Текст книги "Убийство на побережье (СИ)"

Автор книги: Вилен Арионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

2

Зеленцов знал Ларионова года полтора. Впервые они встретились и остро схватились на большом совещании в областной администрации.

Игорь Алексеевич вышел с предложениями о выделении нескольких больших земельных участков вдоль морского побережья для развития, как он выразился, "курортной структуры". Участки предлагалось выделить вновь создаваемому акционерному обществу, состав которого был представлен весьма условно. Мотивировалось предложение "проектными проработками", сделанными для него нанятым архитектором.

Ларионов пришёл в зал совещаний уже достаточно взвинченным. Его пригласили в последний момент, хотя управление достаточно давно занималось проблемами берега. А ознакомление с выставленными планшетами это недовольство усилило: рука дилетанта, что называется, бросалась в глаза. Докладчик не сумел ответить на самые простые вопросы и мнение своё В.Н. высказал резко, даже грубо. Он не мог понять, каким образом Зеленцов сумел организовать это совещание? Как и почему эти "проработки" делались без его ведома?

Разумеется, рассмотрение вопроса закончилось конфузом. "Глад" – глава администрации области (так недолгое время пытались его именовать, но словечко не прижилось), сразу признал правоту Ларионова, мягко высказал критику Зеленцову и свернул обсуждение, предложив обоим руководителям "объединить усилия".

И Зеленцов и Ларионов были раздражены сложившейся ситуацией и, естественно, перенесли это недовольство друг на друга. Долгое время они "не могли" созвониться, – вероятно, не очень хотели; ждали инициативы с другой стороны. Однако, наконец, встреча состоялась.

Они долго разговаривали в кабинете Ларионова, с разных сторон прощупывали друг друга и в результате, кажется, поняли, что в основе их взглядов на проблему лежит общая убеждённость в ценности прибрежных земель и, главное, то, что оба считали – эта земля должна "работать" на нужды области. Правда, в глубине души оба понимали, что понятие "нужды области" достаточно широко для толкования.

Коммюнике встречи получилось короткое, – работать будем вместе. Оставалось договориться о распределении сфер действия. Об этом договорились легко: Ларионов признал за новым партнёром компетентность в подготовке планов реализации или на сленге рыночников "бизнес-планов". Зеленцов же заявил, что понял свои ошибки в проектных вопросах и готов в этих вопросах полностью положиться на управление. Тем более что оно имело и соответствующие служебные полномочия.

За прошедшее время эти договорённости выполнялись и в отношениях Ларионова и Зеленцова появились даже нотки доверительности. Насколько глубоко было это доверие? Ни тот, ни другой, пожалуй, не смогли бы искренне подтвердить его абсолютность. Вероятно, остававшееся глубинное недоверие было основано на мировоззренческом восприятии действительности.

В.Н., выросший в послевоенное время и впитавший в себя идеи общественных приоритетов далеко не всё принимал в бурно клокотавшем котле личных интересов. Зеленцов, – на двадцать лет моложе, – рос в обстановке всё усиливающегося в обществе идеала личного успеха. Он хорошо ориентировался в мире деловых отношений. С воодушевлением рассказывал о том, что видел в Германии, Израиле, куда ездил с целью изучения опыта курортного бизнеса.

Ларионов стеснялся спросить и никогда не спрашивал, за счёт каких средств ездил Зеленцов? Разница в их доходах легко ощущалась, но уже укоренилось в их кругах мнение, что задавать вопрос о размерах доходов и их источниках, – дело не очень приличное. О самом же факте красноречиво говорил такой вроде бы незначительный эпизод.

Как-то они вместе с заместителем Ларионова выехали посмотреть один участок на побережье. Зеленцов предложил заехать в ресторан, пообедать. Оба чиновника дружно отказались, заметив при этом, что нынешние рестораны давно отучили их от визитов. Зеленцов мягко сказал, что сегодня они – его гости и велел водителю спуститься по серпантину на променад. Ларионов отметил про себя, что водитель, не моргнув глазом, свернул под запрещающий проезд знак. Подумав, насколько этично принимать приглашение, В.Н. решил, что никаких вопросов в "интересах" Зеленцова они сейчас не рассматривают, а общий характер сложившихся отношений такую вольность позволяет, и промолчал.

Машина остановилась возле небольшого ресторанчика с надписями на немецком и русском языках.

Все вышли на набережную. Пронзительный холодный ветер, несмотря на ярко светившее солнце, сделал её абсолютно безлюдной. Зеленцов извинился и вошёл в ресторан, а В.Н. и Кирилл остановились у перил променада, до которых лишь чуть-чуть не долетали брызги прибоя. Они неплохо понимали друг друга, ощущали некоторую неловкость создавшейся ситуации. Но, обменявшись парой фраз, утвердились во мнении, что разыгрывать отсутствие аппетита не стоит.

Зеленцов пригласил их в зал, такой же пустынный, как и променад.

Обед подали через несколько минут, которые прошли в неспешной беседе о том, что даже в сезон, когда пляжи забиты отдыхающими, вряд ли в этом ресторанчике бывает многолюдно. А посидеть в нём вечером, глядя в окно на залитую многоцветными огнями прогулочную улицу и сверкающие брызги волн, глубокую, уходящую в даль черноту моря, слушать его неповторимый и непередаваемый человеческим языком гул, – большое удовольствие…

Впрочем, весь этот рассказ затеян ради одной фразы. Закончив обед и поднявшись из-за стола, вежливо поблагодарив сделавшую книксен официантку, Ларионов не удержался и спросил Игоря Алексеевича, во что же обошёлся их обед (небольшой салат, отличная отбивная внушительных размеров и чашечка кофе? От спиртного В.Н. и Кирилл сразу же отказались)? Зеленцов ответил без всяких колебаний: около ста пятидесяти тысяч. Приглашённым стало неуютно. Кириллу, будь он угощающим, пришлось бы отдать более половины месячной зарплаты. Ларионов бы "уложился" в 40 %. Зеленцов же бывал здесь неоднократно, порядки и цены знал. Увидев смущение гостей, Игорь Алексеевич заметил, что основными клиентами ресторана являются приезжие иностранцы и москвичи, прилетающие сюда специально, чтобы "отдохнуть в конце рабочей недели". – Перенимаем понемногу привычки деловых европейцев, – посмеялся Зеленцов.

…Вероятно, эта разница в финансовом фундаменте и определяла настороженность В.Н. по отношению к Зеленцову и его взаимную… как бы выразиться точнее, – недооценку, что ли, значимости управления и его руководителя…

В день, с которого началось наше повествование, Зеленцов позвонил в управление сразу после перерыва. Обменявшись обычными приветствиями, он спросил:

– Вам что-нибудь говорит фамилия Квасов?

– Говорит, – ответил В.Н.– он вспомнил, что именно так назвался вчерашний телефонный собеседник. – В конце дня он должен быть у меня. А кто он, не знаю, собирается говорить о каких-то земельных проблемах. А вам он известен?

Зеленцов хмыкнул.

– Странный господин. Он и мне звонил. Расспрашивал о работе, которую мы заказали москвичам. По подготовке бизнес – планов на действующие учреждения отдыха на побережье. Я поинтересовался причиной его расспросов, но он сослался на информацию из вашего Управления, – потому и звоню вам, – пообещал перезвонить и положил трубку.

– Действительно, странно. Кроме двухминутного разговора по телефону, я с ним не общался. И о наших работах, понятно, не упоминал.

Окончив разговор с Зеленцовым, В.Н. задумался. Говорил ли этот Квасов с кем-нибудь в управлении?.. С кем? Почему мне не сказали?..

Он вышел из кабинета. В управлении работало не так уж много людей. Вопросы землепользования в принципе касались трёх-четырёх из них. Ларионов прошёлся по кабинетам… Нет, с Квасовым никто не общался.

– Что ж, подождём до встречи, – подумал он и вернулся в свой кабинет.

3

Ровно в семнадцать часов секретарша доложила, что пришёл «господин Квасов».

В кабинет вошёл посетитель. Среднего роста, среднего телосложения, среднего возраста. Одет он тоже был "усреднённо" для представителя делового мира, которого и ожидал увидеть Ларионов.

– Квасов, – улыбнулся посетитель, подходя к столу.

Ларионов встал и, слегка наклонив голову, пожал протянутую руку.

– Садитесь, пожалуйста, слушаю вас.

Квасов сел, вынул из кармана небольшую кожаную сумочку, перебрал несколько визитных карточек, одну протянул Ларионову.

– Я представляю фирму "Морбер". Фирма – совместное предприятие, зарегистрирована она в Питере и объединяет интересы…достаточно крупные интересы денежных кругов России и новых Прибалтийских республик…

Ларионов повертел в руках визитную карточку. Квасов Семён Арнольдович – ответственный менеджер. Новомодно, непонятно и ни о чём не говорит.

Каковы обязанности и каковы полномочия её обладателя? Адреса нет, только телефон, он же телефакс в Санкт-Петербурге. Такой же текст на английском языке…

Рассматривая визитку, Ларионов что-то прослушал из сказанного Квасовым и, отложив карточку, сказал:

– Широкие интересы вашей фирмы мне понятны. Однако, что конкретно вы хотите выяснить у меня? И какие, тоже конкретно, намерения имеет ваше совместное предприятие в нашей области?

Квасов резко оборвал представление фирмы. Немного помолчал. И снова заговорил:

– С учётом ранее сказанного, я хотел бы подчеркнуть большие возможности нашего СП в развитии и благоустройстве благодатного побережья вашей области. Мы можем вложить практически неограниченные средства в строительство самых комфортных отелей, ресторанов, высокодоходных досуговых центров…

– Извините, Семён Арнольдович, – перебил Ларионов, – подобные намерения высказывали уже многие…Правда, от намерений до их реализации… впрочем, это уже другая сторона вопроса. Есть ли у вас конкретные предложения? Я вам подскажу, кому их адресовать… Или вопросы ко мне?

В усреднённом облике Квасова что-то неуловимо изменилось. Закрыв лежавший перед ним блокнот, он подчёркнуто аккуратно убрал его в кейс и, глядя прямо в глаза Ларионова, сказал:

– Есть вопрос. Вопросы. Знакомясь с ситуацией, я выяснил, что почти все ценные для наших намерений земли уже закреплены за разными организациями и даже частными лицами. Что ряд территорий имеют особый статус и не могут быть проданы. Что многие владельцы участков не спешат с их освоением. Мои вопросы звучат так: кто, какая инстанция, кто персонально может изменить ранее принятые решения? Кто правомочен и как это сделать практически, – изменить упомянутый статус? Упростить порядок продажи? И, – Квасов чуть помедлил, какова… впрочем, я уверен в этом… Ваша, господин Ларионов, роль в решении названных проблем достаточно весома. Мы все заинтересованы в скорейших реальных делах! Может ли наше…очень богатое предприятие рассчитывать на ваше содействие? Понимание и содействие?

У Ларионова резко вспыхнула головная боль. Скверное предчувствие подтвердилось. Этот…неизвестный…В.Н. вспомнил, как Квасов перебирал визитки и отчётливо представил себе, что у него есть и другие возможности представить себя.

Квасов внимательно смотрел на хозяина кабинета. Он уловил, что Ларионов понял не слишком замаскированные намёки. Начав говорить ещё что-то, Квасов вдруг оборвал себя и откинулся на спинку стула.

Ларионов молчал. Почти тридцать лет он занимал высокие должности, не мало слышал и знал о взятках, но никогда взяток не предлагали ему. Не раз задумывался В.Н., когда речь заходила о подобных вещах, что есть, вероятно, что-то в облике, в поведении людей, что позволяет обратиться к ним взяткодателям. И с определённой гордостью перед самим собой, отмечал, что к подобным людям не принадлежит.

Он вспомнил об отце. Какое счастье, что не дожил до этого мерзкого времени комиссар батареи Красной конницы Будённого! С простреленным белополяцкой пулей горлом, переживший лагеря Ежова, окопы летних боёв 41-го под Смоленском, тяжёлый труд восстановления разрушенного войной народного хозяйства…. в дурном сне не мог бы представить он, что его сыну вот так буднично будут предлагать взятку.

Молчание затягивалось.

Ларионов не знал, как поступить. Выставить Квасова вон. Это просто и… ничего не решит. "Квасов" или некто с тем же обличием, но с другой фамилией, будет искать другие пути решения своих замыслов. Он вспомнил о контактах Квасова с Зеленцовым, о тех встречах, которые уже состоялись у представителя "денежных кругов", когда он "выяснял" ситуацию…Кто – то ведь вывел "ответственного менеджера" на разговор с ним… Выгнать просто. Как его остановить?

Квасов встал со стула, свободно прошёлся по кабинету, потрогал макет церкви, снова сел. Он ждал реакции начальника управления.

Ларионов знал за собой склонность к резким вспышкам, о которых потом приходилось жалеть, и похвалил себя за сдержанность в сегодняшнем разговоре.

– Боюсь, что вы, Семён Арнольдович, не совсем владеете ситуацией. Земля на побережье, как, кстати, и в других местах, не продаётся вообще… Если же говорить о долгосрочной аренде, то эти вопросы, как я уже говорил, нашим управлением не решаются…В наши задачи входит определение стратегии использования берега в интересах России и нашей области….контроль за соблюдением этих интересов…

– Поэтому я и пришёл к вам. – Квасов доверительно нагнулся и заглянул в лицо В.Н. снизу вверх. Именно поэтому, уважаемый Вилен Николаевич. Интересы России и области…понятия широкие, но и расплывчатые. Наша фирма убеждена, что длительный «простой» ценнейших земель, а он уже продолжается не один год, – не в наших общих интересах. Я, ведь, тоже гражданин России. И если мы с вами найдём возможность ускорить отдачу от этого омертвлённого капитала, – это и есть учёт высших интересов страны… – Квасов снова встал. – И если труд людей, которые смогут решить эти проблемы, будет достойно оплачен, – это справедливо. Только справедливо.

Прекрасная речь, – подумал Ларионов, – совсем в духе Остапа, – что может быть благороднее помощи детям! И взятка предложена, – и звучит…вполне благопристойно!

Ларионов тоже встал.

– Давайте прервём нашу беседу, – сказал он. Я вас проинформировал о полномочиях управления. Оставьте мне ваши местные координаты и, если рассчитываете на какое-то сотрудничество, то дайте мне записку…подробную записку о конкретных намерениях вашего СП. Включите в записку возможно более полные сведения об учредителях фирмы, о конкретных планах на нашей территории, о… – он не закончил фразы, помедлил и добавил: – Судя по вашим словам, вам известна стоимость освоения побережья. Понятны возможности окупаемости. Нескорой окупаемости затрат?.. Да, так… После того, как я смогу внимательно изучить вашу записку о намерениях…

Торжествующий блеск в глазах Квасова исчез. Сам не зная по каким признакам, В.Н. почувствовал досаду собеседника и ещё раз похвалил себя за сдержанность.

Попрощались они вежливо и сухо. Когда Квасов вышел из кабинета, В.Н. взглянул на часы и с удивлением убедился, что их короткая встреча продолжалась без малого час. Видимо, внутреннее напряжение ускоряет бег времени.

Ларионов несколько раз прошёлся по кабинету.

Ещё раз внимательно прочитал визитку Квасова. Потянулся к телефону, чтобы позвонить в Ленинград, но остановил себя: из-за разницы времени там рабочий день уже кончился… Нажал на кнопку селектора, вызывая Каштанова. Огонёк вызова вспыхнул, свидетельствуя, что Игорь снял трубку, но, почувствовав свою неготовность к разговору, ограничился каким-то пустячным вопросом. Нет, о визите Квасова он пока не готов разговаривать ни с кем… Каштанову он доверял безусловно, но сначала нужно самому разложить мысли и впечатления…или ощущения? Разложить по полочкам. Потом обсуждать с другими.

Какой совет может дать Каштанов?

Опыт у него огромный, – Игорь года на три старше Ларионова, он прошёл все те же ступеньки должностей, что и Ларионов. В его нынешнем "кресле" посидел лет восемь-девять…Теперь, в пенсионном возрасте и с грузом "должностных" болезней, он работает в управлении на скромной должности и на "полставки". Да, опыт у него очень большой, хотя с советами товарища В.Н. соглашается далеко не всегда, – очень разные у них… темпераменты, что ли. Каштанов – всегда осторожен, предельно осторожен. Ларионов – решительнее. Смелее или авантюрней? Ну, – это нет. К авантюрам он тоже не склонен. Но в каждом деле видит что-то оптимистическое. У Каштанова – чутьё на скрытые подвохи. Возможные осложнения. Совет Каштанова будет полезен. Но потом. Потом.

Ларионов откинулся в кресле, закрыл глаза. Да, часто он поступал неосторожно, руководствуясь глубоким убеждением, что пока он дело делает честно, заботясь о благе общества, – ничего не страшно. Приходилось и "гореть", но не жалеть о сделанном. Однако, – это всё в прошлой жизни….Теперь многое изменилось…Интересы общества стали частенько восприниматься абстрактно. Как Квасов сказал, это понятие стало расплывчатым.

Самое интересное, что неприятный посетитель во многом прав.

Если раньше вся материальная отдача от деятельности государственных органов шла в распоряжение государства же (другое дело, как она использовалась!), то сейчас почти всё приватизировано, акционировано. И трудно понять, какая часть доходов, пусть будущих доходов, пойдёт на развитие общей структуры побережья, и, значит, будет служить всем людям, а какая осядет в карманах заправил всевозможных «СП», «АО» и им подобных? Но такова политика государства, а он, Ларионов, государственный чиновник и обязан эту политику проводить. Так какая же разница, нагреет руки на природном богатстве области один делец или другой?

Голова снова разболелась до тошноты…

В.Н. поискал таблетку. Впрочем, у него есть только валидол. И он положил её под язык…

4

Игорь Алексеевич Зеленцов весь этот день тоже постоянно вспоминал о Квасове.

Позвонив с утра Ларионову и узнав от него, что он собирается встретиться с Квасовым, Зеленцов ожидал, что Ларионов сообщит ему о визите конкурента. Ибо, что Квасов – конкурент, он не сомневался, понял это после обмена с ним первыми же фразами. Не понравилось ему и то, что Квасов так неожиданно прервал разговор и, пообещав позвонить, свои координаты не оставил.

Игорь Алексеевич хорошо знал обстановку на побережье и инвестиционную конъюнктуру.

Загоревшись некоторое время назад идеей освоения прекрасных стокилометровых пляжей, почуяв, что приморский песок отсвечивает золотом, он предпринял попытку прорыва. Однако проблемы окатили его холодным душем. Познакомившись с работой градостроителей, он увидел неподъёмность задачи, понял, что слишком много узелков нужно развязать, каждый из которых запутан со своей стороны, и упирается в деньги и сроки… Очень большие деньги и очень длинные сроки. Сроки окупаемости.

Сами затраты его не очень пугали. Поездив по "заграницам", Зеленцов понял, что деньги собрать можно (здесь, с нашей "колокольни", их возможности даже оценить трудно!), но ни один инвестор не захочет ждать отдачи много лет, а, значит, не станет вкладывать средства во всякие "нерентабельные" объекты – реконструкцию дорог, всяких там канализаций и теплоисточников, прочих…берегозащит. Вот гостиницы, рестораны…поля для гольфа, – это окупится быстро… Но кому нужны рестораны без, пардон, туалетов!

Зеленцов сразу не отступил. Не заражённый идеализмом Ларионова, он искал лазейки в законах, хоть какие-нибудь возможности задействовать потенциал берега без колоссальных первичных затрат.

Использовав свои возможности, он добился поручения возглавить работу по созданию бизнес-планов, нашёл московских исполнителей – носителей научных званий и, к тому же знавших, какую дверь в коридорах власти нужно открыть и как это сделать. Добился и финансирования этой работы.

Игорь Алексеевич считал себя неплохим организатором и, вероятно, был таковым.

Однако, ход работы вскрывал всё новые и новые расхождения между теорией и практикой. Началось с того, что почти все данные, необходимые для составления бизнес-расчётов оказались не точны или вовсе отсутствовали.

Ну как, скажите, дать правдивый ответ на вопрос о реальной стоимости проживания в существующем доме отдыха в 1993 году, если эта стоимость менялась из месяца в месяц (инфляция!), если учёт этих данных вёлся от случая к случаю (а как иначе, если за год дом отдыха дважды поменял "форму собственности"?)… Такие вопросы возникали на каждом шагу. А, ведь, действующих объектов на побережье – больше полутора сотен…У одних – дотации, у других – многомесячные простои…

Московские учёные и их умные машины не спасовали. Оснастив свой отчёт множеством таблиц, графиков и уймой приложений, они сделали в предисловии оговорку, что "ввиду недостоверности многих исходных данных", их выводы "могут быть" не полностью "адекватны"…

Но сам отчёт был красиво переплетён, имел золотое тиснение на обложке и…выглядел очень солидно.

Зеленцов был расстроен. Деньги, хорошо хоть не свои, государственные, истрачены. Отчёт есть. Но показать его можно только своим. Богатым иностранцам не покажешь, – засмеют. Ещё хуже, – перестанут считать деловым человеком. А у своих, даже у уральцев, даже у сибирских нефтяников, – у своих денег нет. Можно найти заказчика на конкретный объект, но не на всю громаду будущей курортной зоны.

И Зеленцов переключил своё внимание на отдельные, тщательно отобранные объекты, которые, по выводам москвичей, можно было сравнительно легко довести до международных стандартов.

Появление на горизонте Квасова свидетельствовало, что кто-то ещё идёт по стопам Игоря Алексеевича, и, вдруг, всё может случиться, опережает его. Или новички нашли что-то такое, что ускользнуло от его внимания!

…Ларионов в этот день так и не позвонил. Звонить ему домой, – Зеленцов не знал, чем мотивировать такую спешность? Да в общем-то и не было спешности, – подобные дела требуют времени, день-два значения не имеют. У самого Зеленцова от замысла до разочарования почти два года прошло, а этот Квасов только что появился. Будь это иначе, он бы знал, обязательно бы где-нибудь пересеклись их пути. Хотя звонил он явно вооружённый информацией. Не от москвичей ли разработчиков? В таких делах договорённости о конфиденциальности работы немногого стоят…И почему всё-таки он так неожиданно «свернул» разговор? Нет, это чепуха! Так не бывает! Но попробуй заставить себя не нервничать, если мысли сами сворачивают на эту проблему.

Зеленцов двумя руками шлёпнул по столу, выпрямился, потянулся – от долгого сидения за столом затекли суставы. Так не годится, нужно расслабиться… Он прошёлся по квартире…Городская квартира – для деловых нужд, здесь нет таких условий, как в коттедже, который ему удалось совсем недавно построить в Побережном, в полукилометре от берега. Но всё необходимое, конечно, есть и здесь. Игорь Алексеевич открыл бар, придирчиво осмотрел его содержимое… Взял початую бутылку бренди "White Horse", налил четверть стакана… Включил негромкую музыку. Будучи человеком современным, он, тем не менее, не терпел модные грохочущие "децибелы".

Нет, беспокойные мысли не отпускают.

…А если они с Ларионовым найдут общий язык?

Не страшно, – управление архитектуры не распоряжается отводами земель, тем паче – вопросами собственности. Но Ларионов может доложить руководству области, что сделанные в последние годы землеотводы на побережье "зависли", их освоение не прорабатывается даже в проектах. Помнится, он собирался идти к начальству с этими заботами…Конечно, я и сам могу выйти к губернатору с той же информацией, но под своим углом зрения. Да, пора сформулировать своё понимание положения во всём курортном деле. Проблемы градостроительные – пусть архитекторы решают, а делами практическими нужно заниматься нам, – людям деловым.

Собственно говоря, – это понимание уже сложилось. Нужно только изложить на бумаге с подробной мотивировкой и идти к губернатору.

Кстати, оценить ещё раз, в чём у нас расхождения с управлением? В чём взгляды совпадают? Проработать какие-то практические предложения, пусть скромные… проработать совместно с Ларионовым. Совместно или врозь? Нет, для разных подходов принципиальных оснований не видно. Различия в тактике. А здесь я сильнее его. Ларионов теряется, когда речь заходит об инвестициях, их поисках.

А в главном, – побережье нужно осваивать для людей, – в этом мы едины. Люди, конечно, различны. Очень различны. Это – закон природы. Но и условия работы санаторного комплекса могут быть очень различны. Как-никак – более ста километров золотого песочка, прилегающих к нему лесов и перелесков, озёр…А воздуха и моря – на всех хватит, найдётся место и для богатых и для бедных. В разных местах, разумеется. Контрасты лучше не выставлять на показ, лишние контакты не желательны.

Зеленцов вздохнул. Он вспомнил об одном разговоре с Ларионовым, в котором они так и не нашли равнодействующей…

А выходить к губернатору нужно.

И не потому, что этот Квасов появился. Просто пора. Пора, потому что работа проектировщиков над генпланом побережья подходит к концу, – об этом недавно докладывали на техническом совещании у заместителя губернатора…Проект утвердят и… он сразу же начнёт стареть, быстро стареть… Да, завтра же нужно связаться с управлением…О Квасове не спрашивать. Ларионов сам расскажет, поймёт, что нужно рассказать. А я к нему – с предложением о подготовке записки руководству области.

Тезисы напишу с утра, а сейчас – спать.

Зеленцов приказал себе успокоиться и лечь спать.

Сказано, – сделано. Приказано, – выполнено!

…И Зеленцов направился к столу, – писать "тезисы"…