Текст книги "Мечта каждого мужчины"

Автор книги: Виктория Шарп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Ха! Попробовали бы они досаждать тебе! Нет, радость моя, ты зря опасаешься чего-то подобного. Они будут шушукаться за твоей спиной, обсуждать тебя, выискивать недостатки, но никогда не посмеют подойти к тебе и сказать какую-нибудь гадость.

– Почему же?

– Потому что, – с жесткой усмешкой ответил Филипп, – здесь все знают, что я не прощаю подобных вещей. За оскорбительные выходки девиц ответят их братья и отцы. Я предприму все усилия, чтобы подорвать их бизнес или, если получится, даже довести до разорения. Я – честный деловой партнер, моя репутация в этом плане безукоризненна. Однако я очень злобный и мстительный тип, который не прощает оскорблений. И об этом здесь все знают.

– Да-а? – протянула Виола, бросив на него недоверчивый взгляд и немного поежившись. – И что же, ты уже многих… успел разорить?

– Вообще-то еще никого, – рассмеялся Филипп. – Но репутация у меня именно такая. Как говорится, не важно быть, а уметь прослыть. Смотри же, радость моя, – он шутливо погрозил Виоле пальцем, – не подорви мою замечательную репутацию. А то сболтнешь кому-нибудь из моих деловых партнеров, что на самом деле я очень отходчивый, добрый и незлопамятный. И все многолетние труды моего имиджмейкера пойдут прахом!

– Все с тобой ясно, Филипп Ланже.

Виола чувствовала себя польщенной. Филипп ничего не скрывал от нее, он рассказывал ей даже такие вещи, которые рискованно сообщать людям, не являющимся членами семьи или близкими друзьями. Не говорит ли это о том, что ее, Виолу, он считает самым близким себе человеком, что он безгранично доверяет ей? Безусловно! И от сознания этого факта на душе у Виолы было так радостно, что ей хотелось расцеловать весь мир, включая тех злобных девиц в гостиной. И, правда, за что на них сердиться? Им можно только посочувствовать: ведь им не достался такой замечательный мужчина, как Филипп Ланже. Он достался ей, Виоле, причем без всяких усилий с ее стороны. И за это ей даже было немного совестно. Виоле казалось, что она ничем не заслужила такой щедрый подарок судьбы. Но так уж устроена земная жизнь, что и плохое, и хорошее достается людям не по заслугам, а по тому принципу, который в математике называется случайным совпадением чисел.

14

На другой день Виола обнаружила в крупнейшей из местных газет фотографию, на которой они были вместе с Филиппом. Под снимком помещалась заметка, в ней рассказывалось, что преуспевающий наследник одной из самых влиятельных фамилий штата Филипп Ланже после нелегких многолетних поисков, наконец, выбрал себе невесту. Его выбор стал полной неожиданностью для общества, можно сказать, настоящей сенсацией, ибо он женится на девушке не только не из своего круга, но еще и северянке.

Виола с интересом прочитала, что это первый такой случай в семействе Ланже. Оригинал Филипп, который всегда ориентируется только на собственное мнение, решился нарушить двухсотлетнюю традицию. Правда, писалось в заметке, оправданием ему может служить то обстоятельство, что покойная бабушка его избранницы была южанкой. Так что, на самом деле, все закономерно. О том же, что бабушка Виолы не была потомственной южанкой, автор заметки тактично умалчивал.

В первый момент заметка раздосадовала Виолу: она терпеть не могла привлекать к себе внимание зевак. Однако на фотографии она выглядела такой лапушкой, такой красавицей, что вскоре ее досада прошла. По крайней мере, никто не скажет, что у Филиппа Ланже от долгого перебора невест замылился взгляд и он женится на каком-то крокодиле. И потом ведь Филипп сказал, что ей надо привыкать к вниманию прессы и что таких заметок будет еще много. Поэтому она должна с самого начала воспринимать все спокойно, без эмоций.

В этот день, воскресенье, Виола виделась с Филиппом совсем недолго. Рано утром ему предстояло лететь в Атланту на какую-то важную деловую встречу, и он хотел отдохнуть перед дорогой. Вернуться он планировал в среду. Остаток недели Филипп собирался посвятить походам по магазинам вместе с Виолой и Натали. До свадьбы оставалось меньше месяца, и им нужно было много чего купить к этому ответственному дню. А пока Филипп предложил девушкам составить список гостей и начать рассылку приглашений. Большую часть этой работы взяла на себя Натали: ведь Виола никого здесь не знала. Со своей же стороны Виола собиралась пригласить всего несколько человек: родителей, кое-кого из родственников и подруг.

В понедельник Виола с Натали купили красивые пригласительные открытки, которые Натали собиралась подписывать весь вторник. Виола вызвалась помочь ей, но Натали сказала, что справится сама и что лучше, когда приглашения написаны одним почерком. Тогда, не желая мешать ей, Виола решила остаться в этот день дома.

Поднявшись с постели в одиннадцатом часу, она привела себя в порядок, выпила кофе и уселась в кресле возле телефона. Первым делом Виола собралась позвонить родителям: обрадовать их счастливой новостью, а затем обзвонить по очереди всех подруг. Она решила, что так будет лучше – сначала рассказать все по телефону, а уж потом рассылать официальные приглашения. К тому же она знала, что и родителям, и подругам захочется узнать как можно больше подробностей ее романа с Филиппом. Виола не хотела отказывать им в этом удовольствии, тем более что теперь ей было не нужно волноваться по поводу огромного счета за междугородние переговоры. Ведь для Филиппа Ланже это такие мелочи! И это было просто замечательно. Не считать деньги, не тревожиться из-за всяких мелочных расходов… о таком счастье Виола даже мечтать не могла.

Забравшись с ногами в кресло, Виола сняла трубку и начала набирать рабочий номер отца. Однако ей пришлось прерваться, потому что в дверь внезапно позвонили. Недоуменно пожав плечами, Виола соскочила с кресла и пошла в прихожую. Все еще витая в облаках, она машинально открыла дверь, не посмотрев в глазок. И оторопело застыла на пороге, увидев Кевина Гилфорда. Вот уж кого она меньше всего ожидала сейчас увидеть, тем более у себя дома. За последние недели Виола вообще забыла про существование некоей неприятной личности по имени Кевин Гилфорд. И сейчас она была так изумлена, что даже не догадалась захлопнуть дверь перед его носом или сказать, чтобы он убирался.

– Привет, Виола, – проговорил Кевин, глядя на нее каким-то странным, неуместно торжественным взглядом. – Не ожидала меня увидеть, да? Понимаю. Однако не торопись выпроваживать меня или закатывать истерику. Я пришел не просто так, а по делу. По очень важному делу, – многозначительно уточнил он.

Виола недоуменно пожала плечами.

– По делу? Что еще за штучки, Кевин? Какие у нас с тобой могут быть общие дела?

– Ты не поверишь, но могут, – убежденно заявил он. – И я настоятельно советую тебе выслушать меня. Для твоей же пользы, Виола, поверь мне.

– Ладно, говори.

– Скажу. Только сначала впусти меня в дом. Не бойся, я не собираюсь приставать к тебе. К тому же это было бы крайне неблагоразумно с моей стороны, потому что твой ближайший сосед сегодня находится дома: вон он, возится с цветами в саду.

Виола посмотрела в ту сторону, куда указывал Кевин. Действительно, владелец соседнего коттеджа увлеченно работал в саду. И потом, было непохоже, чтобы Кевин собирался взяться за старое. Уж очень деловой вид у него сегодня был, и алкоголем от него совсем не пахло.

– Ну что ж, проходи, – сказала Виола, впуская Кевина в дом. – Послушаем, что такого важного ты собираешься мне сказать.

В сопровождении Виолы Кевин прошел в гостиную. Его взгляд упал на газету, которая все еще лежала на столе, и по его губам скользнула недобрая усмешка.

– Значит, готовишься к свадьбе? А как же насчет того предупреждения, что ты получила десять дней назад? Выходит, ты решила его проигнорировать? Рассудила, что все это так, невинные шуточки, которым не стоит придавать значения? – Он укоризненно покачал головой. – Весьма неблагоразумное решение, дорогая моя Виола.

– Так, значит, это ты прислал мне то гадкое анонимное письмо?! – изумленно воскликнула Виола. – И ты… ты еще имеешь наглость в этом признаваться?!

– Ты не поверишь, но имею, – с вызовом ответил Кевин. – Потому что… – он сделал многозначительную паузу, – у меня с собой есть кое-что такое, что заставит тебя последовать высказанному в письме совету.

– То есть порвать отношения с Филиппом Ланже и убраться в Филадельфию? Интересно! Ну и что же это такое, скажи на милость? Чем ты собрался меня шантажировать, Кевин? Ведь это шантаж, я права?

– Ты абсолютно права, Виола, – ухмыльнулся он. – Да, я собираюсь тебя шантажировать. А чем… сейчас узнаешь.

С этими словами Кевин вытащил из кармана куртки несколько фотографий и аккуратно разложил их по столу. Виола посмотрела на снимки… и почувствовала, как по ее спине пробежал неприятный холодок. На всех фотографиях была она. Причем полностью обнаженная. На одном снимке она лежала на кровати, вытянувшись во весь рост в ворохе смятых простыней. На другом она была на той же кровати, но только не лежала, а сидела и курила сигарету. На третьем она стояла у окна, на четвертом сидела в кресле с бокалом вина… и так далее.

– Что это за чертовщина? – Виола хмуро посмотрела на Кевина. – Откуда у тебя эта мерзость?

– Как? Ты не помнишь? – насмешливо спросил он. – Ну же, моя красавица, напряги память! И посмотри внимательнее на фотографии. Разве ты не узнаешь этой комнаты? Это же тот самый гостиничный номер, где мы когда-то занимались любовью!

– Я узнала этот номер. Однако я что-то не припомню, чтобы ты меня там фотографировал.

– Возможно, что и так. – Кевин философски пожал плечами. – Ты вполне можешь не помнить этого. Потому что в тот вечер ты вообще мало что соображала. Ты была пьяна, и к тому же я подмешал тебе в спиртное наркотик.

– Наркотик?!

– Да. В наше время существует много различных таблеток, которые заставляют человека не осознавать происходящее. Под действием одной такой таблетки ты в тот вечер выкидывала такие штучки… – Кевин причмокнул губами. – Впрочем, это было не главное. А главное – это то, что я смог тебя беспрепятственно сфотографировать. На память, для своей домашней коллекции. В этой коллекции у меня сейчас скопилось больше сотни таких фотографий. И ни одна из девушек, которых я фотографировал, даже не догадывается, что у меня остались ее эротические снимки. Кстати сказать, твои снимки – еще самые невинные в моей коллекции. Другие девушки сняты в куда более развратных позах… Однако и таких невинных снимков будет достаточно, чтобы вызвать настоящий скандал. Представь, какую бурную реакцию вызовет у знакомых Филиппа Ланже такая миленькая посылочка, полученная накануне вашей свадьбы. Думаю, эффект будет еще тот!

– Ты хочешь сказать, что собираешься разослать эти мерзкие фотографии знакомым Филиппа? – медленно спросила Виола, не веря своим ушам. – А я-то думала, ты пришел вымогать у меня деньги.

– В обмен на негативы? – Кевин посмотрел на Виолу с гаденькой улыбкой и отрицательно покачал головой. – Нет, моя прелесть, ты ошибаешься. У меня нет ни малейшего желания угодить в тюрьму за шантаж. И потом это было бы… слишком просто. Мне не нужны твои деньги, Виола. Мне нужно кое-что другое.

– И что же тебе нужно, скотина? – с ненавистью спросила она.

– Чтобы твоя свадьба с Филиппом Ланже не состоялась, – ответил Кевин с мстительной улыбкой, глядя ей в глаза. – Да, черт подери, именно это мне и нужно! Чтобы ты рассталась с Ланже, чтобы ты навсегда убралась из этого города и не мозолила мне глаза, чтобы я больше никогда, никогда не слышал о тебе! Потому что… – произнес он сдавленным от бешенства голосом, – потому что я ненавижу тебя, Виола Паркер. Ненавижу до помутнения мозгов, дьявол тебя разрази!

Виола посмотрела на него изумленно.

– Ты ненавидишь меня, Кевин? Но за что же?! Что я тебе сделала?! Ведь это ты причинил мне зло, а не я тебе!

– Я не знаю, за что я тебя ненавижу. Не знаю, сам не могу понять. Однако это так, и я ничего не могу с собой поделать. Ненависть к тебе просто душит меня, отравляет мне существование. Я целыми днями думаю только о тебе, не могу переключиться на другую тему. Ты даже стала мне сниться, черт бы тебя подрал! И потом, – добавил он, гневно сверкнув глазами, – дело не только в тебе, но и в этом богатом ублюдке Филиппе Ланже. Его я, пожалуй, ненавижу еще больше, чем тебя.

– Господи, а его-то за что?!

– За что? За то, что он богат, успешен, хорош собой! За то, что он живет в роскошном особняке – настоящем дворце, рядом с которым мой дом кажется жалким сараем! По-твоему, этого не достаточно, чтобы ненавидеть?

– Но Филипп Ланже ничего тебе не сделал!

– Не сделал? – Кевин саркастически рассмеялся. – А то, что он выкинул меня из твоего дома, как паршивую собаку, это, по-твоему, мелочи? Так, житейские пустяки? Этот ублюдок унизил меня, оскорбил, смешал с дерьмом! А все почему? Потому что у него есть деньги и власть! Только поэтому, а вовсе не потому, что он так крут!

Виола бросила на него недоуменный взгляд.

– Подожди, Кевин, о чем ты говоришь? Деньги… но ведь твоя семья тоже была состоятельной…

– Вот именно, что была, – со злостью процедил Кевин. – А теперь от нашего богатства остались одни огрызки.

– И в этом, конечно же, виноват Филипп Ланже!

– Нет, – Кевин досадливо поморщился, – в этом виновато мое невезение. Года полтора назад, чтобы поправить дела, я стал играть в казино. Сначала мне чертовски везло, и я увлекся, втянулся в это дело. Но потом, в один злосчастный вечерок, судьба сыграла со мной жестокую шутку. За какие-то два часа я все проиграл: машину, банковские сбережения, бабкино наследство… У меня не осталось ни одного доллара своих денег! А все почему? – Он сделал многозначительную паузу и торжественно, убежденно изрек: – Потому, что я нормальный, живой человек, а не бесчувственная машина, как твой разлюбезный Филипп Ланже.

Кевин бросил на Виолу обвиняющий взгляд, будто это она была виновата во всех недостатках ненавистного ему человека. Потом закурил и, нервно расхаживая по комнате, продолжал:

– Сколько раз, посещая казино, я встречал его там. Он тоже играл… но ни разу не увлекся, ни разу не вошел в азарт! Он всегда, всегда действует осторожно и расчетливо, всегда продумывает каждый свой шаг. И ему всегда и во всем чертовски везет. И за это я больше всего ненавижу его. Это несправедливо, черт подери! – воскликнул Кевин, в бешенстве топнув ногой. – Несправедливо, что одним достается все, а другим ничего! Филиппу Ланже всегда, с самого рождения во всем везло. Даже то несчастье, что случилось с его старшей сестрой, в конечном счете обернулось ему на пользу. Да, только на пользу, – повторил Кевин, с циничной ухмылкой посмотрев на Виолу. – Потому что благодаря смерти сестры ему достались все семейные сбережения. Он в двадцать лет стал себе хозяином, и никто, ни одна скотина не осмеливалась сказать ему слово поперек. Он всегда делал то, что хотел. А я, – с горечью добавил Кевин, – должен постоянно выслушивать нравоучения своего папаши, мерзкого, сварливого старикашки, которому уже пошел седьмой десяток, а он даже не собирается помирать. Я должен все время себя в чем-то ограничивать, делать то, что мне не нравится, отчитываться в каждом потраченном центе. А все потому…

– …Что ты невезучий человек, – с сарказмом закончила Виола.

– Да, – Кевин кивнул, – именно поэтому. Вот и сейчас мне снова не повезло. Ты выбрала Филиппа Ланже, а меня без сожалений послала к черту. Но в этот раз я не позволю ему одержать надо мной верх, – заявил Кевин, угрожающе сощурив глаза. – Ему придется расстаться с тобой… или он станет посмешищем всей Саванны. Если ты, Виола, немедленно не уедешь из города, я разошлю твои эротические фотографии всем его знакомым, деловым партнерам, журналистам… словом, всем, кому только можно. И посмотрим, как это понравится мистеру Ланже. В любом случае, – с гаденькой улыбкой прибавил Кевин, – ваша свадьба будет расстроена. Филипп Ланже никогда не женится на девушке, которая позволила сфотографировать себя в непристойном виде.

– А ты не боишься, что я сейчас позвоню ему и расскажу про твои угрозы? – с вызовом спросила Виола. – Почему бы и нет? Ведь мне все равно нечего терять! Филипп не женится на мне… так почему бы мне, по крайней мере, не отплатить тебе той же монетой? То есть испортить твою жизнь, как ты испортил мою!

Видимо, Кевин не ожидал такого поворота событий, потому что какое-то время растерянно молчал. Но потом гаденькая улыбка вернулась на его лицо, а в глазах снова появилась уверенность.

– Бесполезная затея, милочка. Ты ничего не выиграешь, если расскажешь про мой визит Ланже. Когда он увидит эти фотографии, он станет презирать тебя до глубины души. А насчет того, что он может испортить мне жизнь… зачем ему это надо? Скорее, он должен благодарить меня за то, что я открыл ему на тебя глаза. Он-то, наверное, считает тебя порядочной девушкой. А ты оказалась развратницей. Да еще и легкомысленной к тому же, потому что ни одна здравомыслящая женщина не позволит мужчине фотографировать себя в таком виде, если он ей не муж.

– Я расскажу ему, как было дело, и он мне поверит.

Кевин усмехнулся.

– Сомневаюсь. На фотографиях у тебя вполне осмысленный взгляд, и ничто не доказывает, что ты находилась под воздействием наркотика. Филипп Ланже решит, что ты добровольно согласилась, чтобы я фотографировал тебя голой, потому что была в меня безумно влюблена и не смогла отказать. И потом, что он может мне сделать? Я ведь тоже не осел, Виола. Сейчас, выйдя от тебя, я поеду прямиком к своему адвокату. И предупрежу его, мне могут грозить неприятности со стороны Филиппа Ланже. Из-за фотографий бывшей подружки, которых… у меня нет. И никогда не было.

– Что?!

– Из-за фотографий, которых у меня никогда не было, – с улыбкой пояснил Кевин. – Потому что тогда, шесть лет назад, я отдал их тебе вместе с негативами. А потом их у тебя украли… и теперь кто-то названивает тебе с угрозами, что выпустит их в свет. Но я-то здесь совершенно ни при чем! И ты, дорогая моя Виола, не сможешь доказать, что я лгу. А как ты докажешь, что фотографии и негативы были у меня? Ну ответь мне: как? Твои слова против моих слов. А доказательств чьей-либо правоты нет. Вздумай ты подать на меня в суд, ты не выиграешь это дело, только опозоришься. Ведь тебе придется представить на суде эти фотографии, которые я тебе любезно оставляю. Это дойдет до прессы, поднимется шумиха… и твоя будущая карьера адвоката накроется медным тазом. Кто же захочет обращаться к адвокату с таким моральным обликом, да еще и продувшему собственный процесс? – Кевин расхохотался, довольно потирая руки.

– И ты надеешься, что тебе удастся разослать фотографии, нигде не наследив?

– Я надеюсь, – многозначительно произнес Кевин, – что мне вообще не придется их рассылать. То есть, что они и пленки так и останутся лежать в надежном месте, куда я их спрятал и где их никто не найдет. Но это, разумеется, при том условии, что ты порвешь с Ланже и уедешь отсюда. Если же ты не сделаешь этого, я разошлю снимки. И черта с два ты докажешь, что это моя работа! Если же ты прямо сейчас обратишься в полицию, ты опять-таки ничего не выиграешь. В любом случае Филиппа Ланже ты потеряешь. Так не лучше ли тебе потихоньку убраться отсюда?

– А кто мне даст гарантию, что ты когда-нибудь потом не выпустишь эти снимки в свет? – подозрительно спросила Виола.

– Я, – ответил Кевин. – Я даю тебе такую гарантию. Потому что, черт подери, мне и самому не хочется быть втянутым в неприятную историю. И потом, ты ведь сама понимаешь, что это только с Филиппом Ланже все так сложно. А будь на его месте другой мужик, ему было бы плевать на такие фотографии. В конце концов, это всего лишь невинная, банальная эротика, которой никого не удивишь в наше время. Но для Филиппа Ланже это не пустяки. Человек его положения не может позволить себе жениться на девушке с запятнанной репутацией. И в этом заключается мой главный козырь.

Виола посмотрела на него с нескрываемым отвращением.

– Какой же ты все-таки подонок, Кевин Гилфорд! Ты вот тут говорил, что тебе не везет в жизни, что судьба к тебе несправедлива… А, по-моему, она к тебе еще очень милосердна! Ты заслужил гораздо больше неприятностей, чем имел до сих пор. И вот увидишь, Бог тебя еще накажет. Ты никогда не будешь богат, успешен и счастлив. Ты всегда будешь жалким неудачником, всегда будешь завидовать таким людям, как Филипп Ланже, и никогда не поднимешься…

– Замолчи, дурочка! – гневно перебил ее Кевин. – Подумай лучше, как исправить свою незавидную судьбу! И вообще мне все это уже надоело. Я сказал, что хотел, а теперь я ухожу. И… даю тебе одни сутки, чтобы собрать чемодан и смыться отсюда. Если послезавтра ты все еще будешь здесь, я начинаю действовать. – С этими словами он резко отвернулся от Виолы и направился к дверям.