Текст книги "Сумеречные дали. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Виктория Летто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава двадцать третья

Тётка Устинья выбивает ковёр во дворе. Какая неугомонная старуха. Говорит, что ей весной «стольник» исполнится, но с виду не скажешь – она ещё полна жизненных сил.

Неужели, она заставит меня чистить ковёр? В нём, наверное, столько клещей и бактерий, и ещё куча столетней пыли.

– Тётка Устинья, здравствуйте.

– Говори, с чем пришла, – между делом спросила бабка.

– Я сделала, как вы велели.

– Ну и что? Кто пришёл?

– Не знаю, я только руки видела и раскрытую книгу Таинств.

– И что там было написано?

– На латыни. Кажется, что-то про чашку или чашу.

– Так и есть, – сказала тётка Устинья и оторвалась от дела. Она думает о чём-то тихонечко, постукивая выбивалкой, по своей ладошке.

– И, как это понимать? – спросила я

– Нужно освободить чашу, чтобы налить новой воды, – объяснила тётка Устинья. – Мысли бродят и всё они бестолковые, из пустого в порожнее льёшь воду. Выкинь всё из головы и наступит ясность – тогда и поймёшь, что делать.

Устинья всегда выражается метафорично. Почему нельзя объяснить простым языком?

– Ты поняла? – спросила тётка Устинья.

– Понять-то поняла, а как убрать нежелательные мысли не знаю, – вздохнув, ответила я.

– Вот ты глупая, – бранится тётка Устинья. – Не думай и всё тут.

– Как же не думать? – говорю ей. – Разум на то и дан, чтобы думать.

– Вот когда выплеснешь стоялую воду из чаши, тогда чистая водица и прибудет.

От Устиньи шла пешком. А снегу-то прибавилось. С утра такой снегопад зарядил, белоснежными хлопьями на потемневшие сугробы. Я вспомнила, что по «новому» снегу охотники пойдут в лес. Им неведомо, с кем придётся столкнуться – они на волка идут. Влад, когда я ему рассказала о затее горожан, сказал, что людям в одиночку не справиться со стаей, и что им помогут Глеб с Полиной.

Конечно, по пути я зашла к бабушке. Померяла ей давление, дала лекарства и напекла блинов. Сидим, ужинаем. Я решила переночевать у бабушки, а то она уже обижается на меня. И, кстати, Владу тоже нужен «глоток воздуха» – пусть отдохнёт от меня, расслабится. Зато как соскучится!

– Бабуль, ты не знаешь, когда охотники в лес пойдут, на волка? – спросила я.

– Обещали по новому снегу, чтобы следы свежие видеть. Отец твой тоже собрался идти.

– Зачем ему? – всполошилась я. – Пусть молодые идут, а ему не зачем в лес соваться.

– Попробуй, удержи его, – вздохнув, сказала бабуля. – Он в первых рядах. Волки-то, вон, как с ума сошли, ходят у кромки леса, людей пугают. А вчера у Голубевых козу утащили из сарая. Голодно им в лесу видать.

– А раньше они таскали живность? – поинтересовалась я.

– Всё было, – покачав головой, ответила бабушка. – Волк, он и есть волк, всегда голодный.

Ночь я провела без сна. Вот так, не привыкла я спать без Влада. Или для точности -

отвыкла спать одна. А ещё метель на улице была. Так завывал ветер, что мороз по коже побегал – было страшно и волнительно. Влад приехал за мной ранним утром. Оказывается, он тоже не спал всю ночь. Мы уже не можем обходиться друг без друга.

Ночью такие сугробы намело. Ветер стих, но снег всё падает и падает на выбеленную, можно сказать, стерильную землю. Мне нравится такая погода – тепло и тихо, как в сказке. Могу представить какая теперь красота в лесу.

– Хочу увидеть сказку, – сказала я Владу после завтрака.

– И что это значит? Мы идём в кино? – поинтересовался он.

– Нет, мы пойдём в лес.

– Хорошо, – согласился Влад. – В лес, так в лес. Но сначала ты подаришь мне незабываемые счастливые минуты, – хитро прищурившись, сказал Влад.

О, нет, только не сейчас.

– Что ты так уставилась на меня? – хохочет Влад. – Иди, готовь нам завтрак. Кофе я сам приготовлю, – успокоил меня он, потому что уже понял, как я отношусь к кофе машине: а у меня с ней тяжёлые взаимоотношения.

Зимний лес, величественный и суровый. Немножко страшно, но я не одна и теперь с удовольствием вдыхаю свежий морозный воздух. Есть в зимнем лесу что-то особенно притягательное. И холодно и сумрачно. Красота невнятная, но такая милая.

– Интересно мне знать, кто проложил тропы после снегопада? – поинтересовалась я.

В лесу проложены тропинки, а в городке снега по колено. Какая несправедливость!

– Прогулка в зимнем лесу должна быть приятной, – улыбнувшись, ответил Влад. – Есть люди, которые с удовольствием выполняют любую работу.

– Понятно. Значит, заповедник очищают от снега рабочие?

– Только тропы прокладывают.

– Волчий овраг, – сказала я, когда мы подошли к «нехорошему», по мнению местных жителей, месту. – Как неуютно здесь, – поёжившись, заметила я. – Вернёмся? Мы давно не были в домике на дереве.

– Любой каприз, принцесса, – вспомнил он Стёпкины слова.

Да, Стёпка называл меня принцессой. Чудной парень. Ухаживал за мной, а потом женился на Ольге. Всё случилось так быстро. Когда они сошлись? Может, когда я уезжала в Тамбов – меня не было в этих краях почти два месяца. В принципе, они подходят друг другу – Степан душка и суровая Ольга.

– Завтра мне надо в Тамбов ехать, ты со мной? – спросил Влад.

– Надолго? – поинтересовалась я.

– С утра и до позднего вечера. Теперь у меня будет мало свободного времени, работы привалило.

– Ты ведь не работаешь? – удивилась я. Он устроился и ничего мне не сказал?

– Я работаю, детка. Мне приходится много работать, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Это бизнес и тебе лучше не вникать в подробности.

– Твои поездки в Тамбов? Там у тебя есть своё дело?

– У нас семейный бизнес. Деньги, как вода в бочке – если не пополнять её запасы ёмкость опустеет и дно высохнет.

Это хорошо. А я думала, что семья Шумиловых бездельничает. Конечно, деньги должны работать, иначе их в какой-то момент просто не останется.

– Я с тобой – запоздало ответила я. – Маму навещу, а ты потом приедешь за мной.

– Заодно познакомлюсь с твоей мамой, – улыбнувшись, сказал Влад. – Цветы, или золото?

– Цветы, – серьёзно предупредила я, чтобы Влад даже не думал дарить моей маме золотое украшение. Она не примет, я знаю, и получится неловкое знакомство.

Однако Влад идёт слишком медленно. Волчий овраг произвёл на меня сильное впечатление – романтичного настроения, как небывало. Когда-то детьми, мы часто прибегали сюда, и я никогда не испытывала страха. Но теперь лес стал опасным.

Волки совсем обнаглели и лучше нам не выходить за пределы заповедника. Стёпка показал мне линию границы, и мы теперь находимся далеко за её пределами. Лучше нам поторопиться и уйти, от греха подальше.

Эх, Стёпка теперь греется на солнышке, а я перепуганная иду по заснеженной лесной тропинке.

– Хочу на юг, – сказала я. Разговор на отвлечённую тему поможет избавиться от приступа паники, который вот-вот случится со мной.

– Хорошо, – кивнул Влад. – Куда полетим?

– Сейчас вернёмся домой, я запущу поисковик, и выберу какое-нибудь чудесное местечко для нас.

Нет, в самом деле, почему бы нам не поехать куда-нибудь? В конце концов, он может взять отпуск – дело семейное и не перед кем отчитываться не придётся. Влад обещал показать мне мир, почему не теперь? Если честно, мне надоели все эти «страхи и охи», пора забыться где-нибудь на средиземноморском побережье, на знойном пляже с прохладным напитком в одной руке и книгой в другой.

– Странно, что ты сам мне не предложил поехать куда-нибудь, – упрекнула я Влада. – Стёпка с Ольгой нежатся на горячем песочке, а я преодолеваю километры в заснеженном лесу.

– Я никогда не уезжал от родителей, – стал оправдываться Влад. – Наверное, это глупо, но мне не нравятся уезжать из дома, тем более лететь за тридевять земель.

– Лучше останемся в Европе, – предупредила я. – Я не переношу длительные перелёты.

– Мне нравится, твоё милое ворчание, – посмеиваясь, признался Влад. Он остановился,

взял меня за плечи, и некоторое время смотрел на меня. – А это может приносить

удовольствие, – наконец произнёс он.

– Что именно? – спросила я, не в силах справиться с улыбкой, которая предательски прорвалась наружу.

– Выслушивать претензии от любимой женщины.

– А я любимая? – не преминула я спросить, хоть и знаю ответ.

– Ты мне очень дорога, Виктория. Не знаю, есть ли ещё что-то, чем бы я мог дорожить так, как дорожу тобой.

Птицы расшумелись неподалёку. Не иначе спугнул их кто-то. Может, охотники вышли

на промысел? Зачем я сегодня пошла в лес? Велено же было сидеть по домам, снег выпал, и охотники пошли в лес. Надо поскорей отсюда убираться, чтобы не оказаться в центре событий.

Мы продолжили путь, но не прошли и десяти метров, как Влад неожиданно остановился и замер. Он прислушался. Я хотела спросить, в чём дело, но он остановил меня жестом руки.

– Тише.

Что-то не так. Влад насторожился, а взгляд у него стал напряжённым. А теперь он закрыл глаза и слушает тишину. Прошла целая минута. У меня сердце стучит так сильно, что даже рёбрам больно.

– Ничего, – наконец, сказал он. – Всё тихо. Не бойся, мы на границе заповедника. – Нет, он снова стал прислушиваться. – Чёрт, что-то не так, – зло выпалил он.

Я и сама чувствую, что кто-то следит за нами, хорошо, если это Полина. Она больше не беспокоит меня, думаю, смирилась, что сын стал взрослым, и у него появилась я. Устинья, как-то говорила, что оборотни бывают двух типов – одни «надевая» шкуру зверя теряют человеческую память, другие напротив сохраняют и память и чувства. Полина верна своему сыну, а, значит, относится ко второму типу оборотней.

Вот, я чувствую её – она, где-то рядом. Скорей бы выйти на полянку, а оттуда до домика на дереве метров двадцать останется.

– Ты что-то слышал? – спросила я.

– Ничего не слышал. Браслет, как будто стиснул запястье.

Влад так и носит браслет, который нацепил на запястье в тот вечер, когда показывал мне книгу в домике на дереве. Устинья говорила, что браслет без книги не работает, а он сработал. И, как это понимать? Устинья та ещё ведьма.

– Он сработал, да? – поинтересовалась я.

– Я не уверен, – ответил Влад. – Может за рукав зацепился, а мне показалось, что он стиснул запястье.

– Да, наверное, – согласилась я, хоть от ужаса и засосало под ложечкой, возможно, он предупредил хозяина, что опасность близко.

А я ещё, как назло сумку не взяла с собой, а там мой оберег остался, который мне тётка Устинья дала. И ведь она сказала, чтобы я его у тела держала, а я оплошала.

Я остановилась. Сильное волнение или беспокойство, прямо зашкаливает.

Влад обнял меня и прижал к своей груди.

– Не бойся, трусиха – принялся он успокаивать меня. – Всё хорошо.

– Да, всё хорошо, – согласилась я хоть и не уверена.

– Я мечтал контролировать тебя, а теперь… не могу совладать с собой, – признался Влад. Он тоже чувствует опасность? – Завтра же отправимся в путешествие. Ты права, нам нужен отдых.

– По крайней мере, не раньше, чем через неделю, – сказала я. – У меня нет загранпаспорта.

– Ничего, я всё устрою, – успокоил меня Влад. – Значит, завтра едем в Тамбов, а послезавтра – в путешествие.

Мне повезло с Владом. Небывалое сочетание природной красоты, благородства и ума. Каждый день спрашиваю – за что мне такое счастье выпало? И не нахожу ответа. Надеюсь, что это не случайная встреча, и мы предназначены судьбой друг другу. Не знаю, что чувствует ко мне Влад, но мне без него уже не обойтись.

Взявшись за руки, мы пошли дальше.

– Люблю белый цвет, – сказал Влад.

– Я это заметила, – согласилась я, вспомнив его комнату в доме Шумиловых. – А мне уже глаза слепит эта белизна. Скорей бы добраться до дома. Хочу ярких красок.

Влад рассмеялся.

– Будут тебе яркие краски – очень скоро. Я обещаю.

– Алого цвета будет достаточно, – заметила я.

– Корзина роз, я думаю, тебя устроит. – Влад сразу понял, на что я намекаю.

– Корзина роз и шопинг. Завтра в Тамбове. – Влад закатил глаза – он терпеть не может ходить по магазинам. – Мне нужно купить всё необходимое для поездки, – объяснила я.

– Ты у меня такая забавная. Мне легко и просто с тобой, хоть ты и капризная бываешь.

– Я? Капризная? Побойся бога – ты не знаешь, какие бывают взбалмошные девицы.

– Хочу, чтобы ты была моей, – признался Влад. Он остановился, обнял меня и прижал к груди так крепко, что я почувствовала силу этого парня.

– Я и так твоя, – прохрипела я, потому что он слишком сильно стиснул мне грудную клетку. Влад улыбнулся и ослабил хватку.

– Нет, моя по-настоящему. Ну, чтобы платье свадебное, фата и торт, в несколько ярусов.

– Давай не будем торопиться. Не теперь, – попросила я.

– Когда же ещё говорить, как не теперь? Может, ты сомневаешься в своих чувствах ко мне? – спросил Влад.

– Шутишь?

– Конечно, шучу, – ответил Влад самодовольно.

– Как же не любить тебя. Ты такой сильный, смелый, любящий и в твоих жилах течёт кровь оборотня.

– Это-то меня и тревожит. Я не знаю, чего ждать от себя. Иногда я сдерживаю себя, и это становится всё труднее и труднее, – признался Влад.

– Сдерживаешь от чего?

– Раньше я никому не говорил про это.

– Ну, говори, – стала торопить я Влада. Надеюсь, это не то, о чём я подумала, и Влад не собирается примерить шкуру оборотня.

– Кажется, во мне дремлет «охотник».

– Не бойся, – стала успокаивать я Влада. – Если даже он вырвется наружу, самое страшное, на что ты будешь способен, так это убьёшь оборотня.

– Убить оборотня? – произнёс Влад. – Думаешь, я смогу?

– Когда-нибудь инстинкты тебе подскажут, что с этим делать, – сказала я.

– Надеюсь, – глухо отозвался Влад. – И что ты думаешь на этот счёт?

– Я хочу, чтобы мы жили в городе. Там люди и мы сможем укрыться, затеряться в толпе. А лес, он скрытный. Никогда не знаешь, кого встретишь на пути.

– Может, ты и права, – неохотно согласился Влад.

– Так и есть, лес опасное место для прогулок, – нарушил лесную тишину голос, сорвавший стайку мелких птиц с рябины. В ту же секунду на нашем пути возник мужчина. Наверное, это охотник, они ведь собирались выйти в лес по «новому» снегу. Но почему он без ружья? И одет он, не по погоде.

Чёрт, это оборотень? Нет, не хочу даже думать об этом.

– Всё чисто, зови вожака, – сказал незнакомец вышедшему вслед за ним поджарому волку.

Чёрт возьми, это оборотни из дальнего леса. Влад схватил меня за руку и перебросил за спину. Не представляю, что делать. Сейчас я понимаю только одно – Влад в опасности, потому что стая нарушила границы заповедника. Почему это случилось? Полина, Глеб, где они? Где родители, которые обещали оберегать сына?

– Не прячь её, пусть уходит, – беззлобно произнёс мужчина.

Зверь оскалился и чуть подался вперёд, а после скрылся в зарослях кустарника. Побежал за вожаком? Или теперь сюда прибежит вся стая? Чёрт, это не шутка. Нет, это слишком по-настоящему. Но я не уйду, пусть даже не надеются. Теперь меня ничто не оторвёт от Влада: я вцепилась в него обеими руками.

– Виктория, уходи, – приказал Влад.

– Я не уйду, – ответила я и прижалась к нему всем телом.

– Глупо, – заметил мужчина. – А ты девушка молодая, тебе жить да жить.

Я знаю его. То есть, я помню этого человека из далёкого детства – он работал в нашей школе. Да, я видела его в школе, но он не учитель – хозяйственник. Он ходил в синем халате, а за ним бегала стайка мальчишек его помощники. Он чинил парты, двери и прочие поломки, а мальчишки помогали ему. Он был добрым человеком, но теперь всё изменилось.

О боже, мы сейчас умрём. Как странно. Я ничего не чувствую – страх сковал моё тело. По мне так лучше бы всё случилось в мгновение ока, ненавижу ждать.

О чём я думаю, мы же не в очереди к стоматологу, сейчас мы на волосок от смерти и каждая минута бесценна. Да, так и есть – каждая минута бесценна, потому что есть надежда на спасение. Глеб и Полина должны появиться с минуты, на минуту. Надеюсь, они знают уже, что стая нарушила границу.

Почему я такая глупая? Зачем мне этот лес, я ведь, домоседка, по сути. С каких пор мне стали нравится зимние прогулки? Меня раньше зимой из дома не вытащишь – только на учёбу и обратно, в тёплый дом. Плед, кофе, книги…

Пока я оценивала степень собственного идиотизма, из леса вышли два волка. Они сели по обе стороны от мужика, который в любой момент может принять облик зверя.

– Виктория, уходи сейчас или будет поздно, – шепчет Влад, но по голосу слышу, он не уверен, что это правильное решение. Влад растерян. Таким я его вижу впервые. Его тело такое напряжённое, как будто окаменело. Что он может сделать? Как защитит меня и себя? Он всего лишь человек, хоть он и признался, что в нём подаёт голос «охотник» на оборотней. Это в теории дети оборотней рождаются «охотниками», но ведь никто не проверял. Влад что-то чувствует, но можем ли мы теперь довериться его ощущениям?

– Чёрт, – выругался Влад. – Если бы не ты…

– Что тогда? – выпалила я. – Я не уйду, и не надейся.

И незнакомец, и волки застыли в ожидании. Мы тоже стоит не шелохнувшись. И вот, я заметила, как в кустах с боку мелькнула чёрная тень. Полина, не иначе. Значит, где-то рядом и Глеб затаился. Волки насторожились. Что же она медлит? Сейчас сюда прибежит стая, и время на спасение будет упущено. Нет, она не мать – материнские чувства покинули её.

Или стая уже здесь? Они ведь не появляются сразу – выжидают, затаившись, а потом появляются по одному, я в кино видела, как это происходит. Да, в кино, но теперь я сама оказалась в центре сюжета. Даже не верится. От страха я готова сорваться с места и бежать, куда глаза глядят, но чувствую, что ноги не послушаются меня – они сделались ватными: я теперь и шага не ступлю, свалюсь в снег.

Странное чувство. Прошло всего минуты три, не больше, а я уже столько всего передумала. Вот так, наверное, и происходит на пороге неизбежности – время замирает, чтобы человек мог осмыслить ситуацию. Только я не могу понять, к чему это? Уж лучше бессознательно, как в омут с головой.

– Полина подала знак, – прошептал Влад.

А я не могу произнести ни слова. Я так дрожу, что слышно, как щёлкают мои зубы. Это уже не страх – это ужас и безысходность. Правильно говорят, что от судьбы не уйти. Меня увезли из Борок, а я вернулась сюда. Устинья предупреждала меня, но я не прислушалась к её словам. Я всю жизнь хожу по краю, а теперь подошла к самому обрыву и спасение не предвидится.

– Стой смирно и не дёргайся, – предупредил меня Влад. – Пора.

Волк, что сидит по правую руку от мужика ощетинился, и сделал шаг, а потом неожиданно остановился, как будто наткнулся на препятствие. Глеб и Полина воспользовались замешательством и бросились в атаку. На моих глазах, мужик в диком прыжке обратился в оборотня, а одежда, что была на нём, разлетелась в клочья. Началась настоящая бойня. Я, как-то наблюдала, как грызутся псы, но эта битва во сто крат ужаснее. Мои глаза затуманились, и я стала медленно опускаться на землю, покрытую белоснежным ковром, а ещё через мгновение, тёмный силуэт слева от меня, нацелился на Влада, как будто в затяжном прыжке, словно в замедленном кадре – это волк. Вот он обнажил клыки. Он уже так близко.

Говорят, что выбор есть всегда и не надо прежде времени отчаиваться. Выбор есть лишь тогда, когда есть выход, а если его нет, то и выбирать не из чего.

С реакцией кошки я выпрямилась, чтобы защитить Влада и встретила острые клыки, которые вонзились в мой бок. Я услышала мерзкий хруст – это мои рёбра трещат под острыми клыками оборотня.

Белый снег и капли крови – это так красиво. Я вижу, как падает огромный зверь, кто-то из стаи, а может Глеб, или Полина. Нет, не могу разглядеть. Где-то рядом звучат выстрелы, скулят псы, рычат оборотни, кричат люди, но меня это больше не заботит – всё кончено. И только голос любимого ещё на миг задержал меня в этом мире.

– Виктория, нет…

Темнота. Покой.

Глава двадцать четвёртая

Ярко алые пузырьки пляшут перед глазами – вверх-вниз, вверх-вниз. Эта картинка повторяется снова и снова – ни одной мысли, только движение пузырьков имеет значение.

Пробовала запустить их в обратном направлении – влево-вправо, но ничего не вышло. Однообразная, монотонная реальность, длилась целую вечность, пока на смену надоедливым пляшущим пузырькам не пришёл мрак – тяжёлый, тесный, как будто на грудь лёг груз весом в несколько тонн, и разом исчезли все чувства. Пробовала сопротивляться, но тщетно. Лучше уже сдамся, и будь, что будет… и всё-таки промелькнула мысль – только бы не исчезнуть вовсе.

Бесконечный космос, мрак. Ты не чувствуешь рук, не можешь пошевелить ни одним бесследно исчезнувшим пальцем. Нет ног, нет тела, осталась только голова и пустота в ней. Освободилось столько пространства, но ты не знаешь, чем его заполнить. Обострился слух и ты слышишь биение своего сердца – редкие удары звучат в голове. Я потерялась в ощущениях и это очевидно.

Гнёт по-прежнему давит. Сколько ещё будет длиться эта мука? Один, два, три… мама… надо же, осталось что-то в памяти. Мысль дотянулась, ухватилась за краешек реальности и это успокаивает. Там есть ещё что-то яркое, приятное, жизненное… нет, не дотянусь, слишком далеко.

А потом снова вернулись ярко алые пузырьки – вверх-вниз… они вернулись, но тело по-прежнему отсутствует – исчезло и не желает возвращаться. Но я довольствуюсь малым – мыслю, значит, всё ещё жива. Чтобы оставаться в сознании, я стала придумывать, как изменить движение пузырьков. Влево-вправо, влево…

Нет, ничего не получается. Досадую, что не могу справиться с такой лёгкой задачей. Но вскоре, ярко алые пузырьки застыли, а потом опустились на выбеленную снегом землю. Красиво. Жизненно. А следом мрак – увесистый, плотный. Пустота. Только биение сердца – ухает, как будто кузнец отбивает молотом по наковальне – звучное «тук» и звонкое короткое «тук-тук». Чудно. Разве сердце может биться так?

Власть над собственным телом возвращалась постепенно. Груз ослаб, и я почувствовала собственное тело. Я слушала своё сердце, но теперь к этому звуку добавились и другие удары – ровные, спокойные, без «звонкого короткого «тук-тук». Появилась надежда, но эта тяжесть.

Никакого груза не было, и нет, это твоё тело. Такое тяжёлое…