Текст книги "Фрагменты прошлого (ЛП)"

Автор книги: Виктория Хелен Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 17

Она доедала вторую булочку с халапеньо и пила третий бокал вина, когда он постучал. Она сразу поняла, что это он. Кто еще это мог быть?

Если бы Габриэль появился перед стаканом номер два, Ханна, возможно, испугалась бы. Вместо этого она почувствовала только пустой страх в животе, когда уставилась на дверь.

Он не мог войти. Ей просто нужно было переждать его. Ее чемодан был собран, билет забронирован, и она покончила с этим Богом забытым местом. Все, что ей нужно было сделать, это проспать всю ночь, и она уедет отсюда.

Он постучал еще раз.

Ханна поставила бокал и скрестила руки на груди. На самом деле она не знала, кто он такой. Не могла даже заподозрить его мотивы. Даже сейчас она была единственной, кто знал, что сделала его мама. Что, если бы Мария только притворялась милой старой леди? Что, если бы она позвонила Габриэлю и сказала ему, что Ханна была проблемой? Что, если она действительно знала, что Рейн мертва, и просто пыталась успокоить Ханну?

Ей запоздало пришло в голову, что булочки могут быть отравлены. Если так, то ей уже конец.

Он больше не стучал, но она не могла сказать, ушел он или нет. Ее сердцебиение грохотало, отдаваясь в ушах, так что она ничего не слышала по ту сторону стены.

Вытянув шею, она посмотрела в сторону задней двери. Была ли это тень в окне? Он что, вынюхивал что-то вокруг, искал лазейку? Она несколько раз проверяла этот задний замок, но теперь больше не была уверена. Было ли это безопасно?

Она медленно поднялась на ноги и повернулась, чтобы посмотреть на заднюю стену. Она сделала один осторожный шаг. Пол заскрипел. И вдруг его голос прогремел у нее за спиной.

– Ханна?

Она развернулась, поднеся руки ко рту, чтобы сдержать крик. Дверь все еще была закрыта. Он не вламывался в дом.

Он постучал еще раз.

– Ханна?

Уставившись на дверь, она почувствовала, как ее страх начинает превращаться во что-то более твердое.

– Уходи! – крикнула она.

– Ханна, пожалуйста. Я просто хочу сказать, что мне жаль.

– Ты сожалеешь? – выдавила она сквозь стиснутые зубы.

Он был единственное хорошее, что она нашла здесь. Что-то легкое в этом море дерьма.

– Я не знаю, что сказать.

Теперь его голос звучал более приглушенно. Ослабленно.

Она протопала к двери и распахнула ее настежь.

– Как насчет того, чтобы сказать, что ты лжец?

Ее слова прозвучали слишком громко. Она могла это слышать. И она могла видеть это по тому, как он сделал шаг назад и поднял руки вверх.

– Она моя мать, – сказал он, подняв руки вверх, умоляя о понимании.

– Так ты решил подшутить надо мной и посмотреть, что я знаю?

– Нет. Все было совсем не так.

– Ты лгал мне все это время. Как… как какой-то интриган-псих!

– Это неправда. Клянусь, это неправда. Прошлой ночью я впервые понял, что она замешана в этом деле.

– Прошлой ночью. Когда я показала тебе свидетельство о рождении. До того, как мы занялись сексом.

Габриэль поморщился.

– Да.

Она вышла, положила руки ему на грудь и толкнула его. Сильно.

– Какого черта, Габриэль?

Девушка снова толкнула. Он едва пошевелился под ее руками, но отступил с небольшой площадки.

– Мне жаль. Мы можем просто поговорить?

– Ты не войдешь в мою комнату. Ты подонок.

Он снова поморщился, но кивнул.

– Тогда мы поговорим здесь.

Мужчина опустился на ступеньку, наблюдая за ней большими карими щенячьими глазами.

Ханна огляделась, наполовину надеясь, что вдруг все это увидит много соседей. Но здесь никого не было. Только постоянное присутствие реки, разбивающейся о камни и корни где-то в лесу. Серый свет становился голубым, невидимое солнце исчезало где-то над морем.

– Мое полное имя Габриэль Антонио Кабрильо Диас.

Она скрестила руки на груди и ничего не ответила.

– Она вела себя странно из-за всего этого, – объяснил он. – Торопясь увильнуть от моих вопросов. Я думал, это было осуждением. Этого всего. Отвращение к странным хиппи и всему подобному. Она все время предупреждала нас, когда мы были детьми, чтобы мы держались от них подальше. Я думал, именно поэтому она не хотела говорить.

– А затем?

– Затем ты показала мне свидетельство о рождении.

– И ты притворился, что не знаешь, кто она такая.

Он кивнул.

– Она моя мать, Ханна. Чего ты ожидала от меня?

– Я ожидала, что ты не будешь спать со мной только для того, чтобы присматривать за мной и выяснить, представляю ли я угрозу.

– Это не то, что произошло.

– О, брось, Габриэль. Ты просто внезапно нашел меня неотразимой?

– Да, – сказал он. – Нет. Я не знаю. Я был в стрессе…

– Да, неудивительно, что тебе понадобилась сигарета.

– Мне было жаль тебя. Я хотел помочь, но… Черт, Ханна. Это просто случилось и все, хорошо?

– Почему ты попросил меня остаться на ночь?

– Я не знаю.

Она фыркнула.

– Я серьезно! Это не было подлостью. Я просто хотел, чтобы ты провела у меня ночь. Вот и все.

– Ты хотел держать меня подальше от своей мамы.

Он запрокинул голову и уставился в небо. Покачал головой. Избегал ее взгляда.

– Это неправда.

– Ты хотел задать еще несколько вопросов.

– Хорошо, это может быть правдой. Но я спал с тобой не поэтому.

Она крепче скрестила руки на груди, когда дрожь пробежала по ее телу.

– Тогда почему ты это сделал?

Он вскинул руки и, наконец, встретился с ней взглядом.

– Потому что ты мне понравилась с того момента, как ты села за мой бар! Потому что ты была сильной и горячей, и это все казалось тем, в чем мы оба нуждались. Вот почему!

Ханна закатила глаза.

– Давай. Ты тоже хотела переспать со мной. Ты знала, кем была моя мама, и разыгрывала меня, чтобы получить дополнительную информацию?

Она ахнула.

– Нет!

– Тогда почему ты думаешь, что моя мотивация была иной? Нас тянуло друг к другу. Вот о чем была прошлая ночь. Вот и все.

Она слишком устала, чтобы сдерживать гнев. Он начал таять, оставляя небольшую пустоту в ее груди. Слишком опустошенная, чтобы продолжать бороться, Ханна позволила своим ногам подогнуться и, наконец, села рядом с ним.

– Мне жаль, – снова сказал он. – Мне жаль, что я не был правдив. Но она была напугана, а я не видел ее напуганной много раз в своей жизни. Я хотел защитить ее.

– Ты имеешь право хранить секреты своей матери. Я это понимаю.

– Она позвонила мне после того, как ты ушла из ее дома. Она рассказала мне о твоей маме. О тебе.

Ее плечи поникли. Она уронила голову на руки и принялась баюкать ее тяжесть.

– Я не собираюсь втягивать ее в неприятности, если это то, о чем ты беспокоишься.

Она мне и это сказала.

– Ладно. Я принимаю твои извинения.

Ханна уставилась на свои ботинки, на сухие коричневые листья и иголки под ними. Он был более предан своей матери. Конечно, он был. Так почему же она чувствовала себя такой обманутой?

– Прости, что я толкнула тебя.

– Все в порядке.

– Я не знаю. Я просто хотела, чтобы ты был чем-то хорошим во всем этом. Только не еще одна ужасная ложь.

– Прошлая ночь не была обманом.

– Все ложь, – сказала она, в ужасе, даже когда мелодраматические слова слетели с ее губ. Но они были правдой, не так ли?

– Ты собираешься продолжать ее искать? – спросил Габриэль.

Она попыталась сдержать смех.

– Нет. Я определенно закончила поиски.

– Я уверена, что моя мама была бы счастлива…

– Нет, – перебила она. – Я завтра уезжаю. Мне нужно вернуться домой.

– Ох.

Свет померк, когда она уставилась в землю. Габриэль все еще был рядом с ней. Терпеливый. Он ей нравился. Он ей действительно нравился. Но ей казалось, что она уже за много миль отсюда.

Его рука легонько толкнула ее в плечо.

– Приходи в придорожную закусочную. Позволь мне хотя бы накормить тебя.

– Я уже поела.

– Я действительно не хочу, чтобы это все закончилось на плохой ноте.

На этот раз она не пыталась подавить смех.

– Я боюсь, что это единственный способ закончить эту историю. Это не твоя вина. Просто так оно и есть. Но мне жаль, что я втянула тебя в это.

– Мне не жаль.

Ее улыбка была лишь немного горькой, когда она, наконец, подняла голову.

– Секс был довольно хорош.

– Довольно хорош? – он прижал руку к сердцу. – Способ задеть мужское самолюбие.

Горечь исчезла, и она потянулась, чтобы притянуть его к себе для поцелуя. Поцелуй был простой, добрый. Как раз то, что ей было нужно.

– Спасибо тебе, – прошептала она, – за то, что заставил меня смеяться.

Он снова поцеловал ее.

– В любое время. Я серьезно. Ты знаешь, где я.

– Ты, наверное, каждую неделю принимаешь нового бездомного.

– Нет, – тихо сказал он. – Не принимаю.

Когда она отпустила его, он кивнул и встал, его рот был плоским и мрачным.

– Береги себя. И возвращайся как-нибудь.

Она улыбнулась, но это тоже было ложью. Она никогда не вернется сюда.

Как только он ушел, Ханна зажгла последний огонь в яме для костра. Она допила последнюю бутылку вина и сидела, уставившись в огонь, пока он не раскалился докрасна и не лизнул самое высокое полено.

Затем она опустила свое свидетельство о рождении. Копии документов. Газетные распечатки. Записки, которые она принесла из дома. Ей хотелось бы, чтобы она могла бросить туда и свои воспоминания тоже. Забыть все, что она узнала.

Так как она не могла их сжечь, она их запихивала внутрь. Запирала их. Как сделал бы любой хороший житель Среднего Запада.

Дождь был безликим, бесформенным, безымянным. Прах к праху. И Ханна собиралась домой.

Глава 18

ДОМ

Ханна нервно постукивала мешалкой для кофе по кружке, тук, тук, тук, как будто направляла Джеффа. Неужели он был так нужен ей здесь, что она не могла спокойно подождать? Может быть, потому, что она была такой же суетливой, как пятилетний ребенок, но она изо всех сил старалась не почесать зудящую сыпь ядовитого дуба на левом предплечье.

Она бы предпочла встретиться с ним в баре, но он вел вечерние занятия и после этого должен был вернуться в кампус. Когда они встречались, она могла бы очаровать его бокалом вина перед уроком, но они больше не были достаточно близки для флирта. Странно, что люди могут быть такими далекими после стольких лет, проведенных в одной постели.

Поздняя встреча с ее бывшим боссом прошла хорошо, хотя ей пришлось извиниться за то, что она надела джинсы и кожаную куртку, от которой пахло древесным дымом. Он выглядел так, словно потерял дюйм волос с тех пор, как она уехала, и был откровенен по поводу предложения. Он пытался собрать пару старых команд. Некоторые из их наиболее важных клиентов были недовольны более низким уровнем обслуживания, которое они получали. Новый генеральный директор намеревался сократить расходы, уволив самых высокооплачиваемых сотрудников; вместо этого он собирается теперь потерять крупных клиентов.

Ханна еще не согласилась на эту работу, но предполагала, что скажет «да» в течение пары дней.

Город приготовил для нее свою лучшую погоду. Ее не одурачили. Она знала, что они только что вышли из четырехдневной грозы. Но Боже, улицы были чистыми, а озеро приветливо сверкало. Она была далеко от Биг-Сура и чертовски рада этому.

Это уже было похоже на сон. Она выскользнула оттуда в темноте раннего утра, так что у нее не осталось последних воспоминаний о гостинице или побережье, которые она могла бы забрать с собой. Она проехала весь путь до Сан-Хосе, прежде чем остановилась позавтракать и выпить кофе. Она выбрала «Старбакс», чтобы быть уверенной, что не будет никаких визуальных признаков того, что она все еще в Калифорнии.

Если бы она очень постаралась, может быть, ей удалось бы притвориться, что она не знала о могиле. О теле. О смерти. Может быть, в конце концов, она поверит, что это не ее ответственность и что на этот раз побег был правильным поступком. Но сейчас она сосредоточится на исправлении старых ошибок. Свежие могут подождать.

Дверь маленькой кофейни открылась, и голова Ханны дернулась по стойке смирно, как и при каждом шорохе этой двери. На этот раз она была вознаграждена видом входящего Джеффа. На нем был свитер с V-образным вырезом, который она не узнала. Он побрился. И улыбнулся, когда увидел ее.

С учащенным пульсом Ханна вскочила на ноги, а затем зависла там, не зная, как его поприветствовать. Ей хотелось обнять его. Потому что она по нему скучала. Потому что он помог ей. Но это не означало, что он чувствовал по отношению к ней тепло и уют.

Однако ее руки сами собой раскрылись, и Джефф в ответ тоже раскрыл свои, а затем крепко обнял Ханну. Ее голова уткнулась ему в подбородок, как всегда, когда они обнимались. Она закрыла глаза и прислушалась к его сердцебиению.

– Спасибо, – сказала она, когда отстранилась.

– Пустяки, – ответил он. – Как у тебя дела?

– Я не знаю, честно.

Официантка подошла, чтобы принять его заказ на кофе, и Ханна воспользовалась возможностью изучить его лицо. Он хорошо выглядел. Немного более загорелый, чем обычно, как будто вернулся к бегу после разрыва. Это было то, что он делал каждую весну, прежде чем сдаться в летнюю жару.

Он устроился в кресле и встретился с ней взглядом.

– Все еще не оправилась?

– Да.

– Это займет время, чтобы все обдумать.

Он не знал всей правды. Она хотела сказать ему. Хотела разделить это бремя. Но ей также придется разделить вину. Что, если он скажет ей, что она должна сообщить властям? Что, если она никогда не будет готова к этому?

Он протянул руку, чтобы погладить Ханну по руке.

– Я ищу больше в Мексике. Я дам тебе знать, как что-то найду.

– Все в порядке, – быстро сказала она. – Я подтвердила, что одну из женщин, которые были с ним, звали Кора. Я уверена, что могла бы где-нибудь найти свидетельство о браке, чтобы подтвердить имя моей бабушки, но… Я знаю, что Джейкоб Христо был Джейкобом Смитом. У меня нет никаких сомнений.

Он кивнул. Очевидно, он пришел к такому же выводу.

– Боже, – фыркнула она. – Какой странный мир.

– Люди тянутся к странным вещам, когда общество находится в движении. Официантка принесла ему тройной эспрессо, и Ханна поморщилась. Когда Джефф поднял глаза, они оба улыбнулись. Он всегда мог пить кофеин поздно вечером и никогда не испытывал проблем со сном. Но каждый раз она была убеждена, что этот раз будет катастрофическим.

Ханна подняла обе руки.

– Пей до дна. Я уверена, что с тобой все будет в порядке.

– Мне нужно закончить трехчасовую лекцию!

– Тогда лучше возьми другую.

Он звякнул своей чашкой об ее латте без кофеина.

– Добро пожаловать обратно в Чикаго.

– Спасибо. Моя встреча прошла хорошо.

– Какая встреча?

Ханна на мгновение затаила дыхание.

– Мне предложили мою старую должность.

Брови Джеффа взлетели высоко.

– Ух ты. Я думал, ты с этим покончила.

– Я тоже так думала. Но решила, что, возможно, у меня есть еще дела.

Она говорила о работе, но это было не все, что она имела в виду. Она пристально посмотрела на Джеффа, но он только отхлебнул эспрессо и кивнул.

– Это здорово. Ты согласилась?

– Еще нет.

– Что ж, поздравляю с предложением, несмотря ни на что.

Она знала, что он говорит серьезно, но в его словах была крошечная резкость. Напоминание о том, что он попросил половину ее расчетных денег. Теперь она была здесь, говорила о том, чтобы заработать больше денег, и все еще злилась, что он хотел того, что она имела.

Ханна прочистила горло.

– Как твой брат? – спросила она. – Я видела несколько свадебных фотографий.

Джефф улыбнулся.

– Дэн замечательно. Действительно здорово. На самом деле, Алиша беременна.

– Это потрясающе! – радостно сказала Ханна, ее пустой ответ на любую новость о беременности. Но для Джеффа он не был пустым. Он радостно ухмыльнулся.

– Да, это замечательно. Он так близко, что я буду очень причастен. Алиша должна родить в сентябре. Этим летом я собираюсь помочь им отремонтировать солярий. Превратить его в семейную комнату. Их дом немного тесноват для всего этого детского снаряжения. Не могу дождаться.

Он был почти так же взволнован, когда у одного из его друзей в последний раз был ребенок, но теперь в его глазах появилась новая искра. Его единственными племянницами и племянниками были родственники Ханны. Он потерял их во время развода. И хотя он был почти так же неловок со старшими детьми, как Ханна, он все равно отлично с ними ладил.

– Знаешь, для тебя еще не слишком поздно, – она не была уверена, почему сказала это. В качестве испытания или, может быть, в качестве искреннего желания для него. Но после того, как она заговорила, ее внутренности сжались в болезненный узел.

Джефф потягивал свой эспрессо без малейшего намека на напряжение в плечах. Если это был тест, он не беспокоился об оценке.

– Да, – он медленно поставил кофе на стол. – Я и сам думал об этом в последнее время. Может быть, для меня еще не слишком поздно.

И вот так просто она поняла. Между ними все было кончено. Действительно, действительно все кончено.

Все ее мысли о том, хочет ли она, чтобы он вернулся, или ей следовало дать шанс материнству… все они вылетели из окна той кофейни и взлетели в ярко-голубое небо над городом. Она действительно выглянула наружу, как будто могла видеть, как они исчезают.

Дело было не только в том, что она отказалась от отношений. Он тоже отказался. Несмотря на все его заверения и обещания, он тоже не был доволен их браком.

Она чуть не рассмеялась. Она почти откинула голову назад и позволила горькому юмору вырваться наружу, но если бы она это сделала, ее смех превратился бы в слезы. Не сладкие или грустные слезы. Но усталые, злые, яростные слезы.

Джеффу нравилось быть женатым. Он хотел детей. И он любил Ханну. Это было ее самым большим преступлением. Позволить Джеффу влюбиться в нее. И позволить им обоим поверить, что любви будет достаточно.

Он уговорил ее выйти замуж не потому, что это было правильно для нее, а потому, что это было правильно для него. Когда он уверял ее, что никогда так сильно не заботился о том, чтобы иметь детей, может быть, он и имел это в виду. Или, может быть, он надеялся, что она привыкнет к браку и станет немного мягче. Более заботливой. Менее эгоистичной.

Но в том-то и дело. Это была чертова гигантская сверкающая штука прямо посреди комнаты. Ханна всю свою чертову жизнь мучилась из-за того, что была эгоисткой. Желая жить так, как она этого хотела. Нуждаясь в том, в чем она нуждалась.

Значит, она была эгоисткой. Как и все остальные.

Джефф хотел жениться, и он получил это. Ее сестры хотели мужей, детей и дома, и они их получили. Да, они вкладывали много заботы в жизнь других людей, но они делали это, потому что хотели этого. Потому что забота о других делала их счастливыми и удовлетворенными. Они процветали на этом, а Ханна – нет.

Она пыталась сказать это Джеффу с самого начала. Этот брак напугал ее. Что у нее ничего не получится, даже если бы она любила его. Но ее страхи не отговорили его от того, чего он хотел.

Джефф начал рассказывать о планах на солярий Дэна, и Ханна позволила ему говорить, но она почти не слушала.

Что она здесь делала? Хотела ли она вернуть этого мужчину, или просто боялась своего желания остаться одной? Она могла вернуться в Чикаго, не возвращаясь к нему. Может быть, они могли бы стать друзьями. Она могла бы издалека наблюдать, как он снова женится, заведет ребенка, живет так, как хочет.

Боль пронзила ее сердце при этой мысли, но это была не смертельная рана. Это было всего лишь облегчение ноющего давления. Она ушла от него. Убежала. Но, может быть, она действительно была готова отпустить его.

Она любила его. И они не подходили друг другу. Она попробовала сделать так, как он хочет. Теперь она попробует сделать так, как хочет она.

Джефф погрузился в молчание, достаточно хорошо знакомый с ее настроением, чтобы понять, что она его не слушает. Она извиняюще улыбнулась.

– Прости. Это была долгая неделя.

– Я понимаю.

– Знаю, что я была той, кто прервал наше общение, и я не должна была связываться с тобой, но… Я рада, что сделала это. И я рада, что ты дал мне шанс.

– Я не ненавижу тебя, – сказал он, и глаза Ханны наполнились слезами.

– Тоже это знаю. Правда знаю. Но спасибо тебе за то, что ты это сказал.

Джефф взял ее за руку, и она на мгновение крепко сжала ее, крепко сдерживая. Ей хотелось обогнуть стол, свернуться калачиком у него на коленях и позволить ему обнять ее, но когда его другая рука обхватила ее пальцы и сжала ее руку, она согласилась на это. По крайней мере, это было утешением.

– Я думаю, это было хорошо, – наконец сказал он. – Если ты вернешься в Чикаго, мы могли бы встречаться повсюду. Это не должно быть так чертовски неловко.

Нет. Так не должно быть.

– Мы должны все уладить, – предложила она, высвобождая свои пальцы из его. – Ты можешь двигаться дальше.

Он не стал возражать. Наконец-то он был готов.

– Я не могу отдать тебе половину, Джефф. Это мои деньги. Я усердно работала ради этого. Я даже не получила этого предложения об урегулировании, пока мы уже не расстались! У тебя есть свои собственные деньги, своя собственная карьера.

– Да. Но я тоже усердно работал ради твоей карьеры. Переезд в Чикаго…

– Ты тоже хотел быть здесь.

– Да, но я от многого отказался.

– Теперь ты здесь на постоянной основе. Все получилось прекрасно!

– Жить здесь чертовски дорого. И я бы получил должность пять лет назад, если бы мы не переехали, чтобы ты могла получить работу своей мечты. Я мог бы заработать чертовски намного больше. Потребовалось время, чтобы написать еще одну книгу. Мы приехали сюда ради тебя.

Это было не совсем правдой. Джефф влюбился в Чикаго во время ее собеседования. Он настоял, чтобы они посмотрели квартиры еще до того, как она получила свое предложение. Он провел свое время в своем старом колледже, но он ненавидел это место.

Она могла бы высказать все эти соображения. Неделю назад она бы так и сделала.

Но он тоже был прав. Он пожертвовал собой. Для нее.

– Половина расчетных, – предложила она. – Хорошо. Но только четверть пенсионных. Ничего из частного накопительного фонда. У тебя есть пенсия, а мне нужны мои пенсионные сбережения.

Он склонил голову набок. Долго наблюдал за ней.

– Пожалуйста, – добавила Ханна.

Наконец, он кивнул.

– Хорошо. Половина расчетных. Четверть пенсионных. Я приму это.

Она протянула руку для рукопожатия, и они оба притворились, что ее рука не дрожит. Все было кончено. Действительно кончено. И, несмотря на ее решимость, ей было немного трудно отпустить его.

– Все в порядке, – сказал Джефф.

Ханна кивнула и, наконец, позволила своей руке соскользнуть.

– Так и есть.

– Дай мне знать, когда вернешься.

Джефф уже собирал свои вещи. Он допил остатки эспрессо и встал.

– Я так и сделаю. И дай мне знать, когда родится ребенок твоего брата. Я пришлю свой обычный подарок.

– Бутылку хорошего виски?

– Ты правильно понял.

Смеясь, он положил десятку и помахал на прощание. В нескольких футах от стола он обернулся.

– Если ты решишь разыскать свою маму, напиши мне. Я буду рад помочь, если смогу.

Она заставила себя улыбнуться, но слишком хорошо понимала, что их совместная жизнь заканчивается ложью, и опустила глаза, прежде чем он смог увидеть это в ее глазах. Оказавшись снаружи, он снова помахал ей с другой стороны стекла, и Ханна помахала в ответ.

Он выглядел облегченным, когда уходил. Скорее всего, он уже встречался с кем-то. Может быть, он встретил кого-то, кто был так же взволнован ребенком своего брата, как и он сам. Кого-то более мягкого и милого, чем Ханна когда-либо могла быть.

Она отодвинула остатки кофе, вытерла влажные щеки и вышла.

На самом деле ей некуда было идти. Она могла бы посмотреть квартиры. Прогуляться по своему старому району и посмотреть, что там было. Но Джефф все еще был в этом районе. Может быть, ей удастся найти что-нибудь поближе к озеру. Она узнала правду, и пришло время вернуться к остальной части своей жизни. Но каким-то образом Ханна обнаружила, что бесцельно бродит в течение трех часов, прежде чем наконец поняла, куда ей идти.