Текст книги "Антифэнтези"

Автор книги: Виктор Кувшинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Что-то я разволновался… прям, как девка какая. Так вот, как я понял, она была такая же недоделанная вампирша, как и я – эльф. Ну, во-первых, где вы видели живых вампиров? Им же, кажется, в гробах спать полагается. Потом, она уже несколько дней тут по солнышку болтается и хоть бы хны. Бледновата только, да и зубки – да уж, здесь главное не улыбаться всяким слабонервным, особенно вооруженным осиновым дубьем. Одно полезное вампирское свойство она за собой заметила: почти так же как я мог внушать что-то животным, она могла втюхивать людям. Глаза им отводила, во всяком случае, запросто. Только одна беда была серьезной. Ей все-таки нужна была кровь для нормального самочувствия, хотя бы раз в несколько дней, а она ее как огня боялась.

Почти весь последний день она провалялась в этом стоге почти без движения. Моя рука, вывалившаяся из сена, была ее последней надеждой. Она и попробовала, как ей не было это страшно и противно. Все это было очень грустно слышать. Вернее, не грустно, а просто невозможно, особенно для такого рыжего и деятельного джентльмена, как я. Мне даже сначала захотелось по-рыцарски предложить ей на съеденье свою кровь в неограниченных размерах, но я опять вспомнил о своей ядовитости для русалок и решил себя, любимого, не предлагать, спросив:

– А тебе любая кровь пойдет?

– Не знаю, – испуганно ответила маленькая вампирша.

– Надо попробовать. Сиди здесь (можно было подумать, у нее были силы на что-то другое), а я мигом! – мне пришла в голову мысль воплотить в жизнь предположения крестьян на счет хулиганистой лисы.

Защитников мягких и пушистых прошу с этого места не присутствовать. Я шел спасать человека, так что приходилось жертвовать братьями нашими меньшими. Тут не до сопливых охов да ахов. В моей голове быстро замкнулись вечерние воспоминания о звуках со скотного двора с направлениями к дому, стогу и огороду. Отойдя от стога и постояв секунду в темноте, я различил четкий звук сонного меканья. Азимут был подтвержден и я отрешенно бросился туда.

Уже стоя у скотного двора, я с некоторым сарказмом подумал: «Ну и компания собирается: крестьянский отрок, и пара недоделанных чучел! А если серьезно, ведь теперь Машку одну не бросишь, а идти на поиски с девчонкой, все равно, что сдавать заплыв с камнем на шее. Выдюжу ли? А куда я денусь? Магу-то накостылять теперь я должен в двойном размере!»

Я начал обходить сарай вокруг в поисках входа. Вот где мне пригодилась моя эльфийская сущность! Зверушки, почувствовав мои ласковые приговоры, только слегка помекивали, похрюкивали, да квохтали. Ага! Вот кого я прихвачу с собой: для первого эксперимента куренка будет достаточно.

Вскоре я на ощупь в кромешной тьме пробирался среди загонов с животными. Курятник оказался справа, и я, приказав всем пернатым сидеть тихо, открыл калитку. Присев среди немного нервничающих птичек я пытался их гладить. Под руку попалась курица, затем здоровенный петух, и только с третьего раза я подцепил среднего размера куренка – уже не птенца, но еще и не взрослую и агрессивную пернатую особь. Схватив его подмышку, я припустил со скотного двора обратно к стогу.

Мой чахлый вампиренок был в состоянии то ли сна, то ли обморока. Я осторожно потряс Машуню за плечо. Слава богу, она открыла глаза и посмотрела на меня вполне адекватным взором.

– Вот тебе цыпленок. Давай, попробуй, прокуси ему шею. Я выщиплю ему перья на шее, – с жаром стал я ей объяснять ситуацию. – Может, для тебя сойдет и нечеловеческая кровь?..

Я замолчал на полуслове, видя, каким ужасом наполнились ее глаза. Ну что я опять не так сказал?

– Я… я не могу – это городское чудо смотрело на меня круглыми глазищами, из которых в два натуральных ручья текли горючие слезы.

– Э-э, так дело не пойдет! – рассердился я. – У тебя только два варианта: или кусаешь его в шею и пьешь немного крови, или я сейчас оттяпаю ему голову и сцежу с шеи кружечку оздоровительного напитка.

О том, где я сейчас найду, чем отрубить несчастному пернатому голову, и тем более, где возьму кружку, я подумать не успел, так как моя пациентка закатила глаза и стала заваливаться в сено. Я совсем рассерженно придавил куренком ее плечо, чтобы не валилась, а другой рукой пошлепал по щекам. Это помогло, и она снова осмысленно посмотрела на меня. Ничего не говоря, я немного по-садистски вырвал у цыпленка перья на шее и ткнул живым комком прямо ей в рот. Бедная птица и пикнуть не посмела, а у моей «вампирши» проснулся-таки нужный рефлекс, и она машинально воткнула свои клычки в основание дохлой шейки.

Все, дело пошло! Спустя минуту я уже выдирал почти полудохлую птицу из Машухиных зубок, а ее глаза блестели охотничьим азартом.

– Ай-ай-ай! – покачал головой я. – А кто-то тут только что защитника животных из себя строил…

– Жизнь заставит, – довольно облизнулась, разом выздоровевшая девчушка.

– Да, приятно посмотреть. Теперь видно, что именно ты того мага на коленках по паркету катала!

Мы решили отпустить цыпленка погулять, а сами до утра спрятались в сене. В ожившей Машкиной голове сразу закопошилось куча девичьих комплексов, и она гордо удалилась спать на другую половину стога. Будто мне очень нужно чье-то сопливое соседство!..

***

Проблемой молодых организмов безусловно является способность спать поутру бесконечно долгое время, несмотря на яркий солнечный свет, лай собак и даже прямые тычки и подзатыльники, тем более, если эти самые организмы недополучили отдыха беспокойной ночью.

Таким образом, меня не беспокоило ни кудахтанье кормящихся горохом куриц, ни блеяние щиплющих морковку барашков, ни даже утробное мычание коров, с самым серьезным видом дегустирующих хозяйскую капусту. Не разбудили меня даже вопли самой хозяйки, которая с причитаниями бегала по огороду, пока не заметила мою отчаянно рыжую шевелюру в стоге.

Я совершал одну и ту же ошибку подряд: опять часть моего тела торчала из сена. С другой стороны, как вы прикажете дышать, ночуя в стоге? Не уткнувшись же носом в плотную солому! В общем, меня снова выдернули за руку из сена, и еще раз на меня вывалился пук соломы сверху. Я встал, пытаясь сообразить через перезвон криков в ушах: чего от меня требует эта женщина? Но когда солома окончательно скатилась с моей головы, очередной красочное сравнение с шкодливой лисой застряло в горле у расстроенной крестьянки. Ее лицо вытянулось и испуганно шепнуло:

– Эльф?!

– Ну, эльф, ну рыжий. Что, эльфов никогда не видели? – попытался деловито проворчать я, начиная соображать, что меня сейчас начнут вполне серьезно убивать.

Но тут произошло что-то странное. Взгляд женщины вдруг немного остекленел и она умиротворенно улыбнулась. Знаете, такой пофигистской полубуддийской улыбочкой – как будто ни коровы на грядках, ни эльф-мутант в огороде ее больше не интересовали. И тут я заметил движение за ее спиной.

Ну, конечно! Без моей ночной знакомой не обошлось. За спиной хозяйки огорода стояла Машка. Вернее, не стояла – устоит она, ждите! Тем более что полночное лечение вампира явно удалось. На ее щеках играл румянец, а глаза так и сыпали хитрющими искорками. Ой, держись, тетя!

Я, несмотря на свое плачевное положение, начал трястись от смеха, так как Машка кроила рожи, каких вам и в цирке не увидеть. Сначала она страшно выпучила глаза и приподняла пальцами верхнюю губу, изображая изголодавшегося вампира. Затем подняла руки с растопыренными пальцами, открыла рот и пошла шатающейся походкой на тетину спину. Если бы не ее несолидные размеры и солнечный день, то вышло бы страшно, а так я чуть не завыл в попытке задавить издевательский смех.

– Тетенька! – простонал я, чтобы не расхохотаться. – Я сейчас вам всех животных загоню обратно. Это я нечаянно открыл хлев. Я, правда, не хотел вам доставить неудобств, у меня самого бабушка в деревне…

Сам же в это время сосредоточился на всех братьях наших меньших, беспардонно выкативших на просторы халявных деликатесов. Под действием моих мысленных уговоров куры первыми устремились на скотный двор. Причем вчерашний куренок с выщипанной с одной стороны шеей плелся за всеми, стараясь не отставать. Следующими что-то почуяли овцы – остановились, так и не дожевав хозяйский горох, и как будто задумались о мировых проблемах. Затем, словно спохватившись, заблеяли и тоже устремились к открытым дверям сарая. Труднее всего оказалось справиться с коровами – то ли они были большие, то ли у них мозги были маленькими. Они, правда, перестали жевать капусту, но и идти никак не хотели.

Однако тут уже помогла хозяйка. Поняв, что все остальные животные по какому-то волшебству послушно скрылись в дверях, она сама, взяв хворостину, придала буренкам ускорения. Тут-то как раз и возник момент, когда можно было дать деру, но вреднющая девка только покачала мне пальцем, как бы говоря: «и не пытайся!»

Оказалось, что она была права – такого полета наглости, я даже от себя не смог бы ожидать, не то, что от какой-то девчонки. В результате ее вампирского гипнотического сеанса мы не только были прощены, но даже накормлены «добросердечной» крестьянкой. Нет, не подумайте, что я еще и неблагодарно пытаюсь представить милую старушку какой-то жестокой помещицей. Она могла быть и без Машкиного гипноза милой женщиной, но проверять это, сами понимаете, как-то не хотелось.

Быстренько набив животы, чем бог (в виде хозяйкиных рук) послал нам на завтрак, а именно, хлебом с молоком, жареной курицей и картошкой, мы чуть не на карачках вытащили из-за стола свои животы, в силу их полной неподъемности. А затем, одаривая женщину сытыми улыбками, нахально ретировались через огород за околицу.

– Жалко как-то старушку, – призналась Машуха, заглядывая ко мне в холщевый мешок, в котором к вчерашним овощам добавилась большая краюха хлеба и горшочек с тушеной курицей. – Нанесли ей такой урон в хозяйстве.

– Да, как-то неудобно получилось, – поддакнул я. – В следующий раз гостить лучше у кого побогаче. Но зато теперь она не будет жалеть об отсутствии внуков. Как представит себе, что такие оглоеды каждый день ее обжирать будут, и сразу возрадуется одинокой, но спокойной жизни.

– Правильно! Во всем нужно искать позитивные стороны, – сумничала Машка, но, заметив мой насмехающийся взгляд, нахмурилась и добавила. – Так моя мама говорила.

Ой, лучше бы не вспоминала! Я понял, что у нас обоих судорожно свело что-то внутри при воспоминании о мамах. Переведя дыхание, я только выдавил из себя:

– Пошли, Андрюшка ждет, – и, несмотря на все еще тяжелый желудок, начал пробиваться через кусты в обход деревни прямо к пляжу.

Судя по хрустящим сзади веткам, Машуха послушно следовала за мной. Спустя некоторое время, она догнала меня и, схватив за локоть, требовательно заклянчила:

– Ты куда намылился? Я за тобой собачкой бегать не буду!

Я остановился и удивленно на нее посмотрел. А и в самом деле, чего это я? Но попытка самоанализа с треском провалилась, и не только из-за недостатка времени. Я все еще никак не мог определиться, как с этой егозой себя вести? По идее нужно бы игнорировать, как сопливую девчонку, но в том-то и дело, что она не была такой уж сопливой, ни по внешнему виду, ни по классу той аферы, которую она только что прокрутила. Как никак, благодаря ей, мы были накормлены до отвала и снабжены сухим пайком. Да еще и преследующих собак до сих пор никто на нас не наслал. Так ничего и не придумав, я спасительно зацепился мыслью за собак и объяснил:

– Вот именно, что собачкой! Я хоть и эльф, но не уверен, справлюсь ли, если за нами целая свора в погоню увяжется. Так что давай вот по этому ручью пройдем – говорят, на воде следы не остаются.

А сам удрученно признал про себя, что мне не только придется брать ее с собой в свои поиски, но еще и налаживать отношения как с равным партером, чего еще в жизни не приходилось делать. Ничего хорошего от этого ждать не приходилось – знаю я эти ихние вечные интриги, ревность и выяснения отношений. Тоска… То-то еще Андрюха такому «прицепу» обрадуется!

– Шиш! Ты мне зубы не заговаривай! Какой еще Андрюшка, и чего он ждет? – продолжала бойко наезжать на меня Машуха, продолжая цепко смотреть в глаза.

Попробуй тут соври, на раз расколет, это тебе не мама или учительница. Что и говорить, мы с этой девкой были два сапога – пара, причем, одной грязью мазаные. Пришлось начать объяснения:

– Андрюшка, это местный парень, чуть выше меня, – я не удержался и ввернул шпильку. – Смазливый такой.

«Хм, что-то не смешно» – подумал я про себя, натужно растягивая рожу в ехидной улыбке. Больно уж живым интересом загорелись глазки у этой прохвостки. Однако, не дав себе опять скатиться в пучины самокопания, я продолжил объяснения:

– Я его спас от русалок. Они на самой стремнине обитают, в глубине, и топят простых людей, парализуя их. Но не эльфов! В общем, хорошо, что у меня хватило сил дотащить его до берега.

– А не опасно ли будет втягивать местных в наши дела? – осторожно спросила Машуха.

«Умная, зараза! Мало что умная, так еще и симпатичная, не то что некоторые рыжие уроды…» – подумал я, а сам ответил:

– Ничего. Он говорит, что по гроб жизни мне обязан и вообще – лучший друг. Сама увидишь: толковый парень, а не болтун какой-нибудь, – и, заметив, что она кивнула, завершил объяснения. – Надо спешить. Мы договорились, что он будет ждать меня с утра на пляже в полной экипировке.

Видимо, пропустив мимо ушей заумное слово экипировка, егоза с радостью ухватилась за последнюю мысль:

– Так тут что, пляж есть?! И вода теплая? Веди меня быстрей туда! А я-то дура – уже какой день тут болтаюсь, а про пляж ничего не знаю! – все это она тараторила уже у меня за спиной. Так что мне пришлось на нее шикнуть, а то так недолго и в руки разгоряченных праведным гневом крестьян угодить.

До берега реки мы добрались без приключений. И, слава богу, а то что-то этих приключений и так по нескольку штук за день на мою голову сваливается.

Как я и предполагал, Андрюха сильно удивился, увидев за моей спиной деловито спешащую на свидание Машку. Она-то была предупреждена, и только скромно прикрывала свои милые клычки. А вот парень просто онемел от удивления и, скуксившись, будто съел лимон, произнес:

– А это-то нам еще зачем?

Явно, воспитанный в патриархальном укладе, пацан твердо считал, что девки, кроме как на вышивание крестиком, да сплетничание, ни на что не способны. Ха! Он просто еще никогда не встречал настоящей современной городской оторвы!

– Хм. И это местное чудо мы должны будем таскать за собой! – пренебрежительно скуксившись в ответ, укоризненно заявила мне эта непоседа.

Я понял, что если срочно не вмешаюсь, то получу на руки двух страшных врагов, а если их сейчас уговорить, был шанс, что именно из таких склочников получаются самые лучшие друзья. Поэтому я рявкнул:

– Всем заткнуться и говорить только по моей команде! – как ни странно, но безапелляционный приказной тон подействовал даже на этих оболтусов, они выслушали все мои хвалебные представления друг другу. Андрюшку я расписал, чуть не Гжелью под былинного русского богатыря, самого умного, сильного и смелого на деревне, а Машку я вообще изобразил эдакой гостьей из будущего, гипнотизирующей людей с полплевка. А то, что кровь сосет, так какая же женщина кровь не сосет – вспомнил я черный юмор своего папочки. Мне хватило несколько минут, и я заметил, что они уже смотрят друг на друга, если не с обожанием, то, по крайней мере, уважением и интересом.

Эх! Кто бы еще меня им так расхвалил! Ну да ладно, зато потом наступила и мне потеха: Дослушав мою пламенную речь до конца, непоседливая гражданка-горожанка с криком «Все! Иду купаться!» бросилась к воде, на ходу через голову скинув свое длинное деревенское платье. Я несколько панически ойкнул, но, заметив на ней вполне стильный купальник, решил присоединиться и обернулся к Андрюшке. Таких красных помидоров я еще не видел!

Вот зараза! Ведь наверняка просчитала и решила поиздеваться над парнем! Андрюха отродясь нижнего белья не видел, и купались деревенские пацаны нагишом. Можно представить, что он сейчас пережил. Ведь даже этот коротенький топик и шортики от «Найка» или «Адидаса» наверно казались ему верхом неприличия! А эта егоза еще и обернулась, встав по колено в воде и нахально выставив свои прыщи под мокрой майкой.

– Мальчики, вы что, купаться не хотите?

Нет, ну почему девчонки умеют так издеваться над парнями? По ее невинно хлопающим ресницам можно было подумать, что она даже не догадывается, в какой конфуз ввела парня. Я уже скинул одежду и пошел ей навстречу. Бедный Андрюха продолжал сгорать от смущения на берегу и мямлить что-то типа, «я не хочу» и «уже накупался».

Подойдя ближе к этой егозе, я укоризненно шепнул:

– Ну что, довольна? Что теперь он о тебе думать будет?

Невинно довольная улыбочка сползла с лица Машуни – кажется, я сумел ее крепко поддеть. Мне даже стало ее немного жалко. Было видно, что все впечатление от купания испортилось. Обратно из воды под Андреевы очи она уже шла как на расстрел. До нее дошло, что ей легче было передо мной сплясать абсолютно голой, чем красоваться перед Андрюхой в своем шикарном купальном костюме, но малость не из той эпохи.

Пришлось встать между ними и объяснить ситуацию нашей деревенской простоте:

– Ты не обращай на нее внимания. У нас так принято одеваться при купании. У нее еще очень закрытый наряд… – а потом я сразу перевел разговор в нужное русло. – Кстати ты заметил, как хорошо она плавает?

– У нас девки купаться так не ходят, только в бане с бабами, – деловито заметил, пришедший в себя Андрюшка и сам не заметил, как задел за живое Машку.

А я заметил и спросил:

– Ты что пригорюнилась?

– Ай, – отмахнулась девчонка. – С моими-то волосищами я уже сколько дней немытой хожу. Где тут мыло возьмешь? А от холодной воды они только еще хуже станут. Резать придется.

– Ха! – ответил я беззаботно, поскольку помочь ее женскому горю все равно не мог. – Видала мои вихры? Они уже больше оранжевый валенок напоминают, и ничего!

И тут свершилось маленькое чудо. Для меня маленькое – для Машухи это было, наверно, чудо из чудес. Андрюшка, сунул руку в свой объемистый заплечный мешок, пошарил там туда-сюда и вытащил тряпичный сверток. Потом торжественно развернул и явил миру небольшой кусочек хозяйственного мыла. Надо было видеть, как остановились глаза нашей егозы – будто не она гипнотизировала, а ее саму заворожил этот маленький кусочек гигиенического средства.

Но Андрюха – это вам не девка какая, взял и профукал момент психологического торжества, без слов сунув сверток Машке в руки, и только потом добавил:

– Ты его экономь, оно дорогое. Мамка и так расстроится, что я стащил.

Проводив взглядом опять кинувшуюся в воду любительницу чистоты, я осторожно спросил у парня:

– А чего ты там еще такого прихватил, по чему твои родители кручиниться будут?

Оказалось, его родителей ждало немалое хозяйственное потрясение. Парень, казалось, обеспечил нас всем необходимым: и огниво, и увесистый нож в ножнах, и всякой одежды – даже для меня. Жаль шляпы не прихватил, а я ту, соломенную, забыл где-то на поле горохового побоища.

В итоге мы, уже втроем сидели, грелись на солнышке и обсуждали план дальнейших действий. Сначала я думал, что моя стратегическая цель «накостылять магу» должна оставаться прежней без обсуждения. Однако Машуха быстро вправила мне мозги ехидным замечанием:

– Мстительный ты наш! Я, например, первой целью ставлю возвращение домой, а этот колдун пусть себе катится куда подальше, если мои руки до него не дотянутся!

– Лучше скажи: зубы! – огрызнулся я, а сам подумал, что она-то права…

Андрюха выступил третейским судьей и подтвердил правильность Машкиных доводов.

– Все равно, найду и накостыляю! – в конце концов, с оговорками согласился я.

Дальше обсуждения стали еще сложнее. Я сразу рвался в город, а Машка озаботилась тем, почему мы оба оказались в этой деревне. Может, тут была какая-нибудь дыра между мирами, или магу по какой-то причине было проще нас именно сюда забросить – никто нам на эти вопросы ответить не мог, по крайней мере, в деревне. Андрей заверил нас, что здесь и читать-то всего пара мужиков умеет: его отец да староста, не то, чтобы колдовать или какие другие премудрости знать. Заборы, и те заговаривают приезжие маги. Вдруг парень задумался на минуту.

– Хотя, есть одна колдунья, но она на отшибе живет, на своем хуторе. Но туда ходить страшно. Она бабка нелюдимая, говорят, ее даже нечисть стороной обходит.

– И все-таки, – задумчиво спросила Машка, выводя пальцем ноги на песке сердечки. – Я думаю, надо эту бабку проверить на вшивость, так сказать.

– Хочешь сразу тут сгинуть? – попытался я поддеть новоявленного командира в юбке, хотя внутренне не мог не согласиться с тем, что, не обследовав здесь все, не было никакого смысла сломя голову нестись неизвестно куда. Это только в глупых фэнтезийных квестах полоумные герои, выпучив глаза, сразу кидаются во все тяжкие, чтобы читатель не заскучал.

– Ну, если мы с одной отдельно взятой колдуньей не сможем договориться, то что ты вообще собираешься делать в этом мире? – ушлая девка добила мои хилые потуги возразить.

– Ладно, наведаемся к колдунье и если от нее ничего толкового не добьемся, идем в город, – утвердил я первый наш шаг на пути к свободе.

Насчет следующих шагов опять пришлось заслушать маленький доклад Андрюшки по поводу городских порядков. Он знал о них лишь понаслышке – сам только пару раз там бывал. Волторн был немаленький по местным масштабам город, окруженный каменной стеной, и имел свою городскую ратушу, а так же дворец какого-то, то ли князя, то ли барона, то ли еще кого – нам эти звания были неинтересны за их полной бесполезностью.

По слухам в городе было немало волшебников, и даже какая-то магическая гильдия или квартал. Что это такое Андрюшка не мог объяснить. Но Машка предположила, что это какое-нибудь место, где всякие колдуны да ведьмы тусуются. Бесхозными детьми в этом мире никого не удивишь, что было нам на руку, но вот любую нечеловеческую братию из города, по сведениям крестьянской разведки, гнали взашей.

Вот тут я и загрустил, вспомнив вслух о своих больших ушах и потерянной шляпе. И опять эта егоза нашла выход из положения. Приказав мне замереть на месте, она подсела сзади и стала что-то делать с моей копной на голове. Я пытался дергаться, но Андрюшка прикрикнул на меня, чтобы я слушался более умных товарищей. Я «проглотил» эту плюху и угрюмо затих.

Вскоре юная вампирша закончила свои ковыряния в моей башке, отошла на пару шагов передо мной и расхохоталась. Я непонимающе переводил взгляд со вполне серьезного Андрюхи на хохочущую Машку и ничего не мог понять.

– Здорово. А что тут смешного? – наконец Андрюшка соизволил заметить смех этой егозы.

– Вылитая Пеппи Длинный Чулок!

– Не знаю никакой Пипи, – удивленно обернулся Андрюшка на нее, вернее на то, как я с рычанием и кулаками набросился на своего парикмахера, и добавил. – А вообще-то, классная прическа. Как у воинов гарнизона!

– Каких воинов? – остановился я в праведном полете, упершись кулаком в дерево, рядом с Машухой. Не знаю, поколотил бы я ее или нет, но, увидев настоящий испуг в ее глазах, жутко устыдился своей несдержанности.

А Андрюшка, словно ничего не заметив, заметил:

– А лопухи-то твои она ловко спрятала! Так что будешь у нас любителем гвардейцев!

Я, как был перед Машкой, так и схватил ее за плечи, воскликнув:

– Так ты что, спрятала мой эльфийский грех?! – и, не раздумывая, чмокнул ее в щеку.

Вот, ну что я такой импульсивный? (как обзывает меня мама) Вогнал девчонку, да и себя в краску. Зато теперь Андрюха посмеялся. Машуня мне все-таки отомстила и за испуг, и за поцелуй, согласно кивнув:

– Ага, спрятала. Вот только думаю, бантики тебе в косички будем вплетать или так оставим?

Я только зарычал, не зная, то ли придушить ее в порыве негодования, то ли – в порыве благодарности. Ох уж эти женщины!

– И так нормально, – деловито заметил Андрей, так и не поняв всей нашей перепалки. – Миш, только старайся щуриться, тогда сойдешь за обычного рыжика.

– Хорошо, а ты, Маш, старайся не улыбаться на людях, – перекинул я разговор с больной головы на еще более больную. – В остальном ты вполне сойдешь за милую деревенскую простушку.

– Ну, ты загнул, простушка! – сразу уличил меня во вранье приятель, заработав благодарный взгляд нашей «прелестницы», да еще и обосновал свое мнение. – Наоборот, нужно ей как-нибудь попроще лицо делать. А то порода так и прет, как из графини какой-нибудь!

Мне осталось только пыхтеть от возмущения, как паровоз. Друг, называется! Помахали юбкой перед носом и уже готов на задних лапках выплясывать!

С такими вот перепалками мы все-таки выяснили, что первым делом наведаемся к старой колдунье, а потом отправляемся в город, разыгрывая из себя что-то вроде бродячей детской труппы, чтобы подрабатывать на еду и кров. Что мы будем представлять зевакам, пока оставили на размышление, только договорились, что каждый что-нибудь придумает. Все-таки мы дети и, в отличие от взрослых, не забиваем всякой мурой себе головы, пока эта мура не мешает нам жить.