Текст книги "Смотритель"

Автор книги: Виктор Пелевин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Мне казалось, мысли мои убедительны, доводы неопровержимы, а стиль безупречен. Но моя работа не дошла даже до стадии пу– бличных дебатов, где разоблачают особенно настойчивых идиотов: я получил утешитель– ный приз в один глюк и отписку рецензента, где было сказано, что любовь не может быть подлинной сущностью, так как не обладает существованием независимо от порождаю– щего ее сознания, а все феномены сознания... и так далее, с ожидаемыми цитатами из клас– сИкоВ.

Упоминалась даже какая-то вторая брит– ва Оккама, «не способная», как было сказа– но, «прийти автору на помощь, несмотря на остроумное умолчание о ней – и все кажущее– ся сходство повесток».

Бюрократам, конечно, виднее.

Вскоре после этого мне попалась под руку книжка маркиза де Ломонозо «Математика и

на приз Оккама, ежегодно проводящемся под патронажем Желтого Флага («сто тысяч глю– ков тому, кто найдет в этом мире хоть одну реальную сущность»). Я уединился на яхте и, пока големы со своим татуированным влады– кой гоняли ее вдоль берега, исписал целых сто страниц рассуя‹дениями о том, что такой сущ– ностью является Любовь.

Мне казалось, мысли мои убедительны, доводы неопровержимы, а стиль безупречен. Но моя работа не дошла даже до стадии пу– бличных дебатов, где разоблачают особенно настойчивых идиотов: я получил утешитель– ный приз в один глюк и отписку рецензента, где было сказано, что любовь не может быть подлинной сущностью, так как не обладает существованием независимо от порождаю– щего ее сознания, а все феномены сознания... и так далее, с ожидаемыми цитатами из клас– сИкоВ.

Упоминалась даже какая-то вторая брит– ва Оккама, «не способная», как было сказа– но, «прийти автору на помощь, несмотря на остроумное умолчание о ней – и все кажущее– ся сходство повесток».

Бюрократам, конечно, виднее.

Вскоре после этого мне попалась под руку книжка маркиза де Ломонозо «Математика и

любовь» (подозреваю, что ее подбросил Гали– лео). Это бьшо скорее художественное сочине– ние, чем научный трактат. Маркиз столкнулся с той же проблемой – он искал совершенную

любовь» (подозреваю, что ее подбросил Гали– лео). Это бьшо скорее художественное сочине– ние, чем научный трактат. Маркиз столкнулся с той же проблемой – он искал совершенную

Он пришел к выводу, что в строгом смысле

проблема не имеет решения – но бывают, как он выразился, «страстн ы е сближенья». Его склонность к математике подсказала ему ори-

Он пришел к выводу, что в строгом смысле

проблема не имеет решения – но бывают, как он выразился, «страстн ы е сближенья». Его склонность к математике подсказала ему ори-

Он разложил идеальную женщину в ряд

Фурье (так звали старинного математика, сла– вивгиегосн большим числом любовни іі – как уверяет исторический анекдот, они даже сто– яли в очереди к его дверям, откуда и возникло это выражение).

В результате у маркиза де Ломонозо появи-

Он разложил идеальную женщину в ряд

Фурье (так звали старинного математика, сла– вивгиегосн большим числом любовни іі – как уверяет исторический анекдот, они даже сто– яли в очереди к его дверям, откуда и возникло это выражение).

В результате у маркиза де Ломонозо появи-

Одна – невероятная умница, проницатель-

ная, злая и острая на язык, прекрасный собе– седник – но некрасивая.

Вторая была очень добра. Она писала за– мечательные письма – короткие, смешные и трогательные, любое из которых согревало душу. Она тоже была некрасива и вдобавок не особо умна.

А третья девушка, работавшая в кухне его загородного дома, была бесконечно прекрас-

Одна – невероятная умница, проницатель-

ная, злая и острая на язык, прекрасный собе– седник – но некрасивая.

Вторая была очень добра. Она писала за– мечательные письма – короткие, смешные и трогательные, любое из которых согревало душу. Она тоже была некрасива и вдобавок не особо умна.

А третья девушка, работавшая в кухне его загородного дома, была бесконечно прекрас-

ным юным существом. Она не только не умела писать – она по сути не могла даже говорить, пОтому что изъflСнялась на южном диалекте, и ее кое-как понимали одни лишь големы да служанки. Тут об уме и доброте говорить не приходилось вообще – в таком же объеме они свойственны, наверно, ящерице или стрекозе. Но она была безумно хороша и свежа.

Де Ломонозо обустроил свою жизнь следу– ющим образом: ежедневно пил чай с первой из девушек, в минугы одиночества перекиды– вался записками со второй, а по ночам обни– мал третью.

Но в своем воображении он сплавлял их в одно—единственное совершенное существо, обладавшее умом первой, отзывчивостью вто– рой и красотою третьей. Разговаривая с пер– вой, он щурился и представлял себе на ее ме– сте третью, а обнимая ночью третью, вспоми– нал трогательное письмо, полученное вечером

ным юным существом. Она не только не умела писать – она по сути не могла даже говорить, пОтому что изъflСнялась на южном диалекте, и ее кое-как понимали одни лишь големы да служанки. Тут об уме и доброте говорить не приходилось вообще – в таком же объеме они свойственны, наверно, ящерице или стрекозе. Но она была безумно хороша и свежа.

Де Ломонозо обустроил свою жизнь следу– ющим образом: ежедневно пил чай с первой из девушек, в минугы одиночества перекиды– вался записками со второй, а по ночам обни– мал третью.

Но в своем воображении он сплавлял их в одно—единственное совершенное существо, обладавшее умом первой, отзывчивостью вто– рой и красотою третьей. Разговаривая с пер– вой, он щурился и представлял себе на ее ме– сте третью, а обнимая ночью третью, вспоми– нал трогательное письмо, полученное вечером

Вот несколько запомнившихся мне цитат

из де Ломонозо:

Вот несколько запомнившихся мне цитат

из де Ломонозо:

«Легкое      усилие      воображения,

«Легкое      усилие      воображения,

которого

которого

требует метод Фурье, окупается тем, что ста-

новишься любовником практически совер– шенного существа. Может быть, такие жен– щины и есть где-то на самом деле, но их цена

требует метод Фурье, окупается тем, что ста-

новишься любовником практически совер– шенного существа. Может быть, такие жен– щины и есть где-то на самом деле, но их цена

безмерна – и расплачиваться за такую любовь придется всей жизнью. Причем плату нужно будет внести авансом, без всяких гарантий. Любовь по Фурье дает практически тот же ре– зультат, но без серьезных рисков и с гигант-

безмерна – и расплачиваться за такую любовь придется всей жизнью. Причем плату нужно будет внести авансом, без всяких гарантий. Любовь по Фурье дает практически тот же ре– зультат, но без серьезных рисков и с гигант-

«Тому, кто сомневается в моих выкладках, предлагаю внимательно рассмотреть после– довательность событий, из которых состоит “любовь”. В минуты страсти мы не беседуем с нашими любимыми на умные темы – мы их просто любим, и место слов занимают страст– ные вздохи. Когда мы ведем с ними серьезный тяжелый разговор, мы уже не воспринима– ем их как объект желания. А если нам нужно чуть-чугь человеческого тепла, мы тянемся к нему – и забываем на время и умствования, и страсти. Мы употребляем все эти элементы по очереди, и никогда – одновременно. Любовь по Фурье просто синтезирует тот же конечный опыт из раздельно доставляемых на дом ин– гредиентов...

«Разница как между оригиналом картины и очень похожей подделкой, сказал мне один из друзей, чьим мнением я дорожу. Я ответил так – если это и подделка, то она висит на сте– не в том я:е самом месте и выглядит так же. То есть оказывает на органы чувств то же в точ-

Y9

«Тому, кто сомневается в моих выкладках, предлагаю внимательно рассмотреть после– довательность событий, из которых состоит “любовь”. В минуты страсти мы не беседуем с нашими любимыми на умные темы – мы их просто любим, и место слов занимают страст– ные вздохи. Когда мы ведем с ними серьезный тяжелый разговор, мы уже не воспринима– ем их как объект желания. А если нам нужно чуть-чугь человеческого тепла, мы тянемся к нему – и забываем на время и умствования, и страсти. Мы употребляем все эти элементы по очереди, и никогда – одновременно. Любовь по Фурье просто синтезирует тот же конечный опыт из раздельно доставляемых на дом ин– гредиентов...

«Разница как между оригиналом картины и очень похожей подделкой, сказал мне один из друзей, чьим мнением я дорожу. Я ответил так – если это и подделка, то она висит на сте– не в том я:е самом месте и выглядит так же. То есть оказывает на органы чувств то же в точ-

Y9

ности действие. Признать это мешает лишь эго, желающее непременно “обладать ориги– налом”. Хочешь быть счастлив, тщеславный человек, – усмири гордыню. »

Логика де Ломонозо подкупала своим на– учным подходом. Но я не желал обнимать ряд Фурье. II не хотел, как сказал бы Галилео, про– стого животного счастья. Мне было абсолют– но необходимо умножить его на построения восторженного и нетрезвого ума.

II хотел Любви – оцененной моим собствен– ным орденом в один символический глюк.

ности действие. Признать это мешает лишь эго, желающее непременно “обладать ориги– налом”. Хочешь быть счастлив, тщеславный человек, – усмири гордыню. »

Логика де Ломонозо подкупала своим на– учным подходом. Но я не желал обнимать ряд Фурье. II не хотел, как сказал бы Галилео, про– стого животного счастья. Мне было абсолют– но необходимо умножить его на построения восторженного и нетрезвого ума.

II хотел Любви – оцененной моим собствен– ным орденом в один символический глюк.

Люди уже столько веков сравнивают лю– бовь с болезнью, что желающий высказать– ся на эту тему вряд ли сообщит человечеству радикально новое. Можно лишь бесконечно уточнять диагноз.

Я бы сделал это так: любовь маскируется под нечто другое, пока ее корни не достигнут дна души и недуг не станет неизлечимым. До этого момента мы сохраняем легкомыслие – нам кажется, мы всего-то навсего встретили забавное существо, и оно развлекает нас, по– гружая на время в веселую беззаботность.

Только потом, когда выЯСНяется, что НИкТО другой в целом мире не способен вызвать в нас эту простейшую химическукі реакцию, мы по– нимаем, в какую западню попали.

С Юкой случилось именно это. Сперва я полагал, будто испытываю к ней снисходи– тельное любопытство – эдакий насмешливый интерес сурового всадника к котенку, забрав-

Люди уже столько веков сравнивают лю– бовь с болезнью, что желающий высказать– ся на эту тему вряд ли сообщит человечеству радикально новое. Можно лишь бесконечно уточнять диагноз.

Я бы сделал это так: любовь маскируется под нечто другое, пока ее корни не достигнут дна души и недуг не станет неизлечимым. До этого момента мы сохраняем легкомыслие – нам кажется, мы всего-то навсего встретили забавное существо, и оно развлекает нас, по– гружая на время в веселую беззаботность.

Только потом, когда выЯСНяется, что НИкТО другой в целом мире не способен вызвать в нас эту простейшую химическукі реакцию, мы по– нимаем, в какую западню попали.

С Юкой случилось именно это. Сперва я полагал, будто испытываю к ней снисходи– тельное любопытство – эдакий насмешливый интерес сурового всадника к котенку, забрав-

шемусR на колени в придорожном тракти– pe. Но вскоре выяснилось, что всадник уже не особо помнит, по каким делам он куда-то ехал – а делает ежедневные петли вокруг трак– тира, раз за разом заказывая обед, чтобы лиш– ний раз подержать котенка на колеНЯХ.

Но винить меня вэтом было глупо – втакую западню попал бы на моем месте любой. Юка была фрейлиной ‹•Зеленые Рукава» – или, как говорят в светских кругах, «зеленкой». Kpaco– та этих существ совершенна настолько, что из приманки превращается в оружие страшной сИлЫ.

Про «зеленок» почти ничего никому не из– вестно, и они тщательно поддерживают вокруг себя ореол тайны – к тому же их очень мало, и не всякий поседевгиий в салонах светский лев может похвастаться, что хоть раз видел одну из них своими глазами. Их выращивают в специальном заведении, как ассасинов или янычар – но обучают не убивать, а, наоборот, возвращать интерес к жизни.

Главное в их искусстве – не интимные ус– луги (их способны оказывать и куда менее утонченные суіиества), а самая настоящая лю– бовь, которую они способны пробудить даже в черством и разочарованном сердце.

Любовь, помимо всего прочего, – великий

82

шемусR на колени в придорожном тракти– pe. Но вскоре выяснилось, что всадник уже не особо помнит, по каким делам он куда-то ехал – а делает ежедневные петли вокруг трак– тира, раз за разом заказывая обед, чтобы лиш– ний раз подержать котенка на колеНЯХ.

Но винить меня вэтом было глупо – втакую западню попал бы на моем месте любой. Юка была фрейлиной ‹•Зеленые Рукава» – или, как говорят в светских кругах, «зеленкой». Kpaco– та этих существ совершенна настолько, что из приманки превращается в оружие страшной сИлЫ.

Про «зеленок» почти ничего никому не из– вестно, и они тщательно поддерживают вокруг себя ореол тайны – к тому же их очень мало, и не всякий поседевгиий в салонах светский лев может похвастаться, что хоть раз видел одну из них своими глазами. Их выращивают в специальном заведении, как ассасинов или янычар – но обучают не убивать, а, наоборот, возвращать интерес к жизни.

Главное в их искусстве – не интимные ус– луги (их способны оказывать и куда менее утонченные суіиества), а самая настоящая лю– бовь, которую они способны пробудить даже в черством и разочарованном сердце.

Любовь, помимо всего прочего, – великий

82

катализатор служебного рвения, особенно с

учетом того, что доступ к «зеленкам•› обычно теряют вместе с высокой должностью. А за глюки эту привилегию купить нельзя (гово– рят, впрочем, иногда можно купить долж– ность).

«Зеленок» воспитывают точно так я:е, как девушек из благородных домов – только ре– зультат бывает не в пример лучше: дисципли– на в их школе военная, и никаких послабле– ний им не дают. И они, конечно, куда краси– вее светских львиц, большинство из которых рождается от обычного для высших кругов брака глюков и звонкого имени. Поэтому дамы любят шептаться о том, что в красоте

«зеленок» заключен какой-то темный инфер– нальный секрет.

Мало того, у «зеленок» начисто отсутству– ет эгоизм и прочие дурные черты характера,

катализатор служебного рвения, особенно с

учетом того, что доступ к «зеленкам•› обычно теряют вместе с высокой должностью. А за глюки эту привилегию купить нельзя (гово– рят, впрочем, иногда можно купить долж– ность).

«Зеленок» воспитывают точно так я:е, как девушек из благородных домов – только ре– зультат бывает не в пример лучше: дисципли– на в их школе военная, и никаких послабле– ний им не дают. И они, конечно, куда краси– вее светских львиц, большинство из которых рождается от обычного для высших кругов брака глюков и звонкого имени. Поэтому дамы любят шептаться о том, что в красоте

«зеленок» заключен какой-то темный инфер– нальный секрет.

Мало того, у «зеленок» начисто отсутству– ет эгоизм и прочие дурные черты характера,

свойственные

свойственные

избалованным      наследницам.

избалованным      наследницам.

•Зеленки» с младенчества знают, что слу:кат Идиллиуму – точно так же, как все мона– хи Желтого Флага (некоторые даже относят их к нашему ордену). «Зеленки» бесплодны (по слухам, им делают специальную oпepa– цию), чтобы не возникало юридических про– блем с их потомством, могущим претендовать на наследство.

•Зеленки» с младенчества знают, что слу:кат Идиллиуму – точно так же, как все мона– хи Желтого Флага (некоторые даже относят их к нашему ордену). «Зеленки» бесплодны (по слухам, им делают специальную oпepa– цию), чтобы не возникало юридических про– блем с их потомством, могущим претендовать на наследство.

«Зеленке» можно доверять абсолютно – она скорее умрет, чем предаст своего госпо– дина. Их учат отдавать не только тело, но и душу. Они делают это бестрепетно и честно, с самоотверя‹енной улыбкой шаі ая из своего сурового гнезда навстречу судьбе (которая ча– сто бывает печальной – о чем я еще скажу). В общем, «зеленки» – не гейши, а самураи лЮбвИ.

Светские женщины, естественно, ненави– дят «зеленок•» со всей яростью проигравших соперник и ежегодно придумывают для них новые унизительные ограничения, затрудня– ющие ик выход в свет. Думаю, что, если бы светские дамы могли устроить «зеленкам» варфоломеевскую ночь, они бы сделали это с огромным энтузиазмом, и ночь эту напомнил бы зубовный скрежет, яростный визг и звон пилочек для ногтей.

Но особой необходимости в этом нет – «зе– ленок» слишком мало, и существуют они в тех заоблачных высях, куда редко проникает ом– раченный темной завистью взгляд светского хроникера.

Когда такое специально подготовленное к подвигу самоотверженной любви существо отдает тебе свое сердце, против этого невоз– можно устоять. То есть, может быть, и мож-

«Зеленке» можно доверять абсолютно – она скорее умрет, чем предаст своего госпо– дина. Их учат отдавать не только тело, но и душу. Они делают это бестрепетно и честно, с самоотверя‹енной улыбкой шаі ая из своего сурового гнезда навстречу судьбе (которая ча– сто бывает печальной – о чем я еще скажу). В общем, «зеленки» – не гейши, а самураи лЮбвИ.

Светские женщины, естественно, ненави– дят «зеленок•» со всей яростью проигравших соперник и ежегодно придумывают для них новые унизительные ограничения, затрудня– ющие ик выход в свет. Думаю, что, если бы светские дамы могли устроить «зеленкам» варфоломеевскую ночь, они бы сделали это с огромным энтузиазмом, и ночь эту напомнил бы зубовный скрежет, яростный визг и звон пилочек для ногтей.

Но особой необходимости в этом нет – «зе– ленок» слишком мало, и существуют они в тех заоблачных высях, куда редко проникает ом– раченный темной завистью взгляд светского хроникера.

Когда такое специально подготовленное к подвигу самоотверженной любви существо отдает тебе свое сердце, против этого невоз– можно устоять. То есть, может быть, и мож-

84

84

но – но зачем? Ради чего-то другого в жизни? А чего именно? 11 так и не смог ответить себе на этот яопрос.

но – но зачем? Ради чего-то другого в жизни? А чего именно? 11 так и не смог ответить себе на этот яопрос.

Юке бьшо двадцать лет

Юке бьшо двадцать лет

ее

ее

всего на три года. Хоть мои ранние любовные опыты не отличались особой разборчивостью, я никогда не посещал гипнобордели, полагая это унизительным и нечистоплотным (де Ло– монозо, впрочем, легко обходил этот мораль– ный аргумент, называя гипноборделем весь человеческий мир). Словом, я был идеально готов к тому, чтобы пасть жертвой страсти.

Я увидел Юку в выпускном альбоме Оле– ньего Парка – так называлось заведение, где готовят «зеленок» (только теперь я выяснил, что за департамент прислал мне в подарок странный женский бюст). Альбом оказался на столе в моем кабинете – видимо, его подбро– сили специально.

Всего в этом выпуске бЫЛО ПЯТЬ ДёВ ШёК. Они обычно исчезают из альбома через день– два после рассьшки: каталоги прошиты волок– нами, восприимчивыми к благодати, и стра– ница с выбывшей из списка красавицей стано– вится мутно-белой, словно раскрытый альбом надолго оставили под палящим солнцем.

Мне, кстати, ужасно не нравятся эти аль– бомы. Сразу видно, что готовят их для всякого

85

всего на три года. Хоть мои ранние любовные опыты не отличались особой разборчивостью, я никогда не посещал гипнобордели, полагая это унизительным и нечистоплотным (де Ло– монозо, впрочем, легко обходил этот мораль– ный аргумент, называя гипноборделем весь человеческий мир). Словом, я был идеально готов к тому, чтобы пасть жертвой страсти.

Я увидел Юку в выпускном альбоме Оле– ньего Парка – так называлось заведение, где готовят «зеленок» (только теперь я выяснил, что за департамент прислал мне в подарок странный женский бюст). Альбом оказался на столе в моем кабинете – видимо, его подбро– сили специально.

Всего в этом выпуске бЫЛО ПЯТЬ ДёВ ШёК. Они обычно исчезают из альбома через день– два после рассьшки: каталоги прошиты волок– нами, восприимчивыми к благодати, и стра– ница с выбывшей из списка красавицей стано– вится мутно-белой, словно раскрытый альбом надолго оставили под палящим солнцем.

Мне, кстати, ужасно не нравятся эти аль– бомы. Сразу видно, что готовят их для всякого

85

старичья. Молодой человек хочет отчетливо понимать, с кем он будет иметь дело – и пред– почел бы фотографию полицейского типа, максимально упрощающую опознание: ан– фас, профиль и полные проекции тела с ми– нимумом одежды.

А вот пожилого слугу народа, привыкшего к работе с бумагами, видом голого тела не уди– вить – он, как выразился кто-то из монастыр– ских писателей, видел и женщин с начисто co– дранной кожей. Его угасающее воображение подобно рыбе, прячущейся возле илистого дна: чтобы зацепить ее, крючок нужно забра– сывать со множеством хитростей.

Поэтому стилисты Оленьего Парка состав– ляют сюжетные композиции, где их нежные героини наряжены то музой (с непременной лирой), то воительницей из Старшей 3дды (с подозрительной в символическом смысле булавой), то пастушкой (метафорично гладя– щей пожилого барана), то маляршей на строй– ке – и все это бьшо в альбоме. Сюжеты таких подборок пошлы, несложны, и суть ик в том, что происходящее заставляет возмущенную героиню постепенно раздеваться.

Первое чувство, которое я испытал, уви– дев в альбоме Юку, напоминало обиду. Ее на– рядили ангелочком. А она, несомненно, бьша

86

старичья. Молодой человек хочет отчетливо понимать, с кем он будет иметь дело – и пред– почел бы фотографию полицейского типа, максимально упрощающую опознание: ан– фас, профиль и полные проекции тела с ми– нимумом одежды.

А вот пожилого слугу народа, привыкшего к работе с бумагами, видом голого тела не уди– вить – он, как выразился кто-то из монастыр– ских писателей, видел и женщин с начисто co– дранной кожей. Его угасающее воображение подобно рыбе, прячущейся возле илистого дна: чтобы зацепить ее, крючок нужно забра– сывать со множеством хитростей.

Поэтому стилисты Оленьего Парка состав– ляют сюжетные композиции, где их нежные героини наряжены то музой (с непременной лирой), то воительницей из Старшей 3дды (с подозрительной в символическом смысле булавой), то пастушкой (метафорично гладя– щей пожилого барана), то маляршей на строй– ке – и все это бьшо в альбоме. Сюжеты таких подборок пошлы, несложны, и суть ик в том, что происходящее заставляет возмущенную героиню постепенно раздеваться.

Первое чувство, которое я испытал, уви– дев в альбоме Юку, напоминало обиду. Ее на– рядили ангелочком. А она, несомненно, бьша

86

ангелом на самом деле – поэтому выдавать ее за ангелочка казалось кощунством и издева– тельством. Я никогда не видел такого трога– тельно красивого лица (про все остальное я даже не говорю – «зеленки» совершенны a6—

і?ОЛЮТНО) .

Я не стану трудиться ее описывать: не смо– гу все равно. Уродливую женщину можно при– печатать словом бесконечно точно и метко, а вот с красавицей такой фокус не пройдет. « Чи– стейшей прелести чистейший образец» – так плоско выражаются тончайшие из монастыр– ских стилистов, попав в гормональную бурю.

И дело здесь, я думаю, не в том, что их стихотворный органчик засыпает песком – просто красота по своей природе есть не при– сутствие каких-то необычных черт, поддаю– шихся описанию через вызываемые ими ас– социации, а полное их отсутствие. Например, длинное лицо можно назвать лошадиным. А прелестное – только прелестным, и все. Красота неизъяснима. То, за что может заце– питься язык, – уже не она.

Ангел из альбома мьшся в небесной сауне – сначала крылья, потом все остальное. На ан– гельском лице застьша чуть заметная грусть и решимость пройти испытание до конца. Я по– нял, что через день или два это совершенное

ангелом на самом деле – поэтому выдавать ее за ангелочка казалось кощунством и издева– тельством. Я никогда не видел такого трога– тельно красивого лица (про все остальное я даже не говорю – «зеленки» совершенны a6—

і?ОЛЮТНО) .

Я не стану трудиться ее описывать: не смо– гу все равно. Уродливую женщину можно при– печатать словом бесконечно точно и метко, а вот с красавицей такой фокус не пройдет. « Чи– стейшей прелести чистейший образец» – так плоско выражаются тончайшие из монастыр– ских стилистов, попав в гормональную бурю.

И дело здесь, я думаю, не в том, что их стихотворный органчик засыпает песком – просто красота по своей природе есть не при– сутствие каких-то необычных черт, поддаю– шихся описанию через вызываемые ими ас– социации, а полное их отсутствие. Например, длинное лицо можно назвать лошадиным. А прелестное – только прелестным, и все. Красота неизъяснима. То, за что может заце– питься язык, – уже не она.

Ангел из альбома мьшся в небесной сауне – сначала крылья, потом все остальное. На ан– гельском лице застьша чуть заметная грусть и решимость пройти испытание до конца. Я по– нял, что через день или два это совершенное

существо самоотверженно вьtдернет из сердца предохранитель и швырнет себя под ноги ка– кому-нибудь проворовавшемуся до трансцен– дентности министру путей сообщения. Я не смог бы жить с чистой совестью, допустив по– добное.

Вот, кстати, еще один способ, каким ма– скируется любовь – желание обладать выдает себя за стремление помочь и спасти...

Но я все еще колебался.

На следующее утро ее фотография в альбо– ме превратилась в слепое бельмо. Ну и к луч– шему, подумал я. Ее кто-то уже выбрал. Выйдя в сад, я уставился на желтых бабочек, кружа– щихся над цветущим деревом. И во мне вдруг взметнулась такая волна ресантимента, что я даже не стал делать попыток с ней бороться. Вместо этого я позвонил Галилео.

Ее привезли в Красный Дом через два дня. Задержка была вызвана тем, что не так про– сто оказалось отменить пришедший на нее за– пpoc. Его оставил кто-то очень высокопостав– ленный из аппарата безопасности – из тех слуг Идиллиума, которых и вправду может спасти только ангел с грузоподъемностью строитель– ного монгольфьера.

В то время я был доверчив, и мне даже в

голову не пришло, что эта история может

существо самоотверженно вьtдернет из сердца предохранитель и швырнет себя под ноги ка– кому-нибудь проворовавшемуся до трансцен– дентности министру путей сообщения. Я не смог бы жить с чистой совестью, допустив по– добное.

Вот, кстати, еще один способ, каким ма– скируется любовь – желание обладать выдает себя за стремление помочь и спасти...

Но я все еще колебался.

На следующее утро ее фотография в альбо– ме превратилась в слепое бельмо. Ну и к луч– шему, подумал я. Ее кто-то уже выбрал. Выйдя в сад, я уставился на желтых бабочек, кружа– щихся над цветущим деревом. И во мне вдруг взметнулась такая волна ресантимента, что я даже не стал делать попыток с ней бороться. Вместо этого я позвонил Галилео.

Ее привезли в Красный Дом через два дня. Задержка была вызвана тем, что не так про– сто оказалось отменить пришедший на нее за– пpoc. Его оставил кто-то очень высокопостав– ленный из аппарата безопасности – из тех слуг Идиллиума, которых и вправду может спасти только ангел с грузоподъемностью строитель– ного монгольфьера.

В то время я был доверчив, и мне даже в

голову не пришло, что эта история может

быть одним из трюков Оленьего Нарка. Так или иначе, ноя просьба оказалась весомее. Но это меня не обрадовало – узнав, какой вели– чины зубчаты е колеса пришли в движение от моего звонка, я понял, что ввязался в серьез– ную авантюру, не представляя, чем она завер– шИТся.

Ее паланкин (бедняжек привозят заказчи– ку в закрытом паланкине зеленого цвета, по– хожее на большую коробку конфет) постави– ли на траву между клумбами. Откланявшись и получив щедрые чаевые, носильшики в курту– азных ливреях удалились.

Награда была совершенно не заслужен– ной – паланкин доставляют в грузовой повоз– ке, и носильщики волокут его на себе всего не– сколько метров. Но характер груза таков, что они зарабатывают непропорііионально много: в экономике подобное называется рентой.

Паланкин был запечатан большой красной пломбой в виде сердца. Получателю полага– лось срезать печать непорочности и чистоты

быть одним из трюков Оленьего Нарка. Так или иначе, ноя просьба оказалась весомее. Но это меня не обрадовало – узнав, какой вели– чины зубчаты е колеса пришли в движение от моего звонка, я понял, что ввязался в серьез– ную авантюру, не представляя, чем она завер– шИТся.

Ее паланкин (бедняжек привозят заказчи– ку в закрытом паланкине зеленого цвета, по– хожее на большую коробку конфет) постави– ли на траву между клумбами. Откланявшись и получив щедрые чаевые, носильшики в курту– азных ливреях удалились.

Награда была совершенно не заслужен– ной – паланкин доставляют в грузовой повоз– ке, и носильщики волокут его на себе всего не– сколько метров. Но характер груза таков, что они зарабатывают непропорііионально много: в экономике подобное называется рентой.

Паланкин был запечатан большой красной пломбой в виде сердца. Получателю полага– лось срезать печать непорочности и чистоты

ЛИЧНО.

ЛИЧНО.

ДОЛ ГО СТОІІЛ П€:ЈЗ€:Д ПБЛІІНКИНОМ В H€:-

ДОЛ ГО СТОІІЛ П€:ЈЗ€:Д ПБЛІІНКИНОМ В H€:-

решительности, а потом сообразил, что бед– няжке, должно быть, жарко, – и сломал плом– бу пальцами.

Отчетливо помню эту секунду: зеленая ла-

ковая дверца в мелких разноцветных звездах,

89

решительности, а потом сообразил, что бед– няжке, должно быть, жарко, – и сломал плом– бу пальцами.

Отчетливо помню эту секунду: зеленая ла-

ковая дверца в мелких разноцветных звездах,

89

темная трава под ногами, поющие за спиной

темная трава под ногами, поющие за спиной

Мои пальцы, сжавшие красный сургуч, белеют от усилия. Дальше все происходит в строгом соответствии с законами механики: похожая на чайку впадина порождает трещи– ну, и сердце разламывается пополам. II так хорошо все запомнил потому, что ни о чем другом в эту секунду не думал. А думать сле– довало.

Она была в том же ангельском наряде, что и в фотоальбоме – видимо, администрация Оленьего Гlарка серьезно относилась к правам заказчика и не хотела, чтобы ей вчинили иск, уличив в несоответствии товара его рекламе. И еще Юка показалась мне куда красивее, чем на фотографии. Теперь на ее лице уже не было грусти.

Она подняла на меня глаза, улыбнулась и

сказала:

– Кушать подано!

Й ИЗНІІЮС b, Я ОЖИД£tЈІ ЧЕГО-ТО ДЈЗ ГОГО – И

уэ:е заготовил в ответ пустую и вежливую фра– зу. Но она сразу вьшетела у меня из головы. fl протянул ей руку. Юка взялась за нее и вы – лезла из своей зеленой коробки. II думал, она будет куда меньше меня – но она оказалась ниже всего на дюйм.

90

Мои пальцы, сжавшие красный сургуч, белеют от усилия. Дальше все происходит в строгом соответствии с законами механики: похожая на чайку впадина порождает трещи– ну, и сердце разламывается пополам. II так хорошо все запомнил потому, что ни о чем другом в эту секунду не думал. А думать сле– довало.