Текст книги "Маленькое путешествие (СИ)"

Автор книги: Виктория Миш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Я перебинтовал, как мог, миледи, – с достоинством ответил раненый и прикрыл глаза.

Я замерла: это он что, сейчас меня признал достойной? Назвал миледи?!!! Стало так приятно, что я чуть не опрокинула открытый йод.

Но не время отвлекаться.

Разбинтовала рану и ужаснулась.

Запекшаяся кровь прилипла к ткани. Отодрать безболезненно – невозможно. Чтобы размягчить все это дело  и промыть под напором – нужно много перекиси или хлоргексидина, а у меня – один флакончик. Местной воде я не доверяла.

– Придется потерпеть, – вздохнула я, и маленькими кусочками, по чуть-чуть, поливая перекисью, принялась отдирать.

Эврар держался, как настоящий мужчина. Только пыхтел или краснел в моменты, когда становилось особенно больно.

Хорошо, что я умею перевязывать – нас этому учили в школе. Я еще раз мысленно возблагодарила директора за то, что ввел дополнительный предмет, и я сделала всё, как надо.

Жак и Эврар впечатлились. Жак ассистировал с чувством уважения и крайнего благоговения. Для него я стала кем-то вроде небожителя или магистра медицинских наук.

Также пришлось пару раз покраснеть под пристальным взглядом старшего рыцаря. Эврар рассматривал меня с таким упорством, будто в первый раз увидел и сейчас решал, что я за букашка такая.

 Надо сказать, что до этого самого момента я не рассматривала рыцаря, как мужчину. Хоть это и звучит странно, но для меня он был кем-то вроде ожившего манекена. Но сейчас, когда из него лилась кровь, а он мужественно переносил боль и рассматривал меня помутневшим взором, я застеснялась.

В одно мгновение я увидела многое: и высокий рост, и крепкое телосложение, и мужественный вид, и длинные блондинистые волосы интересного оттенка, и... правильные черты лица.

Если вначале я подумала, что Жак – красавец, хоть и юнец, то сейчас мое сердце дрогнуло из-за Эврара.

Бред Питт нервно курит в сторонке. Очень нервно и завистливо. Потому что наш Эврар...

– Так. Стоп, – одернула я себя вслух, и еще больше залилась краской: все это время я безотрывно смотрела в глаза рыцарю.

Бинтовала руку и смотрела в глаза. Вот стыд-то.

– Что-то подать, миледи? – участливо спросил Жак.

– Не, нет, – я проверила повязки и еще раз осмотрела  рыцаря.

Две раны, и вправду неглубокие, были забинтованы. Что ж, пора и честь знать.

– Чай? – дернулась я на кухню, и только за шторкой смогла выдохнуть.

И что это сейчас было? У меня крышу несет от усталости? Не то, чтобы у меня имелся парень или муж, которому нужно хранить верность, но...

Еще раз выглянула из-за шторки.

– Не нужно забивать голову ерундой, – решила я и включила чайник.

Нарезала бутерброды и быстренько переоделась.

Рыцари о чем-то негромко переговаривались в гостиной, а я постаралась расслабиться.

Все в порядке, никто не умрет. Никто ни в кого не влюбился...

Мне просто показалось. А так, как я не искушенная в любви девушка, ну, подумаешь, покраснела чуток. Всякое бывает. Не стоит на этом заморачиваться.

Мне вообще кажется, что я целый день краснею: то на руках у Амбруаза, то перед Эвраром. Слишком много прекрасных мужчин затесалось в моей компании.

Я снова задумалась. Только сейчас могла спокойно выдохнуть и поразмыслить: во что же я ввязалась? Мне навязали портрет и, видимо, под гипнозом, я его взяла. За портретом охотится Монгол, очень воинственный и опасный. В Париже небезопасно вообще – прощай мой фотоаппарат. А еще, я зачем – то повезу это все домой...

Как бы я не хмурилась, выхода из сложившейся ситуации не видела. Что ж, придется плыть по течению и надеяться, что оно меня не убьет. Я зацепилась кольцом за полотенце и с особенным вниманием погладила по камушку.

Амбруаз – неплохой. Он не бросил меня в беде, и, вернув кольцо, выразил намерение и дальше мне помогать. Это уже неплохо.

Я вышла с кухни с подносом. Эрл спал, раскинувшись на пол гостиной, и я не стала будить его. Понятно, что колбасой и хлебом он не наестся, а напоминать про еду и выпроваживать в другой мир я не намерена. Пусть уж лучше здесь спит.

После ужина, который прошел под всеобщее молчание, лично мне показавшееся тяжелым и обременительным – Жак и Эврар не спускали с меня глаз, и мне почему-то неловко было все это ощущать,  я  наконец-то  улеглась спать. Сил не было.

Сначала я хотела поинтересоваться, как там Монгол: жив ли, и собирается ли прийти по мою душу, но передумала.

Завтра у нас целый день, вот тогда и поговорим.

Рыцари тоже отвалились спать. В первый раз большая жилплощадь мансарды была оправдана. Интересно, если бы я сняла маленькую комнатушку, где бы мы все ютились?

Я подтянула поближе к сердцу рюкзак, и удостоверившись, что портрет рядом – отправилась в объятья Морфея.

Как назло, мне не спалось. Сознание томилось где-то на грани, и  мозг усиленно пытался соотнести данные.

Портрет, который меняет людей. Но меняет только в плохую сторону – я не видела, чтобы у кого-нибудь отрасли крылья или появился нимб над головой. В то же время Амбруаз дал четко понять, что в моих руках портрет – в безопасности.

Стоит ли его вести в Москву? Если рассуждать рационально, то нет. Я не буду всю жизнь бродить с рюкзаком, мало того, я не подписывалась таскать двух килограммовый портрет по чащобам и весям. А если меня на свидание пригласят?

Амбруаз... Чем больше думаю, тем страннее мне все это кажется. Такой сильный маг, он смог остановить время, вернуть первозданный вид людям... и не в состоянии охранять сам портрет? Да ла-а-дно.

Теперь я не сомневалась, что тот дом, в который я так опрометчиво зашла, принадлежал Амбруазу. И интуиция подсказывала, что разноцветный островок, привлекший мое внимание, не совсем Франция.

Разум буксовал и начал выдавал фантазии, одна хлеще другой, все фэнтезийного уровня. Но ничего не поделаешь! Глубоко в душе я была уверена, что такого переулка, круглого, как стенки колодца, в реальной жизни не бывает.

Получается, Амбруаз специально отдал портрет мне, чтобы тот пошел в народ? Но зачем? Ведь он представляет опасность для всех, кроме меня.

Почувствовав, что зашла в тупик, заворочалась.

Кажется, я что-то упустила из вида...

Чувства и ощущения сказали мозгу заткнуться и перестать терзать измученное существо, то есть меня, сомнениями, так что вскоре я упала в теплую и нежную пелену, и оказалась в знакомом городе мечты футуристического художника...

Я иду по нежно-серому асфальту и напеваю песенку. Почему-то у меня другое мироощущение и я знаю, что все вокруг – правда. И дома, серой лентой устремляющиеся ввысь, и мужчина, идущий мне на встречу.

Сердце радостно заходится в стуке: Амбруаз. Только у него волосы короче, чем обычно, и сейчас больше похожи на земное каре. А еще он моложе и... веселее.

Он хватает меня за руку, дергает вверх, и мы взлетаем.

Это так неожиданно!

Ветер ударяет в лицо, мы стремительно несемся вверх,  вперед, в манящие дали.  И все было бы хорошо, но мне нечем дышать. Я дергаю рукой, чтобы подать знак Амбруазу, но мы несемся дальше, вверх, в темно-синие облака, подальше от серого города и ненужных оков. Дыхание приходит в норму, и я наслаждаюсь полетом.

– Не знала, что ты умеешь летать, – восхищенно шепчу я, но он слышит.

Смеется. Просто, заразительно так, что становится легко на душе.

– Ты какой-то странный сегодня.

У него озорные глаза и сумасшедшая улыбка. Почему-то тянет улыбнуться в ответ и вздохнуть полной грудью.

И тут я понимаю, в чем странность.

Он слишком легкий и податливый, чтобы быть настоящим Амбруазом.

Я замираю, и, чуть приоткрыв рот, внимательно рассматриваю спутника.

Улыбка медленно сползает с его лица, и уже серьезным голосом он спрашивает:

– Увидела?

Медленно киваю.

– Можно открыться?

Сердце замирает от предчувствия чего-то жуткого. Это жуткое разрастается в груди, как сорняк, и удушающе хватает за горло. Но голова делает кивок, и вот я уже затихаю, стараясь не дышать и не пропустить главное...

Он хватает меня за вторую руку и кружит.

Вдалеке садится солнце. Кажется, осень сейчас ранняя, потому что оранжево-золотые всполохи еще видны на темно-синем небе.

– Ам-бру-аз, – пытаюсь остановить его, но он кружит, кружит, не останавливаясь, и в этом вихре красок мне кажется, я что-то замечаю.

Другие черты, другое лицо. А может, это и не лицо, а всего лишь тигриная морда...

Испуганно охаю и отпускаю руки. Ракетой, бомбочкой, калошкой – я лечу вниз. Ветер свищет в ушах, коса неприятно трясется где-то рядом.

Амбруаз с лицом того самого Амбруаза, которого я знаю, разочарованно вздыхает. Он не пытается меня поймать, а просто смотрит, как я падаю.

И, что удивительно, меня не волнует, что происходит со мной, что будет дальше, потому что в этот момент я вижу только его глаза – уставшие и печальные, будто вынесшие и пережившие всю печаль мира...

– Какого лешего? ...

Я просыпаюсь и лихорадочно пытаюсь понять, что это было. Вокруг – сонная тишина и ночь. С диванов доносится храп, а с пола у ванны – бульканье.

Рука самопроизвольно тянется к рюкзаку. Не открывая, щупаю портрет. На месте. Хорошо.

Но почему, почему я второй раз вижу во сне Амбруаза? Я не загадывала  желание увидеть жениха на новом месте, и беседки, навевающей воспоминания или ложные фантазии, рядом нет.

Приснится такое – матрасом не отмахаешься.

Амбруаз – слишком таинственная и сильная личность, чтобы испытывать к нему что-нибудь. Это – бесполезно. Зачем ему я? А разбитое сердце – совсем не тот сувенир, который хочу привезти из Франции.

Я тихонько встала, чтобы не разбудить всю эту братию, и направилась на кухню. Попью водички, авось бешено стучащее сердце успокоится, и дальше мне приснится что-нибудь по-настоящему романтичное.

Но не успела я взять стакан, как сзади послышалось едва слышное шебуршание.

Я дернулась с графином и чуть не облила себя с ног до головы.

– Ты поедешь завтра голой? – Эрл стоял под шторкой.

Его глаза, итак через чур зеленые, отсвечивали не хуже фонариков, и почему-то сейчас, в тишине спящего дома, мне сделалось страшно.

Ведь я, по большому счету, совсем не знаю это существо. И мне совершенно не понять его целей и желаний: если он может так много, почему занимается такой ерундой – охраняет невзрачную меня.

– Вот что мне в тебе нравится, – Эрл прошествовал внутрь кухоньки, – это самокритичность. Приятно послушать. Моей расе это не свойственно.

– Почему?

Как завороженная, я смотрела в эти огромные изумруды и млела: как далекие звезды из далекой галактики они мерцали, звали навстречу приключениям и любви.

– Для тебя так важно любить?

– Это тоже не свойственно вашей расе? – как под гипнозом произнесла я, и только потом спохватилась, ЧТО я сказала.

Кровь прилила к щекам и я замахала руками, опять чуть не облив себя водой.

– Я не имела в виду...

– Да понял, – Эрл внезапно обхватил мою талию хвостом, – У нас все немножко по-другому, и как такового понятия любви нет.

– Вообще?

Он кивнул.

– Но как вы? ...

– Почкованием.

Я рассмеялась, как забавной шутке. Но наткнувшись на полный серьезности взгляд, замолчала, обдумывая.

У них действительно нет секса? А как же тогда?...

– Поэтому мы и любим ходить по мирам. Даже такая форма дает многое. Интересные ощущения, новые мысли, запахи, вкусы...Иногда.

– Так ты уходил охотиться за тигрицами? – выпалила я, а потом покраснела: да о чем я тут ночью веду беседы?! Стыд, да срам!

– Я и покушал, и энергии набрался. А вообще, это две связанные между собой вещи, – он хмыкнул, – А ты чего не спишь? Королевские условия – в опочивальне, да два рыцаря рядом, один другого краше...

Мне послышалось, или кто-то опять насмехается?

– С тех пор, как мы повстречались, меня терзают кошмары, – я стряхиваю хвост, – держи свои конечности при себе.

Попила воды и вернулась обратно к кровати. Как выяснилось, не одна.

– А ты не хочешь прогуляться?

– Шутишь? Ночь полночь... – я плюхнулась в кровать и натянула одеяло до подбородка, – Да и холодно.

– А если это – другой мир?

– Прикалываешься?

– К чему?

Внезапно Эрл залез ко мне на кровать  и лег рядом.

Я обалдела. Это что за вольности такие!

– Эй ты, кошара, а ну пошел вон.

– Не пойду, – нарочито широко зевнул тигр и всем своим видом дал понять, что будет здесь спать.

Нет, я понимаю, что он меня охраняет, и в некотором смысле, так я буду в полной безопасности, но этичность и мораль еще никто не отменял. Да еще и тигр – говорящий, а значит, вполне сознательное существо мужского пола...

– Тогда я... Я...

Стряхнуть с покрывала, как маминого Мурзика, не получилось. Но и спать рядом... Это – немыслимо, все мое естество противится такому вторжению.

– Тогда я уйду!

– И куда же? – Эрл демонстративно развалился вдоль кровати.

Дразнится еще, полосатый!

– В ванную! – я быстро подцепила тапки и с гордым видом удалилась.

В след донеслось противное хихиканье, и я, только что не пышущая от гнева, резко впрыгнула в ванную комнату.

По другим он мирам собрался, вот наглец! Лишь бы мозги запорошить, негодяй.

Ладно уж. Помоюсь, раз уж пришла. Пусть его совесть мучает, если она у него есть. Я защелкнула дверь и, сбросив ночнушку, отодвинула шторку ванной.

Прямо на меня, не мигая, смотрели черные глаза, и тонкие губы растягивались в гаденькую ухмылку.

Я не успела даже открыть рот и крикнуть, как Монгол схватил за руку и утянул в портал.

Глава 9.

Глава 9

В первый раз я летела через туннель дикого ужаса. Черные глаза не отпускали ни на мгновение, и я даже не могла отвести взгляд. Так мы и перемещались: глаза в глаза.

Когда же оказались на месте, он сам отпустил меня, причем взгляд его выражал крайнюю степень удивления. Он смотрел за мою спину и хмурился.

Забыв про наготу, я тоже обернулась и обмерла.

Мы стояли на каменной темно-серой плите, парящей в воздухе, а вокруг... Был белесый туман и в нем постоянно что-то мелькало, как мотыльки или какие-то летающие палочки, там явно содержалась жизнь, но от этого становилось как-то не по себе. Больше в округе ничего не наблюдалось.

– Добро пожаловать, – раздался громкий голос, и этот голос своими вибрациями будто пронизывал насквозь.

– Где мы? – спокойно спросил Монгол, будто и не удивлялся вовсе.

Вот у меня такого самообладания не было, и я вцепилась в плащ врага, лишь бы не упасть с платформы.

– У меня дома, – голос, вроде бы спокойно произнесший это, показался смутно знакомым.

Догадка возродила надежду, и я выглянула через плечо.

– Эрл?

– Но как ты перехватил переход? – Монгол представлял собой саму серьезность и, видимо, искренне пытался понять, – Я же пришел заранее и спрятался за шторкой. Ты не мог меня вычислить по магическим колебаниям.

Я поежилась. Значит, все это время, за шторкой стоял Монгол?!! А ведь и вправду: мы пришли, потом я возилась с рыцарями, а затем с ужином, и никто не принимал ванну... Да что скрывать, я даже зубы не почистила перед сном – так устала. И все это время, получается, за шторкой прятался враг...

И тут я почувствовала: что-то не сходится. Совсем не сходится.

– Но ведь у меня нет портрета. Зачем же вы меня украли?! – я опять спряталась за Монгола, чтобы лишний раз не светить наготой, но меня прямо таки разбирало выпрыгнуть и показать ему язык: вот мол, опростоволосился, чувак, портрета у меня нет.

Но он резко развернулся и несколько самодовольно произнес:

– А мне нужна ты.

Как гром среди ясного неба.

Я? Что, правда?

Взглянула в блестящие от желания глаза и поняла: влипла. Но ведь не просто так он преодолел все эти расстояния, пути, двери, заклинания... Ах, черт, не знаю, как они перемещаются в пространстве...

Сколько женщин на земле! Ни за что не поверю, что он увидел мою фотокарточку и влюбился...

Все это выглядело так двусмысленно, что я испугалась. Сделала шаг назад. Он – ко мне, я – от него, он – опять ко мне, я еще один шаг назад и...

Лететь вниз спиной – теперь мое хобби. Почему-то не было страшно. Наверное, во сне я натренировалась. Только все уменьшающая точка на платформе придавала радости. Скоро я от него отвяжусь. С детства не любила монголов, со времен историй про Золотую Орду.

Падение все шло, шло, я все летела и летела. Вокруг клубился белесый туман и в нем копошились какие-то не то жучки, не то какой-то мусор.

Интересно, Эрл убъет Монгола или проведет наказание? Как он там вообще? Почему я его не вижу?

В этот момент я почувствовала какую-то щемящую тоску. Сама себя одернула, но поздно: не последняя дурочка, поняла, к чему все это – я привязалась.

Странные мы – люди, привязываемся не только к живым существам, но и предметам, воспоминаниям, местам. Оказывается, и я вот привязалась к тигру.

Если подумать логически: зачем? Что он мне хорошего сделал? Ну, выручил пару раз, ну постебался, пошутил. Так среди моего окружения таких людей много, нет необходимости к ним привязываться. А я вот привязалась.

Какое-то тридесятое чувство возопило: привязываться к Эрлу опасно. Но кто его слушает?

Понятно, что опасно. Все, чего не знаешь и не можешь познать – представляет опасность. Но здесь есть что-то еще. Интуиция говорила, что Эрл очень добр ко мне. А я таким вещам верю.

– И правильно делаешь, – раздался голос откуда-то сбоку, и меня снова пронизало вибрацией от голоса.

Вдруг подо мной появилась белоснежная пластина, сделанная, будто из мрамора с серебряными прожилками, только теплая. Мне было совсем не холодно лежать на ней.

 – Это же другой мир? – я оглядываюсь и безуспешно пытаюсь увидеть Эрла.

Но его нигде нет. Я села, подтянув под себя ноги, хоть как-то прикрыв наготу. Оказаться в чужом месте да еще в таком неприглядном виде – не совсем комильфо.

– Да. Неорганический.

– Это как?

– Здесь нет жизни в привычном тебе понимании. Палочки, которые кружатся в облаке, и есть жители этого мира.

– И это твой родной мир?! – поразилась я до глубины души.

– Да, – невозмутимо ответил голос.

– И ты  – одна из палочек?

Я пыталась разглядеть хоть что-нибудь, но они все ускользали от моего взгляда. Размером не больше спичек, они казались беловато-прозрачными и немножко блестели. Туча белоснежных, в постоянном движении, летающих палочек.

– Да.

И тут мне почему-то стало его жалко. Это как же он, бедненький, живет: ни тебе интернета, ни поцелуев, ни кофе... Ни звезд и лунных ночей, ни прохладного воздуха по утрам и теплого бриза летом...

Он рассмеялся, а я смутилась. Совсем забыла, что он умеет читать мысли.

– Но как же ты говоришь?

Не смотря на то, что я так и не смогла разглядеть палочки, уверена, рта у них не было. Ровно, как и головы, и глаз, и всего прочего. Просто палочки.

Ужас.

– Проецирую информацию так, как тебе знакомо. Голосовых связок, головы и туловища у меня нет, ты права.

– Слушай! – меня озарила догадка, – а может я сошла с ума и лежу сейчас где-нибудь под капельницей, а мне все это только снится?

– В точку, – насмешливо сказал он, и мое сердце забилось сильнее.

Надо же: сама придумала, сама влюбилась. Как там в песне поется? Я его сотворила из того, что было... А потом что в наличие оказалось, то и полюбила...Никогда не хотела себе такой судьбы.

– Но не сейчас. Сейчас все, что происходит с тобой – реально. Но вы, люди, и вправду можете побывать в моем мире, и часто бываете именно во сне, как ты и говоришь. Те случаи, когда снятся непонятные, нереальные, двигающиеся предметы и есть путешествие к нам, неорганам. Девушки заходят чаще, и мы здорово веселимся.

– Это как? – я не стала гадать, как они могут веселиться за наш счет.

В конце концов, Эрл всегда был честен со мной и если там что-то не в порядке или страшно, не будет скрывать.

– Да ничего криминального. Девушки смотрят на наши представления, а мы выкачиваем эмоции. Немного.

– А зачем?

– Ну как. Эмоции – это энергия. Халявная и весьма качественная. Вся жизнь и все существа во вселенной состоят из энергии. Мы не исключение.

– Но вы же никого не убиваете? – и я посмотрела вверх, туда, где остался Монгол.

Не то, чтобы я сильно беспокоилась о нем, но он человек все-таки. Живое существо.

– Я знаю, ты не желаешь ему смерти, поэтому выбросил домой.

– Ко мне?

Я в ужасе представила, как он обрушивается на сонных рыцарей, как они спросонья вскакивают, безоружные... И что он с ними может сделать. Судя по последней стычке – ничего хорошего.

– В его родной мир. Очень приставучий тип. Я подправил ему память, но гарантий, что он опять не притащится за тобой, нет.

– Но если ты житель этого мира, то как... Как ты можешь магичить в других? Я думала, при смене мира, меняются и исходные данные.

– Я – неорган, поэтому любой неорганический предмет мне как слуга.

– Ты так говоришь, как будто они могут двигаться.

– Еще как могут. И впитывать информацию и содержать ее в себе и передавать.

– Вот это я слышала. Так, замороженная вода в Антарктиде, содержит информацию о жизни на Земле миллиарды лет назад.

– И не только. Если разбирать слои земли, то можно найти много неорганики и получить из нее много информации. Ты знаешь, что даже нефть имеет энергетику?

Я покачала головой. Как полный гуманитарий, я не особо вникала во всю эту физику или химию. Не мое это.

Но тигру почему-то верила.

– Может, ты подбросишь мне во что-нибудь одеться? – перевела я разговор на насущное.

– Что хочешь? – невозмутимо ответил голос.

– Покрывало. Платье. Да что угодно. Я, конечно, понимаю, что ты – неорган, но мне неловко. Сидеть перед...  твоими подданными в неглиже.

Он опять издал смешок, и в ту же секунду я почувствовала, как мою кожу сдавило что-то тяжелое.

Оглядевшись, я с удивлением обнаружила себя одетую в железные доспехи и необычные повязки. Вместо рубашки или брюк – ткань, плотно обмотанная вокруг туловища, темно бордового цвета. Латы, лиф, наколенники – везде шла незнакомая мне вязь. Впрочем, комплект был определенно женским.

И тяжелым.

– Спасибо! – неуверенно выдала я и постаралась разогнуться.

С трудом поднялась на ноги и еще раз огляделась.

Мда. Готичненько. Рыцари бы оценили.

– Я не амазонка и сражаться не умею. Зачем мне такой наряд?

Не успела произнести эти слова, как в одно неуловимое мгновение что-то изменилось, и я вдруг обнаружила себя одетой в золотые струящиеся одежды. Форма рукавов напоминала ранее средневековье, а мерцающие ткани – советские фильмы про космос. На голове появилась какая-то шапка не шапка, колпак – не колпак, но что-то высокое и железное, как у Нефертити.

– Это что?

– Платье. Не нравится?

Я не успела сказать: «Да», как он снова поменял наряд.

Теперь я стояла в бальном пышном платье с открытыми плечами. Лиф был красиво украшен незабудками, а ноги ощутимо сжимали туфельки. Восхищенно ахнув, я покружилась, чтобы посмотреть как красиво колышется юбка – она двигалась красивыми волнообразными движениями и единственное, чего мне не хватало – это кавалера. Настоящее бальное платье! У меня!

Я  вытянула носок из-под юбки и увидела невообразимой красоты туфельку – с искусственными незабудками, листочками и усыпанными блестящими прозрачными камушками, на небесно-голубом атласном фоне.

– Нравится? – вежливо поинтересовался голос.

– Это просто нереальная красотища, – завороженно рассматривала я ногу, но потом тряхнула головой, сбрасывая наваждение: – Но это все не мое. Лучше принеси, пожалуйста, мои шорты и футболку. Или хотя бы ночнушку...

В мгновение ока на мне оказалась привычная одежда, и я расслабленно вздохнула.

– Так мне нравится больше. Только не обижайся, – я не знала куда смотреть, поэтому опять села на белоснежную платформу и подтянула под себя ноги.

– Да мне, собственно, все равно. Я пытался сделать тебе приятно.

После таких слов что-то в моей груди опять разжалобилось и расчувствовалось. Я уже и не помню, чтобы кто-то в этом мире делал что-то приятное мне... Ну, если только Володя.

– Послушай, – я прокашлялась и лихорадочно попыталась подобрать слова так, чтобы как можно точнее выразить мысль, – если ты так хорошо разбираешься во снах, может, объяснишь, что значат сны про Володю?

– Могу, но не хочу.

– Что-то у тебя много желаний для неоргана, – недовольно произнесла я.

– Узнаю мою Ладу, – весело заметил Эрл, – вечно недовольна и ворчит.

– Неправда! Я всем довольна и сама душка! – стало чертовски обидно услышать такое мнение обо мне.

– Да ладно, не обижайся.

Но я все равно демонстративно надулась и отвернулась глядеть в сторону.

– Лаад... – протянул он так нежно, что сердце предательски сжалось.

И зачем так откровенно заигрывать со мной? Это же все неправда? А вот мое человеческое сердце так не считает...

Поэтому я решила отвлечься от ненужных эмоций и пойти в наступление:

– Слушай, а каким местом палочка похожа на тигра?

Тишина.

– Э-эрл! Ты говорил мне, что ты – чудовище!

– А что, нет?

Ага, сарказмом страдаем?

– Не вижу сходства с палочкой. Лучше бы ты превратился в столб. И вообще, ты не Амбруаз часом?

Я постаралась, чтобы в моих словах не звенела надежда.

– Нет.

– Точно? – так я и поверю этому шутнику с первого раза!

– Да. Человеком быть я не могу.

А жа-алко.

– И мне жалко, – печально согласился он.

– Ах, ты! – замахнулась я на пустоту и сама себе показалась жалкой.

 Это как же я собираюсь стукнуть то, чего даже не вижу и не знаю, и почему я вообще волнуюсь о нем?

– А ты хоть мужского рода?

– Мы гермафродиты.

– Вот бли-ин, – это показалось мне вообще через чур несправедливым, и я закусила руку.

Главное: не расчувствоваться, не размякнуть...Но из глаз все равно полились предательские слезы.

– Лад, ты чего?

И тут произошло нечто.

Рядом со мной материализовался железный человек. Не такой, как в Изумрудном городе или в одноименном фильме, а намного, намного красивее.

Широкое лицо с высоким лбом и чуть выступающими скулами. Резко очерченные губы и слегка раскосые глаза. Волнистые волосы уложены в прическу аля Пресли, но очень идет ему. Высокая спортивная фигура, под два метра, и обычные джинсы с футболкой. И все это – одного цвета. Серого.

Он быстро подошел ко мне и присел на колени.

– Лаад, все хорошо, успокойся.

Я старалась не пересекаться с ним взглядом. Ну как здесь может быть все хорошо? А как же неясное томление в груди, которое я даже не могу классифицировать как чувства? И то, что он весь – серый и безжизненный, как статуя. И как мне вообще с этим жить?

Ведь если это сон, я не хочу просыпаться...

– Ты просто устала, – Эрл нежно гладил меня по спине; – Многое пережила и потеряла кучу энергии.

– Давай вернемся на мансарду. Давай ты будешь просто тигром, – сердце мое разрывалось от тоски и какой-то дикой потери.

Видимо, все это отражалось в моих глазах, потому что кивнул, и в следующее мгновение я оказалась на своей кровати на чердаке.

Глава 10.

Глава 10

Что бы вы почувствовали, если бы ваш друг заболел? Наверное, жалость или сочувствие. Вот и я не могла смотреть на Эрла по-другому. После этого сна-путешествия стала совсем по-другому к нему относиться.

А тигр воспринял это со свойственным ему скептицизмом.

– Я не буду это есть, – воротил он морду, когда пыталась подсунуть колбаски.

– Но ведь в Новый год ел, – не сдавалась я, – Что же ты, голодным поедешь?

Благодаря милости Амбруаза и его экстраординарному волшебству, моя курточка снова была в полном порядке, и ничто не препятствовало поездке в Версаль.

– Чисто из вежливости, – фыркал тигр и отползал на задних лапах.

Рыцари откровенно посмеивались.

– Давай лучше мне, – Эврар за ночь удивительным образом восстановился, и, если бы я сама не накладывала повязку, заподозрила бы его в симулировании.

– Еще чего, кисик не ел.

Тигра бесили мои ласковые словечки, а я их за утро успела напридумывать много: и тигрястик, и тигра, и кисяк¸и кисик, и кисяриус... На последнем он пригрозил снова стать палочкой и приходить ко мне в каждый сон, чтобы настучать по попе.

Я поумерила свой пыл, но сдерживаться постоянно – невозможно.

Мы бодро позавтракали и, наконец -то, собрались отчаливать. Портрет я обернула в хозяйские полотенца и сложила в пакет – в общем, приняла все известные мне меры предосторожности.

И вот, мы, добродушные и скромные, едем в маленькой душной маршрутке в Версаль.

Что ж, хорошо хоть без мечей. С трудом уговорила оставить железяки дома, потому что как чувствовала: будут лишними. Итак, мы сидели втроем, прижавшись коленками, и под косые взгляды остальных пассажиров отчаянно делали вид, будто все в норме.

Парни млели от моего присутствия, и это было приятно.

– Это – не шутки, рыцари в маршрутке, – приходили на ум скабрезные мысли, и я с трудом сдерживала смех.

Погода наладилась. За окном мерцало зимнее пряное солнце, и воздух был сухим и терпким. На улице – плюс пять, нормальная европейская зима.

Парни притихли и изо всех сил старались не таращиться по сторонам. Но им многое было любопытно, и Жак то и дело задавал вопросы:

– А почему у этой девушке такая штука на голове?

Я пыталась рассмотреть сквозь ускользающую остановку, что он имел в виду.

– Ну, такая! – Жак крутил вокруг ушей обеими руками и выглядело это ну очень...смешно.

Как инопланетянина изображал. Алле, алле! Земля, прием.

– Наушники, наверное. На палочке?

– Красные, с мехом.

– А, это чтобы уши не мерзли, – улыбалась я, – Модный аксессуар.

Мне бы самой такую штуку! Почему-то было ощущение, что вечером грянет мороз. А я опять впопыхах забыла шапку.

После каждого ответа Жак смотрел на меня, как на небожителя. Это немного смущало, но отвернуться и смотреть в окно – не получалось, так как я сидела посередине.

Эврар всю дорогу молчал и думал о чем-то своем, и только когда мы уже подъехали к месту назначения, он спросил:

– А что носят люди в коричневых фужерах?

– Кофе.

– Зачем? Они не могут выпить это дома?

– Спешат или хотят выпить во второй раз. А некоторые, – я приблизилась к блондину с серьезным видом, – Вообще живут из-за кофе...

– Это как? – Жак пододвинулся заинтригованный еще ближе, и со стороны, мы, наверное, смотрелись как банда заговорщиков.

– В их жилах течет кофейная вода, в их уме – кофейная жижа, они подзаряжаются от кофе по нескольку раз на дню. Если не дашь, они умрут.

Парни были потрясены. А я всего-то рассказала один момент из офисной жизни.

– Шутка!

Они не поверили. Так и выходили из маршрутки, загруженные по полной программе – картинкой кофейного человека. Мимо как раз проходила симпатичная француженка с кофе. Мальчики вздрогнули.

И такие они классные. Я даже присела на корточки от хохота. Смотреть на их испуганные лица – это нечто! Наверное, после общения с Эрлом я становлюсь монстром, но подкалывать и дурить наивных рыцарей – забавно.

Всю дорогу Эрл бежал следом. Как и обещал, для остальных людей он был невидим. Да, я от души порадовалась этому факту.

Сначала посматривала назад, но вскоре у меня затекла шея, так что я оставила преследование нас драгоценных на совесть полосатого.

В Версаль мы прибыли в одиннадцать утра и первым делом решили осмотреть парк – пока светло.