Текст книги "Мистические города"

Автор книги: Вилар Кафтан

Соавторы: Майкл Джаспер,Бен Пик,Дженн Риз,Дарин Брэдли,Пол Мелой,Каарон Уоррен,Марк Теппо
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Все равно странно.

Они с шумом пробирались туда, где белела береза. Оказавшись на месте, Дулия наклонилась к капкану. Дион протянул к ней руку:

– Осторожно! Свежая грязь!

Но она уже летела в яму, увлекая за собой и его: конечности переплелись, со всех сторон сыпался удар за ударом.

Очнулась она в кромешной тьме, в нос ударил запах земли. От острой боли невозможно было пошевелить ни рукой, ни ногой.

– С возвращением, – прямо в ухе раздался голос Диона.

Тело упиралось во что-то бугорчатое и холодное. Как выяснилось, в самого Диона.

– Как мы здесь оказались?

– Нас притащили эльфы. Ты потеряла сознание, а один я справиться с такой оравой не сумел.

– Оравой? Тогда сюда должны были слететься все местные эльфы!

– Вполне возможно, – согласился он.

Ее нос защемило под его подбородком. На мгновение она притихла.

– Почему ты не дышишь?

– Какой смысл притворяться?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я один из подземных жителей.

– Вампир? Восставший из мертвых.

– Вы, люди, часто нас так называете. Это грубо и несправедливо. Да, если хочешь, – отрезал он.

– И что ты здесь делаешь?

– Что и ты. Ищу шарик.

– Да нет, я о другом. Зачем тебе этот шарик?

На некоторое время воцарилась тишина. Она слышала, как где-то вдалеке капала вода, и уже могла улавливать отдельные запахи: древесный аромат корней, слабые запахи мирры и разложения, исходящие от Диона.

– Это сердце моей матери. Я подумал, если положить его куда-нибудь и хранить при себе, она станет внимательнее ко мне.

– Это шантаж!

– Нет-нет. Я вовсе не собирался рассказывать ей о своей находке. Пусть бы волшебство действовало подсознательно.

– А ты не мог просто попросить ее об этом? Сколько у тебя братьев и сестер?

– У меня их нет.

Дулия пожала плечами:

– Попробовал бы ты пожить с шестью, тогда бы понял, что значит отсутствие внимания. Но я что-то не понимаю – шарик и есть ее сердце?

– Я поднимался на землю купить книги по магии, – начал он. – Это заклинание перемещения. До меня не сразу дошло, что оно сработало. Я оставил шарик в своей комнате, а она взяла и выменяла его на собственные свитки. Дейтл неплохо на нас зарабатывает. Он и отдал шарик Бамлети.

Сквозь темноту пробились шумный шепот и слабое свечение. Сперва свечение казалось ослепляющим, но, как только глаза привыкли, Дулия увидела процессию эльфов. Один держал в руках накаленную добела пористую массу, освещавшую узкий туннель.

Двое эльфов разрезали веревку на ногах, и они, согнувшись пополам, чтобы не задеть головой потолок, и пошатываясь, побрели вперед, пока не уперлись в большой зал. Здесь Дион смог вытянуться в полный рост, Дулии распрямиться не удалось.

Обрюзгший эльф восседал на куче белых коробок размером с кулак. В пещеру все прибывали эльфы, трепет их крылышек создавал монотонное, заунывное сопровождение.

– А теперь говорите! – приказал главный эльф, устремив на них властный взгляд. – Вы выполните наши требования!

– Э-э-э, как скажете, – отозвалась Дулия. – Что мы можем сделать для вас, сэр, мэм?

– Вы найдете и спасете нашего пленника!

– Конечно. Мы искали тут один шарик…

– Молчать! – решительным жестом прервал ее главарь. Стоявший сбоку от нее эльф дрожащей рукой бросил шарик на неровный пол пещеры. – В нем живет душа! Она будет уничтожена, если не вернетесь!

Заметив решительное и сердитое выражение на лице Диона, Дулия простонала про себя, но послушно кивнула.

Предводитель эльфов сверкнул глазами напоследок, и их вытолкнули в земляной коридор, заставив ползти остаток пути. Лаз вывел их на поверхность прямо к воротам, где он был прикрыт спутанной рыболовной сетью.

Аннелиза уже давно ушла из дому.

– Ключа у меня нет! – прокричал изнутри ее отец.

– Может, подождем, пока она вернется? – предложила Дулия.

Дион покачал головой, приложил ладони к двери и с напряженным выражением лица зашептал.

– Что ты делаешь?

– Замолчи, ты мешаешь мне сосредоточиться. Это заклинание для открывания дверей.

Из кончиков его пальцев вылетели искры и выстроились вокруг замка. Раздался еле слышный щелчок – и дверь открылась нараспашку. Они вошли.

– Мы пришли за эльфом, сэр, – объяснила Дулия.

Старик беспокойно поглядывал то на них, то на дверь.

– А что я получу за него? – спросил он.

– Сдается мне, вы были бы не прочь выбраться наружу, сэр, – предположил Дион.

– Мы не можем так поступить! – прошептала Дулия. – Аннелиза разозлится! А вдруг с ним что-нибудь произойдет?

Дион ничего не ответил, он по-прежнему смотрел на старика, вцепившегося в клетку.

Дион и Дулия вернулись в центр Эльфийского леса, обходя стороной зияющую яму. Опустившись на колени, они поставили проволочную клетку на землю, открыли дверцу и отошли назад.

Эльф нерешительно завис в воздухе у дверцы, видимо, до конца подозревал неладное. Потом стремительно, так что они и глазом не успели моргнуть, сорвался с места и исчез в подлеске.

Дулия и Дион оглянулись на ловушку. Шарик лежал сверху.

В результате горячих споров Дулии удалось уговорить Диона взять ее с собой в туннель, пролегавший под рынком. Она старалась запоминать дорогу, делая в уме метки для будущих экспедиций, но в конце концов запуталась в лабиринте поворотов и изгибов.

Чем дальше они заходили, тем теплее становилось, влажность усиливалась. Стены облепил грибок: крапчато-багрянистые наросты походили на гигантские уши и усики, унизанные жемчужными каплями. На сводчатых потолках сияли звезды, напоминавшие скопления разъевшихся, неподвижных светлячков.

– Здесь везде так? – спросила она Диона.

– Что значит «так»?

– Как будто в музее среди ночи. Или в церкви.

– А-а-а! Да, всегда и везде. – Он задумался ненадолго. – Никогда не обращал внимания. Но здесь уж точно намного тише, чем наверху, где ты живешь.

– Звучит прекрасно, – вздохнула Дулия.

– Вовсе нет.

– Как нет? О таком покое и тишине можно только мечтать! И денег на покупку книг предостаточно – покупай сколько влезет.

Он снова покачал головой, пробираясь сквозь заросли высоких голубых сталагмитов. Плеск и хлюпанье воды под ногами отдавались эхом со всех сторон.

За углом стены пещеры разошлись вширь. Теперь они стояли у стены просторного вытянутого зала с огромным карнизом из капель известняка, обрамлявшим подземное озеро. Скользкий проход вдоль пещерной стены вел наверх, опускался и снова поднимался к выступавшей площадке с противоположной стороны, где слабо мерцал одинокий огонь.

Когда они подошли поближе, Дулия увидела, что свет исходит от серебряного фонаря, висевшего рядом с каменной скамьей с высокой спинкой. На ней сидела завернувшаяся в белое женщина и смотрела на медленную водную рябь. Рядом с ней на скамье лежал ворох свитков, похожих на хрупкие листья в безветренную погоду.

– Кто это? – приглушенным шепотом спросила Дулия.

– Моя мать, – ответил Дион и украдкой засунул руку в карман. Он направился к женщине вдоль берега озера.

Она подняла глаза. Ее профиль был прекрасен, как молодой месяц, плывущий по небесной глади, а волосы ниспадали водопадом из светящегося вулканического стекла. Женщина обвела их безразличным взглядом и снова уставилась на воду.

– Мама, – обратился к ней Дион, – это моя подруга Дулия. – Он наполовину высунул руку из кармана, пальцы крепко сжимали шарик, но выражение вежливой отчужденности на лице матери не изменилось.

Мертвую тишину нарушали только плеск и вздохи воды да дыхание Дулии. Они стояли молча: Дион и Дулия смотрели на женщину, которая словно уже забыла о них.

Казалось, прошла целая вечность. Дулия встрепенулась, пытаясь избавиться от тяжести в ногах.

– Будешь подниматься наверх, все время держись тропинки, идущей влево, – сказал Дион. – Она выведет тебя к сточной трубе с лестницей.

Дулия хотела что-нибудь сказать, попрощаться, но от непоколебимой сосредоточенности, с которой Дион смотрел на женщину, неподвижно сидевшую с неменяющимся выражением лица, у Дулии слова застряли в горле.

Повернувшись, она направилась домой, в многолюдные комнаты над «Соленой репой». Здесь ее встретили приветственными криками, а там, далеко внизу, застыла тишина.

ДЖЕЙ ЛЕЙК
Обещания. История Бессмертного города
Пер. О. Полухина

Девочка

Раньше у нее было имя. Давно, в детстве. У всех детей были имена, пусть даже их звали просто Козявка, Малютка Джо или Секста. Однако некоторые из тех, кто жил на бурлящих улицах Бессмертного города, обращались с именем, как с плащом: хотели – носили, хотели – снимали. А другие считали, что имя можно отрезать, словно палец, раздавленный колесом телеги, чтобы не началась гангрена.

Хлыст щелкнул возле уха Девочки. Так близко, что она почувствовала жжение, но без пылающей боли восходящего удара.

На этот раз.

Девочка распростерла тело вдоль стены, опустив подбородок как можно ниже и прижавшись лицом к шершавому камню. Она ждала, пока Сестра Наставница осмотрит ее. В настоящий момент под присмотром Сестры находились пять из них. Каждую звали Девочка. Каждая была выше сломанного крюка, который торчал из разрушенной стены, тянувшейся вдоль аллеи Пирреа. И каждая ниже ржавой железной сваи, стоявшей перед фонтаном Надежды в том месте, где переулок, расширяясь, превращался в Хаммер-лейн. Именно на протяжении этого времени они и оставались на попечении Сестры Наставницы: от крюка до сваи. Так было заведено у трибад.

– Как тебя зовут? – спросила Сестра Наставница, подняв глаза. Ее голова находилась вровень со ступнями Девочки.

– Девочка, – прошептала та, хотя женский голос в ее голове произнес другое имя.

– Куда ты идешь?

Простота! Это же катехизис.

– От крюка до сваи.

– Считаю до тридцати. Твоя задача – добраться до крыши, – сказала Сестра Наставница.

Все же не совсем катехизис. Девочка начала карабкаться, понимая, что задание невыполнимо: над ней была стена высотой по крайней мере в пятикратный рост человека, а остальные Девочки ползли все то время, пока она отвечала на вопросы.

На неторопливое «одиннадцать» Сестры она приблизилась к окну. Девочка взбиралась по боковине оконной рамы, когда ей пришло в голову, что Сестра изменила правила. Главным было попасть на крышу, не важно, ползешь ты по стене или нет.

С этой единственной мыслью Девочка ввалилась в пыльную комнату. Хлыст ударил по оконной раме, однако не достал до ее босых ног. Она вскочила на ноги, продолжая считать про себя, и стала искать какие-нибудь ступени или приставную лестницу, но время вышло, и ее избили до полусмерти за неудачу и неповиновение одновременно.

Больше никогда, пообещала она себе. Никогда в жизни.

Каждая из Девочек в свое время сделала плеть. Шесть девочек, а их тогда было шесть, погрузились в реку Салтус, чтобы поймать пресноводную акулу. Одна Девочка ужасно пострадала от зубов хищника. Ее вытащили всю в слезах, с окровавленными обрубками вместо ног. Больше ее никто не видел. Остальные освежевали свою добычу, обработали жесткую, ни на что не похожую кожу, разрезали ее на длинные полоски и переплели их между собой. Для рукояти девочки использовали человеческие берцовые кости, которые пришлось искать или добывать другим путем на собственное усмотрение. (Свою Девочка вырезала из трехдневного трупа.) Ленты из акульей кожи приматывались к рукояти медной проволокой, которую, к счастью, выдавали в готовом виде, хотя, как Девочка предполагала, только потому, что в Бессмертном городе не было рудника, куда их можно было бы послать за медью.

Она вплела свое имя в рукоять, оставив промежутки между кольцами проволоки в тех местах, где могли оказаться буквы. Это был код, известный только Девочке, – тайна, которую ее прежнее «я» прошептало будущему в память о безмолвных обещаниях отомстить и начать лучшую жизнь. «Ты – это ты», – сказала она себе тогда. Но именно эту идею выдирали из нее раскаленными щипцами Сестринской общины.

Всякий раз, когда Сестра Наставница ставила синяки или рассекала кожу на спине, шее, ягодицах, бедрах Девочки, та знала, что за этими ударами стоит сила ее потерянного имени.

Она никогда не спрашивала других Девочек, хранят ли они такой же секрет. Возможно, они проливали кровь напрасно. Она – нет.

Трибады и в самом деле избили ее до крови перед огнем, рычавшим в металлической жаровне. Раскаленное железо светилось, словно горящий взгляд, в темноте летней ночи. Кожа сходила узкими красными полосками, а сестры орали на нее: «Как тебя зовут? Кто ты? Зачем пришла сюда?»

– Девочка, – повторяла она, пока шевелился язык. Это было единственное слово, которое она произносила, независимо от того, о чем ее спрашивали. Она не доставила им удовольствия. Напротив, запомнила каждый удар, на будущее.

А потом Сестра Наставница сбила ее с ног и закинула себе на шею, как кусок мяса. Они тащились вдоль залитых лунным светом улиц, встречая на своем пути нищих, проституток, мусорщиков, и никто из них не поднял лица, темного или бледного, и не узнал Девочку, смотревшую на мир снизу вверх налитыми кровью глазами.

Дальше начались лестницы. Лестница за лестницей. Лестница за лестницей. Они взбирались к Садгейту – огромному, чудовищному, пустому замку, примыкавшему к юго-западной стене Бессмертного города. Он нависал над рекой, кварталами бедноты и опутанным виноградными лозами лесом, который спускался дальше на юг. Можно было по запаху пыли понять, куда они попали: она чувствовала холодную крошку камней, рассыпавшихся от старости, вместо взвеси из грязи, частиц кожи и пыльцы, доносимой свежим ветром из-за стен города.

Даже если бы Сестра Наставница ничего не сказала, она бы все равно догадалась, где находится. Тогда и всегда.

На крыше (точнее, на одной из крыш, поскольку Садгейт, как некий дворец мечты, разветвлялся в разные стороны и был окружен рвом) лунный свет казался почти фиолетовым. Зловоние жира и дерьма, исходившее из Садгейтских кварталов, копошившихся где-то внизу, смешивалось с испарениями, которые испускали Салтус и ручьи, сбегавшие с Гелиограф-Хилл и от дворца Лаймрок. Сестра Наставница опустила Девочку на землю, и теперь они стояли на узком выступе, глядя назад, на северную и восточную части Бессмертного города, и пронизывающий резкий ветер разрывал их обеих на клочки.

Самым заметным строением, располагавшимся посредине открывшегося перед ними пространства, был огромный дворец Лаймрок, состоящий из множества зданий. В свете луны поблескивали позолоченные и черепичные своды Темпл-Дистрикт. В северной части города на горизонте вырисовывался Рагмейкейрс-Кьюпола, чьи белые в полоску стены производили сейчас впечатление тени на тени. Дымовые трубы, фабрики, особняки, коммерческие постройки заполняли Бессмертный город. Забравшись почти на самую высокую точку Садгейта, они оказались практически на одном уровне с верхушками холмов и самых высоких зданий.

Сестра Наставница назвала имя. Знакомое имя, какое носят сотни младенцев женского пола в Бессмертном городе. Имя, вплетенное в рукоять ее плети. Девочка ничего не сказала, даже не моргнула, даже не повернулась навстречу полузабытому звуку.

– Ты выше сваи? – спросила Сестра.

Тут Девочка повернулась, чтобы посмотреть. Длина ее собственных ног ничуть не увеличилась за последний день или два.

– Ты выше сваи?

Как всегда, не было и намека на то, что Сестра Наставница подразумевала на самом деле. Она ставила задачи, задавала вопросы, предъявляла требования и осуществляла наказания. Когда Девочка просыпалась утром, это уже само по себе было наградой, поскольку означало, что у нее есть будущее.

Это было больше, чем имели некоторые, в переулках, ночлежках и грязных чердаках той части города, где она когда-то жила.

– Ты выше сваи?

Ни один вопрос никогда не задавался больше трех раз.

– Я выше Бессмертного города, – ответила Девочка.

Сестра Наставница улыбнулась:

– Тогда ты свободна, если сможешь улететь.

Нечто новенькое. Нечто за пределами боли и обычных заданий. Девочка посмотрела на черепичный скат крыши, круто сбегавший вниз от того выступа, на котором они стояли. Так круто, что под таким углом недостающие кусочки черепицы были практически незаметны. Расстояние до мостовой переулка, который тянулся вдоль стены, больше чем в сто раз превышало человеческий рост.

– Но мне не дали крыльев, – прошептала Девочка.

– Значит, мы потерпели с тобой неудачу.

Секунда понадобилась Девочке, чтобы понять смысл сказанного. Не она потерпела неудачу, а Сестра Наставница и трибады потерпели неудачу с ней.

«Я не отступлю», – произнесла она мысленно. Девочка раскинула руки, подняла глаза к бледной луне, постояла так мгновение, потом, прошептав имя, кинулась в пустоту воздуха, в щербатую пасть каменной мостовой далеко внизу.

Мамочка

– Сделай это еще раз, Младшая Серая Сестра, – подначивала ее Сестра Архитектор.

Она взвесила ситуацию. Ребенок шевелился в животе, превращая ее в тяжелую неуклюжую кипу хлопка. К тому же боль в паху создавала серьезную угрозу. Она не могла потерять ребенка, но и свое положение тоже потерять не могла.

Младшая Серая Сестра окинула взглядом свою партнершу по этому заданию. Другая крыша, другой вечер, другая трибада, – однако она очень хорошо помнила ту ночь, когда получила новую жизнь.

– Ведь речь не о доверии, – сказала она. – И не о том, чтобы избавиться от меня.

– Нет, – улыбнулась Сестра Архитектор, и ее глаза сверкнули в бледном лунном свете. – О гордости, я полагаю. Ты уже достигла своей цели.

Цель в данном случае была такова: пробраться по крышам через квартал, от булочной на Четвертой улице до Камбитс-Холл на Мальдорор-стрит, а потом забраться на фальшбашню старой канцелярии Водного управления, прыгнуть на другую сторону улицы и добежать до края южной стены дворца Лаймрок. А оттуда уже было предельно просто перелезть через крепостной вал и проникнуть в здание. Главная трудность заключалась в разбеге и прыжке – элементах паркура, которые в общине трибад выполнялись Серыми Сестрами с беспощадной точностью. Фальшбашня представляла собой одно из двух или трех тяжелейших препятствий, преодолеваемых Сестринской общиной.

Залезать на фальшбашню за несколько дней до рождения ребенка особенно тяжело. Это был труднейший вариант прохождения трассы. Никто не мог взобраться наверх, прыгая с обычной скоростью и точностью, в то время, когда живот наполняла и раздувала плескавшаяся там жизнь.

А Младшая Серая Сестра могла. Она добыла тайную печать Третьего Советника, чтобы это доказать. Не ради самой кражи (трибады имели собственную копию печати, тщательно выполненную до мельчайших деталей, таких как потертости по левому краю и три зазубрины на нижнем лепестке розы), а ради достижения цели.

Беременная и дееспособная.

К этому моменту она уже до некоторой степени считалась легендой. Если она сделает то, что предлагала Сестра Архитектор, и у нее все получится, то легенда упрочится.

– Тщеславие, – сказала Младшая Серая Сестра, выгнувшись назад, дабы ослабить напряжение в спине. – Я уже доказала все, что было нужно.

– Мм… – разочарованно произнесла Сестра Архитектор, однако спорить не стала. – Возможно, ты не настолько крута, как утверждают некоторые Сестры помоложе.

Еще одна проверка, догадалась она. Однако все правильно. В общине существовало множество подразделений: Красные, Белые, Синие, Черные Сестры и так далее. Сестра Архитектор относилась к Синим Сестрам и была одной из представительниц профессионального клана, хотя свое мастерство тратила в основном на разработку и модификацию паркурных трасс, а не на строительство новых сооружений.

Только Серых учили умирать и убивать. Только Серым выдавали самое грозное и острое оружие. Только им доверяли его использовать. Только Серых муштровали от крюка до сваи в секрете и неведении относительно того, что их отвага может стать достоянием общественности.

Только Серые Сестры становились Главными, Самыми Главными и Наиглавнейшими Сестрами, которые вели трибад в неопределенное будущее.

Она гордо улыбнулась при этой мысли.

В животе запульсировало, мышечный спазм застал Младшую Серую Сестру врасплох. Она втянула в себя воздух.

Сестра Архитектор потянула ее за руку:

– Сестра Акушерка ждет тебя в Тихом доме.

– Я… – Младшая Серая Сестра замерла, пытаясь справиться с нахлынувшей болью, которая была до того резкой, что даже перерастала в тошноту. Она глубокоглубоко вздохнула. – Да.

Главная Сестра (Серая Сестра, как и все Главные Сестры) сидела на краю кровати Младшей Серой Сестры. Главная Сестра была почти грузной женщиной, что редко встречалось среди трибад, с песочными с проседью волосами и блестящими серыми глазами.

– Ты стала матерью, – сказала она. – Хотела бы взглянуть на дитя?

Младшая Серая Сестра думала долго и усердно над этим вопросом. Ее грудь требовала ребенка, источая светлую голубоватую жидкость. Ее чресла разрывались на части. Даже кровь, кажется, молила о встрече с малышом.

Вопрос был очередной проверкой, хотя в последнее время она все чаще и чаще сама себя экзаменовала.

– Хотела бы, но не стану этого делать, – ответила она Главной Сестре.

Та взяла Младшую Серую Сестру за руку и крепко ее сжала.

– Ты можешь, ты ведь знаешь, – шепнула Главная Сестра.

Младшей Серой Сестре показалось, что она услышала волнение в голосе Главной Сестры, отзвук былых переживаний. Вполне возможно: трибады не были ни чудовищами, ни призраками, они были просто женщинами определенного предназначения, которые жили в стенах Бессмертного города.

– Я могла бы подержать ее… – Младшая Серая Сестра снова замолчала, понимая, что даже не знала, кого она родила: мальчика или девочку.

Девочку, решила она. Ее дитя должно быть девочкой, как когда-то она сама.

– Я могла бы подержать ее, только не думаю, что потом смогла бы ее отдать.

– А разве это так плохо? – Волнение в голосе Главной Сестры теперь было почти неприкрытым.

Она перестала себя контролировать, и сейчас в ней, возможно, кровоточила рана, полученная несколько десятилетий назад.

Она держалась за свою боль, понимая, что она должна принять и ее, если ей суждено когда-либо все исправить.

– Не плохо, Главная Сестра, нет, если бы моей целью было стать Красной Сестрой и заботиться о малышке самостоятельно или даже обучать Девочек вместе с другими Сестрами Наставницами.

– Хорошо. – Главная Сестра снова взяла под контроль свой голос. – Значит, ты хочешь выбрать самый трудный путь?

Это был другой вариант. В общину трибад входило множество Коричневых Сестер – уличных оторв и рэкетирш. Они трясли удачливых дельцов, а неудачливых еще больше, держали в узде враждующие банды, сохраняли некое подобие порядка на улицах и в тех районах, где редко появлялись представители власти. Эти женщины были самыми публичными фигурами у прятавших свои лица трибад и выполняли большую часть общественных обязанностей.

Младшая Серая Сестра могла бегать по крышам, хватать бандитов и стеречь свой город в качестве Коричневой Сестры до конца дней. Но существовал единственный способ стать Главной Сестрой, Самой Главной или даже (и особенно) Наиглавнейшей – пойти по самому трудному пути.

Она взяла в руки истекающие соком груди, сожалея о чувстве нежности и одновременно счастья, которое она испытывала. Однажды их касался мужчина, в течение нескольких часов, в ту ночь, когда она зачала ребенка среди разрывающей боли, слез и необычной трепещущей радости. Она все еще гадала, кем он был, но, по крайней мере, он был с ней ласков.

– Я готова.

– Пошлю за огнем и ножом.

– И за чернилами тоже, пожалуйста, – попросила Младшая Серая Сестра. – Предпочитаю сделать все за один раз.

На лице Главной Сестры мелькнуло странное выражение, совершенно непонятное, если не знать ситуации. Большинство женщин ждали, когда заживут раны, перед тем как послать за чернилами. Нанесение татуированной Дороги Души поперек плоских морщинистых шрамов на груди Главной Сестры было одним из самых значительных ритуалов общины трибад. Но также одним из самых болезненных, поскольку перед огнем и ножом женщине давали опиум, а перед чернилами – нет.

Младшая Серая Сестра хотела пройти через ритуал, испытав как можно больше боли, она собиралась уничтожить свою женственность в первое же мгновение материнства, чтобы встать в ряды Сестер, защищавших их мир.

Однако она удивилась тому, что жаровню и длинный нож держали наготове и даже Сестру Исполнительницу с чернилами совсем не пришлось ждать.

Кто-то знал. А может, все знали. Как знали в ту ночь, стоя на крыше прямо под ней, когда она прыгнула в фиолетовый лунный свет.

Хотя это был Тихий дом, в ответ на ее вопли собаки лаяли в радиусе трех улиц. Младшая Серая Сестра кричала в первый и последний раз в своей жизни.

Главная Сестра

Она посмотрела на длинный, узкий бархатный чехол, который ей протянула Наиглавнейшая Сестра. Они сидели в кафе на крыше в квартале Металл-Дистрикт. Здесь коротко подстриженные женщины, затянутые в серую кожу, не вызывали пристальных взглядов. На столике стояла электрическая лампа. Она гудела и потрескивала, проливая слабый свет в вечернем сумраке. Дул прохладный ветерок, приносивший с собой дымку и отдаленные рокочущие стенания реки Салтус.

– Ты знаешь, что существует еще одно испытание? – спросила Наиглавнейшая Сестра. Это была небольшая женщина, рельефные мускулы которой больше подошли бы бультерьеру, чем изящной даме с Гелиограф-Хилл.

– Всегда существует еще одно испытание, – пожала плечами Главная Сестра. Даже сейчас, год и месяц спустя, грудь беспокоила ее всякий раз, когда на улице холодало или когда она делала неловкое движение. Иногда, просыпаясь от боли, она думала, будто грудь полна молока, и в течение короткого расплывчатого мгновения между сном и бодрствованием наслаждалась этим ощущением, пусть и иллюзорным. «Больше никогда» все глубже вползало в ее будущее. – Жизнь – это всегда еще одно испытание, – добавила она.

– Да, да, именно так мы говорим нашим Девочкам. Отличная тема для дискуссий – есть о чем пошептаться после отбоя. Но на самом деле жизнь нам дана, чтобы жить. И, принимая это во внимание, только ты одна достигнешь чего-то большего.

– А вы когда-нибудь прекращали испытывать себя? – спросила она Наиглавнейшую Сестру.

– Нет. – Наиглавнейшая Сестра улыбнулась. – Но моя Сестра Наставница все время называла меня дурочкой и мечтательницей.

Главная Сестра взяла чехол. По форме и по весу она уже поняла, что в нем: ее старая плеть из акульей кожи. Где на рукояти под медной проволокой колечком свернулось ее прежнее имя.

– За последние два года три Сестры выбрали самый трудный путь, – произнесла Наиглавнейшая Сестра. Она обхватила ладонями чашку с кавой, однако к губам ее не поднесла. – За тот же самый период четыре Главные Сестры обрели покой под могильными плитами и еще одну перевели к Синим Сестрам в связи с преклонным возрастом. – Чашка медленно повернулась в ее руках. – Уверена, ты проходила арифметику.

– Да, – ответила Главная Сестра, – я умею считать.

– Нет, мы не вымираем. Вовсе нет. – Чашка снова повернулась. – Но мы можем потерять остроту нашего клинка и со временем превратиться всего лишь в монашеский орден, помогающий беднякам и жертвам государственной машины.

– А если бы мы перестали управлять публичными домами, охранять грязные притоны и обирать мелких торговцев?

На этот раз, перед тем как ответить, Наиглавнейшая Сестра отхлебнула из чашки.

– Мы защищаем и помогаем. Это не означает улучшения или исправления. Но если бы мы не делали этого, то делал бы кто-то другой. Всегда найдутся желающие. Например, какие-нибудь мужланы, которым нет дела до женщин и которые не станут отрывать яйца тем самцам, что охотятся за детьми и разбивают тазовые кости шлюхам. Они просто будут пересчитывать деньги и выбрасывать очередное тело на съедение акулам. Но не будут давать приют и образование бездомным детям и не будут проверять наличие мяса в суповых котлах в ночлежках.

«Но они не будут и избивать до крови Девочек, растущих от крюка до сваи», – подумала Главная Сестра, но вслух ничего не сказала. Как она всегда и предполагала, существовала некая печальная мудрость во всем, что делали трибады.

– Существует еще… кое-что, – добавила Наиглавнейшая Сестра. – Ты пока не постигла всего, но поверь мне, существует еще кое-что. Многое дремлет под камнями и прячется за стенами в Бессмертном городе, и это многое не видно при свете дня. И тому есть веские причины. Наряду с остальными мы храним эти секреты. Но только Главные Сестры. И ты должна пройти последнее испытание, чтобы твой титул перестал быть просто почетным званием.

Главная Сестра вытащила из чехла плеть. По воспоминаниям она представлялась ей огромной, на деле же оказалась маленькой, почти игрушечной. Ей приходилось орудовать инструментом и похуже, забавляясь с Сестрами, которые питали пристрастие к жестоким развлечениям.

Но она никогда не пробовала такую штуковину на детях.

– В этом… – начала Главная Сестра, но замолчала. Она глубоко вздохнула. Потом подняла плеть, и рука ее задрожала. – В этом наша неправота.

– Нет. – В голосе Наиглавнейшей Сестры послышалась бесконечная, внушающая благоговение нежность. – В этом заключается неправота мира. И мы вынуждены воспитывать некоторых из наших Девочек таким образом, чтобы они приобретали достаточно сил и могли ему противостоять.

Они помолчали минутку, пока официант проходил мимо с корзиной горячих булочек, приправленных кардамоном и морской солью. Он не увидел плеть в руке Главной Сестры, как никогда ничего не видел. Именно поэтому некоторые Сестры из общины трибад встречались здесь время от времени для переговоров.

– Теперь послушай меня: должна случиться большая несправедливость, – сказала Наиглавнейшая Сестра. – Это последнее испытание. Квинтэссенция нашего пути. Ты должна была подарить жизнь, перед тем как взять ее. Это ты уже сделала. А сейчас надо отнять жизнь, и тогда ты получишь власть над жизнью и смертью других людей. Ты должна совершить убийство ради Бессмертного города, ради трибад, ради себя самой.

– Вот этим? – спросила Главная Сестра. – Неприятное и грязное дельце.

– Да, вот этим. Таким образом, ты пройдешь полный круг, полностью избавившись от своего имени. – Наиглавнейшая Сестра опустила кружку. – Если не сможешь, то по-прежнему будешь Главной Сестрой. В другие времена ты бы осталась только Серой Сестрой, но сейчас мы испытываем слишком большую нужду. Однако ты никогда не поднимешься до Самой Главной Сестры или Наиглавнейшей и никогда не узнаешь глубинных секретов, которые мы охраняем. И никогда не сможешь приставить нож к шее человека, ни своей рукой, ни своим приказом. – Она встала. – Приходи, когда покончишь с ней. Сегодня вечером или спустя полжизни – приходи.

– С кем? Кто я такая, чтобы убивать? – Главная Сестра ненавидела страх, трепетавший в ее собственных словах.