Текст книги "В его власти, или Беременна от монстра (СИ)"
Автор книги: Виктория Вестич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Глава 26
В глубине души я надеялась, что он меня услышал. Что почувствовал мою боль. Но возможности узнать об этом у меня не было, потому что утром горничная доложила, что Марат собрал вещи и рано утром уехал. Неужели просто взял и сбежал, как трус?
Когда я поняла это, в горле встал ком. Неужели он настолько черствый? Неужели ему совсем наплевать? Чтобы хоть как-то успокоиться, я поспешно набросила на плечи куртку и выскочила на улицу. Хотелось просто подышать свежим воздухом и немного успокоиться, но слезы щипали глаза, и как я не старалась глубоко и медленно дышать, это не помогало.
– Сегодня вьюжит…
Вздрогнула и порывисто обернулась. Даже не заметила, что Агата вышла следом и теперь куталась в свою шубку, чтобы не замерзнуть. Мне хотелось побыть одной сейчас, но не прогонять же женщину. Тем более, Агата всегда выглядела очень одинокой.
– Что между вами вчера произошло? – после долгого молчания решилась спросить она. Осторожно, как бы между делом, но я все равно вздрогнула и слишком поспешно ответила:
– Ничего.
– Расскажи, Анечка, – Агата взяла меня под руку и умоляюще заглянула в глаза, – Я вижу, что между вами что-то не так. Вы не ведете себя, как влюбленная пара, которая ждет ребенка. Сначала я думала, что ты живешь в отдельной комнате просто потому, что забеременела и не хочешь навредить малышу. Но вы не проявляете друг к другу совсем никаких чувств. Как будто два чужих человека живут под одной крышей.
– Так и есть, – сдавленно призналась я, стараясь не смотреть на женщину.
– Тогда я вообще ничего не понимаю, – Агата нахмурилась, – что происходит между вами, Аня?
Я закрыла глаза и полной грудью вдохнула морозный воздух до ломоты в легких. Слезы потекли сами собой, даже удержать их не сумела. Попыталась отвернуться, но Агата увидела, что я плачу и забеспокоилась:
– Аня? Что случилось? Вы что, поссорились? Марат так быстро уехал, даже ничего не сказал! Он что, бросил тебя?
– Мы никогда и не были вместе, Агата Степановна, – сдавленно прошептала я.
– Что? Но как же… ребенок? Все вышло случайно? – догадалась она, деликатно сжимая мою ладонь.
– Да.
– И Марат даже не попытался наладить отношения с матерью своего ребенка? Не предложил жениться, как честный человек?
После этих слов я разрыдалась в полную силу. Просто ревела и не могла остановиться. Даже в мечтах Марат не предлагал такого, да я и не ждала. Все, что было нужно – чтобы он оставил в покое меня и моего ребенка – и я уже буду счастлива! Не надо ни свадьбы, ни алиментов, ничего.
– Анечка, – растерянно и испуганно пробормотала Агата, привлекая меня к себе. Она гладила меня по голове, пытаясь успокоить, а я никак не могла сдержать нервный смех.
Меня трясло и, отстранившись, я покачала головой, вытирая слезы.
– Он не предложил жениться. Он решил забрать моего ребенка, как только он родится! А мне дать денег как суррогатной матери и вышвырнуть из своей жизни. А мне не нужны деньги, Агата! Мне нужен мой сын! Понимаете? Мой сын!
Агата резко стала белой, как полотно. Я так перепугалась, что она сейчас рухнет в обморок, что даже плакать прекратила, настолько женщина выглядела плохо.
– Ты серьезно? Все, что ты сказала – это правда? – побледневшими губами прошептала Агата, хватаясь за сердце.
– Агата Степановна, – я испуганно подхватила женщину под руку и спросила, – сердце?
– Ничего, сейчас отпустит. Лучше скажи – все это правда? – она смотрела на меня во все глаза. Мне даже отвечать не пришлось, Агата увидела все в моем взгляде. И хорошо, что она все поняла сама. Что бы я ей сказала? «Да, Агата Степановна, все это правда. Поздравляю, вы воспитали монстра»?
Быстро толкнув дверь, я помогла зайти матери Марата в дом и сесть на стул.
– Зоя! Зоя, пожалуйста, вызови «скорую»! – крикнула я.
Перепуганная кухарка появилась рядом с нами почти сразу же.
– Что случилось? Тебе плохо, Аня?
– У Агаты прихватило сердце!
– Не надо, не надо, девочки. Просто накапайте мне что-нибудь успокоительного и все пройдет, – женщина слабо улыбнулась.
Зоя убежала искать аптечку, а я присела рядом и с беспокойством всмотрелась в белое, как полотно, лицо Агаты.
– Может все-таки врачей вызовем?
– Не надо, все в порядке сейчас будет, – она сжала мою ладонь и взглянула на меня серьезно, – Я этого так не оставлю, Аня. Никто не может просто взять и отнять у матери ребенка. Даже если это мой сын.
Надежда всколыхнулась в душе. Я прикусила губу и постаралась унять бешено бьющееся сердце. Если мать Марата на моей стороне, у меня появится хоть какой-то шанс, что никто не разлучит меня с сыном. Или поможет мне. Только бы Покровский услышал ее…
Глава 27
Агата едва сумела дождаться сына, а не высказать ему все прямо по телефону. Просто знала, что тогда это точно бы не привело ни к чему хорошему. Если только к ссоре или крупному скандалу. Это, конечно, при условии, что Марат вообще стал бы слушать ее, а не бросил трубку, как делал обычно. Просто избавиться от раздражителя и сделать вид, что его вообще не существует на свете – это так в стиле ее сына…
Покровский явился домой через четыре долгих дня и все это время Агата как могла поддерживала и подбадривала Аню. Просто понимала, что этой бедной девочке просто некуда бежать, не к кому обратиться, не с кем даже словом перемолвиться. Родителей давно не было, подруг не осталось. Даже сын в ее утробе и тот, возможно, мог стать единственным за всю жизнь. Когда Аня рассказывала ей, что забеременела только чудом и вполне возможно, что больше этого никогда не произойдет, у нее сердце кровью обливалось. Особенно от того, с какой надеждой в глазах она на нее смотрела.
Остаться без ребенка. Никто такой участи не заслуживает. Даже Слава, хотя Агата считала, что она не очень любит Артемку. Но… но не ей было ее судить. Она сама слишком поздно поняла, как сильно нуждается в своем сыне.
За эти дни Агата накрутила себя до невозможности. Женщина все время представляла, каким будет их диалог с Маратом, что она скажет ему. Подбирала нужные слова и не находила их. «Так нельзя поступать!» – звучало совсем уж по-детски, словно она журит маленького ребенка за разбитую вазу или за то, что он объелся конфет без спроса. Но дело было слишком серьезным. Этих слов было просто недостаточно.
Все, что получалось в итоге после таких репетиций – глотать украдкой успокоительное и таблетки от сердца, потому что неизменно становилось плохо. Ей трудно было представить, каково приходится Ане. Ведь изо дня в день месяц за месяцем она все время думает об этом, прокручивает ситуацию в голове и возможные события. И чем ближе роды, тем ей сложнее – это было заметно невооруженным глазом.
Агата вернулась с прогулки из сада за домом как раз в тот момент, когда услышала звук мотора работающей машины. Сердце ухнуло вниз, и опрометью она бросилась в дом, забыв напрочь о больной спине и ноющих коленях.
Голоса Марата слышно не было и Агата, торопливо раздеваясь, спросила у горничной:
– Он наверху?
– Да, Марат Павлович уже поднялся наверх, – отрапортовала девушка.
На всякий случай Агата сначала заглянула в спальню к сыну, хотя понимала, что тот как обычно первым делом направится в свой кабинет. И чем ближе она к нему подходила, тем больше в ней закипал праведный гнев. Вряд ли удастся обойтись без ссоры, и, скорее всего, Марат еще долго после этого не пустит ее на порог и вообще перестанет звонить, но… она знала, что просто не могла этого так оставить. Иначе ни за что не простит себе молчания.
– Что же ты так резко сбежал, сынок? – вместо приветствия спросила Агата, распахнув дверь.
Сразу пошла в наступление, чтобы попросту не струсить. Ее сын давно был состоявшимся взрослым мужчиной, который с подросткового возраста сам отвечал за себя. Поэтому даже сейчас внутри все дрожало от мысли о том, что он даже не станет ее слушать.
Покровский перевел на мать недоуменный взгляд и вопросительно вскинул брови:
– Куда я сбежал?
– Не притворяйся, что ничего не понимаешь! – воскликнула Агата и поспешно прикрыла за собой дверь. На самом деле просто хотела выиграть время и справиться с растерянностью. Марат выглядел осунувшимся и бесконечно уставшим. Под глазами залегли темные круги, весь внешний лоск исчез, он даже, кажется, немного похудел за это короткое время, что отсутствовал.
Мужчина оторвался на секунду от изучения чего-то на экране своего ноутбука, окинул мать изучающим взглядом и, нахмурился:
– О чем ты говоришь? Я сорвался посреди ночи в Хабаровск, даже вещи толком не собрал. В филиале твоей фирмы случилось ЧП. Крупный пожар прямо на производстве.
– Да? – стушевалась Агата, – Точно только поэтому?
– Точно.
– Все в порядке?
– Да, обошлось без жертв.
Агата замялась. Марат действительно выглядел не лучшим образом. Было видно, что он как минимум сутки не спал, поэтому она не знала, стоит ли начинать разговор прямо сейчас. Тяжелый он выйдет, с претензиями и обвинениями. Может, дать ему отдохнуть и потом спрашивать?
– Что ты хотела?
Голос сына выдернул ее из раздумий и Агата нахмурилась. Хотела было сказать, что ничего, но после за секунду решилась:
– Я все знаю, Марат.
– Что ты знаешь? – Покровский устало вздохнул и опустился в кресло. Сложил руки замком, не сводя взгляда с матери, и принял обреченный вид. Он терпеть не мог разговоров, которые начинались вот так. Да еще и после таких тяжелых дней.
– Все, Марат. И я… я не знаю, что сказать. Разве таким я тебя воспитывала?
– Так. Я не понимаю, о чем вообще идет речь. Объясни нормально, – свел брови на переносице Покровский.
– Ты что, действительно решил отнять у Ани ребенка?
Марат изменился за секунду. Вот только что перед ней сидел ее любимый единственный сын, при взгляде на которого сердце кровью обливалось, так он устало выглядел. И разом перед ней возник совершенно чужой взрослый мужчина. Лоб прорезала жесткая складка и он холодно и сурово взглянул на нее.
Поневоле Агата поежилась под враждебным взглядом сына. Он будто был незнакомым человеком. Не родным, а совершенно далеким.
– С каких пор ты позволяешь себе совать нос в мои дела?
– Что? – на секунду Агата опешила, но сразу же взяла себя в руки, – Совать нос? Речь ведь идет о чужой жизни! Это жестоко – отнимать у матери ребенка! Единственного! Аня ведь больше не может иметь детей!
– И я не мог, – парировал Марат.
– Да дело даже не в том, сможет она еще иметь детей или нет! Даже если и да! Все равно нельзя разлучать мать с ребенком! Ты так просто решаешь чужую судьбу, как будто ты сам Бог!
– Прекрати корчить из себя святошу, – брезгливо поморщился Покровский.
Агата задохнулась от возмущения и до боли в ногтях вцепилась в спинку кресла.
– Я никогда не воспитывала тебя таким бессердечным монстром, Марат!
– Ты вообще не воспитывала меня, так что не имеешь права сейчас тут стоять и поучать меня. Трахалась со своими любовниками, пропадала на курортах и светских раутах, тратила отцовские деньги – но не воспитывала меня. Я рос под присмотром нянек, они меня и воспитали. То, что я терплю тебя здесь – не более чем добрый жест. Но ты, кажется, совсем перестала его ценить, – процедил он сквозь зубы.
– Что ты такое говоришь, Марат… – прошептала едва слышно женщина, чувствуя, как от жестоких слов сына внутри холодеет.
– Прекрати ломать комедию, ты все прекрасно слышала, – скривился он, как от зубной боли.
Агата отвернулась, молча глотая обиду и стараясь не смотреть на сына. Выдохнула и глухо призналась, не глядя ему в глаза:
– Я не любила твоего отца… Мы поженились только потому, что должен был родиться ты.
– Вот и ответ, почему я не хочу той же судьбы для своего ребенка. Не хочу думать, что у меня есть надежный тыл, а потом наблюдать, как Аня начнет напропалую трахаться с водителем или охранниками от скуки. Не хочу видеть, как мой ребенок возненавидит ее, а потом и меня, когда я заведу любовницу. Потому что к изменщице-жене я и пальцем не притронусь.
– Все не так…
– Правда? – насмешливо вздернул бровь Марат, – а как же тогда, Агата?
– Всю жизнь я любила только одного человека, – с трудом заставив себя говорить она, – Мы то расставались, то снова сходились, и в один из таких моментов я встретила твоего отца. Тот мужчина так сильно меня обидел, что я захотела ему отомстить… И забеременела… Я пришла к нему и честно призналась, что ребенок не от него. И… он отказался от меня. Обозвал последними словами. Я его не виню, он был прав, наверное. Но уже тогда я должна была понять, что он подлец, что я нужна была ему только ради денег – сначала моих родителей, а после твоего отца. Но мне хотелось верить, что он любит меня, любит больше всех на свете. Без него я словно не жила…
– Достаточно. Мне противно это слушать. И видеть тебя тоже, – покачал головой Марат, жестом останавливая мать. Но Агата будто не слышала его.
– Я жила в этом аду, который сама же и создала. Видела, что и твой отец и ты мучаетесь из-за меня, но ничего не меняла. А потом… ты ушел из дома и я как будто прозрела… Всю свою жизнь я по-настоящему любила только одного человека, но даже не понимала этого. Не понимала, что готова отдать все, готова жизнь умереть не задумываясь, лишь бы он был счастлив. Но теперь я ему была не нужна. Я пыталась все наладить, пыталась как-то объяснить… Хоть на секундочку увидеть его, услышать хоть слово… Пусть даже неласковое, только бы услышать его голос.
– Все эти россказни про твоего драгоценного любовника я уже слышал, – закатил глаза Покровский, устало дожидаясь, когда мать прекратит свои россказни.
– Я говорю о тебе, Марат.
В кабинете повисло молчание.
– Что? – хрипло переспросил он, понимая, что, скорее всего, ослышался.
– Больше всего на свете я любила всегда только своего сына. И слишком поздно это поняла… – глядя в пустоту, произнесла Агата.
Марат смотрел на нее так, словно впервые увидел. Эта худая молодящаяся женщина, всегда чопорная и даже немного высокомерная, показалась ему сейчас бесконечно одинокой. Нахмурившись, он следил за тем, как она, сгорбившись, направляется к двери.
– Прости, если я что-то сделала не так, Марат. Если я противна тебе, то лучше и правда уеду. Но… по поводу Ани ты лучше подумай еще. Хорошенько подумай. Некоторые ошибки потом никак не исправить. Поверь мне на слово, – почти неслышно произнесла она, – хотя бы один раз.
Агата вышла из кабинета, только тяжелый запах ее духов еще висел в воздухе, как будто напоминая, что все, что произошло сейчас, Покровскому не привиделось. Марат хмуро барабанил костяшками пальцев по столу. В ушах до сих пор звучали слова матери, но… Не верилось в них. Не верилось в их искренность. Слишком поздно все это было сказано.
Он и так много нервов потратил на расследование дела о поджоге производства, так что этот разговор только подлил масла в огонь. Ударил прямо по раскаленным нервам, а поскольку Марат вообще был склонен выражать свое недовольство силой, то чувствовал сейчас, как в крови закипает гнев. Зачем Анна вообще рассказала его матери об этом? Кто ей позволил рот раскрывать и посвящать в их дела кого-то постороннего?
Хотя мотив был совершенно очевиден – подговорить его мать за эти дни. И вместе они решили таким образом вывести его на чувства. Просто надавить на больное, чтобы получить свое, чтобы он смягчился и пошел у них на поводу. От этой мысли внутри снежным комом нарастало глухое раздражение и злость.
Марат поднялся с места ровно в тот момент, когда ощутил, что абсолютно точно должен сейчас высказать Ане то, что накипело, и решительным шагом направился к ее комнате. Нет уж, нужно поставить ее на место, слишком много эта девчонка о себе возомнила. Пусть она не ищет союзников ни среди ее матери, ни кого-то из прислуги. Все равно это ей не поможет.
Ничто не поможет.
Глава 28
Марат едва сдержался, чтобы не распахнуть дверь с грохотом. Остановило только то, что это могло слишком напугать Анну, а такого лучше избегать в ее положении. Где-то на задворках мелькнула мысль о том, что она и так слишком нервничает, но быстро исчезла, утонула в злости. Покровский без стука резко ворвался в спальню и на автомате сделал несколько шагов, прежде чем понял, что Ани в комнате нет. Спустилась вниз? Нахмурившись, он вышел в коридор и направился к лестнице, но увидел приоткрытую дверь в одну из комнат и остановился, как вкопанный.
Детская. Он ведь нанял дизайнера переделать эту комнату под детскую. И тот даже вроде бы звонил, что работу завершили, вот только эти дни совсем было не до него. Или до сих пор отделывают комнату, раз она не заперта?
Практически бесшумно Марат подошел к приоткрытой двери и заглянул в щель. Взгляд натолкнулся на фигуру Ани – она стояла вполоборота, склонившись над детской кроваткой. Первым желанием было распахнуть дверь и высказать ей все. И Марат почти поддался этому порыву, но только протянул ладонь к ручке, как сразу же отдернул ее, словно металл обжег кожу.
Анна плакала. Приглядевшись, Покровский увидел, что свободной рукой она прижимает к себе маленькую подушечку голубого цвета, так, словно это была самая ее большая драгоценность. Аня не рыдала напоказ, нет, наоборот пыталась сдержаться, чтобы ее никто не услышал и не пришел – прижимала ко рту ладошку. Последний раз такой плач Марат слышал только на похоронах отца, когда совсем уже старенькая бабушка, его мать, оплакивала своего сына. Столько обреченности и горя было в этих слезах – она знала, что ничего не может поделать, но не могла смириться с этой потерей и тихонько плакала.
Сердце перевернулось и ухнуло в пятки, настолько стало нехорошо от этой картины и всплывшей в памяти ассоциации. Покровский отшатнулся от двери, сглотнул судорожно и растерянно осмотрел коридор своего дома. С картины на стене осуждающе смотрел отец – его портрет всегда висел здесь как напоминание о том, каким он был бизнесменом. И каким человеком. Возможно, он не любил его мать. Но он не бросил ее.
И не отнял ребенка.
Внутри неприятно ныло. Марат шатающейся походкой сошел с лестницы и приказал водителю выгнать из гаража машину. Нужно было утопить это чувство в алкоголе. Он даже сам не знал, зачем – чтобы лучше разобраться в ситуации и поступить правильно или чтобы просто его заглушить и забыть.
И только после третьей стопки водки, которую он друг за другом осушил в баре, Покровский понял, что он сможет откупиться от Славы, от Ани, даже от своей матери. Сунуть денег побольше – им, судьям, чтобы вынесли решение об опеке в его пользу, СМИ, чтобы заткнуть их.
Но свою совесть так он никогда не заткнет.
******
Марат вернулся домой сразу же, как только осознал, что делал не так. Дорога домой и из дома заняла много времени по пробкам, поэтому на улице был уже глубокий вечер, когда машина наконец въехала во двор. Выпитый алкоголь не опьянил, но слегка спутал сознание. Скорее всего, сказалась усталость и то, что Покровский толком не успел за эти сутки поесть. Были дела поважнее. Сначала бизнес, а теперь вот надо было срочно поговорить с Аней.
Раздевшись, он жестом отказался от ужина, когда Зоя предложила сервировать стол, и спросил:
– Аня у себя?
– Она Тёму спать укладывает.
– Он здесь? – удивился Покровский. Вроде бы после приезда мальчишки он в доме не видел.
– Да, водитель привозит Артема в пятницу вечером после занятий в школе и секции сюда, – кивнула Зоя и обеспокоенно спросила, – Марат Павлович, вам ничего не нужно? Вы выглядите очень… уставшим…
– Нет. Спасибо, Зоя.
Марат поднялся наверх, заглянул в комнату, в которой обычно ночевал Артем, когда оставался здесь, но там было пусто. Тогда он направился к Ане и уже издалека услышал приглушенные голоса. Не стал подслушивать под дверью, сразу же распахнул ее и приветливо улыбнулся.
– Привет! Что делаете? – как можно непринужденнее поинтересовался он.
Комнату заливал свет ночника, а Артем с Анной сидели на постели, укрывшись пледом. Так… уютно и по-домашнему.
– Привет! – Тёмка сразу обрадованно вскочил на кровати, выхватил из рук девушки книжку и продемонстрировал, – Читаем сказку! У нас каждый вечер, когда я здесь, вечер сказок перед сном!
– Вечер сказок?
– Да! Иногда мы читаем по очереди – я или Аня, а иногда Аня просто рассказывает какую-нибудь интересную историю! Она их очень много знает!
Марат перевел взгляд на Аню. Она смотрела обеспокоенно, даже испуганно, словно ожидая подсознательно чего-то плохого. «Да и с чего бы ей ждать от меня что-то хорошее?» – с досадой подумал Покровский про себя, а вслух спросил, улыбаясь:
– Правда? Тогда я тоже послушаю? Чтобы лучше заснуть сегодня.
– Конечно! Садись рядом с нами!
Он видел, как напряглась Аня. Она не доверяла ему, да и с чего бы вдруг? Не сводила с него настороженного взгляда и как будто без слов спрашивала: «Что ты задумал, Марат?». Покровский постарался не нервировать ее лишний раз и присел на постель не рядом, а в ногах.
– Может, пойдем спать? Уже поздно, – не выдержала Аня, закрывая книжку и обращаясь к Артему.
– Но мы же даже еще не начали читать! Может, хотя бы расскажешь историю? – расстроенно спросил Тёмка.
– Давай я расскажу, – предложил Марат.
Совершенно точно Аня не хотела находиться с ним даже в одной комнате. И раз разговора пока не получается, можно попробовать другим способом донести до нее. Хотя бы через сказку.
– Жила-была на свете прекрасная принцесса, – начал Покровский, но Артем сразу же поморщил нос.
– У-у-у, это же сказка для девчонок! Я не люблю про принцесс!
– Она не только про принцессу, она еще про очень злого дракона, который жил внутри принца.
– Как это? – брови мальчишки тут же взметнулись вверх, – Разве такое бывает?
– Бывает и еще как! Так вот, жила на свете прекрасная принцесса. Жила хорошо и счастливо, не ведала забот. Помогала всем, кому могла, такой была доброй и милой. И все ее очень любили. Но однажды встретила она принца. Сразу поняла, что это ее суженый. Да вот только принц был плохим. Он сильно обижал принцессу, хотя она совсем этого не заслуживала.
– Но ведь принцесса была хорошей, – возразил Тёмка, нахмурившись, и почесал нос, – зачем же принц ее обижал?
– Внутри него жил черный-черный дракон, который делал его очень злым. Из-за этого принц обижал всех, кто был вокруг него.
– И как он его победил? Зарубил мечом?
– Нет. Принц никогда не сможет зарубить его, ведь дракон – это часть его, он всегда будет внутри. Ему нужно бороться каждый день, чтобы усмирять его и не выпускать на волю, быть добрым и мудрым. Каждый день он должен доказывать, что сильнее дракона.
– Зачем?
– Чтобы принцесса ему поверила. И его друзья тоже. Принц ведь не может быть совсем один.
– Понимаю, – серьезно, совсем по-взрослому кивнул Артем. – А чем же все закончилось?
– Все еще не закончилось. Теперь принц должен доказать принцессе, что он правда может быть хорошим и добрым. Что он больше никогда ее не обидит, – глядя прямо в глаза Ане, произнес Марат, – что все будет хорошо. Будет так, как она захочет.
– Но ведь в сказке же всегда должен быть конец. А ты говоришь, что история не закончилась, – недоуменно хмыкнул Тёмка.
– Давай узнаем ее конец завтра? – не выдержала Аня, – Мы ведь завтра хотели прямо с утра поехать в зоопарк, а уже поздно.
– Да? Ну ладно, – вздохнул мальчишка расстроенно и с надеждой обратился к Марату, – ты ведь расскажешь ее потом дальше, папа?
После этих слов сердце мужчины предательски пропустило удар.
– Конечно, – сглотнув комок в горле, кивнул он.
– Здорово! Тогда я побегу чистить зубы?
– Да, беги, конечно. Я сейчас приду, – улыбнулась ему Аня.
Не успела она даже с кровати подняться, как этот маленький ураган уже унесся. Покровский поневоле улыбнулся, провожая его взглядом, а после перевел взгляд на девушку. Аня явно не собиралась с ним разговаривать, поэтому пришлось задержать ее за руку, когда она проходила мимо.
– Аня… – Марат бережно сжал пальцы вокруг ее запястья, заставляя остановиться.
– Меня Тёма ждет. Давай поговорим завтра. И… тебе лучше прилечь поспать, – не глядя на него, произнесла Аня. – Ты выглядишь очень уставшим.
Покровский не настаивал. Наверное, она просто почувствовала запах алкоголя от него и не приняла его слова всерьез. Или просто не поверила им.
– Я не спал чуть больше суток.
– Тогда тем более стоит лечь.
– Хорошо. Поговорим после. Завтра сюда должна заехать Слава, – предупредил Марат, поднимаясь с постели.
– Ты разрешил ей увидеться с Артемкой? – Аня так изумилась, что развернулась к нему всем корпусом и обвела мужчину удивленным взглядом, словно не верила, что он изменил свое решение.
– Да. Но тебе лучше, наверное, не встречаться с ней, чтобы слишком не нервничать. Вдруг она снова закатит скандал. А за ней и Тёмкой проследит охрана.
– Знаешь, она точно не та, кого мне стоит опасаться в этом доме, – хмыкнула она в ответ и отвела взгляд.
– Ань, я правда вел себя как мудак. Даже хуже. И…
– Аня-я! Я почистил зубы! – послышался звонкий голосок из коридора.
– Поговорим завтра, – Анна осторожно освободила руку из хватки Марата и вышла из комнаты. Пришлось отпустить ее к Артему. Но завтра… завтра он точно все ей объяснит. За все попросит прощения.
И, может быть, она окажется мудрее дурака-принца и найдет в себе силы его простить.
