Текст книги "Пара лебедей на Рождество (СИ)"

Автор книги: Виктория Задорожня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Пара лебедей

Вечереет. Холодный декабрь. Снежная пурга заметает заасфальтированные тротуары. Старый дворник артистично ворчит, махая взад-вперед потрёпанной метлой. Дворовая ребятня лепит снеговика. Бреду мимо, ерзая старыми подертыми ботинками о сугробы. Леденящие снежки просачиваются в дыры, и волна дрожи расходится от пят по всему телу. Запахнул легкое штопаное пальто на груди. Прокашлялся. Есть охота… Стоит наведаться на ярмарку. Может быть, Ольга Никифоровна снова даст работу на корку хлеба… Добрая женщина, балует местных сирот. Вчера отстегнула не меньше пол батона за помощь в её пекарне. Так и живу… От милостыни до милостыни. Живу, и не жалуюсь. Некоторые ребята и этого не имеют. У меня хоть характер пробивной. За жизнь вообще… Нужно бороться. Тем более… Когда приходит холодный декабрь.

На центральной площади раскинулась большая, разнаряженная ель. Остановился рядом, поднял глаза к верхушке, на которой красовалась звезда. Запах хвои… Пестрые игрушки. Засмотрелся… Прислонил ко рту ладони, и часто задышал, разгоняя по телу тепло собственного дыхания. Несколько минут… Всё таки, пекарь Илья, муж той самой добродушной женщины, что подкармливает меня хлебом, судя по всему – прав. Я ещё ребёнок, как бы настойчиво окружающий мир не пытался заставить повзрослеть. Мне тринадцать. Сирота. Уже как пять лет – один. Живу в подвале старого, заброшенного дома. Когда о тебе никто не заботится – волей-неволей начинаешь делать это сам. Да мне нормально, научился. Еды хватает на то, чтобы, засыпая, иметь силы проснуться. Тепла – чтобы не окоченеть. А что ещё нужно? Что нужно… Есть кое-что, чего бы мне очень хотелось. Чтобы со мной иногда, хоть изредка, говорили перед сном… Чтобы отошли кошмары. Чтобы их отогнала ладонь того, кто сказал бы – ты больше не Один. И, всё-таки, я действительно ещё такой ребенок…

По периметру устеленной каменной плиткой площади бесчисленное множество торговцев. Ярмарка в разгаре. Громкие зазывания, яркий свет фонарей и рождественских гирлянд. Запахи сладостей и выпечки, ёлочные украшения, наряды и яства на любой вкус. Толпы весёлых людей, предвкушающих скорое наступление праздников. Лавирую между ними и прилавками, периодически сглатывая. От аромата еды рот слюной набирается. Как же есть хочется… В животе урчит, и я инстинктивно ускоряюсь, направляясь в сторону знакомой надписи "Свежий хлеб".

– Здравствуйте. – прохладно поздоровался с вечно недовольной Зойкой, местной пьянчужкой, что ошивалась недалеко от запертой лавки. – А где Ольга Никифоровна, подскажете? Время торговое… Должна быть на месте. Шморгнула носом и растерла ладонью рот. Всё-таки, жутко неприятная женщина!

– Слегла она. С самого утра твердят об этом по всей округе! Воспаление лёгких. – Окатила меня нежданной ужасной вестью, что ведром ледяной воды. Вытаращил глаза, прежде проморгавшись. – Как?! Быть этого не может! Я же только вчера с ней виделся!

– Вчера виделся… – Что умалишенная заухмылялась себе под нос, отхлебывая с фляги обильную порцию горячительного. – Сегодня не увидишься…

****************

Сложно поверить… Вот так, знаешь человека, и он тебе улыбается, и говорите, и смеётся с тобой… А потом – на тебе, всё меняется… Беда всегда застаёт врасплох. На душе такая тяжесть… Мы не были слишком близки, однако, эта женщина знакома мне. Одна из немногих, кто не брезговал знаться с осиротелым, бездомным пройдохой.

Теперь еды мне не достать. Разве что своровать? Но, не по мне это… Никогда не занимался. А кушать хочется… Соблазн есть. Гомон и поток праздной толпы такой, что вряд-ли кто заметит проступок изголодавшегося воришки. Огляделся по сторонам… Важная дама… Сложно будет быстро выудить кошелек из-под вороха косметики и побрякушек. Мужчина солидной внешности, шелестящих наверняка хоть отбавляй! Но, взгляд у него заумный. И безжалостный какой-то… Поймает с поличным – пиши пропало.

Нерешительно уставился на пёстрый, мигающий стеллаж с новогодними игрушками. Один из самых красочных среди множества. Обилие цветов, узоров, рождественских композиций. Рядом стоит девочка. Не на много младше меня. Видно, из богатой семьи. Теплое бархатное пальтишко, обрамленное меховыми вставками. Симпатичная соболиная шапочка, из-под ободка которой выбиваются густые пряди белесых кудряшек. Смотрит пристально, долго, в одну точку. Что же ты такого там нашла? Неважно… Пока, это самый подходящий вариант. Лёгкая добыча, так сказать. От неё все-равно не убудет… А мне лишь хлеба хочется! Бог простит… Всё от голода. Желания жить. Подошёл к девчушке сзади. Тяжело дышу, про себя, бесшумно. Ладони потеют, несмотря на внушительный минус. Тело потряхивает, сердце клокочет, как бешеное. Стоит протянуть руку, и сунуть её в карман богатого зимнего платья – и всё, перешагну черту. Будет ли путь обратно? Потянулся к ней ладонью… Ближе, ещё ближе. Тихо-тихо прикусил воздух. И, за несколько секунд до касания, девочка резко обернулась, встретившись со мной глазами.

Миг на восприятие и оценку ситуации… Но, я потратил его на другое. Я потратил его на ответ. Взгляд к взгляду, стоял с ней, озаренной перетекающими цветами гирлянд. Снежит… И белесые хлопья в плавном вальсе опускаются на пшеничные локоны. Голубые глаза… Глубокие настолько, что отражение, собственное, в них кажется лучшим, чем действительность. Приоткрыл рот… От удивления? Мне прежде не доводилось видеть таких… Неземных людей. Какое точное определение… Но, нет, скорее… Я удивился, что этот ангел во плоти со всех на свете именно мне встретился… Интересно, почему?

– Смотри! – оборвала затянувшуюся тишину, замирание встретившихся взглядов. Повела маленькой ладошкой к стеллажу с игрушками, и указала пальчиком на пару золотистых лебедей. Красивых, обрамленных сверкающими камнями, но, не режущих глаза обилием нагромождающих деталей… – Скажи, они нравятся тебе?

Какой мягкий, завораживающий голосок… Заслушавшись, далеко не сразу реагирую на ее слова. Словно в другую реальность попал. Словно с неё возвращаться не хочется! Спустя немного времени, нужного мне, чтобы в себя прийти, перевожу взгляд на парную игрушку. Лебедь и лебёдка. Смотрят друг на друга… Вот, как мы смотрели. Стоят близко-близко. К шеям привинчены верёвочки. Не задумываясь ответил

– Да, нравятся.

– Чудно! – хлопнула в ладоши, и открыто улыбнулась, потрясающей, самой притягательной улыбкой. – Продавец сказал, что парные игрушки следует покупать не для себя, а делить с кем-то. Вот… – Взяла их в руки, и посмотрела на искусно проработанное изделие с таким трепетным восторгом, что я сам загорелся золотыми лебедями, словно дитё малое. – Посмотри, один – мне, второй – тебе.

Протянула мне того, что больше.

– Мне не надо – отмахнулся, опомнившись. Я есть хочу! И только что хотел ограбить эту чудачку с лебедями! Я не избалованный судьбой ребенок знати! У меня и ели рождественской не будет! Да, даже дома своего у меня нет! Зачем побрякушка?! – Подаришь кому-то из своих богатеньких друзей!

Разочарованно потупила взгляд, и опустила дрожащую ладонь с изделием. Не хватало еще, чтобы разревелась здесь, на ровном месте!

– Значит, тебе все таки не понравилось?

– Да, какая разница, понравилось мне, или нет! Я хлеба не видел сутки! Мне просто не до этих детских шалостей!

Подняла на меня глаза. Пристально посмотрела, отбирая рефлекторное умение дышать..

– Тогда, всё нормально. – вложила лебедя мне в руку, и сомкнула поверху пальцы. – Бери… За нее ты сможешь выручить несколько золотых, и я… Сделаю подарок, исполнив предназначение парных игрушек.

Прежде, чем я подумал, девчушка уже развернулась и зашагала прочь, теряясь в веселящейся толпе и мягком вальсе снегопада. Осмотрел подарок… Красивый… За него и правда, могут отстегнуть деньжат. Еды не меньше, чем на неделю хватит! Крепко сжал его в руках, вбирая тепло светловолосой малышки, что ещё хранила на себе гордая золотавая птица… Как мне его не хватало! Сунул игрушку в карман…

– Кажется, сегодня я ещё смогу протянуть без хлеба…

Слабый за слабого

Остаток вечера тратить на скитание по ярмарке я посчитал бессмысленной тратой времени. Первая попытка своровать лишь напомнила, насколько это не моё. Удавлюсь после тем куском хлеба… Пусть желудок ворчит! Я живучий, жил как-то до теперь, и дальше смогу. Побрел по разметанным праздной толпой сугробам к скрытому за трущобами переулку. Гомон стих. Лишь карнизы над головой брязгали от малейшего порыва ветра. Снег усилился, и все больше походил на пургу. Так холодно… Кутаюсь в пальто, утыкаясь в воротник красным, заледеневшим носом. Дыхание превращается в клубы белесого пара. Смотрю, как он развивается в морозном воздухе… Руки в карманах, сжатые в кулаки, чтобы оттаяли онемевшие пальцы. В одной из них – парная ёлочная игрушка. Накрываю ее с особым усердием, желая сохранить на дольше присутствие курносой чудачки. Так, не торопясь, и дошёл до родного подвала, названного домом.

Вошёл в незапертую дверь, что по сути своей уже ничем не выигрывала у полного её отсутствия. Прогнившее дерево, выбитый замок, заржавелые петли, что едва-ли способны удержать эту столетнюю рухлядь, названную створкой. Спускаюсь вниз по ветвистой лестнице. Темно. Зажигаю фитиль, орошая небольшое, пропитанное сыростью, пространство, блеклым светом. Тихонько опустился на корточки, прощупывая ладонью пол. Подбираю горсть щепок… И, нацелившись, швыряю ее в угол, где расположен мой матрас и старое шерстяное покрывало.

– Чёртовы крысы!!! – пищащие твари тут же разбежались, оставляя по себе дорожку рваных дыр на потасканной шерсти. – Глупые прожорливые грызуны! Неужели на помойке не нашлось ничего лучше, чем мой единственный лоскут тепла?!

Скинул на пол промокшее пальто, прежде выудив золотавую птицу. Укутался, сжимаясь калачиком. Прижал игрушку к губам. Частое дыхание осело на глянцевой поверхности мутным осадком. Утер его бережно рукавом, прикрыл глаза и уснул, почти сразу, спокойно…

Впервые за целую вечность мне не снились кошмары…

*******************

Утро встретило тошнотой. Привычное урчание показалось особенно требовательным. Нет… С этим надо что-то делать! Лениво потёр глаза. Недостаток еды сказывается на количестве сил. Приподнялся. Укутался плотнее. Холод собачий, на улице наверняка ещё больший минус, чем вчера. Делать нечего… Пища сама не попадет в руки. Чего-то не хватает… Прошёлся по матрасу ладонями. Мой лебедь… Поднял его, встал, набросил пальто, и побрел на выход.

– Брррр… – журчу про себя, ускоряясь. Чем быстрее темп, тем кровь интенсивнее циркулирует. Минут десять прошло прежде, чем оказался около приюта для бездомных. Чертова собачья конура! Одному Богу известно, почему меня сюда понесло. Заведомо знаю, очередь такая столпится, что ни о каких подачках и речи не идёт! И как в воду смотрел… Мнутся, с ноги на ногу перекатываясь, чтобы так сильно пяты не стегало! Всякий народ… От мелкого до старого, есть всем охота, согреться – тоже. Вот только, перепадёт единицам. Но, ждут… Надеяться никто не запрещал!

– Крайним кто будет? – прохрипел достаточно громко, чтобы "хвост" меня услышал. Повернулся малец, лет десяти. Кивнул в ответ. Худощавый, глаза пустые. Щеки опали и скулы до жути отчётливо видно. Ещё не научен… Видимо, ума и умений только на то и хватает, чтобы мяться в подворотнях да клянчить милостыню. А может и вообще… Знай, здесь околачивается. Если так – не протянет долго. Жаль мальчишку, да только… Мир такой. Каждый сам за себя.

Почему-то вспомнилась светловолосая девчушка с небесно-голубыми глазищами. Перекатил в кармане между пальцев ее подарок… И мир показался не таким чёрно-белым, как я привык видеть.

Сколько пришлось вот так стоять? Неизвестно… Видимо, довольно долго, раз, в незамедлительном темпе, очередь продвинулась почти до половины. Всем холодно. Это дело не шуточное! Человек пять уже в обморок свалилось от обморожения. Ещё десять – на грани. И не уходят ведь! Кто знает, от чего смерть страшнее? От голода или мороза?

На пороге приюта показалась старуха-кухарка в замызганном помоями фартуке. Помоями? Или той стряпней, что подают бездомным на обед? Когда неделями голодаешь – слюной и от объедков давишься. Потому, не особо кого-то волнует состояние ее одежды.

– Осталось на пять порций. – восклицает громко, как нарочно. Чёрт возьми… Закатил глаза, заведомо виски потирая… Сейчас понесётся… Всё. На этой фразе по обеду можно ставить крест. Пытаюсь развернуться, чтобы уйти прочь с этого зловонного места. Порядка в очереди, как не бывало. Толпа нахлынула с самого конца… И как они расслышали? Пытаюсь протиснуться, но, тщетно. Кое-как лавирую между несколькими рядами, и, вот он, казалось бы, путь к выходу! Но, истошный визг мальчишеского, истошного голоска, заставляет остановиться…

– Аааааа…. – Бросаюсь назад на одних рефлексах. Бегаю растерянным взглядом по несущейся вперёд толпе. Следую по звуку болезненного крика, и натыкаюсь на того же мальчишку, что передо мной в очереди стоял. Упал на землю. Обхватил ноги. Поджал под себя. Весь в следах от ботинков. Да по нему топтались точно, что по сугробу! Чёртовы твари! А я на крыс грешил! Да что ж вы за нелюди, раз такое творите с ребенком?! За своей миской пресной похлёбки по головам идут!

Подскочил к парнишке, прижал к себе, сдерживая жилистой ладонью налет остервенелых гиен. У него кровь из носа. Нога напухла. Скорее всего – перелом. Не помочь сейчас – затопчут к чертовой матери, а в худшем случае – останется подыхать от холода и голода в одночасье. Нет… Этого сегодня с тобой не произойдет!

Приподнял. Закинул ледяные, невесомые руки себе на плечи. Близко-близко прижал и начал упрямо протискиваться ко входу в приют.

– Расступитесь, ублюдки!!! – ору, словно умалишенный! Здесь куча здоровых мужчин, каждый из которых с лёгкостью может укротить мой неуместный норов… Однако, впервые за долгое время, мне было на все плевать! Я хотел… Расчистить путь к тому миру, где не только черный и белый… Где радужные переливы походят на пёстрый блеск камней в моей новогодней игрушке… – Пошли прочь!!!

Не знаю, что давало мне сил, но… Одним чудом, меня слышали! Толи я был довольно тощий, потому смог миновать жаждущую пищи толпу, толи волей самого Бога, я добрался до единственного места, где у него мог появиться шанс.

Тяжело дыша, опустил мальчика на холодную, заснеженную плитку.

– Помогите ему! – простонал молебно, ещё питая надежды на человечность этой равнодушно смотрящей женщины. Плечо накрыла чья-то увесистая ладонь… Кто-то взял меня за ворот и бодро встряхнул, я и обернуться не успел, чтобы посмотреть в лицо обидчику. Кухарка беззвучно наблюдала нежданное представление…

– Да ты забылся, парень! – зловонный бас ошпарил лицо, как только резким рывком меня мотнули, в один оборот, на девяносто градусов! Громоздкая усатая горилла… Ты то здесь что забыл?! Неужели, с голода пухнешь?! Хочу спросить… Но, молчу, страшно… Его удар может с лёгкостью выбить с ослабленного тела остатки духа. Однако… И извиняться я не собираюсь! – Говори, чего это ты выпер вперёд толпы?!

Молчу. Минуту… Две… Желваки на лице ублюдка начали плясать с особым нетерпением. Глаза наливаются яростью… У бездомных так всегда. Сильнейший выживает… Значит, этот выживет при любых обстоятельствах!

– Замолк, паршивец?! – замахнулся… Я прищурился, готовясь получить самый звонкий и болезненный в жизни подзашей! Сцепил веки. В ушах гудит…отсчитываю секунды до невозврата…

– Немедленно отпусти его! – послышался твердый, приятный голос. На протяжении нескольких мгновений ничего не произошло. Одна фраза, брошенная незнакомцем, заставила смрадного борова разомкнуть пальцы на моём вороте, и отпустить зазнавшегося бродягу. Потёр руками горло… Отдышался… А, после… Обернулся.

Мужчина. Аристократ. Не нужно быть гением, чтобы догадаться. Осанка, речь, выражение… Всё говорит – знать! Подошёл ко мне. Присел на корточки. Протянул руку… Я бросил опасливый взгляд, ещё не имея способности не то, что ясно мыслить, а и просто… Осознавать. Но, на одном рефлексе, вложил дрожащие пальцы в его ладонь…

– А ты молодец, парень. – одобрительно улыбнулся, располагая. – Хоть и сам слаб, не побоялся защитить того, кто ещё слабее тебя.

С трудом вникаю в сказанные слова. Мне просто… Нравится его присутствие. Присутствие совершенно незнакомого человека, которому, как и мне, понадобилось вступиться… За незнакомого… Но, однозначно, более слабого, мальчишку…

Очень хотелось есть… Очень холодно…. Веки сами собой слипаются. Последней волей всматриваюсь в лицо незнакомца. Ловлю очертания… Неясное сознание находит слишком много сходств. С той златовласой девочкой. Стиснул игрушку… В кармане… И, не на долго ушёл… В тишину…

Примерить к паре

Очнулся от непривычных ощущений… Не спешу открывать глаза… Ведь, присутствует твердое чувство, что тогда все окажется сном… Не может же, на самом деле, моё обоняние улавливать такой притягательный запах свежеиспеченного хлеба и куриного супа? По крайней мере, не так близко… Не так явно… Не может же, на самом деле, быть так тепло и уютно? Камин не может трещать, и эта приятная мелодия… Ласкать слух. Но, это так реально! Когда мне в последний раз снились такие сны? Всё эта игрушка… Подумал, и, опомнившись, принялся прощупывать себя, в поисках золотавого лебедя, припрятанного в кармане… Но, ни пальто на мне не было, ни кармана! Ни моего рождественского подарка…

Тут же разомкнул веки, и вскрикнул

– Где мои вещи?! – видимо, громче, чем требовалось… Некая женщина, что вышивала, сидя неподалеку в кресле-качалке, чуть иглой палец себе не проткнула, взвизгнув от неожиданности и ошарашенно подпрыгнув.

– Господи! – всплеснула руками, таки выронив полотно в аккуратных стежках себе на колени. – Что ж вы так кричите, молодой человек?!

Тон то какой поучительный! А ведь это не она лишилась единственной дорогой сердцу вещицы!

– Мне нужно мое пальто! Там кое-что… Верните мне его! Немедленно! – мадам в ажурном чепчике недовольно поморщилась, сложила на подбородке пальцы, и важно покачала головой, при этом недоумевающе приговаривая

– Ай-яй-яй-яй-яй… И не стыдно же вам! Лежит ваше пальто, вон, на спинке стула развесила! И, всё таки, я не понимаю нынешнюю молодёжь! Нет бы проявить каплю благодарности! А все туда же… Крики да хамство… Какая невоспитанность!

Ощущение нехорошее… И впрямь почувствовал себя неотесанным хамоватым бродягой. Потупил глаза на мгновение, потом нерешительно поднял заинтересованный взгляд и осмотрелся… Уж не знаю, волей какого случая – но, очутился я в месте совсем необыденном. Просторная светлая комната. Явно не деревенская лачуга! Искусно вытесанная сосновая мебель. Картины и элегантные подсвечники вторят богатому интерьеру. Да и шёлковое постельное белье намекает на апартаменты знати… Случаются же чудеса!

После затянувшейся паузы, решаюсь прервать тишину, попутно притягивая пальто, чтобы убедиться, что всё моё небогатое имущество на месте.

– Вы мне извините мою выходку, тётушка… – лепечу виновато, убедившись, что лебедь на месте. Видимо, по натуре она человек хороший. Хоть и с некой обидой, но всё-таки кивнула одобрительно, и взгляд не отвела. – Скажите, а где я вообще нахожусь?

Отложила поделку на небольшой журнальный столик, расправила платье.

– В этом имении проживает семья Бязевых. Андрей Николаевич привез тебя, бессознательного, с собою. Велел присмотреть. Меня зовут Надежда, Надежда Павловна. Я здешняя экономка. Вот… – Указала на тарелки, наполненные яствами, а потом на новый, высококачественный сюртук и брюки, что висели на вешалке у шкафа. – Поешь, а после встретишься с ним лично. Расспросишь более детально, по каким причинам сюда попал.

********************************

Я не смог осилить и половину той порции, что мне любезно предложили на ужин. Еда была невероятно вкусной! Я такое прежде и не пробовал! Но, после длительных голодовок, резкое переедание очень быстро сказалось тяжестью на желудке, потому, спустя уже каких-то пятнадцать минут, я, разнаряженный в костюм из натурального вельвета, следовал за этой милой женщиной по ступеням вниз, к гостиной. Взгляд невольно метался по внушительному периметру, наслаждаясь обстановкой и богатым интерьером. Цепляло буквально все… От картин и статуй до лепнины на потолке… Того, глядишь, и споткнусь, от собственной рассеянности.

Большая комната, обустроенная для приема гостей. По центру ненавязчиво расположен стеклянный стол и аккуратные стулья с мягкими, бархатными сидушками. В углу – белое фортепиано. Однако, сегодня господы предпочитают наслаждаться звучанием мелодичного блюза, в исполнении виниловой пластинки. Роскошная ель, в высоту не меньше двух метров, от верхушки до основания увешана обилием игрушек, шоколадных конфет и лазурных фонариков. У камина красуются рождественские носки, вышитые в стиле уже знакомой экономки. Праздничное настроение во всем! Даже воздух пропах корицей и имбирным печеньем. Пока кружился со стороны в сторону, любуясь невиданными до теперь красотами, не сразу заметил, как сзади подошли.

– Кхм-кхм… – намеренно прокашлялись в ладонь, дабы обратить на себя внимание. Резко обернулся, от неожиданности вытаращив растерянные глазища. Тот самый мужчина, что спас меня у приюта! Секунду стою, будто дар речи утерян, но, стоит ему улыбнуться, приветливо, и неожиданно ласково, как я, отдышавшись, потихоньку возвращаю себе былую смелость…

– Здравствуйте – бубню, запинаясь, нервно отдергивая край сюртука к бедрам. – Извините, я…Эм… – Что говорить – не знаю. Извиниться за свое присутствие? Так я не просил меня сюда приводить. Спросить, что представителю знати могло понадобиться от мелкого пройдохи – и вовсе удел невероятной наглости! Ведь до сих пор у меня ничего не просили, лишь помогали, как могли. Поблагодарить? И правда… Вроде, к месту вариант. – Спасибо… Большое спасибо, что спасли меня…

Хозяин имения удовлетворенно хихикнул, от чего уголки его голубых глаз весело сожмурились, прорисовав очертания неглубоких морщинок. Шагнул в мою сторону, и резко плюхнул увесистой ладонью о мое худощавое плечо.

– Да будет тебе, парниша! – игривый тон волей-неволей располагает, а в этом я сейчас нуждался, как никогда. – Тем, кто слабее, ведь надо помогать? – Задорно подморгнул, и я согласно кивнул, оставив таки в покое края новой одежки. Он хороший, сверху вниз не смотрит, можно выдохнуть…

– Да, Вы правы. Еще раз спасибо за помощь. – неловко потер затылок. – Не беспокойтесь, я уже пришел в себя. Более того – сыт и согрет на неделю вперед! Я не задержусь… Сейчас заберу свое пальтишко – и, как говорится, время и честь знать!

С трудом изобразив на лице подобие улыбки, невольно начал представлять, как в пургу и минус двадцать два буду от этих хоромов до своих трущоб добираться.

Довольное выражение лица собеседника сменилось грустью.

– Парень… Куда же ты пойдешь?

– Не стоит волноваться! – артистично зажестикулировал, играя роль довольного вольной жизнью бродяги. – У меня есть какое-никакое пристанище… Да и, жил же я как-то раньше? В конце концов… Не могу я злоупотреблять вашим гостеприимством дольше, чем это было необходимо…

Играть роли вообще, как по мне, задача нелёгкая. А изображать удовлетворенность своей никчёмной жизнью – и вовсе непосильно… Улыбка, даже наигранная, преображается в гримасу безысходности…

– Ну, что ж, пойду я…

– Погоди. У меня к тебе есть предложение… А что если, ты останешься здесь, у меня? Будешь, к примеру, подмастерьем нашего столяра? А что, работа трудоёмкая, но, умение это полезное, в жизни пригодится. Да и сыт будешь, обогрет. Что скажешь?

В глазах тут же лампочки замигали! Ярче тех, что на ёлке, в разы! Огоньки счастья, и надежды на жизнь…

– Правда?! Вы правду говорите?! Я могу здесь остаться?!

– Можешь! – радушный смех, походящий местами на отцовский… Будто ребенок пляшет от счастья, получив желанный подарок к празднику, а папаша смотрит на него, довольствуясь реакцией излюбленного чада. – Теперь, раз уж так обстоят дела, считай этот дом своим. А там посмотрим, как судьба обернется…

**************************

Зал опустел. Остался один во вместительной комнате. Никому не сказал, что причина моей просьбы не в раскаленных углях в камине. А в нарядной праздничной ели. Подошёл близко. Поднял голову. Осмотрел пёстрое дерево от верхушки до основания. Красиво… Какой притягательный запах хвои.

Этот вечер стал самым теплым, самым счастливым за всю мою жизнь… Чудо. Новогодняя сказка. И вся эта череда волшебных событий случилась со мной после того, как в руки попала эта гордая, золотавая птица на подвеске… Перед глазами светловолосая девчушка, с глубокими, небесно-голубыми глазищами… В памяти отчётливо прорисовываются ее очертания. И, всё таки, этот мужчина чем-то на нее похож… Не могу отделаться от мысли.

Выудил припрятанную за шиворотом пташку. Обрамленные сияющими камнями размашистые крылья, изящная тонкая шея… поднес её к губам. Улыбнулся. Бережно погладил пальцем и шепнул ей, словно она может слышать

– Хочу тебя примерить. Подождёшь? – У меня пол жизни не было рождественской ёлки. Даже забыл, как это делается. Приподнялся на носочки и притянул самую размашистую ветвь. Подцепил ряд густо растущих иголочек. Потянул ближе… Ещё ближе… Разбередив соседние украшения.

Замер. Округлил глаза.

– Быть этого не может!

Крикнул с придыханием… Тут же зажал рот руками, чтобы сдержать продолжение восторженного оклика. Между мигающих фонариков болтыхается, звонко тикая о соседние игрушки, золотая парная лебедка…

Стою неподвижно, забыл, как дышать. Створка тяжёлых дубовых дверей отворилась, и по мраморной плитке зацокали лёгкие, быстрые каблучки. Не оборачиваюсь…

– У вас все в порядке? – Нежный, мягкий голосок… Располагающий, баюкающий, как такт колокольчиков под надзором умелого дирижера. – Я слышала крик. Если что-то случилось – могу позвать кого-нибудь из слуг…

Пол оборота. Прикрытые глаза, чтобы реальность не стеганула сознание слишком резко… Приподнял веки… Ступор и шок, отрицание, и пляс ошпаренной души… Случилось то, во что какое-то мгновение назад я ни за что бы не поверил…

Это действительно Она…