Текст книги "Лабиринты тьмы (СИ)"

Автор книги: Виктория Щабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Я выпью тебя, – лицо Анны исказилось гневом, – это лишь вопрос времени – рано или поздно, но ты сдохнешь, как и он, как вы все!

– Сначала тебе придется справиться с этим, – в его руках появилась ампула с зеленоватым раствором, – ты права, я не смогу уничтожить тело той, кого люблю. Но остановить тебя труда не составит.

Женщина, сорвавшись с места, попыталась выбежать из камеры, но не успела. Владыка, крепко схватив ее поперек талии, крепко прижав к себе, вскрыл ампулу, и силой влил ее содержимое в рот женщины. Закашлявшись, она согнулась в приступе жуткой боли, заливаясь слезами. Ужасный крик, разорвавший тишину камеры, готов был заставить Дрэгона броситься ей на помощь, но, пересилив себя, он заставил смотреть на мучения своей нарины. Ему все время приходилось напоминать себе, что это уже не она, а нечто чуждое, занявшее тело, изгнавшее Анну за грань.

Отведя взор от корчившейся на полу женщины, он столкнулся взглядом с Тирэном. В его глазах были боль и отчаяние. Но не раны разбили маску равнодушия на его лице. Анна! Страдание, ее тела, пусть занятого кем-то чужим. Дрэгон ощущал отголоски тех эмоций, которые переживал сейчас Повелитель. Внезапно пришло понимание того, что происходит в глубинах его души. Невероятно. Владыка никогда не мог подумать, что этот монстр когда-либо способен переживать нечто подобное. На какое-то мгновение он испытал что-то, похожее на сочувствие к своему врагу. Отвернувшись от Тирэна, он подошел к лежащей без сознания женщине.

– Ты расскажешь все, что тебе известно.

– Это ее не вернет, – мрачно сказал Повелитель.

– Теперь это не твоя забота, – возразил Дрэгон, осторожно поднимая тело Анны на руки.

ХХ

– Прости, Вуал. Я пытаюсь, но не могу. У меня нет сил.

– У тебя нет смелости! – возразил он. По тому, как сгусток посерел, я догадалась, что мой предок гневается. И, скорее всего, на меня.

– При чем здесь смелость? – удивилась я.

– Ты боишься сделать шаг, разделяющий грань и жизнь. Вернуться иногда гораздо тяжелее, чем уйти!

– Возможно, я боюсь понять, что этот шаг невозможен, – призналась я – мне не страшно умереть. Но не теперь, когда все настолько плохо. Я хочу жить!

– Тогда не нужно бояться, девочка. Страх ничего не изменит. Ты столько раз обманывала судьбу…

– А может все не так, и это судьба играла мною, как хотела?

– Похоже, тебе предстоит скоро узнать.

– Что происходит, Вуал? – теряя терпение, спросила я.

– Иногда прошлое возвращается. И тем болезненнее мы чувствуем на себе его удар.

– Интуиция подсказывает, что ты собираешься посвятить меня во что-то темное и зловещее.

– Я наблюдал за тобой, – продолжал Вуал, – и меня приятно удивило, как легко ты приняла свою древнюю суть, получив силу и власть над жизнью и смертью. Только спустя время я понял – ты ничего не принимала. Ты всегда была такой, еще до смерти и перерождения. Ньярлатхот был прав – претворяться человеком для тебя так же привычно, как и Древней. Но что чувствовала ты, будучи и тем и другим?

– Иногда мне хотелось все бросить и убежать – далеко-далеко. Но в очередной раз, преодолев испытания, я ощущала себя удовлетворенной. Держать чью-то жизнь в руках – что может быть приятнее? Играть судьбами других, наслаждаться силой и властью… Вот только где-то в глубине души я сознавала, что по большому счеты мне это совершенно не нужно. Минутное удовлетворение от чужого поражение неспособно было дать мне…

– Чего? – напряженно спросил Вуал.

– Не знаю, – призналась я, – чтобы пояснить, надо понять. А я не могу.

– Ты полна противоречий, – заметил предок.

– Сама себя боюсь, – я снова опустилась на землю. Будучи бестелесной, я все же оставалась материальной. Душа или нет, но, похоже, сил у нее не осталось. Видимо грань старается не выпускать потенциальных жертв, даже если они еще не определились, куда намерены податься, – но ты говорил что-то о прошлом?

Эдар

Когда-то он считался одним из лучших ратников клана. Перед его силой и могуществом склонялись покоренные миры, а те, кто не хотел, подвергались тотальному уничтожению. Но однажды на его пути появилось то, пред чем он не устоял – искушение было слишком сильно. И он преступил границы дозволенного. Тот мир был особенным, ни на что не похожим, к тому же, это сметало все преграды между ним и Рамиль, его возлюбленной.

– Ратник из клана Заката, называющий себя Уллисом, ты преступил закон Эдара, нарушив волю Властелина. Что скажешь ты в свое оправдание?

Уллис молча воззрился на Паэртона – верного слугу Властелина. К чему пустые слова, уже давно переставшие иметь значения. Он знал, что ждет его, но, не колеблясь сделал выбор.

– Ты отказался исполнить волю Властелина, – продолжал Паэртон, – и Оракул вынес тебе приговор: клан Заката отрекается от тебя, забирая дарованную силу.

Увидев крепко сжатые губы Уллиса, Паэртон усмехнулся:

– Лишение силы, для таких как ты, подобно смерти, – заметил он, – это и есть смерть – ничтожный, жалкий ратник, больше неспособный на то, что когда-то было смыслом жизни.

Не сдерживая удовлетворения, Паэртон отдал приказ увести приговорённого. Властелин останется доволен его преданной службой, а то, что верный слуга скрыл от своего хозяина всю правду уже не узнает никто.

Внезапно, его холодное утонченное лицо скрасила улыбка – в памяти всплыл образ светловолосой женщины с янтарными глазами. Теперь все будет по-другому…

Рамиль крепко сжав руками плечи металась по комнате – все пропало! То, что они так долго планировали с Уллисом, разрушил Паэртон, этот бесхребетный раб Властелина. Сколько времени и усилий затраченных впустую!

Ее размышленья прервала покорно склонившаяся служанка.

– Чего тебе надо? – грубо спросила Рамиль. Служанка была подходящим объектом для гнева.

– Мей-лини, – уважительно произнесла девушка, – вас желает видеть дан Паэртон.

Рамиль удивленно замерла. Слуга Властелина никогда раньше не посещал ее комнат. С тех пор, как Властелин выбрал ее своей наложницей, а после решил сделать одной из жен, женщина знала, что находится под постоянным наблюдением дворцовых шпионов, но всегда соблюдала осторожность. Только с Уллисом…

Тряхнув копной волос, Рамиль жестом дала понять, что готова принять гостя. Теперь ее статус не позволял следить за ней обычным шпионам, возможно, Паэртон узнал то, что ему знать не следовало. Но в таком случае, он немедленно поспешил бы известить об этом Властелина.

Он ворвался в комнату, решительно отметая в сторону мешавшую ему служанку. Остановившись напротив Рамиль, низко поклонился.

– Мей-лини Рамиль, уважительно начал он, – я должен извиниться за поздний визит, но мне необходимо было увидеть вас.

– Увидеть меня? – Рамиль удивилась не на шутку. Конечно, в поведении Паэртона не было ничего угрожающего, пока. Но все же, визит главного шпиона Властелина не сулил ничего хорошего.

– Вам не стоит меня боятся, Рамиль, – это было сказано уже другим тоном, более интимно и доверительно, – ваша тайна умрет вместе со мной.

– О чем вы? – женщине не составило труда принять изумленный вид. Ей действительно было не понятно – какая именно тайна стала известна шпиону, и что сулит ей его визит.

– Об Уллисе. О, не беспокойтесь, – прервал он ее возглас, – мальчишка ничем не запятнал вашу репутацию. Но было не разумно настолько довериться этому…

Паэртон запнулся, пытаясь подобрать нужное слово. Да, ратник даже из столь влиятельного и могущественного клана не мог считаться достойным такой как она. Но у него было то, что могло бы многое изменить в их жизни.

– Что с ним будет? – равнодушно спросила она.

– Его изгнали из клана и лишили силы. После такого долго не живут.

– Если бы я могла увидеть его… в последний раз, – нерешительно попросила Рамиль, подняв на Паэртона свои огромные, завораживающие глаза.

Она понимала, что это может быть ловушкой, Паэртон мог играть с ней, выполняя приказ Властелина, но что-то подсказывало ей, но она не ошибется, доверившись этому невзрачному малопривлекательному шпиону. Его взгляд, блеск глаз, когда он смотрел на нее. Опытная женщина могла без труда определить признаки зарождающейся симпатии. В данном же случае речь могла идти о чем-то большем.

– Он настолько дорог вам? – нахмурился шпион.

– Мне жаль этого мальчика, – нашлась Рамиль, – он заслужил кару, но изгнание…

– Я понимаю ваше великодушие. Еще вчера я не находил оправдания вашему поступку, но теперь, видя вас так близко, – шпион запнулся, переводя дыхание.

Он не ожидал, что все будет так легко – эта женщина завораживала своими глазами, своей мягкой улыбкой и блеском глаз. Но он никогда не смел приблизится к ней настолько, чтобы уловить тонкий аромат ее духов. Если она встретится с мальчишкой, это уже ничего не изменит, но поставит женщину в еще большую зависимость от него, Паэртона. И тогда он получит то, чего добивался долгие годы службы у Властелина – силу, власть и женщину, которую желал.

– Вы мне поможете? – робко улыбнулась Рамиль.

– Я сделаю все, о чем вы меня попросите.

Дорога к дворцовым темницам не заняла много времени. Рамиль чувствовала, как ее охватила дрожь волнения и предвкушения встречи. Она увидит Уллиса в последний раз, они смогут проститься друг с другом, а после… Она не знала, что будет после. Просто надеялась, что у нее все получится.

– Это здесь, – Паэртон остановился возле низкой неприметной двери. Сорвав охранный щит, он пропустил Рамиль, тихо притворив за ней дверь.

В конце концов, эта встреча ничего не изменит, он слишком много знает о ней, чтобы она могла его обмануть.

Женщина сделала несколько нерешительных шагов – Уллис лежал на полу, свернувшись в позе эмбриона. Его тело было одной сплошной раной. Не удержавшись, Рамиль опустилась перед ним на колени, слегка проведя пальцем по окровавленному плечу.

– Уллис, возлюбленный мой, – прошептала она.

Израненное тело пронзила мелкая дрожь, он ее услышал. Медленно подняв голову, он посмотрел на Рамиль полубезумным взглядом.

– Ты… ты пришла ко мне! – его глаза увлажнились, по щекам побежала дорожка кровавых слез.

– Да, любовь моя, я пришла к тебе, и больше не покину, – ее голос дрогнул, она осторожно погладила его по голове.

– Они отобрали у меня все… – обреченно сказал Уллис.

– Нет, не все, – нежно шепнула Рамиль, – кое-что у тебя отобрать не сможет никто.

Она внимательно посмотрела на него:

– Скажи мне, Уллис, скажи то, что я хочу услышать… – мягко попросила женщина.

– Я люблю тебя, – мужчина сделал попытку ее обнять, скривившись от пронизывающей боли.

– Нет, любимый мой, не это! – возразила женщина.

Уллис замер, его лицо окаменело. Резко отпрянув от женщины, он мрачно посмотрел на нее.

– Значит, все было только ради этого? – его голос слегка дрогнул.

– Не совсем, – призналась Рамиль, – я тебя любила. Ты мог дать мне то, о чем я мечтала.

– По-твоему, я так легко откажусь от единственного шанса выжить?

– Боюсь, тебе придется это сделать, – спокойно сказала Рамиль, приближая лицо к возлюбленному.

– Будь ты проклята, – прошептал он.

– Буду, – заверила она его.

Выйдя из темницы, она нежно улыбнулась Паэртону. Что же, не все происходит так, как было задумало вначале. Но теперь, когда ей дан второй шанс, глупо отказываться от того, кто может ей в этом помочь. Жаль, что так произошло с Уллисом, по крайней мере, его она любила, насколько была способна. Он дал ей частичку собственной силы, и возможность продолжать дальше без него. Но теперь, когда между ней и целью больше не осталось преград, придется принять помощь и любовь этого ничтожества.

Я вынырнула из чужих воспоминаний, по странной случайности ставших теперь моими. Вуал умело пробуждал мой разум, пытаясь извлечь на свободу то, что я считала лишь навязчивым кошмарным сном. Чужие мысли и образы, вырвавшиеся из плена, накрыли меня, грозя погрести под собой.

– Я вспомнила! Мне всегда казалось, что я вижу нечто нереальное, то о чем стоит забыть.

– Разум не мог постичь присутствие в твоем теле двух разных сущностей. Он пытался тебя защитить.

– Это так ужасно – то, что я видела там и чувствовала все так, будто сама пережила. Холод темницы, отчаяние и боль. Как будто у меня вырезают сердце.

– Прости, что заставил тебя это пережить.

– Теперь мне многое становится ясным. Вот только – ради чего можно пойти на такое?

– В мире есть много причин, заставляющих поступать так, как поступила она.

– Мне жаль его.

– А ее? – уточнил Вуал.

– Она достойна презрения.

– Возможно. Но не стоит делать поспешных выводов. Тебе еще многое предстоит понять.

Квазар

Владыка Дрэгон положил бесчувственную женщину на кровать. Поколебавшись немного, он достал из кармана два широких браслета, и надел ей на запястья. Единственный способ контролировать их гостью – не позволять прийти в себя, сковывать силу, которой она постепенно училась пользоваться. В душу закрались сомнения – а вдруг ему не удастся вернуть его нарину? Ведь там, где могла оказаться ее сущность, бестелесные создания долго не задерживались. С трудом подавив тяжкий вздох, он вышел из комнаты, спеша получить у Тирэна ответы на все вопросы.

– Так быстро, – заметил Повелитель, окидывая Дрэгона изучающим взглядом, – не терпится меня допросить?

– У меня нет никакого желания тратить с тобой здесь время, – мрачно сказал Владыка, – если ты можешь мне помочь, это твой шанс. Если нет – что же…

Дрэгон неприятно усмехнулся:

– Я больше не стану тебя истязать, не буду угрожать смертью. Для меня будет достаточно увидеть твой взгляд, когда ты поймешь, что она мертва и нет никакой надежды. И виноват в этом ты – скрывший правду, которая могла ее спасти.

– Хорошо, я расскажу тебе о том, что скрывал долгие годы. Но не обещаю, что это кому-то поможет. Наоборот… – Тирэн, по-прежнему скованный, прислонился к стене, его взгляд стал мертвым и пустым.

Земля

Владыка Велинор, повелитель Даринии с интересом разглядывал странное существо, запертое в одном из лабораторных отсеков. Без сомнения, оно было опасно и безумно. Но то, что удалось обнаружить, благодаря исследованиям, вызвало у ученых и самого Велинора недоумение и шок. Невероятно! Такого просто не может быть! И все же, перед ним было то, что можно счесть неудачной попыткой поспорить с Творцом.

– Как оно попало к вам? – спросил Владыка у стоящего на почтительном расстоянии ученого.

– Наши датчики засекли прорыв пространства. Мы ждали нападения, но увидели вот это, – он со странной смесью жалости и восхищения указал на объект.

– Значит, вам неизвестно, откуда к нам попало это существо?

– Совершенно точно могу сказать – в пределах нашего обитания такой жизненной формы быть не может. Даже без того вмешательства извне, что оно претерпело.

– Как вы думаете, мы можем использовать это в своих целях?

– Думаю – да! Но это будет опасно для испытуемого.

– Что вам понадобится?

– Первоначальные характеристики я вам сообщу чуть позднее, но пока могу сказать, что идеальным вариантом станет ребенок младенческого возраста.

– Значит, Тирэн не подойдет? – Велинор задумался, – хорошо, думаю, мы решим этот вопрос.

– Владыка! – нерешительно окликнул пожилой ученый своего повелителя, – вы уверены, что это стоит того?

– Я не спрашивал твоего мнения, Атим, и впредь не буду столь благосклонен. Не забывайся и знай свое место.

– Простите, Владыка, – Атим низко склонил голову, дожидаясь, когда повелитель покинет узкий коридор. Облегченно переведя дух, он уставился на скорчившееся на полу несчастное существо. Что бы ни было в его прошлом, какое бы преступление оно не совершило, никто не заслуживал подобной участи.

Время эксперимента неумолимо приближалось, и Владыка Велинор не мог подавить нетерпения. Если у них получиться, то вскоре он сам сможет поспорить с Творцом. Если нет, что же, еще одна неудача лишь подстегнет его.

– Владыка, они уже здесь, мы можем начинать, – на руках вошедшего Атима мирно спали двое младенцев – недавно родившихся сыновей Владыки, – возможно, стоит использовать только одного?

– Нет, Атим, я же сказал, мне нужно сравнить их реакцию и проверить способность к выживанию. Надеюсь, ты не обременен излишними сантиментами?

– Как прикажет Владыка, – покорно согласился помощник, глубоко в душе проклиная себя за слабость и бессилие.

– Наш объект готов? – нетерпеливо поинтересовался Велинор. Он давно уже для себя решил со временем заменить помощника, понимая, что излишняя восприимчивость и чувствительность последнего грозит однажды перерасти в открытое сопротивление.

– Да, Владыка. Ждем только вас.

Он медленно вошел в лабораторию, отмечая на ходу мелкие детали того, что составляло общую картину происходящего – трое преданных ему ученых, всегда беспрекословно исполнявших его волю, Атим, замерший с каменным лицом, сжавший побледневшими пальцами двух начинающих плакать малышей и жертва, привязанная к операционному столу, словно к алтарю. Последнее, что он увидел в ее внезапно обретших разум янтарных глазах – осознание неизбежного, бессилие и бешеная ненависть.

Квазар

– Не могу поверить, что твой отец мог совершить такое с собственными детьми, – Дрэгон не сразу решился нарушить внезапно наступившую тишину.

– И все же там, где я родился и вырос, это было привычным делом. Владыка жаждал могущества, торжества над врагами. А мы были лишь расходным материалом, способным приблизить его к вожделенной цели. – Тирэн произнес это иронично и безучастно, но Дрэгон почувствовал, как тому нелегко далось это признание.

– Значит, Азазот и Вуал были жертвами того эксперимента? – уточнил он.

– Не совсем, – признался Тирэн, – опыт оказался неудачен, жертва умерла не дожив до его окончания, просто рассыпавшись в прах. На детей это никак не повлияло. По крайней мере, так тогда считал наш отец.

– Что произошло дальше? – нетерпеливо поторопил пленника Владыка.

– Лишь много лет спустя мы впервые услышали об Искре Жизни. Но было уже слишком поздно…

XXI

Анна

Очень давно, в моем беззаботном и недооцененном тогда детстве, когда одной из важнейших проблем было – как прогулять школу, я и подумать не могла, что на меня свалится ответственность такого масштаба. Хотя теперь, когда мое тело находится в некотором отдалении от субстанции, именуемой душой, с болезненным ехидством я могу констатировать, что на этот раз, похоже, мне предстоит проиграть. И не только мне. То, с чем мы столкнулись, было… другим. Неизвестным, непознанным. Все сущее в свое время ждет смерть, может быть, именно нам повезло увидеть это момент? Хотя, Восход звезды нельзя в полной мере назвать смертью – это в какой-то мере переход на иную сторону жизни, который каждый старается оттянуть как можно дальше.

Что-то изменилось в моем отношении к жизни – теперь мне было что терять. При странных обстоятельствах обретенный мною сын заставил многое пересмотреть и переосмыслить. Маленький Виктор никогда не должен повторить судьбу взрослого Диаза. Дрэгон останется жив. На мгновение я допустила мысль об уходе и покое. Хотя для нас вечный покой наряду с жизнью за гранью просто невозможен. Я видела души тех, кто обитает здесь и не хочу себе такой участи. Если это все, что может предложить мне смерть, пожалуй я проигнорирую ее любезное предложение.

Вот только остается один маленький нюанс – как я вернусь в собственное тело, когда оно вроде как уже кем-то занято? Вуал советовал искать связь, но ее не было. Когда душа покидает тело, связь пары обрывается. Предусмотрительно, но не для меня. Кто-то не учел, что в моем случае не все так просто и безобидно, и даже умереть со спокойной душой (ха!) для меня станет непозволительной роскошью.

На миг я, то есть я-мертвая, но все еще материальная, замерла. Иногда в посмертии приходят довольно интересные и дельные мысли. Вот и посмотрим – удастся ли мне развеять некоторые сомнения по поводу родства!

Квазар

Диаз внимательно наблюдал, как Владыка Дрэгон, склонившись к своей нарине, пытается привести ее в чувство. Нет, не ее, поправил себя Диаз, а нечто неизвестное занявшее ее тело, питающееся силой. С тех пор, как он узнал кто его мать, не переставал поражаться судьбе, выпавшей на долю этой женщины. Еще не зная, кто она, мужчина восхищался ее безрассудной смелостью, граничащей с беспечностью. Где-то в глубине души он подозревал, что за этим может крыться банальная усталость от навязанных жизнью испытаний и стремление поскорее уйти, скрыться от всего и всех. Он опасался, что однажды огонь, который горел в ней, несмотря на утраченную силу Духа, внезапно потухнет, и она откажется бороться дальше. Владыка Дрэгон… Отец… Он не научился воспринимать его именно так, хотя понимал, что не он виноват в злоключениях сына. С каким-то неимоверным чувством облегчения Диаз признал – все, во что он верил большую часть жизни, оказалось ложью, вымыслом тех, кто лишил его семьи и надежды на счастье.

– Ты уверен, что это следует делать? – нахмурившись, Диаз подошел к Владыке.

– Сейчас я ни в чем не уверен, – признался Дрэгон, вводя в вену Анне жидкость золотистого цвета, – это приведет ее в чувство, но не позволит использовать силу.

– Скажи, на твое решение как-то повлиял разговор с Повелителем?

– Ей понадобиться какое-то время чтобы очнуться, – проигнорировав вопрос, сказал Дрэгон, – а я займусь Повелителем.

– Займешься…кем? – недоуменно переспросил Диаз.

– Присматривай за ней, – бросил напоследок Дрэгон и вышел из комнаты.

Диаз ощутил едва слышный вздох Анны. Захватчицы, поправил он себя. Той, кто медленно высасывая жизнь и силы у его матери, постепенно убивает всякую надежду на чудо.

– Какой сюрприз, малыш, ты здесь, – холодный, неприязненный голос женщины заставил Древнего побледнеть.

Привстав с постели, женщина потянула скованной рукой. Зазвенев, цепь натянулась, не давая ей приблизиться к Диазу. Зло усмехнувшись, женщина вернулась на место, устроившись поудобнее, она презрительно окинула мужчину взглядом и выдавила:

– Думаешь, ее еще можно вернуть? – рассмеявшись, она вперила взгляд в Диаза. Глаза, полностью лишенные белков, темно-янтарного света были полны ярости и безумия.

– Это ты мне скажи! – не уверенный, что получит ответ, Диаз надеялся, что в словах женщины проскользнет хоть что-то важное для него.

– Ей слишком легко все доставалось! – последовал ответ, – она брала то, что хотела, не задумываясь, что кто-то поплатился всем ради того, чтобы существовала такая никчемная тварь, как Нисса дайль Тьера!

– И ты решила, что более нее достойна жизни? – уточнил Диаз.

– Я и есть ее жизнь! Она пользуется тем, что отобрала у меня!

– А если вернуться к первоисточнику, то вырисовывается любопытная картина, – голос Дрэгона, вмешавшегося в разговор, заставил женщину поежиться и опустить взгляд.

– Что ты можешь знать? – завелась захватчица.

– Многое, Рамиль, или я ошибаюсь? – тихо ответил он.

– Если ты знаешь, кто я, то должен понимать, что я имею все права на эту жизнь! – выкрикнула Рамиль.

– Не мне осуждать тебя за прошлые грехи, – спокойно начал Дрэгон, – но я никогда не позволю лишить жизни свою любимую.

– Не позволишь? – женщина рассмеялась, – ты не способен меня остановить!

– Значит придется тебя убить, – заключил Владыка, подходя к ней ближе.

– А со мной последнюю надежду на ее возвращение? Она часть меня!

– Это всего лишь тело, пусть наполненное силой, принадлежащее Древней, но тело. Анна – это нечто больше. Твоя ошибка в том, что ты этого не поняла раньше.

– Не посмеешь! Ты не сможешь возродить ее! Столько энергии!

– Мне даже не жаль тебя разочаровывать, – усмехнулся Дрэгон, подавая знак. В открытую дверь, сопровождаемый Дарэном и Аэроном медленно вошел Тирэн. Его шею по-прежнему сковывал ошейник, на запястьях были браслеты, лицо носило следы жестокой пытки.

– Думаю, представлять вас друг другу не имеет смысла, – продолжал Владыка, – и теперь мы можем начинать.

– Начинать что? – взволновано спросила Рамиль.

– Возрождать мою нарину, – с улыбкой сказал Дрэгон, – своего тела она лишилась благодаря тебе уже давно, следовательно, оно ей больше не нужно. В остальном мне поможет Йог-сотхотх. И хоть я успел привыкнуть к пребыванию в моем подвале Повелителя Даринии, но, боюсь, его визит придется прервать и пожертвовать его жизнью ради жизни моей Анны.

Начавшая все понимать Рамиль напряглась, в ее глазах проскользнул страх. Посмотрев на спокойно стоявшего с отрешенным видом Тирэна, она запаниковала.

– Ты выбрала не ту жертву.

– Когда меня убивали, моего согласия не спрашивали!

– Сожалею. Жизнь вообще несправедлива, – посочувствовал Дрэгон, доставая Гарт, – я постараюсь, чтобы ты ничего не почувствовала.

– Нет! – забившись в истерике, Рамиль упала на смятую постель. Лихорадочно сжав руками покрывало, она внезапно затихла, лишившись сознания.

– Любопытное представление, – заключил внезапно оживившийся Повелитель, – не могу сказать, что мне не понравилось играть роль основной жертвы, но, надеюсь, угроза подействовала.

– Подействовала. – Владыка обернулся к пленнику, – больше всего на свете она боялась лишиться шанса на жизнь. В желании получить бессмертие Рамиль зашла слишком далеко. Кем бы она сейчас ни была, страхи остались прежними.

За сутки до…

– Что такое Искра Жизни? – Дрэгон терпеливо ждал ответа. Тирэн, успевший слегка залечить свои ранения, на миг прикрыл глаза. Тяжелые воспоминания одолевали его, возвращая в прошлое, которое он не любил вспоминать.

– Впервые мы услышали о ней много лет спустя и никак не связали с тем, что произошло тогда в лаборатории. Впрочем, – губы Тирэна иронично скривились, – подобное происходило слишком часто. Эксперименты отца не всегда заканчивались удачно, и жертв было слишком много, чтобы помнить всех.

– Они появились внезапно – странные тени, скрывающие лица. Не сразу Владыка поверил в то, какую опасность они представляют. Никто не знал, о чем они говорили с Владыкой и вскоре их визит забылся. Появилась новая угроза – Темная звезда.

– Значит никто не догадался связать их визит и появление Звезды? – уточнил Владыка.

– Тогда никто, – подтвердил Тирэн, – а потом стало слишком поздно. Наш привычный мир погибал, и мы боролись за его выживание. Только впоследствии я узнал, какую ошибку совершил мой отец, не поверив в реальность угрозы и решив, что сможет переиграть судьбу.

Дариния. Тысячелетия до…

– Отец, что происходит? – Тирэн, ворвавшись в кабинет Владыки, застал его за обыденным для того занятием, совершенно не подходящим в такое время.

– Эти записи я сделал специально для тебя, – Велинор встав, подошел к сыну, – надеюсь, когда-нибудь ты сможешь думать о своем отце без ненависти.

– О чем ты?

– За свою долгую жизнь я совершил слишком много ошибок. Но лишь одна из них стоила жизни моему роду и всей Даринии. Какая ирония судьбы! Искра жизни дарит не только бессмертие!

– Я не понимаю, – разозлился Тирэн.

– Ради несбыточной мечты я принес в жертву собственную семью и теперь пришел час расплаты. Они оба выступили против меня. Вуал, Азазот – мои дети, мое проклятие. Они должны умереть!

– Ты безумен, отец, – не в силах сдерживаться, Тирэн с силой схватил отца за плечо, – на тот раз ты зашел слишком далеко.

– Я сделал это давно, – возразил Владыка, – но теперь пора исправлять свои ошибки. И ты мне в этом поможешь! Убей их! Убей своих братьев! Спаси Даринию от вечной тьмы! Искра жизни должна быть уничтожена, стерта с лица нашего мира.

– Что такое Искра жизни? – сдался Тирэн, видя что отец не слушает никаких возражений.

– Искра жизни, Источник. Так много названий для того, чем я проклял собственных детей. То, что вместе с жизнью силой забрал у той несчастной обезумевшей твари, которая пришла сюда неизвестно откуда. Сила, способная уничтожить или возродить мир заново, дающая обладателю власть над самой жизнью. Сила Бога! Сила Творца! Не знаю, как та девчонка завладела ею, но Источник сделал ее безумной, не способной сопротивляться.

– И ты решил этим воспользоваться, – подытожил Тирэн, – а сейчас некто собирается вернуть похищенное?

– Скорее нейтрализовать, – признался Велинор, – они потребовали смерти носителей Искры, но я отказался, не желая жертвовать жизнями родных сыновей.

– И стремясь разобраться в этом самому, – закончил за него Тирэн, – ты не из тех, кто упускает подобную возможность.

– Я не знал, что такое может произойти! Столько лет они искали нас. Их Оракул предрек гибель всему, что будет противиться их воле.

– Кто они?

– Существа, пришедшие сюда. Той же расы, что и девчонка, которую мы убили. Рамиль, так они ее называли.

– Смерть носителей было их единственным условием? – хмуро поинтересовался Тирэн.

– Нет. Они хотели чтобы я ушел в тень. Мой род никогда не смог бы править Даринией! Это невозможно! Никогда.

– И все же, это происходит. Трудно править миром, будучи мертвым, – в голосе Тирэна слышался сарказм.

– Я не думал, что они обладают подобной силой.

– Не рассчитывал встретить кого-то сильнее и коварнее себя?

– Боюсь, эта ошибка станет роковой для рода.

– Если Вуал и Азазот обладают подобной силой, значит, они могут помочь? – оживился Тирэн.

– Не могут. Источник молчит. Он не признал их достойными себя.

– Ты говоришь так, будто он обладает разумом.

– Это сила способная творить и разрушать. Ее лишили собственного мира и она будет мстить тому, кто ее захватил. Мы обречены.

– Значит, ты хочешь, чтобы я убил собственных братьев, только потому, что когда-то ты преступил грань дозволенного?

– Я прошу тебя спасти Даринию.

– Но вакцина, которую ты создал…

– Она не поможет, – признался Владыка, – нам ничто не поможет. Единственный выход – исполнить веление тех существ.

Было видно, как трудно дается Владыке эти слова. Тирэн лишь зло усмехнулся – он понимал, что не возможная смерть сыновей огорчает Владыку, а необходимость подчиниться чужой воле.

– Я не стану убивать собственных братьев, отец, – твердо сказал он.

– Тогда мы все умрем, – жестко заключил Велинор, – и нам повезет, если смерть будет быстрой.

Внезапно Владыка прислушался к шуму, раздавшемуся в коридоре:

– Что это? Что здесь происходит? – грозно спросил он, открыв дверь.

– Отец! Нет! – послышался отдаленный голос младшего брата. Владыка Велинор, качнувшись, тяжело упал на пол. Его безжизненные широко раскрытые глаза были устремлены в пространство.

Тирэн, сорвавшись с места, упал на колени рядом с отцом. Тот был мертв. Выбежав в коридор, Тирэн кинулся преследовать убийц. Ворвавшись в зал, он увидел улыбающегося Советника, окруженного приспешниками.

– Предатель! – крикнул Тирэн, отчаянно бросаясь на него.

– После всего я прочел записи отца, – продолжал Тирэн, – нелегко признавать, что им двигала жажда власти и могущества. Ошибки, стоившей жизни всему, что было нам дорого, уже не исправить. На Ниссу обрушилось проклятие, предназначенное не ей! Позже мне удалось выяснить, что Искра не только может убить носителя, но и разрушить его сознание, завладеть сущностью и свести обладателя с ума.