних краях, выторговывая очередной стул у Эллочки Щукиной.

– Вы, Павел Дмитриевич, собираетесь о делах говорить. Я не помешаю? – спросила она. У нас тоже есть, о чём стоит посоветоваться с вами. – Ожидая Караваева и зная, со слов Кирилла, о теме предстоящего разговора, Ларионовы решили рассказать ему о странностях встречи Э.И. с представителем республики "Феникс", полагая, что бывший КаГеБешник сможет дать полезный совет.

– Что вы, разумеется, не помешаете. Вы, ведь, оба знаете о преступле-

нии в Побережненском районе?

– Наслышаны. Громкое дело и, не знаю как точнее выразиться, пахнет современностью, не так ли?

– Имеете в виду имущественные отношения?

– Вот именно. Народное достояние, простите за шаблонное выражение, стало имуществом, собственностью какого-то прохиндея. Ещё раз прошу прощения, о мёртвых так не принято говорить…Он же был отличным председателем колхоза, вероятно, членом партии…А стал…Ладно, теперь Бог ему судия…Что конкретно вас интересует?.. Хотя, если можно, расскажите сначала о других версиях.

Караваев тяжело вздохнул. Допил стоявшую перед ним чашку чая.

– Других версий не осталось. Мы очень внимательно отработали все стандартные возможности – личные счёты, ревность, месть… Ну и тому подобные. Ничего похожего на мотив для такого серьёзного преступления. Известно, что ему не раз предлагали продать ферму. Он всех посылал…далеко, в духе своего характера. Крутого нрава был мужик, хотя, люди говорят, – вне как вы выразились, имущественных отношений, – весёлый и отзывчивый. В колхозные годы многие его любили, а уважали, считай все. Теперь пытаемся понять, что же особенного в землях Сосняка? Порядки путанные, но купля – продажа участков на побережье идёт. Почему именно за этот участок целую семью погубили? Если, конечно, причина в этом. Но других идей у нас уже нет…Вы знаете всю приморскую зону. Подумайте конкретно об этом участке… В чём его особенность? Мы пока ищем втёмную.

Ларионов долго молчал. Он перебирал в памяти всю историю побережья. Разумеется, в пределах того времени, когда начал работать в управлении архитектуры и ему стали известны и доступны планы, проекты и «прожекты» использования этого изумительного творения природы. К сожалению, большинство проектов развития упиралось либо в отсутствие средств, либо в ведомственные разногласия. Очень многие не понимали, что такая ценность, как курортный район, нуждается в комплексном обустройстве и всякие попытки решить «узкие» задачи наносят вред всему комплексу. Увы, нередко напористые заказчики, поддерживаемые высокими московскими или областными начальниками, добивались своего… В ущерб общим интересам.

Поэтому и считал Ларионов в числе главных своих задач добиться утверждения Генерального плана курортного побережья и образования единого административного руководства на землях, где пока властвовали более десятка местных "самоуправлений", не желавших да и не способных видеть проблемы дальше своего "удела". А кое-кто, и дальше своего кармана. Удельного или личного.

– Сразу не отвечу, Павел Дмитриевич. Подумаю обязательно. А странности на побережье есть, но я не могу привязать их к конкретному участку. Хотя скорее это не физические особенности. Но копошатся на побережье неведомые мне люди. Очень надеюсь, пока неведомые, дельцы и даже организации. Один странный визитёр был у меня ещё в конце зимы. Другой ещё более «странный» вышел на мою жену. Это – совсем недавно. Э., расскажи сама.

Э.И. принесла письмо из недальней республики и подробно рассказала о встрече с Юханом. О том, что представитель "республики Феникс" проговорился о желательности привлечь её к каким-то земельным покупкам, хотя адреса их возможных интересов не назывались.

– А я только сегодня, когда мы с Э.И. говорили о предстоящей встрече с вами, Павел Дмитриевич, связал этого Юхана с моим зимним посетителем, неким "менеджером фирмы "Морбер". Люди они, конечно, разные, – внешностью очень разнятся, – но интересы одни. Может быть, из…гнезда одной птицы эти претенденты на наши земли?

Караваев заинтересовался. Он начал расспрашивать Э.И. обо всех деталях её встречи и всех нюансах телефонного разговора, – старый контрразведчик почуял «след»…

Ларионов тем временем, думал о земле…

… Как символично, что это слово несёт в себе два смысла, – и прямое природное самоценное, и земля – Родина, родная страна, земля отцов и детей, дедов и внуков…Уже не один год и местная и центральная печать назойливо жуют вопрос о праве нашем на эту землю, отвоёванную в жестокой войне. Некоторые поборники "справедливости" патетически восклицают, что немцы здесь жили сотни лет, а потому…И, не скупясь на краски, не заботясь о правдивости, описывают, как процветала эта земля "у них" и как запущена "у нас", призывают и даже требуют "восстановить историческую справедливость".

В.Н. читал это, свирепея от бессилия заткнуть пакостные рты, отобрать микрофоны и пишущие машинки у людей, не желающих видеть очевидное, не желающих ничего понимать…Он, как профессионал, мог бы с цифрами и фактами опровергнуть эту ложь…Но его мнение слушать не желали…Он, всё-таки, написал в главную газету области. Коротко, эмоционально. По привычке пронумеровал свои доводы:

1) Нет постоянных границ. Вся история человечества – передел границ силой или под угрозой силы.

2) Смешно говорить, что тот или иной народ живёт здесь столько-то лет. Ведь до него – жили другие. А здесь и сейчас живём мы.

3) Если мы ЛЮДИ и хотим остановить нескончаемые войны, то давайте сделаем это сейчас. Как решили и подписали в Хельсинки.

4) – Самое главное: те, кто жил здесь до нас, кто родился здесь, – глубокие старики. Их дети и внуки родились в других местах. Их родина – там. А здесь похоронены НАШИ родители. Здесь родились и выросли НАШИ дети и внуки. Разве это не ИХ, наших детей и внуков, земля? Разве выгнав их с этой земли, мы не породим идею реванша на новом историческом витке?

Умышленно не говорю о сотнях тысяч погибших в прошлой войне. Сколько же нужно ещё УБИТЬ людей ради "справедливости"?…

Не напечатали. Такие мысли не модны…

…В.Н. отвлёкся от «посторонних» мыслей.

– Жаль, Э.И., что вы не сразу сообщили об этом Юхане. Теперь его трудно найти, – сказал Караваев.

– Почему трудно? – ответила Э. – Я его вчера видела, он в машине ехал.

– В какой машине? Марка? Цвет? – острое чутьё оперативника сработало автоматически.

– Машина синяя, марки не помню…Но зачем вам марка. Я номер запомнила.

Караваев вскочил:

– Вы запомнили номер?! Вы уверены? Как это случилось?

– Очень просто. Я переходила улицу возле светофора и увидела в стоящей машине лошадиную физиономию Юхана. И посмотрела на номер. Запомнить легко было: буквы полностью совпадают с инициалами моей подруги, а цифры… запомнила и всё.

Караваев бросился к телефону:

– Говорите номер… И начал торопливо нажимать на кнопки.

Набрав номер своего кабинета, и убедившись, что оба Александра отсутствуют, Павел Дмитриевич перезвонил дежурному и попросил срочно найти кого-нибудь из них и от его имени приказать немедленно идти в ГАИ и выяснить всё о ставшей такой важной машине.

Они ещё некоторое время обсуждали, какова вероятность, что новый "след" приведёт к разгадке убийства на ферме Сосняка, и пришли к тому, что такая возможность весьма мала… Но есть. И Караваев не мог усидеть на месте.

Он встал, поблагодарил хозяйку за чай и варенье.

– Пойду-ка и я в контору. Ребят моих в это время могут и не найти. А в таких случаях нельзя терять темп, – упустишь час, потом будешь недели догонять…да ещё не известно с каким результатом…

…Ларионов отметил про себя, что Караваев назвал своё ведомство, по привычке, "конторой", хотя так обычно милицию не называли. Так называли КГБ…А Ларионовы продолжали обсуждать, какое неожиданное развитие получили их недавние встречи…

Впрочем, получили ли? Пока лишь гипотеза.

Но для Караваева и его группы – рабочая гипотеза.

19

– Рабочая гипотеза – из этого будем исходить, – Караваев докладывал новую версию и остро ощущал недоверие и скептицизм.

– Вы, подполковник, ещё не расстались со стереотипами своего прежнего ведомства. В самой обыкновенной уголовщине мерещится вам международный заговор или, по крайней мере, международная мафия…Что ж, поработайте… Но, полагаю, вы упрётесь в большие проблемы…Большие проблемы.

– Если проблемы велики, то ими и заниматься не стоит? – Караваев с трудом сдерживался. – А если именно здесь разгадка? Мы не имеем права оставить версию без рассмотрения.

– А я вас к этому и не призываю. Появилась мысль, – проверяйте. Лично я, – сомневаюсь…Однако, допустим, что вы правы и ниточка потянется за рубеж. Как действовать будем? Через мининдел? Да если они и захотят помочь нам, то с той стороны тоже… Наши бывшие коллеги теперь министрами числятся. Здесь не гипотезы потребуют, а твёрдо установленные факты…да ещё и всякие дипломатические – отношения-соглашения… Однако, я опережаю события. Работайте, Павел Дмитриевич… Не задерживаю вас.

Караваев вернулся в свой кабинет с тяжёлым чувством.

Трудно представить, что в огромном внушительном здании Управления внутренних дел могут быть такие кабинеты – клетушки. Но могут.

Пройдя по широкому светлому коридору с красивой ковровой дорожкой, открыв высокую дубовую дверь на лестницу и поднявшись на свой четвёртый этаж, Павел Дмитриевич оказался в узкой непропорционально высокой комнате с узким же решётчатым окном. Нет, здесь на четвёртом этаже, да ещё с окном, выходящим во внутренний двор, решёток не было. Но оконный переплёт, сохранивший довоенный рисунок, состоял из мелких клеток, что и создавало упомянутую неприятную иллюзию.

В кабинете ковровых дорожек не полагалось. На полу из линолеума с резким геометрическим рисунком выделялось светлое пятно – след от некогда стоявшего здесь шкафа. Вся мебель состояла из письменных столов, нескольких стульев и массивного сейфа.

Оба Александра сидели рядышком, с нетерпением ожидая своего начальника. Ждали похвалы, – вчера, вроде бы неплохо поработали. Впервые за столько времени есть конкретный результат, вполне возможно обещающий продолжение…

…Машину, в которой ездил Юхан, нашли быстро. Новенький "ауди-100", совсем недавно пригнанный из Германии, принадлежал обществу с ограниченной ответственностью со странным названием "Нью-Балтикон". Его генеральный директор (сколько же их развелось – "генеральных!) некий господин с самой обычной русской фамилией – Барсуков удивился интересу милиции к их ООО, но сообщил, что в последние дни машиной не пользовался, так как она была в распоряжении его делового партнёра из Прибалтики. Зовут его Юхан Карлович Эльнорд. Сам же он в это время ездил на собственном "мерсе". К сожалению, господин Эльнорд только вчера уехал к себе, в город Кейлу, где и находится его фирма – совместное предприятие с многонациональным учредительством. Всё это Барсуков рассказал охотно и с нескрываемой гордостью добавил, что его ООО недавно купило пакет акций упомянутого СП.

– А как называется это СП? Каков основной профиль его интересов? – спросил Горин, которому было поручено провести предварительный опрос владельца машины.

– Фирма называется " Ига Аси". Круг её интересов очень широк.

Более конкретно "акционер" Барсуков рассказать о своём зарубежном партнёре оказался не в состоянии. А нажимать в этом первом разговоре Караваев не велел…Саша предупредил Барсукова, что вопросы к нему ещё будут, и попросил пока не выезжать из города, пообещав ему встречу со своим начальством. Большой радости от этого обещания "генеральный директор" не ощутил.

Подробный опрос водителя машины позволил уточнить маршрут поездок Эльнорда. Это, возможно, станет важным позже, но пока давало мало. Водитель из машины не выходил, а Юхан Карлович посещал здания, где располагалось множество фирм и других организаций. В какие и к кому он заходил? Выяснить, конечно, можно, но потребует много времени. К тому же может насторожить зарубежного гостя…Ему ещё рано знать, что им интересуются…

Итак, Юхан Карлович опять побывал в нашем городе. Несомненно было одно: имя-отчество у него подлинные. Или постоянно употребляемые при визитах в наши края.

Оба Александра с нетерпением ожидали возвращения Караваева от начальства… Но Павел Дмитриевич не был склонен к подробному рассказу. Ограничившись короткой фразой, что "начальник сомневается, но приказал работать", Караваев отпустил лейтенантов и устало сел за стол.

Несколько минут он сидел в задумчивости, потом достал из стола чистый лист бумаги…

Итак, известно:

1.Сосняк, его жена, дочь и сын убиты. Мотивы не известны. Предположительно, из-за отказа продать свой земельный участок.

2.Землями в этой зоне, т. е. на побережье интересуются некое СП "Морбер" – у Ларионова был его представитель Квасов, и некая зарубежная фирма, тоже СП "Ига Аси". Её представляет у нас господин Эльнорд. – Караваев неожиданно улыбнулся и дописал в скобках (лошадиная физиономия). Ни тот, ни другой не называли конкретных участков.

3.Многонациональная фирма и крохотный городок на границе двух республик. Как это вяжется? Плохо вяжется, – Караваев нарисовал большой вопросительный знак.

4.Чем выделяется среди многих других участок Сосняка? – это главный вопрос. Если наша догадка верна, а мы добросовестно, профессионально проверили все другие версии, то что-то такое должно быть…

Караваева, как и многих других, запись размышлений на бумаге дисциплинировала. Мысли прояснялись. Вот и теперь стало очевидно, что без выяснения этого главного вопроса дальнейшего движения нет…Ещё раз перечитав написанное, он разорвал бумагу на мелкие части и решил снова позвонить Ларионову.

* * *

Они встретились на следующее утро.

Была суббота – нерабочий день. Ларионов, уже одолевший свою простуду, пришёл в Управление. У сыщиков же в период расследования выходных не бывает.

Павел рассказал Ларионову о том, что удалось узнать о пребывании в области Юхана. Не скрыл скепсис своего начальника.

В.Н. порылся в ящике своего стола и нашёл визитную карточку менеджера Квасова.

– Вилен Николаевич, – Караваев повернулся к Ларионову, – сейчас мне, как никогда, нужен совет. Нужна подсказка, что ещё, кроме курортных прелестей, может таиться на побережье. Вы давеча очень понятно объяснили, что санаторное или…как вы назвали? Рекреационное? Да, рекреационное строительство требует огромных затрат и для коммерсантов пока не привлекательно…

– Что же ещё? Янтарь? Нефть? Янтарь. Нефть – вряд ли, наши нефтяники далеко от этих мест работают. Только янтарь. Ничего другого мне не приходит в голову. Об этом я думаю всё последнее время. Янтаря много на всём побережье… Много вообще, но в малых количествах в каждом конкретном месте…Впрочем, вполне вероятны и более крупные скопления. Пару лет назад одна фирма добивалась лицензии на добычу янтаря, значит, есть какие-то данные…Вы у геологов не интересовались?

– Интересовались. В окрестностях фермы Сосняка – пусто. Ничего отличающегося от обычного…

– Надо бы с учёными – геологами поговорить, может быть, в университет обратиться, в город Уткин съездить. Там наша областная геологическая наука базируется.

– Так и сделаю. Поеду обязательно…Кстати, вы не думали, почему сделан "накат" на вашу семью? Зачем всё-таки Юхан пытался вовлечь через Э.И. в эту авантюру вас?

– Думал. Это, конечно, чисто теоретически, но наше управление могло бы инициировать проект…или сделать заключение о заурядности, малоценности для общественных нужд того или иного участка берега…и, следовательно, тогда не грех и продать его…Или цену сбить…Что-нибудь в этом роде…

– Например, участка Сосняка?

– Например.

Домой они в этот раз опять отправились вместе. На этот раз сначала пешком, потом в троллейбусе.

Они вышли из здания, где размещалось управление. Прошли через огромный хорошо озеленённый квартал десятиэтажек, внутри которого уютно расположился детский сад, обычно шумный и галдящий, но в выходной день притихший и пустой. Вышли к озеру, – благоустройство которого производило впечатление даже на взыскательных москвичей, – Ларионов рассказал, как лет пятнадцать назад восхищался красотой и добротностью работ Председатель Госстроя России, – перешли через мост и, пройдя через тоже утопающий в зелени микрорайон, вышли к троллейбусной остановке.

Трудно было представить, что после войны все эти места представляли собой необозримый хаос кирпичных завалов, оставшихся после ковровых бомбёжек английской авиации летом 1944-го – задолго до апрельского штурма, конечно, добавившего разрушений…

Впрочем, до конца они вместе не доехали. Возле Центральной площади Караваев вышел из троллейбуса и направился в своё Управление…

20

Летом гриппа не бывает. По крайней мере, так утверждает медицинская статистика. Поэтому диагноз Караваеву поставили стандартный – ОРЗ – острое респираторное заболевание. Хотя тяжёлая головная боль, пот и ломота в суставах не оставляли для самого больного сомнений, – его посетил грипп.

Но уже, кажется, ушёл.

Караваев с радостью ощутил, что голова ясна, а в теле появилась лёгкость. Он бодро поднялся и, охнув, сел на кровать, – ноги совсем не держали. Придётся полежать. Но это и хорошо, – есть возможность подумать, а то в последние дни в голове каша какая-то…

Павел Дмитриевич с удовольствием заметил, что впервые за прошедшую неделю ему захотелось действовать, впервые появилось беспокойство за упущенное время. Значит, дело идёт на поправку.

А удар болезнь нанесла внезапный и крепкий, разрушив намеченные планы, отодвинув их на пока непонятное время.

Снова, на этот раз медленно и осторожно, он поднялся с постели и прошёл в кухню. И поесть захотел. Нет, определённо ещё день-другой и он поднимется, бодрый и здоровый…

…Данаев по телефону несколько обескуражено доложил что никаких существенных новостей в деле не появилось, что, по указанию начальника, старший лейтенант Горин откомандирован в другую группу, а он сам тоже получил дополнительное задание, хотя и остаётся в оперативном подчинении Караваева. Стал, так сказать, «слугой двух господ». Саша сообщил также, что вчера звонил «генеральный Барсуков» и сообщил о том, что в понедельник по делам фирмы выезжает на несколько дней в Польшу.

– Тормознуть его, Павел Дмитриевич, – спросил Данаев. – Оснований вроде нет, но вы его так и не успели допросить…Что делать?

– Сегодня четверг, Саша? – спросил Караваев. Я не ошибаюсь? А то в последние дни я как-то забыл листки с календаря срывать… А супруга в командировке.

– Так точно, господин подполковник, четверг.

– Перестань. Знаешь ведь, не выношу я такого обращения… Вызови его на завтра, Барсукова, часиков на 10…Нет, лучше после обеда…На 14…30. Да, на 14–30, я приду.

– Не рано, Павел Дмитриевич? Вы ещё вчера, извините, не транспортабельны были. Может быть…

– То вчера. А сегодня – уже сегодня. Тем более, завтра будет…завтра, – философски добавил он. – Вызывай нашего "генерального".

Переговорив с последним оставшимся у него подчинённым, подошёл к кровати, постоял в нерешительности, и не лёг. Сложил постель, убрал её в тумбу комода и удобно устроился в кресле.

О чём говорить с Барсуковым, он продумал ещё неделю назад.

Многого этот разговор не сулит. Фирма "Нью-Балтикон" занималась импортом из Польши, иногда из Германии, ходовых продуктов и, так называемого, сопутствующего ассортимента. Земельных дел не касалась. По крайней мере, легально.

Значит, максимум возможного, – расспросить о его прибалтийском партнёре…Партнёр – это громко сказано, роль фирмы Барсукова – копеечная. Тем интереснее, зачем он понадобился заграничному СП? "Крыша" в нашем городе? В рамках рабочей гипотезы вполне возможно. Простому торговцу она не нужна.

Итак, расспросить о господине Эльнорде. Невзначай упомянуть фирму "Морбер" и фамилию Квасова… В разные моменты разговора, не подряд. Посмотреть, как среагирует на это Барсуков. И если не среагирует, то всё. Больше спрашивать не о чём…и пусть едет хоть в Польшу, хоть к чертям собачьим. Не видел ещё Барсукова Павел Дмитриевич, но симпатии к нему не чувствовал… Поговорить бы с самим Эльнордом, но как его добыть? Маршрут его поездок по городу изучен досконально. Однако, без живых комментариев он мало полезен.

Поехать к ним….Вряд ли. Заграничную командировку нынче не обосновать, нет веских доводов, чтобы уговорить сомневающегося начальника… Да и как заставить говорить самого Юхана? Даже если наши догадки верны.

А если нет? Если он обычный торгаш и ему нечего скрывать?.. А поездки в нашу область по нынешним временам обычны и безобидны?

Возможно, возможно… Но что делать, если эта версия осталась единственной! А если есть ещё что-то, до чего мы не додумались?

Караваев рассердился на себя.

Сколько можно толочь воду в ступе и бесконечно, нет, бессмысленно сомневаться! Пока версия не отработана до конца, будем работать!

Он вспомнил анекдот про человека, ищущего потерянный кошелёк под фонарём, потому что "там светло".

Что ж, пока будем искать "под фонарём". Ничего. Как там, Иисус Христос говорил? "Нет ничего тайного, которое не станет явным". Караваев неплохо знал священное писание (в школе КГБ требовали знать и уважать религию) и нередко находил в нём поддержку самым современным мыслям.

Караваев снова прошёлся по комнате, удовлетворённо отметил, что ноги – держат. Ноги держат, но заставлять их много работать всё же не стоит. Снова прошёл в кухню, заварил кофе «по-кубински» – по рецепту Ларионовой.

Как же достать Эльнорда?

Раньше он бы позвонил коллегам, или сам смотался бы на машине. Не так уж и далеко: часов 8 хорошей езды… А теперь – границы… Да и коллеги теперь могут не быть единомышленниками. Так просто не позвонишь…

А если позвонить прежним друзьям? Это – идея. Когда Караваев занимался в своём ведомстве портовыми проблемами, он перезнакомился с оперативниками всего побережья, всех республик.

Очень сомнительно. Новые власти жёстко прошлись по всем советским органам, а остались ли ребята на своих местах?

госбезопасность чистили в первую очередь… Домой звонить? Кто у нас поближе к Кейле работал? Русских спрашивать бесполезно, их-то наверняка убрали… А из местных?

Надёжный человек Летайнис. Правда, он тоже от Кейлы границей отделён, но те границы попроще. Может, оно и хорошо, что не земляк Эльнорду, – просить будет легче.

Решено, звоню Арвиду. Только разговор продумать аккуратно, чтобы не скомпрометировать его. Чёрт знает, как они своих отстранённых работников контролируют?.. Я-то знаю методы спецслужб…они везде одинаковы.

Кому ещё можно позвонить? И времени прошло не так уж много, а уже нет уверенности в людях…Что же сделали с нашей страной…Что сделали…

Разговор с Летайнисом он продумал тщательно. Даже тезисы записал. Что сказать, как сказать, чтобы Арвид понял, а другие – нет. Если эти другие будут слушать. Думая об этом, Караваев упрекал себя (ну кому это нужно?). Но Павел знал не только стереотипы поведения, но и технические возможности своего бывшего ведомства…

Позвонил он Летайнису вечером в расчете, чтобы он наверняка был дома. Угадал. Арвид ответил сам и Караваев неожиданно для себя разволновался: на мгновение показалось, что ничего не изменилось, что… Но он сразу взял себя в руки.

– Приветствую тебя, любитель – рыболов. (Обращение должно было напомнить Летайнису их последнюю встречу. Не рыбацкую. Отнюдь.) Узнал?

– Узнал, узнал, Паша. Я тебя тоже приветствую. Как поживаешь? Где работаешь?

Караваев надеялся на этот вопрос. Молодец, Арвид. Хорошо подыграл.

– Живём помаленьку. Как и раньше, рыбной ловлей увлекаюсь. А с прежней работы ушёл… Опостылело, неинтересно стало. Да и начальство надоело. Вот старых друзей навещаю, по мере возможностей. Хотел и к тебе приехать, да сложно стало…Славно было бы махнуть вместе… порыбачить. Мне говорили, что недалеко от вас, возле Кейлы отличные озёра есть.

– Кейла? Так это в другом государстве! Граница! Хотя и впрямь рядом. Чем тамошняя рыбёшка знаменита?

Караваев не стал бы говорить так конкретно, если бы не рассмотрел предварительно на подробнейшей карте цепочку озёр совсем рядом с Кейлой. Разговор же о рыбалке Летайнис не мог не понять: он отлично знал полное отсутствие у Караваева интереса к этому занятию. В тот последний раз, о котором намекнул Караваев, в их сети попалась совсем другая добыча!

– Говорил мне один знакомый, он недавно в нашем городе побывал, что там места красивейшие и клёв особенный. Может, привирает, но проверить – ой, как хочется!.. Ты про границу не говори, что за сложность… Съездил бы на разведку, проверил… потом меня в гости позовёшь…За мной не заржавеет…

– Заманчиво звучит…Нужно подумать. Подумаю обязательно и позвоню… А я на старом месте тружусь. Правда, теперь на канцелярской должности. Но и за то – спасибо. Я доволен… жизнью. Ладно, жди звонка, тебя повидать всегда рад.

Летайнис позвонил на следующий день. Тоже вечером.

– Паша, друг, добрый вечер. Я звоню с автомата, из пригорода. Говори свободно. Какая рыбёшка тебя интересует?

– Здравствуй, Арвид. Рыбёшка внешностью на артиста Филиппова смахивает… Так сказать, лицо удлинённое. И габариты соответствуют. Зовут его Юхан Карлович, фамилия – Эльнорд. Работает в некой фирме с названием "Ига аси", что означает "Разные вещи" или "Всякая всячина"…Что-то подобное.

– Интересно. Давай дальше.

– Уж не знаю, подтвердится или нет, но есть основания думать, что сей персонаж в убийстве замешан. Не исполнитель, это вряд ли. Но замешан. Хотелось бы узнать, что за фирма эта "Всякая всячина"? Чем занимается? В частности, не земельными ли операциями? Что за рыба этот Юхан? Его место в фирме?.. Вопросы будут нарастать по мере получения ответов… Но это я уже сам. Пока мне бы понять, стоит ли ехать…на рыбалку?

– Ясно, Павел Дмитриевич. Попробую поразведать обстановку. Не знаю, как получится, но попробую. Позвоню после выходных… А как ты догадался, что меня "слушают"?

– Ну, Арвид… Я не вчера на свет родился. И о нашей профессии кое-что знаю. В любом случае хотел подстраховаться и тебя не подставить. На всякий случай. А то всякая всячина на свете случается…Особенно в тёмное время наше…

– Да, тёмное. Ты, ведь, вечером звонил. Уже… темно было.

Ладно, дружище. Всех благ. Позвоню

После короткого разговора с Летайнисом по телефону Караваев выехал в Ригу.

Оформить командировку он даже не пытался. Начальник областного Угрозыска в новую версию не верил и, практически, не интересовался ходом расследования. На оперативных совещаниях хватало других проблем. Поэтому, когда доходила очередь докладывать до Караваева, и он коротко сообщал, что новых данных в деле пока нет, вопросов ему не задавали и сразу же переходили к другим делам.

Караваев же, почувствовавший "запах следа", остановиться уже не мог. В одном из неимоверно расплодившихся экскурсионных бюро он купил двухдневную путёвку в Дзинтари. Суббота-воскресенье! Еду отдыхать на Рижское взморье!

И утром в субботу встретился с Летайнисом на перроне возле электрички.

Отдыхать всё равно нужно.

Юрмалу он знал давно и хорошо. Не раз прошагивал её многокилометровый пляж, шлёпая босыми ногами по мокрому песку, на который ритмично накатывал мелкий прибой. Такие прогулки, когда никуда не спешишь, когда вдыхаешь морской воздух полной грудью, отлично снимали напряжение. Понятно, свои пляжи не хуже и гораздо ближе, но отдых иначе ощущается, когда от дома и домашних забот три с лишним сотни километров.

Короче, уговорить себя на командировку "за свой счёт", Караваев смог без труда.

В электричке они с Арвидом почти не разговаривали. Летайнис проводил его до корпуса уже порядком обветшавшего санатория и ожидал пока товарищ оформится, стоя возле спуска на пляж.

Забросив свой чемоданчик в номер, Караваев неспешно прошёл по приморскому парку к месту, где его ждал бывший коллега.

Летайнис стоял лицом к воде, лёгкий ветерок тянул с моря, Павел Дмитриевич подошёл, как он думал, не слышно и не заметно, и удивился, когда Арвид, не оборачиваясь, сказал: – "А ты быстро управился, Паша". Но сразу понял, в чём дело и засмеялся, – дорожка отражалась в зеркальной витрине находящегося рядом кафе. Место ожидания Летайнис выбрал профессионально, хотя предполагать наблюдение не было оснований.

Они свернули на парковую дорожку, которая вилась между деревьями параллельно пляжу.

Погода особо не радовала. Пасмурно, лишь изредка в разрывах облаков проблескивало солнце. Ветер окреп, стал достаточно плотным и, насыщенный влагой свободно пробивался сквозь несколько рядов деревьев, отделявших тропинку от края дюны.

Идти рядом – узковато, в "кильватер" – неудобно разговаривать, слова ветер относит. Говорить громче, – тема разговора не располагает.

Поэтому Летайнис, высмотрев между кустами прогалинку, бросил на прошлогоднюю хвою свою куртку, сел и пригласил Караваева последовать его примеру.

На вопрос, что делаете, мужики? – ответа не потребовалось бы: Арвид достал из портфеля затейливую бутылку вина, несколько мандаринов, кусочек сулугуни…

Говорили они часа два, после чего аккуратно собрали «пищевые отходы» в пластиковую сумку, убрали её в портфель и, договорившись о будущих контактах, расстались.