Текст книги "Пара лебедей на Рождество (СИ)"

Автор книги: Виктория Задорожня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Неожиданное откровение

– Ты чего? – Спустя несколько минут резавшего сердце молчания, Злата накрыла щеку ладошкой, и уставилась неотрывно, будто только что на её глазах развалилась целая вселенная! Сцепил зубы, и упрямо сжал кулаки. Я всё понял. Не тот. Не я! Да что я вообще себе думал?! Кто челядь, кто сударыня?! Да я должен падать ей в ноги и благодарить хоть за то, что не позвала на помощь проходивших неподалеку местных! Быстро заморгал, чтобы она не увидела предательски выступившую влагу.

Эта тупая боль в районе солнечного сплетения прошибла буквально каждую клеточку тела. Я поступил неосознанно. Глупо! Губы будто сами потянулись к её щеке! Было бы думать, чем пережить этот ад!

Развернулся одним рывком на все девяносто, кутаясь холодным носом в шерстяной рукав. А по правде… Просто спрятаться хотел. От неё. От всего этого мира.

– Прости. – Холодно бросил через плечо, сделав шаг в сторону их имения. – Если хочешь, можешь просто рассказать о случившемся отцу. Он вышвырнет меня прежде, чем до него дойдет весточка от твоего приятеля.

Резко сжала пальчиками мой ворот, и со всех сил потянула на себя, чтобы остановить. А я не хочу! Ни останавливаться, ни взглядами с ней встречаться! Неловко, стыдно, горько…

– Отстань!!! – Рванул вперёд, выдрав увесистую материю с её рук. – Думаешь, раз ты знать, то все дозволено?! Все вы так думаете!

Сорвался. Чёрт побери, я сорвался! За все года, за все горе, что выпало за жизнь на мои плечи, за каждый раз, как аристократы топтались на моей гордости, как на половой тряпке! За всё на ней сорвался!

– Я попросил прощения за свой поступок. Мне жаль, что след от мерзких губ, увы, не стереть с Вашей кожи! Но и Вы, не смейте хватать меня, словно я ваша собственность!

Шагнул вперёд, в несдержанном, быстром темпе. Снег хлещет, забивая восприятие. И лишь тихенькие, чуть слышные всхлипы, заставили уши слышать. Замер. Ни шагу сделать не могу. Она плачет? По моей вине?! Обернулся и рванул назад! Смотрю, а по ее ангельскому личику стекают капли влаги. Опустила глаза на заснеженную землю. Такой сволочью я не чувствовал себя ещё ни разу за жизнь!

Подбежал, и прямо перед нею споткнулся. Гулко падая, приземлился более-менее удачно, на колени. Поднял на нее виноватый взгляд. Какие же у нее глазища… Небо! Чистое небо… И оно, небо, плачет из-за меня…

– Прости. – Опустил голову, низко, и вязаный шарф мазнул по сугробу. – Прости меня! За всё! – она приоткрыла губки, хотела что-то ответить. Но, я не стал дожидаться. Слабовольная челядь… Убежал. Поднялся неоковырно, и убежал прочь, всё дальше и дальше скрываясь с глаз белокурой лебёдки…

*********************

– Привет, Дим. Быстро ты. Ждала тебя не раньше, чем к ужину. Как сходили? – Полным отчаяния взглядом посмотрел на повариху, придвинувшую мне пирожок с, судя по запаху, мясной начинкой. Отвёл от себя лакомство, нет аппетита, и плюхнулся на шаткую табуретку, нервно захрустев костяшками. Она все поняла… Что-то случилось. Что-то страшное… – Рассказывай, приятель. – Тяжело вздыхая, Тамила Сергеевна со всей серьёзностью на меня уставилась, сминая ободок фартука.

Делать нечего… Предчувствую, что, чтобы я сейчас не сказал, хуже уже не будет. Сделанного не воротишь, остаётся лишь собирать плоды.

– Вы знаете, мальчика, из знати. Владимир зовут. Фамилию и отчество не знаю. Та ещё выскочка, если это определение можно принять за характеристику.

Женщина тяжело вздохнула, округлила испуганно глаза, и звонко всплеснула в ладони, чем отбила и самую крохотную надежду на благоприятный исход.

– Владимир?! Ты сказал, Владимир?! Парень! Во что ты вляпался?! – Тональность переросла на крик, а я начинал из себя выходить.

– Да что он за фигура такая, что его боятся по всей окрестности?! С виду не старше, чем я, а уже вон сколько чести!

– Замолкни, дурень! Не ведаешь, что говоришь! – Истерично поучала, стирая выступившую испарину со лба. – Владимир – единственный сын Рубина Александра Йосиповича. Этот человек не просто носитель знатной фамилии! Он – близкий друг и советник короля! И это его отродье… – Брезгливо поморщившись, женщина еле сдержалась, чтобы не проронить ещё больше неуместных эпитетов. – Не просто так задирает нос до неба! Не только селяне и простой люд! Он позволяет себе унижать даже высокородных! Ничего и никого не боятся! Даже Златушку нашу по чем ведал обижал… Она из-за него в школу первый год ходить не хотела! А тебе так и вовсе… Перейди дорогу – жизнь поломает!

– Да понял я… – Это мне было ясно ещё в момент, когда занёс кулак над его зазнавшейся физиономией. Я на себе уже и так крест поставил. Другое дело… – А что он Злате жизни не даёт? Она ведь тоже из аристократии. Чем не угодила?

– Фуууууф…. – потирая устало виски, Тамила Сергеевна грустно на меня посмотрела. Даже показалось, или, на самом деле, слезу невзначай упустила. – Дело всё… В её покойной матери.

Уставился. Приоткрыл рот, рвано глотая воздух.

– Дело в том… – Осмотрелась по сторонам, будто кто-то мог услышать. Но в кухне были только мы вдвоем. – Мать девочки из простолюдинов. Об этом не распространялись. Одни сплетни… Однако и их бывает достаточно, чтобы смешать человека с грязью. А Владимир, не как никто другой, умеет и любит это недоброе дело.

Шокирующее откровение перебил стук в дверь. Створка распахнулась и на пороге показался посыльный.

– Драсьте! – Запыхавшись, парень снял с себя шапку и утер ею вспотевший лоб. – Барин Дмитрия зовёт. Просит поторопиться.

Ну, всё… Началось. Назад пути нет.

Своих не бросаем

Вот она – рождественская ель гостиной. В том доме, где мне позволили прикоснуться к счастью. Вот она – пара золотавых лебедей, кружащих в обнимку на размашистой, пушистой ветке. Вот она, пестрая гирлянда, освещающая теплую, уютную комнату, которую скрасил полумрак и мигающие в нем блики. Большое, мягкое кресло у камина и кружка глинтвейна, которую с периодичностью в несколько минут подносит к губам хозяин имения. Робко вхожу, и становлюсь в полушаге от двери, ожидая дальнейших указаний. Возле, грустно разглядывающего языки пламени в камине, мужчины, устроилась Злата. Нежно поглаживает его по голове, словно успокаивая.

– Я пришел. – Подал голос, и они обернулись. Девчушка опустила глаза в пол, не желая встречаться со мной взглядом. И мне стало стыдно. Что за глупец? Жизнь мне сказку подарила. Вот она! Живи! Ликуй! А я всё испортил… Андрей Николаевич потер устало затылок. Посмотрел с теплом и тоской. Видимо, было в моём выражении что-то, что не позволяло его доброй натуре просто выставить меня за дверь. И дочь ему ничего не сказала. Иначе меня бы не терпели в этих стенах ни единой лишней секунды.

– Парень… Ну, ты уже, наверное, понял. Приходила весточка от Александра Йосиповича. Очень настоятельно меня просят избавиться от нового наемника. – Да, знаю я всё, чёрт побери… Опустил в поклоне голову.

– Спасибо за всё. Вы во многом мне помогли… Спасли от смерти, тем самым подарили шанс на жизнь. Позвольте, я пойду. Темнеет. И дорога ждёт не близкая… Топнул, с намерением развернуться и направиться к выходу. К своей забытой Богом конуре… Но, замер. Есть кое-что… Кое-что очень важное… – Только, позвольте мне взять с собой… Подарок вашей дочери. – Злата удивлённо округлила глаза, то ли ужасаясь, то ли умиляясь моей неуместной дерзостью.

– Нет же! – Неожиданно для всех, и больше прочих, для меня, она резко зашагала в мою сторону. И буквально в несколько мгновений оказалась рядом. Подошла впритык, и моё обоняние накрыл шлейф ванили и мандарин. Протянула руки, положила их мне на плечи. – Ты никуда не уйдешь! – И прижалась… Она… Обняла меня! На глазах у отца! После того, что я сделал! Прекрасная лебедка… Самая добрая и нежная… Теплая… Еле слышным голоском, почти шепотом, сказала… – Останешься здесь, с нами. Папа не прогонит… Всё нормально.

На что похоже это чувство – описать нелегко. Краски смешались. Тяжело поверить, но так сильно хочется, что сознание тянется к надежде! Неужели, она сказала правду? Переметнул взгляд на мужчину, губы которого расплылись в радушной, умилительной улыбке.

– Это правда? – Затаив дыхание, спросил я его.

– Правда. – Одно слово – и я готов был вопить от восторга! Схватить девочку на руки, кружить и смеяться, восклицая о своем безграничном счастье! – Рубин, конечно, так легко не отстанет. Надо быть готовыми к его проказам… Но, парень, ты теперь – часть нашей семьи. А мы своих в обиду не даём! Да и… Злата сказала, что ты за нее вступился. За это отдельное спасибо.

Девчонка… Шепнула доброе словцо. Посмотрел на нее. В самую глубь небесных зарниц. А она на меня. Молча… Негласно… И я снова сорвался, забыв о любых возможных последствиях. Обхватил ее руками и притянул к себе. Вжал в жадных, бесконтрольных объятиях. И она ответила… Даря жар своего дыхания и тепло маленьких, светлых ладошек. И стук сердца… Самого большого и светлого, что мне доводилось чувствовать за всю жизнь.

– Спасибо! Спасибо вам большое! Я ни за что вас не разочарую!

********************

Открывай, веди по буквам пальцем и запоминай, написание и звучание. Хорошо? – неожиданно для меня, Злата оказалась довольно неплохой учительницей, как для своих лет. Третьи сутки пребывания в этом доме, и преддверие праздников. На второй план отошло даже происшествие с сумбурным парнишей. Завтра мой первый учебный день… Перед первым занятием со златовлаской я сильно смущался. Все таки, стыдно было, за свою необразованность. Однако, она так лояльно подходила к вопросу моего обучения, что не понадобилось много времени, чтобы полностью расслабиться.

– Ро-жде-стве-нска-я е-ль. – Часть слогов уже кое-как запомнилась. Часть додумывалась. В любом случае, моё неоковырное мычание с каждым часом занятий все больше походило на чтение. И она хвалила меня за это, мило ероша волосы на затылке

– Молодец! Ты очень быстро учишься! А теперь, извини, мне нужно сделать свои уроки. Нам задали читать стихи. Стоит потренироваться.

Так не хотелось расставаться с ней… Послушать бы ещё немного её голос… Речь. Почувствовать, как пальчики касаются головы. Улыбкой полюбоваться…

– Злата… – Робко протянул голос, нерешительно потупив взгляд. – А ты не хочешь почитать мне, вслух? Я тоже хочу послушать стихи…

Удивилась, видно по выражению. Удивилась, и обрадовалась! Щёчки налились румянцем. Достала книгу. Прошелестела страницами до нужного места, и опустила длинные реснички вниз, вчитываясь в милозвучные строки.

Мороз и солнце; день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный – Пора, красавица, проснись: Открой сомкнуты негой взорыНавстречу северной Авроры, Звездою севера явись!

А.С.Пушкин

Очень красиво… Это на самом деле было очень красиво! Слова подходили друг другу идеально, как пара лебедей. Рифмы и смыслы… Кто бы мог подумать, что бродячий пёс вроде меня сможет это оценить? Она открывает те стороны меня, что раньше казались несуществующими… Девочка – ангел, девочка – сказка…

– Можно… – чуть не поперхнулся собственной просьбой, но, желание такое сильное! Что проглотить его нет никакой мочи! – Подержать тебя за руку, пока будешь читать?

Сжал веки, и стиснул пальцы, впиваясь в линии на ладонях. И кто меня вечно за язык тянет?! Хочется скрыться… Так стыдно!

Тепло внезапно накрыло костяшки. Распахнул глаза… Она исполнила мою просьбу! Мы сидели, и она касалась меня. И я… Перебрал пальцами, между ее пальцев. Мы сидели… Держась за руки…

Вот оно какое, новогоднее чудо…

Вымышленный герой

– Ну что, Дмитрий, готов? – Поправляя воротник на моем новом пиджаке, Надежда Павловна даже допустила на своем вечно суровом выражении лица тень улыбки. Но быстро опомнилась, прокашлялась, и со всей серьёзностью повела свою наставническую речь…

– Гляди, не лезь на рожон! Не влезай в споры! И старайся схватывать все на лету! По вечерам у тебя занятия с Арсением Петровичем, потому много времени на домашнюю подготовку не будет! Рассчитываю на тебя… – положила ладони мне на плечи, и глубоко вздохнула, стряхивая с рукавов несуществующую пыль…

– Я буду очень стараться! – Улыбнулся добродушной скряге, и заметил, что больно влажными стали ее глаза. Все таки, какие же здесь добрые люди живут! – Ну, что ж, мне пора, Злата скоро спустится.

Одарил старушку теплым взглядом, и прошел в коридор, дожидаясь свою спутницу.

– Привет! – Звонкий голосок рассек остатки нерешительности, и я больше не думал, не боялся того, что ожидает в неизвестности. Просто следовал за Ней. В приоткрытую створку. В нереальный мир, что вдруг стал для меня реальным…

**************

Небольшой храм, около которого неброское серое здание. Воскресная школа! Дети юрьбой несутся на занятия, радуясь зимней погоде. Кутаются красными носами в шарфы, и обдают мокрые от снежек рукавицы теплым паром своего дыхания. Светлое утро… А от белоснежного сияния сугробов земля и вовсе кажется ангельским ложем…

– Люблю это время года… – С придыханием, почти шепотом, сказала златовласка, и прокружилась вокруг своей оси, ловя ресницами рождественских мотыльков. Со стороны школы донёсся гулкий звон, и она мотнула головой, возвращая мечтательному взгляду былую сосредоточенность. Однако, всегда улыбаться – это ее характерная черта. Потому и сейчас ей удалось побаловать меня своим весёлым нравом… – Побежали! Лида Степановна страшно злится, когда на её уроки опаздывают!

Схватила меня за руку, и стремительно направилась ко входу, перебросив маленький рюкзачок на противоположное плечо.

В быстром темпе лавируем между ребятни, и я невольно теряю бдительность, наслаждаясь происходящим…. И зря. Резко спотыкаюсь, когда передо мной выставили ногу. Чёрт! Подножка! Как же могло быть иначе?! Все изначально пошло слишком хорошо!

– Ты что творишь?! – ведомый одними эмоциями вскрикиваю, приземляясь на локти. Поднимаю злой взгляд на обидчика, и встречаюсь с насмешливой важной физиономией Владимира… А ведь и правда! Я совсем забыл о нём!

– Щенок! Ты что…. Голос на меня повысил?! – Присел на корточки, сравнив расстояние между нами. – Мой отец уже отправил весть Андрею Николаевичу! Вижу… Он не прислушался к его просьбе… Очень зря! Я надеюсь, ты не думаешь, что на этом тебе все сойдёт с рук? А прежде, прежде, чем тебя вышвырнут, как паршивую собаку, я сам… Превращу твою жизнь в ад!

Посмотрел на него, прищурив веки; потом – уставился на Злату. Она округлила глаза, и прикрыла дрожащими руками губы, ужасаясь происходящему. Мечется по собравшимся вокруг. Свора зрителей, ликующих от чужой неудачи. Растеряна… Сломана… Прошлый раз все было иначе! Теперь она позволила страху собой помыкать… Причина? Причина в них… Что-то было в её жизни. Что-то, что боится пережить снова. И я… Не дам этому чувству поедать ее изнутри.

Отчаянный рывок, и я сжимаю ублюдку воротник, притягивая раскрасневшуюся физиономию ближе. Изжигаю его глазами!

– А теперь… Слушай сюда! Возможно, твой отец действительно имеет влияние… Возможно, ты и правда можешь испортить мне жизнь! Но, сейчас, пока ещё ничего не решено, пока здесь мы вдвоем, Я и Ты, скажу тебе, и повторять не стану! Я не буду лизать тебе стопы, лишь бы заслужить благосклонность! Возможно, я челядь, а ты персона знатная, но, в равном бою, судя по прошлому разу, ты мне не соперник! Так что, будь добр, держи при себе ботинки! Я не поставлю в ответ подножку. Я нанесу прямой удар, у всех на виду!

Окинул взглядом удивленную, замешкавшуюся толпу, и гордо поднялся на ноги, пока Владимир собирал в горсть осознание произошедшего, и убеждал себя, перекинув вес с корточек на колени, что услышанное ему не послышалось. Нарядные брюки испачканы в талый снег. Слабак! Вот тебе и влияние… вот тебе и содержимое упаковки!

Я тем временем спокойно поднял с земли рюкзак, стряхнул с него налипшую груду снега, и направился на занятия.

– Злата! – окликнул сбитую с толка девочку, и махнул рукой в нужном направлении. – Ты говорила, учительница злится за опоздания. – Робко кивнула головой. – Тогда, поторопимся?

Согласно склонив подбородок, прижала ладошки к укутанной в мех груди, и быстро затопала за мной, оставляя остальных нецелесообразно пялиться нам в след.

– Я вышвырну!!! Вышвырну тебя с этой жизни! Прежде, чем успеешь к ней привыкнуть! – Доносилось из-за спины, но я пропускал слова сквозь. И пусть, а пока, я буду ею наслаждаться. И никакой зазнавшийся аристократ мне в этом не помешает…

****************

– Так значит, вы опоздали, потому что… – Ожидая объяснений, суровая дама в круглых очках в черной, металлической оправе, скрестила перед собой руки, не пропуская нас, и ещё человек пять с класса, что задержались ради представления, в кабинет.

– Все дело в повозке! – неожиданно воскликнул один из учеников, уверенно убеждая женщину в правдивости собственной лжи. – Дело в том… Что, Он вот! – Ткнул на меня пальцем, и принялся рассказывать, рьяно жестикулируя. – Повозка чуть не наехала на ребенка! Можете себе представить?! А он вот… Он… Он!

– Дмитрий. – Равнодушно бросил через плечо, так как мне изрядно надоело его нелепое сочинение.

– Да, Дмитрий! Спас его! Можете себе представить?! Вот, потому задержались. Пока домой его отвели, пока то, да это…

– Да что вы говорите, Алешенька! – Недоверчиво парировала Лидия Степановна, изучая по взгляду рассказчика сколько в его словах искренности.

– Вы можете не верить… Но, он и правда, настоящий герой… – Странно, даже я поверил. И учитель, судя по тому, что, помедлив одно мгновение, пустила нас войти.

– Раз так, прошу. Героические поступки нужно поощрять…. – Не до конца понимаю, в честь чего меня сделали главным персонажем этой сказки. Но, судя по радостному выражению лица Златы, кажется, она увидела в этом что-то очень хорошее…

Сочельник

Сочельник Рождества Христова. Сегодня Арсений Петрович уступил нашей говорливой кухарке своего лучшего, и единственного, подмастерья; и потому я целый день помогал хлопотать на кухне, подьедая за расторопность сладкие имбирные пряники прямо с печи. С самого утра дом этот, наш дом, Мой Дом, дышит праздником. Хвоей, карамелью и распаренным имбирём. Мандарины… Вкусно пахнущие мандарины…С утра хлопот хватало, но они приносили скорее удовольствие, чем усталость. Все таки, не каждый день встречаем такой праздник! В третий раз протерев выглаженной салфеткой самый нарядный сервиз, поднял в потолок глаза, мечтательно уставившись на побелку, скрывавшую пожелтевшие пятна на потолке… За этот месяц столькое случилось! Да, чёрт побери, сказали бы мне в Ноябре, что моя жизнь станет такой, я этому человеку в лицо бы плюнул! Но, это так, и благодарность за новую страницу, которую я неожиданно пролистал, хочется выразить. Кому-то. Кому-нибудь. Хоть духу Рождества, хоть самому Господу Богу… Я даже молиться начал! Раньше не молился, а теперь вот, поверил.

" Спасибо тебе, Боже, что помог найти просвет из тьмы. Спасибо тебе, что открыл глаза на людей других сословий. Спасибо, что даёшь мне эту пищу, и тепло. Спасибо за то, что подарил миру таких замечательных людей… За Злату. Спасибо, что на земле существует кто-то, кто так походит на небесное создание. Спасибо, что в один морозный вечер, в поисках куска хлеба, я нашел нечто гораздо более важное. Я нашел девочку с парой золотавых лебедей…"

Андрей Николаевич в последнее время часто был занят. И в тех редких случаях, когда его удавалось застать за глинтвейном в гостиной, лицо его было озадаченным, бледным… Знай я его несколько лучше, мог бы сделать смелое предположение, что мужчину терзает печаль. Однако, он никому не жаловался на неприятности, а если такой человек и был, то он бы вряд ли стал делиться со мной откровениями господина. Злата, кажется, тоже чувствовала в его поведении неладное. Потому старалась проводить в обществе отца как можно больше времени. По крайней мере столько, сколько он позволял, по возможности. И она часто грустила, сидя на диване у его кабинета. Какой-то частью своей необознанной души я понимал, как сердце ребенка рвется от боли родителя. Но, это были довольно скудные познания. Мне хотелось поддержать… Почему-то чувствовал свою вину. Один раз даже не сдержался и спросил, имеет ли отношение к проблемам хозяина имения тот Чертов индюк и его зазнавшийся папаша. Но, Андрей Николаевич только задорно взьерошил мне волосы, и, грустно улыбаясь, заверил, что я к его сложностям не причастен. Что ж, возможно, это и правда меня не касается…

Тем временем в школе я ежедневно узнавал что-то новое. Учиться оказалось довольно интересно! Кто бы мог подумать? И учительница даже временами хвалила меня за старания, хоть я и отставал от сверстников по всем ведущим предметам. Все познается в сравнении, говорила она. Остальные учатся уже несколько лет, а я несколько недель. Не стыдно ошибаться, стыдно не желать научиться.

– Что ты ворон считаешь?! – Утирая рукавом испарину со лба, недовольно буркнула Тамила Сергеевна. – Гости скоро будут! Пора накрывать на стол! Сейчас, немного поработаем, и сами сядем пировать! – В свойственной себе манере сменила гнев на милость… Ничего не меняется.

– Да-да… – Отмахнулся, взял со стола разнос с расписными тарелями и запеченными цыплятами, и уже было думал направиться в столовую, но, резко обернулся, потянулся к столу, и ухватил с пиалы спелую хурму; улыбаясь прямо в лицо беспокойной кухарке.

– Ах ты негодник! – надула щеки, мылясь рвануть за мной вдогонку, но, не смогла развернуться в проходе между столешницей и печкой. Неловко застыла… И залилась звонким смехом… – Куда уж мне до тебя! Иди! За фрукт после будешь помогать драять противни!

– Обязательно! – Бросил в ответ, скрываясь в дверном проёме…

***************

Столы накрыты. Камин растоплен. Андрей Николаевич ожидает прихода гостей на излюбленном месте. Злата рядом, листает сборник стихов. Я в пятый раз поправляю столовые приборы, и невольно наслаждаюсь рождественской музыкой, доносящейся с магнитолы, и дивными ароматами стряпни умелой поварихи. И всё бы ничего, если бы приглашенные не опаздывали на пол часа…

– Пап, не расстраивайся, хорошо? – подбадривала мужчину златовласка, периодически отрываясь от книги. – Ну, подумаешь… Не пришли! Большое дело!

Даже боковым зрением видно, что не утешают его слова дочурки. И я поник… Нет больше охоты услужить чёртовым зазнайкам!

– Милая… – Потянул устало голос, неохотно проворачивая в руке дымящуюся кружку. – Все нормально, не беспокойся обо мне…

– А давай! Давай! – Звонко затараторила, подскочив с ковра и отбросив в сторону переплёт. – Давай всех наших созовем! А что? Пропадать такому пиршеству? Чем, скажем, Арсений Петрович, или Тамила Сергеевна хуже этих важных шишек? Или вон… – Повела глазами в мою сторону и смущённо опустила голову, от чего и мне в момент стало жутко неловко, но очень приятно! – Дмитрий, к примеру. Разве он меньше достоин красиво встретить праздник, чем дети соседской знати?

Мне от ее слов в горле ком стал! Чуть не поперхнулся! Ну что за наивная девочка… Как же додуматься до этого можно было?! И вот, совсем уж полной неожиданностью стал ответ господина…

– А давай! Димка, сделай милость, позови всех к праздничному столу!

Теперь и сомневаться не приходится… Добрым нравом лебедке было в кого пойти…

***************

Все собрались. Ребятня и старики, господа и челядь. Все, как одна большая семья. Стоят вокруг большого стола, заставленного яствами и напитками. Мелодичные звуки рождественских песен баюкают слух. Гирлянда обрамляет сияющим заревом пространство уютной комнаты. Огонь в камине греет. Нарядная ель наполняет ароматом праздника, а игрушки на ней красят настроение во все возможные оттенки радужных переливов. Хозяин имения возносит взгляд к потолку, а после склоняет голову в поклоне. Все присутствующие читают про себя молитву. И я бормочу обращение к всевышнему, своими словами. А после… Торжественно подняв бокал, Андрей Николаевич любезно пригласил присоединиться к нему остальных. Кто-то пил вино… Мы со златовлаской подняли хрусталь, наполненный вишнёвым соком.

– Дорогие мои! Рад сообщить, что это первый сочельник, который я встречу с по настоящему близкими людьми! – Искренне провозгласив тост, мужчина вызвал по правде бурный отклик в сердцах окружающих. И я… Я тоже, услышал, как гулко заколотилось сердце. Злата положила на мое плечо ладошку, и я поднял на нее чуть влажный взгляд.

– Смотри… – Робко шепнула, поведя головой в сторону ёлки. Последовал ее воле, и уставился на самую густую ветвь, на которой покачивались Наши лебеди… – Надеюсь, и через год, и через два, и через пять лет мы будем вот так вот, стоя рядом, смотреть за их нехитрый танец…

Вот так начиналось мое самое лучшее, первое, настоящее, Рождество…

****************

Гулкий возглас детей под окнами заставил открыть глаза… Многое изменилось. Миновало немало времени… Однако этот великолепный запах манит ни чуть не меньше, чем в первый день пребывания в этом доме. Свежесваренное какао и овсяное печенье… Мммм…. Повел глазом в сторону двери. Вставать лень! Однако, дел не в проворот. До начала зимних каникул остались считанные дни, и это время следует посвятить учебе. Школьные занятия я люблю… Друзей повстречал, многому научился. Да я вообще, всю свою жизнь Люблю! Люблю ремесло, к которому Арсений Петрович приучал, как родного сына, люблю экономку и кухарку, что стали советом и утешением в любых жизненных ситуациях. Люблю хозяина имения, чья доброта спасла меня однажды, и по сей день поддерживает и окрыляет… Люблю… Люблю её…

Спускаюсь по ветвистой лестнице. В гостиной как раз наряжают ель… Кажется, она ещё более великолепна, чем тогда… Обхожу ароматное рождественское дерево, и вижу, как златовласка тянется на носочках к самой пушистой ветке. В правой руке – лебедь. В левой руке – лебедка. Словно ощутив мое присутствие, резко обернулась, встретившись с моими глазами своим небесно-голубым взглядом. Оторопела… И после улыбнулась. Как она красива! Ещё больше, чем тогда…

– Вот! – Протянула мне одну игрушку, и грациозно поднялась на носочки, демонстрируя свой неподходящий для этой цели рост. – Помоги!

Протянул руку. На мгновение они соприкоснулись. Покраснел и опустил в пол глаза, смущённо перебирая пальцами. Потянулся и с лёгкостью нашел золотой птице место. Затем – второй.

– Смотри…. Пять лет прошло с их первой встречи, а они до сих пор вместе…