Текст книги "Случайный многожёнец"

Автор книги: Виктор Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Угры успели запрячь ещё одну лошадь в другую телегу, куда погрузили связанных пленников и Рудого, продолжавшего спать. Своего помощника Окунь пообещал направить сюда позднее, после чего все перебрались на берег, где шла погрузка коней на лодьи. Все эти хлопоты с погрузкой взял на себя более опытный Окунь, а Белов с бывшими пленниками устроили обед, постепенно перешедший в ужин для всех. После ужина, несмотря на вечернее время, решили отчалить и проплыть хоть немного, лишь бы подальше от проклятого места. Дальше всё постепенно устроилось, паломники с удовольствием помогали грести, а женщины готовили пищу. В города на обратном пути также не заходили, опасаясь преследования властей за пленение булгар. Трофеи Окунь с Беловым поделили ещё на стоянках, поэтому, в устье Сивы расстались быстро. Окунь собирался из Соли Камской успеть до зимы вернуться в Сулар, к новому хозяйству, где предвидел массу приятных хлопот по обустройству. Он помнил своё обязательство по продаже пленных и обещал на обратном пути забрать их прямо из Бражина. По здравому размышлению, он решил реализовывать рабов сам, на нижней Волге он бывал и в сбыте не сомневался. Белову это давало дополнительно пару гривен с каждого пленника.

После возвращения домой, счастливые угры сразу отбыли домой, Белов подарил им сверх оговорённой платы по трофейному ножу, да и сами они успели прихватить различную мелочь. Угры долго прощались с Беловым, клялись в дружбе и готовности к любым подобным набегам. После их отплытия Белов пытался также распрощаться с чудинками, но они так и не ответили ни слова на его расспросы. Тогда Белов решил поселить женщин у себя, показал им пустующий дом, дал продукты и посуду. Разбор трофеев происходил всей семьёй и напоминал Белову времена детства, когда кто-то из родителей возвращался из Москвы в голодную провинцию. Делёж добычи Белов полностью доверил Ларисе, наблюдая на это со стороны. И старшая жена не огорчила его, разделив трофеи очень щедро, все остались довольны. После раздачи гостинцев, Беловы втроём отправились в баню, затем Белов вернулся один домой и завалился спать, пока жёны мыли детей.

Проснулся он в темноте от ласкающих женских рук, которые добились своего, доведя Белова до сильного возбуждения. Он, в свою очередь, перешёл к ласкам жены, целуя её в шею и уши, доводя до возбуждения поглаживанием руками живота и ниже. Всё сильнее возбуждаясь, жена прижималась к Белову низом живота, пока оба не слились в единый организм. Продолжая ласки, Белов слышал учащенное дыхание жены, потом стоны и, наконец, громкий крик разорвал ночную тишину. Звук этого крика показался Белову странным, он включил фонарик, лежавший на тумбочке. Так и есть, в постели была Алина, а не Лариса. Белов испуганно сел на кровати,

– Где Лариса? Что с ней?

– Я здесь, муж мой, – из соседней комнаты вышла Лариса, уже раздетая, которая, видимо, спала на диване. Подойдя к кровати, она подвинула Белова, и легла с краю. Белов откинулся на спину, оказавшись между двумя обнажёнными молодыми женщинами, своими жёнами, обнявшими его с двух сторон. Белов лежал молча, с абсолютно пустой от мыслей головой. Через некоторое время Лариса осторожно подобралась правой рукой к животу Белова, потом ещё ниже, потом спустилась туда лицом. В результате через пару минут уже она оседлала Белова и выжала его, получив сама ещё большее наслаждение. Впервые попавший в постель с двумя женщинами Белов, еле уснул после подобной встряски. Наутро, как ни в чём не бывало, женщины занимались хозяйством, а вечером опять легли в постель втроём. На этот раз обе сразу, и с этого вечера спали исключительно втроём, благо двуспальная кровать позволяла выспаться, не мешая друг другу.

Подходил сентябрь, пора сбора урожая, Белов уже начинал постепенно убирать овощи. Буквально через два дня после возвращения из Сулара, в Бражино прибыли обещанные помощники из Пашура. И очень вовремя, два десятка лошадей нуждались в уходе и заготовке корма на зиму. Белов наладил одну косу-литовку, посадив на черенок найденное, на крыше дома полотно. Теперь двое парней ежедневно уплывали за реку, выкашивать заливные луга, где даже в конце лета стояли сочные травы. Остальным работникам Белов нашёл занятия, с учётом силы и умений. Мальчишки и девушки за неделю справились с уборкой урожая, который оказался таким же большим, как и в прошлом году. Двое парней посмышлёнее работали на пилораме, а пятый взрослый ошкуривал брёвна. Белов, решив хозяйственные вопросы, занялся работой с мастерами.

Чеканщики, вырезали раскатанные медные листы по выкройке, нарисованной Беловым. Эти фигурки складывали в форму зажигалки и запаивали свинцом. Кремень Белову привёз Окунь в последний приезд, а в качестве кресала Белов пока использовал несколько прутков твёрдого сплава, найденного в хозяйстве Алексея. По фитилю и бензину для заправки проблем не было. Буквально через три дня чеканщики стали выдавать до десятка зажигалок в день. Белов вернулся к изготовлению пироксилина, который застопорился ещё в процессе получения кислоты необходимой концентрации. К сожалению, работа шла очень медленно, пока не завершилась уборка урожая. Белов изменил расстановку работников, отправив на покосы мальчишек, а старших парней нацелил на постройку четырёх двухэтажных домов. Пока они ставили первые этажи, три девушки достаточно аккуратно научились работать с кислотами, их Белов и оставил готовить достаточное количество кислот нужной концентрации. Сам же занялся строительством домов.

К середине сентября удалось поставить все четыре дома, установить двойные слюдяные окна, затем Белов занялся обучением парней печному делу. Необходимая фурнитура для печей уже была изготовлена, восемь печей ставили вчетвером до конца сентября. Окунь приплыл вовремя, чтобы оценить объёмы сделанного. На этот раз Окунь задержался на два дня, чувствуя долгую разлуку. Белов с удовольствием угощал своего лучшего друга в этом мире всеми плодами с огорода, подарил на прощание так понравившийся ему китель капитана внутренней службы с фуражкой, неизвестно откуда появившийся у Алексея среди вещей. Оба строили планы, необходимые закупки и сроки на будущий год. Окунь на этот раз привёз почти четыре тонны медной и железной руды, до полтонны свинцовой руды, на пробу. Еще массу различных мелочей, как два килограмма кремня, полсотни самоцветов, немного шерсти. Главное было в том, что он увёз всех пленных, семнадцать человек, порядком надоевших Белову и жителям посёлка. Компаньоны договорились, что на причитающуюся Белову долю выручки, Окунь за зиму купит полсотни мужских и женских сапог, сбруи на два десятка лошадей, нефти, ткани. Ещё Окунь на пробу брал полсотни зажигалок, посмотреть, как пойдёт торговля. Белов посчитал себестоимость зажигалок, которая оказалась в пределах двух кун. Поэтому, продавать их даже по пять-десять кун было выгодно.

После отъезда Окуня жители посёлка вздохнули с облегчением, содержание пленных угнетающе действовало на всех. Сразу после его отъезда приехали гости из селения соек, десяток любопытных парней и девушек, в том числе и две из освобождённых пленниц, Ива и Липа. Пришлось опять прервать работы и устроить гулянье на два дня, на котором гостей угощали экзотическими помидорами и огурцами, картошкой и топинамбуром, с мясом и рыбой, естественно. Белов остановил пилораму и, через генератор, включил громко магнитофон с русскими народными мелодиями, под такую музыку все с удовольствием плясали. Гости привезли подарки Белову, две рубашки, вышитые спасёнными девушками, сапоги. Белов также отдарился, Иве и Липе по куску шёлка и зажигалке. Остальным мужчинам всем по зажигалке, женщинам по стеклянной баночке из-под кофе. Источник дохода в этом мире нашёлся, надо укреплять связи с соседями, Белов решил не жалеть этой экзотики, стекло он и сам скоро будет делать.

Однако, гости на этом не закончились, буквально после отъезда соек, по Бражихе поднялись две лодьи Сагита. Оказывается, он встретил, в устье Сивы, возвращавшихся домой соек, которые объяснили, как добраться до Белова. Сагит привёз весь обещанный товар, нефть и хлопок, ткани и шерсть, даже трёх невольников-кузнецов. Белов, в ходе разговора, упомянул о предательстве Нурами, о своём желании расправиться с тем, кто научил этого предателя, и поинтересовался у Сагита, зачем он прислал этого предателя. Сагит побледнел, но держался выдержанно, свалив всю вину на Рудого, который случайно якобы узнал о выкупе пленников. Белов знал, что Сагит сам вошёл к Рудому с предложением напасть на посёлок, с интересом посмотрел на купца, потом спросил,

– Давай у самого Рудого спросим, он у меня в плену сидит.

Реакция купца была ожидаемой, его хватил паралич, к счастью, быстро закончившийся. Глядя на Сагита, не знавшего, чем оправдаться, Белов улыбнулся,

– Будем считать случившееся недоразумением, только, прошу запомнить, моего товара нигде в этом мире нет, а купцов я уже знаю достаточно, чтобы прервать торговлю с тобой. Кроме того, я знаю, где живёшь ты и смогу туда добраться. У меня хватит серебра и других товаров, чтобы твою голову мне принесли на блюде. Ты знаешь, что я не жадный, так ведь, Сагит?

Купец покрылся мелким потом, удерживая трясущиеся руки.

– Кроме оговорённой цены в виде четырёх стеклянных стопок, я предлагаю тебе заняться продажей моих зажигалок. Для начала даю полсотни этих изделий по десять кун за штуку, – Белов ухмыльнулся и продолжил, – товар новый, только один купец взял небольшую партию, спеши развернуться. Уплыл Сагит в тот же день, сразу после расплаты за товар и покупки зажигалок, от которой он не посмел отказаться. Белов с удовольствием пересчитал двадцать пять гривен, полученных за собственный товар, неизвестный в этом мире.

38

На этом визиты в посёлок закончились, а через неделю настали холода и реки покрылись льдом. Работы по хозяйству заметно сократились, Белов смог организовать в одном из пустующих домов школу. В ней он устроил занятия для всех жителей посёлка, включая работавших угров, кроме Ларисы, Третьяка и Влады. Занятия были короткими, по два часа в день, все обучались русской азбуке, письму, счёту.

Белов весь октябрь занимался изготовлением подсолнечного масла, сначала приспосабливал пресс, потом делал холодный отжим, потом пытался повторить технологию горячего отжима, но ничего не получилось. Времени на масло ушло много, но и результат был неплохим, почти пятьдесят литров нерафинированного подсолнечного масла Белов поставил на зиму в овощную яму. Спускаться в овощную яму Белов полюбил. Полки ломились от солений и овощей, за сентябрь удалось насобирать и засолить почти сто литров различных грибов, жаль, уксуса не было, ещё бы замариновали столько же. После сбора урожая и семян, Белов насчитал сто двадцать семян сахарной свёклы, что гарантировало получение сахара уже через год. Пользуясь сладостью клубней топинамбура, Белов устроил из самых мелких брагу, которую за октябрь перегнал на самогон, получив литров двадцать неплохого напитка. Первач он оставил для медицинских целей, а большую часть настоял на смородиновом листе, зверобое и других травах. К началу ноября в баре Белова стояло десятка два бутылок с различными настойками, к которым, впрочем, он был равнодушен. За свою прежнюю жизнь Белов выпил слишком много, чтобы продолжать в новом мире, да при двух жёнах.

В начале ноября, трое парней, завершивших строительство домов и печные работы, были направлены в помощь кузнецам. Работа кузнецов была в этом мире почётной и завидной, главное, высокооплачиваемой. Сам Белов вернулся в химическую мастерскую, где занялся непосредственно получением пироксилина, который удавался с нестабильной результативностью. Но, методом проб и ошибок, удалось к ноябрю получить достаточно надёжный порох, отработать технологию его получения и обучить этой технологии трёх девушек. Пока они весь декабрь нарабатывали запасы пороха, Белов занялся изготовлением инициирующего вещества для капсюлей, затем его производством в количестве десяти килограммов.

Буквально с конца октября Белов научил троих ребят, двух девушек и мальчишку, катать валенки. Благо пустых домов в посёлке было достаточно. Ребята оказались очень способными, к началу сильных морозов они полностью обеспечили всех жителей валенками, даже детей. Потом начали готовить валенки для угров, работающих в посёлке, ближе к новому году Белов дал им заказ изготовить валенки на продажу. В результате тёплой обуви ни один житель посёлка, даже южане, не простыл за зиму. Ребята, приходившие на работу, сразу переодевались в валенки, которые им очень понравились. Глядя на их реакцию, Белов надеялся на удачную реализацию валенок.

С момента выпадения снега многие угры перестали возвращаться домой по воскресеньям. Пользуясь отсутствием родителей и предоставленной свободой, ребята водили хороводы, катались с ледяных горок, которые устроили на берегу Бражки. Белов протянул провода, которых много было в запасе, до пустующего дома, где устроили клуб. На выходные дни Белов приносил туда магнитофон, на нём крутили народные песни и стилизованную под них попсу, а молодёжь весело отплясывала под громкую музыку. Сначала эти танцы не слишком отличались от плясок дикарей какого-нибудь африканского племени. Белов, наглядевшись на дёрганье без чёткого ритма и согласованности движений, не выдержал. С Алиной и Ларисой он разучил кадриль, вернее, нечто похожее на неё, как смог вспомнить. После этого целый месяц все трое раз в неделю занимались полдня обучением молодёжи. Стоит ли говорить, что об этих танцах только и разговаривали работники, не только угры, но и темпераментные южане, которым Белов разрешил танцевать со всеми. Белов использовал такую любовь к новинке в качестве кнута и пряника. Возможно, именно по этой причине, за зиму в посёлке не было сколь-нибудь серьёзных конфликтов. Не только в отношении указаний Белова, Третьяка или Ларисы, которые исполнялись без всяких раздумий и споров, но и между парнями и девушками. Глядя на отношения угорской молодёжи, Белов перестал верить сказкам историков о патриархате. Может, это особенности различных племён, но в отношениях между молодыми уграми, по наблюдениям Белова, первую скрипку играли исключительно девушки. Нравы молодёжи были настолько свободными, что Белов удивился, как никто из девиц не забеременел за зиму.

Пять кузнецов с подручными за октябрь-ноябрь обеспечили посёлок всеми возможными железными предметами и инструментами, пришла пора занять их настоящим делом. Белов нарисовал схему простейшего шестизарядного револьвера, калибра десять миллиметров, потом начертил каждую деталь в отдельности, в натуральную величину. Изготовлением этих деталей и занялись кузнецы, не вдаваясь в подробности действия самого устройства. Чеканщики к этому времени перевели все запасы кремня, изготовив почти пятьсот зажигалок. Белов загрузил их изготовлением двух типов медных гильз. Одну двенадцатого калибра, под два ружья, имевшихся в доме, третье было шестнадцатого калибра, несерьёзно. Для этой работы Белов предоставил отстрелянную гильзу в качестве образца. Другая гильза была немного другого типа, револьверная, калибра десять миллиметров, её изготавливали по эскизу в натуральную величину. Капсюли для обоих типов гильз были стандартные, Белов заказал их чеканщикам две тысячи штук. Для простых работ приставил к ним двух учениц, симпатичных угорок на выданье, надеясь на создание семей.

Пока мастера занимались заказами Белова, он старался жить без особого фанатизма в работе, и приучать к этому Третьяка. Парень, к началу декабря создал работающую модель паровой машины, после полугода упорной работы. Белов отвлёк его для небольшого отпуска, они ежедневно устраивали прогулки на лошадях, провели вместе с Ларисой, Алиной и Владой стрельбы из ружей. Третьяк занялся растущим сыном и молодой женой, которая уже вернулась после родов к огранке самоцветов. Две недели, до наступления сильных морозов, обе семьи в полном составе с удовольствием ежедневно катались на лошадях. Во время этих прогулок Белов опять столкнулся с двумя чудинками, которые взяли на себя уход за животными, и успевали не только накормить и вычистить лошадей, тёлку с бычком, овец и лосей, но и выгулять их всех, да ещё присмотреть за курами и собрать яйца. За лето куры вывели по два десятка цыплят, поэтому курятник разросся до полусотни куриц. Белов с лета направлял на работу с курами и скотиной по две-три девушки. Вместе с чудинками они отлично справлялись с большим хозяйством. Глядя на корову, Белов вспомнил историю оспы и прививок от неё в своём мире. Надо обезопасить от оспы жителей посёлка и наших детей, решил Белов, оставляя в памяти зарубку на будущее.

С наступлением холодов, Белов с Третьяком вернулись в мастерские. Третьяк начал воплощение своей модели в настоящий двигатель для парохода, идею винта в качестве движителя Белов ему подсказал. Сам Белов принялся доводить до готовности детали револьвера, изготовленные в количестве двадцати экземпляров. Все детали были изготовлены из отвратительно мягкого железа. Белов выбрал детали, нуждавшиеся в более твёрдом материале, обработал их, доводя до максимально возможной твёрдости, путём цементации. Благо, по первому образованию инженера, Белов представлял, что нужно делать, не только в теории. Отдав закалённые детали на тонкую доводку и сборку, Белов занялся рассверливанием стволов и барабанов с помощью ручной электродрели сверлом диаметром десять миллиметров. Именно из-за наличия в наборе свёрл целых восьми штук на десять миллиметров, Белов и выбрал калибр револьвера. В процессе рассверливания и шлифовки стволов, одно сверло сломалось, а две заготовки были испорчены. Стволы вышли очень короткими, порядка двенадцати сантиметров. На эту работу ушёл весь декабрь, даже новый год Белов забыл встретить, увлёкшись сборкой.

К началу января восемнадцать револьверов были изготовлены, осталось снарядить патроны. Белова ожидал сюрприз в виде отсутствия свинца, который практически весь ушёл на пайку зажигалок. Пришлось заняться изучением процесса получения свинца из руды, в ходе которого Белов прочитал в справочниках, что в свинцовой руде достаточно высокое содержание серебра. С помощью своих лаборанток Белов получил из руды серебро, которого действительно оказалось семь процентов по весу. В результате к февралю из пятисот килограммов руды получилось двадцать килограммов серебра и двести пятьдесят килограммов свинца.

К этому времени все кузнецы работали на Третьяка, дорабатывая к сборке первую паровую машину. Белов отдал свинец чеканщикам, для отливки пуль нужного калибра, а сам занялся снаряжением капсюлей и патронов, затем запрессовкой капсюлей и пуль в патроны, благо, машинка для запрессовки капсюлей нашлась в охотничьем хозяйстве Алексея. Оказалось, это можно делать достаточно быстро, при необходимой сноровке. Уже пятого февраля Белов решил испытать первую партию револьверов, стреляя из-за дерева, привязанным к спусковому крючку шнуром. Результаты были вполне сносными, разорвало только один ствол, а пули летели прямо на расстоянии до тридцати метров. Потом испытания шли уже с руки, на вращение барабана и силу отдачи. Обрадованный неплохими результатами для самоделки, Белов проверил пробивную способность, которая тоже была неплохой, доска в двадцать миллиметров пробивалась насквозь за тридцать метров. Доска-сороковка, за пятнадцать метров не могла задержать пулю.

В это время Лариса опять забеременела, чему Белов был рад, стараясь больше времени проводить ней и Максом. После изготовления револьверов, он перестал панически бояться нападения на посёлок, стал больше времени уделять семье, с удовольствием занимаясь с Максом и тремя детьми Алины, которая очень ревниво отреагировала на беременность Ларисы, буквально насилуя Белова в надежде забеременеть. В жизни посёлка тоже произошли достаточно серьёзные изменения. Угры, работавшие в посёлке, первый месяц постоянно менялись, но ближе к новому году стали приходить на работу одни и те же. После Нового года ребята перестали еженедельно возвращаться в Пашур, ссылаясь сначала на сильные морозы, потом просто так. Все они достаточно хорошо читали, Белов стал давать ребятам детские книги и небольшие рассказы, выбирая наиболее понятные, в том числе сказки. Некоторые ребята и девушки проявили способности к точным наукам, с ними Белов начал изучение арифметики, геометрии и начал физики. В принципе, Белов и добивался такого результата, когда договаривался о работах молодёжи в посёлке.

В марте началась подготовка к посадочным работам, Беловы высадили рассаду помидор в ящики, на этом примере Белов начал уроки в школе по природоведению и ботанике. Он поставил такие же ящики в классе, где ребята с удовольствием ухаживали за рассадой. К этому времени в Пашуре начались проблемы с продуктами, сначала работники перестали уходить домой даже раз в месяц, потом неожиданно пришли ещё десять мальчишек и восемь девушек, достаточно истощённые, чтобы Белов решился их выгнать. Продуктов у Белова было достаточно, для детей он никогда пищи не жалел, зато к весне все угры, жившие в посёлке, знали азбуку наизусть, практически все читали. Ребят и девушек постарше Белов привлёк к работам для своей пользы, они помогали его лаборантам, каталам и чеканщикам. К этому времени снаряжение полутора тысяч патронов для револьверов было закончено, как почти и весь порох. Из остатков медной и железной руды ребята занялись восстановлением запасов кислот и их концентрированием. Нашлись свободные работники для перегонки нефти на бензин, для разделения тяжёлых фракций на парафины и остальные. После получения парафинов Белов научил девочек делать парафиновые свечи. Белов, в общем, как хороший старшина, находил работу для всех незваных работников.

К середине апреля хозяйственные постройки были приведены в образцовый порядок, навоз из скотного двора вывезен на поля и разбросан, дрова напилены и наколоты на два года вперёд. За последний месяц в посёлок перебралась вся молодёжь Пашура, что здорово подорвало мясные запасы Белова, да и остальные припасы тоже. Пришлось устроить охоту на лосей, чтобы не оголодать в мае. На охоту собрались Белов с Алиной и Третьяк. Работники к этому времени изготовили десяток саней, в которые были запряжёны лошади, и возницы ожидали команды.

Свой карабин Белов дал нести Алине, а сам с Третьяком решил испробовать новые патроны в деле. Влада ещё кормила сына, её решили не брать с собой. Последние два месяца она обучала огранке двух смышлёных мальчишек и сейчас только проверяла их результаты по вечерам, остальное время гуляла или работала по хозяйству. Мальчишки заранее выследили большое стадо лосей недалеко от посёлка, куда рано утром трое охотников осторожно подошли на лыжах. Лоси, на которых в этих краях люди не охотились, подпустили добытчиков на двадцать метров без всякого волнения. Белов с Третьяком обозначили свои мишени и выстрелили почти одновременно, быстро перезарядили и снова выстрелили, только тогда лоси грациозно стали убегать, однако, наст не давал им разогнаться. Пока сильные звери проламывали наст, увлекая за собой самок и молодняк, охотники успели выстрелить ещё по два раза. Результатом охоты были три коровы и два бычка. Мальчишки, наблюдавшие с пригорка за охотой, закричали своим приятелям в посёлке. Оттуда выехали все десять саней с дюжиной азартных парней с топорами и ножами, уже своего, кстати, изготовления. Пока парни снимали шкуры и разделывали туши, грузили и готовились к перевозке, охотники вернулись на одной упряжке домой.

На следующий день Белов с Третьяком и Алиной повторили охоту, немного в другом месте. На этот раз стреляла Алина с Третьяком, но результат был хорошим, пять убитых лосей. Белов сразу распорядился одного лося отвезти в Пашур. Ещё накануне вечером он хотел пригласить соседей к себе, но решил, что дешевле и удобнее будет просто отправить им тушу. На следующий день после охоты, все ребята уже были на работе или за партами. Они отлично усвоили летний урок Белова, когда он не дал разгореться пиршеству на несколько дней. Почти четырёх тонн мяса должно хватить на пару месяцев, но через неделю Белов решил воспользоваться исчезающим снегом и льдом, чтобы поохотиться на зубров. Зубры, которые паслись в низовьях Бражихи, на зиму перебрались немного ближе к реке, в прибрежные лиственные леса, ивовые заросли. Туда выехали на всех десяти санях, с топорами и ножами для разделки. Белов с Третьяком и Алиной, были верхом, поэтому обогнали всех на час или больше. Привязав лошадей под охраной двух пареньков, которые сразу развели костёр, побаиваясь тигров, часто бывавших в этих метах, охотники на лыжах отправились к месту зимовки зубров.

Зубры оказались не такими безобидными, как лоси. После того, как были застрелены четыре телёнка, вожак выстроил стадо вокруг упавших и полчаса держал всех охотников в напряжении. Когда после этого вожак стал собирать всех коров в атаку на охотников, Белов не выдержал и выстрелил из карабина, уложив вожака наповал. После этого хватило пары прицельных выстрелов по коровам, чтобы стадо скрылось в лесу. Подоспевшие десять саней едва увезли добычу из вожака, коровы и четырёх телят. На обратном пути Белов боялся, что лёд не выдержит тяжести саней. Шесть зубров дали почти вдвое больше мяса, чем десять лосей. А шкуры и рога были великолепным трофеем. Позднее Белов постелил шкуру вожака на пол в зале, а череп с рогами установил на столбе у дома, как было модно в этом мире.

Не успели вернуться с охоты, как резко потеплело и пошло бурное таяние снега. Начался ледоход, второй ледоход для Белова в этом мире. Белов привык к новому миру, несмотря на некоторые бытовые неудобства. Опасаясь подтопления домов, овощных ям и ледников, Белов ещё в начале марта, с помощью всё прибывавших работников, расчистил территорию посёлка от снега и поддерживал её в чистоте. За год вокруг дома Белова и баньки выросли восемь двухэтажных домов, две бани, три кузницы и две мастерских – химиков и чеканщиков. С другой стороны дома раскинулся скотный двор из полудюжины построек, от курятника и сеновала, до свинарника, пока пустующего, но готового к приёму поросят. Щенки, подаренные родом соек, выросли в симпатичных лаек, которых Белов с помощью мальчишек, пытался обучить премудростям охотничьей собаки. Жаль, что лайки по природе своей не могут сторожить, особенно от людей. Белов ещё осенью подумывал о приобретении хороших сторожевых псов, но для этого надо было плыть вниз по Волге, где могли быть кавказские или среднеазиатские овчарки. Путешествие сдерживалось отсутствием гребцов, Белов отложил его до постройки парохода. Уж пару кочегаров он найдёт.

Первым плаваньем после ледохода Белов планировал поездку за каменным углем, который давно закончился. Ещё в марте Белов посылал за углём трое саней, но привезли мало, едва хватило для переработки остатков руды. На лодках доставка угля обходилась значительно проще, и привезти можно было больше, чем на санях. Белов был уверен, что обилие работников-угров сохранится в посёлке до середины лета, до первых овощей. Поэтому планировал построить, прямо возле выхода глины и кирпичного производства, небольшую доменную печь. Железо, которое получали из богатой руды кричным способом, было отвратительным, по меркам двадцать первого века, процесс получения был очень длительным и трудоёмким. При богатейших уральских рудах нужно было переходить на доменное литьё, только тогда получался выигрыш в себестоимости и производительности. За зиму Белов имел возможность убедиться, что себестоимость изделий его кузнецов практически равна стоимости работ других мастеров. Не только выигрыша не было, даже имелся небольшой проигрыш, за счёт высоких цен на сырьё и невысокой квалификации мастеров. Белов понимал, что развиваться посёлок сможет только при более высокой производительности и резкого снижения себестоимости изделий из железа.

За март-апрель Белов с помощниками подготовили необходимые приспособления, вплоть до форм для массового изготовления кирпича. Оставалось дождаться тёплой погоды.