Текст книги "Ведьма по контракту (СИ)"
Автор книги: Виктория Бесфамильная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
– Утро доброе Яга, – улыбнулся враг рода человеческого, представленного мной.
– Наверное, – я с сомнением посмотрела в окно, за которым продолжала бушевать непогода.
– Случилось что?
– Да нет, все как обычно. А что должно было случиться?
– Не знаю. Просто ни солнца нет, ни дня, ни ночи. Безвременье какое-то началось странное. Вот я и подумал, может приболели вы?
Приятно сознавать, что иногда твои предчувствия сбываются. Значит не пошли мои помощники на работу, еще и брата домой зазвали, чтобы не перетруждался. Молодцы парни. Уважаю.
– Да нет, все здоровы.
– А что тогда ты их не выгонишь?
– Слушай, нормальный хозяин в такую погоду и собаку не выгонит, а ты хочешь, чтобы я над нормальными парнями издевалась. А они мне, в отличие от тебя, ничего плохого не делали, только помогают постоянно. Так что пусть дома посидят, отдохнут. Ничего с вами за день не случится.
– Да в какую такую погоду? – удивился Кощей. Натурально как-то удивился.
– Что значит в какую погоду? Ливень стеной, гром гремит каждую минуту и молнии сверкают, из дому выйдешь как пить дать под какую-нибудь попадешь. И сдается мне молнии все равно метафизика там у нее на пути или простая нечисть, испепелит за милую душу.
– Какой дождь, какие молнии и громы? Они же давно уже должны были на юг податься?
– А они видимо не в курсе были, – возмутилась я. – Ты приходи и сам им об этом скажи, можешь и дорогу заодно показать.
– Не могу, – возразил Кощей. – У меня с ними сложные отношения. Мы плохо ладим.
– Судя по всему я с ними тоже не лажу, иначе с чего такое повышенное внимание. А у тебя дождя нет что ли? – заподозрила я совсем нехорошее.
– Нет. Сказал бы день ясный и солнце светит, но ни того ни другого не наблюдается, так что у нас просто серо и сухо.
– Ты хочешь сказать, что у меня тут локальный катаклизм? Вряд ли они здесь просто ради того, чтобы девиц разогнать.
– Ну ты же с этими братьями не сталкивалась, с чего бы им на тебя злиться? – задумчиво протянул Кощей, явно пытаясь разгадать эту загадку Сфинкса.
– Какие братья? – уцепилась я за самое главное.
– Ливень, Гром и Ветер.
– То есть?
– Что то есть? Это же три брата, каждый со своей зоной ответственности сообразно имени. Ты не знала?
– Ты хочешь сказать, что это не явления природы, а вполне себе реальные люди?
– А что тут странного? День и Ночь, и Солнце тоже себе вполне реальные люди, как и Морозко, хоть и отвечают за явления природы. Что тебя так удивляет?
И действительно, что меня так удивляет в известии о том, что у меня за окном три злых мужика ходят, вполне себе реальные и живые. От этой мысли я даже плечами передернула.
– Действительно, что тут странного, – пробормотала я вслух, но Кощей уже сменил тему.
– А как поездка? Удалась? – глаза Кощея вспыхнули неподдельным интересом.
– Удалась, – я вспомнила статного Морозко и тяжко вздохнула. – Морозко обещал на месяц припоздниться, больше не сможет.
– Месяц это маловато, можем не успеть, – Кощей огорченно вздохнул. – А ты соблазнить его не пробовала, чтобы он на большее согласился?
– Пробовала, но меня опередили, – шепотом призналась я, чтобы не услышали.
– Ладно, ты никуда не уходи, я сейчас к тебе приеду и ты мне все подробно расскажешь.
С этими словами Кощей отключился, забыв от радости про все на свете. Я покосилась в сторону окна, за которым по-прежнему бушевала непогода в лице трех братцев или три братца в лице непогоды? Уйти куда-нибудь мне в ближайшее время было не судьба, хотя интуиция, раньше частенько молчавшая, вопила о необходимости бежать от Кощея как можно быстрее и как можно дальше. Было у меня такое нехорошее предчувствие, что воду эту снова мне искать придется.
– Надеюсь еще два братца Мор и Глад нигде в округе не бродят, – поделилась я своими сомнениями с окружающим пространством.
И поскольку мой хозяйственный пыл, побуждавший меня на свершение подвигов последние несколько часов, уже угас, я решила приступить к самому главному заданию: чаю и пирогам. Не знаю сколько времени прошло, я как раз приступила ко второй чашке чая, когда дверь моего жилища попытались открыть, но безуспешно, поскольку открывалась она наружу. Дверь слегка приоткрылась и тут же с громким стуком захлопнулась. Я принялась следить за развитием событий. С третьей попытки противоборствующие стороны в лице двери и того, кто пытался войти, достигли некого соглашения и завершили все ничьей: дверь приоткрылась примерно наполовину, и худощавая фигура смогла проскользнуть внутрь.
– И чем ты их так разозлила, что они вокруг твоего дома так злобствуют?
Вопросил Кощей, а пришел именно он, снимая свой злодейский плащ (когда я его впервые увидела, полчаса хохотала, время от времени выкрикивая «я черный плащ, я ужас, летящий на крыльях ночи») и оглядываясь в поисках подходящего корыта, так как с плаща нещадно текло. И поскольку подходящего корыта у меня в доме отродясь не было, он решил-таки повесить его на гвоздик возле двери, выполняющий роль вешалки, и подвинул к нему тряпку, лежащую на пороге. Я следила за его манипуляциями, не прерывая своего основного занятия. Ответа на его вопрос у меня не было, а помогать мокрому с ног до головы гостю желания не возникало, тем более что гость был как обычно незваный. Наконец после продолжительных боев с силами превосходящего противника Кощей сумел-таки соединить в пространстве и времени плащ, гвоздик и тряпку и сел напротив. Я подумала и решила, что не очень хорошо понимаю невербальные сигналы, поэтому нагло игнорировала весьма красноречивый взгляд гостя, направленный на самовар. У меня дома как в столовой – самообслуживание. Кощей понял и возражать не стал.
– Может ты все-таки усела им дорогу перебежать, что ребята так на тебя взъелись? – предположил Кощей.
– Когда я бы успела, если я все время только тем и занималась, что помогала тебе реализовывать планы по управлению миром, – резонно заметила я.
– И то верно, – согласился со мной Кощей, – но ничего, глядишь, ребята немного пошумят, пошумят, да устанут, а как устанут, так и перестанут.
Я тихонько хмыкнула. Раньше Кощей в страсти к стихосложению замечен не был.
– Ну, рассказывай как поездка?
– Кому как. Кому пусто, кому густо, – вздохнула я о своем, о девичьем.
– А именно? Морозко тебя принял?
– Еще и напоил, накормил, спать уложил и обещал на месяц задержаться. Больше сказал не может. Не в его это компетенции.
– Ну а Кикимора не замерзла среди снегов?
– Кикимора…. Сея краса не просто не замерзла, она там согрелась и решила немного задержаться.
– ?
– Оказалось, что у них с Морозко много общего, она никогда не видела снега, он всегда мечтал кому-нибудь снег показать, – я развела руками, показывая свою непричастность к случившемуся. – Так что Кикимора осталась погостить среди зимы еще месяц, думаю это одна из причин, почему Морозко согласился с моей просьбой. Хотя лучше бы он оставил меня, – пробурчала я себе под нос.
– Так вот в чем дело, – воскликнул Кощей. – Тогда все понятно. Брат Ливень же в Кикимору влюблен. Ну или думает, что влюблен. А ты его избранницу другому мужчине буквально сама в руки отдала. Еще бы парень не разозлился.
– Так они мне это безобразие из-за Кикиморы устроили?
Я обиделась. Нет, правда обиделась. Мало того, что эта лахудра белобрысая с моей помощью обрела личное счастье, так еще и ее обманутые поклонники устроили мне локальный конец света и демонстрацию оскорбленных чувств. Ну что ж, кто напросился, я не виновата. У меня, конечно, нет хвоста, под который могла бы попасть вожжа, но зато очень скверный характер и должность, на которой не нужно утруждать себя вежливостью. Выскочив на крыльцо, я закричала:
– Вы три брата – акробата, ну как показались мне живо, пока не колданула. А то потом никто помочь не сможет, включая меня. Ляжете рядом с царевичем.
То ли они были в курсе ситуации с царевичем, то ли я была на редкость убедительна, но на крыльце передо мной появилось трое. Были они действительно похожи между собой, как бывают похожи родные братья. Нет не внешностью, которая была у них довольно разной, а каким-то внутренним содержанием и выражением лиц. Внешность каждого из них, наверное, отражала их природную суть (я не была уверенна в этом полностью, так как видела их впервые в жизни) и соответствовала стихии. Были они разного возраста, роста и телосложения, но смотрели на меня одинаково хмуро.
– А вы очень симпатичный мужчина, – всплыла в голове фраза из старого фильма, и я почти услышала как кто-нибудь из них представляется «Царь Иоанн Васильевич» и посохом бьет по полу.
Парни тем временем молчали, как партизаны на допросе и видимо также жаждали моей крови. Решив не доводить дело до крайности, ввиду особой ценности моей крови для меня, решительно взяла дело в свои руки и рявкнула:
– Бардак этот природный убрали быстро, пока я вас не убрала, – при этом мысли, что в случае чего реализовать угрозы не смогу, постаралась отодвинуть как можно дальше.
Три пары глаз очень внимательно меня осмотрели с головы до ног и с ног до головы, видимо пришли к какому-то выводу и синхронно щелкнули пальцами. Ярко засияло солнышко, засверкали капли дождя на траве, и воцарилась блаженная тишина.
Такая резкая смена обстановки немного выбила меня из колеи, поумерив воинственный пыл и желание скандалить. Однако и оставить такое хамское поведение безнаказанным я не могла.
– И? По какому поводу вы мне тут устроили? – я вопросительно изогнула правую бровь в лучших традициях невозмутимого Атоса.
Парни переглянулись, видимо решая кто будет говорить. Наконец самый старший, на мой взгляд, мужчина прокашлялся и, сделав полшага вперед, заговорил.
– Доброго вам дня, хозяюшка – я только сильнее изогнула бровь. Говорящий заметил мою мимику и поторопился исправиться. – Думаю мы должны принести свои извинения за излишнюю эмоциональность и бурное выражение чувств, но вы должны нас понять. Своим поступком вы разрушили надежды нашего брата и лишили его возможности обрести семейное счастье с любимой.
Вот это я понимаю валить с больной головы на здоровую. Эта блондинка буквально напросилась со мной в поездку, отбила такого шикарного мужика, а я еще и виновата в том, что ее поклонники остались не у дел. Мало мне Кощея с его вечными заданиями, теперь еще и этим отвергнутым носы вытирать и сеансы психотерапии устраивать. Верните мне мою секретарскую должность и маленькую зарплату. Пожалуйста! Пока я не дошла до смертоубийств.
Трое представителей тонкой душевной организации, обманутые в своих лучших чувствах, продолжали смотреть на меня, и взгляды их по-прежнему были обвиняющие.
– На месте Кикиморы я бы сбежала от вашего брата еще раньше, – меня понесло. – Не мальчик уже, а истерики закатывает совсем как старая скандальная баба. Вместо того, чтобы создать нормальные бытовые условия для любимой, он мне тут громы и молнии организовал. Женщина красивая, востребованная, живет на болоте в холоде и сырости, вдали от цивилизации. Кроме соседнего леса мира не видела и вот в кои-то веки выбралась посмотреть как люди живут, не удивительно, что не устояла перед соблазном. А кто бы на ее месте устоял. А вы вместо того, чтобы пытаться вернуть любимую решили на слабой женщине злость выместить. За которую и заступиться некому. А еще мужчинами себя считают.
По мере моего страстного монолога один из троих, самый высокий, белокожий и светло-русый, с темно-серыми глазами, медленно, но верно наливался красным цветом и кажется даже начинал дымиться. Но в тот самый момент, когда подпитанная утренним страхом, многолетняя вскормленная современной феминистической цивилизацией, претензия женщины к мужчине как к существу не отвечающему всем требованиям и стандартам развернулась во всю ширь, надиктовав мне дальнейшую обвинительную речь, этот сероглазый парень крутанулся на месте и исчез. Просто растворился в воздухе, будто его и не было никогда. Я поперхнулась сделанным вдохом и закашлялась.
Двое оставшихся посмотрели на опустевшее место с какой-то тоской во взгляде.
– Что это сейчас было? – просипела я, откашлявшись.
– Это Ливень сейчас проникся сказанным и побежал отвоевывать возлюбленную, – пояснил мой собеседник.
– Поморозится там, заболеет, сляжет на месяц, – предрек второй мужчина.
– А вы значит не прониклись? – я недобро прищурилась.
– Прониклись, – закивал головой первый. – Поэтому и не сбежали.
– Это было бы невежливо, – добавил второй. – Позвольте представиться, меня зовут Ветер, а этой мой старший брат Гром.
– Очень приятно наконец-то познакомиться, – не удержалась от язвительности я, рассматривая своих визави.
А посмотреть было на что. Гром был широк в плечах, мускулист, темноволос и тоже сероглаз. А еще обладал аккуратной бородкой и усами. От всей его фигуры веяло какой-то фундаментальной основательностью и силой. Ветер был тоньше и уже и фигура его была какой-то подвижной, гибкой. Казалось, что ему трудно долго стоять на одном месте и весь он каждое мгновение стремится куда-то вперед. И хотелось лететь за ним следом, устремляясь к неведомому. Волосы его были какого-то пепельного цвета, а глаза серо-голубые. И пока он успел обзавестись только усами.
Я уже было совсем надумала пригласить ребят в дом, выпить чаю и привлечь их как-то к решению наших с Кощеем проблем по оживлению царевича, как прямо передо мной снова возник Ливень. В руках у него была огромная охапка цветов (букетом это назвать язык не поворачивался, потому что флористика не знала еще таких разномастных букетов), а глаза его горели немного фанатичным блеском.
– Милая, добрая, самая умная на свете женщина, вы открыли мне глаза на коварство Кикиморы, на корыстный характер ее и двуличную натуру. Если бы ни мудрость ваша и прозорливость, я страшную ошибку совершить бы мог и назвать ее женой любимой. А теперь благодаря доброте твоей сердце мое исцелено и есть у меня теперь надежда на счастье. Станешь ли ты единственная подругой моей верной, женой надежной? – выпалив все это на одном дыхании, Ливень всучил мне букет и замер в ожидании ответа.
А я в очередной раз почувствовала, что нахожусь в очень неправильной сказке, у героев которой вообще отсутствует логика и явные проблемы с приложением вектора силы. Скажите мне, какому нормальному человеку могла бы прийти в голову мысль толковать мои слова так, как их истолковал этот Ливень? Даже его братья решили, что он к Кикиморе побежал, а он оказывается за цветами, чтобы мне предложение делать. А я-то какой востребованной стала. Уже второй мужчина в любви признается. Прям аншлаг. И не будем акцентировать внимание на явной неадекватности моих поклонников. Как говорится я и сама не подарок, чтобы привередничать. С другой стороны такая внезапная влюблённость несколько пугает консервативную меня. Может ну их этих поклонников? Жила же без них тридцать лет и еще столько же проживу. Только как бы это помягче сказать, чтобы новый Армагеддон на себя не вызвать?
Я бросила умоляющий взгляд на Грома и он, проникшись моим отчаянием, решительно вмешался:
– Ливень, дорогой, дай ей время подумать. Узнать тебя получше. А потом уже как положено сватов засылай. А то что же ты, как басурманин какой, обычаи попираешь, да традиции нарушаешь. Не принесет это добра.
Ливень на это только кивнул. Нда, парень явно был в легкой (или даже и не легкой) прострации. Подкосил его побег Кикиморы.
– Да, – я лучезарно улыбнулась. – Спасибо за предложение, я подумаю.
Гром, схватив братца за шкирку, щелкнул пальцами и они оба пропали. Остались только я да Ветер. Я поглядывала на него с опаской. Мало ли, что у него на уме, вдруг тоже решит воспылать неземной страстью. Но Ветер моих надежд не оправдал. Улыбнувшись, он виновато выдал:
– Вы нас извините за все. Просто Ливень немного эмоциональный и все принимает близко к сердцу. Но вы не волнуйтесь, пару дней пройдет, и он успокоится и все забудет. А если вам помощь какая-нибудь понадобится, вы меня или Грома позовите и мы все сделаем.
С этими словами он тоже исчез, просто и незаметно, без всяких прыжков, щелчков, вращений и прочих телодвижений.
Я стояла на крыльце с огромным букетом в руках и чувствовала себя униженной и оскорбленной. Собственно говоря, у меня и раньше бывали времена, когда я себя чувствовала то униженной, то оскорбленной, но сегодня в своих ощущениях я вышла на новый качественный уровень. Пять минут назад молодой симпатичный парень сделал мне предложение руки и сердца, а две минуты назад другой молодой и симпатичный парень объяснил мне, что это было не более чем временное помрачение рассудка, которое не стоит внимания. А я как дура еще и возомнила о себе, сомневаться начала подходит не подходит. Надо было брать, пока давали, а потом уже думать. С такими мыслями я вернулась в избушку к остывшему чаю и забытому Кощею. Впрочем, Кощей был мужчиной заботливым и галантным, и чаю он остынуть не дал, в чем я имела возможность убедиться, взяв кружку и сделав большой глоток. Рот обожгло и из глаз брызнули слезы как в американском мультфильме. Приличных слов в моем лексиконе не осталось, зарождающейся депрессии впрочем тоже. Было ли это побочным действием заботы Бессмертного комбинатора или он изначально именно на это и рассчитывал, осталось для истории загадкой, потому что мне сначала было не до этого, а потом уже не до этого. А Кощей своих замыслов без предварительных пыток не выдает, да и после пыток, если честно, не всегда откровенничает.
– Значит с Морозко все прошло хорошо? – вернулся Кощей к наболевшему у него, как только заметил по моим глазам, что я в состоянии слушать и говорить.
– Я только не поняла, зачем я моталась к Мюнхгаузену, если у вас дождь выделен в самостоятельную хоть и не совсем разумную личность? – Бессмертный явно переоценил мою стрессоустойчивость.
– А когда ты к нему моталась?
– Летом, когда затяжные дожди были. Меня Леший к нему послал.
– Прям так и сказал, иди-ка ты к барону?
– Нет, он просил меня решить вопрос с тотальным наводнением, грозившему его хозяйству. А до барона я сама додумалась. Вспомнила, что среди его многочисленных хобби водится разгон облаков и решила обратиться за помощью.
– Разумное решение, – дипломатично заметил Кощей.
Видимо памятуя о моей прошлой вспышке ярости, в этот раз он решил не напоминать мне о том, что должна знать каждая уважающая себя Баба-Яга. А мне подумалось о том, скольких синяков я могла бы избежать, если бы знала о трех ненормальных братьях, отвечающих за погодные явления. Еще мне подумалось о том, где можно почерпнуть все то, что я знать вроде как должна, но не знаю. Собственно на вскидку в голову приходило пока только два источника: Митрофан и инструкция для Бабы-Яги. Митрофан как источник знаний был удобнее, но удаленнее, Инструкция была ближе, но ее надо было читать, а когда, если постоянно Кощей со своими вселенскими планами. Надо, надо устроить себе литературный вечер.
– Ну так что еще Морозко сказал?
– Да ничего особенного. Посоветовал отрубить царевичу голову, – отмахнулась я от Кощея, погруженная в свои мысли.
– Как это? Чем ему царевич не угодил, Морозко же в кровожадности никогда замечен не был? – большие и выразительные глаза Кощея стали еще больше и еще выразительней.
– Не, он не от кровожадности. Это он посоветовал, чтобы царевича разбудить. Сказал, что это самый верный способ. Если с поцелуем ничего не выйдет.
Кощей на минуту задумался, а потом радостно хлопнул себя по лбу.
– Точно, живая и мертвая вода. Как я сам сразу не додумался.
– Как я сам не додумкал, как я сам не дотумкал, – всплыла в моей памяти песенка без прочих опознавательных признаков. А еще весело всколыхнулось злорадство от того, что кто-то оказался таким же профаном как и я, а может и более, учитывая возраст и профессиональную подготовку этого кого-то.
– Тогда вообще проблем нет, – вещал тем временем Кощей, – достанешь нам по быстрому живой и мертвой воды, разбудим царевича и за оставшийся месяц завершим операцию молодильные яблочки. А там можно и в отпуск на пару недель.
Я же между тем решала мучительную задачу, сделать вид, что я не услышала фразы про «достанешь нам воду» и по примеру страуса спрятать голову в песок или же уточнить вопрос сейчас и гарантированно нарваться на новую работу. Из двух зол я выбрала третье и налила себя новый стакан чая. Нда с такими темпами я скоро не в одну дверь не войду: кругом сплошной стресс и ни одного спортзала с тренером для подкачки мышц.
– Ты о чем задумалась? Тебе план не нравится? – заметил Кощей мой отсутствующий вид.
– Да я вот думаю, если я закажу беговую дорожку и велотренажер, мне их хватит для поддержания фигуры или еще для пресса что-нибудь заказать?
Ушел от меня Кощей будучи твердо уверенным в моей неадекватности. Может оно и к лучшему, дисквалифицируют меня по состоянию здоровья и домой отправят, и уже другой жертве придется эту их воду искать. С такими мыслями я и заснула.
Проснулась я от того, что кто-то осторожно, но настойчиво тряс меня за плечо. Мой недопроснувшийся мозг хоть и не сразу, но довольно быстро сообразил, что в моей однокомнатной избушке будить меня некому. Мой безумный крик застрял у меня в горле, а все тело покрылось холодной испариной, пока очень богатое воображение рисовало мне картины возможного нарушителя моего сна и его причин, учитывая традиции местных богатырей сначала рубить головы, а потом разговаривать. К счастью, прежде чем мое богатое воображение стало причиной моего сердечного приступа, рука, пытающаяся меня разбудить, появилась в поле моего зрения, и в слабом свете луны мне удалось опознать рукав форменной одежды красного солнца. Таким образом, остался открытым только один вопрос столь нестандартного пробуждения: зачем меня будят?
Интересно если солнце красное удосужился меня разбудить, то может он снизойдет до объяснений по какому поводу? Тем временем заметив, что я проснулась, мой «будильник» перестал меня трясти и начал нетерпеливо притопывать. Я свесилась с печи и с интересом уставилась на обутую в красный сапог ногу, видимую только до колена, которая действительно нетерпеливо постукивала по полу. Если бы мой мозг не был еще во власти сна, такое зрелище впечатлило бы меня намного больше, поскольку еще никогда я не видела ничего кроме рук своих помощников, сейчас же я просто зависла вниз головой, любуясь новым видом.
– Интересно, а у дня и ночи тоже есть ноги? – решила я прояснить волнующий меня вопрос.
– Ее величество соизволило проснуться, – раздался из темноты ехидный голос зеркала.
– А что случилось? У нас внеплановые ночные гости?
– А ты в окошко посмотри, – посоветовала вредная стекляшка.
Я решила последовать ее совету и нашарив на полу тапки, пошаркала к окну. За окном шел дождь. Он шуршал немногочисленными оставшимися на деревьях листьями. Он настойчиво, но осторожно стучал по крыше. Затейливыми дорожками сбегал по оконному стеклу.
– Дождь, – констатировала я очевидный факт.
Рядом со мной раздраженно прищелкнул пальцами Солнце, всем своим видом выражая недовольство моей несообразительностью.
– Дождь. Еще немного и наш корабль отправится в дальнее плаванье, – не прояснило ситуацию зеркало.
– Опять Барон что ли облака гоняет? Или циклон какой-то?
– Или у кого-то совсем мозги отказали.
– Ливень? – мелькнуло подозрение в моем просыпающемся мозгу.
– Бинго, – порадовалось зеркало моим успехам.
Но я уже не слушала. Пылая праведным гневом, я выскочила за дверь прямо под дождь и возмущенно закричала.
– Покажись вредитель.
Сероглазый красавец соткался прямо из капель дождя в шаге от меня. Выглядел он при этом очень довольным то ли собой, то ли ситуацией, то ли и тем и другим сразу. Уровень моей взбешенности резко возрос.
– Прекрати это безобразие немедленно, – ткнула я в сторону дождя, заливающего мой огород.
– Конечно, все что захочешь, – улыбнулся вредитель и дождь тут же перестал.
– Что у тебя случилось? – вспомнила я о своих профессиональных обязанностях. Мало ли, может ему моя помощь нужна.
– Я просто хотел уточнить где ты предпочитаешь жить после свадьбы? Здесь или ко мне домой переберемся? И думаю тебе надо будет бросить эту твою работу, а то для мужней жены как-то неприлично чужих мужчин в доме привечать.
– А?
О этот русский язык, многогранный и многосмысловой, в котором даже простая буква «А» содержит в себе столько подтекста. В моем случаев буква «А» означала: Какая свадьба? Я действительно могу уволиться с этой работы? Прощайте грубые крики внеурочный утренний час! А на какую дату свадьба назначена? А где находится дом? А твоя мама против не будет? А финики-то финики-то где? И да простят меня многомудрые люди, но право слово, у какой девушки поднимется рука вот так сразу отказаться от свадьбы, даже и с психически неуравновешенным Ливнем.
– Нет, конечно если ты хочешь, можешь продолжать работать. В конце концов, работа у тебя уважаемая, нужная, если тебе так нравится, то я не против, – вот говорю же русский язык очень многогранный.
– Может в дом войдем, обсудим детали? – а вы попробуйте в одной шелковой ночной рубашке ноябрьской ночью на улице постоять, когда только что дождь прошел.
Ливень галантно распахнул передо мной дверь, чем слегка повысил свой рейтинг среди моих потенциальных женихов, но с другой стороны принимая во внимание какие у меня женихи, мой собственный рейтинг в моих глазах слегка упал.
– О гляньте на нее, – раздался все тот же ехидный глас, как только мы вошли, – уже по ночам мужиков в дом водит. А еще порядочной притворялась.
– А в чем проблема? Я по должностной инструкции мужиков вообще должна в баньке парить и на ночь в избушке оставлять. Так что все строго по обязанностям. А если кому-то не нравится, так кто-то может и не смотреть.
Нет, ну вот где логика спрашивается. То что я с тремя невидимыми мужичками в одной комнате живу ее не смущает, а то что я сейчас чай буду пить с потенциальным мужем, это стыд и срам. Вот просто ради принципа хотелось бы понять алгоритм мышления местных.
– Ну давай рассказывай как ты дошел до жизни такой, что первой встречной Яге предложение делаешь, – начала я сеанс психоанализа, усадив гостя на лавку и разлив чай по чашкам.
– Как рассказывать? – удивился юноша нежный со взором горящим.
– С самого начала и подробно.
Вот говорила мне мама, что язык мой – враг мой, а я не верила. Я никогда еще не видела человека, который настолько буквально понимал бы мои советы. Ливень действительно начал рассказывать с самого начала и очень подробно. Он рассказал мне и про то, как у него впервые стали резаться зубы, и про то, как подшучивали над ним братья, и про суровые методы воспитания отца, и даже про то как не любил в детстве манную кашу. Хлебая пустой чай, потому что помощники мои добровольно на глаза не показывались, чтобы проявить заботу о моей персоне, а звать их было не прилично (сеанс все-таки), я невольно вспоминала выражение моего преподавателя по общей психологии: говорите, говорите, я вас не слушаю. А вот я бы и рада была не слушать, но не получалось. Наконец мы миновали детскую пору и перешли ко временам первой влюбленности и тут передо мной разверзлась бездна. В первый раз Ливень влюбился в небезызвестную Аленушку, у которой братец стал козленочком, но пока он думал как получше признаться ей в своих чувствах, какой-то витязь разобрался с Бабой-Ягой, спас братца и женился на красавице. Отвергнутый влюбленный был отправлен заботливым батюшкой на юга, для лечения разбитого сердца, и снова влюбился в какую-то друидку. Любовь была взаимной и счастливой ровно до того момента, пока юного Ромео не затребовали на родину. Юная красавица соглашалась ждать, но была категорически против поездки в неизведанные дали. Любовь к родине победила, и теперь уже Ливень лечил разбитое сердце в родных пенатах. В этот раз его избранницей стала Кикимора. Белокурая воздушная красавица, напомнившая ему его французскую любовь. В общем, диагноз был ясен. Ливень являл собой этого анти-Казанову, вечно отвергнутого влюбленного.
– Ну а я то тут каким боком? Решил добавить в свою коллекцию роковых красавиц еще и местную ведьму?
Ливень отвел глаза в сторону и стал увлеченно рассматривать пейзаж за окном. Так увлеченно, что в моем не особо сообразительном мозгу невольно родилось подозрение.
– То есть тебе надоело все время быть отвергнутым и ты решил что на безрыбье и Баба-Яга вариант? Так что ли?
– Вообще-то я довольно состоятельный парень, – послышалось робкое возражение. – А еще и не совсем урод.
– Ну да, – пришлось признать правду. – Я бы явно была не в проигрыше. Только вот мне до конца контракта запрещено замуж выходить. А ждать еще пару лет ты, наверное, не собираешься.
Мы синхронно вздохнули над своей горькой долей и тут меня осенило.
– Слушай, есть у меня одно средство. Все красавицы твои будут. Хочешь?
– Что за средство? – глаза напротив загорелись в буквальном смысле, в них вспыхнул маленький огонек.
– Яблочки волшебные. Кто яблочко съест, уснет сном непробудным. А разбудить его можно поцелуем.
– Истинной любви?
– Да нет. Просто поцелуем. Зато проснувшийся тут же влюбляется в того, кто его разбудил. Правда не знаю на какой срок. Ну думаю, чтобы до алтаря дойти их действия хватит. Ну так как берешь?
– Килограмм.
– Килограмм не дам, нету. Дам штуки три. Тебе хватит. Но в обмен на пару услуг.
– Каких? – прищурился Ливень, подозревая меня в страшной корысти.
– Во-первых, ты мне обещаешь, что не будешь приставать к Кикиморе пока она в родные болота не вернется. Знаю я тебя, сейчас с моего порога к Морозко рванешь и все мне испортишь. А Кикимора там важную миссию выполняет.
– Хорошо обещаю, – выдавил из себя влюбленный какое-то время спустя. – А второе условие?
– А ты мне поможешь и просьбу мою выполнишь. Какую просьбу еще не знаю, но в хозяйстве такое обещание иметь пригодится.
– Хорошо обещаю, если это будет в моих силах, я твою просьбу выполню. А если это будет не в моих силах, я сделаю все возможное, чтобы твою просьбу выполнить.
– Идет, – улыбнулась я и направилась в подвал за товаром.
– Дура она дура и есть, – поделилось зеркало своим мнением об уровне моего интеллекта, как только за ночным гостем закрылась дверь.
– А теперь по какому поводу?
– Вместо того, чтобы самой накормить его яблочками и выйти замуж, ты ему в руки отдала такое мощное оружие. Ну не дура ли?
– Ты его вообще слушала? – поинтересовалась я. – Он же психически не стабилен, кто знает как на него яблочки подействуют. Мне и одного влюбленного богатыря хватает. И потом, я же не все яблочки отдала. Большую часть я для себя сохранила, только ими пока пользоваться смысла нет. Вот через три года самое то. К тому же возможно и побочные эффекты к тому времени все будут известны. Если только Алеша не сгинет бесследно в ратных подвигах.
