Текст книги "Сильнее жизни - 2 (СИ)"

Автор книги: Виктория Щабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

   Я чувствовала жар, исходящий от него, слышала бешеный стук его сердца. Он был напуган, но не паниковал, чудом сохраняя присутствие духа. Пульсирующая в венах кровь почти оглушала, но не она влекла меня. Там, глубоко внутри, было то, что не подавалось описанию. То, за что демоны готовы на все. То, чего сейчас так не хватает мне. Его Anima. Дающая непередаваемое ощущение жизни, силу и способность чувствовать. Такая близкая, что казалось, достаточно протянуть руку...

   Моя рука невольно прошлась вверх, по его груди, проникла в вырез рубашки, и сдавила горло. Подняв на него глаза, я встретила его взгляд, настороженный и упрямый, говорящий о его готовности встретить любое испытание, любую боль, и с честью умереть... Умереть, но не позволить себя запугать или сломить.

   Я отступила, и, слыша топот приближающихся шагов, улыбнулась. В конце концов, кто говорил, что Ангелы должны жить вечно? Особенно ангелы, побывавшие в аду?

X

   – Надеюсь, ты навсегда запомнишь эту минуту, – успела шепнуть я за мгновение до того, как к нам ворвались. Отчетливо ощутила, пули, разрывающие плоть, входящие в тело. Жаль что я не демон... Все могло бы закончиться прямо сейчас...

***

   – Какого хрена здесь творится? Ты совсем ополоумел? – Медведев подскочил к Рогозину с явным намерением привести его в чувство. Но, заметив, как тот моргнул и, на миг, зажмурившись, тряхнул головой, понял, что с приятелем все в порядке. Кажется, они успели вовремя.

   – Все нормально, Медведь. Как видишь, я все еще жив и здоров, – лейтенант сел на стол, и взлохматив рукой короткие волосы, посмотрел на лежащую на полу женщину, – готова?

   – Еще бы! – растянулся в довольной улыбке еще один из вбежавших в комнату, – ты же знаешь, я редко промахиваюсь.

   Его светло-голубые глаза презрительно сузились, стоило ему увидеть убитую:

   – Вот тварь! Как она смогла выбраться из пантакля?

   – Спроси что-нибудь полегче, – скривился Рогозин, пытаясь отвести взгляд от Ждановой, и понимая, что не в силах этого сделать. Он чувствовал странную слабость, словно ее прикосновения лишили его последних сил. Но это было просто невозможно, даже если она демон... А чем еще она могла быть? Конечно, демон. Но даже если так, они не высасывают из жертвы силы, разве что суккубы. Но она не суккуб, в этом он был уверен. Она лежала на боку, голова покоилась на вытянутой руке. Ее израненные пальцы со сломанными ногтями выглядели такими хрупкими на фоне грязно-серого пола.

   – Ты чего? – заметив его движение, Медведь постарался одернуть приятеля, но тот, увернувшись от него, подошел к убитой, и опустился на колени:

   – Она точно мертва? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил он.

   – Я же сказал, – в голосе стрелка проскользнула легкая обида, – с такого расстояния просто невозможно промазать.

   – Я знаю, Борис, но все же, – его рука потянулась к ее лицу и замерла над ним не решаясь дотронуться. Он мог бы поклясться, что она была холодная. Нет, просто ледяная, ему не нужно было прикасаться к ней, чтобы это почувствовать.

   – Эй, если ты закончил, нам нужно убрать ее отсюда. Сам понимаешь, мы не можем здесь задерживаться. В любой момент может поступить вызов.

   – Да, конечно, – Рогозин убрал руку и стал подниматься, когда почувствовал на своем запястье ледяное прикосновение.

   – Уже уходите? – ее мелодичный голос слился с воплями товарищей и звуками выстрелов, впрочем, не достигших цели. Рогозин был прямо на линии огня, загораживая собой Карину. Он чувствовал ее всем телом, холод пробирал его до костей, и он едва подавил волну дрожи. Через мгновение с удивлением понял, что готов клацать зубами от холода, – заметьте, лейтенант, сейчас вашей жизни угрожают только ваши товарищи.

   – Отпусти его, тварь, – рявкнул Медведь, стараясь прицелиться как можно точнее, чтобы снять демона одним выстрелом в голову.

   – Опусти ствол, – парировала "тварь" с мягкой улыбкой. Казалось, и Медведев сам удивился внезапно пришедшей мысли, о том, что все это её развлекает.

   – Я похож на идиота?

   – Да, – женщина снова улыбнулась, и на миг Медведь решил, что она над ними просто издевается, – если все еще надеешься убить меня из своей пушки, – спокойно, не дергайся, мое терпение и так на исходе.

   Последняя фраза была предназначена Рогозину, который, предположив, что демоница отвлеклась, решил попытаться освободиться. Но это было невозможно. Карина стояла сзади, и без малейшего усилия удерживала высокого, крепкого мужчину. Ее руки лежали на его плечах, и он с ужасом понял, что не в силах ими даже пошевелить. Он вообще не чувствовал своих рук. Паралич начинался у шеи и заканчивался в области коленей. Неужели это навсегда? И он так и останется на всю жизнь – беспомощным и обездвиженным?

   – Не волнуйся, – словно прочитав его мысли, произнесла Карина, – скоро паралич пройдет, и ты снова вернешься к старой жизни – будешь бегать за демонами, ловить людей, устраивать им допросы – в общем, поддерживать порядок и защищать мир во всем мире. Только сначала, тебе придется помочь мне отсюда выбраться.

   – Лучше сразу прикончи меня, – с трудом произнес Рогозин, сделав безуспешную попытку дернуть плечами.

   – Зачем же так быстро? – удивилась Карина, – ты проживешь долгую и счастливую жизнь, и умрешь глубоким стариком в окружении детей и внуков. Если, конечно, тебе придет в голову когда-нибудь ими обзавестись.

   – Заткнись!

   – Как грубо! – сделав вид, что обиделась, я слегка надула губки, и закатила глаза. Впрочем, мне не приходилось больше притворяться – эта затянувшаяся нелепая ситуация уже давно стала меня раздражать. Но намереваясь свести число ненужных жертв к минимуму, я продолжала – твои пули – это больно. Очень больно. Они входят в тело, рвут сосуды, ломают кости, и мне приходится тратить много сил, чтобы исцелиться. Но это не смертельно. Для меня не смертельно, чего не могу сказать о тебе. Если твой товарищ выстрелит, он промахнется, наверняка. Пуля войдет в твою шею, и, ударившись в позвоночник, пройдет мимо него, повредив спинной мозг. Возможно, ты выживешь, и у вас появится слабая надежда снова меня скрутить. Но какой ценой? Готов ли ты на всю жизнь остаться инвалидом, зная, что где-то там, в этом огромном мире, существую я. И я жива, не смотря ни на что, а ты почти мертв?

   – Сука! – Рогозин скрипнул зубами, но моя короткая речь видимо, возымела действие. Ребята больше не пытались стрелять, а лейтенант стоял спокойно. Надеюсь, они соображают быстрее, чем их друг леденеет. Как же хрупко человеческое тело. И в этом сейчас для меня главная проблема.

   – Не стоит меня оскорблять. Сдаться сейчас – не значить проиграть, поверь мне, – я снова подалась к нему, вдыхая чистый, почти неземной аромат. Теперь я понимала, как демоны могут выбирать себе жертв – они их просто чуют. Душа каждого человека это уникальное, ни с чем, ни сравнимое чудо, и чем она чище, тем больший интерес представляет. Этот лейтенант мог меня не опасаться, но... Как же соблазнительно выглядела душа человека, живущего идеалами. Таких сейчас не часто можно встретить, – я тебя освобожу, если твои друзья перестанут в меня целиться.

   – И что дальше? – вмешался Медведь, до этого видимо обдумывая свой следующий ход, – позволить тебе уйти? Взять на душу такой грех?

   – Сейчас в твоей голове происходят любопытные умственные процессы. Некоторые называют это мышлением, но глядя на вас, ребята, я уже так не думаю. Докажи, что ты можешь мыслить здраво. Не рискуй своими людьми. Это того не стоит. Я обещаю, что не трону никого из вас.

   – Верить чертовому демону? – Медведев не сдержался от усмешки. Вся эта ситуация казалась ему абсурдной.

   – Когда-то же нужно начинать верить. Почему бы не демону, держащему в руках жизнь твоего друга? Подумай сам – я выбралась из ловушки, и у меня было полно времени, чтобы уничтожить лейтенанта. Но почему-то не сделала.

   Взгляды вооруженных мужчин устремились к Рогозину, и я подавила улыбку, когда ему пришлось кивнуть.

   – Советую побыстрее принимать решение иначе лейтенант может не выдержать, – предупредила я..

   – Ты же сказала, что не тронешь его! – рев Медведя дал мне понять насколько хрупким может оказаться наше вынужденное "перемирие".

   – И повторяю это, – я кивнула, – но пока он рядом – мое тело его убивает. Непроизвольно я могу стать причиной смерти твоего друга. Человеческий организм не в силах этого выдержать. И с каждой секундой мне труднее себя контролировать.

   Медведь, наконец, сообразил всмотреться в измученное лицо лейтенанта с посиневшими от холода губами, и старший с ужасом понял, что волосы лейтенанта покрываются инеем.

   – Спрячь ствол, – приказал он Борису.

   – Ты уверен? – мужчина все еще целился в меня, словно не теряя надежды на один удачный выстрел.

   – Это не обсуждается! – повысил голос Медведь, и Борис нехотя положил пистолет на пол. Я знала, что у него где-то припрятано еще как минимум парочка стволов, но не стала заострять на этом внимание. В конце концов, несколько секунд боли стоят демонстрации превосходства противнику.

   Спрятав свой пистолет в наплечную кобуру, старший поднял руки в примиряющем жесте, и мне пришлось ему поверить.

   – Можешь отпустить лейтенанта, – тихо и осторожно, словно разговаривая с психопатом, произнес он.

   – Тебе придется его забрать самому, – и, увидев его недоверчивый, полный подозрения взгляд, нетерпеливо пояснила – он не сможет устоять на ногах когда я перестану держать. Тебе придется подхватить своего друга и положить на стол пока он не начнет приходить в себя. Помнишь? Доверие!

   Медведь зло сплюнул, и осторожно двинулся ко мне. Он был прав – меня немного забавляло все это. Ну, должна же у девушки быть какая-то моральная компенсация за их нецивилизованное поведение по отношению к ангелу?

   Наши пальцы соприкоснулись, когда он попытался забрать у меня лейтенанта, но, дернувшись, он подавил дрожь, и больше ничем не демонстрируя своих чувств, здоровяк без труда подхватил Рогозина на руки. В следующую минуту тот оказался лежащим на столе. Я выжидательно посмотрела на Бориса, отчетливо читая на его лице невообразимую массу чувств и желаний, сводящихся к одному – пристрелить эту тварь, то есть меня.

   – Не стоит даже пытаться – я слегка наклонила голову набок, одновременно наблюдая за всеми тремя действующими лицами. Точнее, третье лицо больше не представляло для меня угрозы, по крайней мере, в ближайшие пару часов, а вот эти двое все еще не могли решить – как им лучше меня убить. И пока им не пришло в голову всадить в меня с десяток пуль, а, после применить особый метод месье Гильотена на практике, нужно было что-то решать, и побыстрее.

   – Какого дьявола? Что здесь происходит? – новое действующее лицо было озабочено тем же вечным вопросом. Хотя, в нашем теперешнем антураже он приобрел некий иной смысл. Медведь все еще пытался понять, жив ли его товарищ. Борис застыл с заведенной за спину рукой, видимо, пытаясь извлечь откуда-то еще один пистолет. Я стояла в центре комнаты, с абсолютно безвинным видом, спокойно, даже расслабленно наблюдая за вошедшим.

   Этот мужчина выглядел старше тридцати, скорее под сорок, темный, коротко стриженый шатен, довольно высокий и мощный. Встав на проходе, он полностью загородил дверь, и мне совершенно не хотелось его таранить. Темно-зеленые глаза сузились, когда он, увидел меня. Его пистолет был направлен мне в голову, и я мысленно скривилась, предчувствуя новый всплеск боли. Насколько я знала, Глеб сначала стрелял, а потом уж задавал вопросы. Если оставались еще те, кому их можно было задать.

   – Значит, это и есть та самая тварь? – деловито спроси он у Бориса. Тот кивнул, и, наконец, решившись, достал пистолет. Обидно, а они уже начинали мне нравиться.

   – И чего мы ждем? – поинтересовался Глеб.

   Не ожидала от него такой подлянки. Зачем подначивать и без того не слишком сдержанных и немного злых на меня парней?

   – Она не убила лейтенанта, – пояснил Борис.

   – Так давайте дружно скажем ей спасибо! – усмехнулся Глеб.

   – И как-то смогла выйти из пантакля, – на миг Медведь отвлекся от Рогозина, и, встретившись взглядом с Глебом, нахмурился, – мы пошли с ней на сделку. Свое слово она сдержала.

   – И вы хотите остаться с ней честными до конца? – скривился Глеб, – не знаю, что ты за тварь такая, раз тебя не может сдержать пантакль, но усвой – ты отсюда не выйдешь. Мне плевать, какие обещания ты смогла вырвать у парней. Я тебе ничего не обещал.

   В память ворвались воспоминания нашей последней встречи – Глеб, серьезно раненый и истекающий кровью на руках у Валара. Его успели вовремя доставить в больницу. С тех пор мы не виделись. Я была уверена – он знал о моей смерти. Оставалось лишь надеяться, что события последних лет не превратили его в бездушного подонка. Хотя... разве это должно меня волновать?

   Я знала, что пора с этим заканчивать, вот только не хотелось делать больно старому другу. А ведь когда-то я считала, что мы родня.

   – Ты уверен, что твоя пуля окажется быстрее, чем я? – я приготовилась к броску, когда поняла, что в следующее мгновение он выстрелит. Уклониться от двух первых не составило труда, третья попала в грудь, немного ниже ключицы. Почти не чувствуя боли, я добралась до стрелявшего, и, схватив его за шею, бросила на целящегося в меня Бориса. Оба упали на пол, и, зная, что какое-то время им придется потратить на то, чтобы прийти в себя от удара и встать, обернулась к Медведеву. Он был безоружен, но я все еще видела в нем угрозу. Поэтому, чтобы не получить выстрел в спину, отшвырнула его от себя. Перелетев через стол, тот с грохотом упал на стул, и, разломив его тяжестью собственного тела, оказался в дальнем углу.

   – Лежать! – приказала я пытавшемуся подняться Рогозину, невольно подивившись его глупости и упрямству. Судя по всему, лейтенанту стало плохо с головой. Иначе не представляю, зачем пытаться встрять в драку, где у него нет ни малейшего шанса выжить. Буквально пригвоздив его взглядом к столу, я прошла мимо и встала напротив Глеба. Борис лежал рядом и, судя по всему, был без сознания. Наверное, мне не нужно было этого делать. Почти наверняка, я совершала ошибку. Но это же Глеб, а я даже не могла перед ним открыться

   Я стала на колена рядом, и, потянувшись рукой, легонько коснулась пальцами рассеченной брови. Он отшатнулся, и мои пальцы зависли в воздухе

   – Я тебе не враг, – голос звучал тихо и неуверенно, но он, услышав, удивленно уставился на меня.

   – Кто ты? – такой знакомый вопрос... И я снова не знала, что на него ответить. Наверное, в моих глазах проскользнуло выражение, которое я не успела скрыть. А может быть, не захотела.

   – Береги себя, Глеб, – я встала и, отойдя подальше от него, постаралась переместиться. Теперь это было не так просто сделать, все силы ушли на исцеление. Холод и дрожь стали моими постоянными спутниками.

   Я уловила сбоку движение, но Медведев не смог бы подняться так быстро. Значит, все-таки Рогозин...

   Мне в спину уперся ствол, и до того, как я услышала выстрел, поняла две вещи – он собирается разнести мое сердце в клочья, и у меня совершенно не осталось сил на перемещение.

   Где-то отдаленно послышался протестующий крик Глеба, затем все звуки отошли на задний план. Осталась только я и тихий, с каждой секундой все более неуверенный стук моего сердца... Сердца Карины, которое когда-то смог запустить Михаэль. Неужели вот так и закончится моя вторая жизнь?

   Этот звук... раздражающий, сводящий с ума... сирена... Меня куда-то везут, холодный ветер касается кожи, и я все еще ощущаю сильный холод. Я чувствую, как тонкая игла входит в вену на руке, а на лицо надета кислородная маска. Неужели они не понимают, что все напрасно? Я не смогу, не выдержу. Слишком мало сил. Мне ни за что не исцелить такую рану. Сердце... разве оно все еще у меня есть? Казалось, на его месте огромная дыра. Я чувствовала это, и лишь мысленно усмехалась попыткам врачей спасти жизнь этому телу. Разве я заслуживаю жизни? Второго шанса? Да и вряд ли мне его когда-нибудь дадут. Михаэль не придет... Он меня бросил. Я все испортила, не смогла...

   – Время смерти семнадцать десять. Мертва по прибытии...

   Я свободна! Свободна, не скована телом, не связана клятвами. Я одна... Мне спокойно и легко, потому что теперь от меня уже ничего не зависит. Исчез гнет ответственности – мертвые никому ничего не должны...

   Ему никогда не мешала темнота, но свет он любил больше. Он прекрасно ориентировался в бесконечных коридорах, без труда обходя суетящихся людей в белых халатах и решивших пройтись пациентов. Нужное ему место находилось в подвале, и он уверенно двинулся туда, совершенно не боясь заблудился. Подойдя к двери с надписью «Морг» он ее открыл и оказался в холодном мрачном помещении. Несмотря на грязно-белый кафель и попытки поддерживать чистоту, и, благодаря паре веселеньких плакатов, висящих на стене, какое-то подобие уюта на рабочем месте, здесь было уныло. Серо. Безнадежно. Он не любил таких мест, и всегда старался их избегать. Но здесь, как говориться, обстоятельства обязывали.

   Разумеется, никакими холодильными камерами здесь даже и не пахло. Точнее, пахло, но совсем другим. Скривившись, он осматривал столы в несколько рядов с накрытыми простынями телами. Он безошибочно нашел нужное, и уже через мгновение оказался рядом с ним. Приподняв заляпанную кровью простынь, он какое-то время изучал лицо умершей:

   – Потерпи, детка. Эта оболочка еще неплохо сможет тебе послужить, – он улыбнулся, слегка коснувшись лица мертвой женщины, наблюдая за тем, как в тело возвращается жизнь. Несколько минут воскрешенное тело сотрясалось в судорогах боли. Внезапно ее глаза открылись, из горла вырвался всхлип, и ему пришлось удержать ее, чтобы не дать упасть со стола.

   – Зачем ты меня оживил? Кто тебя послал? – откашлявшись, женщина, наконец, смогла задать мучающие ее вопросы.

   – Здравствуй, Регина. Давно хотел с тобой познакомиться. Считай, меня своим фанатом. Ах, извини, забыл представиться – меня зовут Самуил.

***

   Я отвела взгляд от веселого и довольно красивого лица молодого мужчины... оболочки, и, наконец, осмотрелась. Уже через секунду отпала надобность в вопросах "Где я" и "Как сюда попала". Я и сама хорошо это помнила. Более чем... Снова посмотрела на ангела, и подивилась его открытому, полному оптимизма и радости лицу.

   – И в чем подвох? – спросила я, давя в себе желание обернуться назад, туда, где я это чувствовала, лежал мой сосед по несчастью. Остальные были на некотором отдалении от меня, и я не ощущала их присутствие настолько остро.

   – Подвох? – с лица Самуила сошла искренняя улыбка, и он показался чем-то озабоченным. Потом снова посмотрел на меня, – ах, извини. Я не слишком частый гость на земле. И мне еще многому придется научиться. Надеюсь, с твоей помощью это произойдет быстро.

   – Ты... что? – переспросила я.

   – О, прости, что не пояснил сразу. Меня прислал Михаэль. К сожалению, он не может появляться на Земле. Это... в общем, сейчас не важно. Я все тебе объясню позже. А сейчас тебе нужно уходить отсюда. Не хотелось бы, чтобы кто-то застал тебя здесь, особенно, здешний хозяин. Мне пришлось отвлечь его до того, как он успел покопаться в твоей оболочке

   Я проследила за его взглядом и невольно вздрогнула – неровный надрез, идущий вдоль груди вниз, скоро должен был исчезнуть. Я чувствовала биение живого сердца, что снова возвращало меня в мир живых и ставило новую задачу – найти какую-нибудь одежду, чтобы не смущать ангела своим видом. Хотя, – я снова бросила взгляд на него, похоже, здесь была смущена только я. К счастью.

   – Мне нужно в душ, – я отказалась от помощи Самуила и сползла со стола, – и что-нибудь на себя накинуть. И для начала, место, где все это можно было бы сделать. Желательно, чтобы там не пахло дымом, было тепло и безопасно.

   Я завернулась в простынь, стараясь не замечать пятна крови на ней. Шагнув, поняла, что переоценила собственные силы, и снова облокотилась на стол.

   – Это нормально. Скоро пройдет, – успокоил меня ангел.

   – Надеюсь, – я усмехнулась, представив себя ползущей по ступеням из подвала, а потом по коридорам больницы прямо к выходу, завернутой в простыню, оставляя за собой тонкий кровавый след. Впрочем, с кровью был перебор, откуда ей было взяться, без открытых ран? А вот все остальное было вполне реально, если не получится переместиться как в прошлый раз.

   – Сюда кто-то идет! – предупредил Самуил, – поспеши!

   – Ну, нет! – теперь и я чувствовала приближение человека, слышала его шаги. Но мне совершенно не хотелось убегать. В конце концов, если он пришел завершить начатое, вполне можно дать ему шанс. А может, решил отрезать от меня кусочек в качестве трофея? Хотя, я никогда не слышала, чтобы Глеб увлекался подобным. Но, тогда у меня заканчивались предположения о том, что ему могло понадобиться в морге.

   Дождавшись пока Самуил исчезнет, я снова легла на стол и прикрылась многострадальной простыней. Все-таки, скромность украшает девушку, даже если эта девушка свежий труп.

   Он толкнул дверь и нерешительно вошел в подвал. Такая нерешительность была ему несвойственна. Жаль, что я не могу видеть его лица. Но все же чувствовала тяжелое дыхание, словно ему пришлось долго бежать или с кем-то сражаться. Несколько шагов разделяющих нас Глеб проделал за пару секунд, и я с ужасом поняла, что забыла прикрыть лицо.

   – Этого не может быть, – на своем плече я почувствовала его прикосновение, – это глупо, безумно, ненормально. Она давно мертва, а ты лишь проклятый демон, с ее невероятными глазами. Ты – не она.

   И я не выдержала, понимая, что нарушаю все правила. Возможно, меня никогда за это не простят, но в эту минуту я не прощу себя, если промолчу.

   – Жаль, при жизни ты никогда не называл мои глаза невероятными, Глеб.

XI

   Я смотрела на сидящего напротив меня Глеба. Кто бы мог подумать, что наше первое за столько лет общение состоится в морге, в окружении мертвых тел. И хотя здесь было довольно прохладно, а на мне лишь тонкая простыня, я больше не чувствовала озноба. Наверное, все дело в лечении Самуила. Не знаю, насколько хватит моих сил, но, по крайней мере, в ближайшие дни я не представляла угрозы для людей.

   Исчезнуть... Мне нужно как можно скорее исчезнуть отсюда. Так у меня есть хоть какой-то шанс...

   Охотник держал меня за руку, и его ничуть не смущало то, где мы сейчас находимся. Хотя, насколько я помнила, у Глеба всегда были железные нервы и холодный рассудок. Но это больше меня не тревожило. Я знала, каков он глубоко внутри. Размышляя о том, что, наверное, не так плохо – быть ангелом, я все же не могла отделаться от мысли, что сделала нечто недопустимое. Возможно, это будет стоить мне жизни.

   – Тебя не было пять лет! – его напряженный взгляд старался проникнуть мне в душу. Как хорошо, что она пока еще у меня есть, – где ты была? Что произошло?

   Возможно, именно поэтому я считала свое решение открыться Глебу ошибочным. Он бы никогда не понял, а я не могу позволить себя остановить.

   – Слишком далеко, чтобы надеяться когда-нибудь, вернуться, – совершенно искренне ответила я.

   – Не хочешь об этом говорить? – он нахмурился, и в его глазах промелькнула тревога, – тебе было плохо? Тебя мучили?

   Я понимала, что сейчас пытался сделать Глеб – осторожно выведать у меня, не побывала ли я в аду, и если да, то, как мне удалось оттуда выбраться. Я едва не рассмеялась его детской наивности. Если бы все было так, как он опасался, насколько же проще сейчас мне было.

   – Я жива, и я вернулась, – улыбнувшись, спрыгнула со стола, и тут мне понадобилась помощь охотника, чтобы не свалиться на холодные плиты пола. В прошлый раз "воскрешение" проходило гораздо легче. Но ведь и целителем был сам Михаэль. А сейчас я не знала, сколько пройдет времени пока я смогу полностью восстановить силы, или, хотя бы стоять не шатаясь. Не говоря уже о перемещении.

   – Ты слишком слаба, – заметил Глеб, – я помогу тебе.

   – Не нужно, я сама, – улыбнувшись, снова встала, теперь уже более уверено и вполне успешно. Совсем скоро я буду достаточно здоровой, чтобы не сравнивать себя со своими соседями по несчастью, – мы сможем встретиться, где скажешь. Обещаю, я больше не исчезну.

   – Я тебе верю. Почти, – Глеб усмехнулся, и встал, возвышаясь надо мной. Когда-то это меня пугало. Когда-то я не могла понять, что толкает этого человека на определенные поступки. Теперь я знала, что двигало Глебом. Возможно, он и сам не всегда отдавал себе в этом отчет. Я подавила спонтанное желание проникнуть в его мысли – кое-что в этом человеке для меня должно остаться тайной навсегда.

   – Тогда до встречи, – я улыбнулась, и гордо закинув край простыни за плечо, повернулась к двери. Каюсь, в этом месте было трудно сосредоточиться, и антураж не прибавлял мне оптимизма.

   – Я так не думаю, – я выдохнула, почувствовав на запястье руку охотника. Ну почему с ним всегда так сложно?

   – Что еще? – устало посмотрела на него.

   – Я только что снова тебя нашел. Не считай меня идиотом.

   – Я же пообещала, – наивно возразила я.

   – И я тебе почти поверил. Не знаю, почему ты вернулась, но раз уж это произошло, глаз с тебя не спущу.

   – И каким же образом ты собираешься это сделать? – я искренне удивилась. Но ненадолго. Мне удалось подавить вскрик, когда неожиданно поднятая в воздух, вдруг оказалась закинутой на его плечо.

   – Что ты себе позволяешь? – возмутилась я.

   Переношу наш разговор в другое место, – он хмыкнул, и крепче прижал меня к себе, – потерпи, детка. Мне ты можешь доверять.

   Почувствовав, как от моих неловких попыток начинает соскальзывать простыня, я затихла, с сожалением думая о временах, когда меня носили на руках, а не забрасывали на плечо как мешок с картошкой. Правда тогда я была при смерти или ранена, но все же...

   Мы поднялись из подвала и прошли коридор, вызывая недоуменные взгляды редких пациентов и персонала, в лице тучной медсестры. Что-то дожевывая, она, увидев нас, поперхнулась, и, выпучив глаза, проводила ошарашенным взглядом. Интересно, кто-нибудь додумается, в конце концов, вызвать охрану? Ведь нечасто из морга похищают трупы, да еще таким интересным способом.

   Вопреки моим опасением, охрана не ожидала нас у запасного выхода, и до стоянки мы прошли совершенно спокойно. Подойдя к машине, Глеб открыл заднюю дверь и уложил меня на сидение, предоставляя устраиваться со всеми удобствами. Задержавшись у двери, снял с себя кожаный плащ, и укрыл меня им сверху. Охотник действовал быстро, словно в любой момент ждал, что кто-то попытается его остановить. Впрочем, он был не так уж и неправ. Мы выезжали со стоянки, когда наперерез машине кинулись два охранника. Объехав препятствие, Глеб выровнял машину, и уже через пару секунд мы выехали за ворота больницы.

   – И куда ты меня везешь? – я выпрямилась на сидении, пытаясь одновременно сделать две вещи: снять уже порядком надоевшую простыню, и надеть на себя плащ. В конце концов, он хотя бы имел пуговицы.

   – Домой, – последовал короткий ответ.

   – Прошу прощения? – я откинулась на спинку, закинув ногу за ногу. Глеб мазнул по мне взглядом через зеркало заднего вида и поспешил уточнить, – разумеется, ко мне домой.

   – А! Вот оно что, – протянула я, – пытаясь придумать речь, которая бы не противоречила моей ангельской сущности, но полностью отражала чувства в данный момент, – и зачем?

   Он снова посмотрел на меня в зеркало и улыбнулся:

   – Посмотришь, как я живу.

   Отлично! Неужели он наконец-то решился мне продемонстрировать свое чувство юмора? Как-то не очень вовремя, но я все равно это оценила.

   – Не нужно, – внезапно произнес он, видя, что я прикрыла глаза.

   – Не нужно что?

   – Пытаться это сделать. Ты слишком слаба, и мы движемся с большой скоростью. Ты можешь пострадать. Неужели настолько мне не доверяешь? – мрачно произнес он.

   – Не люблю, когда решают за меня, – призналась я.

   – Прости, – в его тоне не было раскаяния, но почему-то я ему поверила, – я охотник и всегда чувствую, когда противник достаточно слаб, чтобы достойно противостоять мне. Я знаю, что сейчас ты не в лучшей форме и не могу позволить тебе рисковать своей жизнью.

   – Так ты считаешь меня противником?

   – Я никогда не сделаю тебе больно, – уклончиво ответил он.

***

   – Мессир! Мы его доставили, – Артем появился рядом с полукровкой на открытой террасе. Его хозяин и друг стоял, облокотившись на перила, и смотрел на закат. Кровавый отсвет заходящего солнца играл на его нахмуренном лице, делая похожим на дьявола. Таким, каким его рисовало человеческое воображение.

   – Живым? – Валар повернулся к помощнику, и на его лицо упала тень от колоны, развеивая краткую иллюзию, делая снова похожим на человеческое существо.

   – Как вы и приказали. Это было нелегко, – Артем усмехнулся, вспоминая, как им пришлось ворваться в чужой дом буквально через минуту после того, как его покинули высшие из клана Похитителей душ. Забрав то, что они оставили после себя, и, постаравшись, чтобы жертва продержалась нужное время, Артем уничтожил все следы их пребывание в доме врага.

   – Сколько у нас времени? – поинтересовался полукровка.

   – Не много. Он слишком слаб. И если ты заинтересован в том, чтобы они встретились, нужно поторопиться.

   – Тогда чего мы ждем? – полукровка исчез с террасы, и Артем с некоторым опозданием последовал за ним, переместившись прямо в центре огромной комнаты, временно превращенной в лазарет.

   Рядом с постелью, на которой неподвижно лежал пациент, находилось несколько аппаратов, поддерживающих его жизнь. Судя по состоянию, в котором пребывал их гость, жить тому оставалось недолго. На его лице и теле можно было рассмотреть что-то, напоминающее тонкую сеть. С каждым вздохом, она сильнее вдавливалась в кожу, рассекая ее, проникая все глубже. Он уже лишился глаза и части щеки. Левая сторона лица была не видна Валару, но он бы мог поклясться, что и там дело обстояло не лучшим образом, судя по крови, успевшей впитаться в подушку. Тяжелое дыхание вырывалось с губ демона. Было видно, что он испытывает сильнейшую боль, но уже не может кричать, испуская лишь приглушенные стоны каждый раз, когда сеть вонзалась в него глубже.

   – Оригинальное решение, – Валар наблюдал за мучениями демона, понимая, что с каждой секундой они теряют шансы на успешный исход всей операции.

   – Мессир? – он услышал робкое покашливание лекаря, и обернулся к нему, – слишком мало времени. Он не продержится и часа.