Текст книги "Фрагменты прошлого (ЛП)"

Автор книги: Виктория Хелен Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Он бросил непроницаемый взгляд через плечо, и Ханна покраснела.

– Точно, ― быстро сказала она. ― Если я оставлю ключ от своего номера, то не смогу попасть в него. К тому же, я немного перегнула палку.

– Вы кажетесь мне довольно искренней женщиной.

Ханна рассмеялась.

– Это действительно очень мило сказано.

– Я просто выполняю свою работу, Мисс.

– Ах. Мисс. У вас это хорошо получается.

– Чем больше вы пьете, тем очаровательнее я кажусь. Это одно из преимуществ нашей работы, ― он пододвинул ей второй бокал и прислонился бедром к стойке бара, как будто собирался задержаться на некоторое время. ― Так что же вы здесь делаете, в Биг-Суре, Мисс Ханна Смит? Пеший туризм? Езда на велосипеде? Осматриваете достопримечательности?

Она допила свой первый бокал и словила кайф. Она опускалась все ниже и ниже, в своем стиле.

– Нет. Ничего подобного.

– Точно. У вас есть секрет, ― он взглянул на ее левую руку, возможно, ища коричневую линию, указывающую на недавнее снятие кольца. Она импульсивно потерла безымянный палец, как делала тысячи раз с тех пор, как рассталась с мужем. Вмятина исчезла несколько месяцев назад. Теперь никаких признаков замужества уже не было.

– Развод? ― спросил он.

– Я как раз над этим работаю, ― она посмотрела на его обнаженную руку. ― А вы?

– Я перешел на другую сторону семь лет назад. Биг-Сур, оказывается, отличное место, для зализывания своих ран.

Она пожала плечами.

– На самом деле, я ничего не лижу, ― как только эти слова слетели с ее губ, она вскрикнула от смеха и заглушила звук. Но то, что она прикрыла рот рукой, не помогло. Она засмеялась еще громче. С хрюканьем. Хохотала до тех пор, пока по ее щекам не покатились слезы.

Когда ее зрение, наконец, прояснилось, Габриэль покачал головой. Но он улыбался, демонстрируя пару очаровательных ямочек на щеках.

– Может быть, вам стоит немного подкрепиться, прежде чем вы начнете пить вторую порцию?

– Упс, ― она подняла новый бокал. ― Слишком поздно.

– Вы неисправимы, ― проворчал он. ― Позвольте мне проверить тако.

Как только он исчез, Ханна попыталась серьезно с собой поговорить.

– Ты здесь не для того, чтобы флиртовать. Ты же не в отпуске. Это не увеселительный круиз.

Но будь она проклята, если впервые за много лет не почувствовала себя самой собой. Уверенной в себе, веселой и немного безрассудной. Скорее всего, дело было в виски. Или, может быть, не только в виски, мысленно поправила она себя, когда Габриэль толкнул дверь с тарелкой.

И самое лучшее в нем было даже не внешность. Дело было в том, что он вырос здесь и, вероятно, обладал информацией. Ладно, навыки приготовления коктейлей и еда тоже ничему не повредили. Ее рот наполнился слюной, когда он поставил перед ней тарелку.

– Спасибо. Я умираю с голоду.

Он подмигнул, прежде чем снова исчезнуть. Она была рада, что он ушел, потому что не собиралась вести себя как леди. Один кусочек тако ― и она застонала от удовольствия. Пикантный крем прекрасно контрастировал с очерненной рыбой и острой сальсой, а лепешки были явно свежеприготовленными. Она расправилась с первым тако за полдюжины укусов, а когда увидела, что Габриэль благополучно устроился в столовой, слизнула остатки крема и сальсы из физалиса с пальцев. Она знала, что была слегка навеселе, и, возможно, это повлияло на ее мнение, но будь она проклята, если шинкованная капуста не компенсировала великолепие тако в совершенстве. Габриель Каррильо становился только сексуальнее.

– Опасность, Уилл Робинсон, ― прошептала она себе под нос, прежде чем приступить ко второму тако с небольшой сдержанностью.

Проблема была в том, что она никогда не боялась небольшой опасности. Чего она всегда боялась, так это безопасности.

Конечно, это заставило ее вспомнить о Джеффе, и это немного отрезвило ее. Она все еще хотела ему позвонить. Дело было не только в том, что она скучала по его дружбе. Она скучала по его разуму, по его проницательности. Он был быстр и логичен и видел связь между прошлым и настоящим. Это была его работа. Ей хотелось опереться на него и позволить ему помочь ей. И он обязательно поможет. По крайней мере, так было в прошлом. Если он посмотрит на все эти улики, то увидит то, чего она не могла видеть.

Дерьмо. Это чертово виски. Она глупо флиртовала с одним парнем и по-идиотски скучала по-другому. Но идиотизм не испортил ей аппетита.

Она всегда завидовала тем женщинам, которые не могут, есть, когда испытывают стресс. Кем бы ни была ее мать, женщина не передала ей этот ген. Ханна с тоскливым вздохом прикончила второе тако, радуясь, что не было третьего, потому что она бы прикончила его точно так же.

Когда дверь начала распахиваться, она схватила салфетку и стерла с лица следы уничтожения пищи.

Его сексуальная черная бровь изогнулась дугой, когда он взглянул на ее тарелку.

– Я могу это расценивать как хороший знак?

– Конечно. Это было потрясающе. Все это.

– Оставили место для десерта?

Она взяла свой бокал и улыбнулась.

– Я уже им занимаюсь.

– А вы мне по душе.

– Забавно, что мы встретились в баре, ― она пододвинула к нему свой телефон. ― Вы уверены, что не оставите это себе в качестве залога? Этот счет становится все более дорогостоящим.

– О, я думаю, что довольно легко смогу разыскать вас, если до этого дойдет. Вы сейчас в «Риверфоле»?

– Ага.

– Хорошее место.

– Вы что-нибудь о нем знаете?

Он убрал ее пустой стакан и потянулся за кувшином, чтобы снова наполнить его водой.

– Такер ― хороший парень. На сто процентов добросовестен по отношению к этому месту. Это не всегда бывает с новичками.

– Я слышала, что раньше здесь была община.

Он сделал паузу, ставя кувшин обратно на стол.

– Там где гостиница?

– На этой земле, да. Там были хижины и сад.

– Вы знаете… Кажется, я припоминаю кое-какие разговоры из детства. Но тогда вокруг было много хиппи. Моя мама всегда предупреждала нас держаться от них подальше.

– Вы помните что-нибудь о группах хиппи в «Риверфоле»?

– Не думаю. Я имею в виду, что в те времена вокруг было полно автостопщиков. Они и сейчас есть. А знаете что? Я действительно помню эти хижины, но это было позже. В конце семидесятых, после того, как это место было заброшено. Мы обычно пробирались туда тайком и рыскали повсюду. Но здесь все быстро зарастает. Смотреть было особенно не на что.

Она еще не сдавалась.

– Как вы думаете, кто-нибудь из тех, кто там жил, все еще находится здесь?

Габриэль пожал плечами.

– Вполне возможно. Если хотите, я могу поспрашивать здесь.

– Правда? ― она ухмыльнулась при мысли, что на ее стороне может оказаться местный житель.

– Конечно, но откуда такое любопытство?

Она не знала, что еще сказать. Ее так и подмывало выболтать всю эту грязную историю, просто чтобы рассказать кому-нибудь. Кому-то, кто не знал ее родителей и не нуждался в их защите. Он не стал бы отрицать, что это возможно. Он не станет предупреждать ее, что правда может причинить боль другим людям, как бы сильно она в ней ни нуждалась.

Но она была не настолько возбуждена, чтобы выложить на стол свою самую страшную тайну. Еще нет.

– Там жили мои родители, ― сказала она, обнажая всю историю до самых костей.

– В общине? ― он прервал свою напряженную работу и, перекинув тряпку через плечо, повернулся к ней лицом.

– Совершенно верно. Вы смотрите на самое настоящее дитя любви.

– Вау. Значит, вы тоже местная.

– Думаю, так оно и есть.

– Ну, тогда, ― он сунул руку под стойку, достал бутылку и еще одну рюмку, чтобы налить себе шот. ― Добро пожаловать домой, Ханна, ― они чокнулись бокалами.

Она смотрела, как у него сжалось горло, когда он допил виски. Ханна сделала глоток из своего бокала. Приятно было отвлечься. Действительно приятно.

– Спасибо, ― вымолвила она.

– За что?

– За то, что заставили меня почувствовать себя лучше.

Он снова прислонился к стойке бара, затягивая маленький круг тишины вокруг них.

– Значит, это не просто прогулка по дорожке воспоминаний?

– Даже наполовину нет, ― он смотрел на нее пристальным взглядом. Может быть, ему тоже нравилось отвлекаться. Она решила добавить немного плоти к костям. ― Я не знаю, кто моя мать. Мы уехали из Калифорнии. Она осталась тут. Я надеюсь, что она все еще может быть здесь.

– Это не очень большой населенный пункт. А как ее зовут?

Ханна съежилась и приподняла одно плечо.

– Хм. Действительно секреты.

Она спрятала свое смущение за улыбкой.

– Я не думаю, что вы знаете старую, закоренелую женщину-хиппи со склонностью к виски и неприятностям. А если знаете, то пошлите ее ко мне.

– Я буду держать ухо востро.

– Спасибо, ― улыбка больше не могла скрыть ее смущения, поэтому она допила свой бокал и встала. ― Я сейчас вернусь со своим бумажником.

– Не беспокойтесь. Это за счет заведения.

– Ой, перестаньте! ― запротестовала она. ― Мне не нужна ваша еда из жалости. Или выпивка.

Габриэль рассмеялся, демонстрируя слегка кривые нижние зубы, которые Ханна находила очаровательными.

– Жалость даже не приходила мне в голову. Считайте это подарком в честь вашего возвращения.

Она подозрительно склонила голову набок.

– Вы пытаетесь удержать меня от того, чтобы я вернулась и заплатила? Хотите, чтобы я отстала от вас?

– Определенно нет. Я ведь уже обещал дать вам информацию, чтобы заманить обратно, не так ли?

– Ах. Коварный план. Сегодня вечером?

– Ничего не могу обещать, но я сделаю несколько звонков и посмотрю, что услышу сегодня днем.

– Еще раз спасибо, ― сказала она, ни на что не надеясь. ― За все.

– Всегда, пожалуйста.

Она сделала несколько шагов, прежде чем вспомнила о своей куртке, и содрогнулась, прежде чем повернуться и схватить ее. Она была уже почти за дверью, когда он окликнул ее.

– Ханна?

– Да? ― она остановилась в дверях и встретилась с его теплым взглядом.

– Мы закрываемся в девять.

Когда она толкнула дверь, его пристальный взгляд покалывал ее кожу. Да, она вернется сегодня вечером. В этом нет никаких сомнений.

Глава 10

Нэнси Дрю никогда не приходилось иметь дело с интернетом.

Для Ханны это преимущество, не так ли? Вся информация находилась у нее под рукой, ожидая, когда ее отыщут. Но Ханна подозревала, что интернет сделал ее неженкой. Когда ей что-то не удавалось, она могла только тупо сидеть и смотреть на экран.

В Биг-Суре она нашла лишь несколько таких же историй о хиппи. А так же слишком много информации о людях с фамилией Смит, которые жили в Калифорнии. И хотя она нашла подающую надежды связь с регистрационными записями избирателей Монтерея, эти файлы относились только к тысяча девятьсот сорок четвертому году. Даже близко не то, что было ей нужно.

Ханна мечтала вернуться в придорожную закусочную и выпить еще.

Но надежда еще не совсем потеряна. Она обнаружила, что может получить доступ к файлам избирателей в офисе регистратора округа Монтерей. Она поедет туда завтра и проверит, все ли в порядке.

Где-то же должна быть онлайн-база данных с записями о собственности. Она попробовала несколько раз поискать, прежде чем наткнулась на нее. База данных была неудобной и непонятной для пользователя. Но и такая сойдет. У нее не было номера земельного участка, чтобы посмотреть информацию по нему, но у нее было имя. К сожалению, с именем «Питер Смит» не было никаких совпадений за всю пятидесятилетнюю историю документации.

– Хорошо, – прошептала она.

Она могла бы это сделать. Она напечатала «Такер Нефф». А вот и оно. Документ, выданный Такеру Неффу от Джонатана Уорли семь лет назад. Удовлетворение от этой маленькой победы заставило ее зарычать.

Она набрала в поисковике «Джонатан Уорли» и нашла документ, по которому имущество перешло в его руки. И так далее. Спустя найденных шесть хозяев, она набрала еще один поиск. Результат ударил ее в живот.

Смит. Ее собственная фамилия прямо там, освещенная сиянием экрана компьютера.

Это был не Питер Смит. Это был не ее отец. Вместо этого был человек по имени Джейкоб Смит, предоставивший этот документ новому покупателю в тысяча девятьсот семьдесят втором году.

– Джейкоб Смит, – прошептала она.

Боже мой, неужели этот человек мой родственник? Дядя, дедушка или двоюродный брат? Фамилия Смит была довольно распространенной, но то, что он владел землей, где она родилась, не могло быть простым совпадением. Неужели это была семейная ферма? Может быть, община образовалась позже? После тысяча девятьсот семьдесят второго года?

Она поискала его имя и увидела, что документ был передан ему в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году некой Абигейл Фрейей. Ханна записала имена и номера обоих документов, чтобы, в случае надобности, впоследствии увидеть подлинные документы.

А потом она откинулась назад и глубоко вздохнула. У нее, наконец, есть что-то реальное.

Схватив телефон, Ханна увидела, что у нее нет сигнала, и взамен она отправила Бекки электронное письмо.

Вы когда-нибудь слышали о Джейкобе Смите? Я думаю, что он наш родственник.

Ожидая ответа, она попыталась найти информацию, напечатав «Джейкоб Смит» и «Биг-Сур». Ничего не вышло. Поэтому она попробовала «Джейкоб Смит» и «Питер Смит», оставив без внимания местоположение.

И это сработало. Там было несколько ссылок со случайных генеалогических сайтов, которые не имели никакого отношения к ее семье, но пятая запись внизу была ссылкой на газету «Святой Крест».

Она облизнула пересохшие губы и кликнула на ссылку.

Сайт представлял собой скан первой страницы старой газеты, а прямо посередине была фотография ее отца. И это была именно та версия ее отца, которую она ожидала увидеть в шестидесятых годах. Очки. Костюм. Короткие волосы, наполовину зачесанные назад.

Но нет. Это не может быть правдой. Она взглянула на дату выхода газеты. Тысяча девятьсот шестьдесят шестой год. Ее отцу было всего двадцать лет. Как же так можно…

Затем она увидела второго мужчину на фотографии. Совсем мальчишка. Тощий и застенчивый на вид. Он был одет в рубашку с короткими рукавами и галстук, но без пиджака. Он держал в руке книгу, и его голова была повернута к пожилому человеку.

Ханна прокрутила страницу вниз, и на ней появилась подпись. «Проповедник Джейкоб Смит и его сын Питер Смит провели встречу возрождения веры для сотен человек на ярмарке «Святого Креста», прежде чем поехать в Уотсонвилл».

Проповедники?

Она осторожно протянула руку к экрану и коснулась формы челюсти Джейкоба Смита. Челюсть ее дедушки. Это был не тот ответ, который она искала, но он казался ей важным. Да, это был ключ к разгадке, но дело было не только в этом. Ее отец утверждал, что к тому времени, когда ему исполнилось восемнадцать, его родители уже умерли. Здесь был его отец, еще живший в тысяча девятьсот шестьдесят шестом году и владевший землей до тысяча девятьсот семьдесят второго года.

Зачем ему было лгать о своих собственных родителях?

Звякнула ее электронная почта.

Бекки: Где ты? Ты в порядке? Я просто пыталась дозвониться и не смогла. Я не узнаю этого имени. Как ты его нашла? Он наш двоюродный брат? Пожалуйста, позвони.

Дрожащими руками Ханна написала ответ.

Ханна: Я не могу позвонить. Я нашла Wi-Fi, но у меня все еще нет сигнала сотового телефона. Джейкоб Смит – наш дедушка. Папа сказал, что он умер, но в тысяча девятьсот семьдесят втором году он все еще был жив. Я нашла его через записи о собственности. Вы уверены, что ничего не помните? Может, ты спросишь у Рэйчел?

Она прикрепила ссылку на газетную статью и нажала «отправить», стараясь не обращать внимания на укол вины за очередную ложь отца. Это казалось неправильным, но что, черт возьми, еще ей оставалось делать? Она была не из тех, кто лгал. Это были не те секреты, которые она должна была защищать.

Ее компьютер издал звук, который она не узнала, и Ханна резко отпрянула от клавиатуры. Ее глаза блуждали по экрану, пока она не заметила значок, подпрыгивающий внизу. Видеозвонок.

– Вот дерьмо, – простонала она. Бекки нашла способ установить контакт.

Она подождала под несколько звуков ударов сердца, затем еще под несколько, всерьез подумывая отклонить вызов. Но в конце концов ее любовь к Бекки победила, и она открыла приложение.

¬¬¬¬¬¬¬¬– Я так волновалась! сказала Бекки, когда экран открылся и ее лицо оказалось слишком близко к компьютеру. – Ты в порядке? Это все… Я имею в виду, Боже мой, Ханна. Неужели он действительно наш дедушка? Это что, серьезно?

– Убери свои ноздри от камеры, Беккс.

Бекки немного отстранилась, открывая свое лицо и дикую массу белокурых волн. Она выглядела так, как будто в буквальном смысле слова вырывала свои волосы от раздражения. – Я думала, ты ищешь свою мать!

– Ищу, но его я тоже нашла.

– Так… он там?

– Нет, конечно же, нет. Сейчас он был бы максимально старым к этому времени. Но мы родились на земле, которой он владел. Я сейчас нахожусь в этом доме. Он был здесь. Ты должна была его знать.

– Мне было три.

– И все же ты должна помнить, что у тебя был дедушка!

– Почему ты кричишь на меня? Ты помнишь что-нибудь из того времени, когда тебе было три года?

Ханна откинулась на спинку стула и склонила голову, ожидая, когда пройдет ее раздражение.

– Извини. Просто все это какое-то безумие. Что же скрывал папа? Кто-то же должен что-то помнить.

– Если его отец был ненормальным путешествующим проповедником, я предполагаю, что жить с ним было нелегко.

– Наверное, – Ханна уменьшила видео окно и снова посмотрела на газетную фотографию. – Он женился на маме в тот год, в который был сделан этот снимок. А потом они вместе с Джейкобом Смитом переехали в Биг-Сур.

– Ты уверена?

– Думаю да. Здесь у них уже родилась Рэйчел. А потом ты. Затем появилась я. Как же это случилось?

– Я не знаю.

– Бекки, есть еще кое-что.

Ее сестра застонала.

– Конечно, есть.

– Раньше, это место было общиной.

– Чем?

– Общиной. Молодежь. Хиппи. Свободная любовь.

Бекки долго смотрела в монитор, прежде чем расхохотаться.

– О Боже, Ханна! Ты же не говоришь это всерьез.

– Говорю. Здесь их было очень много, этих общин. И это объясняет то, где я появилась на свет.

– Ну, больше это ничего не объясняет! Мама и папа в роли хиппи? Ты сошла с ума.

– Они жили здесь. Там был большой общий сад. Хижины. Баня.

– Ханна, я принимаю то, что ты хочешь найти свою мать, но это просто смешно. Мама и папа никогда не были хиппи.

– Но…

– Ты рассказала мне, что у нас есть дедушка, который был проповедником и владел этой землей. Как это вписывается в историю о свободной любви и социализме?

Ханна открыла было рот, чтобы возразить, но тут же его захлопнула. Бекки была права. Джейкоб Смит был христианским проповедником, поэтому, правда, должна быть более запутанной. Может быть, Джейкоб купил ферму и пришел сюда, чтобы найти группу хиппи, живущих в лесу. Может быть, он даже позволил им остаться. Судя по тому, что она читала в интернете, в те дни все они были поселенцами и мятежниками, разбившими лагерь в больших поместьях или в государственных парках. Отказывались уходить. Утверждали, что это Америка, и они имеют право ехать куда угодно.

Так что, может быть, и существовала община, но Смиты не были ее частью, пока Питер не согрешил и не влюбился в какую-нибудь темноволосую нимфу. Это определенно имело больше смысла, чем участие Смитов в ЛСД-оргиях.

– Может быть, ты права. Скоро я узнаю об этом больше. Мне помогает местный парень.

– Просто какой-то парень? Он что, ненормальный?

– Он вовсе не ненормальный, – чувствуя, как румянец заливает ее щеки, Ханна сменила тему разговора. – А как мама? – это слово на мгновение повисло в воздухе. Ложь. Ошибка. Но как еще Ханна могла ее называть?

Бекки слегка поникла.

– Не очень. У нее еще одна инфекция мочеполовых путей.

– О, нет.

– Вчера у нее поднялась температура. Началась паника. Я думаю, что она заболела еще до того, как ты уехала. Вот почему она вела себя так странно.

– Я не думаю, что поэтому, – сухо сказала Ханна и проглотила свою горечь. – Они посадили ее на антибиотики? – она провела всю свою жизнь, не имея ни малейшего представления о том, насколько опасны инфекции мочеполовых путей для пожилых людей. Тихая, скрытая болезнь, которая может убить их прежде, чем кто-нибудь поймет, что происходит. Но теперь она знала все подробности и опасности, потому что ее мать заражалась каждые полгода или около того.

– Со вчерашнего вечера.

– Как только ей станет лучше… – Ханна съежилась еще до того, как смогла произнести эти слова. Ее совесть пыталась их удержать, но она изо всех сил сопротивлялась этому. – Когда ей станет лучше, может быть, ты спросишь ее о Джейкобе Смите?

– Я не собираюсь этого делать, – в этот момент Бекки говорила так же жестко, как Рэйчел. Как будто Ханна просила о немыслимом.

– Верно. Хорошо. Мне пора идти.

– Ханна, просто…

– Пока. Люблю тебя, – Ханна нажала кнопку, чтобы прервать связь.

Она не нуждалась в их осуждении. Как они вообще могли это понять? Она нарушала их спокойную, уютную жизнь, и они ненавидели это. Отлично. Но она никогда не чувствовала себя уютно в принципе. Она чувствовала себя странно. И теперь она знала почему.

До сих пор эта ложь касалась только ее. Но теперь в дело были вовлечены и ее сестры. У них были бабушки и дедушки, о которых они ничего не знали. Семья, в которой им было отказано.

Хорошо. Теперь она была не одна. Они все были в этом замешаны. Они могли чувствовать то же, что и она.

Она закрыла видео окно и вернулась к работе.