Текст книги "Мелисандра"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
– Мелисанда! – воскликнул Рендал, крепко сжимая ее руку. – Вы волшебница.
– Ах, если бы у меня действительно были колдовские силы, и я могла бы использовать свои чары, чтобы, к примеру, превращать людей в свиней. Кажется, Цирцея умела так делать? Нет, я не хотела бы превращать людей в свиней. Не переношу свиней.
– Но вы могла бы превратить их в нечто иное.
– Да, я предпочла бы сделать что-либо более осмысленное.
– Вы могли бы сделать человека, за которого вас хотели выдать замуж, таким, чтобы он вам понравился.
А что это были за люди, которые принуждали вас к браку? Ваши опекуны, наверное?
– Да, у меня был опекун.
– Вы мне не доверяете? Как жаль! Клянусь, все, что вы мне скажете, останется строго между нами.
– Я верю вам, но не стану говорить, кто мой отец. Я решила никому этого не открывать. Я теперь знаю, что он хороший человек и много для меня сделал, и только его положение мешает ему признать меня своей дочерью.
Некоторое время Рендал не произносил ни слова. Потом взял Мелисанду за руку и сказал:
– Вы не должны думать, что я просто любопытен.
– Я этого и не думаю. Впрочем, я и сама любопытна. Мне всегда хочется побольше узнать о людях, которых я встречаю, тем более о вас.
– Но ваше прошлое полно очарования, а мое так не интересно, обыденно. В моем происхождении нет ничего загадочного. Я вам уже говорил, что рано осиротел, жил у тетки с дядей, занятых собственной семьей. Это совсем не интересно.
– Жизнь всегда интересна, – возразила Мелисанда. – Все, что мы делаем, имеет продолжение и влияет на поступки других. Подумайте об этом. Мой отец встретился с матерью в таком же вот парке… совсем случайно, и благодаря этому я сижу сейчас здесь с вами. А между этими двумя событиями определенные люди совершали определенные поступки, и каждый из них является фрагментом одной большой картины.
– Мелисанда, вы выйдете за меня замуж? – неожиданно спросил Рендал.
Девушка оторопела от удивления. Она понимала, что он ею увлечен, но замужество ее не интересовало, поэтому она не позволяла себе об этом думать.
Теперь, однако, она поняла, что еще не свободна от кошмаров. Мысль о замужестве пугала ее. Стоило начать об этом думать, как тут же обуревали воспоминания: о Леоне, у которого была постыдная тайна; об Эндрю Беддоузе, с его меркантильными планами, и о Ферморе – хоть тот и не помышлял на ней жениться.
– Я не собираюсь выходить замуж… по крайней мере, теперь, – сказала она. – Это трудно объяснить, и может показаться, что я неблагодарна. Это не так. Вы мне нравитесь. Я никогда не забуду, как вы были ко мне добры во время той злополучной игры в вист. Но… так много всего произошло. Я совсем недавно изменила привычное течение жизни, чтобы избежать брака. Понимаете, я думала, что тот человек меня любит, а оказалось, что его интересовало только приданое, которое обещал дать за мной отец. Я не могла перенести такого корыстолюбия, такого двуличия. Я зареклась думать о замужестве…
– Вы извините мне бестактность?
– Какая же это бестактность? Это доброта.
– Могу я повторить когда-нибудь мое предложение?
– А вы снова вернетесь к нему? – улыбнулась Мелисанда.
– Буду делать вам предложение снова и снова, пока вы не согласитесь. Вы ведь когда-нибудь это сделаете, правда?
– Будь я уверена, согласилась бы сегодня же. Но как быть уверенной? Мне кажется, со мной слишком много всего произошло, причем за короткое время. Сначала монастырь, где каждый день был похож на последующий и предыдущий… потом он приехал за мной… мой отец… и все изменилось. С тех пор прошло всего два года, но происшествий хватило бы на целую жизнь. Вот почему я нахожусь в некоторой растерянности. Слишком много событий за короткий срок.
– И вам хочется передохнуть. Я прекрасно это понимаю. Мелисанда, доверьтесь мне, положитесь на меня. Если эта ужасная старуха снова станет вас тиранить – уходите из ее дома. Идите прямо ко мне.
– Благодарю, я начинаю чувствовать себя спокойной и уверенной. Однако который час?
Рендал достал часы, и она, посмотрев на циферблат, в ужасе воскликнула:
– Я опоздала!
– Ну и что?
– Меня могут уволить прямо сейчас.
– Теперь это уже не трагедия.
– Но я все еще не уверена.
– Тогда пойдемте. Если поспешим, то вы не слишком задержитесь. А когда вы согласитесь выйти за меня, мы очень скромно отпразднуем свадьбу, потому что таково ваше желание. Я хочу, чтобы вы были вполне уверены.
– Вижу, вы меня понимаете, – сказала Мелисанда, – и я вам очень благодарна.
Он взял ее под руку, они быстро пересекли парк, и вышли на улицу.
Прислушиваясь к цокоту лошадиных копыт, когда экипаж вез их к дому Лавендеров, Мелисанда думала, что это один из самых знаменательных дней в ее жизни.
Она поднималась по лестнице, дрожа от страха. Сейчас на нее посыплются обвинения. Она должна сдерживать себя, нельзя, чтобы ей отказали от места прямо сейчас. Если она решит выйти замуж за Торольда, она должна быть уверена в том, что ей этого действительно хочется.
Мелисанда подошла к гостиной, приготовив слова оправдания, и постучала.
– Войдите! – услышала она, нерешительно открыла дверь, ибо голос принадлежал не миссис, а мистеру Лавендеру.
Войдя, она увидела, что хозяин сидит в кресле и курит сигару. Прядь светлых волос падала ему на лоб. Он улыбался, и ей стало страшно. Она предпочла бы суровое выражение лица.
– Ах, это вы, мисс Мартин? Хотели видеть миссис Лавендер?
– Да, – ответила она, продолжая стоять у двери.
– Так входите же, – сказал он. – Входите.
Мелисанда закрыла за собой дверь, сделала два шага вперед и в ожидании остановилась.
Он вынул из кармана большие золотые часы и посмотрел на них:
– А ведь вы опоздали.
– Прошу прощения. Я и пришла сказать, что немного задержалась.
– Ах так? Задержались? Могу понять, почему такая очаровательная молодая девушка могла задержаться.
– Пойду к миссис Лавендер. Я, наверное, ей нужна.
– Она отдыхает. Нет никакой необходимости сообщать ей, что вы опоздали. Решительно никакой необходимости… разве что кто-нибудь ей об этом сообщит.
– О, я понимаю.
– Позвольте в этом усомниться, – сказал он. – Впрочем, думаю, вы действительно понимаете. Вы понимаете, что я хочу вам помочь, хочу быть вашим другом.
– С вашей стороны это очень любезно, но…
– Но?.. Вы слишком скромны, мисс Мартин. Слишком сторонитесь всех. Никак не могу понять, почему вы избегаете меня, в то время как с Торольдом Рендалом отношения у вас весьма дружеские.
– Я не имею ни малейшего желания устанавливать с кем-либо другие отношения, кроме дружеских.
– Полноте, вы ведь достаточно умны! Я хочу стать вам очень хорошим другом, мисс Мартин. Действительно, очень хорошим. Именно поэтому готов вам помогать… в ситуациях, подобных нынешней. Вам бы следовало быть мне благодарной.
До чего же она его ненавидела! В его поведении было нечто, напоминавшее ей Фермора. Мир и покой сегодняшнего дня были окончательно разрушены. Мелисанда почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо, и резко проговорила:
– Можете поступать как вам угодно, мистер Лавендер, и сообщить миссис Лавендер, что я опоздала.
– Следует ли понимать, что вы нисколько не благодарны мне за мое любезное предложение?
– Я просто сказала, что вы можете поступать как вам угодно.
– А если она вас уволит?
– Ей самой решать, как поступить.
– Вы же знаете, как трудно найти место, не имея рекомендаций. С вашей стороны крайне неразумно отворачиваться от… друзей.
Он поднялся из кресла и стоял, плотоядно улыбаясь. Мелисанда отступила к выходу.
– Ну же, моя дорогая, – произнес он, – будьте милы ко мне, и я смогу вам быть полезным.
Нащупав дверную ручку, она повернула ее и быстро проговорила:
– Мне нужно идти. – И выскочила из гостиной.
У себя в мансарде она заперла дверь и стояла, прислонившись к ней спиной.
День был окончательно испорчен. Мистер Лавендер, со своей плотоядной усмешкой, напомнил ей о том, как неприятен может быть окружающий мир.
Возможно, мистер Лавендер сыграл известную роль в том, что Мелисанда приняла решение. Он ничего не сказал жене о ее опоздании, но она частенько встречала его заговорщический взгляд, который говорил, что у них есть общие секреты. Мелисанда боялась мистера Лавендера. Иногда ночью она просыпалась словно от толчка. Не забыла ли запереть дверь? Она выбиралась из постели, что бы с огромным облегчением удостовериться в том, что дверь заперта. Вряд ли следовало опасаться, что она забудет сделать это, ибо всякий раз, входя к себе, она вспоминала о необходимости себя обезопасить.
Он постоянно следил за ней взглядом; его глаза, казалось, говорили: «Мы с вами будем друзьями… очень близкими друзьями».
Мелисанда боялась его, так же как монахини в монастыре боялись мужчин. Она запирала свою дверь, а святые сестры запирали себя, сторонясь от мира.
В течение дня хозяин беспокоил ее не больше, чем какая-нибудь назойливая муха. Она старалась не попадаться ему на глаза и быть наготове, если ему вздумается отпускать колкости. Только ночами ей бывало неуютно, кроме того, ее мучили сны.
Торольд был частым гостем в доме, много времени проводил в обществе мистера Лавендера. Они вместе ездили на скачки, иногда посещали состязания боксеров, так как оба интересовались спортом, Торольд уверял Мелисанду, что приходит ради нее. Очень хорошо, говорил он, что ему есть чем заинтересовать Арчибальда Лавендера, потому, что она всегда может увидеться с ним в доме.
Через несколько недель после встречи в парке, когда Рендал сделал ей предложение, он его повторил.
Мелисанда вдруг поняла, какой пустой станет ее жизнь, если она потеряет дружбу этого человека. Миссис Чэб, которой девушка обо всем рассказала, сочла это самым счастливым событием с тех самых пор, как она встретила мистера Чэба. Мистер и миссис Гантер решили тоже, что все складывается прекрасно.
– Дело в том, моя дорогая, – говорила миссис Гантер, – что вы не созданы для того, чтобы работать на других людей. Вам самой следует быть леди и иметь горничную. Таково наше с Гантером мнение.
Глупо было колебаться. Отношения между нею и мистером Лавендером становились все более напряженными. Его улыбка уже не отличалась любезностью, в ней сквозило раздражение. Он был слишком самонадеян и не мог поверить, что действительно ей не нравится. Страх перед этим человеком рос с каждым днем.
И вот, когда Торольд снова сделал ей предложение, она его приняла.
Мистер Рендал пришел в такой восторг, что заразил им и Мелисанду.
Они прогуливались в парке, и ей было весело, она была уверена, что будущее сулит ей счастье, что она поступила правильно.
– Мы должны пожениться как можно скорее, – сказал он.
Только в этот момент она почувствовала некоторое замешательство.
– Мне кажется, следует немного повременить.
– Но почему же?
– Потому что… нужно убедиться, то ли мы делаем, что нужно.
– Я в этом уверен.
– Да, конечно, но…
Ей казалось, что все мужчины, с которыми она была знакома, насмехаются над ней. «Как ты можешь быть уверена? – казалось, спрашивали они. – Разве и раньше ты не считала, что поступаешь правильно?» Фермор как будто бы спрашивал: «Чего ты хочешь? Сбежать от Лавендеров? Подумай хорошенько, Мелисанда. Может быть, я сам тебя ищу. Может быть, я тебя жду».
– Вы мне не доверяете, – сказал Торольд.
– Ах, это вовсе не так.
– Это меня беспокоит, внушает опасения. Не доверяете, и вам это известно. Вы даже не сказали мне, как зовут вашего отца.
– Я решила никогда и никому не называть его имени. Поймите, он очень заботится о том, чтобы вся эта история сохранилась в тайне.
– Я понимаю, что вы чувствуете. Но человеку, который станет вашим мужем… вы могли бы сказать, это ведь такой пустяк.
– Он очень гордый человек, – пыталась объяснить Мелисанда. – И не хотел, чтобы кто-нибудь знал о моем рождении. Никогда не забуду, как он был огорчен, узнав, что слуги об этом болтают.
– Это ведь было в провинции, в его владениях, верно?
– Да… именно тогда мне и пришлось оттуда уехать. Он очень хороший, почтенный и уважаемый человек, и за то, что, единственный раз оступился, не должен расплачиваться неприятностями.
– Но вашей матери это причинило не меньше горя.
– Вполне возможно. Но он о ней позаботился, и обо мне тоже. Мое будущее было обеспечено.
– Это, должно быть, немало ему стоило.
– Он богатый человек.
– Нет, вы мне не доверяете, раз не хотите открыть его имени.
– Пожалуйста, поймите меня, Торольд, не спрашиваете меня больше.
Он поцеловал ей руку:
– Все будет так, как вы хотите. Отныне и навсегда.
– Мы с мистером Лавендером собираемся провести конец недели у друзей, в их загородном доме, – объявила миссис Лавендер.
– О, конечно, мадам.
– Я хотела взять тебя с собой, Мартин, но потом передумала. Обойдусь без тебя две-три ночи. – Миссис Лавендер строго посмотрела на Мелисанду. – Разумеется, я не хочу, чтобы ты бездельничала, пока меня не будет. У моего кружевного платья разорвалась юбка, ее надо починить, и сделать это очень аккуратно. Вообще осмотри все мои платья, пока меня не будет, и приведи в порядок. Можешь также выстирать ночные рубашки и нижние юбки. И… вот еще что: мне нужна роза к розовато-лиловому платью. Можешь использовать лоскутки розового и зеленого бархата.
– Да, мадам. Только мне кажется, что к этому платью больше подойдет черная роза.
– Черная?
– По-моему, именно черная.
– Какое уродство! – поморщилась миссис Лавендер. – Никогда не слышала, что роза может быть черной.
– Возможно, именно поэтому она и будет привлекать внимание. Кроме того, мне кажется, что черное и розовато-лиловое отлично сочетается.
Миссис Лавендер прищелкнула языком, однако через некоторое время сказала:
– Хорошо, пусть будет черная. Посмотрим, как получится.
Укладывая вещи хозяйки, Мелисанда была счастлива.
– Вещи мистера Лавендера укладывать не нужно, – сказала миссис Лавендер. – Он сделает это сам.
– Да, мадам.
От радости девушке хотелось петь, но единственным, что приходило на ум, были песни, которые пел Фермор: «Прекрасная роза», «На Алланских берегах» и самая мучительная из всех – «На холодном ветру».
Лавендеры, наконец, отбыли, и все в доме вздохнули с облегчением.
– Два дня мира и покоя, – сказала миссис Гантер. – Как будет приятно. Давайте выпьем моего имбирного вина за эти два дня.
Пришла Сара, и всем стало весело.
В тот же день за Мелисандой зашел Торольд, и они отправились в парк. Вид у него был печальный и задумчивый.
– Что-нибудь случилось, Торольд? – спросила она.
– Нет… если вы меня любите, то ничего страшного.
– Но я же сказала, что выйду за вас.
– Вы рассказывали мне о молодом человеке, за которого отец хотел выдать вас замуж, и о том, как огорчило вас, что решающую роль для него сыграло приданое. Вот я и подумал: а вышли бы вы за меня замуж, если бы счастливо жили в доме любящих родителей, в окружении братьев и сестер, не думая о будущем?
– О Торольд! – воскликнула она. – Простите меня, пожалуйста.
– Не думайте об этом. Если я смогу вырвать вас из этой ужасной обстановки, я буду только счастлив.
– Но… я ведь очень хорошо к вам отношусь. Я в этом уверена.
– И все-таки мне не доверяете, Мелисанда.
– Нет, доверяю, честное слово.
– Не до конца. Вы так и не сказала мне имя своего отца.
– Торольд, значит, дело в этом? Я понимаю, что вы испытываете. Это очень неприятное чувство. Я назову вам имя моего отца, конечно же назову. Между нами не будет никаких секретов. Мой отец – сэр Чарльз Тревеннинг, из поместья Тревеннинг в Корнуолле. Он очень уважаемый человек в графстве, его знают и в Лондоне. Теперь вы понимаете, почему я не хотела говорить? Он всегда настаивал на том, чтобы наши родственные связи никому не были известны.
– Конечно, я понимаю. Вам не следовало мне этого говорить, Мелисанда, а я не должен был настаивать. Но я все-таки рад, что вы мне сказали, теперь я знаю, что пользуюсь вашим доверием. Мы будем счастливы, моя радость. Теперь у нас все будет хорошо.
Однако наступил конец покою, конец ее мечтам. И теперь она могла только удивляться своей глупости, наивности, которая завела ее в ловушку. На этот раз ей не было никакого оправдания. Она ведь уже не впервые сталкивалась с внешним миром, полным зла, но так ничему и не научилась.
Встретились они в парке на следующий день. Заметила она, что на смену прежней ласке и нежности пришли жесткость, расчет, низость… даже преступность. Или нет?
– Моя дорогая, – сказал Рендал, целуя ее руку. Они пошли по аллее, держась за руки. Девушка чувствовала, что он хочет ей что-то сказать.
– Мелисанда, – проговорил он наконец. – Я должен вам кое в чем признаться.
Она испуганно вздрогнула и обернулась к нему. Он улыбался. Но напрасно она искала в его лице те ласку и нежность, которые она так в нем любила.
– У меня долги. Я просто погряз в долгах. Меня ждут крупные неприятности.
– О Торольд… деньги?
– Разумеется, деньги. И все этот дурак Лавендер. Он все знает, мог бы и подсказать, на какую лошадь ставить. Ему что, у него богатая жена – всегда сумеет ее обработать. Мелисанда, я очень боюсь, что, если мне не удастся выпутаться, придется расстаться с патентом на офицерский чин.
– Но неужели все так плохо?
– Хуже быть не может.
– Вы раньше никогда не говорили мне о долгах.
– Мне не хотелось вас тревожить. Жизнь в гвардейском полку требует больших расходов, и для человека с такими скромными доходами… – Он пожал плечами.
– Я понимаю… В особенности если играть на скачках.
– Положение требует. Нельзя же отличаться от других.
– Мне очень жаль, Торольд.
– Я знал, что вы меня поймете… Поэтому и уверен, что поможете.
– Я?.. Чем же я могу помочь? У меня совсем нет денег, иначе с удовольствием помогла бы вам.
– Ну как же, моя дорогая, – улыбнулся Рендал. – У вас же есть приданое. С его помощью все проблемы будут решены, и мы прекрасно заживем.
– Мое приданое? Ничего не понимаю.
– Но ведь раньше отец собирался дать вам приданое, разве не так? Почему бы ему не сделать этого теперь?
– Но… мы с ним не встречаемся. Я… я ничего не могу от него принять. Сейчас все по-другому.
– Ничего подобного. Он ведь собирался дать вам приданое, нашел жениха по своему вкусу? Теперь вы сами выбрали себе мужа, но приданое вам по-прежнему полагается.
– Я так не считаю.
– Но почему же, Мелисанда? Будьте благоразумны.
– Значит, вы тоже хотите на мне жениться, потому что я могу получить приданое!
– Мое дорогое дитя, откуда мне было знать, что у вас богатый отец? Вы же только вчера сказали мне – сэр Чарльз Тревеннинг.
– Боже мой, какая глупость с моей стороны!
– Мелисанда, послушайте, пожалуйста. Я вас люблю. Я хотел на вас жениться с того самого момента, как в первый раз увидел. Я знал, что у нас будут денежные затруднения. Меня это беспокоило, и я все откладывал, не посвящал вас в свои дела. Мне не хотелось, чтобы вы тревожились. А потом… вы сказали мне, что у вас есть отец, который готов дать приданое. Как вы не понимаете! Это было ответом на мои молитвы.
– Как привлекает всех мое приданое!
– Делая вам предложение, я понятия не имел ни о каком приданом. Я был готов жениться, даже не будь у вас ни гроша. Но… поскольку это не так… Я очень рад, Кто бы на моем месте не обрадовался?
– Я больше не желаю об этом слышать.
– Давайте поговорим спокойно. Вы верите мне, что я все равно женился бы на вас, не будь у вас никаких денег?
– У меня их и нет. Я бедна.
– Но вам совсем не обязательно оставаться бедной, когда есть отец, мечтающий о том, чтобы успокоить свою совесть.
– У меня такое впечатление, что я только сегодня с вами познакомилась.
– Ну, послушайте, Мелисанда…
– Я больше ничего не хочу слушать.
– Нет, вы меня выслушаете! И выйдете за меня замуж.
– Ошибаетесь. Я не собираюсь этого делать.
– Быстро же вы меняете свои решения.
– Это вы заставили меня его изменить.
– Мелисанда, я понимаю, что вы чувствуете. Тот человек вас обидел, лишил иллюзий, так сказать. Но ведь я-то вас люблю. Хочу увести от этой ужасной женщины, но ради Бога, будьте благоразумны! Мне нужно совсем немного, чтобы снова встать на ноги. А ваш отец богат. Какая-нибудь тысяча фунтов для него ничего не значит. Он должен назначить вам регулярный доход. Это его долг по отношению к вам. Почему же ему этого не сделать? И почему вам не принять?
– До свидания, – твердо сказала она.
– Вы глупы, Мелисанда, – рассердился Рендал. – Прелестная девушка, это надо признать, но, тем не менее, глупы. У вас такие странные понятия. Он же будет рад… Сделает это с удовольствием…
– Он ничуть не обрадуется, и вообще об этом не может быть и речи. Он об этом даже не узнает.
– Милое мое дитя, поймите же, ваш отец очень обрадуется, когда вы дадите о себе знать. Он ведь беспокоится, не знает, где вы и что с вами.
– Я вас презираю! – вскричала она. – «Ах, вы мне не доверяете! Скажите мне его имя!» А теперь, когда я имела глупость сделать это, вы мне угрожаете. И мне… и ему.
– Я? Угрожаю! Моя дорогая, вы ведете себя как истеричка.
– Я вас ненавижу. Ненавижу всех мужчин. Все вы исполнены зла… все до одного. Как я жалею о том, что не осталась в монастыре! Как бы хотела никогда в жизни не встречаться ни с одним мужчиной!
– Дорогая моя, на нас обращают внимание. Прошу вас, говорите спокойнее. Послушайте… вы неправильно смотрите на вещи.
Она позволила ему подвести себя к скамье и села.
– О нет, вполне правильно.
– Но ведь это его долг по отношению к вам. Я уверен, что он с радостью поможет.
– Я не стану просить у него денег.
– Подумайте о нашем будущем, Мелисанда.
– У нас нет общего будущего.
– Я так не считаю. Я вас люблю, и вы меня любите. Давайте встретимся завтра в парке. На том же месте и в то же время. Я уверен, что, когда вы успокоитесь и все обдумаете, поймете, что я прав.
– Никогда этого не будет. И я не собираюсь завтра с вами встречаться.
– Мелисанда, прошу, будьте благоразумны.
– Я достаточно благоразумна, и мой разум велит мне вас презирать.
– Но ведь мы собираемся пожениться. Мы не богаты, а я наделал глупостей. У вас же богатый отец…
– Вам придется улаживать свои дела без помощи моего богатого отца.
– Пожалуйста, Мелисанда…
– Я не позволю вам просить у него денег. Последовало краткое молчание, после чего он медленно проговорил:
– Я ведь могу обойтись и без вашего согласия.
Она с удивлением обернулась к нему:
– Вы думаете, что он отдаст мое приданое человеку, за которого я и не собираюсь выходить замуж?
– Нет. Но охотно заплатит сумму, эквивалентную вашему приданому, человеку, который знает, что у него есть незаконнорожденная дочь.
Мелисанда побледнела и поднялась. Она хотела сразу же уйти, но у нее дрожали ноги, и она не могла двинуться с места.
– Вы… вы этого не сделаете!
– Конечно же, Мелисанда, конечно сделаю. – Рендал стоял рядом, крепко держа ее за руку.
– Но это же… это же шантаж!
Мелисанда хотела отбросить его руку и бежать прочь, с тем, чтобы никогда больше его не видеть, но он крепко ее держал.
Она подумала о том, как сэр Чарльз Тревеннинг получит письмо с угрозами и решит, что она имеет к этому отношение. И это действительно так! Она имела глупость довериться этому человеку и назвать имя своего отца.
Ей было страшно, она не знала, что делать. Торольда Рендала она боялась не меньше, чем Арчибальда Лавендера. Еще одно чудовище, нарушающее ее душевный покой.
«Успокойся! – уговаривала она себя. – Этот человек опасен. Он куда хуже, чем лицемер Эндрю Беддоуз. Хуже, чем волокита Лавендер, ведь он, кроме всего прочего, шантажист. Все мужчины лжецы, все обманщики. О Боже, что я наделала!»
Торольд теперь говорил с ней нежным голосом, так хорошо ей знакомым:
– Вы же понимаете, радость моя, что не правы, называя мои действия таким некрасивым словом. Все так естественно. Все отцы, если у них есть деньги, дают за дочерьми приданое. Вы только подумайте, как нам пригодится ваше! Приходите сюда завтра. Я подготовлю письмо, покажу его вам. Вы подпишете его, сопроводив уверениями в любви. А потом… вы сами увидите, как он будет ласков и добр, как будет рад нам помочь.
Мелисанда не проронила ни слова.
Рендал продолжал говорить об их будущем, о маленьком домике, в котором они поселятся, рассказывая о том, как она будет счастлива, когда он спасет ее от рабства у Лавендеров.
Прощаясь у дома Лавендеров, Рендал сказал:
– До свидания, любовь моя. Не забудьте… завтра в парке, на том же самом месте. На нашей скамеечке, да? И ни о чем не тревожьтесь. Я знаю, какая вы у меня верная. Знаю, вы совсем не хотели говорить мне эти жестокие слова. Но теперь вы все понимаете, не правда ли? Понимаете?
– Да, я понимаю, – промолвила Мелисанда.
«Что же мне теперь делать? – спрашивала она себя. – Что я могу сделать? У кого спросить совета? Есть миссис Чэб. Но может ли простоватая миссис Чэб разобраться в столь сложной ситуации? Гантеры? Сара? Но чем они могут помочь?»
Ей не к кому обратиться. Она должна действовать самостоятельно. У нее есть день, чтобы придумать, как помешать Торольду Рендалу связаться с ее отцом.
Может быть, еще раз воззвать к его порядочности? Нет, это не годится. В ее ушах все еще звучали сказанные им слова. Она не могла их забыть. Ответить на его угрозы угрозами? Но как? Какими? Самой страшной была одна угроза: «Если вы не напишете отцу, я…» Это шантаж, настоящий шантаж. Она не может с этим смириться. Нужно что-то придумать.
В ее голове вихрем носились мысли. В обществе Гантеров и Сары она больше молчала. Ей не хотелось, что бы они ее расспрашивали. Однако придется обедать и ужинать вместе с ними, пока Лавендеров нет дома. А не поехать ли ей в Корнуолл к сэру Чарльзу, объяснить ему, что произошло, и спросить у него совета.
Возможно, придется так и сделать, если завтра не удастся уговорить Торольда.
Нет, завтра она его непременно уговорит. Время еще есть. До их встречи он ничего предпринимать не будет. Эта мысль немного ее успокоила. Пусть и короткая, но все-таки передышка.
После ужина с миссис Гантер, которая беспокоилась из-за того, что Мелисанда ничего не ест, девушка направилась в комнату миссис Лавендер, чтобы заняться цветами из бархата. Она была рада тому, что у нее есть какое-то занятие, и пыталась сосредоточить все свое внимание на бархатных лепестках. Темнело, поэтому она зажгла огонь и задернула портьеры.
Мелисанда была погружена в работу, когда дверь неожиданно отворилась. Не поднимая головы, она сказала:
– Ах, Сара, это ты? Я сама зажгла лампы. Стало так темно, что ничего не было видно.
– Да, действительно, уже стемнело, – произнес мистер Лавендер.
Она в тревоге поднялась. Он стоял у двери, держа в руке тросточку и шляпу и улыбаясь девушке.
– У вас испуганный вид, моя дорогая, – сказал он, кладя шляпу и трость на стол.
Кровь молоточками стучала у нее в горле, так что трудно было говорить. С большим трудом она пробормотала:
– О, я не думала, что вы вернетесь сегодня. Миссис Лавендер…
– Жена не приехала. А у меня были в городе дела.
– Ах, тогда понятно. Я сейчас же все это уберу.
– Совсем не обязательно так спешить.
– Но вы захотите…
– Мне нужно с вами поговорить, – сказал он вкрадчивым голосом.
– Прошу извинить, мистер Лавендер, но мне некогда. Мне нужно…
– Ах, полно! – перебил он. – Совершенно незачем убегать. Ни малейшей необходимости, поскольку миссис Лавендер нет дома.
Чувствуя, как к горлу подступают истерические рыдания, Мелисанда подумала, что в другое время знала бы, как следует поступить. Но сейчас, сразу после того, другого дела… «Это так не вовремя, я просто не могу этого вынести. Я сейчас засмеюсь… или заплачу».
И она в самом деле услышала собственный смех.
– Так-то лучше, – похвалил мистер Лавендер. – Льщу себя надеждой, что ловко все это устроил.
– Нисколько не сомневаюсь, – сказала она сквозь смех. – А сейчас мне необходимо вас оставить.
– О нет, вы не должны быть такой неприступной, и так держались достаточно долго недотрогой.
– Вы так думаете? – спросила она. – Правда?
– Да, слишком долго. О, я понимаю. Вы порядочная девушка… весьма порядочная. Но мы в полной безопасности, понимаете? Миссис Лавендер дома нет, она гостит в деревне.
– Я буду в безопасности, когда пойду в свою комнату, и вы тоже… когда отправитесь в свою.
Она заметила злобный блеск в его глазах. В ту же секунду он быстро обернулся к двери, запер ее и опустил ключ в карман.
– Сейчас же откройте дверь, мистер Лавендер, – потребовала она.
– И не подумаю, – ответил он. – Пока… во всяком случае.
– Если вы не откроете, я стану звать на помощь.
– Вас никто не услышит. Сара и Гантеры далеко, они сидят у себя внизу.
– Вы, должно быть, потеряли рассудок, мистер Лавендер.
– Да, и вы тому виной. Вы сводите меня с ума.
– У меня достаточно сил. Я буду кусаться и отбиваться, – пригрозила Мелисанда.
Он сделал шаг по направлению к ней:
– Я тоже силен. Ну, полно разыгрывать неприступность. Я знаю, чего вы все стоите.
– Нет, не знаете, мистер Лавендер. А я знаю мужчин вашего сорта. Вы мне отвратительны. Я презираю вас. И скажу миссис Лавендер, как вы себя ведете.
– Она никогда вам не поверит.
– Отчего же? Она ведь знает вас, знает, что вы собой представляете.
Мелисанда была по-настоящему испугана. Он все приближался к ней, медленно и неотвратимо.
– Отдайте мне ключ! – истерически закричала она. – Немедленно отдайте!
Он больше не улыбался. Она увидела животную страсть на его лице и еще твердую решимость настоять на своем. Ей стало так страшно, как не было еще никогда в жизни. Она отступила на шаг и крепко ухватилась за столик, который стоял у нее за спиной. Она вспомнила про пистолет с перламутровой рукояткой. Нащупала выдвижной ящик и в ту же секунду его открыла.
– А теперь, – сказала она, сжимая в руке пистолет, – отойдите назад.
Мистер Лавендер раскрыл от изумления рот, однако, остался стоять на месте.
– Уберите его сейчас же, идиотка вы этакая! – вскричал он. – Он же заряжен!
– Я это знаю.
– Положите его на место! Положите на место!
– А я вам сказала – отдайте мне ключ! Если вы этого не сделаете, я вас застрелю.
– Не посмеете!
– Даю три секунды.
– Господи Боже мой! – воскликнул он. – Я вам верю. Вид у вас достаточно безумный.
– Совершенно справедливо. Безумный. И не только вид. Я достаточно безумна, чтобы убить такого человека, как вы. Отдайте ключ!
Он достал ключ из кармана.
– Бросайте его. У вас всего три секунды, помните об этом.
Лавендер бросил ключ, и Мелисанда, держа под прицелом обидчика, подняла его с пола.
Все еще не опуская пистолета, она подошла к двери, осторожно отперла ее, а потом помчалась к себе наверх, повернула ключ в замке и прислонилась к двери, глядя на пистолет в руке.
Как она пережила эту ночь? Сидя у себя в мансарде за запертой дверью, она лихорадочно пыталась строить планы, понимая, что больше не может провести в этом доме ни одной ночи. Она должна куда-то уйти… все равно куда.
