Текст книги "Земля светлячков (СИ)"

Странный гость-посетитель, из которого сделалось двенадцать. Нападение и наглое похищение Сиза

     После тяжёлого лесного похода Сиз упал на диван и сразу же заснул тревожным сном. Но и во сне виделись ему страшные мохнатые чудища, била крылом над ним чёрная птица.

     Сиз проснулся. Перед ним на ковре стояли, задрав носки вверх, словно призывая его в дорогу, начищенные башмаки. Сорочка, штаны, подтяжки, кашне – всё было выстирано и заботливой рукой Мармусии сложено на спинке кровати. Никто бы не сказал, что эта одежда была вчера вся в грязи, в песке, в речном иле, а к тому же ещё и немного подпалена в лесу огнём.

     Сиз кашлянул, закурил трубку и невесело замурлыкал песню:

Когда король собрался в поход,

Жена вытирает слёзы…

     Отворил музей, зажёг над входом оба фонарика и глянул на звёзды, на небо, на лес. Из тёмного леса выходили тучи, тревожно гудели деревья, и низко летели три птицы, тонким писком перекликаясь между собой. Они убегали и словно ещё кого-то звали за собой, тихо и жалобно.

     «Кхем, снова там гуляют разбойники!» – сказал Сиз про лес. Однако ему подумалось, что тот гул и чёрный огонь прокатятся где-то далеко, за скалами, и к их домам не повернут. Стоусы никому на свете зла не причиняли, так кто и с чего будет нападать на них?

     С такой мыслью Сиз XII зажёг свет в музее, и вот глядь – перед ним стоял уже первый гость. Вырос будто бы из-под земли. Видно, гость издалека и одет немного необычно – в чёрном плаще-накидке. Высокий воротник и низко надвинутый берет закрывали почти всё лицо, так что глаза его выглядывали только в узенькую щёлочку.

     «Ты смотри, он ещё и в бер-р-рете!» – резко, по-птичьему прошептало что-то Сизу на ухо. Сиз повернулся, но никого около себя не увидел. И кукушки поблизости нигде не было видно.

     Набил трубку и сказал:

     – Прошу! Первый зал. Светлячки, которые встречаются нам в лесу прямо на земле.

     Длинным чубуком, как указкой, он начал показывать гостю свои сокровища – гнилушки, трухлявые корешки и кору, истлевшую сердцевину пней. Но что это? Понизу так и тянуло, так и веяло холодом – и словно бы от гостя. Гость стоял поодаль, чёрный и слишком высокий; он кивал головой, говорил: «Pax, pax! Чудесно, чудесно!» – но слова его были какие-то холодные.

     – Мармусия, принесите мне, прошу вас, тёплые туфли, ведь мне что-то морозит ноги.

     Сиз XII показывал дальше, он понемногу увлекался, забыл и про тревогу в лесу. Однако услышал за спиной твёрдый шаг: это подступил к нему гость. Повеяло ещё большим холодом, и тогда над Сизом, а вернее, между Сизом и гостем, как тень, пролетела кукушка.

     – Прошу вас, второй зал, – пригласил Сиз. – Подземные светлячки: личинки, очень симпатичные червячки, исключительно интересные семейки червячков…

     Сиз оглянулся. И прикусил трубку. Вместо одного гостя – стояло уже два! Одинаковые, в чёрных плащах-накидках. И руки оба прятали одинаково за спиной! Словно один разделился на двух или у Сиза двоилось в глазах. Ходили двойники в ногу, один за другим, ступали за Сизом вроде и тихо, но шаги их твёрдо и деревянно отдавались в коридорах.

     – Третий зал, жуки-светлячки…

     Сиз повернулся: из одного гостя – уже три. Что за наваждение! Три одинаковых высоких фигуры. Стоят они в затылок один другому. Чёрные накидки, руки за спиной, а в глазах какой-то быстрый потаённый отблеск. Кажется, они переговаривались между собой.

     В четвёртом зале – четыре! Так, так, из одного их стало уже четыре!

     Сиз присел, чтобы показать им рыбу с хитрым фонариком на носу, как вдруг – в четыре ноги – стукнули за спиной шаги. Четверо в плащах-накидках почти склонились над Сизом, в глазах – вспышка и острый отблеск. И тут, как посвист косы, пронеслась между ними кукушка. Четверо сразу отстранились и застыли в позах королевских стражников: не гости, а холодная бдительность и строгость!

     В пятом зале их стало пять!

     В шестом – шесть!

     В седьмом – семь!

     Как, откуда они выныривали, может, они раздваивались или растраивались, Сиз не мог уловить глазом. Только отвернулся – и уже стоял новый гость, в затылок первым. И не холодом, а уже морозом тянуло от них.

     В последнем зале, двенадцатом, их стояло за спиной Сиза ровно двенадцать. Чёрные плащи, береты, словно забрала, опущены до бровей, руки у всех за спиной.

     Добрый славный наш Сиз и не знал, какая опасность нависла над ним! Он спокойно разжёг трубку, пустил дым кольцами и подвёл гостей к тому кальмару, который выбрасывал в воду облачко света:

     – Позволю обратить ваше высокое внимание…

     Эти слова так и застряли у него в горле. Потому что вдруг – хоп! – двенадцать кабальеро разом подступили к нему и вмиг накинули ему на голову чёрный мешок. Что они прижали перед тем Сизу к носу, трудно сказать. Дали понюхать ему что-то приторно-сладкое, клубок влажной ваты или мха, и от этого дурманного зелья Сиз сразу провалился в глубокий сон. Правда, сон был какой-то причудливый: он спал, а всё хорошо слышал. Двенадцать кабальеро сказали: «Pax! Pax! Взвалите его на плечи! Понесли! Тихо, чтобы не услышали стоусы!»

     Но всё же, как тихо не старались они ступать, в подземных коридорах звучал грохот их деревянных каблуков. Сиза взяли на плечи и куда-то понесли – в завязанном мешке, головой вперёд. «А ну же ведь… позвать Мармусию… Или дёрнуться, вырваться и наутёк – к своим!..» Он подумал про это вяло, холодно и равнодушно, ведь всё спало у него – и тело, и мысли. Кроме лишь слуха… Сиза несли, а он – на каком-то повороте в коридоре – почувствовал: что-то легонько шевелится около него в мешке. Прямо перед самым его лицом, губами можно коснуться – крыло, мягкое, ласково-тёплые перья… Кукушка! «Ты и тут со мной, моя сизая голубка! Ну что ж, постранствуем вдвоём». А ещё он подумал: «Эх, табачку бы мне щепотку, да закурить. Потому что дорога, видно, невесёлая и нелёгкая будет».

     Он почмокал во сне губами, воображая вкус дыма, а его несли дальше завязанного в мешке, как ребёнка.

     «Гуп, гуп, гуп!» – двенадцать похитителей поднимались вверх из музея. Сейчас они проходили, наверное, комнату Сиза, где стоял мягкий диванчик и где валялись древние книги. «Рах!» – сказал один из похитителей и сбил рукой фонарик над входом, а заодно и мельничку с пенька. По-злодейски оглядываясь, шли они с Сизом на плечах до ворот, затопотали лестницами к озеру. Дальше, по всем приметам, подались по-над берегом, ведь под ногами у них на двенадцать голосов заскрипел песок.

     Теперь повернули, без сомнения, в лес. Сиз услышал над головой шум, а потом треск – двенадцать продирались напролом, валя дубки и берёзы. Когда они перекидывали Сиза с плеча на плечо, тревожно билась в мешке кукушка и опускала крылья, словно тем заслоняла Сизовы глаза, мудростью которых она всегда восхищалась.

     Казалось, прошло несколько часов, и вот прозвучал сбоку очень знакомый мощный голос:

     – Кха-кхем! А ну, Чублик, подержи свёрток, я хотел подарить Варсаве эту новую мельничку! Держи! Гляди: что это за голубчики? Несут! Откуда, куда несёте? Стойте, замрите, вам говорю! Гляди, что делается: среди тёмной ночи грабят! Наверное, дыни у Хворощи унесли, а! А ну, вытряхивай мешок! Сейчас же, кому я сказал! Чублик, позови наших людей с поляны.

     Слышно было, как Вертутий выломал палку и, грозно кашлянув, тучей надвигался на них. А Чублик метнулся звать своих.

     Двенадцать, что на какой-то миг притихли, сразу ударили каблуками в землю и так замолотили ногами – пыль стояла за ними! Боялись, боялись они толпы стоусов! Трещали кусты, бился мешок об деревья, падали под ноги брёвна, а они гнали, гнали вперёд, как стадо бизонов.

     – Стой! Лови их! – гремел издалека голос Вертутия.

     Двенадцать мчались стремглав, и мешок то сползал, то аж подпрыгивал у них на плечах. «Ага, – размышлял сонный Сиз. – Сколько они шишек мне набили? Вот на лбу – раз, два… пять, с грушу величиной. Один синяк на носу, одна шишка за ухом… Ай! Чтоб вы скисли – ещё одну шишку влепили!»

     Мешок тряхнуло и ударило о пень и тут же подкинуло вверх. Сиз простонал и забеспокоился: не придушили ли его бедную птаху? Кукушка легонько пошевелила крылом. «Ага, ты ещё живая, моя сизая голубка! Вот и хорошо, поехали!»

     Несли их долго. Через какую-то речку и болото, через мостик, а дальше загромыхали под ногами камни, и мешок тащили куда-то на скалу, а может, на крутой холм. Но страшней всего было для Сиза, когда его раскачали и он думал, что уже смерть ему, что сейчас кинут его с кручи вниз головой. А мешок раскачали и швырнули куда-то в небо, и кто знает где, за широкой расщелиной, с гоготом поймали другие лапы. Ещё немного пронесли по скале, и тут запахло таким противным духом, что Сиз и сонный чихнул.

     Видно, тут был табор или стойбище этих косматых увальней-разбойников.

     Прокатился трубный гомон, скрежет камней под ногами. Чуть подальше, было слышно, веселилась бравая компания, там дружно гоготали и обгрызали кости и пробовали во всё горло распевать песню:

Кто в горах – pax, pax!

Валит скалы в прах, прах!

Мы!

     Сизу сразу вспомнились обгорелые деревья, мёртвые бельчата в дуплах и на земле. «Пируют, злодеи!» – невесело подумал он.

     Потом все стихло. Громыхнули каменные ворота, с дымом и шипением в пазах отворились.

     – Pax! Pax! – грозно прозвучало в ущелье.

     Двенадцать вытянулись, ударили каблуками в каменный пол и понесли Сиза на вытянутых руках.

     – Стой! Кто идёт? – грозно останавливали их на каждом шагу.

     – Pax! Pax! – отвечали двенадцать, и их пропускали дальше, в чёрные каменные пещеры.

     Но вот они бросили мешок на землю, наверное, кому-то под ноги («Чтоб вас провалиться!» – застонал Сиз), и один из двенадцати, как из пушки, выпалил:

     – О великий сокрушитель скал и сжигатель лесов, сильнейший и храбрейший царь под землёй и на земле, наш бессмертный Магава Первый! Твоё повеление мы выполнили: вот около твоих ног тот жалкий карлик, что хотел разведать «почему?».

     – Pax! Pax! – будто железом заскребло о камень.

     Кто-то тяжко шевельнулся и упёрся взглядом в своих подданных.

     – А где тот меньший карлик, который тоже осмелился ступить с ним за речку, в мои владения? – громыхнуло каменным голосом.

     Нетрудно было понять, что это откликнулся в гневе не кто иной, как сам Магава Первый.

     Долго-долго висело грозное молчание, даже камень крошился под взглядом Магавы. Снова рахнуло и заскребло над головами, и на гневный жест вождя сонм двенадцати быстро забормотал про то, что они, недостойные подданные, всё сделали, чтобы выполнить повеление сокрушителя: семнадцать раз обежали вокруг озера, хотели сразу и немедленно схватить меньшего карлика, но схватить его было никак нельзя: он сидел в воде, в лодке.

     А вода…

     И тут Сиз услышал про воду что-то очень диковинное. Выходит, «сокрушители» больше всего боятся живой воды, боятся её, как буйного огня. Потому что, кажется, им праматерь, какая-то пещерная Гаргара, что похищала людей, сказала: «О мои любимые каменные дети! Никогда и нигде не приближайтесь к воде – вода для вас опасна, она вас поглотит и утопит. Никогда и нигде не касайтесь живого огня, он вас спалит. Ходите сушей, ходите скалами и лесами, несите на стрелах чёрный огонь, а в сердце пещерную бесстрашность – и вас никогда и никто не победит, ни под землёй, ни на земле».

     Сиз хоть и спал, но тут насторожил уши и стал потихоньку мотать себе на ус про ту живую воду и страшный для них белый огонь. А что это за «сокрушители», что это за злая сила и как от неё избавиться, – про всё это ещё нужно было хорошенько подумать и поразмыслить.

     Одним словом, выходило, что меньшего карлика (а Сиз догадался, что так называли Чублика) разбойники так и не поймали.

     Магава Первый долго и грозно дышал, гоняя перед собой ветер.

     Наконец приказал:

     – Киньте его в тёмную яму-пещеру, развяжите его и следите в два глаза, чтобы было рах-рах! А завтра – на допрос.

     – Pax! Pax! – ответили двенадцать.

     Сиза потащили в мешке и кинули в какую-то чёрную яму. «А развязать? – забурчал сонный Сиз. – Что ж вы, злодеи, не выполняете приказ своего же повелителя?»

Сиз в яме. Разговор двоих стражников – болотного и пещерного. Кое-что интересное про Магаву и его соплеменников

     – Да ну его к лиху! Не будем развязывать. Пусть так посидит, спокойнее нам будет. Не убежит, – сказал один из подданных, тот, что кидал Сиза в яму.

     Слышно было, как они прикатили два здоровенных камня, загородили с боков вход и уселись тут же сторожить.

     Один из них зевнул, аж захрустели косточки: видно, здорово хотел спать!

     – Слушай, Квасило, – зевнул теперь другой. – А из какой бочки ты наливал сонного зелья? Из дубовой или из берёзовой?

     – А кто его знает! Темно было, и я налил из той, какую нащупал в пещере.

     – Да ты что? Ты знаешь, что ты наделал, рябой телепень! Надо же из дубовой было, там зелье усыпляет и слух отбирает. А из берёзовой – наоборот, спишь и всё отлично слышишь.

     Тут стражник перешёл на тихий шёпот и испугано вымолвил:

     – Рах-рах… Если ты из берёзовой налил и усатый карлик все отлично слышал и подслушал наши секретные разговоры – пропали наши головы, Квасило… Только узнает Магава, тут нам и конец!

     – А ты не будь дурнем, вот что, Дрыгайло! Прикуси язык, вот и не узнает.

     Они примолкли. И сперва один, а потом другой отчаянно заскребли затылки, видно, очень им зачесалось в затылках и очень было жаль расставаться с такими замечательными головами!

     – Давай лучше развяжем усатого, вдруг ещё пожалуется на нас.

     – И на кой чёрт мы забились в эти гибельные леса! Вот скажи: был я честный болотный страшила. Батька мой звался Квасило, и я звался Квасило. Ловили мы себе жаб – свеженьких рябух и кумок, прыгали с куста на куст, пускали носом туманы и вот… Эх, не жизнь была – рай! А тут… Послушал дурней, нанялся, напялил на себя вашу пещерную шкуру и теперь… Гоняй лесом, как пёс, вали головой деревья и кого-то там лови вокруг озера. Что он тут ищет, ваш сокрушитель? Что ему нужно на этих поганых озёрах? А, Дрыгайло?

     – А ты что, не знаешь?

     – Не знаю! Вот не знаю и всё!

     – Тёмный ты, Квасило, как ваше болото! Может, ты ничего не слыхал про наше пещерное царство и про наши великие походы в подземных катакомбах?

     – Да что-то немного слыхал.

     – Что-то немного! Слушай, Квасило, я тебе открою великие секреты. Только же смотри – никому ни слова. Хорошо? Ну вот, слушай: под скалами, на страшной глубине, где никто не бывал с вашего белого свету, народились мы, пещерные сокрушители. И только мы народились, только поднялись на лапы, как сразу стали под стяги, сомкнулись в грозные полки. А ты потрогай меня, Квасило, ты попробуй, какие мы сильные и крепкие: шерсть у нас проволочная, тело – из пещерного камня, а зубы кремнёвые: pax, pax! И есть мы страшно хотим – аж скалы грызём! Сьели мы под землёй всех червей, сьели пещерный мох, сьели все начисто, и тогда Магава повёл нас в гроты Слепого нетопыря – и мы там хорошо лапы погрели: всех нетопырей задушили и зажарили! А оно только начинается, оно ещё больше хочется, дух завоевательский нас распирает! И мы двинулись глубже, в глубинные пропасти, где прячутся чёрные совы и двухголовые упыри. Ох и погуляли мы там, ох и отвели свою душу – все ободрали и загубили, все сровняли и засыпали камнями. И когда в нашем царстве, в пещерах, стало тихо и глухо, мы вдруг завыли от страха и голода: есть!.. А кругом – черно и пусто, затоптано всё.

     Не мы, а уже словно сама бездна завыла, загудела тьма. И тогда грозно прикрикнул на нас Магава. Он сказал: «Pax, pax! Не войте, пещерники! Я поведу вас вверх, под скалы, в новый, верхний мир. Там побывал мой брат-кремнезуб, его звали Мёртвой Пастью, он давно разведал для нас: за Щербатыми скалами есть долина, в той долине живут лесные человечки, и растут там зелёные деревья, и птиц множество водится. Там будет для нас еда и земли – за сто веков не разорим!»

     «А вода, а белый огонь?» – тихо спросили мы и вздыбили шерсть. Ведь кому из пещер, из вечной темноты хочется лезть в воду? Под слепящий огонь, чтобы найти себе верную погибель? Ты же слышал, брат Квасило: нас, пещерников, вода сразу тянет на дно, а огонь вмиг слепит!

     – А что же Магава? – спросил простодушный Квасило и повернул ухо к своему говорливому другу Дрыгайле.

     – Магава! «Не бойтесь! – крикнул на нас Магава. – Что нам живая вода? Где остановит нас река, там достанем врага копьями. А будет у них белый огонь… На их белый огонь мы найдём чёрный!»

     Магава хлопнул в ладоши – и вот привели к нему мудрейших колдунов. А ты знаешь, брат Квасило, какие у нас колдуны, – они всё умеют. Возьмут нашего брата, пещерника, и превратят его во что угодно – в пень, в бревно, в маленького подкаменного таракана.

     Послал Магава в глубь пещер колдунов, туда, где гремят подземные громы и где кипит смола. И принесли они чёрный огонь – тот, что горит в пещерах и от него ещё темнее и ещё холоднее становится. Ты видел, Квасило, наш огонь. Он – как чёрная молния, он все крушит – горы и скалы, он деревья сжигает, а только не светит и не разгоняет темноту. Это огонь для нас, для пещерников. И когда мы вооружились, когда взяли тот огонь на кончики копий, Магава сказал:

     – Вперёд, пещерники! Я поведу вас в долину, на новые земли. Мы спалим лес и жилища-пеньки. И там, где сейчас пуща и озёра, мы сделаем чёрную, обугленную скалу! И будет там ночь, и будут наши владения. А чтобы ни луна, ни звёзды нас не слепили, по сторонам долины мы поставим высокие горы, они заслонят всё небо! И будет там царство тьмы и пещер, и будет глухая чернейшая ночь – на веки вечные! За мной, страшилы!

     Мы забили в барабаны и уже выходили полками из пещер, но тут… Что тогда стряслось, я и до сих пор боюсь вспоминать. Дрожу!..

     – Ну, скажи, скажи, Квасило, не бойся, я же около тебя сижу.

     – Слушай. Только мы развернулись в пещерах, только крикнули «рах!», когда вдруг… Блеск-блеск над нами! Блеск-блеск слепящим огнём! Как он залетел под землю, как он проник в наше чёрное царство, где тишина и тьма?..

     – Кто, ветер?

     – Да ну, какой ветер! Злой предвестник нашей гибели – светлячок, вот кто прилетел! С того верхнего света, от солнца и леса к нам прокрался. И так спокойно, потихоньку запорхал в пещере над нами, над боевыми нашими полками, будто хотел разведать: кто мы такие, в каких безднах засели и какими ходами собираемся вылезать наверх, чтобы напасть на лес и на их жилища-пеньки.

     – А может, он просто залетел? Просто из любопытства? – спросил Квасило. – Увидел пещеру и думает: дай посмотрю…

     – Ага, просто залетел! А почему он, вражина, когда увидел нас, не метнулся назад, а знаешь, что сделал? Он порхнул прямо к Магаве. И как блеснёт над его головой! Нет, ты представь себе: в глухой пещерной темноте как блеснёт над сокрушителем – Магава никогда не видел такого света, глаза у него вмиг ослепли, он аж упал, задрожал весь со страха, а войско наше в гвалт: «Pax, pax!». Все мы кинулись кто куда, в пещеры, в норы, в пропасти.

     «Стой, назад! – грянул на нас Магава и стал поворачивать войско. – Бейте! Бейте его камнями!»

     Он первый кинул обломок скалы. И тогда все мы стали ломать камни и кидать в того наглеца, в зловещий огонёк. А он кружил над нами под потолком, блестел и слепил нам глаза. От града стрел и камней он кинулся прочь, только не к выходу, а наоборот, в глубину пещеры. И войско погналось за ним. Тысячи страшил – за одним светлячком. Загудела, загремела гора! Загрохотали камни! И кто-то всё-таки попал – упал белый огонь, упал на землю, затрепетал крылышками. Тогда храбрейшие воины налетели на него, стали затаптывать ногами.

     – Ну да, это вы умеете, – засопел Квасило. – Вы и наше болото, и камыш мой с жабами… лапами своими топтали…

     – Цыц, Квасило! Не дразни, не перебивай меня, ведь ты не знаешь самого страшного. Слушай! Светлячок был не один. За ним прилетел другой, видно, его побратим. Он был ещё нахальнее! Он порхал прямо над нами, сверкал нам огнём в глаза, и убегал, и заманивал нас дальше, аж в гроты Слепого нетопыря. А там холод страшенный и кости валяются! «О, пещерники! – крикнул Магава. – Разве вы не видите: наши враги, злые и коварные, нарочно, наверное, завели нас сюда, в глубокие пещеры. Они хотят, чтобы мы заблудились, заплутались в катакомбах и не нашли дороги назад. Не бывать этому!»

     Мы крикнули «рах!», навалились скопом и убили светлячка. И повернули назад. Две недели блуждали, злые и голодные, в тёмных пещерах, пока не вышли сюда, к Щербатым горам. И тогда сказал Магава:

     «Я спалю не только Щербатые горы, а и весь лес, всю долину – с грибами, с птицами, с лесными человечками. И сделаю чёрную скалу до самого океана – для наших великих парадов. Рах! За мною, пещерники!»

     И мы повалили из каменных нор и тьмой, боевыми полками вышли в долину. А ты спрашиваешь, Квасило, почему мы тут и какой нас чёрт, мол, привёл сюда, к этим поганым озёрам.

     – Так-то оно, так, – почесал затылок Квасило. – Только я не пойму: ну хорошо – ломаем мы лбами лес, а зачем нам этот толстенький стоус, которого принесли наши разбойники в мешке?

     – А ты что, не слышал? Ох темнота! У того стоуса в глубоких погребах, чтобы ты знал, спрятана тьма-тьмущая живых светлячков. Он, наверное, тогда и послал своих тайных разведчиков в наше подземное царство, в пещеры, чтобы узнать, кто мы такие и куда войной идём. А Магава теперь потрясёт усатого, поспрашивает его хорошенько, а потом поджарит на пещерном огне.

     Стражники снова зевнули, почесали затылки. И удобно улеглись на землю, прислонившись один к другому головой. Видно, они бы ещё долго говорили, много страшных и неожиданных тайн открыли, но вот…

     Словно гром среди тишины, вдруг прозвучало:

     – Чхи! Чхи! – и пыль поднялась из ямы.

     Стражники так и подскочили.

     – Гляди! Он! Усатый, наверное, проснулся! Отпустило его зелье!

     – О! Скребётся в мешке, шевелится! Слышишь!

     Более опытный стражник, которого друг называл Дрыгайлом, оглянулся и зашептал напарнику на ухо:

     – Лезь, Квасило, да развяжи его. А то ещё скажет нашему сокрушителю, что держали его в мешке связанного, – не оберёшься беды. Магава, он такой: или чтобы приказ выполнил, или голову с плеч!

     Квасило одним глазом глянул в яму, где, как ему казалось, стояла бездонная тьма, и сказал:

     – Давай лучше вдвоём. Ты первый, Дрыгайло, а я за тобой.

     – Нет, давай – ты первый, тогда я за тобой.

     – Давай вместе, брат. Вот так, на пузе, поехали. Бух! Гуп!

     С разгону они упали на бедного Сиза, который лежал в мешке скорчившись. «А чтобы вам гнилая колода, а вашей маме тыква!» – пробормотал Сиз, ведь ему ещё одну шишку посадили на лбу.

     Мешок развязали, и вояка посмелее, пещерный, грозно предупредил Сиза:

     – Ты лежи в мешке, слышишь? Лежи тихо, пока мы не вылезем из ямы. Если что, мы сразу копья наставим!

     Они торопливо поползли, толкаясь и стягивая один другого в яму. Заскользили коленями по влажной пещерной стене и только уже там, наверху, окликнули:

     – А теперь вылазь!

     Одним словом, освободили Сиза. И вовремя. Потому что скоро прогремели под землёй голоса – от сторожа к сторожу, всё ближе и ближе:

     – Рах! Рах! Пленника, усатого деда – к ногам сокрушителя!

     Сиза окружили с всех сторон и повели под мечами. Наконец-то своими глазами он мог осмотреться, где он, куда попал.

     Вели его тёмной каменною пещерой. Двоих стражников, Квасилу и Дрыгайлу, почему-то оставили около ямы, теперь охрану и конвоирование взяли на себя пещерные воины – те же мохнатые здоровилы, которые гонялись за Сизом и Чубликом в лесу. Это были грозные и бесстрашные воины. В медвежьих плащах-накидках, толстолапые, с суровыми бородатыми лицами.

     Сиз шёл между ними, посасывая пустую трубку. Он заметил, как за ним, под высоким потолком пещеры, пролетает невидимая тень – его добрая сердечная кукушка.

     Долго тянулись тёмные катакомбы. И вот вступили они в первый грот, и Сиз увидел картину, от которой у него даже волосы встали дыбом: казалось, тут недавно произошло побоище – на полу, на каменных плитах вповалку, впритык лежали немолодые уже бородатые воины и отчаянно храпели. «Это болотные приблуды-наёмники, они среди воинства – самые худшие», – услышал Сиз над ухом птичий голос. «Ого! – подумал Сиз. – Ничего себе худшие. Медведя кулаком свалят!»

     Маленькая кукушкина тень летела под потолком, никто её не замечал, кроме Сиза. А его вели уже другим гротом, ещё больше первого. И тут картина повального сна и храпения. Воинство храпело так, аж дрожали стены каменного подземелья. «Это пещерные кулачные бойцы, им больше всего доверяет Магава», – послышался птичий голос над Сизовым ухом.

     Теснее обступили пещерные воины Сиза и повели его в третий грот. Это был огромный подземный зал, потолок которого терялся где-то высоко в темноте. И если там, где спали воины, слышался оглушительный храп, то тут царила абсолютная тишина. И ещё… Вот он, тот чёрный огонь, про который говорили стражники. Вправду, это было поразительное зрелище, от которого содрогнулся Сиз: посреди зала, на камне, полыхал красной полосой огонь, огонь такой, как от хороших дров. А вот пламя!.. Оно вздымалось вверх двумя чёрными крыльями, и если смотреть на огонь, на пламя, то на глазах вырастал из огня хищный чёрный ворон, взмахивал, развевал крыльями, и от огня несло не теплом, а морозным холодом. И тут же заметил Сиз: около чёрного огня сидел какой-то маленький сгорбленный старичок. Весь он зарос, опутался чёрной бородой. Казалось, сидела на земле сама борода, и сквозь неё, сквозь пряди густой бороды холодным блеском глядели на огонь маленькие глаза. Старичок шептал что-то таинственное и растирал пепел на каменной плитке. «Это он и есть, их главный колдун», – снова тихо прозвучал птичий голос. Минули и третий зал. И тут сверху, словно из самих каменных сводов, загремело:

     – Склоните головы! Входите к его могучести, сокрушителю скал и повелителю подземных громов!

Сиз перед лицом Магавы Первого. Белый конь. Слёзы старого Лапони. Нужно спасаться!

     Сиза привели в самую глухую пещеру, в угрюмый, словно задымлённый, дворец. И только Сиз ступил за порог… Он и не заметил, как один маленький колдун, что стоял за каменными дверями, тихонько хлопнул в ладоши. И во дворце, который был вырублен в чёрной подземной скале, вдруг полыхнул свет – какой-то странный свет. Для пещерного воинства всё тут оставалось таким, как было, всё тонуло в глухой подземной темноте. А Сизу казалось, что с каменных стен лился будто бы ночной, сизоватый, сумрачный свет. Правда, от него, как от едкого дыма, почему-то слезились глаза.

     Сиз немного поморгал, протёр глаза и увидел: под стеной, в роскошном кресле, сидел могучий витязь в дорогой царской одежде, расшитой шёлком и драгоценными камнями. Одной рукой он опирался на копьё, другой – на львиную спинку подлокотника. Рядом с ним стоял, закусив удила, белый, с пышной гривой конь, а ещё выше, на каменном карнизе пещеры, сидела и хищно смотрела вниз – кто бы вы думали? – уже знакомая нам птица Куа.

     (Сиз только глянул в её кровавые зрачки и сразу отвернулся.) Сиза толкнули в спину, негромко понуждая:

     – Падай, падай на колени!..

     Сиз стоял. Он только сильнее прикусил трубку. Могучий витязь легко махнул рукой и повелел:

     – Не надо, мы позволяем. Пусть пленник подойдёт ближе к нам и станет возле нашего кресла. Мы умеем радушно обходиться даже с врагами, с теми, кто хотел нам сотворить зло. Подведите его сюда, пусть станет по правую руку.

     Сиза ткнули в спину и поставили как раз рядом с белым конём, длинная расчёсанная грива которого спускалась Сизу на голову.

     Сиз поморщился: ему стало почему-то ужасно холодно, прямо морозило спину. Он повёл глазом по полу и – о диво! Вот так фокус! Из-под расшитой накидки витязя выглядывали… толстые лапы с острыми когтями. И усмешка витязя… Он так мило и ласково глядел на Сиза, позволял себе даже улыбаться, а только за его усмешкой проглядывало что-то тёмное, спрятанное, будто два острых клыка. И Сиз сразу вспомнил разговоры стражников про то, как умеют пещерные колдуны зачаровывать и превращать своих воинов во что угодно, даже в таракана, в дерево, в каменную колоду.

     «Интересно, а конь? Настоящий он или тоже перевёртыш? Неплохо было б проверить». Сиз вытащил изо рта трубку и острым чубуком (у себя за спиной) раз, а потом ещё раз тихонько ткнул коня под бок. И вот!.. Из-под белой гривы быстро выскользнула тяжёлая лапа и стукнула Сиза по голове. «Я тебе дам, я тебе ткну, головастик! Стой смирно перед его светлостью!» Эти слова, кажется, никто и не произнёс, но Сиз их хорошо услышал.

     М-да, тут нужно быть внимательным! Куда не ткни – всё в перевёрнутом обличье!

     Подземный витязь мигнул коню и повёл очень тонкую речь:

     – Скажите ему, что мы знаем про его злые и тёмные намерения. Он хотел разведать «почему?». Он (и не сам, а ещё с другим карликом, который сегодня же будет пойман и приведён сюда) осмелился ступить за речку, в наши земли. Но мои храбрые разведчики следили за ними от самого озера, а потом глухими дебрями сопровождали их и в лесу. Даже тогда, когда они вдвоём начали колдовать и выплясывать воинственный танец коршуна: «Оп-ля-ля!». Также, они хотели тайно проникнуть в наш боевой лагерь и разведать, кто мы такие. Так я понял их?

     Конь-перевертыш мотнул головой: