Текст книги "Библиотекарша по характеру (СИ)"
Автор книги: Виктория Анкай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Женечка несла большой поднос с нанизанным на шампуры мясом. Она что, сама его готовила с таким маникором и в светлой одежде? Не может быть...
Роман Викторович встал, протянул руки и радостно воскликнул:
– Ну вот и Евгения! Здравствуй, солнце моё!
Женечка очень мило и женственно улыбнулась, поставила поднос на невысокий столик рядом с кованым мангалом и чмокнула его в шёку. Потом подошла к мужу, обняла за плечи, спросила, не нужно ли чего ему принести, и села рядом с ним.
Мужчины достали откуда-то бутылку с вином, налили нам, дамам, по полному бокалу и продолжили свой разговор.
Я знаю, что пялиться неприлично. Но не могла удержаться от созерцания Женечки – ни одного лишнего жеста, мягкие плавные движения, безукоризненный наклон головы и улыбка, когда супруг смотрит в её сторону... Она наверняка училась на каких-нибудь специальных курсах поведения в мужском обществе, не иначе. А ведь далеко не красавица. Вот покрасить её в такой грязно-бурый цвет, как у меня сейчас, маникюр вырви-глаз бирюзовый с цветочками сделать, капри синтетические и дешёвую китайскую футболку на неё надеть – ничего и не останется. Хотя кому я вру... Останется вот эта манера держать себя, мило и искренне улыбаться, негромко говорить и заразительно смеяться...
Я вдруг поняла, что завидую Женечке. Наверно, если б я была такой вот, муж бы меня никогда не бросил... Интересно, а Игорь женился на своей крале, или одного раза ему хватило, и они просто живут гражданским браком? А она такая же, как Женечка?..
Роман Викторович и Артём Петрович взяли водку, сок и пару тарелок с нарезкой и пересели к мангалу. Женя тут же поднялась, чтобы помочь – изящно подхватила закуску и салфетки, отнесла и поставила перед ними. Обняла на мгновение плечо мужа и вернулась за стол. Я продолжала сидеть, чувствуя себя толстокожей слонихой в посудной лавке, как-то неудобно и неловко мне было. И о чём нам теперь говрить с этой полупрозрачной нимфой-то? Общих тем у нас явно ни одной...
Вдруг Женечка просто сказала:
– Пойдём в дом, там хоть комаров нету...
И подмигнула.
Я аж обрадовалась:
– Пойдём...
Она вручила мне сок, сама взяла вино и бокалы, и мы отправились на кухню.
Кухня была большая и очень навороченная, такую даже в "Дачном ответе" ни разу не показывали.
Женечка распахнула холодильник, порылась там и извлекла палку копчёной колбасы и миску с оливье.
– Артём оливье не любит, а Рома копчёное не ест, зря только деньги тратят.
Я решилась задать вопрос, который меня давно мучил:
– А кто это всё готовил?
Женечка пожала плечами:
– Как кто? У Ромы тут постоянный штат людей на подхвате, если ему вдруг вздумается сюда приехать. Сегодня Марина Львовна готовила, она всегда оливье для гостей делает, по её мнению оливье – главное блюдо на любом столе... Я, кстати, очень люблю этот салат.
– Я, кстати, тоже... – я даже улыбнулась.
Когда мы приговорили почти всю бутылку на двоих, я уже соображала плохо. Говорили о книгах (по крайней мере школьную программу Женечка знала чётко, что в моих глазах делало её прекрасной собеседницей), о современном искусстве и кинематографе, о планетах Солнечной системы и даже, кажется, о чём-то пошлом похихикали...
Наконец Женечка спросила то, чего я очень боялась с самого начала вечера:
– Что у вас с Ромой-то? Он предупредил, что ты пока "кусаешься", и чтобы мы тебя особо не трогали... Так что если не хочешь – не говори...
Я перебила её:
– А расскажи мне про вас с Артёмом... Ну... Он же старше тебя, да?
Женя улыбнулась:
– Ненамного. Сейчас уже не модно жениться на молодых глупых куклах... Сейчас на таких, как мы с тобой, женятся... Я до знакомства с Артёмом в магазине на кассе пятнадцать лет просидела, матом крыла как сапожник, сына одна тянула... Артём долго вокруг ходил, всё замуж звал, а я... А я не верила ему, знать не хотела даже. Всё кричала, что меня за деньги не купить...
Женя, кажется, утёрла украдкой слезу и с улыбкой продолжала:
– Дура была... Артём моего сына как своего воспитывает, ни в чём не отказывает, но и спуску не даёт...
Спрашивать было стыдно, но вино в голове развязывало язык, и я невзначай поинтересовалась:
– А любовь есть между вами?
Женечка усмехнулась:
– Так вот она самая и есть... Что вообще такое любовь-то, Лиза? У молодых что страсть, что любовь – всё едино... Постарше – терпение и умение уступать, понимание что ли... У нас вот – уважение к личности друг друга, доверие... Старше будем – дружба останется... Нет, Тёмка меня, конечно, здорово изменил в своё время, если говорить прямо – всё под себя подстраивал. Я сопротивлялась для видимости, но понимала, что без этого никак...
Я старательно пыталась осознать то, что говорила Женя, но затуманенный разум как-то тормозил. Я спросила ещё один важный для меня вопрос:
– Женя, а ты сейчас счастлива с Артёмом?
Глаза Женечки вспыхнули, она искренне улыбнылась и ответила:
– Очень...
Вторую бутылку мы открыли на улице, куда нас позвали есть наконец-то приготовленный шашлык. Често говоря, он в меня уже не лез, да и не понравилась мне баранина – жилистая какая-то. То ли дело – шашлычок из простой мякоти парной свининки... Так что я почти не ела, а вот вино пила исправно. От него, как ни странно, не разболелась пока голова, не кружились "вертолётики", а по телу приятно разливалось тепло и слегка путались мысли... Может, это не я пить не умею, а просто пила всегда не то, что нужно?..
Я даже не пыталась уловить нить разговора, думала о своём. В частности о том, что враки всё это – про отсутствие счастливой жизни в "золотой клетке" без настоящей любви, что само понятие счастья очень эфемерное, что раньше молодых девиц вообще отдавали замуж без их согласия – и ничего, вполне крепкие семьи были, не то, что сейчас, и детишки здоровые толпой бегали вокруг – значит, и в постели с мужем всё отлично было... Получается, истинно верна поговорка – стерпится-слюбится...
Я даже не пыталась сопротивляться, когда Роман Викторович приобнял меня за талию и повёл вверх по лестнице на второй этаж. Я сама повисла на нём, потому что ноги стали совсем ватными, и вообще хотелось спать. Я ни на секунду не задумалась о том, что он раздевает меня, мне уже было в принципе всё равно. И даже поцелуй воспринимался как что-то само собой разумеющееся, только бы он побыстрее закончился, чтобы я наконец могла погрузиться в сон... И всё остальное пусть бы побыстрее уже закончилось...
Стыдно совсем не было. От мысли о том, что я практически продаюсь Роману Викторовичу, мне стало почему-то наоборот весело. Хотела же попробовать всё в жизни – вот, пожалуйста, такого у тебя, Лиза, ещё точно никогда не случалось... Почему-то вспомнился Денис... Теперь я не смогу смотреть прямо и честно ему в глаза... В голубые глаза...
Утром я проснулась от яркого солнечного света, льющегося из окна прямо на кровать. Жёлтые обои казались продолжением солнечных лучей и делали всё вокруг каким-то похожим на сказку. Что-то подобное ощущаешь в музее, когда видишь действительно красивые и мощные по энергетике экспонаты... Потянулась... И резко подскочила, оглядываясь кругом.
Я что, вчера всё-таки сделала это? Чё-ё-ёрт... Вот же дура-то... Вряд ли Роман Викторович исчезнет из моей жизни после этого, как тот же Денис... И что мне теперь делать-то? Да что же я за человек-то такой? Вечно я так...
На глаза навернулись слёзы. Во что я вляпалась? А главное – зачем? Волна паники окатила с ног до головы. Я вдруг остро захотела домой. Прям вот больше всего на свете.
Снова появилось знакомое ощущение безысходности, как тогда в детстве... И я вдруг впервые осознала: тогда я не стала даже пытаться выплыть лишь потому, что на миллион процентов была уверена – папа рядом и обязательно спасёт меня, надо только подождать немного...
А сейчас спасать меня некому...
Я спрыгнула с кровати в поисках рюкзака. У меня же есть телефон! Я сейчас Светке позвоню...
На стуле висели мои вещи. Я напялила футболку и уселась обратно на кровать с телефоном.
Странно – никто не звонил, даже мама...
Подруга ответила сразу и весьма бодро:
– Ой, какие люди! Привет! Я вечером к тебе приезжала, ты где опять шлындала?
– Привет... Я и сейчас шлындаю... – от знакомого Светкиного голоса плакать захотелось невыносимо.
– Ты чего там, Лиз? Ты где?
Я всхлипнула:
– У Романа Викторовича на даче...
Светка помолчала пару секунд.
– Ага. А что ты там делаешь?
– Догадайся...
– Лиз, ты под старость лет решила тряхнуть стариной? Я думала, Ромик тебе не нравится...
Я опять всхлипнула:
– Не нравится...
Светка, как всегда, начинала терять терпение от моих содержательных рассказов:
– Ты вообще говорить там сейчас можешь?
– Могу...
– Так говори уже!
– Све-ет, я така-ая идиотка...
– Приятно познакомиться. Дальше!
– Мы тут вино пили... А потом я с Романом Викторовичем наверх пошла-а...
– Лиза, а ты его в постели тоже Романом Викторовичем называла?
Я усмехнулась сквозь слёзы:
– Не помню, но не исключено...
– Ну я б даже не удивилась, на твоей планете, видимо, так принято. И чего ты теперь ревёшь?
Я шмыгнула носом:
– Я домой хочу-у...
– Вот в этом вся ты – накосячить и спрятаться дома. Где хоть дача-то?
Я опять пустила слезу:
– Не зна-аю, в двух часах езды от города...
– Лизка, ты что, издеваешься?
Под дверью послышалась возня...
– Свет, я потом перезвоню... – я отключила телефон и зачем-то засунула его под подушку.
Роман Викторович вплыл в комнату с добрейшей масляной улыбкой, держа в руках поднос. Надо полагать, с завтраком.
Одет он был в мужскую пижаму... Я никогда не видела мужских пижам, Игорь не носил такое. И зрелище это мне совсем не понравилось. И вообще, мне здесь больше ничего не нравилось...
Не успев подумать, я ляпнула:
– Роман Викторович, мне домой надо! У меня кошки не кормлены...
Улыбка слегка потускнела, но не угасла.
– Хорошо, Лизонька, вот позавтракаем и поедем.
Роман Викторович уселся на кровать, поставил поднос на столик и разлил по чашкам кофе. Аппетита не было совсем, а вот кофе я готова было проглотить литр, тем более аромат от него стоял непередаваемый...
Я взяла чашку и ушла на софу к окну. Неужели вот так просто отвезёт меня домой? Если действтельно так, то я даже готова побороть чувство отвращения, которое он у меня сейчас вызывает, и выдавить из себя улыбку.
– Лизонька, попробуй пончики...
Он что, специально это делает? Нарочно бесит и раздражает?
– Спасибо, не хочу.
Роман Викторович прекратил смачно жевать и подсел рядом на софу:
– Лиза, что-то не так? Ты должна знать, что я очень рад видеть тебя здесь, в своём доме. И безмерно счастлив, что ты наконец-то перестала капризничать и поняла, что для тебя лучше...
– Роман Викторович, мне правда надо домой.
– Хорошо. Приведи себя в порядок. Выезжаем через пятнадцать минут.
Он ушёл, хлопнув дверью.
Я что, опять капризничаю?
Похоже, Роман Викторович всё-таки обиделся. Молчал всю дорогу. Мне даже стало как-то неловко...
Остановившись у ворот, он удержал меня за плечо, когда я собралась вылезать из его неудобной машины, чмокнул в шёку и попрощался:
– Не делай глупостей, Лиза. Я позвоню вечером.
Игорь
Оказавшись дома, я первым делом заперла калитку и дверь, выключила телефон, постояла в обжигающем душе, пока бойлер позволял, завернулась в тёплый махровый халат, свернулась калачиком на родной кровати и просто долго лежала, глядя в пустоту. Хотелось больше никогда в жизни не выходить за пределы двора, не видеть людей, не включать телевизор и телефон...
Кошки, словно всё понимая, примостились рядом, мурлыкая на разные тональности свои песенки. Солнце давно спряталось, старые яблони шумели под окном всё сильнее. Наверное, будет дождь... Я обняла подушку, уткнулась в неё головой так, чтобы только дышать можно было, и, кажется, задремала...
Проснулась я от раската грома. Небо за окном потемнело, стало ниже и тяжелее. Кошки больше не мурлыкали, только щурили на меня хитрые глаза и не спешили уходить с мягкой кровати. В комнате стоял полумрак. Сколько я проспала? Посмотрела на часы на стене – всего-то полтора часа.
Поставила чайник и оглядела свежим взглядом свою крошечную кухню. Сколько лет я тут вот прожила тихо и счастливо, никого не трогая... А теперь вдруг раз – и всё закрутилось и заиграло всеми цветами радуги...
Закапал дождь.
Я вздохнула и насыпала себе кофе. Грустно на душе, горько как-то...
От резкого стука в окно я подпрыгнула и уронила ложку. Как это – в окно?.. Я же закрывала калитку... Кто это может быть? Притвориться, что никого нет дома?.. А может, для верности спрятаться в подвал?.. А не почудилось ли мне вообще это?..
Стук повторился, ещё более громкий и нетерпеливый. Сердце гулко забилось. Я очень осторожно попыталась выглянуть за штору – ничего не видно. Да и тот, кто стучал, наверно к двери пошёл – ждать, пока я открою.
Я на цыпочках вышла на веранду и прислушалась у двери...
– Лизец, хватит по окнам вешаться, я сейчас весь вымокну, открывай.
Всё?! Я спятила окончательно?! Я уставилась на дверь и судорожно сглотнула слюну.
– Лизка, я не серый волк, честно, открой уже, а?
Я подскочила на месте и дрожащими руками стала впихивать ключ в замочную скважину. На всякий случай крикнула:
– Погоди, сейчас...
А то вдруг уйдёт, не дождавшись...
Я распахнула дверь, отступила в сторону и, не веря своим глазам и убеждая сердце биться потише, смотрела, как ко мне в дом заходит мокрый до нитки Игорь...
– Рот закрой, простудишься, – он добродушно щёлкнул меня по носу. – На калитку хоть объявление повесь, что звонок не работает, а то лазить через забор возраст уже у меня не тот.
Я смотрела на него во все глаза, кусая губы и пряча улыбку.
– Лизец, если ты не хочешь меня приглашать в дом, вынеси мне хоть сюда кофе. Я, вообще-то, по твоей вине промок и вот сейчас замёрзну.
Смешинки в его глазах невозможно спутать ни с чем, даже не смотря на серьёзный вид. Я улыбнулась:
– Пошли...
Я включила на кухне свет и потянулась за туркой.
– Ой, перестань, не пачкай посуду, вон у тебя растворимый стоит, давай его. А к кофе-то есть что-нибудь?
Я растерянно полезла в холодильник – пусто... Стоп, вспомнила! Я пошарила рукой на микроволновке, закреплённой на стене выше моего роста. Есть!
– Вот, кексы с изюмом, будешь? Им, правда, уже дней пять...
– Давай уже.
Игорь скинул куртку и положил на диван в гостиную. Кошки тут же принялись её обнюхивать. Я с беспокойством заметила:
– Повесь куртку лучше на веранду, они у меня линяют...
Игорь невозмутимо ответил:
– Ну им же интересно. Почищу потом.
Пока я наливала кофе, он гладил этих пушистых дурёх, которые совершенно бесстыже катались пузом кверху или перебирали лапами, делая зацепки на диване, чего я им не позволяю никогда. Вот же шкуры продажные... Даже покусывать его за пальцы стали от избытка чувств.
Кексы Игорь с моего разрешения схомячил все. Прияяятно...
Я украдкой наблюдала за ним и ждала, когда он расскажет, зачем пришёл...
Он поставил чашку в раковину и сказал:
– Пойду помокну на улицу – покурю.
– Ты курить начал?
– Угу...
– Я тоже...
Игорь с удивлением посмотрел на меня:
– Давно?
– Шесть лет назад.
Он невесело улыбнулся:
– Я тоже примерно тогда же. Ну пошли тогда вместе что ли...
– В котельную пошли, я там курю иногда...
Когда мы вернулись на кухню, от шутливого настроения у Игоря не осталось и следа. Он напряжённо посмотрел мне в глаза, взял стул из-под стола, поставил на середину кухни, сел на него верхом и серьёзно заговорил:
– Ну а теперь рассказывай, Лизец. Во что ты, тихоня эдакая, умудрилась вляпаться?
Я напряглась. Он обо мне пришёл разговаривать? Жизни что ли учить собрался? Мама моя напела? Не хочу я с ним свои проблемы обсуждать. Я насупилась, посмотрела в окно и сказала:
– Ни во что, из чего не смогла бы выпутаться самостоятельно.
Игорь холодно и серьёзно переспросил:
– Уверена?
Я закусила губу, посмотрела на свои руки на коленях и кивнула. Очень хотелось поделиться с ним хотя бы тем, что я теперь безработная, но гордыня не позволила. Он же знает, что я вообще с трудностями плохо справляюсь, решит помочь ещё не дай Бог... Не надо мне ничего. Столько лет ни слуху ни духу, а тут нате вам, интересуется он вдруг... И что он ожидал услышать? Не про любовников своих же мне рассказывать?..
Игорь несколько долгих минут внимательно смотрел мне в лицо, потом встал, развернул стул и задвинул его на место.
– Хорошо. Выпутывайся. Нужна будет помощь – звони.
Он накинул куртку и просто ушёл...
А я так и сидела, сложив руки на коленях... Понимала, что даже если и захочу – не позвоню, номера-то у меня нет, и плакала...
Лучше, чем казалось
Всю следующую неделю я просидела дома. Учебный год закончился, библиотеку официально закрыли на ремонт, даже в местной газете статью напечатали, хотя по городу давно разошёлся слух, что бумажных книг там больше не будет...
Я стойко пыталась сидеть на диете. Кажется, даже килограмм скинула. Мелочь вроде, а приятно.
Маме я периодически звонила и упорно докладывала, что у меня всё хорошо. Роману Викторовичу наврала по телефону, что сильно заболела и лежу с температурой, заверив, что все необходимые лекарства у меня имеются, и что врач прописал мне полный покой и постельный режим. Светка с семьёй полетела на юг и изредка присылала фотки, где она довольная и загорелая в обнимку с дельфинами плавает в нереально голубом море.
Я уже сама практически поверила, что заболела – желания вставать с кровати и шевелиться оставалось всё меньше с каждым днём. Потом наконец-то начались критические дни, и я с радостью осознала, что у меня всего лишь обострённый ПМС случился...
Дождь так и лил, заливая мой розовый надувной бассейн в саду, щедро поил цветущую клубнику и колосящийся укроп и лук на грядках...
Денег становилось всё меньше и меньше, ибо пришлось отложить большую часть на очередные ежемесячные платежи за свет, воду и интернет...
И вот в один из таких дней мне позвонила Ирина Витальевна:
– Лиза, здравствуй. Нам пришёл ответ из Министерства просвещения...
Я слегка растерялась:
– Эээ... Какой ответ? В смысле – на что ответ?
– Лиза, ну же! Сосредоточься. Я отправляла письма и запросы по поводу того, что у нас в городе закрывают единственную библиотеку. Я передавала девочкам всё для сбора подписей. Даже в левом крыле все подписали... Так вот, нас напрвили в Министерство культуры, надо заново всё писать и собирать подписи. Помнишь, как говорил Лихачев – "Библиотеки важнее всего в культуре... Пока жива библиотека – жив народ..."
– "...Умрёт она – умрёт прошлое и будущее", – закончила я и густо покраснела. Я со своими личными переживаниями даже не в курсе была до этого момента...
Ирина Витальевна продолжала:
– Надо встретиться вообщем. Я определюсь со временем завтра и позвоню. Ты завтра дома будешь? Никуда не собираешься?
– Дома, звоните...
Ирина Витальевна попрощалась, а я глубоко вздохнула – неужели ещё не всё потеряно?
Несмотря на то, что у меня уже был опыт обращения во всякие Министерства и прочие высокие инстанции по поводу перехода через железную дорогу, окончившиеся ничем, я не стала даже упоминать об этом Ирине Витальевне. Наоборот, с готовностью пообещала любую помощь и поддержку со своей стороны. Всё-таки библиотека, наверное, важнее, чем какой-то переход, и, если грамотно обрисовать проблему, вполне можно добиться хоть какого-либо результата...
Я перестала брать трубку, когда звонил Роман Викторович. Врать про болезнь стало уже просто противно, а придумывать что-то новое мой мозг отказывался. Несколько раз за последние дни к дому подъезжала машина, долго сигналила за воротами, и уезжала ни с чем. Я даже не выглядывала в окно, кто там, хотя почему-то была уверена, что это Денис...
Ещё через пару дней вернулась с моря Светка и первым делом примчалась ко мне с кучей ракушечных сувенирчиков, магнитиков и фотографий в телефоне, на старенькой камере и в новеньком фотоаппарате, который она там же купила...
Часа два она тараторила без умолку, у меня аж голова начала побаливать, потом наконец замолчала, оглядела кухню и спросила:
– Ну а у тебя-то как дела?
Я неопределённо пожала плечами.
– Мать, да ты никак похудела?!
Светка критично осмотрела меня, потом даже заставила подняться из-за стола и покрутиться.
– Не знаю, сейчас посмотрим, – я пошла в спальню за напольными весами, пряча довольную улыбку.
Первое правило любой диеты – как можно реже вставать на весы. В прошлый раз я действительно похудела на килограмм, и сейчас с замиранием сердца наступила на весы...
Ещё четыре килограмма! Я не верила своим глазам! Осталось всего десять – и я снова стройная, красивая, молодая, здоровая, обаятельная и привлекательная!.. Захотелось петь во весь голос и плясать на столе.
Светка задумчиво смотрела на меня:
– Знаешь, подруга, я бы на твоём месте может ещё пару килограмм скинула и всё... Вот подтянуть мышцы – это да, не помешает, а худеть до того состояния, в котором ты раньше была, я бы не советовала. Сейчас вон хоть задница есть, и лицо круглое – даже каре можно носить. А раньше ты и так-то как Мортиша Аддамс выглядела, а с каре вообще бы ужас был...
Я с удивлением посмотрела на Светку. Сама-то стройная, хоть и выше меня на целую голову. Хотя, может, просто спортивная, она ж по всяким фитнесам постоянно скачет...
– Ладно, худеешь – молодец. Рассказывай, что тут без меня было?
Я вздохнула:
– Вообще ничего. Я в глубокой депрессии.
– Тьфу-ты, Лизка! Ну что у тебя всё не как у людей, а? У другой бы сразу два мужика появилось – она б скакала от счастья, а ты в депрессию впадаешь! Ну найди третьего тогда что ли!
Я похихикала, потом вздохнула:
– Спугнула я третьего...
Светка как-то резко перестала смеяться и вытаращилась на меня:
– Не поняла...
– Почти две недели назад Игорь приходил... Интересовался, как у меня дела... И помощь предлагал...
– Эммм... Не поняла, какую помощь?
Я посмотрела в окно.
– Ну понимаешь... Он же меня видел в ресторане с Романом Викторовичем... А потом этот Роман Викторович меня искал у него среди ночи... А потом Игорь к маме моей ездил, и они там чаи гоняли... Мама небось наплела ему с три короба, и про то, что у меня больше нет работы, наверное, тоже... Вот он и пришёл спросить, не влипла ли я во что-то нехорошее... – я повернулась к подруге. – А я... Я вдруг гордой решила побыть, и сказала, что сама прекрасно справляюсь...
Светка выжидательно смотрела на меня:
– А он?
– А он просто ушёл...
–Ааа... Ну тогда ладно. А то я уже подумала, что ты и с ним переспала.
Светка не выдержала и прыснула смехом. Я тоже засмеялась:
– Дура ты, Светка!!!
Смех и взаимные подколы как нельзя лучше прогоняли хандру и угрызения совести.
Когда Светка собралась уезжать, я зачем-то попросила её приехать и завтра... Ну просто кофе попить. Даже пообещала песочный пирог с малиновым джемом сделать лично для неё, самой нельзя – я худею. Всё-таки хорошая она подруга...
К вечеру впервые за много дней выглянуло солнышко, и я наконец-то вышла в сад. Покурила на качелях, открыла сливное отверстие в бассейне, потоптала вымахавшую выше колена траву на газоне... Эх. Опять придётся или нанимать кого-то, чтоб скосили эти джунгли, или папу с триммером звать, или неделю руками драть. Нанять – самый удобный вариант, и красиво как в кино получается – ровно и аккуратно, и трава измельчается в пыль. Папа с триммером – это неровности и проплешины, горы сена по всему участку и грабли мне в помощь. Драть руками – это вообще кошмар...
Я повздыхала, поохала и напялила перчатки. Руками так руками. Не привыкать.
От души повоевав с мокрой травой, а заодно и с противными комарами, я наконец-то почуствовала себя живой... Недаром говорят, что физическая активность – лучший способ победить дурное настроение. Заодно уж помыла полы и окна в доме, поменяла постельное бельё, вычистила от шерсти все кошачьи домики и подстилки... Даже музыку под конец включила.
Закончила я далеко за полночь. Помылась, заварила чай из свежей молодой мяты и завалилась в чистую кровать читать новый любовный роман, чувствуя себя не то что не уставшей, а скорее бодрой и полной сил.
Светка приехала к обеду. Пожалавалась, что вынужденный отпуск, в который отправили всех работников правого крыла, заканчивается через неделю, и придётся опять с утра до ночи вкалывать на работе. А мне вот не придётся... Интересно, мне расчёт-то хоть дадут?
А ещё она покопалась в своём огромном телефоне и показала мне объявление в группе общения жителей нашего городка – красиво оформленный пергаментный свиток с текстом о том, что старое здание казармы времён восемнадцатого века отреставрировано силами народных пожертвований и местных спонсоров-предпринимателей. Мне лично это здание хорошо знакомо, оно находится в километре от города, долго стояло заброшенным, и, будучи совсем молодыми, мы часто гуляли там с Игорем, гадая, что здесь было раньше... И вот совсем недавно я узнала, что там была казарма... Интересно, а Игорь знает?..Я непонимающе уставилась на Светку. Помню, мы все скидывали на ремонт по триста рублей около года назад, ну и отлично, что отреставрировали, дальше-то что?
Светка нетерпеливо потыкала в экран и увеличила нужный текст внизу красивого пергамента со словами:
– Лизка, ну ты ващееее... Помнишь, ещё голосование было – что бы мы, жители города, хотели видеть в этом здании? Ты же сама тогда нас всех подбивала тыкнуть на "бал в стиле викторианской эпохи"!
– Нууу ииии?..
– Ну вот и получай свой бал! Вход только в соответствующих нарядах правда. У тебя есть платье в викторианском стиле? У меня нет. Занавеска есть красивая. Ты же мне сошьёшь платье? – и Светка покосилась на мой вековой бабушкин Зингер, который в своё время до ужаса раздражал Игоря, потому что совершенно не вписывался в евроремонт в квартире...
Я тоже перевела взгляд на швейную машинку и растерянно ответила:
– Сошью конечно... Только не строй из себя Скарлетт и не порти штору, купим недорогой атлас какой-нибудь...
Я обрадовалась. Вот прям как в детстве, когда скоро Новый год, мама наряд "снежинки" из марли подшивает на этом самом Зингере, а в этом платье я – просто принцесса... Ну и пусть сейчас немного не до того. Вот в прошлом году, когда в местной новостной группе ВК наши краеведы набирали добровольцев на расчистку территории, планировали восстановительные работы и собирали пожертвования, мне прям очень-очень хотелось, чтобы в голосовании в той же группе победил именно вариант про бал, а не какая-нибудь дискотека или вечер танцев для тех, кому за... Был ещё вариант – сделать красивые декорации и использовать помещение просто как фон для свадебных фотосессий, но это молодым хорошо, а таким, как я, только в качестве гостей на заднем фоне затеряться...
Я внимательно изучила программу вечера: приглашаются все желающие... Хорошо, что не будет никаких торжественных гостей из мэрии. Хотя, может торжественное открытие уже состоялось, это просто я не в курсе. Дресс-код обязателен. Отлично. Фото и видео разрешено на любых устройствах – ну ещё бы запретили. Репертуар – какие-то местные ансамбли (я поморщилась – как-то я не очень к такой самодеятельности) с вальсами всякими, песни группы "Белый орёл", Александра Малинина и ещё кого-то там, кого я вообще не знаю. Так себе, но терпимо. Угощение – шведский стол по двести рублей с человека, но можно и без него. Как это без него? Деньги-то смешные, с ним конечно. Вообщем – выше ожидаемого.
Светка изучала в интернете картинки с платьями:
– Вот, смотри, какое красивое...
Я посмотрела в телефон:
– Свеет, это средние века, не то.
– А вот это?
– А это – у меня допотопный Зингер, а не суперсовременный оверлок, с таким иди в ателье.
– Ой всё. Сама тогда выбирай.
Я просмотрела пару десятков картинок и показала на довольно простенькое в пошиве платье:
– Вот это например...
Светка махнула рукой:
– Ну это так это. Только мне вот тут низ – салатовый, а вот тут – светло-бежевое чтоб...
Я перебила:
– Ой, Свет, а мне-то какой цвет надо?
Светка критически осмотрела меня:
– Ну до того, как ты изуродовала цвет волос, я бы однозначно сказала – синий, голубой или бирюзовый... А сейчас даже не знаю. К красно-рыжим волосам и серо-голубым глазам мешок картофельный только... Оранжевое может?
Я скривилась – терпеть не могу оранжевый цвет. Светка задумчиво листала картинки и периодически поглядывала на меня, прикидывая в голове варианты. Наконец одобрительно кивнула:
– Вот! Ярко правда, и вульгарно как-то, но очень необычно зато...
Я глянула на платье. Кармин? Ёперный тетр... В жизни не носила красные вещи. Хотя платье действительно смотрелось здорово – светло-серый подклад и волны красного струящегося материала очень гармонично сочетались на модели с ярко-рыжими волосами... Да собственно, почему бы и нет? Это же всего лишь маскарад, карнавальный костюм на один вечер... Вот точно такое мне, конечно, не сшить, но подобное вполне смогу.
Засиделись мы до самого вечера, строя планы на завтрашний поход в магазин тканей, единственный в нашем городе. Светка пообещала заехать за мной прямо утром.
Дважды звонил Роман Викторович, но я не взяла трубку. А опускать плотные шторы прежде, чем зажечь в комнате свет, у меня уже вошло в привычку.
Подготовка
Все мои мысли занимал предстоящий через две недели бал. Уже когда я кружилась перед зеркалом, завернувшись в отрез напоминающего натуральный шёлк красного однотонного микромасла, я понимала, что интуиция мне постоянно и настойчиво шепчет что-то на ухо... Но за недостатком времени и под напором непреодолимого желания уже взять ножницы и начать кроить я отмахивалась от внутреннего голоса. Ничего явного он мне всё равно не скажет, только в очередной раз заставит пересмотреть из осторожности планы и купить скучный коричневый бархат для платья. Ну его.
Светка моего энтузиазма не разделяла. Водрузила завёрнутый в бумагу материал для своего платья на комод рядом с Зингером и спокойно пила кофе на кухне, рассматривая экран ненаглядного телефона. Потом пару раз подняла на меня глаза и снова опустила в телефон. Наконец осторожно поинтересовалась:
– Лиз, а чья у тебя фамилия?
Я с удивлением посмотрела на неё:
– Бабушкина... Мамина девичья. После развода мне не хотелось свою девичью брать, и я эту взяла... А что?
– А в замужестве как была?
– Рушанова... Да что???
Светка ещё раз посмотрела в телефон, потом на меня:
– Ничего. Просто вот интересно стало. Тебе, кстати, очень идёт этот цвет. Ну-ка приложи ещё раз...
Я не люблю такие недоговорки. Обычно за ними что-то стоИт, и чаще всего не очень позитивное. Поэтому, если человек не отвечает, не надо лезть с расспросами – ничего хорошего не скажут. Забыли.
