Текст книги "Будь, пожалуйста, послабее (СИ)"
Автор книги: Виктория Осадчая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Виктория Осадчая
Будь, пожалуйста, послабее
ГЛАВА ПЕРВАЯ, КОТОРАЯ ЯВЛЯЕТСЯ КАК БЫ ВСТУПЛЕНИЕМ, ГДЕ ПРОИСХОДИТ ЗНАКОМСТВО С ГЕРОИНЕЙ И НАЧИНАЕТ ВЫСТРАИВАТЬСЯ СЮЖЕТНАЯ ЛИНИЯ… ИЛИ ПРОСТО НАМЕЧАЕТСЯ
Чем притягательны маленькие города? Так это тем, что жизнь здесь более размеренная, не торопящаяся. Это как раз то, что было нужно мне уставшей и брошенной. А еще за недостатком здесь ярких событий, новая появившаяся личность, если она хоть как-то влияла на жизнь города, обязательно становилась центральным персонажем, которого обсуждали на протяжении того времени, пока не происходило новое событие. Я как раз относилась к разряду таковых, потому что мое прибытие было встречено репликами «Она собирается открыть «Березку»? Она сумасшедшая?». Да-да, этой сумасшедшей как раз являлась я, Арина Погудина, на тот момент возвращающаяся на родину предков под девичьей фамилией. А на руках у меня были документы, которые я оформила еще до своего триумфального возвращения, по которым некогда знаменитый ресторан «Березка» теперь принадлежал мне.
Почему же все-таки сумасшедшая? А здесь все просто, место это носило дурную славу.
Нет, в советское время ресторан процветал. В свое время мой дедушка был здесь директором, который после вложил в него душу и поднял на новый уровень. И только собирался расширять владения, да застраиваться, как «БАХ!» и наступили девяностые. В стране начались массовые беспорядки, увеличился рост преступности, начали формироваться крупные преступные группировки, которые занимались кражами, разбоем.
Но и тут дед не подкачал. Вот что значит «ХАРАКТЕР»! Он отбивался от рекетиров, создавал свои реформы в этом
«маленьком березовом государстве». А после даже выкупил землю за сущие копейки. Это сейчас кажется, что продешевило государство, а оказывается нет, если учесть уровень инфляции того времени. Деда стали уважать, потому что не испугался ни дула пистолета, ни гонора переростков, которые возомнили себя хозяевами жизни, нацепив цепи. Теперь ресторан стал популярным среди криминальных авторитетов и милиции, которая неустанно бдила за делами деда.
А потом… потом было это страшное событие в девяносто восьмом, когда две бандитские группировки устроили резню прямо в ресторане. Оно подкосило Василия Степановича, у него случился первый инсульт. Как бы мы его не выхаживали, он слабел на глазах. Ресторан, конечно, закрыли, но он всегда считал его своим детищем. Через четыре года дедушки не стало.
Вот поэтому я и считалась сумасшедшей, открыть ресторан в котором погибло восемь человек. Люди такое не забывают, несмотря на то, что виновато не место, а все таки они сами, выстраивая стратегию добывания денег незаконным путем. В таком случае, я не думаю, что было бы по-другому, если излюбленным местом этих бандитов было бы другое заведение. Теперь что уж тут говорить?
Участок был заброшен, но за восемь лет здесь практически ничего не изменилось за исключением территории проросшей бурьяном и молодыми побегами соседних деревьев. Здания начинали потихоньку терять свою изящность, чернея и разрушаясь. Теперь я начала сомневаться, что тех денег, которые у меня были в наличии от продажи квартиры в Москве, мне могло хватить. Моя бабушка говорит, что Господь посылает испытания только сильным людям и наблюдают как они выходят оттуда победителями, либо ломаются и опускаются на самое дно. Что до меня, так я считаю, что это просто естественный отбор. Ведь если слова бабушки верны, то я давно должна была превратиться в полубога, следуя высказыванию «что нас не убивает, то делает сильнее». Именно поэтому я не парилась на счёт финансов. Прорвёмся!
Вовнутрь я так и не решилась войти в одиночестве. А после визуального осмотра я направилась в бабушкин дом, который за это время претерпел не лучшие изменения. Насколько я помню, дедушка его строил сам, поэтому он отличался от соседей своим величием. Он был большой, добротный, построенный на то время по последнему слову техники. При этом функциональности ему прибавляли огромные окна, стеклянная крытая терраса и конечно гараж, под который был оборудован первый этаж дома, где так же находились подсобные помещения, будь то котельная или дополнительный санузел, служивший прачечной. Второй этаж был жилым, где располагались гостиная, кухня, отделенная от столовой резными деревянными перилами и кабинет. А две спальни с санузлом располагались в мансарде.
Мебель в доме была хоть и не новая, зато ухоженная. Конечно, от долгого запустения здесь стоял немного затхлый запах сырости и пыли. От необжитости и заброшенности дом казался неуютным, холодным. А ведь когда-то здесь пахло свежеиспеченными пирогами, царил идеальный порядок, было очень комфортно и по настоящему уютно. Но детстве я не особо любила сюда приезжать, потому что мое каникулярное время обычно занимали занятия в художественной школе. Хотя две недели я стабильно проводила у дедушки с бабушкой. А когда дедушки не стадо, то пришлось даже целый учебный год здесь провести.
Основная задача состояла в том, чтобы навести здесь порядок и уже потом привезти бабулю. Я не могла поступить по-другому, не могла ее вернуть в этот бардак. Здоровье у нее было уже хлипкое, поэтому я не знала, как она может отреагировать на постаревший неухоженный дом, в котором столько лет была полноправной хозяйкой.
Во-первых, нужно было подготовить себе комнату, ведь я должна же была где-то спать, во-вторых, запастись продуктами – есть тоже было необходимо.
Весна в этом году выдалась на удивление теплой, поэтому я без зазрения совести, открыла настежь все окна, чтобы пустить свежий воздух в угрюмые помещения.
Комната, в которой я когда-то жила совсем не изменилась. Разве что кровать была без постельного белья, да и пылью покрылась вся мебель. С нее-то я и начала. С музыкой всегда работалось веселей, поэтому засунув в уши наушники, я приступил к уборке, которая была закончена ближе к вечеру. Ну, если уж говорить совсем откровенно, то останавливаться мне не хотелось. Воодушевленная началом новой жизни, я отмыла весь этаж, приготовив и комнату бабушки, и санузел и коридор для нормальных условий жизни. Остановилась потому, что мне безумно хотелось есть. Обед я пропустила, и даже этого не заметила. Ну, что ж, организм требовал горячей пищи.
Переодевшись из спортивных домашних штанов и широкой майки в узкие джинсы и трикотажный топ, с коротким рукавом, я накинула длинный шерстяной кардиган, обула мокасины и направилась на поиски какого-нибудь приличного заведения.
Город не спал. Еще бы! Привыкшая к ритму столицы, мне казалась эта ночная суета слишком тихой. Но я с большим удовольствием погружалась в нее, чувствуя, как душа постепенно начинает расслабляться. Моим вниманием завладело небольшое кафе, видимо, популярное, потому что столиков свободных не было. Контингент посетителей колебался в возрасте от восемнадцати до тридцати, а здесь они относились к молодежи. Вот его-то я и облюбовала. Как я уже говорила, недостаток таких мест заключается в том, что все здесь друг друга знают. По крайней мере, практически все. Поэтому появление нового человека даже в таком заведении, где основная масса это завсегдатаи, не могло не вызвать внимание к моей персоне. Оценивающие взгляды, перешептывания, ухмылки…к этому, я скажу, можно привыкнуть, если не обращать внимание. Я заняла единственный освободившийся стол, позвала официантку. Молоденькая девушка еще раз пробежалась по мне взглядом, видимо, осталась не удовлетворенной, потому что в понимании вот таких вот малолетних провинциалок, я была потенциально опасной соперницей на сердце, допустим, объекта ее обожания. Даже если личную жизнь я строить здесь не собиралась, по крайней мере, в ближайшее время.
– Можно мне сок апельсиновый, отбивную хорошо прожаренную, в качестве гарнира рис. Плюс нарезку из свежих овощей, – сделала я заказ. Девчушка все быстро записала и так же быстро скрылась за дверью, видимо там находилась кухня.
Ожидая свой ужин, я стала оглядываться по сторонам, осматривая небольшое уютное помещение. Здесь было много окон, интерьер был выполнен в современном европейском стиле минимализма с абсолютно ровными белыми стенами, где были изображены какие-то абстрактные картины, удобными небольшими столиками с полированными столешницами и металлическими ножками, современным освещением в виде ламп накаливания, скрытых за пластиковыми панелями в потолке. Люди здесь собрались тоже разношерстные: студенты, влюбленные парочки, «реальные пацаны», мужчины в деловых костюмах, видимо офисные работника, даже один в дорогой белой сорочке.
А чем они отличаются от нас «смертных»?
– Погудина? – раздался где-то сбоку женский голос, при чем очень приятный. Я повернула голову, чтобы осмотреть его обладательницу. Интересно, кто же это меня узнал. – Арина Погудина, – уже вынес он вердикт.
– Да, – подтвердила я, осматривая девушку тоже в джинсах и курточке под руку с симпатичным молодым человеком. Узнавание пришло не сразу, хотя за последние семь с копейками лет Алиса Иванова почти не изменилась. Разве что угловатая подростковая фигурка стала более женственной, даже в этом совсем не женственном наряде. Длинные постоянно путающиеся волосы сменила стильная стрижка с осветленными прядями. Это были все изменения, которые меня немного, наверное, и засмущали. Могу сказать, что в школе мы подругами не были, да и вообще у меня как таковой не было подруг. Зато был Леша-сосед, которому можно было излить душу. Но с Алисой общалась.
– Я тебя не сразу узнала, – улыбнулась я ей в ответ. Как не крути, а дружеские связи нужно налаживать, если я собираюсь здесь жить.
– Ты какими судьбами к нам? А, кстати, – обратилась она к молодому человеку. – Это моя одноклассница Арина, мы два года проучились вместе. Это мой ЖЕНИХ, – довольно гордо подчеркнула она последнее слово, – Тимофей.
– Очень приятно, – пожала я ему руку. – Присоединитесь? А то здесь столики все заняты.
Зря, конечно, я это сказала, но опять же, стоя на своем, «Нужно налаживать связи», я решила, что ужин в одиночестве не так уж и привлекателен. Правда, на ряд вопросов не хотелось отвечать, но видя сияющее лицо Алисы, я все таки поддалась на провокации, когда она повторно спросила о моем пребывании здесь, прежде любезно согласившись присоединиться.
– Я «Березку» собираюсь открывать. Конечно, стараюсь, в планы свои не посвящать, но раз спросила, то думаю, секрет мой не выдашь.
– Правильно, как говориться, хочешь насмешить Бога, поделись с ним своими планами, – подтвердил Тима, который к концу вечера стал именоваться именно так. Тимофей представлял из себя довольно милого молодого человека с приятным голосом и широкой улыбкой. Конечно, не красавец, да и на фоне яркой Алисы он выглядел не выгодно. Небольшой рос, правда с учетом роста его невесты, это не было проблемой, довольно плотное телосложение, в котором выделялись участки с особо накаченными мышцами. По сему выходило, что свое тело он подвергал физическим нагрузкам в спортзале. Да и общаться с ним было приятно.
Не знаю почему, но я чувствовала острую потребность с кем-нибудь поделиться, услышать мнение со стороны.
Что я узнала от этих двоих. Ну, во-первых, хороших заведений, которые предлагают еду, в городе можно по пальцам посчитать одной руки, поэтому конкуренция у меня была не такая уж большая. Во-вторых, оказывается на территорию, которую занимает МОЙ ресторан, ведется негласная охота. А я ничего пока об этом не знала. Хотя догадывалась, вспомнив, с каким трудом мне удалось оформить документы. Эта свистопляска затянулась на целых пять месяцев. Я сетовала на нерасторопных работников учреждений, да на проклятую бумажную бюрократию. А тут мне вдруг подкинули новую почву для раздумий.
– А кто конкретно интересуется? – спросила я. Нужно же мне было готовиться морально к атаке «великих и ужасных». Алиса пожала хрупкими плечиками, мол не знаю, но слух был, а Тима дал более развернутый ответ.
– Знаешь, у нас ведь есть и криминальные структуры и матерые бизнесмены, которые выжили после перестройки. И говорю я тебе это не потому что ты когда-то училась с Алисой, или я пропитался к тебе симпатией, а из-за того, что мой отец и твой дед были хорошими друзьями. Я помню Василия Степановича еще ребенком, и, кстати, даже подрабатывал в ресторане в последние годы, когда был еще школьником. Есть у нас такой Барышников Алексей Алексеевич, – я напряглась. Не из-за тирады Тимофея, а из-за фамилии, произнесенной им. Знакомая до дрожи в коленях и руках. Я судорожно вздохнула, как мне показалось тихо, и продолжила слушать рассказ жениха Алисы. – Он у нас тут вроде как самый богатый и уважаемый человек. Честный бизнесмен, но поговаривают, что имеет нелегальный бизнес, плюс часто его имя фигурирует во криминальных разборках города…
– Слушай, а ты кто по профессии-то? – напряглась я.
– Я? Уже честный порядочный бизнесмен, – улыбнулся Тимофей, сжимая крепче руку Алисы.
– Значит, в прошлом честным и порядочным не был? – хмыкнула я, хотя видела, что тема для него не очень приятная.
– В органах служил, был тоже честным и порядочным. Но таковым у нас быть очень тяжело. Система сожрала и выплюнула за каких-то пять лет.
– Ясно откуда ты такой осведомленный, – еще одна ухмылка с моей стороны, – что этот Барышников страшный человек?
– А черт его знает, что у него на уме. Но, на сколько мне известно, человек хитрый и алчный…
– И отец Ромы Барышникова, – напомнила Алиса, что вызвало в моем теле снова дрожь.
– Рома…Рома… – состроила я гримасу, якобы стараясь вспомнить, кто е это такой. – Барышников? Это с которым я встречалась что ли? – похоже мини-спектакль удался, потому что Алиса, кажется, поверила тому, что я забыла кто это такой. А эта была моя первая настоящая влюбленность. Вот, разбередила старые раны. Ну, что ж, значит, нужно быть готовой к тому, что его папашка наведается ко мне.
ГЛАВА ВТОРАЯ С РОМАНТИЧЕСКИМ НАСТРОЕНИЕМ, ВОСПОМИНАНИЯМИ И ПЕРВОЙ ЛЮБОВЬЮ. ТАК-ТО…
– Эй, новенькая! – голос, который окликнул меня, был безумно хорош по своему звучанию. Но все же, прозвучал, как гром среди ясного неба в шуме школьной перемены.
Малыши, которые поднялись на английский на второй этаж, визжали и гнались друг за другом, снося с ног не только дежурных, но и учителей. Да и среднее звено особой покладистостью не отличалось. Беготня и суета в огромных коридорах была заглушена одним лишь только окликом. Если честно, новенькой я не была уже месяц, но для устоявшейся жизни школьников, интерес к моей персоне проявляли до сих пор.
Ну, во-первых, это было пристальное внимание мальчиков, особенно одноклассников, которые пытались привлечь к себе внимание своим вызывающим поведением, постоянными подколами, ну и конечно, переносом тяжелого груза в виде моего портфеля до бабушкиного дома. И, наверное, осталось не много человек кто бы не знал моего имени. А здесь…
Я обернулась, зыркнув на высокого парня из одиннадцатого класса, который приближался к нам с Лешкой. Леша хоть и был старше, зато был соседом, поэтому мне как-то с ним было спокойнее, чем с хохотушками девочками, которые то и дело говорили о парнях. А учитывая, что это было начало апреля, то и весенняя романтика в разговорах занимала самое главное место. Если честно, мне это было совсем не интересно.
– Чего тебе, Ромка? – обратился к подошедшему к нам парню Леша.
– Я не к тебе, Бабенко, обращался, – зло отозвался паренек, оглядывая меня с ног до макушки головы. – Можно поговорить без посторонних.
– Давай, – пожала я плечами.
Если честно, мне было все равно. Не спорю, он был безусловно красив до неприличия, но меня не цеплял. Внешность в мальчишках была не главным, как мне казалось тогда. Хотя и по прошествии стольких лет, я своего мнения не меняла. Вот Лешка, не красавец, еще и неуклюжий какой-то, но зато «свой в доску» парень, с которым и посмеяться можно было, ну и, конечно, поболтать о том о сем. А что с такими как этот Роман делать? Они и созданы для того, чтобы женский пол не расслаблялся. И уж если ТАКОЙ обращает на тебя хоть малейшее внимание, то ты начинаешь искать в себе недостатки, приводить свою внешность в порядок, чтобы в следующий раз не проколоться. Мотиватор!
– Идем куда-нибудь, а то будут сейчас пялиться, – нахмурился парень.
– Ну да, еще автографы просить начнут, – не смогла удержаться я от сарказма. Одарив меня тяжелым взглядом, он промолчал. Оказались мы на пожарной лестнице, которая вела вниз к запасному выходу. Там было тише, да и младшие классы, которые хозяйничали в этом крыле, интереса к нам не проявляли.
– Слушай, новенькая, – обратился он.
– Арина, – уточнила я. – Меня зовут Арина.
– Рома, – представился парень. – У меня к тебе дело на миллион. Я слышал, что до того, как попасть к нам, ты вроде как танцами занималась.
– Ну, имелся за мной такой грешок, – согласилась я.
Вспоминать этот период я не очень любила, потому что на кружок я записалась от того, что он был самым дешевым, а проводить время было где-то надо, пока у нас появился второй мамин сожитель.
С первым, дядей Васей, я как-то нашла общий язык, даже привыкла. Мужик он был толковый, да и зарабатывал неплохо. За три года вроде даже сдружились. А потом маман решила, что для нее он старый. СТАРЫЙ! Представляете. Он старше ее всего на два года. А этот второй, Коленька, был помоложе, да послащавее физиономией. Но вот с работой у него были проблемы. Говорил, что вроде как пришлось бизнес закрыть, мол подставил партнер. Но я почему-то подозревала, что это обыкновенный альфонс. А моя бедная несчастная родительница повелась на слащавые речи, да на внешность полубога. А я с ним постоянно скандалила, он даже пытался меня как-то ударить за то, что я его оскорбила, как ему показалось. Вот и пришлось искать себе занятие, чтобы меньше находиться дома. А потом, ничего, втянулась. Но сейчас не об этом. Сейчас о Романе Барышникове.
– А ты досье что ли собираешь на новеньких? – уточнила я на всякий случай, потому что не знала к чему он клонит. Даже не догадывалась.
– В своей школе я знаю все о всех.
– В своей? – усмехнулась я. – А я думала, она государственная.
– Я не о принадлежности. Но не важно. Мне партнерша нужна. Мы на выпускной танец готовим, а моя сломала ногу.
– Ого! Да с тобой опасно, Роман. Это ты ее так? – почему-то хотелось дерзить.
– Нет, – он, наконец, улыбнулся. – На физре через козла полетела.
– Надеюсь, ты не о себе так самоиронично? – не унималась я. Хотя если честно, это была просто защитная реакция. Я почему-то начинала волноваться.
– Объясняю для «темных», КОЗЕЛ – это снаряд, – по-моему, Роман начинал раздражаться.
– А! Ну тогда у одноклассницы твоей ноги не откуда надо растут, ну или руки. А от меня что требуется, Роман? – ага, типа я не понимала. Но я же девушка гордая, мне же полностью нужно услышать предложение «руки и ног».
– Что ты такая язва-то? – нахмурился он, внимательно оглядывая мое лицо. Что он там видел? Не знаю, вроде ничего особенного. Пара глаз, нос, рот, брови – все как у всех. Глаза большие янтарного цвета, чем наградил меня отец, носик аккуратный, являющийся предметом моей гордости, губы…Всегда хотелось пухленьких. А так вышли нормальные такие губы, без излишек, не тонкие вроде, нормальной формы. Но что самое главное, помадой я никогда их в жизни не красила. Не шла она мне.
– Нормальная я, – пришлось даже обидеться.
– Ладно, так даже интереснее. От тебя требуется, чтобы ты составила мне пару. В танце, – поспешил он уточнить.
– Кроме меня в нашем кассе еще одиннадцать девчонок, и по-моему, каждая посчитала бы за честь с тобой танцевать.
Я набиваю себе цену? Жуть!
– Это мне известно. Не буду ничего объяснять, расхваливать тебя или себя. Короче, согласна или нет? – вот так все серьезно. Хотелось, конечно, препираться, но этот его тон заставил меня немного призадуматься. Вот этой своей решительностью и конкретикой он меня зацепил. Вот так просто в одно мгновение.
– Хорошо, – между тем безразлично пожала я плечами.
– Тогда сегодня в шесть у нас репетиция.
Ушел, больше не сказав ничего. Ну и славно, будет время подумать. А вечером я была в школе, нервно покусывала губы, направляясь в спортзал, где уже звучала музыка.
– Думал не придешь, испугалась, – прозвучало от Ромы вместо приветствия.
– Тебя что ли, Барышников? – о, да! Я узнала его фамилию. Так было легче язвить. Правда танцевали мы молча. Я схватывала хореографию, которая, кстати, была не особо трудная. Но вот для многих пар это было, похоже, каторгой. Ее я освоила уже к следующей репетиции. Мне нравилось находиться рядом с ним, мне нравилось ощущать свою руку в его, прикасаться к нему, и чувствовать с какой осторожностью он прикасается ко мне, как аккуратно делает поддержку, поднимая меня на вытянутых руках. И даже разница росте не смущала. Потому что уже тогда его рост был за метр восемьдесят, а я тянула на семиклассницу с метром шестьдесят и худенькой фигуркой с острыми подростковыми коленями, которых безумно стеснялась. По-моему, ему был очень комфортен и мой овечий вес, и моя комплекция.
Через три репетиции мы даже начали мимолетом общаться в школе, потому что до этого кроме «Привет!» больше в лексиконе фраз не присутствовало. Перешли потом на «Как дела?», далее уже фразы подлинее и поинформативнее.
Майские праздники ознаменовались кучей выходных и очень редкими репетициями, потому что была подготовка ко Дню Победы, где меня задействовали в смотре строевой песни. Это была элита, которую снимали с уроков, которой все потакали и считали, чуть ли не национальными героями. А ко всему прочему мы еще и выиграли среди двенадцати школ города. И вечером того же дня после небольшой вечерней репетиции последнего звонка, Барышников поперся меня провожать. Разговор по дороге завязался как-то сразу, мы смеялись, откровенно друг над другом издевались. Постояли даже перед моим домом, поболтали. Я больше слушала его, чем рассказывала, потому что о своей жизни говорить я не любила.
– Все, Ром, мне пора! – огласила я вердикт после двадцатиминутного излияния души с его стороны, из которой я узнала, что он средний ребенок в семье. Что у него есть старший брат и младшие брат и сестра, что с отцом он не очень ладит, что жизнь он принимает как кино, потому то сам может себе писать сценарий.
– Хорошо, – как-то грустно согласился он. – Арин… – окликнул, когда я уже дошла до калитки.
– Что? – остановилась я.
– А поцелуй на прощание? – мне было легче думать, что он шутит, но все таки вернулась и чмокнула его в щеку, приподнявшись на цыпочки.
– Разве это поцелуй, Погудина? – хмыкнул Рома, мгновенно притянул меня к себе и поцеловал по-настоящему, в первый раз в жизни, мой первый поцелуй. Он был сладкий, дурманящий, безумный. Потому что целоваться Барышников умел. Я даже не сопротивлялась если честно, а он меня через мгновенье отпустил.
– Вот это поцелуй, малышка, – улыбнулся он, чмокнул меня еще раз в губы и, попрощавшись «До завтра», растворился в вечерних сумерках. А я так и осталась стоять, смотря вслед исчезающей его высокой худощавой фигуры, не понимая еще, что попала, при чем конкретно и сильно.
Уснуть я так и не смогла, хотя бабушка суетилась, видя мой потерянный вид, мою рассеянность. Напоила на ночь теплым молоком с медом, даже колыбельную попыталась спеть. Я с наслаждением принимала ее ласки, когда теплая морщинистая рука гладила меня по волосам, и успокаивающе баюкал хриплый голос. А я, чтобы ее не обидеть притворилась спящей. На самом деле мысли в голове кружили разные. И, наконец, решившись, нашла в журнале вызовов его номер. Он звонил как-то, не помню по какому поводу, но я принципиально номер не сохраняла.
«Барышников, это что было? Что за нафиг?» – руки дрожали, потому что по идее этого я не должна была делать. Но сделала, показала, что я думаю о произошедшем, о нем. Два часа ночи, на вряд ли ответит. И уже было повернулась на другой бок, оставив телефон на тумбочке позади, как звук входящего сообщения заставил меня подскочить. Может, прояснит? Я не была до конца честна с собой, мне не хотелось ясности, мне просто хотелось услышать о его симпатии. Да-да, я простая смертная девушка, и весна так же действовала на меня. Глубоко выдохнув, я открыла конвертик с заветными словами от абонента «Барыш». Так его именовали окружающие, на сколько я знала.
Барыш: «Хотел попробовать какая ты на вкус, малышка. Тоже не спишь?))))))».
Я: «Проснулась от жуткого кошмара. Что ты за извращенец такой?»
Барыш: «Надеюсь, я снился, хотя жанр сна меня беспокоит. Я рад, что смог вытащить тебя из твоей защитной раковины. И…ты сладкая!»
Сладкая… Сладкая? Сладкая! В животе завязался тугой узел, который заставлял дыхание сбиваться, а сердце стучать сильнее. Что ответить? В этих раздумьях, с улыбкой на лице, я погрузилась в глубокий сон. А на утро на дисплее телефона я обнаружила еще два сообщения: «Твое молчание я расцениваю как испуг», и через пятнадцать минут еще одно: «Не обращай внимание на прошлое СМС. Я понял, что ты просто уснула. Сладких снов, малышка!».
Ромка был прав, я испугалась. Первый раз такие чувства во мне вызывал парень, первый раз я испуганно пряталась от него на переменах в школе, только чтобы не столкнуться. Я не знала, что ему сказать. Я не рассматривала до вчерашнего вечера его как потенциального молодого человека. Я и Барышников, да это смешно. Оказалось, что нихрена не смешно. После уроков я осталась дежурить, выпроводив Алиску домой, мол «безДвозДмезДно, то есть даром», она чуть ли не покрутила пальцем у виска, но упускать такой шанс не стала. Лешка как верный телохранитель ждал меня, сидя на парте, помогать боялся, потому что я наорала, когда он полез. Нервы были не к черту. Извинилась, но так и не допустила. Трудотерапия всегда была полезна. Если я хотела о чем-то подумать, я всегда бралась за уборку.
– Лех, выйди, мне поговорить нужно, – тон этого голоса с хрипотцой не терпел возражений или пререканий. Посмотрев на мою понурую голову, мой сосед вылетел из класса, хлопнув дверью.
– Привет, Ариша! Спрятаться от меня хотела? – Ромка скрестил руки на груди, оперся плечом о дверной косяк, разглядывая, как я нервно тру доску. Это выражение лица не говорило ни о чем хорошем, плотно сжатая линия губ так же твердила о крайней степени недовольства, а вот глаза горели.
Оправдываться перед ним? Черта с два! Не дождешься, Барышников. Подбоченилась, ощетинилась, а ноги предательски дрожали вместе с руками.
– Если бы захотел, давно нашел, – вот это да, вот это настоящая Арина Погудина!
– Так я и нашел, наконец-то, – он стал медленно приближаться, а мои ноги при этом подкашиваться. Смотрела на него как загнанная лань, сохраняя последние остатки самообладания.
Подошел близко-близко, обжог своим дыханием мои губы, но вместо поцелуя просто прошептал: «Не забудь, сегодня репетиция».
Репетиция. Какая к черту репетиция? Еще и бабуля со своим «Я чувствую себя виноватой». Конечно, словно в ссылку меня сослали. Я и приехала, чтобы за ней присматривать, а она упрямо твердила, что я не должна была отсиживаться дома из-за нее. Ох, если бы она знала из-за кого я попыталась после обеда пряталась в укрытии. Не дала, оправила, сказав, что ответственность еще никто не отменял. Я согласилась, а на меня люди надеются.
И Лешка вроде обиделся, даже не подождал. А потом еще и заявил, что я дура, раз связалась с Барышниковым: «Он просто занесет тебя в свой список и забудет». Поздно, Лешка, ох, поздно.
И трепетала вся, когда мы танцевали. Теперь эти прикосновения ощущались совсем по-другому: остро, волнительно. После второго прогона я сделала перекур. Танцевали мы уже на улице, во дворе, поэтому пожаловаться на то, что душно, было, по крайней мере, глупо. Сказала, что голова кружится, сослалась на авитаминоз.
– Что, Погудина, наш Ромка и тебе голову вскружил, – хихикнула миловидная девица с очень красивой фигуркой и роскошными волосами. По-моему, зовут ее Марина, и в списке разбитых сердец Романа Барышникова, ей было отведено особое место, потому что она была единственной, с кем он встречался достаточно долгое время.
– Да нет, что-то подташнивать начало, – вздохнула я, усаживаясь на ступеньку крыльца. – Ненавижу сладкие духи, а ты, видимо флакон на себя вылила.
Вроде бы ничего такого, но врага в лице Марины я обрела за одно сказанное предложение. Это все мой склочный характер.
– Да кем ты себя возомнила, Погудина? Тебе бы тоже не мешало помыться, да язык с мылом вымыть, – не сдержалась девушка. А мне только в радость, что можно было выплеснуть на кого-то свою агрессию.
– Ну, я слышала, что зараза передается через слюну. Но думаю, ты с Барышниковым давно встречалась, так что все бациллы у него успели передохнуть за это время. Или все таки стоит его после тебя продезинфицировать?
– Слишком смелая что ли? Развонялась тут.
– А, кажется, это от тебя несет. Запомни, запах навоза французскими духами не заглушить.
Она покраснела, от ее милой красоты не осталось ничего. Вот что с человеком может сделать злость. Страшно. А ребята вдоволь смеялись.
– Сама виновата, Марин. Не нужно меня трогать, – пожала я плечами, когда она попыталась кинуться на меня, но Барышников ее задержал. Двое преподавателей долго пытались справиться с ее истерикой и желанием меня придушить. Поэтому на этом репетиция была закончена и мы отправлены по домам.
– Ты страшный человек, Ариша, – мы шли небольшой компанией, где оказывается я заслужила особый авторитет. Я хоть и собиралась домой, но было предложено пойти через парк. Погода была прекрасной, с головокружительным воздухом, легкими сумерками, веселыми детскими голосами, которые буквально жили на футбольной поле. А еще был Роман Барышников, который, не стесняясь своих друзей, взял меня за руку. А я не возражала. А зачем? Можно долго препираться, отгородить себя от всяких чувств, которые не сулят ничего хорошего. Но это будет потом. В этот раз я решила, что ни за что не упущу шанса.
А через полчаса, он уже вовсю прижимал меня к себе, когда мы заняли скамейки, болтали о чем-то, фотографировались. Но только сути разговора я не улавливала, наслаждаясь его близостью.
* * *
От мыслей и воспоминаний, которыми было наполнено каждое местечко в городе, спасала работа. Я рьяно вымыла дом, и с опаской начала оценивать, во что мне обойдется восстановление дедова детища. Как оказалось, все не так критически, и тех денег, которые у меня имелись, должно было хватить. Если нет, тогда нужно вскрывать заначку, которая накапливалась несколько лет от предусмотрительного отца. Отец. Еще одна грустная незаконченная история моей жизни, которая каждый раз бьет по живому. Но сейчас не об этом. Сейчас о том, что я разведенная девушка, которая сбежала из Москвы покорять небольшой город. Сейчас о том, что голова моя была занята отнюдь не романтикой, несмотря на теплый апрель. Сейчас о том, что забыв на целых две недели о себе, я полностью погрузилась в разгребание завала в ресторане и уже не пугало заброшенное здание с огромным слоем пыли и опять же воспоминаниями. Не пугали посторонние звуки, разносившиеся по ресторану с улицы. Не пугало и то, что я находилась совершенно одна посреди леса, за городом. Я не чувствовала ни рук, ни ног от усталости, и недосып в последнее время вошел в привычку.
