Текст книги "Забайкальские зарисовки (СИ)"

Автор книги: Виктор Емеленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– "Как, Антоныч, выбираешь путь и не блудишь?"

– Всяко быват...прошлым годе, кружил в грозу вокруг горы без счёту, и ночью по звезде вышел, – и добавил, сходя со звериной тропы:

– Пойдём посюда... вишь пропастина. Какой-то гад, кулёму – петлю поставил на зверя, и не снял.

– "Ты пачё так делаш? – Срамина!!!". Ругал он неведомого браконьера:

– "Ни себе, ни людям!".

Зрелище не из приятных. Бока изюбря удавленного в петле распухли и источали жуткий запах.

К вечеру добрались.... Избушка пряталась в основании каменной реки в густом молоденьком соснячке. Можно пройти рядом и не заметить. С угла, из-под бревна бил ключ, с чуть рыжеватой, судя по водорослям, водой, и тут же прятался под мох. Дверь подперта слегой и по всему видно давно не открывалась. Водичка оказалась на удивление чистой, студёной и ломила зубы. Стали готовить зимовьё к ночи, напилили дров, растопили металлическую печку, прогрели, и проветрили сырость. Вымели мусор, оставшийся после охотников с зимы. Посмотрели подвешенный к потолку гоманок с припасами для бедствующих путников. Всё было на месте: – спички, соль, перловка, пшено, вермишель, сухари, сахар.

Мыши сюда не добрались.

Всё пространство занимали полати из тонких не ошкуренных брёвен. Как пояснил Антоныч:

– С корой мягче спать будем, – и скомандовал:

– Здеся вместе лягем...

На скорую руку приготовили бухулёр из консервы и отвалились, похлебав горячего.

... Я положил рюкзак с продуктами под голову вместо подушки. Слышу, как шебаршат и попискивают мыши, возмущённые, а может обрадованные нашим появлением...всё дальше и дальше..., тише и тише..., и я отрубился. Не просыпаясь, спросонья, скидывал с лица падающих сверху с мусором мышек. Сон был нужнее измученному дорогой телу, и никакие силы не могли уже разбудить. Проснулся засветло от возмущённого ворчания моего спутника:

– Лярвы! Обутки попортили, надо бы подвесить, шнурки съели...

По его примеру осмотрел своё имущество ..., в рюкзаке обнаружил дыру. Сухари, хлеб и сало волшебным образом исчезли, остались чай, консервы и солёные огурцы. Судя по отметинам на пробке, мышата пытались откупорить бутылку водки....

Почаёвничали, и я стал собираться по ягоду. Антоныч ягоды не брал, предпочитал круглый год кушать их с куста и намеревался осмотреть окрестности – свои владения. Наставлял меня:

– Ты гачи то в обутки заэтывай, а то замарашь...по трясине чай почапаш. – Заправляю брюки в сапоги ....

– Рубаху то подбери, ходя (китаец – старинное)... а то где за ерник зацепишся – упадёшь..., и курмушку, курмушку то захвати, а то неровен час заебунешь (замёрзнешь – старинное). Тайга шутить не любит.

Мне было смешно от его колоритных наставлений.

– Смотри, до темна не ходи. Да исть бери, идёшь на день – бери на три.... По меткам иди, по времени, до лывы..., и там будет тебе ягода кака хошь.

Исправно выслушал все наставления старика и направился в указанном направлении, сбивая палкой росу с багульника, обходя болотные кочки, ... Минут через десять наткнулся на каменный гребень, забрался и увидел небольшое озерцо в каменной ванне с белёсой голубоватой водой. Видимо это произведение природы, Антоныч называл лывой...

Ягода сплошным ковром, рясными кистями лежала на мху. Бралась совком чистая, почти без мусора. Торопиться было некуда, и я не спеша, откатывал ягодки и складывал лесной урожай в горбовик.

Обедать договорились у зимовья и я, гонимый комарами, по приметам-памяткам благополучно вышел к избушке.

...Весело потрескивал костёр с булькающим варевом в котелке. Мой приятель крошил лук, вытирая слёзы...

– "Каша уже поспела, будем чаевать, да отдохнём..., и дров к зиме поготовим"

Я взял берестяной половник и стал на раздаче:

– Ты чё моя, вальтов гоняш, клади с опупком – укорял меня старик, возвращая поданную мной берестяную чеплашку с кашей.

Лениво потрескивает догорающий костёр, было так тихо, что слышно как шишки расщёлкиваются и падают, время от времени в мох, сопровождаемые планирующими хвойными иглами. Кажется, во всей округе нет живых существ, только бескрайнее мёртвое пространство, иногда оживляемое дуновением ветерка.

Лишь одинокий голос старика звучал в молчаливой тайге:

– Шару то шару с чая сними, кулёма!..

– Это так Антоныч напоминает мне об охотничьих чайных традициях.

Полная тишина стояла весь день вокруг. Всё живое затаилось, боялось как-то выдать себя. Вякнешь, и сожрут – закон тайги.

Сгнившие на корню деревья время от времени, падали нарушая безмолвие, – заставляли вздрагивать. Жалобно и протяжно стонали и поскрипывали на ветерке зависшие сухие лесины.

Только к ночи тайга проснулась, окрасилась живыми голосами. Зашуршали мыши-сеноставки. Ласки и горностаи вышли ловить мышей. На них охотился хищный соболь, не брезгуя и белками. Где-то на козьей тропе караулит добычу рысь, но её никто не видит. Другие крупные звери – медведь и волк уже знают о нашем появлении в этих местах, и загодя обойдут стороной.

Молодые кабаны разыгрались, повизгивали, шумели и хлюпали в болотных кочах.

С первой звёздой внизу в пади заревел гуран, ему в горах глухо ответил другой, предупреждал о границах своих владений. Совы время от времени мелькали в ночном небе закрывая звёзды. Жутко завыл на болоте "леший" (выпь), и всё живое на время замерло. Внезапно в кромешной тьме раздаётся предсмертный писк – верещание, кому-то не повезло – попал на ужин.

Ожившую ночью тьму можно слушать бесконечно, но пора спать. Завтра предстоит обратная дорога....

Стараниями Антоныча тайга для меня стала родным домом.

Часто по просьбам водил группы знакомых и друзей в тайгу

Я уже ориентировался в отрогах Яблонового хребта и уже сам был проводником для моих знакомых, в походах за ягодами и грибами.

Зима прошла в обслуживании внедрённых систем. Как-то незаметно истёк срок МОЕГО стажа как молодого специалиста, и я уже засобирался покинуть фабрику. Лене удалось получить квартиру в Центральном районе на Баргузинской, рядом с Сосновым бором, в проекте уже был второй ребёнок.

Подумывал сменить место работы поближе и уже прошёл собеседование на начальника службы КИПиА, строящегося завода хромовых кож. Ездил на биофабрику на служебном автобусе.

В августе 75 года по распоряжению главка был командирован на Алма-атинский биокомбинат по обмену опытом, и где уже бывал по производственным проблемам, связанным с белыми мышами. Алма-Атинский биокомбинат был знаменит не только новизной, а и своим старейшим орденоносным директором. По направлению с предприятий нашего главка здесь собралась приличная компания таких же молодых специалистов. Директор закрепил мою стажировку за собой, и я должен присутствовать всегда при нём на приёмах, планёрках, совещаниях, обходах и даже обедал с ним в отдельном зале. Во время обеда интересовался моими личными планами и пристрастиями, рассказывал о способах приготовления казахских блюд, сортах винограда и фруктов. При наступлении сорокаградусной жары, видя, что я не кушаю и плохо выгляжу, посоветовал проводить полуденный зной на Медео, и приходить утром с 6-00 до 11-00 и на вечерний обход цехов к 18-00 часам до 22часов. Вечером, за ужином спрашивал, что интересного за день видел в цехах, что понравилось, а что не очень и моё мнение о людях. Затем знакомил с планами на завтра.

Мне импонировала его манера общения и ведение ежедневников. Там отражались все устные распоряжения подчинённым, день за днём, год за годом, и этих дневников накопилось в библиотеке десятки. Каждый инженер мог взять и почитать, вспомнить, что принималось и что делалось в любой день. Директор тоже время от времени читал прошлогодние дневники и делал пометки на завтрашний день. Работники управления жаловались на строгий тотальный контроль, а в цехах рабочие шутили, что мимо нашего директора не проскочишь и за этой "челядью" из управы глаз да глаз нужен.

Не нравилось отсутствие самостоятельности в решении производственных вопросов управленцами. Все выполняли распоряжения директора и никогда не проявляли собственной инициативы. Все свои умозаключения выложил шефу при удобном случае.

Директор заулыбался от наглости стажёра и заметил, что завтра даст команду проявлять инициативу и думать собственной головой. Предупредил:– "Утром посетим планёрку – разнарядку главного инженера". Присутствовал на планёрке и был приятно удивлён, что у меня дома у простого инженера свободы в творчестве принятия решений гораздо больше, чем у главного инженера биокомбината.

Все молодые специалисты-стажёры жили в гостинице на территории комбината, питались в столовой, быстро сдружились. Моим соседом по комнате был парень из Ставрополя.

Вместе мучились от жары по ночам, принимали ледяной душ, мочили простыни и, завернувшись, засыпали на пару часов. Затем всё повторялось: – душ, мокрые простыни, сон.... Естественно не высыпались, кондиционеров не было, кажется, сами стены раскалены, и излучают тепло. Не радовали розы под окном, обилие дешёвых фруктов и овощей на рынке. Отсыпались всей компанией на Медео. Брали покрывала, сырые шашлыки, вино и пепси-колу. Открыли для себя прекрасные на вкус марочные казахские вина. Там в первый же день заснули на берегу холодной речки, в комфортной прохладе, и сгорели на солнце. Разнеживались, наслаждаясь видом снежных вершин и скал, поросших пихтами и голубыми тянь-шаньскими елями. Бурлящие горные речки убаюкивали....

Вечером так не хотелось возвращаться в пекло.

Расставались с Алма-Атой всё-таки с сожалением, приобретя друзей..., и какой никакой опыт. До сих пор с теплотой вспоминаю наше случайное содружество. Мы были молоды, красивы, амбициозны, любопытны и думали, что так будет всегда....

Позднее, мой приятель из Ставрополя предлагал мне работу на новом предприятии в качестве гл. инженера, но я уже с головой ушёл в решение проблем и ничего менять не хотел.

Пока стажировался, случилось непредвиденное....

Главный инженер фабрики, будучи за рулём (невнимательным), где-то в тайге на трассе сбил автомобиль ГАИ, пытавшийся его остановить. Скрыться в тайге удалось только таинственной пассажирке. Железнодорожный райком такой поступок посчитал недостойным руководителя и рекомендовал главку освободить от должности до выяснения всех обстоятельств. Временно исполнять обязанности предложили мне....

Прежде чем согласиться, по своей инициативе побеседовал с рабочими инженерных подразделений. Помнил их суровый нрав и большое количество, до 30% судимых ремонтников, рассказы решительных кочегаров гоняющих гл. инженера лопатой. На собрании спросил совета, стоит ли мне соглашаться, и какие требования я буду предъявлять к каждому из них, и получил почти полное одобрение. В дальнейшем по всем социально значимым вопросам всегда проводил собрание. Так мне легче и уверенней работалось. Опального инженера главк отозвал и направил на Омскую фабрику зам главного инженера. Тот приезжая в отпуск, хвалился, как ему повезло с переводом в Омск на современную фабрику, а может, просто приукрашивал действительность. Нам после августовского происшествия было непросто общаться....

В марте 76 года Москва утвердил моё назначение на должность главного инженера фабрики. Сразу навалился объём работы, и надо было всё потрогать своими руками, проверить выполнение дневных заданий чтобы, что-то важное не проскочило мимо меня, и люди чётко исполняли свою работу. Груз ответственности давил и не спрятаться, не уйти от проблем, ежечасно возникающих, больших и мелких. Да и людям на первых порах было интересно, как я буду выкручиваться по принципу "ты начальник – ты решай". Аргументировали своё поведение: – "Моё рабочее время закончилось; моя хата с краю, платите – пойду и сделаю". Хотя это прямой результат упущений в рабочее время. Проболтали в курилке, и довели до аварии. Необходимо было избавляться от практики – чем хуже и страшнее ситуация, тем больше ремонтники получали денег по аккордным нарядам, и сверхурочным часам. Надо делать, нет инструмента, рукавиц – верхонок, резиновых сапог, нет лопат, нет кувалды, лома, нет нужных электродов, а есть только не нужные. Надо заварить, "А как я подлезу!? ", приходилось учить варить операционные швы. И надо войлочный костюм сварщика и ещё много чего надо выдвигаемых рабочими в качестве аргументов и транслирующими это их "надо" на планёрках, начальниками.

Вечерние совещания стали первыми уроками научной организации труда (НОТ по Гастеву) для меня, а через меня уроками и для всех остальных участников труда. Начали внедрять хозрасчёт снизу, за всё полученное расписывались, с установленными сроками службы знакомились. Потерял – купи, увольняешься – сдай. Обеспечили каждого металлическими ящиками и замками, к вечеру сварили ячейки ещё лучше, чем я говорил. Заметил, что если последовательно и непреклонно требуешь добросовестного труда, то в этот процесс вовлекаются мастера и рабочие, а от "демагогов", лентяев и алкоголиков избавлялся. При начислении зарплаты использовали коэффициент трудового участия (КТУ). Я уже был к этому времени председателем комиссии по борьбе с пьянством, зам председателя профкома, и кандидатом в члены КПСС. Уволенных по статьям, никогда больше на работу не принимал. Получило распространение рационализаторство.... Создана и успешно работала временная бригада по внедрению новой техники и стать её членом было почётно.

Следует признать, что деятельность в новой должности сопровождалась природными катастрофами, авариями и непредвиденными катаклизмами. Не хватало тепла; замёрзали детсад, школа, столовая, контора, почта, жилые дома – двухэтажки. Причины объяснялись старостью котлов, низкокалорийным черновским углем. Не хватало пара на стерилизацию и из цехов поступали жалобы на его низкую температуру. Не хватало воды, несмотря на то, что глубинные насосы не переставали подавать воду в башню. Неисправности в инженерных сетях, котлах, теплотрассах, усугублялись сильнейшим наводнением, случающимся почти каждую осень, и если раньше авралы были обычным делом, то мне с таким положением дел мириться не хотелось.

Теоретически, "по-хорошему", надо было провести ревизию состояния принимаемых дел. Вычленить особо значимые первоочередные, главные и решать согласно составленному плану, но жизнь распорядилась по-другому, и пришлось заниматься проблемами по мере их возникновения в авральном порядке. А возникали они ежедневно, если не сказать ежечасно. Как будто сама природа была против меня, слишком молодого для этой должности.

Всё время находился с аварийными бригадами, вместе с начальниками своих подразделений. При устранении аварий соображал, что ещё сразу сделать, чтобы подобное не повторилось. Это вошло в привычку, а не то чтобы я не доверял своим людям.

На решение этих задач и, чтобы не было повторений, ушло несколько лет.

Много курил, постепенно увеличивая количество пачек сначала сигарет, а потом перешёл на папиросы "Беломор", когда и им не накуривался, то переходил на кубинские сигары "Монтекристо". Тот, кто их курил, поперхнётся..., вспомнив это "удовольствие".

Бросал неоднократно, снова курил, оправдывая свою зависимость ежедневными стрессовыми ситуациями. Когда количество хворей стало зашкаливать – бросил. Сейчас очень сожалею.... Слишком поздно понял, что могу прекрасно обходиться и без них. Продымил, сжёг с дымом сигарет лет двадцать своей будущей активной жизни.

Попал на заметку первому секретарю во время проведения субботника, которых было 2-3 в году. Секретарь имел привычку лично объезжать места заявленных работ и проверял работу ответственных за проведение субботника. Проходя по котельной, поинтересовался, где сейчас находиться главный инженер. Ответ: – "В котле..."– его видимо, не удовлетворил. Дальнейшее уточнение моего местонахождения только усилило недоверие старого железнодорожника:

– "В топке паровозного котла на колосниках..."

Ответы рабочих показались ему подозрительными. Подошли к раскалённому котлу. Мы втроём как раз пробивали засорившиеся дымогарные трубы. Кочегар стуком вызвал меня. Видимо то, что выползло из топки, похожее на чёрта из преисподней, запало в его памяти и спустя полгода мне предложили возглавить комсомол района.

На уговоры и посулы, – обещания лучшей жизни, не поддался.

Не видел себя в роли воспитателя молодёжи и тяготился от должности комсомольского вожака фабрики, сбора членских взносов, пленумов, починов, вахт памяти, лозунгов, слётов. Всех тех мероприятий, которые отвлекают молодёжь от пагубного влияния улицы, и делают из них граждан – патриотов своей страны. Главное, что уже занимался более предметным и важным, на мой взгляд, делом -инженерным обеспечением фабрики.... И уже учился, на вечернем факультете хозяйственных руководителей в УМЛ, при обкоме КПСС. Да и оставить коллектив, с трудом мобилизованный на решение своих задумок уже не мог. Эти же причины выдвигал при отказе перейти на службу в органы госбезопасности по Читинской области.

Дневал и ночевал на работе и лишь, когда наступали праздники или вечера, меня можно было застать в кабинете. Так же работали по выходным и вечерам многие мои коллеги с ненормированным рабочим днём.

. Кабинет выходил окнами на озеро, называемое жителями то лебединым, то утиным, то лягушачьим. Название зависело от того, какая живность на озере в данный момент преобладает.

Весной из открытого окна доносился оглушительный хор лягушек. Крякали утки в камышах, подзывая утят. Нарядные поганки бесшумно ныряли за рыбой. Трубные волнительные песни удода заполняли комнату, звали на речку слушать кукушку и жаворонка...

Ива, наверное, зацвела, опушилась жёлтыми тычинками, и вся гудит от собирающих нектар насекомых. Ветерок доносит и сюда медовый запах цветущих растений.

Синенькие стрекозы-"балерины", шурша крыльями, парами садились на подоконник, объясняясь в любви.

...В такое время любил засиживаться над бумагами в кабинете, когда никто не мешает, и в голову приходят как никогда умные мысли. Из окна смотрел на пару белых лебедей плавающих на средине озера и обдумывал неожиданные, ещё вчера невозможные решения, и от этой своей находки получал истинное удовольствие.

Счастливое время полной самостоятельности. За вышестоящее начальство не спрячешься (оно в Главке, и не в курсе)... и полностью несёшь ответственность в решении возникающих задач.

Где-то на теплотрассе подморозил ноги, и воспалились почки. Директор и профсоюз проявили заботу и направили на длительное лечение в Ялту в санаторий "Запорожье".

Прилетел с температурой и врачи запретили приближаться к морю, кололи антибиотики и обследовали в курортной поликлинике. Пролечили в климатотроне, сняли нагрузку с почек и разрешили пока плавать в бассейне с подогретой морской водой.

Пропитался Крымом надолго.

...Вспоминаю пляж, вечерние гуляния по старой Ялте с садами, в хорошей компании друзей. Наши ночные походы за фигами (инжиром) и дулями (грушами).

Ночное плавание на морских трамвайчиках до Мисхора и Коктебеля, и прогулки по царской тропе. Этот воздух, пропитанный морем, негой и беззаботностью.

Тихие узкие улочки Ялты, по которым ходил когда-то А.П.Чехов..., и потеряться невозможно, обязательно выйдешь к морю....

В тёплый южный вечер совершали терренкур по набережной от ливадийского дворца до аттракционов: – «осьминога» и колеса обозрения. Гуляли, минуя шумную набережную с волнорезами и сидящими на них всю ночь рыболовами, поджидающими кефаль.

...На набережной, этой ярмарке тщеславия, прогуливалась курортная элита. Как на подиуме демонстрировала свои наряды столичных домов одежды. Столько красавиц в одном месте я доселе не встречал.

На ужин не ходили, питались арбузами с чёрным ржаным хлебом и украинским салом с фиолетовым сладким луком. День заканчивали сном у моря под шум прибоя.

Мой сосед по комнате оказался приятным собеседником.

Работал в ЦАГИ ведущим конструктором и жил в Жуковском. Много чего повидал по миру. Только что прилетел с фирмы "Боинг" из США, в самолёте прихватило сердце, и начальство направило подлечиться на южный берег Крыма. Расспрашивал меня о тайге, жизни в суровом Забайкалье, смеялся над моими рассказами, представляя описываемые мной приключения. Для него, выросшего в Москве, посетившего все "авиационные" столицы мира, и не бывавшего дальше Новосибирска, всё это была экзотика по мотивам рассказов Джека Лондона.

...Форос, Массандра, Гурзуф, Ливадия – названия этих красивейших мест побережья до сих пор звучат музыкой в моей душе....

Стремительно летело время, в преодолении производственных и домашних проблем...

...Уже строился новый современный биокомбинат в Сухой пади, в Северном районе города, с замкнутым безотходным циклом производства, и куда мы должны будем перебираться.

Часто приходилось бывать в Москве по вопросам строительства.

Перед Новым годом в двадцатых числах декабря был вызван в Москву по вопросам размещения заказов на оборудование для строящегося биокомбината. Москва уже праздновала и чиновники в министерствах были озабочены подготовкой к встрече праздника. Остановился в главковской квартире-гостинице с табличкой на француском языке "Mс. Fardjio". Вахтёрша пояснила, что в соседях у меня француз. Живёт полгода. Как заселился, сразу привинтил вместо номера квартиры свою табличку. И грузин с Кавказа. Беспокоить спящих соседей в 6 утра не стал. Оставил вещи на вахте и сразу отправился по министерствам. Не хотел зависнуть на все новогодние праздники. Предполагал, что никто моими проблемами перед праздником запросто заниматься не будет, и захватил 10 флаконов "физраствора" – Начал с министерства, определяющего заводы изготовители, и в 8 утра попал к зам. зав. отделом. Тот уже был на месте, хотя секретарь его ещё не подошла. Принял радостно, сразу разглядев во мне сибиряка. Здоровались как старые знакомые, и первый вопрос я сразу и не уразумел:

–" С чем приехал? Что привёз? Вчера было совещание в Останкино. Побывали на седьмом небе, и сейчас никакой,– голова просто раскалывается".

– "Вот приехал с Читинской биофабрики. С чертежами на изготовление оборудования, и надо от вас направление-назначение на заводы-изготовители. Вызвали для заказа оборудования на следующий год...."

Зам не вникал в то, что я "молотил"..., и снова напомнил намёками...

– Что привёз? Сейчас министр вызывает на совещание, а я никакой..., не высижу..., мутит...

Тут уж я сообразил, что "Седьмое небо" ресторан на телебашне, и достал флакон спирта. Увидев его, начальник потащил меня под руку в свою комнату отдыха. Выкатил из тумбочки гранёный стакан, продул его и зубами откупорил флакон. Выпил залпом и налил мне, я отказался пить неразведенный "физраствор". Хозяин побегал по комнате в поисках графина..., и нашёл корку хлеба. Всю, в какой-то паутине, и приговаривал:

– Какая – ни какая, а закусь! Из Читы говоришь! А что у нас там? Ещё есть?

– Вытащил вторую..., которую он тут же спрятал в тумбочку.

– Ну, всё! Время! Побежал! Чертежи с собой? Давай? Я подпишу, и сейчас придёт мой зам и даст направление на завод поближе в Москве, а не куда ни будь на Украину.

. – А вот и она, всё, я бегу... – и, крикнув ей на ходу:

– Займитесь им!.. – исчез.

Мне повезло, вовремя оказался в нужном месте и в нужное время..., только было как-то неловко и грустно..., стыдно за столицу.

Направили на Мытищенский приборостроительный завод.... Запасы мои стремительно таяли, к вечеру уже пожалел, что мало взял.

Вечером знакомился с соседями по гостинице. Сварганили общий ужин на кухне. Француз Фарджо говорил на русском лучше, чем грузин Сандро, и уже знал наши привычки и пристрастия к разговорам о работе, политике и женщинах. Находился в командировке, осуществлял шефмонтаж оборудования, закупленного нашим главком во Франции.

...Душевный разговор, уютный вечер, столица, расцвеченная огнями..., как никогда располагали к пониманию.

Хорошо посидели, с грузинским вином и чачей, обсуждая "за жисть" как у нас и как у них. Вначале чуть не подрались. Спорили, чья кухня лучше..., и, сбегав в универсам, угощали тут же приготовленными своими кулинарными сочинениями. Мои жареные грибы (шампиньоны) с картошкой оказались не хуже кальмаров в сырном соусе и шашлыка с вином.

...Категорически не соглашались с "мусью", что нам тяжело жить без секса и проституток.

Секс как слово я и Сандро в отношениях с любимыми женщинами (да и с не любимыми) не употребляли, да и не знали. Любовью и половыми взаимоотношениями не занимались без симпатии и духовной близости. Проституток торгующих своим телом с капиталистическими расценками не знали, да и в своей жизни ещё не встречали.

Наш народ при слове "секс" слюни не распускал, как будто знал, что это не имеет никакого отношения к любви и продолжению рода ..., и подразумевает какое-то другое качество взаимоотношений между мужчиной и женщиной по своей сути противоестественное живой природе.

Проституция в нашей с Сандро стране, как способ зарабатывания денег, можно сказать, отсутствовала, а в маргинальной среде преобладало всенародно осуждаемое «б–во». И если девицу «лёгкого поведения» случайно называли проституткой, то могли получить по морде. Намекавший на то, что она это делает за деньги, серьёзно рисковал своим здоровьем. Такого оскорбления «девицы» не прощали.

После наших объяснений о любви в Грузии и Сибири, а может от количества выпитой за разговором "чачи", француз со своими примерами с "улицы красных фонарей" выглядел удручённым. Похоже, уяснил разницу между сексом с надувной резиновой барышней и духовными любовными взаимоотношениями в нашей стране..., с обязательными ухаживаниями и сердечными переживаниями.

В полночь согласились, что в наших странах есть хорошие и плохие стороны, и жить можно...........

Руководство главка планировало посещение нами строящегося Щёлоковского комбината, где наш приятель Фарджо осуществлял надзор за монтажом и мы утром поехали с ним.

Произвело впечатление никелированное оборудование. Всё блестит от гаек до лестничных переходов. Идёшь и многократно отражаешься на корпусах реакторов, трубопроводах, вентилях. В производительности, качестве процессов и продукции разницы не было. На валюту оплаченную французам можно было построить десять отечественных комбинатов. Но всё-таки красиво!

...................

Увлёкся кактусами, каждый раз привозил из Москвы редкие экземпляры. Нашёл на Арбате специализированный магазинчик с кактусами. По мере увеличения коллекции увеличивалось и количество знакомых кактусистов, с которыми обменивался лишними экземплярами. Научился разводить кактусы вегетативно и из семян.

Все подоконники были заняты теплицами с подсветкой, и маленькими колючими "уродцами", любоваться которыми можно часами....

Колючие питомцы помогали нам пережить "бесконечную" забайкальскую зиму. Кактусы южного полушария зацветали в глухозимье. За окном холодрыга, а на подоконнике лето в разгаре....

А когда редкие кактусы зацветали неземной красоты бутонами, то начиналось паломничество гостей, желающих увидеть цветение цереусов и астрофитумов. Жена спокойно воспринимала приход "фанатичных" молоденьких и пожилых кактусисток, и уже участвовала в обсуждениях эстетических качеств редких видов нотокактусов и мамилярий произрастающих в Андах, принимая гостей в моё отсутствие.

В Августе нас снова посетили гости из Владивостока.

Оставили сестёр собирать грибы вокруг биофабрики и перерабатывать шампиньоны. После дождей их много уродилось на прилегающей территории и далеко ходить не надо...

Помня последнее наше с Женей путешествие и жестокие испытания дорогой, солью и жарой, решили на сей раз поехать на служебном закреплённом за инженерной службой " шиньоне – каблучке". Ещё загодя распорядился подготовить машину к дороге, дальней по тем временам. До озера было 60 км, и не по асфальту, а по тайге, и в пятницу к вечеру выехали с Женей на Беклемишевские озёра. Предвкушали ожидаемое удовольствие от сознания, что на сей раз, где захотим там и остановимся на рыбную ловлю. На полпути, внезапно, машина просела, и нас на скорости 90 км/час потащило с трассы в обрыв, благо ограничительные столбики задержали. От случившегося я вспотел и рассеянно смотрел по сторонам:

–Куда это нас занесло – недоумевал...

– Наверное, на что-то наехали? ...и это что-то нас сбросило с дороги?

– Что!.. – что? – ругался Женя. – Колесо отвалилось!

Ехавший за нами коллектив рыбаков на грузовике помог поставить завалившуюся машину на три колеса, четвёртое подогнулось под картер. Видимо я недостаточно смотрел за техникой и излишне доверился работнику, который проверял подвеску в гараже. Это происшествие не изменило наши планы.

Поискали, побродили вдоль дороги по обочине, и нашли алюминиевый провод. Через пару часов наш автомобиль был готов двигаться дальше, правда, что бы включить скорость, надо подёргать за рычаг на коробке передач под машиной. И с этой проблемой справились, включили первую скорость и, отжав сцепление, завели двигатель, и потащились со скоростью 5 км к ближайшему озеру с привязанным проволокой колесом. Настрой на рыбалку не позволил нам повернуть назад. Притащились на берег озера Иван ночью.

Утром рыбалка не разочаровала и, вскоре, мы сидели в резиновой лодке, по пояс мокрые с прыгающими, хлюпающими и брызгающими окунями. Хлестали короткими удочками – "подергушками" воду, не заботясь о насадке.

Ещё не успела мормышка натянуть леску, как следовала поклёвка и очередной красавец – окунь летел в лодку, и, коснувшись дна, сам отцеплялся. Впервые ловили на зимнюю серебряную мормышку с рыбьим глазом, так как черви от жары задохнулись. Из заготовленных дома живцов в живых осталось два. Хватка щуки не заставила себя ждать. Хищница таскала нас вместе с якорем, норовя уйти под лодку. Спиннинг сломался, и я кричал Женьке, вцепившемуся в борта лодки:

– Ну, что ты сидишь, не видишь – не вытащу!

– Сейчас подведу поближе, а ты попробуй схватить её....

– ...Да, ёптн, не за хвост, за жабры!

Женька сердито бурчал:

– Так она мне и дала свои жабры. У неё там зубы! Может её по голове веслом стукнуть.

– Оторвёшь!.. Уйдёт – леска тонкая!

– Себя лучше по башке стукни, не суй ей руку в пасть, не вытащишь...

– Руку говорю, не вытащишь! Оттяпает... – повторяю я – ...снаружи хватай, за жабры!

– Ты её зацепил?.. Вот сам и хватай!.. – Без сачка на рыбалку собрался... – огрызается мой напарник.

Тонкая леска звенит как струна, режет воду и кажется, вот-вот лопнет. Рыба никак не хочет лишаться жизни и старается уйти от орущих рыболовов. Делает кульбиты – выпрыгивает из родной стихии, трясёт головой..., и с брызгами падает, окатывая нас водой. Пытается освободиться от подлого живца с коварным крючком.