Текст книги "Месть королевы"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
Он замолчал, не зная, как королева отнесется к подобным откровениям с его стороны, но Изабелла взглядом и кивком головы предложила ему продолжать.
Он сказал, что растут недовольство и подозрения по адресу Ланкастера, и затем добавил:
– Я сам слышал, миледи, разговор о том, что граф вступил в тайное соглашение с Робертом Брюсом, который дал ему денег за то, чтобы тот продолжал действовать против короля. И что…
– Не могу в это поверить, – перебила его Изабелла. – Ланкастер никогда не станет делать ничего во вред Англии. Да и у Брюса вряд ли найдется столько денег, когда ему нечем платить своим солдатам. Куда ему заниматься подкупом.
– Так говорят люди, – повторил епископ, – а, как известно, нет дыма без огня. Возможно, Ланкастер считает, что сумеет добиться мира с Шотландией сам, без помощи короля, своими собственными силами. Во всяком случае, как ни странно, во время нападений шотландцев через границу их нога никогда не ступала на земли Ланкастера.
– Да, это действительно вызывает недоумение, – согласилась Изабелла. – Над этим стоит подумать. Вы говорили с королем?
– Миледи, – ответил епископ, – я посчитал более мудрым обратиться к вам…
Она была приятно поражена. Что бы откровение это могло значить? Неужели люди начинают всерьез отворачиваться от короля и возлагать свои надежды и чаяния на нее? Неужели такое происходит?
– Все это заслуживает внимания, – повторила она.
Встреча в Амьене улучшила ее настроение, вконец испортившееся после беседы с братом Филиппом, когда она поняла, что на поддержку короля Франции рассчитывать не приходится.
* * *
Споры вокруг наследства Глостера продолжались. Три свояка, три мужа его сестер, никак не могли прийти к соглашению о своих долях в наследстве. Кончилось тем, что молодой Хью Диспенсер, супруг одной из них, вошедши в раж, силой занял Ньюпорт, принадлежавший тоже Хью, но Одли по рождению.
Тот немедленно пожаловался Ланкастеру, который, еще не остыв от побед над Уорреном, призвал баронов дать отпор наглецу.
– Нужно заодно вообще избавиться от Диспенсеров, – присовокупил он. – Иначе повторится недавняя история.
– Но король… – возразили ему.
– Король отстаивал и своего Гавестона, – парировал Ланкастер, – однако удалось изгнать его из страны, а потом, если помните, он вообще остался без головы. Хотя многие до сих пор клянутся, что ни сном, ни духом не причастны к этому. Что касается меня, я никогда не боялся признать, что присутствовал при этой справедливой казни. И уверен, каждый здравомыслящий англичанин согласится со мной, что от таких паразитов на теле страны нужно избавляться любым способом.
Это говорил прежний Ланкастер – сильный, уверенный в себе, чувствующий, что за ним пойдут и станут его слушать многие. Он знал, что сейчас ему будет нетрудно возглавить баронов и повести против новых захребетников – Диспенсеров. Даже Уоррен был в этом на его стороне, не говоря уже о Гирфорде и Аренделе. А еще необузданные «приграничные» бароны, возненавидевшие Диспенсеров потому, что те осмелились посягнуть и на их земли. Собственно, пока еще не на их, а на те, что рядом с ними, но чего хорошего можно ждать от подобных наглецов и лизоблюдов?!
Главными среди приграничных баронов считались члены рода Мортимеров. Они были настоящими королями на своих землях уже на протяжении нескольких столетий. Еще Вильгельм Завоеватель поручил им хранить мир на границе с Уэльсом, и после подчинения Уэльса Англии могущество Мортимеров неизмеримо возросло. Главами их клана были сейчас два Роджера, старший из которых, лорд Черк, сражался под знаменами Эдуарда I в Шотландии, но, будучи человеком чересчур самостоятельным, впал в немилость у короля за то, что без его соизволения оставил шотландские земли и удалился к себе на юг, на границу с Уэльсом. Король лишил его за это земель и недвижимого имущества, однако Эдуард II вернул их ему, и лорд Черк обрел прежнюю силу и могущество. Ленивый и вялый Эдуард сделал это по сиюминутному побуждению: ему показалось в тот момент, что хорошо, если такой сильный человек станет еще сильнее, будет править в своем графстве, точно настоящий король.
Второй Роджер был племянником лорда Черка и тоже человеком твердого характера, непреклонным и уверенным в своих силах. У него была незаурядная внешность – высокий, со смуглым красивым лицом. После смерти отца он унаследовал титул графа Уигмора. Когда Роджер был подростком, Эдуард I отдал его под покровительство Гавестона – в то время король еще не знал, какое вредное влияние тот оказывает на его собственного сына. Позднее Роджера изъяли из-под попечения Гавестона, а вскоре для него была найдена невеста, Джоан де Женвиль, после обручения с которой его земли и поместья значительно расширились. Джоан принесла ему город Лудлоу и владения в Ирландии.
В эти неспокойные времена он сумел добиться немалых успехов, в чем помог опыт жизни в Уэльсе.
Вот до этого молодого Роджера и дошли слова, сказанные кем-то из Диспенсеров королю, что пора бы урезать могущество Мортимеров, которые становятся слишком опасными, поскольку считают себя полноправными хозяевами и не собираются никому подчиняться.
Неудивительно поэтому, что, когда Ланкастер вознамерился поднять баронов против отца и сына Диспенсера, Мортимеры тут же изъявили согласие влиться в ряды недовольных.
Будучи людьми необузданного нрава и непривычными к соблюдению каких-либо правил или законов, они не стали ожидать начала согласованных действий своих сторонников, а тут же напали на владения Диспенсеров и захватили земли в пограничных областях, которые те объявили до этого своими в качестве наследия от Глостера. Вдобавок Мортимеры овладели несколькими замками со всеми угодьями, а также многочисленными стадами, пасущимися на этих угодьях. Словом, объявили открытую войну роду Диспенсеров.
Молодой Хью примчался к своему покровителю-королю в полном отчаянии.
– Посмотрите, что они вытворяют, эти Мортимеры! – закричал он прямо с порога. – Как можно давать им такую волю? До чего это дойдет?
– Дорогой Хью, – отвечал король, обнимая его. – Мы их накажем, обещаю тебе. Вам будет возвращено все, что было отнято у вас.
– Но как? Как? В их руках такая сила.
– Дорогой, поверь, что-нибудь я придумаю. Издам предписание, запрещающее вторгаться в земли твои и твоего отца. Пригрожу смертной казнью. Приравняю их действия к измене… Что-нибудь обязательно сделаю… Да, да, мой дорогой, обязательно. Это им так не сойдет.
Король произносил еще множество всяких слов, но было ясно, он и сам растерян и не знает, что предпринять.
Помимо того, они почти забыли о Ланкастере, о том, как сильна сейчас вся фронда по его руководством.
Бароны все же настояли, чтобы немедленно был созван Парламент, где пошел бы разговор о Диспенсерах, об их покушении на полную власть в стране. На заседание все недовольные явились с одинаковыми белыми повязками на руках, означающими, что они едины в своем решении избавиться от Диспенсеров.
Ланкастер первым повел атаку. Диспенсеры, заявил он, запустили руку в государственную казну – у него есть неопровержимые доказательства. Они сделались намного богаче, чем полагается им по заслугам. А заслуживают они изгнания с их земель и лишения незаконно приобретенных богатств.
Король был в бешенстве, но и в полном отчаянии. Он сознавал всю беспомощность своего нынешнего положения. Сторонников у него, можно сказать, нет. Страна стоит на пороге гражданской войны, причем вполне понятно, на чьей стороне сила и кто будет побежден и лишен власти и трона в случае начала военных действий. Его старшему сыну уже девять лет и у врагов короля появляется возможность прикрываться его именем. Королева не будет держать сторону мужа – это тоже совершенно ясно, а за ней – мощная поддержка Франции, стародавнего друга-врага Англии; скорее всего они захотят объявить регентство, а временным правителем страны, до совершеннолетия юного Эдуарда, назначат Ланкастера… Кого же еще?.. О, нет! Нет!
Старший Диспенсер оказался достаточно мудрым и рассудительным человеком. При данных обстоятельствах, сказал он королю, мы с сыном должны оставить королевский двор и тихо удалиться.
Что они и сделали. Обстановка разрядилась.
Эдуард рыдал, оставшись один в своих покоях. Повторялась история с Гавестоном. Снова и снова… Лишь только привяжется к человеку, полюбит по-настоящему – как вмешивается грубая внешняя сила, отнимая радость общения, любовь…
Королева Изабелла, напротив, была радостно изумлена: подумать только – судьба начинает не на шутку поворачиваться в ее сторону. Колесо завертелось быстрее!
Она к этому времени снова была беременна – в четвертый раз, и пора разрешения от бремени приближалась. Она решила, что роды состоятся в Лондоне, в замке Тауэр. Там она еще и еще раз поразмыслит (дай Бог, чтобы все прошло благополучно!) о своем будущем. Но одно она уже знает достаточно определенно: этот ребенок, кто бы он ни был – мальчик или девочка, – будет последним. С нее достаточно. Больше она не хочет этих постельных унижений, разделения супружеского ложа с известными ей, а также, вполне вероятно, и с неизвестными мужчинами.
Она перетерпела вполне достаточно для одного человека. Теперь ее очередь торжествовать, ее пора одерживать верх и праздновать победу.
* * *
Стоял июнь, однако в Тауэре было сыро и холодно. Изабелла видела, что замок требует основательного ремонта. Даже крыша протекала, и в особо дождливые дни ее постельное белье становилось влажным. Всюду запустение, и королева знала, кого винить в этом: подлые Диспенсеры присвоили себе деньги, которые были предназначены на ремонт замка. Они уже проделывали подобные штуки в других похожих случаях, и потому многие давно считают, что подобные места нужно брать под государственную опеку, а не доверяться отдельным личностям.
Какие все же мерзкие людишки, эти отец с сыночком! Как же умеет несчастный Эдуард окружать себя подобными существами – а все из-за своей пагубной страсти! Хотя, не будь этой страсти, тоже неизвестно, какими были бы самые приближенные к нему люди – он ведь так слаб, так беспомощен. Иногда просто жалко его до слез… И совершенно очевидно: на смену Хью Диспенсеру придет вскоре еще какой-нибудь смазливый и порочный молодой искатель наживы – и так будет все время, пока… До тех пор, пока вмешательство со стороны не прекратит это насовсем… Навсегда…
Клянусь, сказала она себе, что после рождения ребенка обращу все силы на то, чтобы такая пора наступила как можно скорее. Ждать больше нельзя!
И ведь какая, в сущности, шутка судьбы, что она рожает четвертого ребенка от подобного человека! Противно, и непонятно, и немножко даже забавно… Но теперь хватит! Довольно…
Роды прошли легко. Она вообще рожала почти без труда. На свет появилась еще одна девочка, которую нарекли Джоанной и кто стала известна как Джоанна из Тауэра.
Эдуард вскоре явился посмотреть на новорожденную.
– Снова девочка, – сказала ему Изабелла, вглядываясь в его лицо, до сих пор не потерявшее своей юношеской привлекательности.
Это ее огорчало и обижало: она все еще думала, как бы она могла любить его – будь он другим, – любить, уважать, стараться во всем понимать и помогать ему. Если бы только он был другим! Но он был и остался таким, каким она его узнала: равнодушный к женщинам, падкий на мужчин, по-настоящему страстный только к себе подобным. Могущий любить только их…
Ну, пускай уж так – но почему… зачем он делает все так открыто? Словно ребенок, не умеющий скрывать свои детские шалости, думающий, что их никто не замечает, а если и видит, то прощает – ребенок ведь… О, Эдуард, какой же ты неразумный!.. И как тебе предстоит окончить свои дни? Думаешь ли ты об этом?.. Наш сын делается все старше. Ему уже девять. Он растет, и вместе с ним вырастает угроза для тебя. Понимаешь ты это, глупый Эдуард?..
Но в чем дело? Почему король смеется? Что он находит смешного в ребенке?
Эдуард уже не смотрел на девочку. Изабелла молча ожидала, что он скажет. Он продолжал смеяться, теперь еще громче.
– Что тебя так рассмешило? – спросила она раздраженно.
– О, это все из-за Хью.
– Опять Хью? Довольно!
– Я думал, это тебя повеселит. Послушай… Он уехал на остров в Бристольском заливе…
– На остров? – переспросила она. – Разве его не изгнали из страны?
– Он сделался пиратом. – Король снова расхохотался. – Настоящим пиратом! У него вооруженный корабль, и он уже захватил два торговых судна. Взял на абордаж! Забрал весь груз и отпустил их пустыми и голыми…
Эдуард так смеялся, что с трудом можно было разобрать слова.
– Но ведь пиратство у нас наказывается по закону? – Голос Изабеллы был холоден.
– Ох, перестань. Это же просто шутка.
– А капитаны и владельцы кораблей тоже так считают? Как ты думаешь?
– Им все потом объяснят… Но как это похоже на Хью, верно? Он такой выдумщик. Не хуже Гавестона.
– Да уж, – язвительно произнесла Изабелла. – Роль пирата ему вполне подходит. Он и с королевской казной поступает, как настоящий пират.
– Перестань, Изабелла. Все это наговоры и людская злоба. Уверен, мы скоро снова увидим его здесь, и многие будут просить у него прощения.
О Господи, думала она, глядя на красивое оживленное лицо Эдуарда, ну можно ли быть таким глупцом?! Ты же собственной рукой пишешь себе смертный приговор…
МОРТИМЕР
1. СОБЫТИЯ В ЗАМКЕ ЛИДС
В благодарность за благополучное разрешение от бремени и быстрое восстановление сил королева решила совершить поездку в Кентербери к гробнице святого Фомы.
Выехав из Тауэра, она проехала по улицам Лондона, с радостью принимая приветствия жителей, продолжающих, в чем она убедилась, почитать и любить ее – за красоту, за верность стране и королю, которому она исправно рожает детей, в то время как он только и знает, что попадать из одного неловкого положения в другое да окружать себя развратниками и вымогателями.
– Боже, храни королеву! – вопила толпа, и Изабелла вдруг отчетливо поняла, что, будь сейчас король рядом с ней, ни одного приветственного возгласа не раздалось бы в его честь.
Путь до Кентербери был долгим, и королевский церемониймейстер посоветовал ей прервать путешествие и ненадолго остановиться в замке Лидс, куда он тотчас же пошлет гонца с уведомлением об их скором прибытии.
Когда гонец прибыл туда, хранитель замка, лорд Бадлсмир, находился в отсутствии, всем заправляла его жена.
Супруги Бадлсмир были верными приверженцами Ланкастера и противниками короля. Обоим было отвратительно поведение Эдуарда, его пристрастие к Диспенсерам, и леди Бадлсмир как женщина строгих убеждений и правил считала необходимым придерживаться выбранного ими курса. К тому же ее муж отдал распоряжение никого не допускать сюда без его на то разрешения или приказания графа Ланкастера.
Услыхав, что королева Изабелла хочет остановиться в замке, леди Бадлсмир решила, что и в этом случае не должно быть сделано исключения из установленных правил, и отказалась принять ее.
– Убирайся! – крикнула она гонцу. – Я не открою ворота замка ни для кого, пока не получу приказа от моего супруга или от графа Ланкастера.
– Миледи, – отвечал гонец, – вы, может быть, не поняли, что речь идет о королеве Англии?
– Откуда мне знать? Как я могу быть уверена, что ты не подослан врагами?
– Вы увидите сами королеву, когда она прибудет сюда.
– Добрый человек, – твердо сказала она, – я говорю тебе еще раз и передай это твоей госпоже, кем бы она ни была, что я не впущу сюда никого без разрешения лорда Бадлсмира или графа Ланкастера.
В растерянности гонец собрался уже удалиться, раздумывая, как сообщить королеве, что ее не хотят пустить в собственный замок, но тут он увидел через окно, как отряд королевы приближается к крепостным стенам.
– Посмотрите, она уже здесь! – крикнул он хранительнице замка. – Вы разве забыли, кому принадлежит этот кров и что вы с мужем только его стражи и хранители?
– Я уже уведомила тебя о моем решении, – ответила женщина, – и намерена выполнять его. Если это в самом деле королева, то пусть найдет себе пристанище в другом месте…
Узнав об этом разговоре, Изабелла пришла сначала в изумление, затем в ярость и велела своей страже приблизиться к мосту и перейти через него. Но леди Бадлсмир послала на стены замка лучников, и они засыпали подходивших градом стрел, убив при этом шестерых.
Вне себя от гнева королева направила коня к стенам крепости, однако один из ее телохранителей схватил коня под уздцы, повернул его прочь и сказал:
– Миледи, вы рискуете жизнью. Уедем от этой безумной женщины подальше!
Изабелла послушалась разумного совета и отдала приказание отъехать от замка. Она вся дрожала от злобы и унижения.
Как смеет одна из подданных так вести себя по отношению к королеве! Гнусная женщина!.. Изабелла знала ее немного: знала, что леди Бадлсмир из тех людей, кто считает, что они всегда правы и готовы стоять за свою правду до конца.
– Клянусь Богом, – произнесла Изабелла сквозь стиснутые зубы, – она заплатит мне за это!
Королевский отряд, оставив шестерых убитых, ретировался, чтобы найти поблизости более гостеприимный кров.
Что касается непреклонной хранительницы замка Лидс, то она, несколько обеспокоенная происшедшим, приказала убрать трупы и немедленно отправила посланника к Ланкастеру с сообщением о случившемся. Она уже начинала понимать, что впереди крупные неприятности, что тучи собираются над ее головой, и если не защитит Ланкастер, дело обернется совсем худо. Но ведь он непременно выступит на ее защиту: ему должно прийтись по нраву то оскорбление, что было нанесено королевской семье? Разве не так?..
В конце концов, она действовала по его распоряжению, подтвердив его собственное убеждение в том, что в этой стране он куда более значительная фигура, чем король…
Она долго ждала ответа от Ланкастера и, не дождавшись, отправила еще одного гонца. На этот раз ответ пришел. Было безумием, говорилось в нем, не пустить королеву в ее собственный замок; естественно, что она разгневана; естественно, что это не будет оставлено без расследования и наказания. Что же касается самого Ланкастера, он не намерен участвовать во всем этом. Леди Бадлсмир действовала на свой страх и риск, и ей нести ответ…
* * *
Это происшествие вывело даже Эдуарда из апатии, в которую он впал после удаления Диспенсеров.
Изабелла почти кричала на него:
– Такое нельзя оставлять без наказания! Что будет думать народ о короле, который не в состоянии защитить свою жену от оскорблений?
Эдуард соглашался: что-то необходимо сделать. К тому же Ланкастер заявил, что он ни при чем, значит, тем легче захватить замок Лидс, и тогда Изабелла сможет расправиться со своей обидчицей.
Когда жители Лондона услыхали о небывалом оскорблении, нанесенном их королеве, они пришли в негодование, быстро сменившееся всеобщей яростью. Люди бросились на улицы, требуя отмщения. Среди негодующих было много крепких мужчин, принимавших участие в прежних битвах; они были готовы снова идти в бой за любимую королеву.
Эдуард нашел в себе силы воспользоваться их настроением, и не прошло много времени, как он уже направлялся к замку Лидс во главе довольно значительной армии. Ему было приятно, что столько людей оказалось вместе с ним, на его стороне, что они подчиняются любому его слову. Никто не имел намерения вступать в затяжные бои возле замка – просто захватить его сокрушительным штурмом, а потом уж пускай те, кто осмелился так поступить с их королевой, молят о своем спасении.
Замок Лидс состоял из двух сооружений на двух островах, расположенных посреди небольшого озера. Острова соединялись двойным подъемным мостом, и оба замка могли обороняться отдельно друг от друга.
Но ни удачное расположение, ни стойкость оборонявшихся не помогли: в течение нескольких дней замок был захвачен, и его главная защитница, леди Бадлсмир, предстала перед королем. Ее муж в последний момент прислал в замок подкрепление, что несколько оттянуло его сдачу, но сам так и не явился.
Стоя перед королем, леди Бадлсмир смотрела ему прямо в глаза, не выказывая ни малейшего признака страха.
– Что побудило тебя так вести себя по отношению к королеве? – спросил он.
Она ответила:
– В отсутствие мужа я была хранительницей замка. И я вправе решать, кого пускать в него, а кого нет.
– Ты ошибаешься, женщина, – сказал король. – Замок Лидс принадлежит моей супруге. Ты не пустила в него законную владелицу. Это равносильно измене.
Она не дрогнула при этих словах, хотя знала последствия подобного обвинения.
Она сказала:
– Граф Ланкастер и мой муж поддержат меня, я уверена в этом.
Хотя такой уверенности у нее давно уже не было.
– Они намылят веревку, на которой ты будешь висеть! – сказал Эдуард, разозленный ее упорством.
Леди Бадлсмир пожала плечами.
– Значит, так тому и быть. Стану еще одной жертвой тирании королей.
Эдуард был изумлен смелостью женщины. В глубине души он знал, что никогда не сможет отправить ее на эшафот.
Он распорядился отвезти ее в Лондон и поместить в тюрьму в Тауэре. Однако многие из его окружения были недовольны таким решением. Она заслужила, чтобы ее повесили, говорили они. Подумать только, как она поступила с самой королевой!..
Но Эдуард не хотел их слушать, и свои кровожадные инстинкты им пришлось удовлетворить, повесив управляющего замком и одиннадцать его слуг, что было весьма несправедливо, поскольку все они лишь выполняли приказы своей хозяйки.
Однако палачи были иного мнения: это послужит наглядным уроком для других, считали они.
Мужественную леди Бадлсмир отправили в Лондон, и, когда ее везли по улицам города, люди кричали оскорбительные слова, бросали в нее гнилые овощи и фрукты и перечисляли способы, какими они бы расправились с ней, будь на то их воля.
Стражникам с трудом удалось отстоять ее от разъяренной толпы и препроводить в темницу.
* * *
Эдуард же был на вершине блаженства. Он чувствовал себя триумфатором: взятие замка Лидс было первой его победой на поле битвы.
Изабелла тоже была довольна. Король впервые активно повел себя, впервые открыто действовал на ее стороне, и все окончилось успешно. Хорошо также, что он не позволил повесить эту безумную женщину. Тогда из нее непременно сделали бы мученицу, а то и вообще святую. Народ это умеет.
Ланкастер в эти дни был тих, как мышь, что говорило лишь о том, что ему ничего не стоит предать своих друзей и сторонников и что он думает только о себе и доверять ему Изабелла не должна. Он не помощник ей в том деле, которое стало целью ее жизни. И жизни ее сына… А значит, необходимо пока что укреплять позиции короля против Ланкастера. Что будет укреплением ее собственных позиций. И ее сына…
– Ты должен воспользоваться своим успехом, – говорила она королю. – Весь Лондон сейчас на твоей стороне, ты видишь это? Бароны тоже видят, и они быстро изменят отношение к тебе, попомни мои слова. Но и тебе нужно не упускать появившиеся возможности.
Она оказалась права. Вскоре уже несколько баронов, возмущенных бессовестным обращением с королевой и недовольных поведением Ланкастера, забравшего себе слишком много власти, открыто перешли со своими приверженцами на сторону короля.
– Наступает время, благоприятное для борьбы с Ланкастером. Если ты хочешь этой борьбы, – сказала королева Эдуарду.
Он хотел. Они с Изабеллой были сейчас вместе, рядом, чего не случалось никогда раньше. Однако она ничего не забыла, нет… Хотя он и не подозревал этого, потому что ни в прошлом, ни теперь не думал на эту тему. Не желал думать…
Изабелла понимала, что победа в замке Лидс ничего не стоит с военной точки зрения – целая армия против одной женщины с немногочисленными защитниками, – но это было начало победы королевской власти над теми, кто ее не хотел признавать. И такое начало следовало закреплять, а победу – развивать. Потому что королевская власть – это ее власть. И ее сына. Но не ее супруга. Однако сейчас нужно использовать его для устранения другого противника, более сильного.
– Ты уже удостоверился, что Ланкастер изменник? – сказала она королю.
– Да, доказательств тому достаточно, – отвечал тот. – Он уже многие годы противостоит мне. Но ты ведь хорошо знаешь, что силы были неравны.
– А тебя никогда не удивляло, Эдуард, что во время своих нападений шотландцы постоянно обходят его земли стороной?
– Говорят, у него какие-то тайные связи с Робертом Брюсом. Я что-то слышал про это.
– Говорят! Это же прямая измена! Нужно все узнать до конца… Они ведь переписывались! Необходимо добыть их письма, другие свидетельства… О чем ты думал все эти годы? Среди нас предатель такого ранга, а мы бездействуем! Народ тебе не простит этого, Эдуард!..
Раньше бы на него подобные слова не произвели никакого впечатления. Но сейчас, когда он был на гребне успеха и еще не пережил его… сейчас он готов был действовать. И он начал действовать.
Первым делом он отправился с войском в Уэльс, покоренный его отцом, где одни из самых ярких приверженцев Ланкастера, лорды Мортимеры, дядя и племянник, захватили себе чересчур много земель и власти и становились прямой угрозой королю.
Мортимеры немедленно послали к Ланкастеру гонца с просьбой о помощи, но тот ответил, что беспокоиться не о чем: король никак не прославился на поле настоящей битвы, его нетрудно победить и обратить в бегство, что Мортимеры, он не сомневается, сделают без всякой помощи со стороны.
Результат предпринятой королем акции удивил его самого. Добровольцы, принимавшие участие во взятии крепости Лидс, и присоединившиеся к ним воины, на время возлюбившие короля, нанесли сокрушительное поражение войску противника и даже взяли в плен его представителей и главных врагов короля – Роджера Мортимера, лорда Черка, и его племянника, тоже Роджера Мортимера, лорда Уигмора.
Обоих немедленно отправили в Тауэр.
О таком успехе Эдуард и мечтать не мог. Он начинал понимать, какие чувства должен был испытывать его отец, одерживая очередную победу.
Победителем он вернулся в Лондон.
