Текст книги "Мой мир"

Автор книги: Виктор Гребенников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Встал, вышел к биваку, что на поляне «Конго», – неприятные ощущения… исчезли. Странно! Вошел в Заколдованную Рощу – опять «забарахлили» глаза, уши – в них даже зазвенело! – и опять закислило во рту…

Нагнулся, присел на корточки – ощущения усилились. Поднял обломок старой ветки, под который, показалось, заполз кто-то, отвел руку в сторону, а ветка затормозилась – наверное, за паутину зацепилась. Однако что это? – никакой паутины тут нет; поводил опять палочкой – тормозится… Что за чертовщина такая?

Поднялся, покачал веточкой – ничего; нагнулся, поводил веткой в прежнем месте, у искривленного березового ствола – там, где его изгиб, опять явное «сгущение», или, вернее сказать, «торможение» палочки при ее движении.

«Прозондировал» ствол выше – ничего особенного, лишь там, где он изогнут – снова «потягивание», будто где-то в изгибе ствола заделан магнит, а у меня в руке не ветка, а железный гвоздь. Эти странности «поведения» палочки проявлялись только в двух зонах – в глубине обеих петель, образуемых зигзагообразно изогнутым стволом.

«Заколдованная роща».

Обитатели березовых гнилушек Лесочка – ложнослоник Антрибус и рогачик Синодендрон, знаменитый ячеистостью своих покровов. О подобном будет рассказано в главе «Полет».

Проверил «волшебным сучком» другие деревья, – а здесь они почти все были такими – то же самое «магнитообразное» потягивание, да вдобавок какие-то подергивания в руке.

Через два дня – это было утро – ничего такого в «Заколдованной роще» я не почувствовал. Через неделю, часов в шесть вечера, странные ощущения пришли снова, даже более сильные: закружилась голова, что-то замерцало в глазах. И вот что я еще установил: именно в этой зоне Лесочка было очень мало насекомых – лишь одно гнездышко муравьев-мирмик на крохотной прогалинке; мураши эти были почему-то вялыми и не защищали свое гнездо.

Наверное, я обнаружил бы тут еще немало интересного и важного. Но «Заколдованную рощу» изучать мне больше не пришлось: большая нагрузка в художественной школе, занятия шмелями, организация заказника для насекомых отдалили меня от Лесочка на многие годы. От заказника это было девять – десять километров. А других «заколдованных» – с зигзагообразно искривленными березами – рощ в тех краях, увы, не было.

Пишу вот эти строки, и невеселые мысли одолевают меня. Тогда, в Лесочке, я явно столкнулся с чем-то совершенно для меня новым – Неведомым. Но оно выходило за рамки моих занятий… А неумеренная страсть к насекомым была у меня столь «узконаправленной», что заглушала все – астрономию, живопись, а тем более Тайну Заколдованной Рощи, отошедшую на третий-четвертый план как не имеющую отношения к энтомологии, а потом и вовсе забытую.

Как я тогда заблуждался!

И не только тогда: почти каждое лето бываю в Исилькуле, Заказнике, Питомнике, подолгу работаю в совхозах – а в Лесочек не иду, хотя в поездках этих я сам себе хозяин и давно понял, что все сущее – изученное и неизученное – взаимосвязано, и в познании Тайн Природы нет второстепенного – ан нет, категорически избегаю даже ловить себя на мысли о походе в Лесочек.

Хотя, наверное, очень многое теряю.

В отличие от непонятных и неприятных свойств Рощи мы почти всегда испытывали в Лесочке нечто интересное, весьма радостное, а потому – незабываемое, но, тем не менее, явно иллюзорное, кажущееся.

Самое уютное, веселое и просторное место в Лесочке – восточная поляна, где-то между «Угандой» и «Озером Чад». Отдыхая, лежишь здесь, смотришь в небо – и чего там только не увидишь! Прямо надо мной, на высоте десятка метров, «токуют» крупные мохнатые мухи-жужжала – отличные летуны: стоят неподвижно, как вертолеты, вдруг срываются с места, с огромной скоростью уносясь куда-то вдаль и тут же возвращаясь на исходную точку; вот проплыл в вышине на своих широких – белых в черную полоску – крыльях парусник-подалирий; левее вершины березы танцует рой комаров-звонцов, а может, даже ручейников или каких-то маленьких бабочек; вдруг из-за леса вынырнула пара журавлей и низко-низко – так близко я их никогда не видел в полете – прошла над нами, мерно взмахивая широкими крыльями; может быть, они курлыкали, но шум леса, когда на ветру трепещет каждый листок, заглушал эти звуки.

Мухи-эристалии неподвижно зависли в воздухе.

Вообще тихих дней я здесь и не припомню, – то ли место такое ветренное, то ли так уж совпадало, но Зеленый Шум был неотъемлемой принадлежностью Лесочка – кроме разве ранней весны, когда нет еще листьев, да и, наверное, зимы (зимой, правда, я тут не бывал). И мы привыкли к этому Шуму, как привыкаешь к морскому прибою, к звукам улицы, к другим домашним и прочим звукам – полная тишина, вдруг почему-либо наступившая, кажется неестественной и даже гнетущей.

Цветут березы…

Шумят, шумят вот так березы и осины Лесочка, заглушая стрекот кобылок, щебетанье птиц, и начинает казаться: кто-то поет человеческим голосом; слов не разобрать, но мелодию почти улавливаешь – то плавную, распевную, вроде бы в один голос, то вступают еще несколько голосов, подхватывают ее в каком-то сложном, красивом аккорде, но шум берез усилился, мешает уловить песенные переливы и слова; вот вроде опять один голос то ли поет, то ли выговаривает что-то речитативом, ему вторит другой, – но уловить хоть бы одно слово! И вот сквозь Зеленый Шум пробилось слаженное многоголосье припева.

– Папа, кто это поет? – спрашивает Сережа.

– И ты тоже слышишь? Может, это нам кажется?

– Да нет, правда поют, только вот листья шумят, мешают. Кто же это всетаки?

А я, к стыду, и объяснить толком не умею. Знаю, что на многие километры тут – ни души, и уже было понял, что это у меня звуковая галлюцинация – но как объяснить Сереже, что это нам обоим (!) всего лишь кажется?

С другой стороны Лесочка, все-таки перекрыв Шум, звонко закуковала кукушка; казалось бы, это развеет «звуковые чары» – нет, уже привычное многоголосье, сразу подстроившись под четкий такт кукушечьего гонга, еще явственней несет нам из глубин трепещущих на ветру березовых крон и ветвей эту странную, но уже привычную, какую-то родную Песню.

Наверное, она и сейчас звучит там, в Лесочке, конечно, уже сильно изменившемся, но живом – с его муравьями, скакунами, скорпионницами и даже Заколдованной Рощей. Звучит, рожденная тугими степными ветрами далекого Заисилькулья и миллиардами березовых трепетных листьев.

Будете там – услышите своими ушами.

…То ли водно-почвенная, то ли еще какая стихия не только изогнула двойным зигзагом стволы многих берез Лесочка – искривила она и некоторые ветки кустарников, их комли и корни. От иных остались лишь гнилушки – полуразрушенные, источенные, но очень уж интересные по форме, с корявой, потрескавшейся поверхностью, имеющей очень древний вид. Я собирал их в рюкзак и приносил домой. А потом глядел на каждый внимательно, поворачивая во все стороны – не напоминает ли гнилушка какого зверя, птицу, человека. Иногда везло – и я дорабатывал сделанное Природой до возможной убедительности, с выявлением характера изображенного существа – при полной достоверности природного происхождения скульптурки.

В отличие от других работ из корней, веток и сучков мои совершенно не имели следов резца, а если, в исключительных случаях, таковой пришлось применить, то ранку я тщательно маскировал, незаметно заклеив ее кусочком коры. Получалась чрезвычайно своеобразная серия из реальных и фантастических существ, которую я положил в основу фильма Омской телестудии «Исилькуль– Атлантида», снятому по моему сценарию.

Для постамента этой скульптурной группы отлично подошел кусок… каменного угля.

Все эти скульптуры были очень хрупки, а некоторые к тому ж и крупны, и занимали в квартире – уже нормальной двухкомнатной, в центре города, – много места. Поэтому я после выставки в Омском Доме художника в 1965 году, которая называлась «Природа и фантазия», раздарил их друзьям и знакомым. Остались лишь несколько этих вот фото да рисунков, и маленький горельеф «Человек и животные»: именно эта гнилушка, сфотографированная и увеличенная до трехметровых размеров, красовалась на рекламном щите выставки у моста через Омь; она же попала и на обложку выставочных каталогов. Рельеф этот у меня цел, выставлен сейчас в нашем музее, а фотоснимок его – рядом. На крохотном торце древесного обломка – восемь на восемь сантиметров – Природа, как видите, разместила многих: тигра, барана, лебедя, рыбу… И коленопреклоненного человека, бережно – или боязливо? – срывающего с дерева один из спелых плодов – может, Плод Познания? Или, наоборот, Запретный Плод, с чего начнется великий грех разрушения Природы?

Кто знает – расшифровывайте этот рельеф сами. Повторяю: не я его выдумал, все тут на торце старого обрубка так и было, я лишь чуть-чуть его подправил, и самую малость дополнил, выявив кой-какие детали уже готовой природной микрокомпозиции.

Гляжу я теперь на эту скульптурку и вспоминаю счастливые дни и годы моей жизни, когда я, полный радости и энергии, буквально купался в Большом Счастье, составленном из Природы, Науки, Искусств, Молодости, Свободы. И не осознавал толком, какое огромное место в этом Счастье занимает Лесочек – скромный березовый колок с ивняками и муравейниками, который затерялся среди просторных полей Заисилькулья, переходивших в бескрайние казахстанские степи.

Прости же меня, мой милый Лесочек!

И да сохранит тебя судьба от косы, от топора, от потравы скотом, от плуга, от огня, от колес машин и от гусениц тракторов, от самолетов с химикатами, уже не раз тебя обжигавшими, и ты стоял среди зеленого лета мертвым и бурым, но все-таки находил силы к самовозрождению, от грибников-браконьеров, рвущих граблями твою лесную подстилку, от пыльных бурь, а более всего от власть имущих ученых-аграрников и областных руководителей, предписывавших: мелкие, вроде тебя, колки перепахать, а крупные – «исправить», сделав их строго прямоугольными, якобы для удобства работы полевой техники и для… борьбы с сорняками. Именно это случилось в 1983 году в Новосибирской области, когда сотни твоих ни в чем не повинных собратьев были вырублены, выдраны с корнями, перепаханы.

Я немедленно вступил тогда в неравный бой с Системой.

Меня поняли и поддержали в Москве настоящие, крупные ученые – и здешний обком, получив много телеграмм протеста, вынужден был приостановить варварство, а после письма председателя национального Комитета советских биологов академика М. С. Гилярова – и вовсе отменить его. Меркурий Сергеевич – он был одновременно и президентом Всесоюзного энтомологического общества – очень ценил мою работу и всегда ее поддерживал: к сожалению, несколько лет назад он умер, и многое, очень многое в природе Сибири осталось теперь беззащитным.

Этюды из цикла «Подснежники»: горицвет (адонис) и крапивница; фиалка и пяденица весенняя.

Извини меня, читатель, что я отклонился от темы, – но поделиться своею болью мне здесь, под Новосибирском, больше не с кем.

А не поделиться – не могу…

В ПОМОЩЬ ИЗУЧАЮЩЕМУ НАСЕКОМЫХ:
СОВЕТЫ, РЕКОМЕНДАЦИИ, УСТРОЙСТВА

Домашний муравейник.Для гнезда потребуется широкогорлая банка объемом 0,7–1 литр или же, еще лучше, стеклянный химический цилиндр: относительно узкогорлая трехлитровая банка создаст неудобства для заселения, ухода, наблюдений, будет плохо проветриваться что приведет к преждевременной гибели насекомых.

Еще приготовьте тазик или миску с гладкими, без царапин, эмалированными крутыми стенками, диаметром сантиметров тридцать. На дно таза насыпьте немного светлого сухого песка, а борта сверху донизу с помощью ватки густо припудрите тальком, гальманином или сухой дорожной пылью – чтоб муравьиные лапки скользили по стенкам и пленники не могли бы выбраться.

На банку наклейте снаружи две-три вертикальных полоски из бумаги или пластыря – дорожки для муравьев.

Заготовьте верхний выгул: на палочку с заостренным нижним концом прикрепите картонку, как на рисунке. Таких выгулов можно сделать несколько – друг над другом или в ином порядке. Все детали выгулов выкрасьте белой гуашью: лучше всего наблюдать и фотографировать муравьев на светлом.

Начало рабочего дня.

Как, где, когда и каких брать муравьев? Прежде всего запомните, что муравьи всех видов нашей страны, обитающие в лесах, степях, на лугах, вообще в природе – важное природное звено: и санитары – регулируют количество растительноядных насекомых, и мелиораторы – перемешивают почву, вносят в нее органические удобрения проветривают, предотвращают ее засоление. Заядлые ягодники знают: самые крупные и сочные плоды земляники растут именно на муравьиных «кочках» – то есть на гнездах лазиусов и мирмик. Портить такие жилища, конечно, нельзя, равно как и кучи рыжих лесных муравьев; помните: за порчу или уничтожение гнезда рыжих лесных муравьев – денежный штраф.

Если же в вашем саду завелись лазиусы или мирмики, прельстившиеся спелыми сладкими плодами, и вы застали их за этим занятием с поличным, или же они разводят тлей, портящих листья культур, и вы сможете подтвердить это, высыпав щепотку тех тлей под куст, а муравьи их подхватят и понесут вверх, к листьям, – друзьями сада их уже не назовешь; но переселить их отсюда, в том числе в банку, не удастся: подземные их гнезда упрятаны глубоко под корнями, особенно камера с самкой-основательницей.

Так что муравейники-доноры могут быть только природные и находиться близко друг от друга, как, скажем, в нашем «Камеруне» – смотрите план на странице 148. Брать муравьев лучше весной, утром, с той стороны купола, которая прогревается солнцем: здесь будут и личинки, и яйца, а присутствие их очень стимулирует новоселов и отвлекает от неприятностей, связанных с переселением.

Острым ножом отрежьте два-три фрагмента гнезда, переложите их быстро в банку, дополните ее почти доверху сыпучим материалом из раскопа, вместе с жителями – и захлопните банку пластиковой крышкой; повреждение же гнезда быстренько исправьте, насколько возможно – и сразу отойдите.

Понятно, тут не избегнуть укусов, но у лазиусов они не очень болезненны. Ну а по отношению к более крупным видам – особенно кампонотусам – могу посоветовать лишь одно: сработать как можно более быстро…

Дома поставьте банку в центр приготовленного и обработанного тальком таза, откройте у банки крышку и в середину ее содержимого воткните палочку с выгулами. На нее поставьте крышечку от газировки с водным раствором меда, варенья или сахара. Содержимое мисочки меняйте – может скиснуть. В другую такую же мисочку положите крошки мяса или вареных яиц. Растительной пищи все муравьи наших мест – кроме жнецов – не употребляют.

Некоторые из моих домашних муравейников.

Иногда слегка увлажните содержимое банки, а стенки таза регулярно протирайте и обсыпайте порошком – иначе муравьишки удерут, и, что еще хуже, не смогут попасть домой. Регулярно проверяйте состояние семьи. Не мучайте муравьев голодом! Держать муравьев дома просто для забавы не годится; нужно наблюдать, записывать, зарисовывать, фотографировать, обобщать увиденное, ставить хотя бы простейшие опыты. И тогда маленькие жители Земли, может быть, откроют вам свои новые тайны.

Фотоэклектор и кошение– лучшие и быстрые способы сбора больших количеств мелких и мельчайших обитателей «травяных джунглей». Из бумаги склеена многослойная прочная трубка такого диаметра, чтобы конец ее плотно входил в 800-граммовую или литровую банку вплотную к выпуклому пояску, что на рисунке; другой конец трубки плотно и толсто заклеен, а всего она в длину – 20 сантиметров. Трубка снаружи белая, внутри окрашена черным (лучше масляной краской или тушью). В банку помещен комок из обычной бумаги, лучше рыхлой, годится и газетная. Бумага режется длинными полосками – «лапшой», поверх которой сразу под горлышком, враспор, вставляется упругая веточка или стебелек – чтобы при переворачивании банки вверх дном «лапша» из нее не выпала. В комплект также входит полиэтиленовая баночная крышка.

Идя, скажем, по поляне, быстрыми движениями сачка направо-налево, но с поворотами древка сачка, «косите» по травам примерно с таким расчетом, чтобы попавшие внутрь насекомые не могли выбраться из-за постоянной встречной струи воздуха, но и в то же время чтоб не «насшибать» слишком много верхушек растений. Когда объем всей этой «биомассы» достигнет примерно кулака – быстро взмахните сачком и перехватите пальцами мешок сразу над комком «добычи». Затем не торопясь аккуратно выверните содержимое мешка в трубку и, убрав сачок, быстро захлопните ее сверху ладонью.

Потом, быстро отведя ладонь в сторону, насадите на трубку горловину уже приготовленной банки с «лапшой», которая нужна, чтобы насекомым было за что ухватиться, а также для впитывания избытка влаги от остатков растений, да и самих насекомых – крылья и шерстка у них иначе слипнутся.

Весь комплект осторожно наклоните в сторону солнца так, чтобы растительные остатки не сползали бы из трубки в банку. Насекомые теперь начнут выбегать на свет. Под банку подложите рюкзак, куртку – чтобы сохранить оптимальный наклон, весь комплект должен лежать на освещенном солнцем месте.

Теперь вы поняли, для чего трубка так раскрашена: черное нутро ускорит выбегание пленников на свет, а белая поверхность не нагревается солнцем – иначе в первые же минуты получится переизбыток влаги.

Полезно немного постукать по трубке, повращать ее вокруг оси, не меняя наклона, – перераспределить остатки растений и активизировать насекомых «светолюбцев». Важно уловить момент, когда в банке будет наибольшее количество насекомых, еще не успевших «перепотеть». А теперь быстро: убрать трубку (не меняя наклона!), захлопнуть банку крышкой. Можете спокойно рассматривать живых-здоровых обитателей своей полянки, удивляться бесконечному разнообразию их форм, окрасок, размеров, повадок, походок и многому иному, что таила до сих пор от вас неведомая Планета Насекомых. И, кстати, пауков – их, оказывается, в траве тоже великое множество видов – серых, зеленых, узорчатых, металлически-блестящих, шустрых, медлительных…

Долго пленников не мучайте: записав и сфотографировав что нужно – отпустите их на Волю.

Любая паучиха, попавшая в сачок, подлежит немедленному освобождению, особенно если она с яйцевым коконом.

Лишь в исключительных случаях, когда станете опытным энтомологом и понадобится лабораторное микроскопическое определение видового состава обитателей поля или луга, – в банку, приоткрыв ее крышку, киньте комок ваты, обильно смоченный эфиром или хлороформом. А в лаборатории высыпьте содержимое банки на бумагу, затем – на ватный матрасик, распределив по нему насекомых поаккуратнее – как на снимке. Матрасик, аккуратно обрезанный по краям, лежит на бумажном листке несколько больших, чем он сам, размеров; другим таким же листком прикроите насекомых и поместите в бумажный же пакет с клапанами – как на фото. Вату к подстилающему ее листку лучше слегка приклеить. Необходимо и на краях этого листка, и на верхнем клапане пакета сразу записать: где, когда, как и кем собран материал, с указанием преобладающей растительности.

Полевой «фотоэклектор Гребенникова» – так назвали это мое нехитрое устройство – избавляет энтомологов и лаборантов от нуднейшей работы – выборки заморенных эфиром насекомых из влажной растительной «каши». На матрасике оказываются лишь целые экземпляры, включая мельчайших, и при них – ни одной растительной соломки или чешуйки, и нет тут испорченных, мятых, покалеченных при кошении и «эфиризации».

Сибирская бабочка червонец, написанная с натуры яркой гуашью, била в глаза ослепительно-золотым цветом. На слайде изображение обеднилось, при книгопечатании – еще более, став тусклее и коричневее. Это относится и к ряду других репродукций моих картин и этюдов, помещенных в эту книгу.

Но еще раз повторяю: кошение насекомых с их замором производится лишь в строго научных целях; во всех других случаях это – браконьерство. Я не шучу и не преувеличиваю если без специального на то разрешения погублен в любом месте хотя бы один экземпляр насекомого из Красной Книги – специалисты вправе представить вас к весьма ощутимому штрафу. Например, гибель одной крохотной серенькой пчелки – в длину всего 7 миллиметров – вида Рофитоидес канус, могущей вполне попасть в ваш сачок при двух-трех взмахах по траве – наказывается крупнющим штрафом, разумеется, с конфискацией всех ваших сачков, морилок, сборов и запретом появляться здесь с этой же целью.

Так-то вот…

Морилка. Хорошо запомнили мои советы? Если нет, то перечитайте. А теперь несколько слов о сосудике для научных (и только научных!) коллекционных сборов более крупных насекомых – морилке. Это – баночка с плотной корковой или резиновой пробкой, на дне которой – губка, поролон или слой пятимиллиметровых кубиков, нарезанных из резинового ластика, густо пересыпанных нафталином и смоченных хлороформом или сернистым эфиром; годятся дихлорэтан, бензол. Поверх – два-три кружочка из плотной бумаги или картона, туго сидящих в баночке, сверху же – бумажная «лапша» или «гармошки» – чтоб у насекомых не портилась шерстка и впитывалась бы лишняя влага. Переполнять морилку насекомыми «под завязку» нельзя – будет много брака. А перед тем как уложить их на ватные матрасики, убедитесь, что они уже не очнутся от «наркоза» – попортят себя, друг друга, хотя созерцать агонию и муки живых существ– картина, прямо скажем, тяжкая.

Бабочек брать из сачка надо быстро, но осторожно: оботрется «пыльца» с крылышек. Не раскрывая сачок, удерживайте бабочку через ткань так, чтобы крылья у нее были подняты только вверх (голубянки, например, отчаянно сопротивляются такой позе, но при любой иной получится брак), затем нужно другой рукой, введенной в отверстие сачка, осторожно, но плотно взять ее за середину (не за концы!) сложенных крыльев. Уложить в треугольный бумажный пакетик, как на рисунке, и сразу же – в морилку, разумеется не ту, что упоминалась, а другую, широкую, специально для пакетиков.

В лаборатории вынутых из морилки и пакетов бабочек в такой же позе аккуратно сложите на ватный же матрасик – но отдельно от жуков и им подобных.

Запомните: многие бабочки фауны нашей страны – в Красной Книге.

Хранение сборов. Матрасики с собранным материалом укладываются в плотные коробки, обсыпаются нафталином; щели заклеивают бумагой или липкой лентой; коробки эти хранятся в сухом надежном месте – но не в жилой комнате, так как нафталин вреден для здоровья, а других средств отпугивания вредителей пока не придумали. Периодически следите за их состоянием: испарился нафталин, появилась щелочка – ждите нашествия губителей коллекции из насекомьей же братии – сеноедов, кожеедов, музейных жучков, притворяшек, точильщиков и множества других непрошеных гостей… Ну а коли завелись эти маленькие мародеры и не все еще съели – устройте им немедленную фумигацию [12]12
  Фумигация – уничтожение вредных организмов путем обработки ядовитыми газами или парами.


[Закрыть]: всю коробку с матрасиками – в пластиковый пакет, туда же – ком ваты с изрядной дозой эфира, примерно из расчета 50 «кубиков» на четверть кубометра всего материала: мешок плотно завязать – и на балкон, веранду, чердак – так, чтобы не на солнце. Только через пару суток фумигацию можно считать проведенной – но, увы, не навечно!

Насекомые с толстым мягким брюшком при высыхании сморщатся и загниют; снизу-сбоку брюха делаем острыми ножничками надрез, извлекаем пинцетом внутренности, а взамен вставляем много ватных маленьких шариков, распределяя их так, чтобы брюшко было нормальной формы; края надреза вновь стянем. На ватные матрасики все без исключения насекомые укладываются в компактных позах с подогнутыми ногами и усами – так они и высыхают. А о том, как их размачивать и расправлять для демонстрационных коллекций – в последующих главах.

Дневник энтомолога ведется постоянно и подробно; сюда записываются наблюдения, эксперименты, наносятся схемы с обозначением гнездовий и других нужных объектов. Сподручнее всего узкий толстый блокнот с мягкой обложкой, удобно умещающийся в кармане; если нет готового – разрежьте вдоль общую тетрадь, используя ту половинку, что с корешком. Наброски с натуры лучше делать в отдельном блокноте с нелинованной бумагой – фломастером, авторучкой с черным стержнем, мягким карандашом.

Что еще взять в поход. Средство от комаров; само собой, воды-еды; лейкопластырь для ссадин-царапин. А чтоб царапинка не загноилась, найдите растение тысячелистник, растущее, к счастью, везде (на рисунке), изомните в пальцах несколько его перистых листьев до состояния кашицы, вотрите ее ссадину, а поверх – повязку или пластырь. Я пользуюсь этим надежным и сильным антисептическим средством из природной незаменимой аптеки всю жизнь.

Тысячелистник.

Счастливого похода!

Домашний энтомопарк. Изредка мы с внуком Андрюшей приносили большой ком «биомассы», накошенной сачком под конец экскурсии где-нибудь лесу или на луговинке; мешок сачка перевязан бечевкой. Содержимое его дома высыпаем на большой лист бумаги с краями, загнутыми корытцем. И наблюдаем. Кого тут только нет! И наездники, и разные жучки, травяные мухи множества видов и разные-преразные луговые клопики, цикадки, верблюдки пилильщики… Одни, избавившись от тесноты и толчеи, спешно приводят себя в порядок умываются, протирая крылья, ножки, глаза, усики; многие устремляются на свет, к окну – и кого тут не увидишь на стеклах! На следующее утро с окна несется стрекот кобылок, на потолке – красавицы-златоглазки, на комнатных растениях – всякая-превсякая живность. Никакого вреда или беспокойства людям или домашней обстановке от них – жителей лесных и луговых полян – нет. Живут у нас они так сутки, а то и двое. После чего открываем настежь окно – и выпускаем всех на волю.

А иные остаются, прячутся, и вдруг объявляются в добром здравии где-то в январе, и кажется, будто маленький живой кусочек лета – крохотная зеленая цикадка, или какой-нибудь шустрый жучок-долгоносик – появился у нас дома…

НАШ МУЗЕЙ АГРОЭКОЛОГИИ И ОХРАНЫ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ.

Здесь не увидишь коллекций из мертвых существ – лишь их изображения. Этот вот жучок – полосатая блошка – вылеплен и окрашен под микроскопом с натуры. А эта мушка-сферофория, тоже намного увеличенная, сделана только наполовину – правая ее сторона отражена зеркалом, края которого замаскированы ватой.

Биослепки или «вечные гербарии» – порядок работы по их изготовлению.

Чертополох. Купальница сибирская («огоньки»). Льнянка.

Лютик. Под растение была положена марля, а цветок «поддавлен» пластилиновой вогнутой колодочкой, обернутой трикотажем, отчего получился вогнутым.

Пижма. Слепки со столь высоким рельефом (горельефы) лучше отделять от формы в горячей воде – во избежание поломок.

Козлобородник. В середине относительно тонкой отливки (4–5 мм), пока гипс был сырым, я осторожно прорезал отверстие, сохранив целыми слепки стеблей и бутона.

Различные варианты окраски и оформления биослепков: шмели на мордовнике, гусеница бражника, ростки гороха, чертополох, рябина, цветок гороха, тимьян, белена, кузнечик.

Сочевичник и мытник. Окрашивать с натуры всю пластину долго, я ограничился только фрагментами, оставив остальное в белом гипсе, отчего красоты, как видите, не убыло. И достоверности – тоже…

Карагана (желтая акация) и подорожник. У последнего я выкрасил фон глубоко-черным, предварительно загрунтовав его клеем, чтобы масляная краска не втягивалась гипсом, а засохла блестящей (в отличие от матовых листьев и цветков).

Слепки гусениц молочайного бражника и гарпии. Сами они не пострадали, превратились в куколок и бабочек, которых я выпустил.

Таким же способом удалось «копировать» даже лягушек и рыб. Опыт начался с магазинной мойвы (справа в середине). Обские рыбки: стерлядь, судак, окунь. Кстати, после «процедуры» сами они были съедены в ухе…

СТЕРЕОБЛОКИ – пачки стекол с прокладками по углам (из спичек). На каждом стекле нанесены точки и штрихи гуашью, акварелью (пером) – так, чтобы в целом получился нужный объем, прозрачность и цвет. Так сделаны и научные экспонаты

(«Журчалка у колокольчика»),

и романтические изображения («Поденки»),

и фантастические композиции («Монады»).

Увидеть их объемными можно и в книге. Приблизьте лицо вплотную к странице и смотрите сквозь нее вдаль, чтобы левая и правая картинки хоть мутно, но совпали. Медленно отводите книгу от себя, не давая картинкам «разъехаться» – пока совмещенная средняя картинка не станет резкой. После нескольких проб это непременно получится. Делу помогут две одинаковых несильных лупы или «плюсовые» очки, помещенные между книгой и лицом, или картонка, разделяющая изображения.

Изготовить стереоблоки вы сможете и сами. На одном и том же месте каждого стекла (они должны быть одинаковыми и чистыми) поставьте точку: в сборе выйдет как бы столбик. Нарисуйте короткие штрихи так, чтобы начало верхнего штриха приходилось против конца нижнего. Получится «восходящая» линия, прямая или изогнутая – по желанию. Ну а дальше, если понравится, изображайте что душе угодно. Наиболее удобны в работе стекла размером 6х9 сантиметров – весь комплект свободно помещается в ладони. Стеклышки необходимо вытереть до хрустального блеска (уже после приклейки прокладок), и во время работы соблюдать чистоту. Их необходимо для удобства работы пронумеровать (у уголка). Неверный штрих не стирайте, дайте ему высохнуть, а потом легонько снимите скальпелем. Крупные стереоблоки (более 12 см) гораздо труднее делать, и они дают меньший стереоэффект. А вот когда стереослайды, снятые с моих блоков, показали зрителям на большом экране в поляроидном стереокино (в стереолаборатории Омского политехнического института) – эффект был потрясающим.