Текст книги "Тайна Белого камня"

Автор книги: Виктор Сидоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

«Эх ты, координата!»

Полуостров был гигантским каменным выступом. Давным-давно он встал на пути могучей реки, и как она ни старалась, как ни силилась, а одолеть его, разрушить и смести, не смогла. Тогда она обошла этот каменный холм с трех сторон и стала разрушать постепенно. Силу реки можно было видеть и сейчас: громадные каменные глыбы то тут, то тут торчали из воды. Они отваливались от скалы, подточенные упрямой рекой. Пройдет время, и она сметет скалу с лица земли, изотрет камни в мелкий песок и разнесет до самого Ледовитого океана. Но пока эта скала крепка, и о ее грудь с шумом разбиваются речные волны.

На самом краю полуострова, над кипящей рекой, стояли три отважных путешественника. Картина, открывшаяся сейчас, когда утреннее солнце сияло во всю силу, ошеломила ребят. Бор, который они и так считали большим, превзошел все представления: зеленый бархат крон уходил за горизонт, и почему-то теперь не верилось, что у него есть конец. И ни холма, ни впадины! Бор стоял ровный, стройный и величавый. Лишь с правой стороны, далеко-далеко, белела лысина какой-то высоты. На много километров просматривались со скалы и река, и степь.

– По-моему, здесь был наблюдательный пункт, – нарушил молчание Вася. – Отсюда что захочешь увидишь. Ну-ка, Лев, доставай документ.

Ребята присели и – уже в который раз! – склонились над партизанской картой.

– Значит, ты как считаешь?

Левка привычно сдвинул пальцем очки на переносье.

– Вот смотрите: нам даны цифры, это обыкновенные координаты. Если мы возьмем и отсчитаем отсюда, где сидим, двести семьдесят метров вдоль полуострова, а тридцать метров в ширину, то в точке пересечения прямых должен находиться склад.

Вася с минуту подумал, потом решительно встал.

– Давай попробуем.

Все трос стали отсчитывать метры: сначала двести семьдесят, а потом тридцать. Но к их удивлению прямые не пересеклись. Да и как они могли пересечься, если ширина полуострова была чуть ли не двести метров. Отсчитан тридцать метров от края, Левка стоял далеко от Васи.

Недоуменно пожав плечами, Левка подошел к ребятам.

– Что-то не получается. Наверное, считаем не так.

– А если считать не от края, а от середины? – спросил Вася.

– Как от середины?

– Очень просто: мы отсчитаем двести семьдесят метров в длину, как и считали, а потом тридцать в ширину.

– Ты голова, капитан! – оживился Левка. – Ну, Значит, мы должны идти ходом шахматного копя. Так тайники тоже иногда зарывали!

Складоискатели снова принялись отсчитывать метры. Наконец Левка очертил на земле большой квадрат.

– Здесь, – уверенно ткнул он лопатой в землю.

– Ну, давай-ка я начну, – предложил Вася и, поплевав на ладони, взялся за работу.

Земля оказалась мягкой, и дело шло споро. Ребята рыли по очереди, а вскоре лопата звякнула о что-то твердое.

– Склад! – закричал Левка, свешиваясь над ямой, где в это время работал Мишка. – Давай, давай, живее!

Мишка копал, не разгибая спины, лопата все чаще позвякивала, приводя ребят в неописуемое возбуждение. Еще слой земли был выброшен из ямы. Мишка стоял на ровном и твердом полу.

Левка спрыгнул в яму, топнул ногой:

– Это крышка люка! – Он пошарил рукой по плите, отыскивая кольцо или ручку, но не нашел. – Надо пошире раскопать. Дай-ка лопату, Мишка.

Левка работал с ожесточением. Яма расширялась, а кольца все не было. Через полчаса Левку сменил Вася. Но вскоре и он выкарабкался из ямы.

– Камень. Сплошной камень, а не крышка.

Ребята присели возле ямы, хмурые, удрученные.

– Знаете что? – снова оживился Левка. – Надо от основания считать.

Снова, но теперь уже в другую сторону, сделали большой «ход шахматного коня». Копали хотя и без прежнего энтузиазма, но и без лени. Лопата опять ударилась о твердое. Левка уже сдержанно спросил:

– Что там?

– Камень, – сердито ответил Вася. Он швырнул лопату, выбрался из ямы и с сердцем произнес: – Эх ты, координата! Нет здесь никакого склада. Везде камень!

Все трое вернулись в лагерь. Сидели молча, переживая неудачу. У Левки и Мишки от непривычного тяжелого труда ныли руки, поясница, ноги. Мишка лег и не хотел шевелиться. Вася же повесил над костром котелок с картошкой и стал проверять продукты. Он вынул ссохшуюся булку хлеба, остаток сала. От булки отрезал небольшую краюшку, остальной хлеб положил в рюкзак. Сало Вася решил выдать на обед, чтобы подкрепить силы.

– После обеда пойдем назад, – сказал он сдержанно.

Левка порывисто обернулся.

– Домой?

– Домой.

– А склад?

– Нет здесь склада, – угрюмо ответил Вася. – Неправильно мы разгадали карту.

Левка опустил голову. Возразить на этот раз он ничего не мог. Мишка, напротив, оживился.

– Правильно! Дома подумаем как следует и решим, что делать. Только вот идти далеко… Сильно опоздаем… Ругать будут, а то и побьют…

– Сегодня ночью на месте будем, – все так же хмуро произнес Вася.

Ребята удивленно вскинули на него глаза.

– Сегодня? – перехваченным от радости голосом переспросил Мишка.

– Да. На попутном катере уплывем. Только до Чистяково добраться…

– Вот это здорово, Василь! – Неуклюже заплясал Мишка. – Вот уж молодец так молодец!

Настроение у Мишки стало таким хорошим, что он готов был кувыркаться и орать. Сегодня он будет дома! Мишка никому не говорил, как за эти дни он истосковался о родителях, как ему хотелось на все плюнуть и бежать домой, есть досыта, спать под чистой простынью. Он уж не раз клял себя за то, что отправился в это дурацкое путешествие и натерпелся столько голода и страхов. «Сегодня буду дома!» – билась неотвязная мысль, и Мишка совался в разные стороны, не зная, чем заняться, во что вылить свою радость.

Левку же огорчили Васины слова. Вспомнилось, как они готовились к путешествию, как мечтали раскрыть тайну… Но все оказалось напрасным. Они уедут назад с пустыми руками, с нерасшифрованной партизанской картой, с горькой обидой, что загадка осталась загадкой, а они, кому случай дал ключ открыть ее, оказались глупыми и бессильными.

«Какую мы допустили ошибку? – думал он, глядя в костер, – Как можно решить задачу иначе? Тридцать, двести семьдесят… Что это? Метры? Куда теперь их отсчитывать? Тридцать, тридцать…»

– Картошка сварилась, – сказал Вася. – Давайте есть.

Левка чуть притронулся к еде. «Тридцать, двести семьдесят, тридцать… – мысленно повторял он. – А ведь на карте еще есть единица и девятка. Они стоят против первых цифр. Может быть, их нужно соединить?»

Левка достал карту, взглянул еще раз. 301 и 2709. Вторая цифра получилась настолько большой, что Левка разочарованно засунул карту обратно в сумку. Но тут же ему пришла мысль: а почему не 279? Могли же партизаны специально подставить между цифрами нуль, чтобы усложнить решение?

Лепка взял лопату и пошел проверять свое новое предположение. Вася хмуро бросил вдогонку:

– Куда ты?

– Попробую еще…

– Брось, Левка, не надо, – недовольно проговорил Мишка. – Все равно склада нет. Сейчас в Чистяково пойдем.

Левка молча ушел.

Покончив с едой, Вася затянул на рюкзаке ремни, спустился к реке вымыть котелок. Мишка наслаждался отдыхом. Он лежал на спине и следил за коршуном, который парил высоко в небе. «Вот бы мне крылья, – думал он. – Сейчас бы – фьюйть! – и домой. Часа за дня долетел бы…»

– Ну, скоро пойдем, Василь?

– Сейчас. Схожу ко Льву, посмотрю, как у него дела.

Левка, потный и усталый, стоял над свежевырытой ямой. Вася заглянул в нее:

– Камень?

– Камень.

– Идем, Лев, – вздохнул Вася. – Бесполезно.

– Почему бесполезно? Ведь цифры что-то означают.

– Конечно, означают. Но писаны они не про нас. Идем, Лев, в Чистяково.

Но Левка не двинулся с места.

– Василь, а может у самого края покопать?

– Не стоит. Ошиблись мы. Нет склада.

Говорит Вася эти слова, а сам в сторону смотрит: жалко Левку, уж больно переживает он. Да и самому обидно, что столько сил и времени затрачено зря.

Молча взошли на вершину полуострова, Левка встал, оперся о лопату и задумался, глядя на широкий простор, на реку, волны которой одна за другой разбивались о непоколебимую скалу.

Тридцать

Дул легкий речной ветерок. Он нес с собой запахи свежей рыбы, хвои и степной полыни. Дышать было легко, свободно.

Бор… Здесь когда-то ходили партизаны, раздавались выстрелы, лилась кровь. Сколько трагедий видел бескрайний сосновый лес, сколько тайн скрыл он от людей. А теперь вот он стоит красивый, величавый, облитый солнцем, овеянный ветром.

– Далеко мы все-таки забрались, – задумчиво произнес Вася.

– Да… Чистяково там?

– Нет. На западе. Вон там! – Вася указал на синеющую даль, куда широкой лентой сворачивала река. Левка усмехнулся.

– Ну здесь, Василь, ты загнул. В этом деле ты меня уж извини…

Вася с неудовольствием посмотрел на Левку.

– Опять лезешь в спор?

– Хорошо, я не буду спорить, капитан.

Левка взял планшетку, положил на нее компас.

– Пожалуйста, капитан, – произнес он голосом, в котором чувствовалась насмешка. – Пожалуйста, посмотрите, где север, а где за…

И осекся на полуслове. На лице вдруг полыхнул румянец. Несколько раз Левка переводил взгляд то на компас, то на далекую высоту, блестевшую своей лысой вершиной, то снова на компас…

– Василь…

Вася круто обернулся, пристально взглянул на Левку: что-то тревожное, волнующее прозвучало в голосе друга.

– Ты чего?

– Василь, – тихо повторил Левка. – Я, кажется, нашел!

– Что нашел?

– Тридцать! Понимаешь, нашел эти тридцать! Это – градусы. В карте дан азимут!

– Чего? – недоверчиво проговорил Вася. – Опять «координаты»?

– Ты посмотри на компас. Посмотри! Вася взглянул на слегка дрожащую стрелку. Своим острым черным носиком она тыкалась в норд.

– Тридцать видишь?

– Ну?

– Посмотри, куда ведет прямая!

Вася поднял голову и увидел лысую высотку. Больше Левка спокойно говорить не мог. Он схватил Васю, повалил на землю, потом вскочил на ноги и закричал:

– Ура, Лысуха!

На крик прибежал Мишка. Уже издали он улыбался своей толстогубой, добродушной улыбкой.

– Нашли?

– Нашли!

– Склад?

– Нет, разгадку. Тридцать – это градусы. Понимаешь?

Улыбка стала медленно гаснуть.

– Я думал склад нашли, – с глубоким разочарованием проговорил Мишка.

– Найдем! Теперь-то найдем! Только бы добраться до Лысухи.

– До какой еще Лысухи?

– Вон, видишь, высотка белеет?

– А если опять ошибся? – спросил Вася.

– Нет! Теперь нет! – Левка выхватил блокнот с картой. – Смотри! Вот полуостров, на нем крестик. Отсюда дан азимут в тридцать градусов. Поглядите вокруг: ничего, кроме Лысухи, не возвышается над местностью. Значит, она – ориентир. А теперь посмотрите на карту, на эти волнистые кружочки – так всегда на топографических картах обозначается возвышенность.

По мере того, как Левка объяснял, Васино лицо светлело. У Мишки же, напротив, оно становилось хмурым и злым. Он, когда бежал сюда, думал, что все уже найдено. Сегодня они будут дома, да притом еще не с пустыми руками. Но, оказывается, нужно снова куда-то плестись. И еще неизвестно, найдут ли они что-нибудь на этой проклятой Лысухе.

– Чепуха нее это! – махнул рукой Мишка. – Очередная Левкина фантазия. И на Лысухе вашей ничего нет, только время затянем.

– Мишка, честное слово, не фантазия! Вот увидишь!

Но Мишка не хотел даже слушать, кричал, покраснев от злости:

– Уже увидел, уже увидел! К чертям! Айда домой.

Вася переждал, пока Мишка поуспокоится.

– Погоди, не горячись… А ты, Лев, скажи, что такое двести семьдесят?

– Тоже градусы. Это значит, когда мы взойдем на Лысуху, то сделаем разворот на двести семьдесят градусов и прямо к этому треугольнику, – Левка ткнул пальцем в карту левее Лысухи.

– Понятно. А что означают единица и девятка? Левка задумался. Потом неуверенно произнес:

– Нам в географическом кружке говорили, что так могут даваться расстояния.

– Почему же ты раньше не додумался до этого? Приплел какие-то «координаты». Тоже мне, штурман!

Левка смущенно почесал затылок:

– Не сообразил. Бывает…

Вася взял у Левки карту. Он твердо решил: пока все не станет ясным, не сдвинется с места.

– Вот ты говоришь, что единица и девятка – расстояние…

Мишка ввинтил зло:

– Держи карман шире! Совсем одурели: неужели отсюда до Лысухи один километр? – И хрипло расхохотался.

Вася недовольно поморщился:

– А может, там цифры какие стерлись?

– Вполне, – кивнул Левка. – Тут многое стерлось.

– До Лысухи, – продолжал Вася, – по-моему, не больше двенадцати километров, так что добраться до нее не очень трудно. Но, что такое «Бе мен»?

Левка вздохнул и, на этот раз, честно, без всяких уверток и предположений, произнес:

– Не знаю, Василь. Придем – увидим. Гадать – глупо. Уже нагадали про склад…

Вася задумчиво глядел па карту. Что ж, он готов идти на Лысуху, готов добраться и до таинственного треугольника. Но как Мишка? Теперь все зависело от него.

– Ну как, Михаил, идем на Лысуху?

Мишкины глаза беспокойно забегали. Так и рвалось наружу: «Нет!» Но он медлил с ответом – не только Левка, но и Василь собирается продолжать поход. Вдруг они не послушают Мишку и бросят его здесь одного? Поэтому он уныло выкрикнул:

– А домой когда? Сегодня третий день, как мы уехали. Искать начнут. Переживать…

– Подумаешь! Приедем на день позже, – с раздражением сказал Левка.

Мишка опустил голову. Что же делать? Одному идти в Чистяково, а там сесть на какой-нибудь пароход? Страшновато, да и стыдно ребят бросать. Как быть?

– Ну, Михаил?

Мишка тихо и печально ответил:

– Только, ребята, побыстрее, чтобы домой поспеть… Вася бодро обнадежил:

– Это мы мигом, как только доберемся до «треугольничка».

«Медведь»

Левка отстегнул от сумки компас, надел его на руку, сак часы, затем еще раз сверил направление.

– Айда, ребята!

Отряд бодрым шагом направился па северо-восток, к неизвестной Лысой горе.

Миновав широкую поляну, путешественники сразу углубились и лес. Сначала идти было нетрудно, но потом стали попадаться запалы, многочисленные гривы и распадки, Завалы нужно было обходить, а это сбивало отряд с заданного направления, замедляло движение вперед.

Лес жил весело и деловито. Ребята уже дважды спугнули остромордых шустрых белок. Зверьки моментально взлетали на самые верхушки сосен и оттуда с настороженным любопытством смотрели на незваных пришельцев.

Кузька бесновался, глядя на белок. Однажды он пытался даже влезть на сосну: подпрыгнул и… заскулил, ударившись мордой о ствол. После этого он не проявлял желания лазить по деревьям и довольствовался тем, что звонко лаял, задрав кверху морду.

В бору было много дятлов. Они стучали везде: то громко, где-то рядом, то чуть слышно. Вот вблизи неумеренно, словно опробывая клюв, стукнул дятел-заводила. Потом еще раз. Ему ответил другой. Но не один, не дна раза ударил, а выпустил целую очередь – и замолк. Первый живо откликнулся: тук-тук-тук! Прислушался, показалось мало, стукнул еще раз. Ему откликнулись сразу в нескольких местах. Застучали так, будто соревновались, кто ударит больше…

Вася чуть было не поймал рыженького, с черными полосками вдоль спины, зверька – бурундука. Напуганный шумом, он выскочил на повалившееся дерево. Вася едва успел схватить за кисточку хвоста, как бурундук вдруг стремительно повернулся и укусил его за палец. Отважный капитан вскрикнул и выпустил хвост.

– Вот враг, – помахивая рукой, проговорил Вася. – До крови цапнул.

– Не подставляй, – пробурчал Мишка, который, пыхтя, шел за ним. Он уже устал и еле передвигал ноги. – Давайте немного отдохнем…

Но ни Вася, ни Левка не поддержали его, хотя и сами устали: до заката надо было добраться до Лысухи.

У Левы начинало рябить в глазах от постоянного наклона головы: он боялся оторваться от компаса, чтобы не сбиться с пути. Шея ныла, во рту пересохло.

– Послушай, капитан, на этот раз под нами нет реки. Что пить будем?

Мишка словно давно ждал этих слов.

– У меня горло просто горит. Пить – ужас как охота. Давайте остановимся?

– Вот напомнил! – рассердился Вася па Левку. – Пойдем, может и попадется ручеек. Их и борах много бывает.

– Ага, найдешь! Здесь вон сушь какая!

– Помолчал бы ты лучше, Михаил. Вроде парень, а ноешь, как девчонка.

Эти слова подействовали на Мишкино самолюбие, по крайней мере, он молчал больше часа. Потом снова забрюзжал:

– Пить хочу, аж шелестит в горле…

И так через каждые четыре-пять минут. Наконец у Васи лопнуло терпение, швырнул рюкзак на землю:

– Давай привал!

Отдых не принес Мишке облегчения, напротив еще больше ослабил его: не хотелось ни шевелиться, ни думать. Если бы ему ковш холодной воды! Пожалуй бы вся усталость мигом исчезла, руки, ноги заработали и, наверное, мир показался совсем другим – красивым и радостным. Но сейчас Мишке все не мило и отвратительно: и перестук дятлов, и щебетанье птиц. Надоели деревья, надоели запахи хвои и трав. От них разболелась голова, стало мутить.

Мишка в изнеможении застонал, крутнул головой – с кончика носа, с бровей, со щек градом сыпанул пот. Духота – дышать нечем. Рубаха прилипла к телу, за воротник нападали хвоинки – колют; в волосах, на лице паутина – собрал, пока шли… А тут еще комары, мошка… Если бы не ребята – завыл, зарыдал бы во весь голос от усталости, от обиды, от жажды.

Но молчит Мишка, только липким языком сухие губы лижет…

Вася уже трижды напоминал, что пора идти, однако Мишка ни разу не ответил и не шевельнулся. Вася рассердился.

– Если мы так будем торопиться, то и за неделю не доберемся до Лысухи.

Левка весь так и кипел.

– Слышишь, Пантагрюэль, вставай! Не маленький ведь! Вставай!

Мишка наконец поднялся и поплелся вслед за ребятами, еле двигая ногами.

Шли медленно, подстраиваясь под Мишкин шаг, довольные тем, что «боцман» перестал ныть. Левка даже подумал – авось потихоньку втянется, привыкнет, окрепнет. Но, глянув на унылое, страдальческое Мишкино лицо, разочарованно сплюнул.

Виси, которым пробирался сквозь заросли молодого сосняка, приостановился, подождал Левку, произнес с тревогой:

– Что-то, Лев, мне не нравится вся эта музыка – сколько идем, а Лысухи тю-тю.

Левку тоже начинала беспокоить мысль о пропавшей высоте – неужели сбились с курса, неужели прошли мимо? Но нет – он, Левка, строго следил за компасом, не отклонялся ни на полградуса. Только сейчас он понял, как трудно ориентироваться в лесу: кругозор настолько ограничен, что не видишь за десять-пятнадцать метров вперед.

Однако Левка не выдал своих сомнений, успокоил Васю.

– Сам понимаешь: расстояние от полуострова до Лысухи мы не знаем. Стоит единица и – все. Вот и гадай: или двенадцать километров, как ты сказал, или все девятнадцать.

Вася кивнул.

– Верно. Если девятнадцать – нынче нам не добраться. Да и Михаил, вишь, какой? Совсем раскис. Пожалуй, на отдых нужно становиться.

Через полчаса выбрали удобное для ночлега место.

– Стоп, команда! Суши портянки! – сказал Вася.

Мишка как вышагнул на полянку, так и рухнул на тропу под дерево, словно куль с опилками. Левка засмеялся.

– Ты, боцман, хоть рукой попридержался бы, а то сало во все стороны брызнуло.

Но Мишка даже не огрызнулся, даже не взглянул на Левку.

Вася нахмурился.

– Ладно, Лев. Человек устал. С непривычки трудно… – И потом другим тоном, спокойным, дружеским:

– Вы тут устраивайтесь, а я воды поищу, – и, прихватив котелок, скрылся за деревьями.

Левка, скинув рюкзак, с наслаждением развалился на сухой пахучей хвое, которая, падая из года в год, устлала землю толстым ковром, блаженно закрыл глаза.

– Хорошо-то как! Теперь мне понятно, почему всякие Пантагрюэшки любят поваляться…

Мишка совсем расхандрился: кряхтел, стонал, жалобно вздыхал, угрюмо бубнил себе под нос:

– Идиоты… Придумали идти на эту паршивую Лысуху… Сейчас бы уже дома были… – и снова вздыхал и стонал.

В бору с каждой минутой становилось темней и глуше. Солнце скрылось, тишина и покой опустились на лес. Лишь поодаль, на небольшой гривке, где раскинулись заросли низкого кустарника, кто-то посвистывал и попискивал.

Левка все тревожней поглядывал в темную чащобу.

– Что-то Василя долго нет. Не случилось ли чего с ним?

Мишка сел, опершись спиной о ствол дерева, вытянул ноги, тупо глядел на носок порванного ботинка. На другой ноге лежала голова дремавшего Кузьки.

Стало еще темней. Бор совсем затих, а Вася не возвращался. Это уже не на шутку начинало беспокоить Левку. Он привстал, настороженно прислушиваясь.

– Может, заблудился? Покричать, что ли?

– Ты что, сдурел?! Еще зверь какой-нибудь прибежит.

И как бы в подтверждение его слов, в кустарнике хрустнула ветка, мелькнула чья-то тень.

– Кто это? – пролепетал Мишка.

У Левки по спине пробежал неприятный холодок.

– Тише!..

Ребята застыли, как изваяния. Было ясно слышно, как кто-то тихо топал в кустарнике, потрескивая сушняком. Внезапно донеслось причмокивание и мычание. Ребята округлившимися глазами смотрели в сторону гривки. Левка хотел было перейти поближе к дереву, чтобы встать за него на всякий случай, но в кустарнике в это время раздался чих. Он был настолько неожиданным и громким, что Левка, как подкошенный, сел на землю, а Мишка всхлипнул, будто подавился, и вдруг заорал на весь лес:

– Ааууыы!

– Чего орешь, как ишак? – донесся из кустарника знакомый голос. А вскоре и сам Вася появился на поляне. – Воды не нашел, а вот черники набрал. Тут ее видимо-невидимо.

Мишка вскочил, бросился навстречу.

– Так это ты, Василь? – едва вымолвил он осипшим голосом. – А я… А мы думали… Смехота!

Но насколько смешно было Мишке, выдавали зубы: они отбивали мелкую дробь.

Левка одернул его:

– Брось врать! Скажи прямо: струсили. Думали – медведь.

Вася засмеялся.

– Здесь медведей нет. Зря боялись. Вы еще не ужинали?

– Без тебя-то?

– Тогда ешьте чернику с хлебом. Вкусно. И пить расхочется. Она сочная.

Левка и Мишка набросились на ягоды.