Текст книги "Некромерон"
Автор книги: Виктория Угрюмова
Соавторы: Олег Угрюмов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)
Глава 17
– Ваше высочество! Ваше высочество, прошу в тронный зал! К вам делегация амазонок!
– Амазонок?!
– Кто такие амазонки? – заинтересовался король Юлейн, с которым в этот послеобеденный час Зелг изучал свежие газеты.
Если существуют домашние хозяйки, значит, где-то должны быть и дикие.
В. Тенин
– Это такие дикие женщины, сир, которые водятся преимущественно на природе – в лесах и полях, сами охотятся и воюют и совершенно отказываются выходить замуж, – коротко пояснил Думгар.
– Какие благородные добрые женщины! – восхитился король. – Их обязательно надо поощрить!
– А какое отношение мы имеем к амазонкам? – спросил Зелг.
– Пока – никакого, – встрял вездесущий Дотт. – Но среди них попадаются такие хорошенькие!
Главный ценитель женской красоты оказался прав. Три величественные воительницы, с достоинством ожидавшие аудиенции в огромном тронном зале, более походили на трех богинь, сошедших с горних высей, скорее ради каприза, нежели из-за реальных проблем.
Многоног-дворецкий лично проследил за тем, чтобы дамам были предоставлены самые удобные и красивые кресла, и сам собственными щупальцами расставил на низеньком столике кувшины с драгоценными винами, блюда с фруктами и легкой закуской, а также вазы со сладостями и десертами. Девы поотнекивались для приличия, но спустя какое-то время уплетали угощение за обе щеки.
Утвердившись на своем внушающем страх и почтение троне, Зелг не без интереса принялся разглядывать гостий. Те в свою очередь внимательно разглядывали герцога и его разношерстную свиту.
Одна из амазонок отличалась чрезмерно развитой мускулатурой и высоким ростом. Ее белокурые косы спадали до середины спины из-под шлема, украшенного по бокам золотыми перепончатыми крыльями. За спиной висели драгоценные ножны с мечом, который она отказалась вручить при входе в тронный зал даже Думгару; а голос у нее был звучный и громкий, как у боевой трубы. При этом фигура ее наводила на воспоминания о поэмах, в которых воспевали богинь-воительниц; а светящиеся нездешним огнем глаза можно было без всякого стеснения сравнивать со звездами.
Две другие были изящнее, женственнее, но, вероятно, возмутились бы, узнав, что к ним применяют подобное определение. Девы были вооружены луками и копьями, за голенищами кожаных сапожек прятались клинки длинных ножей, а их доспехи вполне могли получить первое место на выставке кованых изделий. Все три девы были молоды, хороши собою, горды, сильны, достойны звания «Символ плодородия года» – и чрезвычайно напуганы.
– Я Анарлет – вождь племени амазонок, – сообщила старшая, самая могучая и прекрасная. – А это мои сестры: верховная жрица великой богини Адриэн – Таризан и прорицательница Барта. Мы пришли к тебе просить о помощи и защите, как только услышали, что ты смог победить исчадие мрака Галеаса Проклятого. Наш враг не менее силен и могуществен, и вот уже долгие годы мы теряем своих храбрых сестер в неравной борьбе с супостатом, который послан нам гневающейся Адриэн. Мы не знаем, чем не угодили нашей великой богине, но Барта, наша прорицательница, имела видение, которое явно указывает на тебя. Только ты можешь спасти нас от жестокого врага, который уничтожает наше племя с достойным иного применения упорством и последовательностью.
– В пещерном храме великой воительницы Адриэн устроил свое логово огромный паук, – продолжила Таризан дрогнувшим голосом. – Никому, кто пытался изгнать его оттуда, не удалось уйти живым.
– Я слышал, что амазонки – великие воительницы, – осторожно начал Зелг. – Я не слишком представляю себе того обидчика, который смог бы избежать их мести.
Прорицательница Барта выступила вперед, выпятив грудь такого размера, что потрясенный доктор Дотт шлепнулся из-под потолка к ее ногам.
– Мы пытались изгнать паука своими силами, но за то время, что мы с ним враждуем, в храме бесследно исчезла треть нашего племени. Мы скорбим о наших сестрах, но понимаем, что дальнейшие жертвы будут бесполезными. Мне было видение, что мы должны обратиться за помощью к величайшему герою нашего времени, и, когда почтовые ястребы доставили нам свежие номера «Королевского паникера», «Усыпальницы» и журнала «Сильный пол» и «Твое счастье», мы поняли, что наш спаситель готов помочь нам, нужно только призвать его.
– Мы не знаем, чем прогневили Адриэн, – молвила Таризан, – но мы жаждем исполнить ее волю и вновь заслужить ее благосклонность.
– Это весьма похвально, – буркнул Зелг, – только я тут при чем? Тем более что я совсем не люблю пауков. А они меня. Вы пытались поймать его каким-нибудь изощренным способом?
– Сколько раз, – воскликнула Анарлет, – мы ставили хитроумные капканы и ловушки, но он ни разу не попадался в них. Зато сколько ловушек он с успехом расставил против нас! А наши бедные доверчивые сестры платили жизнью за свои ошибки. Помоги нам, великий некромант. И ты станешь владельцем сокровищ, о которых могут только мечтать иные правители.
Легче всего обходит ловушки тот, кто умеет их расставлять.
Публий Сир
– Так он что, какой-то особенный – ваш паук? – недоверчиво уточнил Зелг, который не мог уяснить себе масштаб проблемы.
– Похоже, эта тварь использует чары, парализующие волю и разум. Ничем иным я не могу объяснить его неуязвимость. Ведь мы посылали против него самых опытных воинов.
И, видя колебания некроманта, Анарлет весьма своевременно заметила:
– Понимаем, что ты занятой чародей и что просьбы о помощи и щедрые предложения сыплются на тебя со всех сторон. Однако благодарность амазонок превзойдет самые смелые ожидания. Мы предлагаем тебе отряд наших самых храбрых и сильных сестер, которые будут до конца помогать тебе в твоем важном деле и никогда не покинут и не предадут тебя. Слово амазонок крепче стали, спроси кого хочешь. А чтобы перевесить возможные сомнения, колебания и убедительные доводы других просителей, мы принесли тебе небольшой задаток. – И дева царственным жестом указала на огромный сундук, который Зелг по ошибке посчитал собственной мебелью.
– Сокровища? – оживился Думгар, покидая свое место за спиной у повелителя. – Дайте-ка я посмотрю, что там?
– Дары, достойные украсить сокровищницу любого властителя, – отвечала Барта несколько неувереннее, чем ей бы того хотелось. Впрочем, фигура Думгара внушала невольное почтение и трепет, и даже самые сильные натуры ничего не могли поделать с непроизвольной реакцией на первое впечатление.
Приподняв пальцем крышку сундука (амазонки восторженно переглянулись), голем одобрительно похмыкал:
– Я вижу тут как минимум три бесценных предмета, необходимых в хозяйстве некроманта. И несколько украшений, заслуживающих внимания королевских особ. Мессир Зелг благодарит вас за дары, храбрые дамы.
– Я? А, да, конечно, спасибо, спасибо, спасибо, – спохватился Зелг, давая себе слово непременно научиться говорить так же весомо и значимо, как и домоправитель. – Спасибо, – добавил он, если кому-то еще было неясно.
– Мы тут формируем череполк «Великая Тякюсения», – сообщил минотавр, не давая герцогу вклиниться со следующей фразой. – После сражения с тварями Бэхитехвальда он сильно поредел, а многие ветераны были отпущены милордом да Кассаром на покой, который заслужили беспримерной отвагой и героизмом. Так вот, не могли бы вы…
– Могли бы, – быстро ответила догадливая Таризан. – Там, в храме, нашли последний приют многие наши сестры, что при жизни считались лучшими бойцами. И мы не будем против, если мессир да Кассар даст им вторую жизнь. Думаю, они и сами изъявили бы свое согласие сражаться под знаменами столь прославленных военачальников, как милорд Зелг и милорд Такангор, да еще и на благо всего племени.
Анарлет и Барта изумленно воззрились на жрицу, но та выпятила подбородок, что означало крайнюю степень решительности, и подвела итог:
– На празднике в честь дня Великой Охоты Адриэн я объявлю, что тебе, Барта, было видение и что сие есть жертва, положенная на алтарь нашей богини. Что?! – грозно переспросила она.
С Таризан никто никогда не спорил, вот и теперь Барта насупилась, но покорно подтвердила:
– Видение, большое такое, яркое видение. Ни с чем не спутаешь.
– Вот это мужской разговор! – похвалил Такангор. Анарлет опустила голову, и ее щеки покрылись легким румянцем.
– На что спорим, доктор, – зашептал Мадарьяга, – что у амазонок нелюбовь к мужчинам не распространяется на минотавров мужского пола?
– Чего тут спорить, тут подглядывать надо, – отмахнулся Дотт. – Чтоб не пропустить кульминационной сцены. А как ты думаешь, у джентльмена элегантного возраста и с прекрасной фигурой есть какие-то шансы?
– У меня? – уточнил вампир.
– У меня!
– А где ты видел у себя фигуру?
– Ну, это я фигурально выражаясь…
– Боюсь, друг мой, на сей раз нам придется удовлетвориться ролью незримых наблюдателей.
– Лучше, чем ничего.
– Постойте, постойте, – замахал руками вконец растерявшийся Зелг. – Мы что, согласились исполнить их просьбу?
– Да, – отвечал честный Думгар. – Мы согласились, что вы, милорд, им поможете. – И, обращаясь к амазонкам, добавил: – Сделайте честь, отобедайте с нами.
– С удовольствием, – улыбнулась Анарлет. – Мессир, мы сердечно благодарим вас. Мы знали, что герой Кассарии не откажет в помощи своим соотечественникам.
– Тут недалеко, – утешила его Барта. – Пообедаем, и можно пускаться в дорогу.
– Они что, тоже где-то здесь живут? – прошептал Зелг с некоторым испугом.
– Можно считать их близкими соседями, – ответил Думгар. – Вашему высочеству выгодно взять их под свой протекторат. Тогда впоследствии можно подумать и о том, как бы обложить их необременительной для них, но приятной для нас круглой суммой налога. Да и без налога имеет смысл обзавестись такими союзниками.
– То есть они живут у нас под боком, – не мог успокоиться герцог. – И эти… девы? И паук? И их пещерная, но гневная Адриэн?!
– В ваших силах вычеркнуть из списка хотя бы паука.
– Думгар, я терпеть не могу пауков.
– Тем проще вам будет с ним разобраться. Никаких личных симпатий, мешающих исходу событий. Посмотрите на это дело вот с какой стороны: неужели вы оставите без поддержки и помощи одиноких, слабых женщин, которым просто не на кого опереться? Вообразите, как им трудно, милорд.
Быть женщиной очень трудно еще и потому, что в основном приходится иметь дело с мужчинами.
Джозеф Конрад
Зелг жалобно оглянулся на свиту в поисках пресловутой поддержки, но с ужасом обнаружил, что все уже мысленно видят его свершающим очередной подвиг и согласно кивают в такт своим светлым мечтам. Он хотел было кинуться за советом к Такангору, но тот уже был недосягаем. Его со всех сторон окружила вниманием Анарлет, и до ушей некроманта донесся ее воркующий низкий голос:
– Вы никогда-никогда не похищали дев и не уносили их в свой лабиринт? И что – неужели никогда не хотелось попробовать?
* * *
Путешествие до пещерного храма Адриэн прошло без приключений. Слава Зелга бежала впереди него, устраняя любые возможные препоны.
Самым трудным оказалось выбраться из Кассарии без трогательного бесплатного приложения в виде кузена Юлейна и его вельмож, которые страстно желали посмотреть на битву с пауком, если можно так выразиться, из первых рядов партера.
Лишь только трезвое замечание Узандафа Ламальвы да Кассара о том, что он может сделать всех без исключения придворных страстными коллекционерами всякой чепухи, потому что и его фантазия не беспредельна, заставила короля повернуть свой кортеж в сторону Булли-Толли. Тяжко вздыхая, выкрикивая нечто невразумительное, но очень дружелюбное и непрестанно махая белым платком, Юлейн отбыл домой, заручившись твердым обещанием герцога посетить его в столице, как только представится малейшая возможность.
Амазонки действительно обитали недалеко: через узкий пролив от побережья Тиронги, на довольно большом лесистом острове Нуфа, настоящим украшением которого были три сверкающих хрустальных водопада и одно величественное озеро, в котором, по слухам, водилось древнее чудовище.
Правда, Барта и Таризан в один голос утверждали, что бедолага за давностью лет страдало склерозом и вот уже несколько веков питалось исключительно водорослями и рыбой, не причиняя воинственному племени никаких хлопот.
Остров был великолепен, а вот пещерный храм Адриэн оказался совсем не таким, каким его представлял себе Зелг.
Расщелина расщелиной в огромной скале, до которой добирались по узкой и крутой тропинке. Лес вокруг был настолько густым, что солнечный свет едва пробивался сквозь кроны деревьев и редкие лучи перебирались с листа на листок, согревая немногочисленных насекомых. Вокруг царила непривычная тишина, и это показалось да Кассару плохим признаком.
– Да, признаться, я видел все это несколько иначе, – протянул он.
Действительно, протиснуться в расщелину было трудно, и он живо увидел мысленным взором свою встречу с гигантским пауком в тесном и узком проходе. Воображаемая картина его не порадовала, и если бы в тот момент его спросили, что он думает об архитектуре древней цивилизации амазонок Нуфы, то его мнение оказалось бы резко отрицательным.
Перепоручить же благое деяние по освобождению милых дам от коварного и жестокого врага он никак не мог, ибо на военном совете, устроенном накануне по такому случаю, все пришли к единодушному решению: Зелгу нужно развить и закрепить свой оглушительный успех, а потому справляться с пауком в честном поединке, без участия группы поддержки. Предусмотрительная мумия подбросила пару стоящих заклинаний, но тем родственная помощь и ограничилась.
– Такой храм очень легко оборонять и крайне трудно атаковать, – пояснила Таризан, видя муку, отразившуюся на лице некроманта.
– Я понимаю, – вздохнул Зелг. – И он тоже не дурак и это понимает. Вот и засел там как заноза в…
– Справедливое замечание, – откликнулась Анарлет. – А может, стоит отсюда метнуть в него какое-нибудь сокрушительное заклятие?
Некромант не стал участвовать в дискуссии, чтобы не быть резким с дамой и не высказать наболевшее: какой хороший совет могут дать те, кто компенсирует отсутствие дверей размером прохода? Но назвался кобольдом – полезай в шахту, как гласит народная пословица. Пенять было не на кого. И Зелг принял решение лезть.
Запасливый Узандаф Ламальва да Кассар не тратил века, проведенные в библиотеке, попусту. Ругался с библиотечными эльфами, писал мемуары, изгонял крыс, питающихся раритетными изданиями, лично изобрел три эффективных средства против пыли и грязи и одно против порчи бульбяксы (чем снискал вечную благодарность Такангора) и собирал редкие и не слишком полезные заклинания.
Одно из них и произнес сейчас Зелг, готовясь проникнуть в, логово паука.
На глазах у изумленных спутников его фигура окуталась цветным облаком, озарилась ярким – до рези в глазах – светом, вспыхнула и рассыпалась алыми искрами. На месте молодого, знаменитого, подающего блестящие надежды некроманта сидел огромный мохнатый паук, раскрашенный, как шмель-именинник, в черные и желтые полосы. Его мощные лапы заканчивались крючковатыми когтями, а тускло блестящие клыки внушали уважение.
Не ознакомленные с полетом колдовской мысли, амазонки избрали самый простой вариант развития событий: им пришло в голову, что Зелг поменялся местами с их врагом, таким образом вытеснив последнего под копья и мечи неистовых мстительниц.
Анарлет выхватила меч из ножен и кинулась на паука, а за ней последовали ее воительницы, желающие воздать твари по заслугам.
– Спокойно, дамы! Спокойно! – заявил паук, выставляя передние лапы. – Это все еще я. Карлюза, не стой с открытым ртом, приноси пользу. Господа, да займите же чем-то наших воинственных спутниц. А я пока наведаюсь в гости.
Потрясенные амазонки ловили ртами воздух, как рыбы, выброшенные на берег.
– Мадам, могу ли я быть чем-нибудь полезен? – галантно осведомился доктор Дотт. – К вашим услугам свежая лекарственная бамбузяка, нюхательные соли… утонченная беседа, снимающая напряжение. А мой ученый коллега может сделать вам отменное профессиональное кровопускание. Не желаете? Да очнитесь же вы! Ничего особенного не произошло – он чародей, а чародеям свойственно колдовать время от времени. Мы с вами, мы тут. Вот и милорд Такангор…
– Да-да, – встрепенулась Анарлет, превращаясь из неподвижного изваяния в симпатичную и весьма оживленную особу. – Милорд Топотан, признайтесь, а вам никогда не хотелось…
* * *
В самом храме оказалось гораздо светлее, нежели в лесу, ибо свет отвесно падал из довольно большой дыры в своде. Так что Зелг разглядел и статую богини Адриэн, отличающуюся выдающимися формами, и останки воительниц, присыпанные прелой листвой вперемешку с трухой и песком, и ржавое оружие, и шлемы, из которых бессмысленно таращились белые черепа. И чашу для даров, которая в данный момент была пуста. А вернее – наполнена мусором.
Паутина была повсюду, и, надо сказать, она впечатляла своими размерами и толщиной нитей. Если бы герцога не предупредили, что здесь обитает паук, он бы решил, что какой-то охотник-энтузиаст развесил ловчие сети на упитанного монстра из тех, что так охотно покупают королевские зверинцы.
Как всякий истинный ученый, Зелг был покорен столь редкостным зрелищем и уважительно потрогал паутину лапой (Какой лапой? Почему лапой? Ах да!..).
– Нравится? – донеслось из-под каменного свода.
Зелг встал в боевую стойку, судорожно соображая, умеют ли пауки творить заклинания, даже если они не простые пауки, а временно принявшие в целях маскировки эту форму некроманты.
– Милорд да Кассар, собственной персоной, – продолжал некто из-под потолка. – Какая честь. А я думал, что следует ждать чародея Карлюзу или этого мясника Такангора.
– Неужели вы читаете брутальный «Красный зрачок»? – вопросил Зелг, не видевший иных причин такой однобокой и в корне субъективной информированности.
– Сюда больше никто не хочет оформлять подписку, – вздохнул паук в своем укрытии. – Эти впечатлительные дамочки так подмочили мою репутацию, что только головорезы из «Красного зрачка» согласились на доставку на дом. Или вы думаете, у меня сформировался такой ужасный вкус в одиночестве и враждебной обстановке? Я бы, конечно, предпочел «Многоногий сплетник» плюс приложение с забавными головоломками. А что, минотавр – и не мясник?
– Нет, – ответил некромант. – Достойный и благовоспитанный молодой человек.
– Все может быть. А как насчет Генсена?
– Это он в порядке самозащиты.
– А паялпа?
– Каждому нужно время от времени самовыразиться.
– Почему-то мне запрещают самовыражаться. Вас вот привлекли с этой целью…
– Знаете, – сказал Зелг, – мне даже неловко. Но наш профессор психологии в Аздакском королевском университете выдвинул любопытную теорию о том, что в одиночестве у любого существа возникает определенный синдром… эээ-э…
– Синдром паука, – подсказал голос. – Не стесняйтесь, я слышал эту теорию. Меня она не касается.
– Хотите поговорить об этом? – спросил герцог, слышавший от того самого профессора, что именно так нужно начинать переговоры во время конфликтных ситуаций. И только тут у него возник вполне закономерный вопрос: – Позвольте, а откуда вы узнали, что я не ваш товарищ, а Зелг да Кассар?
– Узнал… А как паук пауку я вам скажу одну очень умную вещь, только вы не обижайтесь. Двум паукам на такой маленькой жилплощади не разойтись, так что мой вам искренний совет: возвращайтесь в человеческий облик. Так оно вернее будет. Ваш черно-желто-полосатый наряд рассчитан на восторженных и любвеобильных дам, а вот на меня он действует, скорее, как раздражитель.
– Как скажете. Я думал, он будет способствовать.
– Ошибались.
Зелг-паук покрутился на месте, эффектно окутался серебристым дымком и принял свой естественный облик.
– А вы не робкого десятка, – отметил хозяин пещеры. – Обычно слухи о людях вашего ранга немилосердно преувеличивают достоинства и преуменьшают недостатки. А с такими, как я, поступают прямо противоположным образом. Признайтесь, наговорили вам про меня всякого.
– Не то чтобы всякого. Скорее неутешительного.
– Что вы стоите? Садитесь, располагайтесь на паутине, она чистая. Чувствуйте себя как дома.
Зелг воспользовался любезным приглашением и опустился в паутину, как в гамак. Оказалось, что нить пружинит и совершенно не липнет к одежде и рукам, как он предполагал. Он легкомысленно покачался взад-вперед.
– Удобно?
– Неплохо. И вообще пещера сухая, уютная, по полу никто не шуршит, пахнет приятно. Признаться, я рассчитывал на другое зрелище. И, если быть до конца откровенным, на другой прием.
– А я ждал этой встречи, хотел ее, – ответил паук. – Беда в том, что амазонки меня опередили, и теперь я не знаю, какими обязательствами вы связаны. Вот это проблема.
– Ну, в общем, да, – не мог не согласиться честный некромант. – А зачем вы меня ждали, любезный?
– Не для разнообразия же рациона, – хмыкнул паук. – Вот ответьте мне на вопрос: о чем вы мечтали в детстве? Если это не секрет, конечно.
– Не секрет, – огорчился Зелг. – В детстве я не мечтал. Герцогиня Ласика и Ренигар да Кассар, моя маменька, была категорически против этого бесполезного и вредоносного времяпрепровождения. Нет, ну мечтал, конечно втайне, стать странствующим рыцарем, армиями командовать. Но тайком, как-то украдкой. Теперь я гораздо больше мечтаю, чем в детстве, – признался он.
– А как же герцогиня?
– Она в лучшем мире, и теперь это его проблемы. Было у меня искушение – поднять ее и вопросить: так существуют Кассария и моя некромантская сила или нет? Но потом решил, что это неприлично…
– Да вы, батенька, гуманист. Добрая душа. А я вот свою маменьку съел после того, как она мне запретила охотиться на людей. Правда, перед этим она запретила мне водить дружбу со змеями, возвращаться в логово на рассвете и позднее, а чтобы непременно в темноте; дразнить монахов из соседнего храма; лазить по крыше замка барона фон Лоха – северного соседа через пролив, потому-де он каждый раз грозился разорить наше родовое гнездо в своем лесу. И мечтать тоже, как и ваша.
– Но это же мать! – вскричал потрясенный Зелг. – Она же из лучших побуждений, чтобы защитить вас, несмышленого, от трудностей жизни. А вы…
– Наши традиции это допускают, – сухо заметил паук. – В вечном споре отцов и детей прав тот, кто крупнее.
Природа всегда сильнее принципов.
Д.Юм
– Но почему не попытаться понять друг друга? – заломил руки несчастный некромант, которому уже стал симпатичен невидимый его хозяин. И вдруг такой поворот.
– Кстати, хорошо, что вы об этом заговорили. Как раз с вами я бы хотел достичь взаимопонимания.
– Собираетесь подкупить меня, чтобы я оставил вас в покое и нарушил слово, данное мною несчастным женщинам?
– Несчастным? Хмм. Не рассматривал их с такой точки зрения. Как говорила моя покойная мама, все неприятности в мире от женщин. Вы угадали ровно наполовину: подкупить я вас желал бы, а вот «оставить в покое»… Нет, дело в другом.
Зелг встал с паутины, как бы невзначай одернул перевязь, поправил меч, припомнил наставления Узандафа. Кто знает, что на уме у монстра, истребившего треть поселения амазонок и свою родительницу на закуску?
– Я готов к переговорам, – сообщил он.
– Мужайтесь, – посоветовал паук. – И не совершайте резких движений. Я иду.
В глубине пещеры кто-то зашевелился. Звук был мягкий, но очень тяжелый. Герцог только-только успел подивиться тому, что звуки, оказывается, бывают тяжелыми и легкими, как его собеседник вылез на свет. Его давешнее предупреждение не делать резких движений было совершенно бессмысленным: Зелг от неожиданности не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, не говоря уже о большей активности.
Паук был грандиозен и великолепен. Черный как смоль, покрытый густой блестящей шерстью. Его лапы – каждая толщиной со ствол среднего дерева – удерживали на весу огромное тело. Было очевидно, что одним ударом он вполне способен поразить не только рыцаря, но и коня, на котором тот будет сидеть.
Ряд черных сверкающих глаз уставился на некроманта.
– Болтаем, болтаем, – сказал паук, – а до сих пор не познакомились как следует. Разрешите представиться, я – Кехертус, к услугам вашего высочества.
– Ааа… эээ… весьма приятно… эээ…
– Заметьте, что вы рисковали, явившись сюда в облике моего слабосильного собрата, – заметил Кехертус. – Мы не слишком церемонимся с мелкими конкурентами.
– Это я уже вывел из ваших детских воспоминаний.
Паук раскрыл ужасные клыки, размерами и формой походившие на крестьянские плуги (сорвалась и звучно шлепнулась на землю крупная капля ядовитой слюны), и захохотал:
– А мне импонирует ваше чувство юмора, герцог. Из вас получился бы неплохой паук.
– А из вас – некромант.
– Ближе к делу. У вас есть войско, несколько могущественных союзников, талантливый генерал, прекрасная наследственность и, как оказалось, редкий дар. Отсюда вопрос: мир завоевывать будете?
– Зачем мне мир? Что я с ним буду делать?
– Не скромничайте. Такие возможности не должны пропасть втуне. Предлагаю еще одну: меня. Я бы охотно во всем этом поучаствовал. Как боевая единица я… вы сами видите. Для пропаганды и агитации среди мирного населения и солдат вражеских армий – тоже пригожусь. Может, есть какая-нибудь должность, а?
Зелг смешался:
– Да какая у меня армия? Стрелков не хватает, ветераны ушли на покой, тяжелая пехота – это же не тяжелая пехота, а кошкины слезы; тем более что Иоф-фа останется в Виззле с Альгерсом. Бумсик и Хрюмсик тоже. Повар нам вот был нужен…
– Да я и приготовить, если нужно, могу, – заволновался паук, не ожидавший столь низкой оценки своих великолепных боевых качеств. – Из подножного, так сказать, корма.
Герцог мгновенно вообразил огромного паука в фартуке и поварском колпаке, с половниками в четырех лапах, которыми он размешивает суп из амазонок в походном котле на двести персон.
Зелгу стало плохо, и он бессильно опустился в гамак из паутины.
Паук напряженно ждал ответа, но вид раскрывающихся клыков как-то не способствует мыслительным процессам.
– А зачем вам вообще это нужно? – спросил некромант. – Живете тихо, укромно, никто вам не угрожает.
Кехертус романтично постучал передними лапами по полу:
– Это, можно сказать, мой единственный шанс выйти в свет, людей посмотреть, себя показать.
– Попробовать всех на вкус, – не удержался герцог от язвительного замечания.
– Зря вы так, – огорчился паук. – Это я от безысходности и тоски. Я об ином мечтал. Вы мне не верите, что ли?
– Верю, верю, – поспешно согласился Зелг. Кехертус покачался из стороны в сторону, словно в такт неслышной музыке.
– Я с детства мечтал стать путешественником: пересекать пустыни и горы, пускаться в странствие через моря и океаны. Может, даже моим именем назовут какую-нибудь речушку или лесок. Поймите, моя нынешняя жизнь черепа выеденного не стоит! А сколько еще долгих и нудных веков мне прозябать здесь в одиночестве и непонимании, на диете из амазонок… Потом наступит старость, дряхлость. Вспомнить нечего будет. Я стану безымянным прахом, как мои предки, и никто не всплакнет обо мне, никто не вспомнит. Я так не хочу!
– Тоска, – согласился добрый Зелг, потрясенный до глубины души обрисованной пауком картиной. – Но зачем вам наше войско? Что мешает вот прямо сейчас и отправиться в путь?
Кехертус огорченно присел на всех лапах.
– Разве не очевидно, что этот жестокий мир жаждет моей смерти? Мне нужен надежный союз , и союз с тем, у кого нашли дружескую поддержку многие странные существа. Я все продумал и взвесил. Только на фоне вашей компании я не стану слишком выделяться. Э?
Герцог подумал, что это комплимент, но комплимент сомнительный. А еще он с трудом мог представить себе, как станет управляться со столь своенравным и могущественным созданием и как тот найдет общий язык с остальными. Нет, невозможно.
– Послушайте, – быстро сказал он. – Я разделяю ваше горе, но только по первому пункту. Давайте договоримся, что я помогу вам выбраться отсюда живым и скрою этот факт от амазонок. А дальше – ступайте куда хотите. Это уже другая история.
Паук негодующе приподнялся на задних лапах и ревниво заявил:
– Мессир, вы не представляете, от чего отказываетесь. Ваших амазонок еще в помине не было, как и прочих прямоходящих, а мои предки уже охотились на все, что шевелится.
Он уполз в темноту, и оттуда до герцога доносился его обиженный голос:
– Знал, что с людьми трудно договориться, знал. Но не представлял, что это так сложно.
Он снова появился в круге света, держа в передних лапах увесистый мешок, сплетенный из паутины. Мешок он бросил к ногам Зелга.
– Вот – золото! Вы, люди, его боготворите. Предлагаю сделку. Кехертус платит, и платит щедро, а вы его берете с собой в качестве спутника.
Некромант с удивлением оглядел подношение. Золотые монеты и украшения тускло просвечивали сквозь прозрачный материал паутины. Думгар непременно бы оценил этот дар, ибо в сундуке амазонок сокровищ было даже на самый поверхностный взгляд меньше. Но не золото решило исход дела.
Зелг вспомнил внезапно и совершенно отчетливо, как его собственная матушка пророчила ему скучную
и унылую будущность. Представил, что теперь бы он сидел на кафедре и проверял гоблинские сочинения; ежедневно обедал в мерзкой харчевенке и экономил на всем, чтобы однажды жениться по расчету и взять приличную девицу с приличным приданым. Он вообразил себе жизнь без Думгара и доктора Дотта, лекарственной бамбузяки и мугагского вина; костеланг скелетов, хлопающего над головой черного с серебром знамени Кассарии и сладкого вкуса победы на потрескавшихся губах; без Такангора, и Карлюзы, и мумии дедушки. Без Бумсика и Хрюмсика, наконец. Без веснушек и голубых глаз?!! Врагу не пожелаешь такой судьбы.
– У нас дисциплина, – сказал он строго. – Дружеские, уважительные отношения, взаимовыручка, но при этом жесткие требования ко всем без исключений. И от меня вам не удастся избавиться так же легко, как от вашей маменьки.
– Далась вам моя маменька! – вскричал довольный паук. – Считайте, что это моя справедливая сыновья месть за папеньку. Пришел домой после тяжелого трудового дня, усталый и сонный, был коварно убит и скушан супругой – без всяких угрызений совести, между прочим. Каково? Что бы вы делали на моем месте?
С точки зрения биологии, если что-нибудь вас кусает либо грызет, оно скорее всего женского рода.
Скотт Круз
– Наука при всех ее успехах еще не пришла к выводу, что нужно делать в подобных ситуациях…
– А ведь он ее любил, всю душу в это понятие вкладывал. Я вам больше скажу…
– Вот что, – решительно прервал его Зелг, – давайте оставим хотя бы несколько тайн на долю других исследователей. А мне вполне достаточно того, что я сегодня узнал о семейной жизни пауков.
– Так мы договорились?
– Да, договорились. Только как быть с амазонками? Они, видите ли, ждут меня снаружи.
