Текст книги "Случайный многожёнец"

Автор книги: Виктор Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

43 (Четвёртый год)

Перечитывая справочники по металлургии, Белов обнаружил у себя великолепную память, сейчас он запоминал все процентные содержания, таблицы и технологии с первого прочтения и вспоминал легко, даже через неделю. Белов отнёс это к лечению Лея и вспомнил, что не появился у него осенью. Пришлось готовиться к путешествию, замаливая грехи гостинцами. Отправились туда вдвоём с Алиной, на санях. Снег на Каме был неглубокий, плотный, лошадка шла уверенно, заночевать всё равно пришлось в лесу, не добравшись до Выселков пяток километров. Белов опасался нападения, спал с Алиной по очереди, обошлось.

Лей осмотрел Белова, принял гостинцы и подробно выспрашивал о самочувствии, потом, как ни странно, о детстве. Белов поначалу сомневался, говорить ли правду, но, постепенно разоткровенничался и рассказал о детстве, учёбе в школе, увлечении книгами и общем уровне развития общества. Для объяснения Белов продемонстрировал свой любимый фонарь-генератор, револьвер, наручные часы. Оставив лекаря в глубоком раздумье, Белов с Алиной поспешили обратно. Непонятное чувство тревоги давило Белова, а таким знакам Белов привык доверять. По мере приближения к устью Сивы, тревога становилась всё сильнее, она передалась лошади, которая бежала без всякого понукания. Предчувствия оказались верными, устье Сивы было перепахано множеством следов. После изучения следов Белов с Алиной решили, что санный обоз из десяти или больше саней, с пешими людьми в сапогах и валенках прошёл вниз по Каме, не больше суток назад. Все бражинцы ходили в валенках, значит, в обозе были свои и чужие.

Явно не в гости наладились, мелькнуло в голове у Белова, или пленных ведут, или, того хуже, переоделись в трофейные валенки. Сани тяжело гружёные, идут медленно, надо догонять. Добираться в Бражино нет времени, за сутки-двое любой снегопад заметёт следы без остатка. Догадка Белова оказалась верна, буквально через три часа, когда стемнело, и пора было ночевать, началась пурга. Белов взял в руки фонарик-генератор и пошёл перед лошадью, Алина сзади вела её под уздцы. Шли до середины ночи, пока вьюга не закончилась, а Белов не убедился, что следы хорошо видны. Спали часа четыре, ещё затемно поднялись, проверили следы и пошли вниз по реке. Белова охватило знакомое чувство охотника, настигающего врага. Он проверил вооружение, к карабину было полсотни патронов, да к двум револьверам столько же. Мысль о том, что нападавшие вполне могли сжечь весь посёлок, доводила Белова до бешенства. Убеждение, что все женщины как минимум изнасилованы, тоже не добавляло спокойствия.

Караван они увидели ещё до полудня, в утренних сумерках. Преследуемые, разглядев, что едут одни сани, даже не изменили скорость движения, поэтому уже через час Белов поравнялся с последним возком. Пользуясь теплой погодой, не холоднее десяти-пятнадцати градусов, Белов скинул полушубок, оставшись в бронежилете, приготовил оружие, постепенно приближаясь к голове каравана. Среди почти тридцати саней, доверху гружёных награбленным в Бражине инструментом, вещами, даже чугунными слитками, больше двадцати были бражинскими, Белов узнал многих лошадей. Табунок жеребят двое верховых гнали позади обоза, остальные нападавшие сидели в санях. Всего Белов насчитал двадцать три незнакомых мужика, в нескольких санях правили пленные угорские девушки, часть из них шли рядом с санями. Ни одного мужчины из Бражина в обозе Белов не увидел, парней и мальчишек тоже не было. Зато среди возниц были несколько раненых.

Белов обогнал первые сани и развернул свой возок поперёк пути.

– Всё, приехали, – Белов вылез из саней, и с карабином в руках встал на заснеженный лёд, – поворачивай обратно, приехали.

– Ты кто такой, – закричали мужики сразу из трёх возков, – проваливай, пока цел.

– Объясняю один раз, – Белов громко крикнул, – это меня вы ограбили, добром прошу всё вернуть.

– Хватай его, ребята, – трое ближайших мужиков бросились на Белова, размахивая дубинами.

Белов не стал миндальничать, тремя выстрелами из револьвера в ноги уложил всех троих на снег. Быстро осмотрел возничих, из карабина выстрелил в плечо одному, вытаскивавшему лук. Алина отошла в сторону, её задача была обговорена заранее, высматривать лучников. Белов стал заменять стреляные гильзы в барабане, поглядывая на возниц, сидевших без движения. Все разбойники опешили от такой наглости Белова и крутили головами, выглядывая засаду. Ну не может один человек так нагло нападать на два десятка здоровых мужиков. Раненые в это время ковыляли и ползли к саням, останавливая кровь, у них уже вопросов к Белову не было. Минут через десять тугодумы решили справиться с Беловым своими силами, поскольку следов засады никто не обнаружил. Почти двадцать бородачей слезли с возков, и пошли к Белову, с явным намерением обойтись без разговоров. В руках у большинства были дубины, но встречались и рогатины. Лучников среди них Алина и Белов не заметили, хоть это радовало.

– Стоять, дальше не пущу, – крикнул Белов, когда до бородачей оставалось метров тридцать. Никто его, естественно, не стал слушать, пришлось стрелять из карабина по ногам. Только после пятого упавшего и орущего «подельника», бородачи догадались, что Белов, возможно, опасен. Подкравшиеся за их спинами двое конных, попытались убедить Белова лихой кавалеристской атакой. Белов испугался, что его сомнут, и стрелял прямо в грудь наездникам, после четвёртого выстрела оба свалились, остановив лошадей зажатыми поводьями.

– Стоять на месте, кто побежит, буду бить насмерть, – Белов громко крикнул, пресекая возможный побег в разные стороны. Убивать, да и ранить всех бородачей Белов не хотел. Кто тогда поведёт обоз обратно? Пока мужики в замешательстве переговаривались, Белов заменил обойму в «Сайге», затем снарядил пустую. Убедившись, что вопросов и других действий бородачи не высказывают, Белов принялся распоряжаться. Как ни странно, указания исполнялись достаточно быстро и молча. Всё оружие сложили в возок Белова, раненых перевязали и устроили на возки. Оба всадника оказались убиты, их погрузили на сани. Затем все развернулись, и караван пошёл обратно. Сам Белов сел на одну из верховых лошадей, а на второй, невесть откуда появившийся, парнишка-угр из Бражина стал погонять табунок жеребят. К вечеру успели вернуться к устью Сивы, где заночевали в брошенном селении. Ночь Белову пришлось опять провести в полудрёме, охраняя пленников.

Как рассказали по дороге обрадованные угорские девушки и бабушка Тина, тоже захваченная бородачами, дома в посёлке не сожгли, только ограбили. Напали на посёлок днём, большинство парней и мальчишек разбежалось, бандиты захватили только девушек, сидевших за ткацкими станками. Семья Белова, Третьяка, почти все рабочие, успели укрыться в доме Белова. Там они отстреливались из всех окон и даже с чердака, ранили пятерых бородачей. Когда раздосадованные бандиты решили сжечь дом, к нему уже нельзя было подобраться. А от зажигательных стрел ни стены, ни крыша не загорались.

«Ещё бы загорелась железная крыша, улыбнулся довольный Белов, вспоминая, как знакомые Алексея пропитывали стены дома негорючим составом лет пять назад. Хороший, видимо, состав оказался»

Короче, когда обоз с награбленным имуществом покидал Бражино, от дома шёл только дым, гореть стены не желали. Стёкла в окнах наверняка побили все, такие хорошие стеклопакеты были, здесь такие не поставят, но посёлок должен стоять на месте. С бандитами оказалось совсем просто, это были обычные жители соседнего городка Россоха. Заскучали парни дома зимой и решили сходить в набег на соседа, который, по слухам, разбогател и держит табун лошадей. Дело, как объяснили Белову, житейское, общепринятое. На вопросы Белова, как быть с убитыми и ранеными, последовал поистине философский ответ, не повезло ребятам. Пленных горожан по здешним обычаям, оказывается, либо выкупают, либо выдают головой. То есть, в рабство по усмотрению хозяина. Тут же словоохотливые бородачи показали Белову троих своих товарищей, за которых родные могут дать выкуп, по пять гривен. Остальные живут небогато, большинство уже начали примеряться к работе на хозяина, а, вероятнее всего, к побегу. Пока обоз шёл по Каме, бежать было трудно, на узкой Сиве и Бражке затеряться в лесу рассчитывали многие, кроме раненых.

Поутру Белов обманул ожидания пленных. Достав из награбленного имущества кандалы и цепи, за два часа Белов закрепил на ногах у всех здоровых пленных металлические кольца, не дававшие им бежать. Даже ходили они с трудом, прихрамывая и осторожно наступая на «окольцованную» ногу. Стремясь восполнить потерянные на «кольцевание» часы, Белов велел ускорить движение. Поэтому удалось в сумерках добраться до посёлка.

После проведённых подсчётов, потери оказались не велики. Из жителей посёлка никого не убили, только разбежались все конокрады, которых нападавшие расковали, собирая все железные изделия по домам. Убили всех домашних лосей, туши которых привезли обратно на санях, да попрятали половину кур в мешки, их тоже удалось вернуть. Пару коров не тронули, овец тоже. Продуктовые ямы даже не разграбили, места в санях с трудом хватило на железо и ткани. Белов не ожидал, что так много вещей уже наработано. К сожалению, полностью разобрали нефтеперегонный куб, правда, детали удалось вернуть. Зато руда и уголь оказались нетронутыми, готовые запасы свинца и серебра Белов хранил в доме. Ювелирную мастерскую разграбили, причём ни серебра, ни драгоценных камней у бандитов не нашли. У Белова были мысли, что это изладили бывшие наложницы, которые исчезли в день нападения вместе с двумя южанами-мастерами. Порадовало Белова, что окна разбили только на первом этаже дома, стеклопакеты на втором уцелели.

Пока налаживали быт, Белов отправил мальчишку к соседям, успокоить, что все живы. Одного из раненых пленников с двумя убитыми на санях отправил в Россох, за выкупом к родственникам. Остальные раненые поправлялись, а все остальные бородачи работали для пользы Белова, в кандалах. Такое положение дел не нравилось Белову, но он не мог придумать ничего хорошего. Рабочие руки в посёлке были нужны, наём рабочих и переселение идёт медленно. Отпускать бандитов безнаказанными за нападение нельзя. Тогда все окрестные селения просто встанут в очередь, чтобы ограбить Бражино. Выкуп за них ждать бесполезно, остаётся привлекать к труду, желательно без конвоиров, которых просто нет. Приковать к месту работы в данном случае, самый разумный и практичный способ. Однако, он не решал основного вопроса, как уберечься от нападений. Даже зимой уже три нападения, а летом придётся нанимать караульных. Или строить стены вокруг с колючей проволокой в виде орнамента. Дикость, маразм, размышлял Белов о возможных способах защиты посёлка. Как показал опыт, ни угры, ни наёмные мастера защищать посёлок не будут.

При нападении все сбежались в дом к Белову, а отстреливались только три человека – Лариса и Третьяк с Владой. Остальные сидели, сложа руки, боясь «разозлить» бандитов, вдруг ещё хуже будет. Хотя нет, братья Лопаты и три семейных кузнеца, переселившиеся в Бражино, тоже активно помогали защищаться. Если бы умели стрелять, стреляли бы. С разных сторон рассматривал Белов возможность охраны посёлка, но ничего радикального решить не мог. Напрашивались несколько возможностей обезопасить посёлок от нападений.

Первое, как можно быстрее заселять Бражино семейными людьми и обучать их стрельбе из огнестрельного оружия. Недостатки – очень мало желающих перебираться в чужое селение, в год получится не более пяти-шести семейных пар, в лучшем случае. Здешние жители привыкли жить в своих родах и слушать только главу рода или старейшину. Ни один старейшина не отдаст Белову в подчинение своих родичей, а если просто селить посторонних, то Белов рискует остаться без своей избы. В лучшем случае просто выгонят, в худшем ограбят и убьют, как чужого, со спокойной совестью. Как Белов успел убедиться, неродной человек не считается здесь человеком, его можно убить и ограбить со спокойной совестью, особенно, если поблизости нет его родичей. Поэтому, заселять посёлок надо выходцами из разных родов, желательно дальних, не обросших личными семейными связями и способных к перевоспитанию.

Второе, нанимать охрану или обучать этому подростков из других селений. Молодые поддаются психическому воздействию хорошо, через пару лет можно воспитать неплохих бойцов, хотя бы два десятка, обучить их основам огнестрельного боя и тому подобное. Одновременно провести промывание мозгов и воспитать преданность новому обществу. Тут возникают извечные два вопроса – где взять два десятка молодых ребят, и кто даст Белову эти несколько лет. Ни один староста не отдаст десяток здоровых молодых парней навечно в подчинение чужому человеку. Белов даже не представлял себе, какой подвиг для этого надо совершить. Те же родственные угры, которых Белов выкупил из плена, образно говоря, «помахали дяде ручкой». В этом времени родственные узы главнее любых других. Так же обстоят дела с наёмной охраной, сдадут и не моргнут глазом, никакими деньгами не купить надёжность.

Третье, нападение – лучшая защита. Надо стать во главе какого-нибудь рода, вот так, стать и всё. Что для этого нужно сделать, Белов пока не представлял себе, хотя некоторые варианты можно обдумать. Самый рискованный способ, зато дающий наиболее надёжные рычаги управления людьми. Если первые два пути можно реализовать независимо от обстоятельств, параллельно друг другу, основное время уделяя производству и хозяйству, то захват власти подразумевает полную отдачу этому делу. Да и сама власть, грязное и бесчестное занятие. Белов физически не хотел заниматься в этом мире властными функциями, так хотел жить со спокойной совестью.

После долгих раздумий, Белов решил два первых варианта внедрять постепенно, параллельно, а к третьему переходить только в случае ещё одного нападения на посёлок, не раньше. Как говорится, если прижмёт.

44

Остаток зимы и весна прошли в хлопотах по ремонту и наработке товаров для торговли. Постепенно все раненые пленники встали на ноги и работали в мастерских, котлован для нового пруда был уже очищен от деревьев, водяное колесо изготовлено. Сразу после таяния снега планировали постройку плотины, к которой Белов намеревался приспособить мощный молот с водяным приводом. Сам же Белов почти всё время проводил в химической лаборатории, усиленно запасаясь патронами и серебром. Эти два дела он пока не мог никому доверить.

Тем более, что почти сразу после восстановления, Белов стал обучать всех семейных, и мужчин и женщин, стрельбе из револьвера. Патроны расходовались по сотне за день, зато к началу ледохода в посёлке уже были готовы полтора десятка надёжных стрелков. Мужчин Белов дополнительно обучил стрельбе из ружей. Патроны ушли в большую убыль, которую Белов с трудом компенсировал новыми изделиями. К тому же, пришлось заменить все револьверные стволы, разъеденные некачественным порохом. Хотя порох и считался бездымным, степень очистки оставляла ждать лучшего, едкий дымок после каждого выстрела был достаточно заметен.

Пятерых пленных выкупили по последнему снегу, приехали на двух санях три хватких мужика, больше похожих на жуликоватых прапорщиков, углядывавших, что и где плохо лежит. Выкуп отдали серебром, двадцать пять гривен, неплохо, пять килограммов серебра. Если не знать, что у Белова своего серебра двести с лишним килограммов лежит в тайнике. Практически ежедневно Белов разговаривал с пленными, выясняя особенности социального устройства Россоха. Изначально селение основали два рода одного славянского племени глазичей. Не так давно, лет шестьдесят-семьдесят назад. Потом в селении начали селиться из других родов того же племени, в том числе из рода сойки, с чьим поселением дружил Белов. В каждом роду, сейчас в городе шесть родов, есть свой старейшина, все вместе они правят городом. Это официально, так сказать.

Фактически городом управляют старшины самых многочисленных первых родов, рода шестипалых и рода ельца. В их родах насчитывается более ста взрослых мужчин в каждом. В остальных четырёх родах вместе ещё около двухсот мужчин. По здешним меркам, достаточно большой и крепкий город, почти четыре сотни мужчин, от четырнадцати до шестидесяти лет. В группе, напавшей на Бражино, были выходцы только из двух «правящих» родов, поэтому, как понимал Белов, с этими родами он дружбу не восстановит. Продолжая беседы с пленными, Белов начал активнее обрабатывать угров, которые уже второй год работали в посёлке. За это время сложилась группа постоянных работников, из семи девушек и шести парней, остальные менялись каждую неделю.

Все угры, как и жители посёлка, умели читать и писать. Белов подкидывал ребятам книжки попроще, с детскими рассказами, сказками. Сам на занятиях и в свободное время стал рассказывать о подвигах Геракла, перемежая греческую мифологию со славянской и откровенной выдумкой. Походы Македонского Белов переиначил, вплетая Вещего Олега и Святослава, а также сказки о богатырях и вольный пересказ былин. Осознанно Белов воспитывал из ребят воинов, вызывая в детской неокрепшей психике желание быть сильным, защитить своих родных и близких. Результат таких разговоров был предсказуем и не заставил себя ждать, все подростки, в том числе и половина девушек, воспылали желанием стать воинами. К практическим занятиям Белов решил перейти позднее, после таяния снега. Пока он озадачил девушек пошивом тренировочных костюмов, а ребят – изготовлением спортивных и тренировочных снарядов и макетов.

Постепенно жизнь вошла в спокойную колею, чему Белов только радовался, надеясь на окончание «племенных извращений», как он обозначил для себя беспричинные нападения соседей за добычей. Дело шла к апрелю, твердый наст в лесу ограничивал почти всё передвижение, а лёд заметно разрыхлился, хотя был ещё крепок. В одну «прекрасную», как говорится, ночь, сигнализация в конюшне опять сработала. Белов не только сам поднялся, но и вооружил обеих жён, о чём не пожалел. Заранее велел стрелять по всем чужим, жалость до добра не доведёт. Прихватив любимый фонарик, все трое осторожно подошли к конюшне.

На фоне белого снега было хорошо заметно, как группа угров выводит и седлает лошадей. Белов не захотел снова гнаться за угонщиками на мотоцикле, лёд был ненадёжный. Поэтому он оставил женщин прикрывать дорогу в посёлок, а сам по лесу вышел на вторую дорогу, которая выводила на реку. Подойдя к угонщикам на двадцать метров, Белов пересчитал их, было девять человек. Три лошади уже были осёдланы, но угры стояли на земле. Белов расслышал их разговор, во время которого определил главаря, раздававшего указания. Его он решил бить первым, после чего осветил фонарём похитителей.

– Всем стоять, я Белов, кто побежит, убью, – Белов говорил громко и отчётливо, потом повторил эту фразу по-угорски.

Как нетрудно было догадаться, первым попытался дёрнуться вожак со своим соседом. Белов хладнокровно выстрелил обоим по ногам из револьвера, для шумового эффекта. Лошади уже привыкли к выстрелам и даже не шелохнулись. Вид воющего от боли главаря и его подручного отрезвил остальных. Они даже не попытались убежать по другой дороге. Пока жёны привычно связывали конокрадов, которых оказалось одиннадцать, Белов расспрашивал главаря, кто надоумил их на кражу. Естественно, убежавшие из плена угонщики. По дороге в Вишур, они останавливались не только в Пашуре, о чём Белов уже знал со слов нескольких мальчишек, но и в следующем селении, Виляе. Там они расхваливали богатство Бражина и жаловались на нелепую случайность, из-за которой кража лошадей не удалась. Тогда у главаря, который оказался сыном старейшины, родилась «продуманная» идея об угоне лошадей по рыхлому льду, который не выдержит тяжесть мотоцикла. Главарь проговорился Белову, что отец его знал о набеге и заранее пообещал спрятать лошадей подальше от селения.

Завтракая, Белов решил выжать из ситуации всё, что можно. Когда рассвело, он усадил раненого главаря и его подручного на лошадей, сам вместе с Алиной тоже верхом, взял на повод ещё две лошади, неторопливо отправившись вверх по Тарпану. Лёд, хоть и рыхлый, конных выдержал хорошо, через три часа кавалькада прибыла в Виляй. Белов дождался появления старшины, которого отвёл в сторону и после нескольких минут «наезда», где обещал повесить его сына и всех пойманных конокрадов на одном суку, а Виляй разграбить и сжечь, предложил альтернативу. Старейшина попытался высказать сомнение в возможностях Белова, кивнув на десяток кряжистых мужиков с дубинами. Белов тремя выстрелами по двум собакам и подвернувшемуся козлу рассеял эти сомнения. Результатом переговоров стал консенсус, вполне устроивший Белова, но вряд ли понравившийся старосте.

Официальное оформление продлилось недолго, все мужчины селения, в том числе и раненые конокрады, поклялись в дружбе к Белову и побратались с ним, приняв его в род. Староста и Белов совершили обряд братания, соединив разрезанные руки и смешав кровь. Обоих раненых Белов оставил в селении, взяв взамен младшего сына старосты, паренька лет тринадцати, и троих девиц посимпатичнее, их выбирал Белов. По соглашению сын старосты должен был жить в Бражине, гарантируя своей жизнью соблюдение договора. Девицы отдавались насовсем в полное подчинение Белову, который становился их старшим родичем. Оставшиеся конокрады должны были работать в Бражине до осени, затем могли вернуться. За каждого возвращённого конокрада староста пообещал отдать Белову на выбор девушку или мальчика, на правах усыновления. За это Белов обещал забыть обиду и приглашал на весенний торг после ледохода. При слове торг, лица угров заметно оживились, они хорошо запомнили, что Белов продавал железные изделия вдвое дешевле других торговцев. Расставались практически друзьями.

На обратном пути Белов заехал в Пашур, где в таком же духе поговорил со старостой Коняем. Белов припомнил ему и неоказание помощи при нападении на Бражино, содействие конокрадам, пообещал забыть всё родство, не кормить зимой и не торговать с Пашуром.

– Через пять лет, – сказал Белов, пристально глядя на Коняя, – наше соглашение по отработке вашего долга закончится. Я буду делать, как ты. Своим друзьям сойкам из Липовки, я покажу дорогу к тебе и помогу им увезти награбленное добро и пленных на продажу. Если на меня нападут враги, я их не буду убивать, я покажу им дорогу к тебе, и враги меня не тронут.

После подобных обещаний, Коняй сдался и сделал всё, как потребовал Белов. На берегу Тарпана повторилась сцена братания, только на этот раз Коняй признал Белова старшим родичем с правом распоряжения всеми жителями Пашура. Чтобы у Коняя не возникло желания обмануть, Белов забрал его единственного сына, толкового парня лет пятнадцати, который уже умел читать и писать.

Первые недели после насильственного братания Белов ожидал любого подвоха, время шло, всё было спокойно. К его удивлению, изменилось поведение большинства угров, особенно тех, кто приходил на временные работы. Возвращаться в Пашур никто не хотел, пришлось Белову проводить ротацию по своему выбору, стараясь воздействовать на всю молодёжь Пашура. Конокрады, услышав о братании, сами попросили Белова принять их клятву, после чего работали не хуже других без всякой охраны. Девиц Белов определил на хозяйственные работы, предложив выбирать парня для замужества. Сам при этом объявил всем холостякам, что любой паре, пожелавшей жить в посёлке, подарит дом и всё необходимое в хозяйстве. Сразу пожелали жениться три пары молодых угров, пришлось Белову сдержать слово. Когда он поинтересовался, почему они раньше не женились, ответ был ожидаемый, родители были против, семьи у обоих бедные.

После ледохода, обрадованный неплохими результатами по вливанию в местные роды угров, Белов уже внаглую поднялся в верховья Бражки. Там он сразу заметил среди жителей селения конокрадов, пару месяцев просидевших на цепи в Бражине. Не подавая вида, что узнал их, Белов также наедине пообщался со старостой. Работников для себя он не требовал, понимая, что птички упорхнули из гнезда. Однако путём различных угроз Белов добился от старосты публичного братания и разрешения молодёжи селиться в Бражине. Одновременно Белов предупредил старосту о пропуске конокрадов и других бандитов в Бражино, при котором Белов просто сместит старосту, а жителей переселит в посёлок. Староста, уже наслышанный о Пашуре, заверил Белова о соблюдении правил.

Занятый дальнейшими посевными и посадочными работами, Белов не переставал обдумывать способ замирения и вхождения в родственные отношения с жителями Россоха. Наглостью и угрозами тут не взять, славяне это не угры, да и много их. Белов решил пойти другим путём, который припомнил в разговоре с пленниками. Называется он классически, разделяй и властвуй, или, подкупай и владей. Пока Белов обдумывал и прикидывал свои ходы, весенне-посевные работы закончились. Тут его закрутили торговые дела, пришли лодки Окуня с новой рудой. Белов сразу заказал им руду из тех мест, где в образцах были марганец, хром и никель. Силами новых работников начали строить сразу три больших лодки для собственных поездок за рудой, в том числе свинцово-серебряной. Благо досок наработали несколько тысяч.

Потом приехали угры из ближних селений, за ними остальные. Белов демонстративно обменивал «своим» уграм товары дешевле, чем прочим. Это сильно поднимало его статус у «родственников» и желание породнится у других родов. Белов надеялся, что остальные соседи созреют до зимы. В Липовку Белов решил съездить сам, взяв с собой кроме Алины одного из пленных конокрадов. Торгуя в Липовке, Белов с удовольствием наблюдал, как пленный рассказывает на берегу свою историю. Белов специально затянул торговлю, потом долго обменивался новостями со знакомыми. Приковав пленного в лодке под наблюдением Алины, Белов сходил в гости к Иве и Липе, подарил гостинцы, нарассказывал разные разности. Наутро Белов решил сходить к старосте, заведомо зная, что тому всё пересказано несколько раз. Так оно и оказалось.

На этот раз староста оказался довольно сообразительным, сразу понял, куда клонит Белов. Не стараясь казаться более хитрым, чем есть, Белов предложил старосте самый простой для себя вариант. Белов отдаёт старосте всех пленных просто так, за это староста братается с Беловым или усыновляет его, со всеми правами родича. Остальные вопросы по возвращению пленных и материальной выгоды от возвращения их староста решает сам на своё усмотрение. Самое главное, чтобы ни один род из племени глазичей, особенно шестипалые и ельцы, не имел формального повода нападать на Бражино или Белова лично. Желательно, чтобы это все старосты объявили вслух Белову или на городском сборе.

– Они ни за что не согласятся помириться с тобой, – сразу отверг предложения Белова староста, – ты убил двоих родичей.

– Эти родичи меня ограбили и хотели пожечь, – спокойно парировал Белов, – за это по Правде полагается смерть, если пойманы на преступлении. Я был в своём праве.

– Кроме того, если они не согласятся принять меня в родичи, я продам всех пленных, два десятка мужиков, южным купцам. Но перед этим приеду в Россох и всем расскажу о жадности старейшин, – продолжал Белов, – сразу предупреди, что при любом нападении горожан на посёлок, лично убью тех старейшин, из рода которых будут нападать на меня.

Долго пришлось разговаривать со старейшиной, пока Белов убедил того, весь день. Наутро Белов ещё раз согласовал со старостой план действий и уплыл домой, оставив пленного в качестве задатка доброй воли. Кроме того, пленный был своеобразной миной замедленного действия. Белов не зря отобрал именно этого парня, тот должен был тайно поговорить с жёнами и подружками пленников и предложить им встречу с Беловым через две недели неподалёку от Россоха. За пару месяцев Белов хорошо поработал с парнем, наглядными примерами доказывая свою правоту.

Пока же, посёлок активно строился. Окунь привёз ещё три семьи мастеров, жилья уже не хватало, пленники занимались заготовкой строевого леса. С появлением новых рабочих рук увеличилось производство кирпича и черепицы. Изготовлением шерстяной ткани занимались уже десять девушек под руководством Тины, летом Белов стремился сделать запасы руды и угля. С середины лета руду стали возить на своих лодках, две из которых приводили в движение паровыми двигателями. Двигатели были маломощными, но против течения шли уверенно, делая до десяти километров в час. В качестве компенсации украденных самоцветов, Белову пришлось полсотни килограммов серебра переплавленного на гривны, раздать мастерам за первый год работы. Расплачивался Белов прилюдно, чем шокировал не только угров, но и пленников. С ними Белов продолжал постоянную работу, всячески демонстрируя выгоду проживания и работы в посёлке.

В назначенный день Белов в одиночку на моторке приплыл к месту встречи, недалеко от Россоха, опасаясь засады. Засады не было, впрочем, как и женщин. Безрезультатно прождав весь день, Белов собрался домой, когда к нему из кустов вышли две девицы. Только они вдвоём решились прийти на встречу, самые любопытные. Белову пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить девиц самим посмотреть на жильё их мужей. Двадцатилетний опыт общения с людьми в различных ситуациях сказал своё решительное слово, поздним вечером девушки сошли на берег в Бражине. Для свидания с мужьями Белов выделил новый двухэтажный дом с печами и слюдяными окнами, типовой постройки. Пришлось, правда, всю ночь покараулить, чтобы не убежали на радостях. Зато утром Белов пригласил всех четверых к себе в дом, где, в ходе завтрака на фарфоровом сервизе, в комнате с большими зеркалами, предложил молодым перебраться в Бражино на правах младших родичей, в готовый дом с хозяйством. Даже пообещал овец, куриц и лошадь, работу предлагал на выбор, за гривны в мастерских, или вести своё хозяйство. Дав молодым парам день на знакомство с посёлком, вечером Белов отвёз девушек обратно.

За всеми наполеоновскими планами Белов не забывал через день заниматься с подростками из группы охраны, которых начал учить рукопашному бою. В качестве тренировок, мальчишки сидели в засадах вокруг посёлка, ежедневно проверяли следы вокруг посёлка, по ночам оставались в секретах вдоль рек. Сам Белов несколько раз проверял эти секреты по ночам, пока ребята не стали относиться к караульной службе достаточно серьёзно. Несколько раз ребята замечали угров с левого берега Камы, те к посёлку не приближались и действовали в одиночку. Белов решил заняться сближением с уграми-охотниками осенью. Этим летом он надеялся решить вопрос с племенем глазичей.