Текст книги "Тайна Белого камня"
Автор книги: Виктор Сидоров
Жанр:
Детские приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Что было дальше
Проснулся Мишка потому, что услышал взволнованные голоса товарищей. Над бором уже пылало солнце. Мишка хоть и чувствовал себя разбитым, однако что-то новое, радостное наполняло его.
Мишка вскочил на ноги, подошел к ребятам. Их лица были хмурыми. Вася тяжело взглянул на Мишку.
– Ты не брал хлеб?
– А что? – произнес тот, чувствуя, как прилила кровь к лицу.
– Хлеб пропал, вот что.
– Я не брал… Разве его нет в рюкзаке?
Вася молча открыл рюкзак: хлеба там не было, а тряпка, в которой он был завернут, валялась рядом. Поспешно, словно боясь, что его перебьют, Мишка залепетал:
– Я не брал… Я… Поверьте…
Он умолк, встретив холодный, презрительный взгляд Левки.
– Врешь! Ты съел!
– Я не съел…
Мишка только сейчас понял, какое тяжелое подозрение пало на него. Он не знал, как ему оправдаться, как доказать свою невиновность. «А может, и взаправду я хлеб съел, – с ужасом подумал он. – Во сне, нечаянно…» Но нет! Мишка хорошо помнил, что положил краюшку обратно в рюкзак. И больше не брал.
– Не я… – повторил он.
И тогда Левка, словно камень, бросил ему в лицо:
– Трус ты! Даже признаться не можешь.
У Мишки мелко затряслись губы, он еле сдерживал себя, чтобы не разреветься.
– Не брал я хлеб, ребята…
– Врешь! – закричал Лепка. – Врешь! Больше некому! Больше у нас здесь такой дряни, как ты, нет!
Вася хмуро остановил Левку.
– Не обижай человека! Не обижай, когда не знаешь.
Эта поддержка вызвала жалкое подобие улыбки на Мишкином лице. Он так и подался к Васе, прижав руки к груди.
– Не съел я, Василь, хлеб…
– Не съел, так и разговор кончим!..
В это время подбежал Кузька. Он, повиливая хвостом, сунул голову в рюкзак, жадно обнюхал его нутро.
– Стой! – крикнул Вася. – А не Кузька ли нашкодил?
Вася присел над тем местом, где спал пес, и осторожно разгреб траву. На земле валились крошки.
– Он! – твердо проговорил Вася.
– Утопить его, мерзавца! – бешено крикнул Левка. – В болото!
И если бы не Мишкино заступничество, нашел бы корабельный пес Кузька свой бесчестный конец в болоте. Когда, получив несколько оплеух, он убежал в кусты, Левка, смущенно поправляя очки, подошел к Мишке.
– Извини… Сгоряча…
Мишка, взволнованный и тоже смущенный, пробормотал:
– Ну, что ты!.. Брось, Левка…
Вася, по-прежнему хмурый, неразговорчивый, надел на плечи рюкзак, глянул на товарищей, бросил:
– Собирайтесь, ребята. Домой решили идти, Михаил…
Мишка опустил глаза, нервно закусил нижнюю губу.
– Не пойду назад… – глухо проговорил он. – Я слышал, как вы вчера у костра разговаривали… Я не слабый… Я не трус… Я, ребята, постараюсь… Я должен…
У Левки от неожиданности и удивления открылся рот. Он так и застыл, глядя на Мишку.
– Ущипни меня, капитан: я, кажется, еще не проснулся… Пантагрюэша – вы ли это?
Вася резко оборвал Левку.
– Брось. Не зубоскаль. Михаил правильно решил, и тебе нечего глупить. Хорошо, Михаил, – идем вперед. Молодец!
Простое слово – «молодец», а сколько радости, сколько тепла в нем! В иное время оно, может, и не тронуло бы Мишку, но сегодня, сейчас, особенно из уст Василя, оно прозвучало, как самая дорогая награда.
Утро, которое и без того было солнечное, ясное, показалось всем еще светлее и прекраснее. Увидя, что путешественники повеселели, из кустов выскочил Кузька. Он громко лаял, прыгал возле ребят, стараясь загладить свою вину.
Отряд, не мешкая, тронулся в путь. Ребята быстро обогнули болото и вступили на его противоположный берег. Идти было легко. Все пришли к полному согласию, и это вселяло бодрость.
– Одного я не пойму, хлопцы, – вдруг заявил Левка, размашисто шагая за Васей, – как Кузька смог расстегнуть рюкзак?
– О чем ты?
– Да о хлебе. Как он ухитрился вытащить из закрытого рюкзака хлеб?
У Мишки екнуло сердце: он все понял. Ну, конечно, он положил хлеб, а рюкзак не застегнул. Кузьке не составило никакого труда схватить хлеб и съесть его. Но Мишка промолчал. Так он и сохранил навсегда в тайне поступок, совершенный в момент слабости.
По краю болота снова появились густые заросли влаголюбивых растений. Однажды на пути попался обширный ежевичник. Левка не мог пройти мимо – заскочил в ягодник и закричал, будто в испуге.
– Ребята, сюда!
Мишка и Вася глянули и оторопели: кусты были черны от крупных ягод. Еще никогда и никому из них не доводилось видеть столько ежевики. Ребята, забыв на время обо всем на свете, набросились на ягоду; наелись до отвала, стали собирать в котелок, в шляпу, в бескозырку… Лишь спустя час двинулись дальше.
Солнце палило все сильнее. Жара стояла невыносимая. У Мишки снова заныли ноги. Он было заохал по старой привычке, однако сразу осекся и, сжав челюсти, упрямо шагал за Левкой, стараясь не отставать.
– Смотрите, смотрите! – вдруг раздался Васин возглас.
Левка и Мишка оглянулись: над болотом шла битва.
На поднявшуюся с болота утку, как стрела, упал стремительный ястреб. Утка с криком заметалась из стороны в сторону, но хищник висел над ней. Утка, обезумев от смертельной опасности, ринулась вниз, к спасительному болоту. Но в это мгновение когти ястреба впились в ее спину. Он ударил утку по голове клювом, рванул шею. На болото, кружась, посыпались перья.
Ястреб со своей добычей медленно развернулся и полетел прямо на ребят, не заметив их среди кустов. Летел низко: утка была тяжелая.
Мишка выхватил из кармана рогатку, но Вася опередил его: поднял попавший под руку увесистый сучок и, когда хищник оказался над головой, сильно швырнул его вверх.
Ястреб испуганно шарахнулся в сторону и выпустил из когтей жертву. Утка упала. Вася поднял ее.
Левка качнул головой.
– Как он ее… Вот подлец!
– И спасибо ему! На обед жаркое приготовим, – и засунул утку в рюкзак.
Левка засмеялся:
– Все у тебя к месту, капитан…
Чем дальше ребята шли, тем беспокойней становился Вася. Он то и дело поглядывал назад.
– Не видать что-то нашей сосны с флагом.
– Может быть, проглядели?..
Прошли дальше – ориентира все не было. Небо, как назло, начало хмуриться; откуда и когда наползли тучи, никто не заметил. Теперь они уже медленно подбирались к солнцу, готовые вот-вот закрыть его.
– Я, пожалуй, вернусь назад, – сказал Вася.
Левка и Мишка медленно продвигались вперед, внимательно рассматривая деревья па том берегу. Но как они ни напрягали зрение, однобокой сосны с белой тряпкой найти не могли. У Левки заслезились глаза.
А тучи уже закрыли солнце. Все вокруг потускнело, поблекло.
Левка торопливо протер очки, проговорил с тревогой:
– Неужели не отыщем?
В это время донесся крик:
– Сюда-а!
Ребята побежали к Васе. Левка еще издали спросил:
– Нашел?
– Нашел! Вон она стоит.
Нужно было иметь острое прение, чтобы увидеть отсюда сосну с маленькой белой тряпочкой. Когда ребята забрасывали свой вымпел, им казалось, что дерево очень приметное. Однако отсюда, с противоположного берега, сосна была самой обыкновенной, как сотни других.
Вася вынул из кармана компас, встал строго против сосны с вымпелом и наметил ближайший ориентир па тридцатом градусе.
Следы партизан
Дождь надвигался быстро и неумолимо. По верхушкам деревьев пробежал первый легкий пригрозовой ветерок и на минуту затих. Потом, словно вырвавшись из пут, он затормошил ветви все сильнее и сильнее и, уже не утихая, стал свирепо носиться над бором.
Места, по которым сейчас пробивались путешественники, были совершенно глухими. Перед ребятами то и дело возникали огромные завалы, стены непроходимого молодого сосняка. Было темно, сыро, пахло прелью. Казалось, здесь никогда не ступала нога человека, даже птицы и те перестали попадаться на глаза. Ребята приумолкли, насторожились.
– Ну и урочище, – прошептал Левка.
– Да… Не очень весело тут…
Мишка, который шел несколько и стороне, удивленно воскликнул:
– Что это?! – И нагнулся, пытаясь что-то поднять.
Ребята увидели торчащую на земли металлическую трубу небольшого диаметра. Стенки ее были глубоко изъедены ржавчиной.
Вася пожал плечами:
– Труба?! Как она сюда попала? Вот тебе и нехоженые места!
Левка молчал, глядел на трубу, насупив брови, потом вдруг хлопнул себя по лбу:
– Хлопцы – смирно! Здесь были партизаны. Это они принесли ее сюда! Боцман – лопату!
Пришлось вырыть довольно глубокую яму, прежде чем удалось вытащить трубу. Она была очень странной: на середине торчали погнившие дощечки, которые шли вдоль ее и были стянуты в четырех местах толстыми железными обручами.
Левка восторженно закричал:
– Знаете, что это? Ствол от пушки!
– Ну да?.. – недоверчиво протянув Вася. – Тебе сейчас все партизанское будет мерещиться.
– Честное слово! Я такую пушку в Барнауле, в музее, видел. Партизаны их сами делали. Они были на колесах, как настоящие.
Ребята с любопытством принялись рассматривать диковинную находку.
– Здесь даже затвор есть, – произнес Мишка, указывая на утолщенный конец ствола.
– Не затвор, а замок.
– Ну, замок… Наверное, стреляла.
– Стреляла! Она гремела, как сто тысяч громов. Партизаны этими пушками беляков в дрожь вгоняли! Не смотрите, что на вид она такая неказистая: злая была штучка!
Левка наломал сосновых лап, старательно счистил со ствола налипшую землю.
Пока ребята копались и рассматривали ствол, начал накрапывать дождь. Вася торопливо засобирался.
– Айда быстрее – измочит. Скоро сыпанет ливень.
Левка молча взвалил ствол на плечо. У Васи округлились глаза:
– Куда ты его?
– Как куда? С собой!
– Оставь, Лев. Тяжело ведь.
– Оставить?! Это же музейная редкость.
Вася махнул рукой и пошел вперед. Левка, кряхтя, двинулся за ним. Несмотря на то, что ствол был тяжелый, Левка не переставал восторгаться:
– Вот так находочка! Только из-за этого уже стоило ехать. Вот повезло, так повезло. Любой музей спасибо скажет. Это, братцы, никакая там подделка – настоящая пушечка!..
Дождь вес усиливался. Ребята торопились. Вася беспрестанно сверял направление по компасу. Левка задыхался, наконец, взмолился:
– Идите помедленней. Куда торопиться?
Мишке было хорошо – одна лопата на плече, поэтому он злорадно хихикнул.
– А вдруг размокнет эта… твоя музейная редкость!..
Бор внезапно кончился. Перед глазами ребят, как из-под земли, поднялась заветная Лысуха.
– Ура! – Левка бросил ствол и бегом, не обращая внимания на дождь, устремился па Лысуху. Вася и Мишка пустились вслед за ним.
На Лысухе не было ни одного деревца, лишь склоны у подножья поросли низким кустарником. Одним махом ребята пробились сквозь заросли, выбрались на вершину. Однако ничего не увидели – мешала седая пелена дождя.
Тугие струи воды быстро охладили пыл путешественников, и они, промокнув до нитки, побежали вниз, под защиту деревьев. Но и тут надежного укрытия уже не было.
– Так дело не пойдет, – простучал зубами Левка. – Надо где-нибудь спрятаться.
Где? Ребята шарили глазами но неприветливому бору, но ничего подходящего не нашли. Решили соорудить шалаш. Отыскали удобное место, принялись собирать ветки. Вася и Мишка уже принесли по большой охапке сушняка, а Левка все еще бегал между деревьями. Внезапно раздался его крик. Ребята оглянулись: Левка исчез. Мурашки поползли по спине у ребят.
– Левка! – позвал негромко Мишка.
Ответа не последовало. Вася бросился туда, где только что бродил Левка, обшарил все кусты, но безрезультатно.
– Левка! – закричал тогда Мишка уже во весь голос. – Левка-а!
И совсем неожиданно, откуда-то из-под земли, донесся приглушенный голос.
– Я тут…
Вася и Мишка кинулись на звук, раздвинули кусты и увидели черный провал в земле.
– Ты в яме? Не ушибся? Давай руку.
– Зачем? Лезьте сами сюда.
Вася, а затем Мишка осторожно спрыгнули в яму. Она оказалась неглубокой. Вася зажег спичку. Левка сидел у стенки с жалкой улыбкой.
– Напугался… Думал, сквозь землю провалился.
– А ведь это не яма, – изумленно произнес Вася, осматриваясь по сторонам. – Землянка!
Действительно, когда глаза привыкли к темноте, путешественники увидели, что стены и потолок сложены из толстых бревен. Посередине возвышалась печурка, сделанная из грубых камней. Ни окон, ни дверей.
– Ну и землянка! – проговорил Левка. – Как сюда только заходили! Не падали же, как я?
Однако внимательно разобравшись, они поняли, что дверью как раз и служила та дыра, в которую провалился Лепка. Когда-то вход, видимо, был удобным, но со временем края обвалились, образовав просторную нору.
– Это охотничья…
– А может, партизанская?
И как только было произнесено это ставшее для ребят магическим слово – «партизанская», – все здесь сразу приобрело новую цену. Каждый робко и благоговейно притрагивался к стенам, к печке, к полуистлевшим нарам – здесь жили герои!
Встреча… с Мишкиным дедом
В землянке было тихо, тепло и сухо. Лучшей защиты от непогоды не стоило искать. Ребята перенесли сюда все свое имущество, а Лепка притащил и орудийный ствол. Затем все трое побежали за топливом. Мишка предложил было топить остатками нар, чтобы не мокнуть лишний раз на дожде, но Левка заорал:
– Я тебе дам нары! Это – исторический памятник. Мы сюда экскурсию приведем.
Огонь разожгли в печурке. Сначала землянка наполнилась дымом, да так, что трудно было дышать, но потом, когда огонь разгорелся, дым быстро вытянуло в отверстие. Стало светло и уютно.
– Ну, теперь – сушиться и готовить утятину. – Вася закатал рукава, как заправский повар, вынул из рюкзака утку.
Левка и Мишка сразу оживились, заговорили. Лишь один Кузька остался равнодушным ко всему, мокрый и взъерошенный, он недвижно лежал у печки.
– Что заскучал? – спросил Лепка, приподняв его морду. – Есть хочешь? Потерпи, брат, скоро набьешь брюхо.
Ребята развесили мокрую одежду и присели у печки посмотреть, как Вася будет обрабатывать дичь и готовить жаркое.
А за стенами землянки хлестал дождь. Где-то раздавались глухие раскаты грома.
– Михаил, выноси-ка котелок на открытое место. Может, немного воды наберется.
Мишка молча встал, взял котелок и полез из землянки.
Очень уж ему не хотелось выходить на дождь, но со вчерашней памятной ночи он заставлял себя делать все, что потребуется.
Мишка выскочил из укрытия и бросился к небольшой полянке. Выискивая, где бы удачней поставить котелок, он, к большой радости, увидел ручей, зачерпнул полный котелок и – в землянку.
– Нам повезло – ручей рядом, так что воды не жалейте…
Вася кивнул. Он уже ощипал утку, теперь принялся потрошить ее. Делал он все быстро и умело, словно только этим и занимался. Левка прямо-таки с удовольствием наблюдал за Василем. Вот он нашел какую-то проволоку, проткнул ею утку и поместил над жарким пламенем, которое било из печурки.
– Поворачивай, Лев, утку, чтобы она хорошо прожарилась…
А сам снова за дело: вымыл ежевику, всыпал ее в котелок с водой и поставил на печурку.
– Компот сварим. Сегодня у нас не обед, а пир будет.
По землянке разошелся вкусный запах жаркого. Кузька принюхивался, покручивая хвостом, подпрыгивал и просительно скулил.
И вот утка подана. Ребята с треском ломали кости, ели, будто вперегонки. Такой утки, несоленой, пахнущей дымом, им еще не доводилось есть. Только покончили с уткой – подоспел компот. Вкусный, несмотря на то, что без сахара.
После обеда, не найдя никакого заделья, ребята разостлали высохшую уже одежду на полу, улеглись отдыхать: авось дождь не затянется и можно будет двинуться дальше. Но полежать долго не пришлось. Левка, прилегший у стены, вдруг резко привстал.
– Ребята, здесь что-то написано!
Вася и Мишка соскочили, будто поднятые пружиной. На одном из бревен были вырезаны ножом слова и цифра. Ребята с трудом разобрали их: «Жаков. Борков. Авг. 1919 г.»
– Вот и узнали, кто жил в этой землянке: Жаков и Борков! – взволнованно произнес Вася.
– Смотри-ка – Борков! Моя фамилия! – самодовольно воскликнул Мишка.
Все трое на минуту умолкли, задумались. С тех пор, как они обнаружили карту и отправились в поход, время хоть и скупо, но нет-нет да и приоткрывало пожелтевшие страницы прошлого. Эти мелочи, сохраненные временем, волновали ребят, будоражили мысли.
Надпись на стене побудила путешественников внимательнее обследовать землянку. Они осмотрели стены, ту часть помещения, где когда-то находились нары. Осторожно оттащили полуистлевшие доски, чтобы потом положить их обратно. Под ними нашли несколько свинцовых тупых пуль, гильзы, две обоймы нестреляных патронов, зазубренный штык и небольшую металлическую коробку не то из-под папирос, не то из-под конфет.
Левка, взбудораженный, взволнованный, так что даже руки дрожали, при общем молчании, ковырнул несколько раз кончиком перочинного ножа крышку коробки, и она, проржавевшая, не открылась, а прорвалась.
Все впились глазами в содержимое.
В коробке лежали полинявшие царские десятирублевки и какие-то бумаги. Деньги Левка тут же торопливо отложил в сторону, а бумаги принялся осторожно развертывать. После того, как была найдена партизанская карта, Левка проникся глубоким уважением вот к таким желтым, слежавшимся бумагам. Он уже заранее приготовился к новым головоломным загадкам, которые таил в себе старый полуистлевший лист. Но оказалось, что разгадывать ничего не надо – это было письмо. Медленно, едва разбирая полустершиеся буквы, Левка прочел:
«Дорогая моя жена Таня! Как давно мы не виделись. Ох, и соскучился я по тебе и по нашему маленькому Павлушке. Как его здоровье? Небось, уже говорит «папа» и «мама»?
Танечка, обо мне не беспокойся, я жив и здоров. Мы бьем беляков но всем дорогам и скоро окончательно разделаемся с ними. Недалек день, когда наш Алтай будет снова советским.
Танюша, ты помнишь Костю? Мы с ним навещали тебя. Так вот, он сидит рядом со мной и передает тебе большущий привет. Он…»
На этом письмо обрывалось. Левка поднял отуманенные глаза, произнес тихо:
– Так и не закончил… Погиб, наверное…
Никто ничего не ответил. Вася задумчиво смотрел на тлеющие в печурке угли. Это недописанное письмо партизана тронуло его до глубины души. Воображение неторопливо дорисовывало картину.
…Вечер. В землянке слабо светит коптилка. Всюду разместились партизаны: один чистит оружие, другой чинит сапог, а этот… А этот полулежит на нарах и пишет письмо жене. Он сильный, высокий, похожий на Александра Пархоменко. Такие никогда не отступают. Он давно не видел Таню и сына Павлушу. И теперь хочет им многое рассказать. Но вдруг по лагерю раздается сигнал. Все вскакивают, лязгает оружие, люди выбегают из землянок. И отряд уходит в ночь, в тайгу. А неоконченное письмо остается лежать в коробочке десятки лет…
Вася хочет продлить в воображении дальнейшее, но слышит изумленный возглас Левки и, глубоко вздохнув, оборачивается. Левка вцепился глазами в небольшую пожелтевшую фотографию, выпавшую из другой бумаги.
– Братцы, что ж это такое!! Я, наверное, с голодухи с мозгов спятил! Глядите!
Мишка первым потянулся к фотографии и на минуту обалдел.
– Да это ведь мой папка! – заорал он опомнившись. – Как он сюда попал?!
С пожелтевшей фотографии, чуть-чуть улыбаясь, смотрел веселый, в папахе с широкой лентой наискось дядя Павел. Вася, взволнованный не меньше своих товарищей, пожал плечами:
– Ничего не понимаю… – Но тут он взял листок, из которого выпала фотография. – Ребята, это никакой не дядя Павел. Слушайте, что здесь написано:
«Краснореченский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов.
Исполнительный комитет
Совет Рабочих и Солдатских Депутатов
№ 248.
Июля
25 дня 1918 г.
УДОСТОВЕРЕНИЕ
Предъявитель сего Борков Степан Иванович является делегатом на окружной съезд Советов рабочих и солдатских депутатов…»
Затем стояли неразборчивые подписи председателя и секретаря.
На некоторое время в землянке воцарилась напряженная тишина – каждый уже догадался о новом, потрясающем открытии, но оно было настолько невероятным, настолько неожиданным, что трудно верилось в него.
Мишка опомнился первым, заговорил с какой-то болезненной улыбкой.
– Ребята, неужели это правда, а?.. Неужели это мой дед?.. Разве так может быть, а?.. Напутали мы что-нибудь, или кто подстроил?.. – И растерянно, удивленно рассматривал черты лица своего деда, которого ни разу не видел.
Левка сдвинул шляпу, почесал затылок.
– Да… Вот ведь случай, капитан. Значит, и письмо написано им?
Левка снова развернул лист и медленно прочел: – «Очень соскучился по тебе и по нашему маленькому Павлушке…» Конечно, «Павлушка» – это дядя Павел.
Ребят настолько захватило это невероятное открытие, что они совершенно забыли, где находятся, зачем пришли сюда. Перед ними открывался другой мир, другие мысли…
Когда ребята немного поуспокоились, вдоволь насмотрелись на фотографию, заново перечитали письмо и удостоверение, Левка хлопнул Мишку по плечу.
– Ну вот, а ты не хотел идти на Лысуху! Да теперь твои родители и отлупить тебя постесняются – шутка ли такое открытие! Это же ты знаешь что?! – И не найдя достойного ответа, махнул рукой. – В общем, такая удача никакому следопыту даже не приснится!.. А теперь разрешите мне, уважаемые коллеги, забрать все эти исторические экспонаты.
Мишка было заартачился, закричал что-то такое, что бумаги и фотографии он никому в жизни не отдаст, что это его дед, а не Левкин, что Левка хоть и двоюродный брат, да его дед не этот дед, который у него, у Мишки, что…
Левка внимательно выслушал Мишку и спокойно забрал все бумаги.
– Ты, Пантагрюэша, дурак. Твой дед – уже не твой. Он – герой. А герои принадлежат народу. Понял? Этой фотографией будешь любоваться в музее и – только!
Вася улыбался, но чувствовалось, что он согласен с Левкой. А тот открыл свою сумку-планшетку, достал немного подмокший еще во время кораблекрушения «вахтенный журнал», перелистнул несколько страниц: к партизанской карте осторожно вложил найденные бумаги и фотографию.
– Эх, документики!.. – захлебнулся от восторга Левка. – Нет им цены! В краевом музее зарыдают от зависти, если узнают о них!..
В планшетку, завернутые в тряпочку, аккуратно легли пули, гильзы, обоймы, пуговица, коробка, в которой лежали документы и деньги.
– Пушку свою тоже засунь туда, – хмуро пробубнил Мишка.
Левка усмехнулся: было бы здорово, но беда, что штык не вмещался в планшетку. Левка вздохнул и положил его в рюкзак.
– Кто будет нести – осторожней…
– Разобьется что ли? – усмехнулся Вася.
– Мало ли что! Вдруг сломается…
– Это штык-то?..
Далеко за полночь, утомленные переходом и волнениями, улеглись ребята спать.