Текст книги "Фрагменты прошлого (ЛП)"

Автор книги: Виктория Хелен Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Вот что значит быть матерью. Каждодневная работа, даже когда она не понимала характера или настроения своей дочери, музыки или макияжа. Даже когда Ханна разочаровывала ее снова и снова, Дороти никогда не переставала любить ее. Ханне всегда было куда пойти на Рождество или День Благодарения, и, возможно, именно поэтому было так легко держаться подальше. Она всегда знала, что ей рады. Что ее любят. О ней заботятся. Ее маленькие восстания были ничем иным, как вспышками гнева.

Она наблюдала за игрой выдр, и к тому времени, как закончила обед, она снова нашла красоту в этом суровом море.

Что бы Рейн ни нашла в Биг-Суре, это, должно быть, было лучше, чем то, от чего она убежала. На какое-то время. Возможно, она получила то, что ей было нужно, от этого места, от Питера Смита, от Ханны, а затем перешла к чему-то лучшему.

Ханна надеялась, что это правда. Если Рейн была хоть чем-то похожа на свою дочь, она много раз в своей жизни облажалась, но, есть надежда, что, в конце концов, она все же нашла себя. Как и, может быть, Ханна.

Лестница вела из отеля вниз к пляжной тропинке, и Ханна несколько минут шла по ней, пока не нашла скамейку, на которой смогла устроиться, чтобы позвонить Джеффу.

– Ты был прав, – сказала она, как только он ответил. – Это определенно была секта.

– Что ты нашла? – услышала она резкий, из-за тревоги, вопрос.

– Я разыскала женщину, которая помогала мне родиться.

– Она входила в секту?

– Нет, она просто играла для них роль акушерки. Она показалась мне очень милой женщиной.

Его ручка постучала по столу.

– Она была готова поговорить об этом?

– Да, она была. Она сказала, что Джейкоб Смит начал проповедовать о конце времен и заселении истинно верующими. Он сказал, что Бог говорил с ним и сказал ему, что пришло время жить по Библии. Он взял себе еще двух жен.

– Воу.

– Очевидно, мой отец не решался принять многоженство.

– Подожди. Ты же не хочешь сказать… – его голос затих в неуверенной тишине.

– Что?

– Что Джейкоб Смит был твоим отцом?

– Нет, нет. Чтобы убедить моего отца… – она вздохнула и сказала себе просто произнести это быстро. – Джейкоб подарил моему отцу другую жену. Молодую девушку. Ей было… ей было семнадцать. Это была моя мать.

– Ужас, Ханна. Ты уверена?

– Я уверена. Он взял другую жену. И у них появилась я.

– Вау. Это… Ты в порядке?

На этот раз она не заплакала. Она хотела, но не сделала этого.

– Я немного волнуюсь, но я рада, что знаю правду. Я так думаю.

– Я не могу поверить в это, – сказал он. – Должно быть, для тебя это почти невозможно.

– Да. Я не могу понять, как он так поступил с Дороти. Или по отношению к Рейн.

– Ты хотя бы узнала ее фамилию? Чтобы ты могла попытаться ее найти?

– Нет, Мария этого не знала. Она сказала, что Рейн сбежала после моего рождения. Она так и не вернулась.

– Она была так молода.

– Я знаю. Я не виню ее. Это была действительно хреновая ситуация. Более хреновая, чем все, к чему я даже приближалась в подростковом возрасте.

– Мне жаль, Ханна. Мне правда, очень-очень жаль.

Она закрыла глаза, чтобы сдержать слезы. Она больше не плакала. Но ей хотелось, чтобы он был здесь или она была там, с ним. Хотела бы, чтобы он обнял ее, даже если это было бы в последний раз.

– Спасибо.

– Значит, после того, как твоя настоящая мама сбежала, они подделали свидетельство о рождении?

– Да. Они убедили Марию, что так будет лучше для меня. И я думаю, так оно и было.

– Что случилось потом?

– Я думаю, что мой отец собрал свою семью и уехал. К счастью. Одному Богу известно, что бы с нами стало, если бы он остался.

– Я, э-э… Возможно, у меня есть ответ на этот вопрос. Я хотел быть абсолютно уверен, прежде чем что-то сказать.

– Что? – спросила она.

Но он все еще колебался. Его ручка застучала быстрее.

– Давай, Джефф. Просто скажи мне. Я не могу жить в еще большем напряжении.

– Это что-то из мексиканской газеты, и я все еще проверяю перевод.

– Мексиканская газета? О чем ты говоришь?

Ручка остановилась. Его стул заскрипел.

– В 1974 году в мексиканском регионе Сонора было найдено тело белого мужчины. Его нашли с тремя женщинами, мужчиной и маленьким ребенком. Все они мертвы.

– Это могло бы… – начала она, преодолевая комок страха в горле, но ее горло хотело сжаться. Она несколько раз сглотнула, пока страх не ослабил свою хватку. – Это мог быть кто угодно.

Но Мария сказала, что у него остался только один последователь мужского пола, когда он уходил. Три женщины. Один ребенок.

– Они прибыли годом раньше. Они купили ранчо. Он основал церковь. Его звали Джейкоб.

– Какой Джейкоб?

– Он называл себя Джейкобом Христо.

– И ты думаешь, что это был он? – теперь она говорила шепотом, как будто кто-то мог услышать об этом ужасном преступлении и донести на нее. – Мой дедушка?

– Возраст кажется подходящим. И время. В газете писали, что все они выпили яд.

Яд.

– Женщин звали Фрэнсис, Вайолет и Кора Христо. Ты узнаешь какое-нибудь из этих имен?

– Я не знаю. Я не уверена, что узнала бы. Но ты думаешь, что это он? И ты думаешь, что он убил их всех?

– В этом я не уверен. Они могли принять яд добровольно. Такое случалось и раньше.

Верно. Джонстаун. Они смешали яд с «Кул-Эйдом» (прим.: порошковая смесь для ароматного напитка, газировка) и подали его детям тоже.

– Мария сказала, что после того, как ушел мой отец, многие другие тоже ушли. У него осталось всего несколько человек, когда он продал землю и исчез.

– Он потерял контроль. И это единственное, что ненавидят такие мужчины, как он. Это могло подтолкнуть его к краю пропасти.

– Это… Ну, я собиралась сказать, что это безумие, но, думаю, это довольно очевидно.

– Да. Я продолжу поиски. Я не уверен, что там можно будет найти что-нибудь еще, но я попытаюсь.

– Спасибо, Джефф. Действительно. Спасибо тебе за все это. Я еще раз прошу прощения. По поводу всего.

– Я знаю, что это так.

Она не была уверена, что должна спрашивать, но собиралась это сделать. К черту все это.

– У меня есть кое-какие дела в Чикаго. Я думаю, что прилечу на этой неделе. Не могли бы мы выпить кофе или еще чего-нибудь? Или просто выпить? Ничего страшного, если ты занят.

– Нет, просто дай мне знать. Было бы приятно повидаться с тобой.

– Ладно, хорошо. Мы могли бы поговорить.

– Конечно. Предупреди меня, когда приедешь. Я позабочусь о том, чтобы мое расписание было свободным.

Она повесила трубку и пошла к своей машине, чтобы не сидеть там, уставившись на океан, думая о Джеффе. Он был ее бывшим мужем. По крайней мере, скоро будет. Она переспала с другим. Им все еще предстояло уладить дело о разводе. И она не собиралась мечтательно смотреть на море и тосковать по этому мужчине, от которого ушла.

Она будет тосковать по нему за рулем, как разумный человек. Предвидя, что сегодня вечером, возможно, будет немного больше тоски, она зашла в магазин на углу за бутылкой красного.

На полпути обратно в Биг-Сур она вспомнила, что собиралась взять что-нибудь на вынос, пока была в городе, чтобы ей не пришлось идти в придорожный ресторан на ужин. Она проигнорировала свой панический порыв обернуться. Она могла бы пойти поужинать в другое место. Или, если бы она чувствовала себя такой же антиобщественной, как сейчас, она могла бы съесть булочки, которые дала ей его мать.

Его мать.

– Боже милостивый, – прошептала она себе, наверное, в пятый раз за этот день.

Ее дедушка был убийцей или почти убийцей, ее отец был многоженцем, а мужчина, с которым она завела роман, пытался скрыть от нее правду.

Она определенно купит билет отсюда, как только доберется до своего ноутбука. Она запрется в своем коттедже, соберет чемодан, съест булочки с травами и выпьет вино на ужин, а утром, первым делом, уберется к черту из Биг-Сура.

К тому времени, когда она вернулась в Риверфолл, она сказала себе, что с ней все в порядке, но правда заключалась в том, что ее сердце дрогнуло от страха, когда ей пришлось притормозить перед поворотом около придорожной закусочной. Наблюдал ли он за ней? Знал ли он, что она видела Марию? Она повернула слишком быстро, гравий звякнул о шасси машины, когда она рванула вверх по склону.

Было ли это не чем иным, как обманом с того момента, как она раскрыла причины своего пребывания здесь? Неужели Габриэль поощрял ее интерес только для того, чтобы выкачать из нее побольше информации?

Она горько рассмеялась над своим неудачным выбором образов, затем притормозила, проезжая мимо гостиницы.

Здесь жила ее мать. В этом доме. С ее отцом, сестрами и Дороти. Ханна поехала дальше, но почувствовала, что ее тянет обратно в гостиницу. Может быть, если бы она оставалась там все это время, то почувствовала бы больше правды, вместо того, чтобы теряться в фантазиях романтических хиппи.

Она припарковалась у коттеджа, но вместо того, чтобы войти внутрь, оставила свои вещи в машине и вернулась по дороге туда, где родилась. Она не вошла внутрь. Она должна, предположила она. Это было как раз во время регистрации заезда, так что некоторые номера, должно быть, были свободны и ждали новых гостей. В одной из этих комнат жила ее семья. Вся ее семья. Отец, две матери, две сестры. И Ханна. Живое доказательство ужасного предательства.

Но она не хотела входить. Она стояла на дорожке рядом с сараем и смотрела на окна.

Ей следовало спросить Марию, как выглядела ее мать. Какой она была раньше. Может быть, если бы она позвонила через несколько недель, Мария захотела бы рассказать ей больше, но сердце Ханны болело оттого, что она наконец нашла кого-то, кто знал ее мать, и забыла спросить.

Была ли Рейн веселой, теплой и беззаботной? Или умный, серьезной и мрачной? А может тихой и грустной?

Имело ли это вообще значение?

Теперь она знала, что со стороны ее отца было много тьмы и беспокойства, которые можно было винить во всех недостатках Ханны. Безусловно, ее дедушка был ненадежным и необузданным. Достаточно беспокойным, чтобы переезжать с места на место, от жены к жене и от веры к вере.

Может быть, ее отец тоже был бы таким, если бы не работал так чертовски усердно всю оставшуюся жизнь, чтобы остепениться и никогда больше не совершать ошибок.

Ханна смотрела в окна в поисках призрака своего прошлого, но никого не видела. Даже горничной не было. Пока не услышала шаги слева от себя и повернулась, чтобы увидеть Джо.

– Вернулась, чтобы еще позадавать? – рявкнул он.

– Нет. Я просто осматриваюсь.

Он буркнул что-то в ответ, хотя не было никаких признаков того, был ли ответ положительным или отрицательным. Но когда он прошел мимо, направляясь к сараю, Ханна поняла, что у нее действительно есть вопрос.

– На самом деле. Если вы не возражаете…?

Он не остановился.

– Я не прекращу работу ради тебя.

Ладно. Она последовала за ним к двери сарая.

– Женщина, с которой вы пришли сюда. Как ее звали?

Он бросил на нее сердитый взгляд, прежде чем повернулся, чтобы повесить гаечный ключ на стену.

– Кора, – ответил он. – Не то чтобы это было твое дело.

Ханна зажмурила глаза, чтобы попытаться остановить шок от ужаса.

– Джо?

– Да?

– Она ушла с Джейкобом?

– Да.

– То есть ты…? Ты ждешь, когда она вернется сюда? Ты поэтому остался?

Его рука замерла на середине сортировки ящика с незакрепленными болтами.

– Почему ты спрашиваешь об этом?

– Просто это…

Господи, как она должна это сказать? И было ли у нее вообще какое-то право? Это может быть неправдой. Это не было проверено. Это была просто история, которая могла быть простым совпадением. Но она чертовски хорошо знала, что это не так.

– Послушай, леди, – сказал он, – Я не собираюсь торчать здесь в ожидании давно потерянной любви. Она явно не вернется.

– Может быть, она бы так и сделала, если бы могла.

Он пожал плечами.

– Может быть. Но я не настолько глуп, чтобы думать, что это может случиться. Уже нет. Это было чертовски давно, и ты тоже ничего здесь не найдешь. Если только ты не ищешь латте или хлеб без глютена. У нас есть и то, и другое в изобилии.

Точно. Он не тосковал по Коре. Он больше не ждал. И она не имела права распространять слухи, не так ли?

Но это было больше, чем просто слух. Она знала, что это так. Она знала это еще до того, как он назвал ей имя Коры.

– Джо.

Он взглянул на нее, прежде чем присел на корточки, чтобы порыться в коробке с рабочими перчатками.

– Что?

– Я кое-что слышала. О Джейкобе. Мой друг помогал мне разобраться в здешней истории, и он нашел статью из мексиканской газеты.

Джо хмыкнул.

– Человек, называющий себя Джейкоб Христо, купил там ранчо в 1973 году. Он жил там с тремя женщинами, еще одним мужчиной и ребенком. Все они были найдены мертвыми год спустя.

Джо, казалось, нашел перчатки, которые искал, и встал. Он хлопнул ими по руке.

– В статье говорилось, что одну из женщин звали Кора.

Джо кивнул. Он кивнул, как будто уже знал, но она видела, как краска отхлынула от его шеи и осталась призрачно-белой.

– Другими женщинами были Вайолет и Фрэнсис.

Перчатки снова скользнули в его ладонь, затем он склонил голову.

– Тогда, должно быть, это они.

– Власти заподозрили отравление. Я просто… я подумала, что тебе следует знать.

– Все в порядке.

Но все было не в порядке. Его голова все еще была склонена, по бокам шеи вздулись тугие сухожилия. Она не знала его достаточно хорошо, чтобы протянуть ему руку помощи. Она не могла утешить его.

– Мне жаль, – прошептала она.

Джо снова хмыкнул, и она подумала, что это все, что он мог предложить, но затем он заговорил. Его голос был каменным.

– Я сказал ей, что он опасен. Я повторял ей это снова и снова. Но у него была какая-то власть над ней. И в ее глазах горел огонь. Я не знаю, почему.

– Мне жаль, – повторила Ханна.

– Я надеялся, что она достаточно скоро поумнеет.

– Она бы так и сделала. Будь у нее шанс, я уверена, она бы вернулась.

– Да, – сказал он, но в его голосе не было убежденности.

– Я не уверена, должна ли я была рассказывать тебе все это, но… Я знаю, как это дерьмово, когда тебя оставляют в неизвестности.

– Спасибо, – сказал он. Затем Джо в последний раз хлопнул себя перчатками по руке и поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Спасибо. Я ценю это.

– Всегда пожалуйста.

– Я думал, что от тебя будут одни неприятности, когда ты появился здесь.

– Ха. Нет причин сейчас менять свое мнение.

– С тобой все в порядке. Просто вернула много воспоминаний, и мне это не понравилось.

– Я прошу прощения за это. Но теперь я знаю правду. Я знаю о многоженстве. Я знаю, кто моя мать. Я знаю, что она сбежала после моего рождения и никогда не возвращалась. Так что после сегодняшнего я больше не буду тебе мешать. Я могу продолжать искать ее так же легко из Айовы, как и здесь.

– Так ты собираешься продолжать поиски?

– Я не знаю. Не должна. Но я в некотором роде беспокойная душа.

Он отвернулся. Перчатки теперь были крепко сжаты в его руке, костяшки пальцев побелели.

– Почему? – настаивала она. – Ты знаешь что-то еще? Все, что угодно, поможет. Я имею в виду, я даже не знаю ее настоящего имени. Это не очень хорошо для начала.

Вместо ответа он двинулся к ней, наклонив голову, чтобы она вышла из дверного проема. Он подошел к древнему квадроциклу и сел на водительское сиденье. Очевидно, с него было достаточно разговоров.

Ханна вздохнула, но она не могла винить мужчину, если он хотел побыть один. Он только что узнал, что женщина, которую он любил, была мертва уже несколько десятилетий.

Джо завел двигатель.

– Ты едешь? – прокричал он, перекрывая грохот.

Ханна указала на себя, как будто он мог говорить с кем-то другим. Джо мотнул головой в сторону сиденья, и она забралась внутрь, пытаясь скрыть свою нервозность. Несколько дней назад она бы никуда не пошла с этим мужчиной. Но, черт возьми, если все пойдет наперекосяк, она всегда сможет выпрыгнуть из квадроцикла. Там не было никаких дверей.

Машина рванулась вперед, так что она схватилась за перекладину и держалась изо всех сил. Они не могли ехать со скоростью более двадцати миль в час, но это было больше похоже на пятьдесят, когда они подпрыгивали на колеях и делали повороты. Как только они добрались до главной дороги, ведущей к коттеджам, все оказалось не так уж плохо. Дорога по прямой. Она, вероятно, выживет. Это действительно был не тот путь, которым она хотела идти.

В какой-то момент во время короткой поездки она предположила, что он подвезет ее обратно в коттедж, чтобы избавиться от своих мыслей. Но вместо того, чтобы повернуть к коттеджам, Джо повернул налево и направился к лугу. Слава Богу, в более медленном темпе.

Он остановился на краю травы и выключил двигатель, погрузив мир во внезапную тишину. Она посмотрела в его сторону, но он просто смотрел вперед, поэтому Ханна тоже посмотрела на луг. Ворона спикировала вниз и исчезла в зелени, оставив только хвосты колышущейся травы позади, чтобы отметить ее продвижение.

– С тобой все будет в порядке? – спросила она, все еще надеясь, что у нее нет причин нервничать.

– Ага. Я в порядке.

Есть надежда, что раз Кора так долго была так далеко, то боль была всего лишь тупым удивлением, а не чем-то острым и ярким.

Джо наконец выбрался из квадроцикла, раскачивая все это в процессе. Ханна подождала, пока дрожь прекратится, прежде чем выйти.

– Пошли, – сказал он.

– Куда мы направляемся?

Не то чтобы она даже ожидала ответа от этого мужчины. Верный себе, он просто пошел через луг.

Ханна огляделась в поисках какого-нибудь свидетеля, но уединенный характер коттеджей работал в обе стороны. Вы не могли бы иметь уединения без изоляции.

На тот случай, если ее откровение сломало его рассудок надвое, она вытащила свой телефон и отправила себе быстрое сообщение в качестве доказательства.

Риверфолл Инн, луг со старым Джо. Ищите мое тело здесь.

Затем она побежала за ним, пробегая по траве и надеясь, что не наступит ни на одну ворону. Он направился в угол и подождал, пока она присоединится к нему там. Задыхаясь, Ханна, прищурившись, смотрела за деревья на руины за ними.

– Старая баня? – спросила она.

– Она похоронена прямо за ней.

– Что? Кто? – он говорил о Коре? Неужели он сошел с ума? Она почувствовала, что он наблюдает, и повернулась, чтобы попытаться оценить выражение его глаз. Она не нашла там никакой угрозы. Только усталость.

– Рейн, – сказал он. – Она не сбежала. Она была здесь все это время.

– Что? – повторила она, в тревоге бросив ему это слово. – О чем ты говоришь?

Он говорил, что убил ее? Ханна сделала шаг назад, но Джо больше даже не смотрел на нее. Он повернулся и уставился на деревья.

– Она мертва? – прошептала Ханна.

– Мертва.

Ее сердцебиение участилось, и она почувствовала головокружение от прилива крови и наполовину оглохла от этого звука. Сможет ли она убежать от него, если он попытается ее схватить?

– Ты… Ты был там?

Она отступила на шаг назад, готовая бежать так быстро, как только могла. Но Джо просто смотрел на деревья.

– Нет. Меня здесь не было. Я не знаю точно, как это произошло. Она умерла через две недели после рождения ребенка. Я имею в виду, после твоего рождения. Они пытались сказать, что это была родильная горячка, но… ходили слухи.

– Какие… Какие слухи? – она запнулась.

– Яд.

Ханна ахнула, затем прикрыла рот, словно пытаясь сдержать свой ужас. Яд. Точно так же, как и другие.

– Нет. Она убежала. Ты здесь не жил. Ты, должно быть, ошибаешься.

– Я не ошибаюсь. Кора сказала мне. Они не хотели привлекать власти. Не хотели, чтобы полиция что-то вынюхивала. Поэтому они похоронили ее здесь. Я пробрался обратно, чтобы самому увидеть могилу.

– Но… Но Мария сказала…

– Я уверен, что они лгали ей тоже. Она не была одной из них. Не было причин доверять ей.

Все еще прижимая пальцы к приоткрытым губам, Ханна покачала головой. Это не могло быть правдой. Но, конечно, это могло случиться. Она исчезла. Смерть была такой же вероятной причиной, как и любая другая.

– Кто сказал, что это был яд? – настаивала она.

Он пожал плечами.

– Они все шептались об этом. Кора отрицала эту часть, но в ней появилась новая жестокость. Стресс. Страх. Поэтому я подслушал. Люди говорили, что Рейн вообще не болела. Была изношена, да, но в порядке. Однажды утром она просто не проснулась. Ее губы были синими. Глаза широко открыты. Руки все скрючены в когти. Вот и все. Они похоронили ее сразу же.

Ханна продолжала качать головой, пока Джо наконец не вздохнул.

– Просто подумал, что тебе следует знать. С тех пор, как ты дала мне знать о Коре.

Джо начал отступать, и Ханна протянула руку, чтобы остановить его, прежде чем она смогла даже сформулировать мысль.

– Подожди. Ты покажешь мне могилу?

Глупая идея – просить этого мужчину отвести ее дальше в лес, когда всего несколько минут назад она боялась, что он может убить ее. Но ей нужно было увидеть.

Он на мгновение опустил взгляд на ее руку, лежащую на его руке, прежде чем кивнуть.

– Хорошо. Но следи за ядовитым дубом.

Она не знала, как выглядит ядовитый дуб, и ей было все равно. Ее настоящая мать была мертва. Всегда был мертва. И кто-то убил ее.

– Ты знаешь, кто это сделал? – спросила она в спину Джо, когда он скользнул в кусты. Она протиснулась сквозь, не выпуская его из виду.

– Нет, я бы предположил, что кто-то, кто хотел ее смерти. Или, черт возьми, может быть, она сделала это сама. Множество людей пошли этим путем.

Ханна не могла поверить в это. Не сейчас. Эта красивая девушка-хиппи, за которой она гналась, была мертва. Конец.

Она смотрела себе под ноги, высматривая обломки, пока они обходили рушащееся здание. Бревна из красного дерева были наклонены то в одну, то в другую сторону, а крыша из листового металла обрушилась. В открытом дверном проеме виднелись груды коричневых сосновых иголок и сломанный унитаз.

– В хижинах не было водопровода, – бросил Джо через плечо.

– Им пришлось проделать весь этот путь сюда, чтобы сходить в туалет?

– Здесь уже был источник воды. У Джейкоба не было денег, чтобы переехать. – Джо постучал рукой по заднему углу здания. – Я помогал строить это, когда все только приехали. Честно говоря, мы были рады любому виду душа. Здесь было хорошо в течение нескольких месяцев, даже если бы мне пришлось игнорировать все разговоры об Иисусе.

– Почему люди остались? – спросила Ханна.

Джо протиснулся сквозь заросли незрелых секвой, которые едва достигали восьми футов в высоту, их тонкие ветви легко раздвигались.

– Там были наркотики, – сказал он. – И еда. Место для ночлега. Душ. Друзья останавливались на попутках и оставались на несколько ночей. Черт, это было немного похоже на летний лагерь. Правила появились позже. И сумасшедшее дерьмо после этого.

Он остановился на небольшом возвышении. Ханна присоединилась к нему, чувствуя глухой стук десятков хвойных игл под ногами.

– Там, – сказал он, наклоняя голову вниз по склону к другой группе крошечных секвой. – Мы начали расчищать эту территорию для новых хижин, но так и не закончили.

Ханна спустилась вниз, стараясь не поскользнуться на верхнем слое рыхлого мусора. Она один раз поскользнулась, но снова обрела равновесие. Добравшись до ровной площадки, она огляделась.

– Где?

– Там нет отметки. Она примерно в трех футах перед тобой.

Ханна сделала шаг вперед и остановилась. Мы оставили ее там. Дороти сама это сказала. И все же Ханна не хотела в это верить.

– Ты уверен?

– Я видел перевернутую почву. Они пытались уложить ее и прикрыть листьями и тому подобным, но… Я уверен.

Она поморщилась при мысли о том, что они насыпали грязь на эту бедную девочку. Помогал ли ее отец? Неужели он облил грязью свою восемнадцатилетнюю жену?

Неужели он убил ее? Но нет. С чего бы ему это делать?

Ханна пожалела, что у нее нет цветов. Подношения. Чего-нибудь. Простой деревянный крест мог бы что-то значить для Рейн, даже если бы сама Ханна в него не верила.

Или, может быть, ей следует позвонить в полицию. Позвонить и сказать им, что девушка мертва, и, может быть, ее убили, или, может быть, она сделала это с собой, и, может быть, ее родители все еще ее ищут, и, может быть, у нее даже было настоящее имя.

Ханна провела руками по лицу. Какого черта она вообще начала этот дурацкий поиск? Почему она хотела это знать? Ее сестры были правы. Ей следовало не высовываться, заткнуться к чертовой матери и продолжать жить своей жизнью, как хорошей девушке со Среднего Запада. Она не хотела этого знать, и она не хотела принимать это решение.

Она даже не хотела быть здесь. И ей не нужно было здесь быть. Она могла позвонить в полицию из любого места и в любое время.

Ханна развернулась и зашагала обратно в гору.

– Спасибо, – сказала она, проходя мимо Джо. – Спасибо, что сказал мне правду.

– С тобой все будет в порядке? – крикнул Джо через плечо, когда она пробиралась обратно сквозь деревья, кусты и яд.

– Наверное, нет, – крикнула она, потому что ей следовало остаться там, где она должна была остаться.

Сделать то, что она обещала. Она должна была любить своего мужа, свою работу и свою жизнь так, как другие люди любили свою. Почему, черт возьми, ей этого было недостаточно? Она хотела чего-то другого, но не этого.

Как только она добралась до луга, она побежала к дороге. Выбравшись на тропинку, она набрала скорость и побежала к своему коттеджу. Она ворвалась в дверь и захлопнула ее за собой, затем наклонилась, уперев руки в колени, пытаясь отдышаться. Но ей не хватало воздуха. Она плакала. Всхлипывание. Ее легкие сжались, как будто им нужно было перекрыть кислород, чтобы покончить с паникой.

И она была в панике. Впервые она сделала что-то действительно неправильное. Она посмотрела на грязь, покрывавшую тело ее матери, и просто ушла. Оставила ее там. Случилось что-то ужасное, и Ханна собиралась добавить это ко всем обидам, как и все остальные люди.

Так многие, должно быть, знали. По крайней мере, все взрослые в большом доме. И все они согласились, что жизнь Рейн не стоит того, чтобы из-за нее поднимать шум. Ханна только что приняла такое же решение. Потому что не было никаких сомнений в том, что возникнут проблемы. И впервые в своей жизни Ханна хотела только спокойствия.

Ей нужен был кто-то. Она нуждалась в своем отце. Он был единственной скалой в ее жизни, а теперь даже ее воспоминания о нем рассыпались в прах.

Он был хорошим человеком. Всю свою чертову жизнь она знала это. Ее отец был хорошим, порядочным, трудолюбивым человеком.

Но он не мог быть таким. Он не ушел от любовницы, которая сбежала от него. Он швырнул девушку в грязь и притворился, что ее никогда не было.

Дрожащими руками Ханна бросилась в ванную и схватила полотенце. Даже всхлипывая, она вытирала слезы с лица. Она должна была выбраться отсюда. Должна была вернуться туда, где ей было место. У нее еще не было времени сломаться.

– Прекрати, – приказала она себе. – Остановись. Остановись.

Она на мгновение задержала дыхание, затем глубоко вдохнула. Рыдания стихли. Она взяла себя в руки. Как только она снова смогла видеть, она включила свой ноутбук и поискала утренний рейс домой. Она бы уехала из Биг-Сура в пять утра, если бы ей пришлось. Она бежала так же, как ее отец сорок пять лет назад. И, как и он, она никогда, никогда не вернется.