Текст книги "Дорога на Компьен"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
МАДЕМУАЗЕЛЬ ДЕ РОМАН
Луи изо всех сил старался забыть о войне и обо всех неприятностях, связанных с ней. Будучи верен себе, самое большое утешение он находил среди молодых красоток, которых поставлял ему Ле Бель.
Путь большинства их проходил через Олений парк, но самые пленительные красавицы, имевшие честь и счастье доставить королю самое острое наслаждение, получали в дар от него свои дома.
Мадемуазель Эно была дочерью преуспевающего торговца. Ее редкая красота не ускользнула от внимания Ле Беля, а поскольку процветающие торговцы имели обыкновение усматривать немалую выгоду в предоставлении своих дочерей к услугам короля, семья мадемуазель Эно не чинила ни малейших препятствий на пути красавицы к возвышению и преуспеванию. Родители девушки настаивали, однако, на том, чтобы дочь почтенных представителей среднего сословия не стала обитательницей домика в Оленьем парке.
Увидев девушку, Луи счел притязания ее родителей вполне обоснованными, и мадемуазель Эно получила в дар от короля свой собственный дом. Потом, через несколько лет, когда Луи пресытился красавицей, он подыскал ей в мужья одного маркиза. Тем временем она успела подарить королю в ответ на его милости двух дочерей.
Еще одна молодая особа, пользовавшаяся особым расположением короля, была внебрачной дочерью виконта де Равеля. Ее звали Люси Магдалена д'Эстен. И она отблагодарила короля двумя дочерьми. Мадам де Помпадур снисходительно смотрела на отношения подобного рода. Королю все эти красотки нравились, он был, доволен жизнью, и у маркизы не было ни малейшего повода трепетать за свое будущее. Она понимала, что с тех пор, как после дела Дамьена в немилость впали два столь влиятельных человека, как д'Аржансон и Машо, вряд ли кто-нибудь решится бросить вызов ей и попытаться изменить ее положение к худшему.
Но всегда бдительная маркиза начала примечать, что король посещает Олений парк с меньшим рвением, чем прежде, и ей показалось, что он пресытился своими гризетками.
Если ее догадка была верна, то это могло означать, что возникла опасность появления какой-то новой фаворитки, за спиной у которой – влиятельные друзья.
Маркиза испугалась, что Ле Бель в поисках женщин, которые могли бы развлекать его хозяина, отбирает их соответственно его собственному вкусу. Возможно, в результате все девушки, попадавшие в домик в Оленьем парке, были похожи одна на другую. Ничего удивительного, если Луи такое однообразие надоело!
Надо найти красотку, совсем не похожую на предыдущих, и маркиза решила заняться ее поисками.
Она послала за Сартином, лейтенантом полиции, и поручала ему отыскать в Париже девушку, красота которой была бы необычна. Что-то в облике этой девушки должно быть, объяснила маркиза Сартину, оригинально, должно резко отличать ее от всех прочих красавиц.
Сартин отнесся к поручению маркизы как к одной из своих самых важных обязанностей. Будучи неглупым человеком, желающим угодить маркизе, он сразу же приступил к поискам.
Это была нелегкая задача, ибо бесчисленные приключения короля должны были бы, казалось, заставить лейтенанта полиции перебрать все формы и размеры.
В один прекрасный день, находясь в игорном доме, он от нечего делать разговорился с его владелицей, которая с ностальгической грустью вспоминала свои детские годы, прошедшие в Гренобле.
– Ах, мсье, если бы мои родители могли видеть меня теперь. Они не узнали бы во мне свою дочь... Этот тихий домик, и скверик вокруг него. Папа был такой строгий. Как он заботился о своих дочерях... И что из этого вышло? Одна из них в Париже заправляет игорным домом.
Сартин кивнул. Она была красивой женщиной, а у него не было желания попытать сегодня счастья в игре. Он пригласил ее выпить с ним чего-нибудь, и она приняла его приглашение. Однако в мыслях она была далеко, скорее всего, в тихом домике в Гренобле – так, во всяком случае, показалось лейтенанту.
– О да, папа очень оберегал нас. Меня... и мою сестру. Понимаете, он должен был особенно оберегать ее. Я ездила повидаться с ними всего несколько месяцев назад. Я должна была явиться туда в самом респектабельном виде. И ни словом не обмолвиться ни о каком игорном доме, иначе мне просто не позволили бы увидеть сестру. Она красива, как те скульптуры, что украшают собою парки. А рост! Я не видела женщины, которая была бы выше, чем она.
– Выше, чем она... – машинально и как-то поспешно пробормотал лейтенант. – И какой же рост у вашей сестры?
– Шесть футов, не меньше, уверяю вас. Она – точная копия этих мраморных богинь. Мне всегда казалось, что таких женщин, подобных богиням, просто не может быть. Так возвышаться над всеми другими женщинами, быть столь безупречно сложенной! А эти черные глаза, эти черные волосы, ах! Моя сестра – богиня, мсье. Если бы вы увидели ее, то поняли бы, почему ей никогда не разрешают выходить одной, без компаньонки.
– Уверен, что, увидев вашу сестру, я согласился бы с вами, – улыбнувшись, сказал лейтенант.
Он твердо решил увидеть сестру владелицы игорного дома – и как можно скорее.
***
Едва лишь мадемуазель де Роман предстала взору Сартина, как он проникся твердой уверенностью, что поиски, порученные ему маркизой де Помпадур, успешно завершены.
Мадемуазель де Роман сопровождали ее родители. Адвокат де Роман казался строгим и всегда уверенным в своей правоте человеком. Но лейтенанта это ничуть не смутило. Честь, стать любовницей короля была ничуть не меньше той, которой удостоилась бы мадемуазель де Роман, выйдя замуж в Гренобле, – тем более, если оценить эту честь в пересчете на материальную выгоду, от которой, уверен был лейтенант, адвокат де Роман не откажется.
Сартин просил позволения войти в дом адвоката, сообщив, что прибыл по важному делу из Версаля. Магическое слово «Версаль» возымело свое действие, и, когда хозяин и гость сидели за бокалом вина, лейтенант сказал:
– Ваша дочь, наверное, самая красивая девушка в Гренобле, а может быть, и во всей Франции.
Адвокат казался польщенным.
– Какое драгоценное сокровище! – продолжал лейтенант. – И она не только красива, но и – сразу видно – весьма добродетельна.
– Мы воспитывали ее в строгости, – сказал адвокат. – Но, мсье, какое у вас дело к нам? – Какое дело? Ваша дочь, мсье де Роман. Я хотел бы, чтобы вы приехали с ней в Версаль.
– С какой целью?
– Это будет зависеть от вашей дочери. Она может занять высокое положение при дворе, мсье. Грешно прятать такое сокровище, такую красивую и добродетельную девушку от мира и лишать ее тех благ, которые ее достоинства могли бы принести ей.
Мсье де Роман облокотился о стол и серьезно взглянул на лейтенанта.
– Многие добиваются руки моей дочери, мсье. Но нет среди них того, кого я счел бы достойным ее. Заслуживает ли внимания то, что могли бы предложить вы? Меня весьма заботит будущее моей дочери.
– Вы мудрый отец, мсье. Давайте сразу договоримся. Вы отпускаете вашу дочь в Версаль – о, вам ни о чем не надо беспокоиться, все будет вполне прилично. Уверяю вас, что сам король обратит внимание на вашу дочь. Более того, я не сомневаюсь, что как только король увидит мадемуазель де Роман, он будет так восхищен ее красотой, что облагодетельствует ее, как вы сами того хотите.
– Я хочу очень много для своей дочери.
– Давайте сделаем так. Привезем мадемуазель в Версаль, и если... если то, что предложат там вашей дочери, вам не понравится, можете увезти ее обратно. Не сомневаюсь, она найдет себе достойного супруга, почтенного буржуа здесь, в Гренобле. Это, конечно, вполне устроит молодую женщину без особых притязаний на более высокое общественное положение.
У адвоката загорелись глаза. Его дочь – в Версале! Блестящее будущее ждет ее, будущее, ради которого он, ее отец, и его супруга закроют глаза на то, что дочь их вступит в предосудительный союз. Как знать, может, такой союз приведет ее потом к браку с аристократом? Как непохоже это будущее на то, что ждет ее здесь, в Гренобле, где она ведет такую уединенную жизнь!
***
Увидев мадемуазель де Роман, король пришел в восхищение. Она подобна богине, сказал он. Минерва, женщина, равной которой нет, женщина неземной красоты.
Сартин сообщил королю, что ее отец – весьма респектабельный юрист и как таковой не может допустить, чтобы его дочь стала обитательницей дома в Оленьем парке.
– Конечно, нет, – согласился король. – Надо немедленно предоставить ей собственную обитель, такую роскошную, чтобы ее родители остались довольны. Это будет моя благодарность им за то, что они произвели на свет такую дочь.
Мадемуазель де Роман шел девятнадцатый год, и перемены, случившиеся столь внезапно в ее жизни, произвели на нее ошеломляющее впечатление. Она была хорошо воспитана и получила неплохое образование, что могло бы обеспокоить маркизу, знай она об этом. Вкрадчивое очарование короля вскоре преодолело некоторую настороженность и сопротивление мадемуазель де Роман, изящные манеры Луи покорили ее и сделали непринужденной. Луи уговаривал ее забыть, что он король. Когда они оставались вдвоем, он становился просто Луи де Бурбоном, которым что ни день, то все сильнее овладевала любовь к мадемуазель де Роман.
Сартин положительно преуспел в поисках красавицы, которая выгодно отличалась от тех забавных милых крошек, что так быстро надоедали королю.
Эта неглупая молодая амазонка, казалось Луи, никогда не перестанет восхищать его. Ею невозможно пресытиться, думал он.
У мадемуазель де Роман был мягкий характер, отчего короля еще сильнее влекло к ней. Она не просила ни о чем невозможном, не предъявляла королю непомерных требований и притязаний, хотя и ни на минуту не забывала, что она не какая-нибудь гризетка, а дочь респектабельного адвоката.
Луи осыпал ее подарками. У мадемуазель де Роман был свой собственный великолепный экипаж, в котором она разъезжала в окрестностях Парижа, поражая всех, кто видел ее, своей классической, безупречной красотой. Из-за своего роста мадемуазель де Роман не носила высокой прически, а позволяла своим богатым, пышным волосам свободно ниспадать на плечи. Парижанки старались подражать ей в этом, и вскоре в моду вошла прическа «а ля Роман».
Праздные зеваки охотно приближались к ее восхитительному дому в Пасси, чтобы только поглазеть на его обитательницу, увидеть, как она одета и причесана.
Весь Париж и Версаль прозвали ее «ля петит метресс». Это прозвище отчасти было ироническим, потому что никак не соответствовало габаритам мадемуазель де Роман, а отчасти – «опознавательным», потому что мадам де Помпадур была «гранд метресс».
Мадам де Помпадур милостиво улыбалась «новенькой», но спустя некоторое время стала задумываться над тем, а не перестарался ли Сартин в поисках девицы, абсолютно ни на кого не похожей. Так ли уж умно поступила она, маркиза де Помпадур, давшая Сартину подобное поручение?
От своих вездесущих соглядатаев маркиза знала, что «петит метресс» короля часто принимает его, полулежа на кушетке в чем мать родила, лишь длинные волосы прикрывают ее наготу иссиня-черным покрывалом, сквозь которое виднеется тело, алебастровой белизной своей подобное статуям в садах Версаля.
Маркизу такие слухи пугали. Эта маленькая метресса становилась опасной, за нею нужен глаз да глаз.
***
Герцог де Шуазель был доволен тем, как складывались его дела.
В его руках было сосредоточено управление армией, флотом и иностранными делами. А поскольку Франция вела войну, это означало, что фактически он является наиболее важной персоной в стране.
Оптимист по натуре, он не впадал в уныние из-за поражений. Вера герцога в свое собственное умение решать проблемы была безгранична, и для него не имело значения, какая беда обрушилась на Францию. Он – великий Шуазель, выдвинутый самим временем, с честью выведет страну из любого испытания.
Герцог был горячим приверженцем Австрии, потому что происходил из Лотарингии, а так как мужем Марии Терезии был герцог Лотарингский, существовали определенные родственные связи между герцогом де Шуазелем и Австрийским императорским домом. Шуазель решил сохранять альянс, сколь бы ни было такое решение непопулярным.
Он был импульсивным, переменчивым и остроумным человеком, вызывавшим восхищение у короля. Когда дела Франции шли плохо, Луи отдавал предпочтение оптимистическому взгляду на положение вещей. Ему нравились люди, способные развеселить его. Шуазель, сквозь пальцы глядя на затруднения Франции и рисуя перед королем светлые перспективы страны, успокаивал Луи, сохранял ему душевное равновесие, столь необходимое королю, чтобы можно было продолжать наслаждаться жизнью, не мучаясь угрызениями совести. Шуазель заключил третий Венский договор, в котором обещал помочь Марии Терезии, предоставив ей сто тысяч французских солдат. Этот договор заверял Марию Терезию в том, что Франция не заключит мира, пока Фридрих не вернет Силезию Австрии. Неудивительно, что Мария Терезия осталась очень довольна условиями договора, особенно если принять во внимание, что в обмен за предоставленные Австрии преимущества и выгоды Франция не просила Австрию о помощи в войне против Англии. Шуазель, однако, получил от королевы Елизаветы обещание помочь Франции в борьбе против ее врагов.
Маркиза убедила короля, что Шуазель – самый блестящий и талантливый из всех государственных деятелей Франции, известных со времен кардиналов Ришелье и Мазарини.
Тем временем Шуазель тщательно отбирал на службу к себе таких людей, которым он мог бы полностью довериться. Многие из его действий были скорее дерзкими, чем блестящими. Он предпринял попытку вторжения в Англию, в своем энтузиазме забыв, как силен английский флот. Французские эскадры потерпели постыдную неудачу всюду, где только ни подверглись контрудару англичан. В результате Франция фактически лишилась своего флота.
Трагическим стал для Франции 1759 год. Маркиз де Монкальм из Канады обратился к правительству с просьбой о помощи против англичан. В сентябре того же года он скончался в Квебеке, и хотя генерал Вульф, стоявший во главе английских войск, тоже умер, борьба завершилась решительно в пользу Англии.
Шуазель, понимая, что одержать победу в войне невозможно, приступил к поискам мира с Англией, но английский премьер-министр Питт был полон решимости продолжать войну.
Народ был недоволен альянсом с Австрией, и Шуазель, как всегда неунывающий, с проворством фокусника искал вокруг себя кролика, которого мог бы вытащить из своей шляпы.
Выход из положения, казалось Шуазелю, нашелся. Он решил повидаться с сестрой. Они часто вместе обсуждали дела. Шуазель относился к сестре с большим уважением, и его пылкая привязанность к ней мешала ему беспристрастно оценить многие из ее недостатков. Она приняла его с радостью.
Шуазель смотрел на сестру с восхищением. Склонив голову набок, он ласкал ее взглядом, как любимую спутницу своего детства, которую потом он представил ко двору, чтобы быть вместе с ней. Тогда у них было совсем немного денег, и все их преимущества заключались в знатном происхождении.
– Вы прекрасны,– сказал он, любуясь ею.
Она заключила его в объятия и прижала к себе. Сестра была выше брата, и многие ее недруги говорили, что она больше мужчина, чем ее брат.
– И зачем королю понадобилась дочь этого законника, когда при собственном дворе он может найти то, что ищет, – пробурчал Шуазель.
– И как там поживает эта Венера? – со смехом спросила герцогиня. – Минерва, – уточнил Шуазель. – Король зовет ее Минервой, я сам слышал это из уст Его Величества. Мадемуазель де Роман прекрасна, как богиня. Она настоящая Минерва.
– Минерва, – повторила за братом герцогиня. – Мне кажется, Венера больше подошла бы для Луи. Не слишком ли Минерва требовательна в любви?
– У Луи было предостаточно всяких Венер. Пускай теперь для разнообразия будет Минерва. Разнообразие– великая вещь! Ришелье внушил ему, что разнообразие – это соус, превращающий поглощение пищи в пиршество. Но вы, дорогая моя, напомнили мне Минерву, и я не могу понять, почему...
Герцогиня сделала легкую гримасу.
– Вы не можете понять, почему. Мой дорогой Этьен, вы удивляете меня. Есть некто, кто очень хорошо знает, почему. Она ваш большой друг, и мой тоже. Вы знаете, почему для нее предпочтительны эти наши малютки-Венеры из семей портных, и наша Минерва из буржуазок. Она не станет терпеть кого-либо из нас на этом месте, которое она так ревностно оберегает, хотя сама давно не занимает его.
– Было бы опасно... очень опасно лишиться ее дружбы.
– Благодаря этой дружбе, мой дорогой брат, вы там, где вы сегодня находитесь.
– И где я намерен оставаться! Он умолк и задумался. Потом, обняв сестру, подвел ее к кушетке, на которую они оба уселись. Не выпуская сестры из своих объятий, Шуазель снова заговорил:
– У меня есть один план. Люди, как вы знаете, проявляют беспокойство, и надо кое-что сделать как можно быстрее. Говорят: «Англия– против нас. Пруссия– против нас. Наши друзья – это наши старые враги австрийцы». Люди в отчаянии оттого, что боятся своих врагов и не верят своим друзьям. У меня есть идея заключить договор, который я назвал бы фамильным договором.
Герцогиня кивнула брату и наградила его улыбкой, полной восхищения.
– Вы гений, мой дорогой.
Шуазель не стал возражать против этого комплимента, приняв его как нечто само собой разумеющееся, во что он верил не меньше, чем его сестра.
– Как вам известно, определенной частью Европы правят представители Дома Бурбонов. Францией, Испанией, Неаполитанским королевством и Пармой. В трудные времена они должны поддерживать друг друга. Я предлагаю показать ныне народу Франции, что вопреки мнению пессимистов у нас немало друзей в Европе. Говорят, у нас только один союзник. Только один! Если я заключу этот договор – а я намерен его заключить, – то смогу сказать людям: «Все Бурбоны Европы – наши друзья!» И они с нами в нашей борьбе против всех наших врагов. Это будет единая семья. От Испании до Сицилии. Я лишь позову их, и они придут к нам.
– Придут ли? Шуазель пожал плечами.
– Сейчас, дорогая сестра, нам нужнее всего успокоить людей, дать им передышку и сделать их счастливыми. Этого требует само время.
Она улыбнулась.
– Вижу. Мы прошли долгий путь от бедности нашего детства, брат.
– И мы пойдем гораздо дальше... оба, радость моя... – вы и я. Наш дорогой друг не вечен. Никто не вечен, и она тоже.
– А что потом?
– А потом, потом... – невнятно произнес Шуазель,– возможно, король не станет искать своих богинь так далеко от своего двора, а?
– Но время уходит, Этьен.
– Время! Что для нас время? Мы бессмертны. Не вижу, что могло бы помешать тебе занять первое место в стране. Другие, помимо нашего дорогого друга, не могут жить вечно. Я вспоминаю мадам де Ментенон.
– Этьен!
Шуазель предостерегающе поднес руку к губам своей сестры.
– Помолчите, моя бесценная. Мы подождем. Мы научились ждать. Так подождем же немного... совсем немного.
– Это лишь дерзкие, несбыточные мечты, Этьен, – сказала герцогиня.
– Великие дела, сестра, всегда начинаются с дерзкой мечты.
– Мы оба всегда будем вместе, брат! Есть ли предел вершинам, на которые мы стремимся взойти?
– Сама вершина и есть наш предел. Ждите и присматривайтесь. Будущее герцога Шуазеля прекрасно, и всю славу, которая выпадет на его долю, он клянется разделить с той, кого он любит больше всех на свете.
***
Бывали случаи, когда, к великому сожалению короля, у него возникала необходимость посетить Париж.
Люди уже успели позабыть тот недолгий период, когда преданность к Луи ожила в них с новой силой из-за злополучного покушения Дамьена. Они не выкрикивали оскорблений в адрес Луи, когда он проезжал по улицам Парижа. Они лишь провожали своего короля угрюмыми взглядами и молчали. Слишком внушителен был вид этого человека, и оттого почти невозможно было в его присутствии дерзить ему. Прямой, величественный сидел он в своей карете, недоступный и безразличный к настроению толпы.
Люди сходились вдоль дороги, чтобы поглазеть на него. Они всегда так делали. Проезжающую карету сопровождало невнятное бормотание и приглушенный ропот зрителей.
Когда карета короля проезжала мимо садов Тюильри, внимание короля внезапно привлекла огненно-рыжая девушка-подросток. Возле нее стоял мужчина, скорее всего ее отец – старый солдат.
На девушке было пышное, дорогое, но безвкусное платье Отец наклонился к ней и что-то сказал, наверное: «Смотри, вот он – король». А что же еще?
Прекрасные синие глаза девушки загорелись от возбуждения. Она, не отрываясь, смотрела на карету короля. Луи чуть подался вперед и слегка наклонил голову в знак того, что заметил девушку и оценил ее внимание.
Ее лицо озарила счастливая улыбка. Очаровательное дитя, подумал король, приятно было бы время от времени видеть ее.
Она совсем молода, ей, наверное, нет еще и четырнадцати лет. Девушки в таком возрасте особенно восхитительны: так невинны, но потом, потеряв невинность, становятся еще очаровательнее.
Кто она? – думал Луи. Как это сладко – взять ее за руки, обнять и сказать ей, что ее король счастлив, что у него есть такие подданные, как она.
***
Вернувшись в Версаль, Луи послал за Ле Белем.
– Сегодня в Тюильрийских садах я видел чудное дитя, – сказал король Ле Белю.
– И Ваше Величество желает поближе познакомиться с ней?
– Она такое милое создание, но очень скверно одета. Розовое платье, какие-то драгоценности, наверняка, фальшивые. Я хотел бы увидеть ее хорошо одетой. Она указывала рукой на мою карету и не отрывала от нее глаз. Надо бы научить это милое создание хорошим манерам.
– Если Ваше Величество соблаговолит назвать мне ее имя...
– Я не знаю ее имени. Я только видел ее, когда проезжал Тюильри.
– Сир, поскольку вы не знаете ее имени и где она живет, найти ее будет трудно. В сады Тюильри приходит очень много юных девушек.
– Вы слишком легко отказываетесь, – сказал король. Ле Бель от страха взмок.
– Сир, я обыщу все парижские улицы. Если этого ребенка можно найти, я найду его.
– А пока что пошлите за Сартином. Нам понадобится его помощь.
Ле Бель казался огорченным. Он знал, что Сартин нашел мадемуазель де Роман, но ему было досадно, что лейтенант полиции берется за дела, которые прежде Ле Бель считал своими, хотя, конечно, их и приходилось делить с другими камердинерами.
Явившийся к королю Сартин был весьма польщен, что король возлагает на него столь важную миссию. Луи, однако, не отпустил Ле Беля и стал объяснять, чего ждет от двоих своих верных слуг.
– Мсье Сартин, – сказал король, – вы – лейтенант полиции и сумеете найти и привести ко мне юную девушку, которую я увидал сегодня в садах Тюильри.
– Я приведу ее к вам, Ваше Величество, без промедления, – сказал Сартин.
– Но сначала найдите, – добавил король, заметив сардоническую улыбку на лице Ле Беля. – Ле Бель, по-моему, отчаялся разыскать ее.
Теперь улыбнулся Сартин.
– У нас в полиции свои методы.
– Так я и думал, – сказал король. – Может быть, вы ознакомите Ле Беля с некоторыми из них.
– Его Величество увидел эту девушку с ее отцом в садах Тюильри, – сказал Ле Бель. – Она огненно-рыжая, синеглазая, ей на вид лет четырнадцать и она очень красива. Ее отец похож на старого солдата. Это все, что мы о ней знаем. Но я нисколько не сомневаюсь, мсье, что с вашими замечательными полицейскими методами вам не составит большого труда отыскать эту малютку в парижских толпах.
Сартин в задумчивости склонил голову набок.
– Эта юная особа была в карете, сир?
– Нет, на собственных ногах, – ответил король.
– И хорошо она одета?
– Прескверно. Какое-то отвратительное розовое платье, к счастью, не сумевшее скрыть от меня красоту этой девушки и ее изящество. Платье, конечно, новое, с иголочки.
– Будем исходить из того, – сказал Сартин, – что ее семья небогата, раз кареты у них нет, и эта юная особа надевает свое лучшее платье от случая к случаю, когда отправляется в Тюильри. Поскольку кареты у нее нет, весьма возможно, что живет она недалеко от Тюильри, так как вряд ли она станет уходить далеко от дома в своем этом розовом наряде.
Смеясь, король положил одну руку на плечо Сартина, а другую на плечо Ле Беля. – Видите, Ле Бель, – сказал он, – как правильно мы поступили, обратившись к полиции. Идите, друзья мои, и действуйте сообща. Меня огорчает грустный вид моего доброго друга Ле Беля. Приведите этого ребенка ко мне. Ее родителям – так и скажите им – не придется сожалеть о том, что они отдали свое дитя на мое попечение.
Королевский камердинер и лейтенант полиции, поклонившись королю, удалились выполнять королевское поручение.
Сартин довольно улыбался. Поиски красоток для короля были более выгодным делом, чем охота за нарушителями закона.
***
– Первый, кого мы должны расспросить, – продавец лимонада на террасе, – сказал Сартин. – Если эта девчушка часто появляется в Тюильри, он, вероятно, знает ее лучше, чем кто бы то ни было еще. Это мой давний приятель.
Продавец лимонада, казалось, не очень образовался встрече со своим старым приятелем Сартином и не мог скрыть своей тревоги. Сартина, однако, не интересовало, чиста ли у этого человека совесть. Лейтенант полиции пришел за сведениями, которые торговец лимонадом мог выложить ему без всяких опасений.
– Приветствую вас, мой друг. Ну и жарища, а? Что может быть лучше глотка лимонада в такой день? – сказал Сартин. – Не выпить ли нам по стаканчику?
– Непременно, – согласился Ле Бель. Они уселись на ступеньках террасы и с видимым удовольствием опорожнили свои стаканы.
– Нам нужна ваша помощь, – приступил к делу Сартин.
– Мсье, – запротестовал торговец. – Я ничего такого не сделал, не понимаю, почему полиция не хочет оставить меня в покое.
– То, о чем мы хотим спросить, к вам не относится.
– Это относится к одной юной девушке, – сказал Ле Бель.
– Кто он? – подозрительно разглядывая Ле Беля, спросил торговец у Сартина.
– Человек из Версаля.
Торговец усмехнулся. Он не сомневался, что спутник Сартина тоже полицейская ищейка, только переодетая.
– Скажите, вы заметили здесь вчера молоденькую девушку, почти ребенка, с которой был ее отец? – нетерпеливо спросил Ле Бель. – На ней было нарядное розовое платье, ее отец – старый солдат. Они приходили сюда взглянуть на короля, когда он проезжал этой дорогой.
Торговец лимонадом наморщил лоб.
– Что они такого сделали? – спросил он.
– Ничего такого, за что их можно было бы осудить. Торговец покачал головой:
– Я занимаюсь своим делом, а глазеть на толпу я не обязан.
– Но тех, кто покупает у вас лимонад, вы разве не замечаете?
Сартин вынул из кармана несколько монеток и выразительно подбрасывал их на ладони. Торговец лимонадом оживился.
– А при чем тут я?
– Ни при чем, – сказал Сартин. – Вы только ответите на наши вопросы, а мы вам за это заплатим.
– Ладно. Я заметил ее, вон там! Еще бы – в таком-то платье! Они с отцом подходили ко мне выпить лимонаду. Всякий раз, как бывают здесь, мимо меня не пройдут.
– И вы знаете, кто они?
Торговец лимонадом медлил с ответом, пока монеты из руки Сартина не оказались в его руке.
– Ее папаша – мсье де Тьерселен – за дочерью света белого не видит. Мамаша тоже. Думают, никто на свете не стоит их дочери.
– Благодарю вас, мой друг, – сказал Сартин торговцу лимонадом. – А теперь идемте, – обратился он уже к Ле Белю. – Дом мсье де Тьерселена находится недалеко от Тюильри, и мы легко найдем его.
***
Найти дом мсье де Тьерселена и в самом деле оказалось нетрудно. Меньше, чем через полчаса после встречи с торговцем лимонадом Сартин и Ле Бель достигли цели.
– Теперь, – сказал Сартин, – ваша очередь, мсье Ле Бель. Задача, которую предстояло решить Ле Белю, была для него привычным делом. Такие дела доставляли ему удовольствие. Нечасто встречались ему такие родители юных очаровательных девиц, которые не обрадовались бы, узнав, зачем он пожаловал к ним. Но и в таких редких случаях после недолгих уговоров и описания блестящего будущего, которое ждет их дочерей, почтенные отцы и матери быстро становились сговорчивыми.
Мсье и мадам де Тьерселен ввели посетителей в маленькую гостиную. Привыкшим к изысканному стилю Версаля глазам посланцев короля она показалась убогой и смешной.
– Позвольте сразу же объяснить вам, зачем мы здесь, – заговорил Ле Бель. – Я слуга короля и пришел к вам по его повелению. Вчера Его Величество увидел вашу дочь в Тюильри. Он нашел девушку прелестной и хотел бы снова увидеть ее.
Мсье и мадам Тьерселен переглянулись друг с другом. Слова Ле Беля ничуть не удивили их. Они не сомневались, что во всем Париже ни одна девушка не поспорит красотой с их дочерью. Может, потому ее и повели в Тюильри – взглянуть на короля и попасть ему на глаза.
– Наша дочь еще очень молода, – сказала мадам де Тьерселен.
– Сколько лет вашей дочери? – спросил Ле Бель.
– Двенадцать.
– Король предлагает вам отдать ее на воспитание при дворе. Это займет несколько лет.
– Воспитать из нее... придворную даму!
– Он, несомненно, захочет лично наблюдать за ее воспитанием.
Отец и мать еще раз обменялись взглядом. Глаза у обоих разгорелись.
– Согласны вы принять предложение, сделанное вам королем? Это, как вы сами понимаете, не приказ.
Мадам де Тьерселен взглянула на своего супруга и кивнула в знак одобрения.
– Наша дочь – очень привлекательна, – заговорил мсье де Тьерселен. – Кое-кто уже предлагал ей руку и сердце...
– Если вы думаете, что найдете своей дочери более достойного мужа, чем тот, кого мог бы выбрать для нее король, тогда выбирайте сами, Его Величество не хотел бы стать причиной вашего несчастья в таком важном деле. – Ле Бель повернулся к Сартину. – Идемте, мсье. Насколько я могу судить, мсье и мадам де Тьерселен не слышали о счастливой судьбе тех, к кому Его Величество проявляет, можно сказать, отцовский интерес. У нас нет указаний рассказывать об этом мсье и мадам. Нам остается только откланяться.
Мадам де Тьерселен наградила мужа свирепым взглядом, который означал, видимо, что она считает его дураком.
– Постойте, господа, – обратилась она к Ле Белю и Сартину. Да, и на сей раз уладить дело оказалось так же просто, как и многие другие столь же деликатные дела...
***
Может быть, король обратил столь пристальное внимание на мадемуазель де Тьерселен потому, что мадемуазель де Роман была в это время беременна, а от беременных женщин Луи всегда старался отделаться.
И вот уже мадемуазель де Тьерселен появилась в Версале – маленькое, бойкое и даже развязное существо, действительно очень привлекательное с виду. Здесь ей фазу же пришлось распрощаться со своим курьезным розовым платьем. Теперь она носила то, что отбирали для нее новые наставники и покровители.
Избалованная родителями, она совсем не проявляла почтения к королю. К счастью для мадемуазель де Тьерселен, его это очень забавляло.
