Текст книги "Академия счастья, или Пирожные всегда в цене! (СИ)"
Автор книги: Виктория Миш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
– Ну… – он попытался найти объяснения, но я перебила:
– Идея была плохой. Очень плохой. Значит, так: я к директору, а ты – разгоняй толпу.
– Но… – попытался возразить он.
– Как хочешь, – грозно сказала я и протиснулась к двери, – Всем тихо!
Мой голос перекрыл клокочущий шум и народ притих. Так то же. А то устроили демонстрации: то преступница, то святая…И как у них только приживаются двойные стандарты?!
Я закрыла дверь и привалилась на нее спиной. Хорошо, что перед самим кабинетом есть небольшой предбанничек. Эдакая приемная без секретарши. Как будто специально для таких, как я придумано – облокотиться, чтобы собраться с мыслями и пройти вперед.
Я проверила свой боевой настрой – в наличии. Силы – тоже не спят. Винсент – судя по шуму, доносящемуся из-за плохо прикрытой двери – у себя. Что ж, пора и поговорить!
12
– Привет! – громко сказала я и вгляделась в темноту.
Передо мной висела тишина, черная и давящая. Входя в кабинет, я никак не ожидала, что увижу такое: плотное, темное нечто, растянувшееся и занявшее все пространство вокруг.
– Ты где? – еще громче крикнула я, так, чтобы боевой настрой не пропадал.
Гулко прорычало что-то справа, раздался знакомый глухой звук – кажется, упала с полки книжка. Что-то резко пролетело мимо меня и замерло слева. Я дернулась, готовая скинуть с рук сразу тысячи солнышек, но не решилась.
Где-то в середине этой черной массы есть мой жених. И как бы я ни была зла на него, не стоит терять голову.
Постаралась расслабиться, но не слишком получилось. Как могла, сконцентрировалась на приятных мыслях, вспомнила цветочки, лето, солнышко, травку… Винсент сейчас итак на пределе – иначе тьма не властвовала бы в его кабинете, и я не придумала ничего лучше, как послать ему несколько капелек радости, спокойствия.
Не понимая, почему мне хочется это сделать, я попыталась мысленно бросить приятные воспоминания прямо в центр этой тьмы. Да, раз мы можем передавать энергию и настрой, касаясь друг друга, и у нас есть определенные эманации, то бишь аура, то почему бы не попытаться задобрить моего нервного мужчину? Правда, прежде чем я накручу ему нервы снова…
Но сейчас важно думать не об этом. Я закрыла глаза и представила наш первый поцелуй… В его кабинете мы стояли так близко и все случилось так неожиданно… Тепло разлилось вокруг сердца и я почувствовала радость и как будто легкую тоску.
Да, Винсент. Ты мне тогда очень нравился. Меня тянуло к такому взрослому, уверенному в себе мужчине, как ты. Мне импонировал твой интерес, льстили короткие взгляды и постоянная опека. Это было так ново, что я с робостью и удовольствием окунулась бы в твои ухаживания…
Слева мелькнуло несколько вспышек и хлопок, я дернулась и увидела знакомые глаза – они висели в воздухе прямо передо мной… Вот только были они в черном плотном тумане, будто все тело директора поглотила тьма.
И хотя я это предполагала с самой первой секунды пребывания в кабинете, все равно увидеть его в таком состоянии было неожиданно.
– Винсент, – полувопросительно спросила я.
Мне не ответили. Только глаза засветились ярче – теперь его глаза были ярко фиолетовые, как огоньки на елочной гирлянде.
– Ты меня понимаешь?
Снова глаза светятся и никакой реакции.
– Винсент, превращайся обратно, – среди черного плотного пространства я вдруг различаю черные плети. Неужели директор стал таким сильным? Раньше эти плети были меньше, они никак не могли бы занять всю комнату.
Я снова приглядываюсь. Черные тени кажутся мне уже живыми элементами, застывшими в ожидании приказа или раздумывавшими над чем-то.
– Директор, вы… – убеждаю себя в этот момент, что я сильная, но так как ничего вокруг не меняется, кроме моего восприятия, я все-таки опираюсь спиной об шкаф, – Можете превратиться обратно?
И снова он молчит! А черные плети висят, будто их приклеили клеем и они не могут двинуться обратно.
Это так по-дурацки, что даже выбешивает. Я ему посылаю лучи добра, а он висит, как какая-то половая тряпка!
– Ну проснись ты уже! – кричу я и со всего размаху стучу о дверь ладонью, – Я хочу с тобой поговорить! Верни себе свой вид срочно! Я не могу смотреть глаза в глаза. Мне нужно видеть тебя всего. Как ты мог? Как ты вообще мог говорить обо мне гадости? Я верила тебе, думала, ты можешь совладать с этой дрянью…
Где-то на переферии зрения проскользнуло какой-то движение, да и тьма передо мной вдруг будто сжалась, но я не обратила внимания – меня уже понесло – вторая Лика чувствовала себя на коне, и я решила выложить ему всё, что думаю. А потом – будь, что будет, да гори оно всё синим пламенем.
– Я думала, если ты старше – значит, умнее. Как же я ошибалась! – я сделала шаг вперед и отпихнула – надеюсь, что в грудь, стоявшее передо мной чудовище. На ощупь он оказался твердым, правда, немного вязким. Я вытерла руку о бок и разгребая тьму руками, будто плыву по ней, двинулась к окну.
Отлично, свежий воздух нам не помешает!
Распахнула окно на всю, благо рама была деревянной и легко мне поддалась.
– Даже после чулана, я все еще верила в тебя, – я говорила в окно, любуясь расстилающимся перед замком видом, но прекрасно ощущала, что меня слушают. Причем, с большим вниманием.
– Да, верила тебе. Я – большая дура, но даже смогла найти что-то романтичное в этом, – я вдохнула свежий воздух полной грудью и сама над собой рассмеялась, – Винс, представляешь, я даже приписала тебе вечную любовь… Ну, ты меня с этой слежкой еще в Москве слегка выбил из колеи… Испугалась, но подумала, что романтично…Да! – я повернулась к кабинету и довольно улыбнулась.
Передо мной уже стоял отчетливый мужской силуэт. Да, из него все еще вились темные нити – плетьи, но меня это уже не волновало. Мне хотелось выговориться, выложить всё, что наболело и тяготило душу.
– Я бы даже ревность тебе простила, и с Джуном, может быть, не стала бы видеться, – черты лица у директора утончались, и теперь я могла видеть почти нормальное лицо. Вот только выражение этого самого лица оставалось странным. Безжизненным, что ли.
– Хотя нет. Тут я переборщила. Не видеть Джуна – для меня слишком жестоко. Всё-таки он мой друг. И Ларри, и Вий. И ты не можешь требовать, чтобы я ото всего этого отказалась только ради нас. Винс?…
Он все так же стоял передо мной, не двигаясь и даже не моргая. После черных вросших в его костюм нитей мне уже ничего не казалось странным, но все равно…Я ожидала, что он оживет. Улыбнется и скажет мне что-то ободряющее… Или извинится за свое поведение.
– Ты меня слышишь?
– Да…
Винсент все также смотрел на меня безжизненно, и его фиолетовые, такие привлекательные глаза, погасли. Я затаила дыхание. От директора исходила аура безысходности, какой-то беспомощности и он сам производил впечатление человека, обреченного на что-то.
– Все в порядке? – глупо спросила я и побледнела.
Директор повернулся к столу, строевым шагом обошел его и сел. Некоторое время смотрел прямо перед собой, но после сказал, явно адресуя это мне:
– Зачем пришла?
– Ты…Не можешь так со мной поступать…
Я отошла от окна, но не решалась приблизиться. В комнате как будто курили – витал остаточный дым, и я совсем не вовремя вспомнила, как Джун стирал яд солнышком. Я ведь тоже могу отравиться?
Не подумав, что делаю, я пустила солнышко по кругу. Яркий шарик втягивал в себя эти темные пары, как будто магнитом, и довольно быстро пробежался по всему кабинету.
– Не зли мою тьму, – напряженно сказал Винсент, – После твоего поцелуя мне слишком трудно дается она.
– Винс, – я не решилась подойти ближе, потому что обездвиженный директор пугал меня еще больше, чем растекшееся по комнате чудище, поэтому я повысила голос,
– Это было случайно! Я ничего такого не имела в виду! А вот ты поступил совсем некрасиво…
– Что? – спросил он так, будто и не делал ничего такого. Будто и не он разнес этот бесстыдный слух.
Вспомнив чужие кривлянья и издевки, я в припрыжку подлетела к столу. Оперлась на него обеими руками и наклонилась к негодяю так, чтобы наши лица были напротив друг друга.
– Ты сказал, что я беременна!
Пауза. Он все так же спокойно и равнодушно смотрит на меня. Да что же это он, извести меня вздумал?
– И? – равнодушно спрашивает он.
В глазах – ни блестинки, а в щеках – ни кровинки. Что же это такое?
– Не придуривайся! То, что ты сделал – очень некрасиво. Подло и безнравственно по отношению ко мне! И как ты еще смеешь говорить, что любишь!
– Я не люблю тебя, – вдруг выдавил из себя бесчувственный голос.
Я ожидала чего угодно, но не такого. Моргнув пару раз, я уставилась на изменившегося директора. А ведь действительно, я не узнаю его. Почему… Нет, за что он так со мною?
– Ты злишься? Это из-за Джуна ты так говоришь? – по идее, услышав эти слова, я должна возрадоваться – ведь если он разлюбил меня, не нужно выходить замуж.
Но почему-то слышать мне это неприятно, и я хочу докопаться до конца. Узнать причины, мотивы его действий. Да и сидит он передо мной так ровно, словно кукла. Надутая и подставная кукла…
Чтобы проверить свои худшие подозрения, я аккуратно касаюсь его щеки. Винсент, не ожидавший моего прикосновения, вздрагивает.
– Ты не говорил этого?
– Чего? – его голос вдруг теплеет и он перехватывает мою руку. Прижимается к ней щекой и прикрывает глаза.
Такой интимный жест, и мне почему-то становится так неловко. От прикосновения тянется жгучая энергия, темная, но какая-то теплая. Я не спешу отталкивать его и даю держать себя за руку.
– Ты говорил, что я беременна? – все-таки переспрашиваю я.
Несколько мгновений он сидит тихо, а потом внезапно целует в ладонь. Я замираю, а от этого места бегут сладкие мурашки, будто в этом месте они появились на свет, а теперь обязаны расселиться по всему телу.
Он открывает глаза. Не горящие, но уже пободрее. Да, я вижу в них жизнь и свет. Вздыхаю облегченно, но все еще настороженно. Что еще может выкинуть директор, если он только что пришел в себя?
– Я не говорил такой глупости, – он сжимает пальца в замок и кладет поверх подбородок, – Я похож на вруна?
– НУ… – оттянула я время, понимая, что не стоит отвечать на чисто риторический вопрос, – Ирма говорит, что слышала, как ты это сказал. И наместник слышал… Вся Академия только и говорит, что я – в положении…
– Ах, это, – вдруг Винс позволил себе слегка улыбнуться, – Это не то…
– В каком смысле?
– Я говорил господину Ллойду, что ты – в трудном положении, потому что тебе необходимо нагонять программу. Остальные всё знают, а ты – как с чистого листа…
Почему-то я сразу поверила Винсу. И дело даже не в благожелательной энергии, которая волнами катилась ко мне. Он явно не врал. Он…
Я с досады стукнула по столу и только перехватив укоряющий взгляд директора вспомнила, где я вообще-то нахожусь.
– Соблюдай координацию, – сказал мне этот притворщик и сразу напустил грозный вид, – Если это всё, что ты хотела спросить – иди. И разгони толпу от дверей, у меня еще много дел.
– Чего? – я стояла сбитая с толку.
То есть мы сейчас выяснили, что это было недоразумение, и, собственно, всё – больше разговаривать не о чем? А как же это нечто, висевшее камнем над моей душой?! Его превращения, странное поведение, равнодушие?…
– Ты уверен, что нам не о чем разговаривать? – бросила пробный камень я и хотела подойти снова к окну.
Но грозный взгляд Винсента не позволил мне этого сделать.
– Я же сказал: у меня много дел, – величавым жестом он кивнул на дверь и уткнулся в свой ежедневник.
Как оплеванная, я молча хлопнула дверью и вышла в предбанничек. Судя по царившей тишине, Вий действительно разогнал демонстрацию моей святости. Глубоко вздохнув, я вышла в коридор. Удивительно, но кроме блондинчика никто меня не ждал.
Махнув рукой, чтобы поскорее уйти отсюда, я побежала вниз, туда, где уж я точно знала, мало может встретиться невольных свидетелей.
Завернув под чуланную лестницу, соединяющую подсобные помещения, где жила эльфена и поварята, с учебным корпусом, я остановилась. Оказывается, все это время с не дышала, а задержала дыхание.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Вий и в тот же момент я сдалась.
Уткнувшись в широкое, теплое плечо, я откровенно и не стесняясь, расплакалась. Племянник крепко обнял и прижал к себе. Его осторожные, будто жалостливые поглаживания по плечу только сильнее раззадоривали мой плач.
– Лик, ну ты чего? – парень растерянно сжимал и разжимал плечо до тех пор, пока мне не стало больно.
– Ты не поймешь, – всхлипнула я и сама отстранилась.
Да, никогда не знала, что невинный девичий плач может оставить такой ощутимый след. Мокрое пятно на розовой футболке смотрелось одиноко. Всё вокруг – такое милое и красивое, и только мокрый след намекает на недавно выплеснутые переживания.
– Он грубый мужлан, – припечатала я и, вдернув для пущей верности вверх нос, попыталась выйти из-под лестницы.
Вот только слезы все равно застилали глаза, а перила были слишком светлыми, чтобы на них случайно не наткнуться.
– Ты не туда идешь, – перехватил меня за талию племянник и очень во время: иначе я бы самым постыдным способом растянулась.
– Вий, ну почему всё не так, как хочется… – я вытерла кулаком лицо, но не помогло. Пришлось наклоняться и использовать для этих целей подол. Вий закашлялся, но не вмешивался в мои странные манипуляции, – Я же не жду от него чего-то эдакого… Просто хочется нормальных отношений!
Повернулась к блондину, а то что-то он притих слева от меня. Да, судя по тому, что он вздрогнул, выгляжу я особенно прекрасно.
– Ты меня видел в состоянии и похуже, – приободрила больше себя, чем его, – Вот только мне от всех этих переживаний очень хочется есть. Может принесешь что-нибудь из столовой? В таком виде я туда не пойду…
– Запрещено, – с жалостью посмотрев на мое испачканное тушью платье, прошептал он, – Может, умоешься и айда есть?
– Не, – я отчаянно мотнула головой, – Спасибо, что разогнал этих крикунов. Мне и без них тошно. Не хочу никого видеть.
– Тогда я ради тебя пойду на преступление. Но сначала, нужно добраться до твоей спальни тайным ходом.
– Не надо. Я сама! – попыталась вырваться из этих упрямых лап, но Вий твердо схватил меня под локоть и потащил к стене.
Как бы то ни было, а тайный лаз я, может, и не сразу нашла бы, поэтому когда оказались у дверей моей комнаты – очень вовремя вспомнила, что она у меня новая, благодарно чмокнула племянника в щечку.
– Таких заботливых, как ты, днем с огнем не сыщешь, – улыбнулась я. Парень поежился, но сделал вид, что просто зачесался нос. Да, кажется с таким макияжем пора играть квазимоду на подмостках погорелого театра.
– И деликатный… Даже не знаю, существует ли в этом мире феечка, достойная тебя. Учти, я на правах тети устрою жесткий отбор! – для наглядности уперла руки в боки, – Как подумаю, что такое золотце может достаться какой-нибудь стерве типа Лилианы, бросает в дрожь!
– Слушай, тёть, – широко улыбнулся племянник, – Да у тебя отходняк.
– Что? – не поняла я и два раза глупо моргнула. Тушь залепила правый глаз, – Да как ты смеешь? Решил испортить свой имидж в моих глазах? Я же не пила…
– Ты не понимаешь, – сказал Вий, – После того, как понервничаешь, всегда идет эмоциональный откат. Даже если ты очень сильно радовалась чему-то. Так вот у тебя – явно последствия тяжелой эмоциональной встряски.
– Слушай, племянничек, – я хитро улыбнулась и сделала шаг вперед, – Если ты будешь продолжать в том же духе, мы еще и заработать на этом сможем. Подумаешь, будущий король Царства Фей. Наверняка, половина твоей зарплаты уйдет на налоги. Так вот, я предлагаю открыть психологический кабинет и пусть толпы избалованных богатеньких красавиц приходит к тебе на прием…
– Издеваешься, да? – насупился парень.
– Нет, дело говорю, – кажется, в моих глазах парень увидел маниакальный блеск и сделал шаг назад, – Золотце, да ты и впрямь на вес золота: и воспитанный, и красивый, и внимательный, да еще и за психотерапевта сойдешь…
– Я, пожалуй, схожу за едой, – не выдержал свет очей моих и ретировался.
Жутко уставшая и вымотанная, я упала на кровать.
Нужно все это как-нибудь пережить и сделать выводы. Винсент меня не любит – так он сказал. Удивительно, но я никогда не задумывалась, что со мной будет и как я себя буду чувствовать, когда услышу подобные слова. Если честно – не самым лучшим способом. А эта его холодность… Да он просто издевается надо мной, не иначе!
В дверь постучали. Обрадовавшись, что Вий так быстро раздобыл еды, я громко крикнула:
– Заходи!
Дверь приоткрылась всего ненамного, то в проем проскользнула юркая тень. Джун двигался настолько быстро, что мне сначала показалось, что я схожу с ума: он пронесся до соседней пустовавшей кровати, перепрыгнул со стула на стол, приземлился на пушистый ковер и унесся в ванную комнату. Пару секунд находился там, а после появился прямо перед моей кроватью.
– Ты же не сроднился с тьмой? – обескураженно прошептала я.
– Смеешься? – парень, глядевший на меня, очень отличался от еще недавно благодушного Джуна.
Да, чего уж говорить, он смотрел на меня с таким вызовом и, я бы даже сказала – презрением, будто только вчера мы встретились в скверике у памятника Пушкину, а теперь он стоит и размышляет: брать меня в напарницы или нет?
– Ты какой-то странный, – я подтянула под себя ноги и села, – Случилось что-то?
– Ты случилась! – вдруг рявкнул парень и я подпрыгнула на абсолютно прямой кровати.
– Что ты имеешь в виду? – его слова обескуражили и я не нашлась, что ответить.
– Надоела! – Джун взлохматил темные волосы и с размаху уселся у меня в ногах, – Уже крышу сносит от тебя.
Я промычала что-то нечленораздельное и во все глаза уставилась на напарника. Говорит непонятные вещи, с двойным подтекстом, вроде бы позитивные в контексте парень-девушка, но ощущается, будто в душу плюнул.
Некоторое время брюнет молчал, только нервно тряся ногой. Я тоже не решалась начать разговор. А по всему выходило, что поговорить нам надо.
– Всегда знал, что быть в паре – это не для меня, – Джун сузил и без того миндалевидные глаза, – Думаешь, ради того я убегал из дома, чтобы возиться с никчемной девчонкой?
– Как ты сказал? – тут же возмутилась я.
Вот уж кем-кем, а бесполезной я себя никогда не считала. Да, не шибко смелая, да, излишне любопытная, но чтобы от меня не было толку?
– У тебя проявились фейские способности, тебе сняли блокировку, и ты сияешь, как бриллиант… и никак этим не пользуешься! Обладаешь отличной памятью, а на деле – сколько кодов ты запомнила? Вместо того, чтобы учиться и становиться лучше ты сидишь и думаешь о нем, как будто жевачку жуешь: любит ли он меня, а как он меня любит, а не обманывает ли?…
Джун так противненько говорил эти фразы, нарочно писклявым голосом, будто копируя меня, и я не выдержала: пододвинулась и пихнула парня в плечо:
– Иди. Всё, иди отсюда.
– Что, неприятно правду слышать? Думаешь мне приятно рядом находиться? Да от тебя сомнениями и мнительностью на километр несет. Занимаешься какой-то чушью: эмоции, чувства, любовь… Да что за хрень?
– Не нравится – иди отсюда.
– Конечно, легче всего взять и сбежать, особенно, если говорят неприятное, – заметил напарник, – А если попробовать себя изменить?
Я не верила своим ушам:
– Что ты несешь? Я что, проблемная личность или у меня трудности с законом? Какое тебе дело до моих взаимоотношений с женихом? Да, вот именно! Женихом! Если не забыл, мы, – я тыкнула в грудь себя и указала на дверь, – Обручены. Или почти обручены – я уже запуталась. Вполне естественно, что я волнуюсь, пытаюсь разобраться в своих чувствах…
– А тебе не кажется, – перебил меня Джун, – Что ты ищешь повод, чтобы ничего не делать?
– Что? – я даже встала и огляделась, чем бы треснуть этого балбеса. Подумать обо мне такое!
– Ты – самовлюбленная, эгоистичная тряпка, которая единственное на что способна
– это самозабвенно ныть и копаться в себе. А заниматься учебой ты не пробовала?
– Уйди отсюда…
– Нет, ты ответь. Ты зачем сюда притащилась? Замуж выходить? И всё? То есть ты целенаправленно сюда шла, чтобы охомутать какого-то дурочка?
– Замолчи! – моя рука взлетела вверх и оставила красный след на щеке напарника быстрее, чем я сообразила, что делаю.
Повисла пауза. Джун во все глаза уставился на меня, будто не веря, что я это сделала. Щека алела, будто ее ошпарили кипятком. Мне показалось, что даже воздух в помещении замер.
– Уже лучше, – вдруг сказал Джун и как-то расслабился, – Так – намного лучше.
Я не понимала, почему блестят его глаза, а в уголках губ прячется еле сдерживаемая улыбка. Его слова, то резкие и нахрапистые, то одобряющие из-за применения грубой силы, сбивали с толку. Он в своем уме? Или издевается надо мной? Так дико и неприятно… И, в конце концов, на меня накатила такая волна дрожи и какого-то странного полуофигевшего состояния, что я дернулась к ванне и трясущимися руками задвинула щеколду.
Вслед мне донесся тихий, но очень заливистый смех.
– Вот же гад, – думала я, умывая лицо, – Он нарочно так делает, чтобы я сдалась и ушла…
Подняла лицо и внимательно присмотрелась к отражению. На меня смотрела обычная, земная девчонка. Никаких крыльев и нимба надо лбом у меня не было. О том, что на самом деле фея – узнала совсем недавно. Так чего же они от меня хотят? Джун, Винсент, Вий и даже наместник… Все хотят какую-то железную леди с повышенной стрессоустойчивостью и рвением к учебе, умением плести интриги и жаждующую поставить всех на колени. А ведь я не такая! У меня нет дикого желания всем что-то доказать и нет определенных целей в этой жизни. Значит, по мнению Джуна, я никчемная? Но ведь это несправедливо! Не всем дано впрыгивать в горящую избу или на скаку перепрыгнуть через Дон. Нужны и такие спокойные феи, как я. Да, я им всем очень нужна, просто они не сознают это.
Я воспрянула духом и улыбнулась. Да, у меня нет неземной красоты Миранды или волшебного бассейна, я – несильная фея и не слишком подходящая для королевских родственников натура, но… у меня есть нечто, чего они все лишены – душевность, сострадание, возможно, даже та искренность, которую Джун обозвал эмоциями – она тоже благо…
Когда я вернулась в комнату, Джуна уже не было. Я рухнула на кровать и на секундочку прикрыла глаза. Странно, но даже прихода Вия я не заметила – так внезапно окунулась в сон, как в теплый плед. Снилось, что меня качают на себе легкие волны и дует в лицо легкий ветерок. Не хотелось возвращаться в серую и такую огорчающую жизнь. И когда я уже было решила окончательно остаться там, перед внутренним взглядом, прямо в сонном нечто возникло лицо матушки Виринеи.
– Иди домой, – ласково сказала она, – Тебя ждут.
– Я никому не нужна, – возражала мысленно я.
Было так хорошо, что не хотелось открывать глаза.
– Неправда, ты нужна ему, – моя призрачная знакомая общалась со мной, как с ребенком. Столько сострадания и ласки звучало в ее голосе, как будто она действительно понимает мою ситуацию и жалеет меня.
– Не хочу. Устала, – опять про себя проворчала я.
– Если поведут к ясновидящей, не ходи, – прошептала она мне прямо на ухо и исчезла. Я ощутила ее уход, как будто рядом было тепло и вдруг оно исчезло. Так удивилась, что все-таки распахнула глаза… и проснулась.
Я находилась в своей комнате, а рядом на столе виднелся поднос с остывшей едой. Озадаченно поднялась на локте и взглянула на часы – по всему выходило, что сейчас ночь-полночь. Мне приснился странный сон, наверное, от усталости. А рассказ Винсента о необычной сущности матушки Виринеи породил такие странные слова. Да…Мне почудилось, что она говорила об ясновидящей. Этого не было…
– И все равно надо к ней попасть, – нелогично подумалось мне.
Хитрое сплетение событий нужно во что бы то ни стало разрубить. Спросить ее, что делать с Винсентом и как поступить с Джуном. Да, он очень переменился в последнее время – вон, как на меня дико набросился. А если Вий прав и женщина действительно профессионал, то почему бы не получить консультацию?
Решительно собравшись выбраться к ясновидящей, вот прямо завтра и совершить побег, только в одиночку, я успокоилась и заснула.
