Текст книги "Рождественская малышка миллиардера (ЛП)"

Автор книги: Виктория Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Он понял, что его своевольный тон не оценили, когда её хмурый взгляд превратился в сердитый. Она не ответила, когда посмотрела на свою книгу. Он был удивлён, что почувствовал разочарование, когда она больше не вступала с ним в дискуссию. Он сделал вид, что сосредоточился на таблицах, которые не интересовали его вообще.

Голос Ханны прервал молчание спустя несколько секунд и он проигнорировал всплеск счастья, который ощутил.

– Не возражаешь, если я взгляну на твоё стерео?

Он поднял брови.

– Пожалуйста.

Она встала и подошла к развлекательному центру. Он позволил своим глазам пробежаться по её очень заманчивой фигуре в очень подходящих джинсах, что она носила. Если бы она немного сбавила обороты в отношении разговоров о празднике и его семье, они могли бы не ссорясь, дождаться завтрашнего дня.

Через мгновение весёлый голос Бинга Кросби пронёсся по комнате, и звуки Белого Рождества заполнили коттедж. Ханна сидела напротив него. Её зелёные глаза искрились, а улыбка была заразительна.

– Рождественская радиостанция, – сказала она самодовольно, поднимая свой BlackBerry.

Он запрокинул голову и рассмеялся.

Она надела маленькие очки в черепаховой оправе. Ему они казались необыкновенно привлекательными.

– Я попробовала уже несколько раз и никак не могу поймать сигнал, – сказала она, прокручивая его в руке.

– Да, мой тоже пропал.

Она посмотрела на него снизу вверх, беспокойство отразилось на её лице.

– А стационарный телефон работает?

Он покачал головой.

– Когда я проснулся, уже не работал.

Она прикусила нижнюю губу, но кивнула.

– Мне, возможно, придётся достать дрова из сарая на случай, если некоторое время не будет электричества.

– Такое часто случается?

– Здесь, это довольно типичная ситуация, но электричество обычно появляется в течение дня или около того. У меня заготовлено более чем достаточно дров на случай, если такое произойдёт.

Он хотел, чтобы она чувствовала себя в безопасности, и совсем не хотел задумываться, почему это вдруг стало так важно.

Он был вознаграждён облегчённой улыбкой, которую она ему подарила, прежде чем склониться над своей книгой. Он не хотел, чтобы разговор заканчивался.

– Так что же заставило тебя заниматься социальной работой?

Она не ответила ему сразу же, как будто бы она тщательно подбирала слова, прежде чем поднять взгляд.

– Я знала, что хочу заниматься чем-то, что поможет детям, в основном потому, что дети не могут помочь себе. Мы живём в безумном мире, и у них должен быть кто-то, кто защитит их и убедится, что они находятся в безопасности.

Джексон с трудом сглотнул, когда она через стол, посмотрела ему прямо в глаза.

– Должно быть, это тяжёлая работа.

– Если я могу что-то изменить в лучшую сторону в чьей-то жизни, то это того стоит.

– Так почему же ты хочешь уйти?

Она глубоко вздохнула.

– Я выбрала эту карьеру из-за детей. Я не рассчитывала на бюрократию, постоянную бумажную волокиту, которая всегда не даёт мне делать то, что, я думаю, должно быть сделано.

– Таким образом, я предполагаю, что выслеживание меня, изменившего своё имя и твой приезд сюда и попытки заставить меня удочерить мою племянницу – это не совсем то, как это делают в бюро службы защиты детей?

Он совершено не хотел, чтобы это прозвучало как своеобразная подколка, но это явно присутствовало в его голосе, и он был не единственным, кто это услышал. Румянец, который он находил привлекательным, залил её лицо, хотя он знал, что он появился из-за того, что она была оскорблена.

– Я сделаю что угодно, чтобы помочь детям, особенно ребёнку. К тому же, я делаю то, что должна – мать ребёнка просила найти тебя.

Он знал, когда нужно отступить от разгневанной женщины, и прямо сейчас Ханна выглядела, как будто была готова прыгнуть через стол и ударить его. И ещё знал, что она не оценила бы его комментарий, как мило она выглядит, когда сердится. Он восхищался её страстью и не мог не задаться вопросом, перетекала ли она в спальню. Ладно ... кажется, ему придётся сражаться с этой мыслью в течение всего дня.

Он поднял руки в знак капитуляции. Она откинулась на спинку стула, в такой позе она не выглядела столь суровой.

– Мне нечего терять, некого, кроме детей, которые от меня зависят, так что меня не волнует, какие мосты мне нужно сжечь, чтобы сделать свою работу.

В этом заявлении, которое было произнесено, как ни в чем не бывало, было, нечто такое, что его раздражало. Это прозвучало так, словно у неё была только работа, и что у неё никого не было. Как бы он ни возмущался из-за того, почему она была здесь, он не мог отрицать тот факт, что она его впечатлила. Женщина как она, не должна быть одна. У неё должно быть больше, чем просто дети, которым она помогает с помощью своей работы, больше, чем её карьера.

Она снова зарылась в свою книгу, и через несколько минут, в течение которых он таращился на погасший экран компьютера, его осенило. Они были очень похожи. У него не было никого, о ком бы он заботился, и его работа, его компания были для него всем. Он никому бы не позволил встать между ним и его работой, в том числе и ребёнку. Он стиснул зубы, потому что это начинало выглядеть неправильно, эта линия мышления. Он сердито посмотрел на свой компьютер. Перед тем как она разрушила его попытку на рождественский побег, его мир был простым. Чёрное и белое. Теперь через все это просачивался чёртов цвет. И Ханна. Он не хотел, чтобы она нравилась ему. Он не хотел быть заинтригованным ею.

***

Ханна раскрыла молнию сумки, прекрасно понимая, что Джексон бродит по комнате. Ей все равно не удастся заняться учёбой. Так что она искала свою любимую книгу, чтобы устроиться с ней перед камином. Она подняла голову, когда услышала грубый вздох.

– Что это?

– Ты о чем?

Она посмотрела вниз, чтобы увидеть, что одна из её книг выпала из её сумки и теперь находится в больших загорелых руках Джексона.

Она схватила её. Или пыталась вырвать её.

– Отпусти.

Он отодвинулся на шаг назад, забрав книгу с собой. Она почувствовала, как её щеки вспыхнули, как факел. Он перевернул её и начал читать аннотацию на обратной стороне. Это была её любимая книга, которую она любила читать во время праздников, но это было настолько личным для неё, как и её прошлое. Книги помогли ей пройти через многие годы одиночества. Они хранили её мечты в её душе и научили любви, которая всегда казалась вне её досягаемости. И до этого момента она была рада, что она находилась с ней. С тех пор как она научилась читать, она никогда не была без книги, особенно в ночное время, когда все разочарования преследовали её разум, пока она пыталась заснуть. Она ютилась под изношенным одеялом, в комнате, в которой она действительно никогда не чувствовала себя в безопасности, и позволяла себе уноситься в те места, где мечты становились реальностью. Слова в её книгах заглушали бесконечные голоса, в каком бы доме она ни жила. Её простенький красный чемодан был наполнен любимыми книгами, каждая из которых обещала ей побег от реальной жизни, и она приносила его с собой в каждый дом.

Наличие книги в руках Джексона, беспокоило её. Это было слишком личным. Она снова потянула книгу. Она думала, что увидела, как уголок его рта дёрнулся с намёком на улыбку. И поэтому уперев руки себе в бедра, использовала свой суровый тон.

– Верни мне книгу.

Он поднял голову.

– Романтика, да? Никогда бы не посчитал тебя читательницей романтики.

Она прищурилась.

– Так вышло, что это – одна из моих самых любимых книг, так что с твоего позволения. – Она выхватила книгу из его рук. – Я хотела бы, чтобы ты вернул её в мою сумку.

Он поднял руки и по-мальчишески улыбнулся, с выражением, которое полностью расходилось с тем гневным, сдержанным человеком, к которому она привыкла.

– Не нужно стесняться этого.

Она нахмурилась. То, как он это сказал, дало ей ясно понять, что он думал, что она должна быть очень, очень смущена.

– Тебе, вероятно, следует прочитать эту книгу и взять несколько советов о том, как вести себя с женщиной.

Она не могла поверить, что сказала это вслух.

Он запрокинул голову и рассмеялся.

Она боролась, с возникшим из ниоткуда желанием улыбнуться. Но это было трудно, потому что его смех, был глубоким, немного хрипловатым и очень сексуальным. Он преобразил его.

Он перестал смеяться, но улыбка осталась на губах, его идеальные белые зубы блестели. – Правда? Значит, ты думаешь, что мне не хватает навыков, необходимых для того, чтобы привлечь женщину?

Она скрестила руки перед собой.

– Ну, ты захлопнул дверь перед моим лицом.

Он перестал улыбаться.

– Я не захлопнул. Я закрыл её.

– Дважды. Ты захлопнул её дважды, – сказала она, подняв и пошевелив двумя пальцами.

Он сердито посмотрел на неё и засунул кулаки в карманы.

– А потом ты заорал мне в лицо и использовал свой рост и ... э-э ... габариты, чтобы запугать меня.

– Я не пытался запугать тебя.

– И отправил меня в метель.

Он потёр затылок, а затем посмотрел на потолок. Она могла поклясться, что он, молча, досчитал до десяти.

– Я вернулся за тобой.

– А потом позволил мне упасть, потому что должен был отобрать скребок для лобового стекла.

Он прищурился, сжал и разжал челюсти.

– Я не пытался отобрать скребок, я пытался убедить тебя войти внутрь.

– И рассыпал все моё рождественское печенье.

– Я помог тебе его собрать. Я понятия не имел, что там было печенье.

– Как бы там ни было, Джексон, ты определённо не знаешь, как относиться к леди.

Она схватила сумку, и бросила книгу обратно. Она почувствовала силу и энергию, которая исходила от него, и которую было невозможно игнорировать.

– Ханна, если бы ты не была связана с моей семьёй, у тебя не было бы никаких сомнений в том, знаю ли я, как относиться к леди.

Она знала, что её шея и лицо покраснели. Очевидно, что Джексон был мужчиной, у которого не возникало проблем с тем, чтобы привлечь женщину, но, сказанное им, прозвучало восхитительно, по-декадентски.

– Хорошая реплика.

Она продолжала дёргать молнию своей сумки, пытаясь её закрыть.

Она проигнорировала его и то, что прозвучало как приглушённый смех. Ей нужно было повернуть этот визит в нужное русло. Ей нужно было, чтобы он находился с Эмили, чтобы заставить его медленно растаять чувствами к своей очаровательной племяннице. Так или иначе, в ближайшие двадцать четыре часа, ей нужно было сломать, казалось бы, непробиваемые стены ... колокола Джексона Пирса. Она услышала колокола. Ханна посмотрела на Джексона, который все ещё смотрел на неё.

– Ты это слышал?

Он покачал головой.

– Слышал что?

– Колокола! – Завизжала Ханна, когда они снова зазвенели.

– Колокола?

Она кивнула и побежала мимо него к окну. Ханна резко вдохнула, когда сани, запряжённые двумя лошадьми, подъехали к передней части дома. И кучер, ну ...

– Джексон? – Прошептала она с недоверием глядя через плечо. ? Я думаю, что здесь мистер и миссис Клаус.

– Ты думаешь, что я поверю, что Санта и его жена бродят по моему двору перед входом? – Спросил он, присоединившись к ней у окна.

– Они не бродят.

– О, Боже, – прошептал он, его лицо побледнело, когда он посмотрел сквозь стекло. В конце концов, она пробилась через него! Ханна побежала к двери, но он опередил её и заблокировал вход. Скрещённые на груди руки и очень хмурый взгляд на его красивом лице совсем не поколебали её решимость.

Ханна стукнула ногой.

– Я впущу их.

– Нет, не впустишь.

– Нет, впущу, – сказала она, пытаясь оттолкнуть его в сторону. Вся эта гора мышц не сдвинулась ни на дюйм. Он просто испустил раздражённый вздох. Она отступила назад и посмотрела на него.

– Ты не можешь отказать им войти!

– Это не Санта, – простонал Джексон, потирая виски.

– Ну, кто это?

– Это мои сумасшедшие соседи, что живут ниже по улице, – сказал он, его голос был напряжённым, а звон становился все громче.

– Дом со всеми украшениями? – Спросила Ханна, думая о маленьком домике, мимо которого она проезжала прошлой ночью. Он был освещён и украшен с такой заботой, что Ханна на секунду притормозила, чтобы полюбоваться огнями.

Джексон кивнул, его лицо было мрачным.

– Он самый.

Они оба подпрыгнули от громкого стука.

Ханна улыбнулась ему.

Джексон закрыл глаза и пробормотал что-то себе под нос, поворачиваясь, чтобы открыть дверь. Порыв арктического ветра и шум неистовых колоколов поприветствовали их.

ШЕСТАЯ ГЛАВА

Ханна налила Сэмпсонам вторую чашку кофе, с восторгом слушая их рассказ о времени, когда они в метель спасли белку. Джексон, развалившись на диване рядом с ней, скрестил ноги в лодыжках и выглядел так, будто ему невероятно скучно. Он поймал её взгляд и поднял палец к виску, изображая, что нажимает на воображаемый курок большим пальцем. На что Ханна неодобрительно нахмурилась. Как ему могла не нравиться эта пара?

– О, Ханна, ты просто прелесть, моя дорогая. Мы были взаперти в течение нескольких дней, не с кем было даже поговорить! Мы всегда беспокоимся о Джексоне, когда он приезжает в этот коттедж, – сказала миссис Сэмпсон, ворча на Джексона. – Это совсем не хорошо, быть одному в праздники. А знаешь ли ты, – сказала миссис Сэмпсон, наклонившись вперёд и понизив голос до лихорадочного шёпота, – Что это одно из самых сложных времён года для многих людей?

– Я даже не могу себе представить, почему, – сказал Джексон, глубоким голосом растягивая слова. Ханна пыталась не расплескать содержимое своей кружки.

Пожилая женщина кивнула, совершенно не обращая внимания на сарказм Джексона, её вьющиеся белые волосы своеобразно подпрыгивали при каждом движении.

– Одиночество, милый. И именно поэтому мы зашли, чтобы навестить тебя. Мы столько раз приезжали сюда, искали тебя, и на расстоянии казалось, что мы видим свет, но потом, когда мы подходили ближе, в доме всегда было темно. Какая жалость, что мы никогда не застаём тебя!

Ханна ахнула и нахмурилась глядя на Джексона, который слегка пожал плечами. Как он мог на самом деле делать вид, что его нет дома?

– Действительно жаль, миссис Сэмпсон. Я предлагаю вам в следующий раз стучать сильнее. Джексон немного глуховат, как я заметила. Иногда я думаю, что он слышал, что я сказала, но на самом деле он, не услышал ни слова! – сказала Ханна, игнорируя громкий кашель Джексона.

– Я могу заверить вас, что с моим слухом все в порядке, – сказал Джексон, уголки его губ слегка дёрнулись.

– Ну, вот и хорошо. Похоже, эта маленькая леди беспокоится за тебя, – сказал мистер Сэмпсон подмигнув. – Я могу сказать, что у неё золотое сердце, как и у моей Харриет. – Ханна посмотрела в свою кружку. Она подняла голову, чтобы прояснить их отношения, но Джексон заговорил первым.

– У неё действительно золотое сердце, Гарри. Она даже испекла кучу рождественского печенья и проехала через пургу, чтобы увидеться со мной.

Ханна слышала улыбку в его голосе, когда он продолжал разыгрывать этот спектакль. Она проигнорировала тепло, которое распространилось по всему телу от его слов, зная, что он говорил это не всерьёз.

Мягкий крик Эмили прервал её ответ.

– Это ребёнок? – выдохнула миссис Сэмпсон, садясь прямо.

– Нет, – огрызнулся Джексон.

– Боже мой, Джексон. Тебе действительно нужно проверить свой слух, это определённо ребёнок! – Сказала миссис Сэмпсон, поднимаясь, пока Эмили продолжала кричать. Миссис Сэмпсон выглядела так, словно она собиралась взорваться, если крики ребёнка не будут услышаны. Ханна пыталась сдержать улыбку, пока пересекала большую комнату.

– Я прослежу, чтобы он проверился у специалиста, миссис Сэмпсон. И я сейчас вернусь, я хочу, чтобы вы познакомились с кем-то очень важным, – сказала она, произнеся про себя благодарственную молитву. Это было именно то, что ей нужно. Ханна неслась через коридор к своей комнате.

Она вернулась через мгновение и обнаружила миссис Сэмпсон ожидающей в конце коридора, и заламывающей руки.

– Миссис Сэмпсон, я хотела бы познакомить вас с Эмили.

Миссис Сэмпсон бросилась к ней.

– О, она прелестна, просто прелестна! Я могу её подержать, Ханна? – спросила женщина с такой радостью в глазах. – Смотри Гарри, она такая маленькая. – Миссис Сэмпсон медленно вошла в большую комнату и села рядом с мужем, словно она держала самую хрупкую драгоценность в мире.

– Она настоящая милашка, – сказал мистер Сэмпсон, касаясь маленького пучка волос Эмили. – Маленький ангел, – прошептал он.

– Да, ангел, – сказала миссис Сэмпсон, кивая.

Ханна украдкой посмотрела на Джексона. Его спокойная, весёлая манера поведения исчезла, и она видела напряжение в его теле. Теперь он стоял перед камином, держа в руке кочергу, вороша парочку журналов.

– Мы не имели ни малейшего представления о том, что у вас двоих есть ребёнок, – прошептала миссис Сэмпсон, в то время как Эмили смотрела на неё широко раскрытыми глазами.

– Ну, – сказала Ханна, сложив руки вместе, – она на самом деле не наша.

– Это ребёнок моей сестры, – сказал Джексон, неестественным хриплым голосом. – Моя сестра умерла, и это её ребёнок.

Ханна пыталась скрыть свой шок, что он вообще что-либо скажет Сэмпсонам по поводу Луизы или Эмили. Он пытался. Он пытался быть честным, и её сердце наполнилось сочувствием, когда она посмотрела на складки вокруг его рта.

– О, Джексон, нам так жаль, – сказал мистер Сэмпсон, поднимаясь и похлопывая Джексона по руке. Выражение Джексона смягчилось, когда щуплый пожилой человек выразил такое сострадание.

– Спасибо, – сказал Джексон с лаконичным кивком.

– А как насчёт её отца? – спросила миссис Сэмпсон, её голос был напряжённым из-за непролитых слез.

– Нет отца, – сказал Джексон с хмурым взглядом.

Тело Ханны напряглось. Эти люди были здесь, и она собиралась воспользоваться этой возможностью в полной мере.

– Я хочу, чтобы Джексон стал её отцом, – тихо сказала Ханна, хотя её голос прозвучал слишком громко, даже для её ушей. Она смотрела Джексону прямо в глаза, бросая ему молчаливый вызов, который не вызвал в нем совершенно никакой реакции. Он не был удивлён её заявлением, он лишь мрачно скривил рот.

– Это, должно быть, такая честь. Она является ценным даром. Нет ничего более особенного, чем ребёнок. Ничего на земле, – сказала миссис Сэмпсон, её глаза наполнились слезами, когда она смотрела то на Джексона, то на Эмили. Глаза Ханны не покинули его лица. Сжав челюсти, он коротко кивнул женщине. Ханна заметила, что он не смотрел на Эмили.

– У вас самих есть дети? – спросила Ханна, отводя глаза от напряжённого взгляда Джексона.

Миссис Сэмпсон продолжала тереть спинку Эмили, и мягкая улыбка коснулась уголков рта, углубляя линии на её лице, она прошептала, – Мы всегда хотели детей. Всегда. Но, мы с Гарри просто не были благословлены этим даром.

Сердце Ханны пронзило болью, когда Гарри побрёл к своей жене, его бледно-голубые глаза заблестели. Она посмотрела на Джексона, стоящего к ним спиной, его плечи напряглись. Она почувствовала свою собственную боль. Чего бы она ни отдала, чтобы иметь таких родителей, как Сэмпсоны. Их любовь была настолько реальной, их поступки настолько чисты.

– Но мы были благословлены тем, что нашли друг друга, – радостно сказал мистер Сэмпсон. Его жена, кивая, посмотрела на него. Она медленно встала и протянула Эмили Ханне.

– Думаю, мы уже достаточно вас побеспокоили, – сказала миссис Сэмпсон, когда Гарри натянул шапку Санты на голову. Ханна последовал за ними к двери, в то время как Джексон достал их красные пальто.

– Было очень приятно встретиться с вами, – сказала Ханна с улыбкой, поглаживая затылок Эмили.

– Э-э, да. Спасибо, что заглянули, – проворчал Джексон, стоя рядом с ней после того, как помог миссис Сэмпсон надеть её пальто.

– Вы уверены, что нормально доберётесь в такую погоду, – спросила Ханна, когда она выглянула в окно и обнаружила все ещё продолжающуюся метель. Она проигнорировала толчок Джексона.

– О, мы будем в порядке, я разъезжал и в худшую бурю, чем эта! – сказал мистер Сэмпсон, хлопая Джексона по плечу. Джексон пожал ему руку, и Ханна могла бы поклясться, что она увидела его улыбку. Но когда миссис Сэмпсон приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать Джексона, его оборонительная стена дала трещину, и он улыбнулся женщине, отчего она, покраснев, засияла. Спустя несколько мгновений, когда они махали на прощание Сэмпсонам, Ханна подумала, что этот визит сделал. Может быть, это было недостающим пазлом мудрости и понимания всей ситуации, чтобы заставить Джексона решиться.

– Это была забавная ночь, ты так не думаешь? – радостно спросила Ханна, идя с Эмили на кухню, чтобы подогреть бутылочку.

– Я бы предпочёл одеться Сантой в торговом центре и чтобы надоедливые дети сидели у меня на коленях. Доброй ночи.

Ханна стояла в дверях кухни с детской бутылочкой в одной руке, и Эмили в другой, глядя как Джексон уходит по коридору. Она разрывалась между тем, чтобы бросить бутылку ему в спину, и, как ребёнку заплакать.

***

С Джексона было достаточно. Серьёзно, по самое «не хочу».

Они уже два дня как находились в состоянии этой неприятной и вынужденной договорённости. После адского вечера, и все благодаря соседям, которых ему удавалось избегать в течение последних пяти лет, он проснулся от звука великолепного смеха Ханны, что только ещё больше ухудшило его настроение.

Он поплёлся к окну и обнаружил, что метель не прекратилась. Это был худший шторм, который он видел, по крайней мере, за десять лет. И для парня, который привык ничего не чувствовать, он целых два дня провёл на своего рода, эмоциональных американских горках. Его самая большая проблема заключалась в том, что он переставал ненавидеть тот факт, что он находится взаперти в этом коттедже с Ханной и малышкой. Ханна и его, э-э, эта малышка возились по дому, создавая всевозможный шум и счастливые детские звуки. Куда бы он ни посмотрел, он везде видел Ханну. Как она готовила, пела для малышки, играла с малышкой, переодевала малышку. И она была такой чертовски шумной, что он был вынужден более чем несколько раз взглянуть на них. Когда в очередной раз он это сделал и увидел, что девочка, агукая, смотрит на Ханну, он ощутил в груди странное чувство. А потом он ощутил совершенно другие, очень неприемлемые чувства, когда посмотрел на Ханну. Её улыбка, её волосы, звук её голоса, она доводила его до безумия. Ему совершенно не удалось сосредоточиться на работе и все благодаря Ханне. И, в конечном итоге, проигрывал игру за игрой в пасьянс на своём компьютере, делая вид, что работает.

И теперь, когда малышка уснула, они в большой комнате снова остались вдвоём. Сцена была раздражающе совершенной. Снаружи бушевал шторм, пока они находились в тепле и уюте своего коттеджа. Даже постоянные рождественские песни становились все менее раздражающим. Он находился с женщиной, которую считал неудержимо сексуальной, которая была чертовски весёлой, и умнее всех тех, с кем он спал или же планировал спать. Но он не мог даже, и допустить мысли быть с ней из-за того, кем она была.

– Ты играешь в карты?

Джексон просто смотрел на неё. Она что-то сказала?

– Эээээй? Земля вызывает Джексона.

Очевидно раздражённая его поведением, она закатила глаза.

– Я сказала, хочешь поиграть в карты?

Как это возможно, что настолько умная женщина совершенно не обратила внимания на то, чем бы они могли заняться сегодня вечером? Карты? Последнее, чем он хотел заниматься в уединённом домике с сексуальной, интригующей и невероятно красивой женщиной так это играть в карты.

– Карты? – выплюнул он, наконец.

Его насмешка совершенно никак не повлияла на её энтузиазм. – Да, карты! Может быть, мы могли бы сыграть в сумасшедшие восьмёрки?

– Сумасшедшие восьмёрки?

Она нахмурилась.

– Прекрати повторять все, что я говорю, как будто все мои предложения идиотские.

– Что ещё за сумасшедшие восьмёрки, черт возьми? Это должно быть игра только для провинциалов, – сказал он, нарочно провоцируя её.

Она скрестила руки.

– Откуда ты знаешь, что я из маленького городка?

– Дорогая, у тебя на лбу написано, что ты из маленького городка.

Он улыбнулся ещё шире, когда она нахмурилась.

– Да неужели?

– Книги, бабушкина шапка и сумка —

– Бабушкина шапка! Что бы ты знал, это хорошая ...

Он сделал широкий жест рукой, стараясь не смеяться. – Бабушкина.

Она на минуту перестала говорить и перекинула волосы через плечо.

– Ну, да, она и есть бабушкина. Только не моей бабушки. Это не важно. Это может быть и небольшой город, но он по-прежнему близко к цивилизации. Хоупс Кроссинг очень очаровательный ...

– Хоупс Кроссинг? Это ещё что за название?

Она прищурилась и послала ему убийственный взгляд.

– Это город с хорошими старомодными ценностями, а также людьми, которые заботятся друг о друге. Все всех знают...

– Ох, это звучит ужасно.

– К твоему сведению, я выросла в городе.

– Правда?

Она кивнула, но выглядела так, будто она была готова закончить этот разговор. Он понял, что всякий раз, когда она рассказывала ему что-нибудь о себе, она, казалось, сожалела об этом. Он не собирался позволить ей так легко отделаться.

– Почему ты уехала?

– Мне нравятся маленькие города, – сказала она, скрестив ноги, не глядя на него.

– Я ненавижу их.

– Конечно, особенно такой человек как ты.

– Как я?

Она вытянула руку и начала перечислять пункты на пальцах.

– Закрытый, асоциальный, скупой ...

– Скупой? – спросил он, смеясь.

– Я думаю, что нам нужно вернуться к разговору о картах, и решить, во что будем играть.

– Мне нравится слушать о тебе, – сказал он, зная, что она больше не хотела ему ничего о себе рассказывать.

Она отвернулась, а затем подалась вперёд в своём кресле.

– Я знаю, в какую игру мы можем сыграть. Как насчёт мудака? Ты определённо должен быть хорошо знаком с мудаком.

Он не знал ни одной женщины, которая бы оскорбляла его так открыто, как это делала Ханна. И он любил звук её смеха, когда она вместе с ним смеялась, и то, как это озаряло её лицо, давало ему представление о женщине, которой она была, когда не боялась и не беспокоилась. Она опьяняла. Это осознание заставило его прекратить смеяться.

– Я не знаком с этой игрой, – протянул он, поднимаясь. Он подошёл к бару. – Хочешь выпить? – ему это действительно было нужно.

– Что ты будешь? – Она смотрела на него с искоркой в глазах и высокомерной улыбкой.

– Скотч.

– Мне то же самое.

Он полу-засмеялся, полу-проворчал. С каких это пор он издавал полу-смех? С Ханной он постоянно находился на грани смеха или крика. Она была полна противоречий.

– Может быть, нам стоит пригласить Сэмпсонов, – предложила Ханна с подозрительно весёлой улыбкой.

Он закатил глаза.

– Я думаю, одного раза за сезон достаточно.

– Ты ужасен. Я не могу поверить, что ты притворялся, как будто тебя нет дома, когда они стучали в твою дверь. – Она выглядела восхитительно, когда пыталась сурово нахмуриться, хотя её глаза сверкали.

– Если бы я впустил их один раз, этого было бы достаточно. Я бы никогда не избавился от них, – сказал он, возвращаясь к ней. Он не хотел думать обо всех вещах, что Сэмпсоны говорили о Эмили как о подарке. Ангеле.

– Я думаю, что они очаровательные, и после стольких лет так влюблены. Какая чудесная забота, надеть одинаковые шапки Санты ...

– Мне нужно начать пить.

Ханна откинула голову назад и рассмеялась.

– Раз мы решили выпить, нужно придумать что-нибудь поинтереснее игры в карты, – сказал Джексон, стоя перед ней.

Она подняла бровь и откинула голову в безмолвном вызове.

Джексон передал Ханне её стакан и в тот момент, когда их пальцы соприкоснулись, он почувствовал жар и огонь, который испытывал всякий раз, когда тесно контактировал с ней. Она подняла свой бокал к губам, и он подумал, что увидел, как дрожала её рука.

– Твоё здоровье, – сказала она охрипшим голосом. Джексон сделал глоток и сел на кожаный диван рядом с ней. Он заметил, что она отодвинулась немного дальше, определённо она тоже почувствовала притяжение.

– Так как насчёт игры «Правда или желание»?

– С твоей стороны, Джексон, это немного по-детски.

Он откинулся на спинку и посмотрел на неё через край стакана.

– Я, на самом деле, в глубине души ребёнок. – Он улыбнулся на её взрыв смеха, виски в её стакане, плескалось опасно близко к краю. – К тому же, как только хоть немного этого попадёт в нас, – сказал он, подняв свой стакан, – Игра станет действительно интересной. – Он не мог остановить свою улыбку при мысли о миниатюрной шатенке, пытающейся напоить его до бесчувствия.

– Ещё бы. Хорошо, я согласна. Но должна предупредить тебя, меня нелегко напоить, я знаю, как справиться со своей выпивкой. Кроме того, в другой комнате находится малышка, за которую я несу ответственность.

– Хорошо, да начнётся игра.

– Я первая, – сказала она, наклоняясь вперёд, чтобы погладить Чарли по голове.

– Вперёд, – сказал он, заставляя себя не смотреть на обозримое декольте, когда она наклонилась, чтобы погладить его собаку. Это было впечатляющее декольте. Проклятье.

– Правда или желание? – спросила она, выгибая брови.

Он сложил руки на груди. – Желание.

Она нахмурилась. – В самом деле? Желание?

– Ханна, ты же не думала, что я выберу правду, не так ли?

Она выглядела полностью разочарованной. – Никто никогда не выбирает желание!

– Серьёзно? Я всегда выбираю желание.

– Но я ещё не придумала желание, – сказала она, делая большой глоток. Она лизнула уголок рта, и его внутренности непроизвольно сжались.

– Время истекает, – сказал он, наслаждаясь своим поддразниванием

– Нет. Нет никакого ограничения по времени. Хорошо, я придумала кое-что! – сказала она, выглядя очень довольной собой. – Я желаю, чтобы ты рассказал, почему изменил своё имя.

Он засмеялся. – Здорово выкрутилась, но ты уверена, что хочешь потратить желание на что-то столь обыденное как моё имя?

– Так или иначе, я не думаю, что это вообще будет чем-то обыденным. – Она вскинула бровь в немом вызове.

Он театрально застонал, а затем откинулся дальше на подушки. – Прекрасно. Когда я ... – он на секунду остановился, чтобы найти нужные слова. Раньше, ему никогда не доводилось это объяснять, и вдруг, это стало очень важно не выглядеть полным идиотом перед Ханной. – Я знал, что если когда-нибудь у меня все получится, мне придётся отделиться от своей семьи. Я больше не хотел с ними связываться. Мне нужно было двигаться по жизни дальше. Я это сделал не из-за смущения или стыда. Мне действительно наплевать, что люди обо мне думают. – Он выпил свой стакан не глядя на неё. С Ханной было опасно легко говорить.

– Я могу это понять. – Отсутствие сочувствия в голосе испугало его, и он посмотрел на неё. Она толкнула пустой стакан к его лицу. – Повтори, пожалуйста.

– Нам обоим это нужно. – Он встал и прошёлся по комнате. Чувствуя себя немного ущемлённым, что она не оказалась более сострадательной.

– Джексон?

– Да, – сказал он, взглянув через плечо.

– Принеси всю бутылку.