Текст книги "Смотритель"

Автор книги: Виктор Пелевин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

дневных медитативных упражнений – сле– довало мысленно разбирать башню на части, перемешивать их, не теряя ни один элемент из виду, а потом собирать заново. Это, как он уверял, было стандартным упражнением для будущих Смотрителей уже не первый век.

Вскоре меня посетил монак-наставник из Железной Бездны, в обязанности которого входило следить за моей духовной формой. Он согласился с этим предписанием, заметив, что делать подобное упражнение следовало бы просто из благочестия.

Заодно он объяснил, что две застекленные латинские каллиграфии в моем кабинете не менее ценны, чем гравюра. Они тоже принад– лежали кисти Павла. Это была парная над– пись – четыре слова на одной стене:

И пять на другой:

И пять на другой:

Буквы бьши высокими и узкими, как бы протоготическими – и напоминали о надпи– сях, сохранившихся на стенах Помпей.

Монах-наставник спросил, как я понимаю

62

Буквы бьши высокими и узкими, как бы протоготическими – и напоминали о надпи– сях, сохранившихся на стенах Помпей.

Монах-наставник спросил, как я понимаю

62

смысл этих изречений. Я гордился своими no– знаниями в латыни – и объяснил, что первая надпись была римским псевдосократизмом «•я знаю, что ничего не знаю», а вторая – похо– жей по смыслу банальностью: «кто знает все, тот не знает ничего».

– Почему же Павел соединил эти две 6a-

нальности в каллиграфию? – спросил монах.

Я пожал плечами. Мне это было непонят– но – и не особо интересно.

Изобразив на липе сочувствие к чужому слабоумию, монах объяснил, что Павел и его соратники понимали эти две максимы иначе:

«знаю, чТО R знаю ничто» и «познать все – это познать ничто». Что радикально трансфор– мирует смысл обоих изречений: речь идет о постижении ноумена, непроявленного Абсо– люта, где скрыт ы все потенции... Будущему Смотрителю, добавил он, такие веши следует понимать сразу.

Когда я пересказал наш разговор Галилео,

он рассмеялся.

– Обычные песни Железной Бездны. Идет от архата Адониса, есть у него такой пунктик. Я тебе тоже дам духовный совет: хочешь по– знать ничто – не заморачивайся ни на чем. Сделай себе на эту тему третью каллиграфию. Красными чернилами, чтоб не забыть.

63

смысл этих изречений. Я гордился своими no– знаниями в латыни – и объяснил, что первая надпись была римским псевдосократизмом «•я знаю, что ничего не знаю», а вторая – похо– жей по смыслу банальностью: «кто знает все, тот не знает ничего».

– Почему же Павел соединил эти две 6a-

нальности в каллиграфию? – спросил монах.

Я пожал плечами. Мне это было непонят– но – и не особо интересно.

Изобразив на липе сочувствие к чужому слабоумию, монах объяснил, что Павел и его соратники понимали эти две максимы иначе:

«знаю, чТО R знаю ничто» и «познать все – это познать ничто». Что радикально трансфор– мирует смысл обоих изречений: речь идет о постижении ноумена, непроявленного Абсо– люта, где скрыт ы все потенции... Будущему Смотрителю, добавил он, такие веши следует понимать сразу.

Когда я пересказал наш разговор Галилео,

он рассмеялся.

– Обычные песни Железной Бездны. Идет от архата Адониса, есть у него такой пунктик. Я тебе тоже дам духовный совет: хочешь по– знать ничто – не заморачивайся ни на чем. Сделай себе на эту тему третью каллиграфию. Красными чернилами, чтоб не забыть.

63

Но красного цвета в моем новом жилище избегали (если не считать несколькик дива– нов и ширм) – возможно, из-за связанной с названием легенды. Зато повсюду зеленели остриженные шарами и пирамидами кусты. Старые деревья, причудливые аллеи, живые лабиринты... Зеленой казалась даже тень ли– сТВы.

Красный Дом состоят из павильонов, 6e– седок и залов, соединенных переброшенны– ми через ручьи мостиками. Если всему этому и был присущ какой-то архитектурный стиль, то он много лет назад скрылся под не извест– ным мне вьющимся растением вроде плюща – его нежно-фиолетовые цветки были почти на всех стенах.

Речки и ручьи вокруг Красного Дома, увы, не были в полном смысле настоящими. Тех– ники называли их «водной сеткой» – это бьша замкнутая сеть каналов разной ширины.

Углубившись в лес, можно было дойти до точки, где делался слыіііен шум турбин, созда– вавших течение воды, а еще дальше стояли два высоких ветряка, вырабатывавших благодать для моторов. Ветряки бьши самые современ– ные, из тех, где мантры на барабанах написа– ны в сто восемь слоев, поэтому благодати хва– тало не только для турбин, но идля освещения

64

Но красного цвета в моем новом жилище избегали (если не считать несколькик дива– нов и ширм) – возможно, из-за связанной с названием легенды. Зато повсюду зеленели остриженные шарами и пирамидами кусты. Старые деревья, причудливые аллеи, живые лабиринты... Зеленой казалась даже тень ли– сТВы.

Красный Дом состоят из павильонов, 6e– седок и залов, соединенных переброшенны– ми через ручьи мостиками. Если всему этому и был присущ какой-то архитектурный стиль, то он много лет назад скрылся под не извест– ным мне вьющимся растением вроде плюща – его нежно-фиолетовые цветки были почти на всех стенах.

Речки и ручьи вокруг Красного Дома, увы, не были в полном смысле настоящими. Тех– ники называли их «водной сеткой» – это бьша замкнутая сеть каналов разной ширины.

Углубившись в лес, можно было дойти до точки, где делался слыіііен шум турбин, созда– вавших течение воды, а еще дальше стояли два высоких ветряка, вырабатывавших благодать для моторов. Ветряки бьши самые современ– ные, из тех, где мантры на барабанах написа– ны в сто восемь слоев, поэтому благодати хва– тало не только для турбин, но идля освещения

64

с обогревом. Сразу за ветряками начинался

периметр охраны.

У Галилео, не верившего в династическое убийство, бьши два предположения о том, откуда взялось название «Красный Дома› на самом деле. По первому, оно было связано с древние китайским романом «Сон в Красном Тереме». По второму, Никколо Третий в пору своей юности высаживал здесь маковые и ко– нопляные кусты.

Мак очень красив, когда цветет. В осталь– ное время он бывает, гм, вреден. Особенно в том случае, когда дурная привычка появляет– ся у будущего Смотрителя, чей доступ к опья– няющим веществам строго контролируется охраной и воспитателями.

Отчего-то мне бьшо смешно представлять Смотрителя, выпаривающего собранное в ca– ду ширево на спиртовке из химического на– бора «Познай Элементы» (из того, что Гали– лео знал даже такие подробности, следовало, что эта сплетня имела под собой основания). А после инъекции, видимо, и наступал «Сон в Красном Тереме» – так что обе версии аопол– няли друг друга.

Лучшим доказательством того, что это правда, было полное отсутствие мака на тер– ритории Красного Дома. Старшие обычно от—

с обогревом. Сразу за ветряками начинался

периметр охраны.

У Галилео, не верившего в династическое убийство, бьши два предположения о том, откуда взялось название «Красный Дома› на самом деле. По первому, оно было связано с древние китайским романом «Сон в Красном Тереме». По второму, Никколо Третий в пору своей юности высаживал здесь маковые и ко– нопляные кусты.

Мак очень красив, когда цветет. В осталь– ное время он бывает, гм, вреден. Особенно в том случае, когда дурная привычка появляет– ся у будущего Смотрителя, чей доступ к опья– няющим веществам строго контролируется охраной и воспитателями.

Отчего-то мне бьшо смешно представлять Смотрителя, выпаривающего собранное в ca– ду ширево на спиртовке из химического на– бора «Познай Элементы» (из того, что Гали– лео знал даже такие подробности, следовало, что эта сплетня имела под собой основания). А после инъекции, видимо, и наступал «Сон в Красном Тереме» – так что обе версии аопол– няли друг друга.

Лучшим доказательством того, что это правда, было полное отсутствие мака на тер– ритории Красного Дома. Старшие обычно от—

65

65

казывают младшим в том, что позволяли себе сами, считая, что ошибки их молодости не следует повторять. Только они забывают са– мое главное – ошибки молодости вовсе не ка– зались им ошибками, пока они были молоды. Тогда ошибалось все остальное человечество, а они-то как раз были правы. Именно в этом самообмане и состоит юность..

Но, увы, искусству прожигать жизнь нуж– но учиться с самого раннего детства. Если вы выросли в строгости и простоте, позже трудно привить себе вкус к пороку даже при наличии серьезного энтузиазма. Именно это со мной и

казывают младшим в том, что позволяли себе сами, считая, что ошибки их молодости не следует повторять. Только они забывают са– мое главное – ошибки молодости вовсе не ка– зались им ошибками, пока они были молоды. Тогда ошибалось все остальное человечество, а они-то как раз были правы. Именно в этом самообмане и состоит юность..

Но, увы, искусству прожигать жизнь нуж– но учиться с самого раннего детства. Если вы выросли в строгости и простоте, позже трудно привить себе вкус к пороку даже при наличии серьезного энтузиазма. Именно это со мной и

Моими новыми друзьями – к счастью, не-

надолго – стали дети бюрократов и ч иновни– ков, вынужденные жить в столице. Это были купающиеся в роскоши бездельники, не cпo– собные или не желающие отправиться в Вели– кое Приключение. От них не зависело ничего в мире, кроме прибыли дорогих гипноборде– лей и ресторанов.

В их среде бьшо принято звать друг друга по прозвищам, яростно прожигать жизнь (ста– раясь, впрочем, чтобы дыма было поменьше, а огонь не перекинулся на казенную иебель) – и никогда не говорить о государственных делах

66

Моими новыми друзьями – к счастью, не-

надолго – стали дети бюрократов и ч иновни– ков, вынужденные жить в столице. Это были купающиеся в роскоши бездельники, не cпo– собные или не желающие отправиться в Вели– кое Приключение. От них не зависело ничего в мире, кроме прибыли дорогих гипноборде– лей и ресторанов.

В их среде бьшо принято звать друг друга по прозвищам, яростно прожигать жизнь (ста– раясь, впрочем, чтобы дыма было поменьше, а огонь не перекинулся на казенную иебель) – и никогда не говорить о государственных делах

66

07Af/      ATOFO?

07Af/      ATOFO?

Х

Х

или занимающихся ими родичах. Такое могло

или занимающихся ими родичах. Такое могло

Никколо Третий сказал правду – спрятать меня лучше было невозможно. Но все мои друзья этой беспечной поры, увы, оказались настолько пустыми и никчемными, что далее я не скажу о них ни слова и коротко опишу лишь свои занятия – вернее, досуги.

Я составил подробный список того, на что тратят время и глюки мои богатые одногодки, и принялся наверстывать упущенное, изред– ка обращаясь за советом к Галилео. Я не стес– нялся делать это, даже когда речь шла о веще– ствах – раз уж он сам рассказал мне о грешках Никколо Третьего.

Наркотики, как нам объясняли в фалансте– ре, заменяли многим из мирян блаженство ме– дитативных абсорбций. Поскольку абсорбции можно бьшо рассматривать как вариант Вели– кого Приключения, еще вдетстве я далобет не доводить свою медитацию даже до первой из них. И вот наконец меня ждала компенсация. Начитавшись расстриги Бодлера, я полагал, что в искусственном раю путника ждут таин– ственные и прохладные сады невыразимого наслаждения...

Действительность, однако, меня шокиро– вала – наркотики оказались просто ядами,

Никколо Третий сказал правду – спрятать меня лучше было невозможно. Но все мои друзья этой беспечной поры, увы, оказались настолько пустыми и никчемными, что далее я не скажу о них ни слова и коротко опишу лишь свои занятия – вернее, досуги.

Я составил подробный список того, на что тратят время и глюки мои богатые одногодки, и принялся наверстывать упущенное, изред– ка обращаясь за советом к Галилео. Я не стес– нялся делать это, даже когда речь шла о веще– ствах – раз уж он сам рассказал мне о грешках Никколо Третьего.

Наркотики, как нам объясняли в фалансте– ре, заменяли многим из мирян блаженство ме– дитативных абсорбций. Поскольку абсорбции можно бьшо рассматривать как вариант Вели– кого Приключения, еще вдетстве я далобет не доводить свою медитацию даже до первой из них. И вот наконец меня ждала компенсация. Начитавшись расстриги Бодлера, я полагал, что в искусственном раю путника ждут таин– ственные и прохладные сады невыразимого наслаждения...

Действительность, однако, меня шокиро– вала – наркотики оказались просто ядами,

убивающими мозг. По-детски распустить в глюкогене пapy монет было и то интересней – убогая, мимолетная и казенно-оптимистиче– ская эйфория, как я с высоты своего юноше– ского нигилизма классифицировал наступав– шее вслед за этим состояние, нравилась мне куда больше, чем прыжки в кишащую червя– ми клоаку наркотического транса.

H – МОГ ПОВСЈЭИТЬ, ЧТО ЭТИ ПО}ЭОШКИ , ПИ-

люли и жидкости в таком ходу среди позоло– ченной молодежи. Меня с младенчества учи– ли пользоваться умом и чувствами как набо– ром точных надежных инструментов – когда их начинала гнуть, скручивать или поливать кислотой не подконтрольная мне сила, я ис– пытывал самый настоящий ужас. Понять, как мои сверстники могут находить радость на дне этих волчьих ям сознания, было невозможно.

Монах-наставник объяснил, что наркоти– ки, табак и алкоголь относятся к числу, как он выразился, «• инициатических удовольствий» – и до появления физической зависимости мо– лодые люди учатся находить радость в вызы– ваемых ими состояниях исключительно под

ВЛИІІН ИСМ G]Э ДЫ .

– Точно так я:е внушаемые девушки делают себе пирсинг пупка, – сказал он. – Зто нужно для того, чтобы заслужить одобрение вообра-

68

убивающими мозг. По-детски распустить в глюкогене пapy монет было и то интересней – убогая, мимолетная и казенно-оптимистиче– ская эйфория, как я с высоты своего юноше– ского нигилизма классифицировал наступав– шее вслед за этим состояние, нравилась мне куда больше, чем прыжки в кишащую червя– ми клоаку наркотического транса.

H – МОГ ПОВСЈЭИТЬ, ЧТО ЭТИ ПО}ЭОШКИ , ПИ-

люли и жидкости в таком ходу среди позоло– ченной молодежи. Меня с младенчества учи– ли пользоваться умом и чувствами как набо– ром точных надежных инструментов – когда их начинала гнуть, скручивать или поливать кислотой не подконтрольная мне сила, я ис– пытывал самый настоящий ужас. Понять, как мои сверстники могут находить радость на дне этих волчьих ям сознания, было невозможно.

Монах-наставник объяснил, что наркоти– ки, табак и алкоголь относятся к числу, как он выразился, «• инициатических удовольствий» – и до появления физической зависимости мо– лодые люди учатся находить радость в вызы– ваемых ими состояниях исключительно под

ВЛИІІН ИСМ G]Э ДЫ .

– Точно так я:е внушаемые девушки делают себе пирсинг пупка, – сказал он. – Зто нужно для того, чтобы заслужить одобрение вообра-

68

жаемого племени, способного подавать голос даже в сознании совершенно одинокого чело– века, если его уже посвятили в мистерию так называемого «стиля жизни•›. Как будто можно жить и умирать брассом или кролем. Впрочем, ведь научат...

Действующие на сознание препараты и вправду напоминали пупочный пирсинг, толь– ко гнойные раны в этом случае появлялись не на животе, а в мозгу. Здорового и свободного человека, не ищущего отождествления с ка– кой-нибудь субкультурой, такое вряд ли могло заинтересовать.

Но в миру бьши, конечно, и радости, не свя– занные с прямым разрушением физического тела. Например, наслаждение статусом. Теперь оно тоже бьшо доступно мне в полной мере.

Но и тут не все обстояло так просто. Сам по себе социальный статус относится к умоз– рительным абстракциям, радость от созерпа– ния которых знакома лишь медитаторам-не– оплатоникам, а я в их секте не состоят. Но у статуса были многочисленные материальные символы. Вот их-то я и принялся осваивать, беря в пример своих новых друзей.

Я пробовал кататься по морю на огром– ной галере, за веслами которой сидели две– сти двадцать два гребных голема. Их оживлял

69

жаемого племени, способного подавать голос даже в сознании совершенно одинокого чело– века, если его уже посвятили в мистерию так называемого «стиля жизни•›. Как будто можно жить и умирать брассом или кролем. Впрочем, ведь научат...

Действующие на сознание препараты и вправду напоминали пупочный пирсинг, толь– ко гнойные раны в этом случае появлялись не на животе, а в мозгу. Здорового и свободного человека, не ищущего отождествления с ка– кой-нибудь субкультурой, такое вряд ли могло заинтересовать.

Но в миру бьши, конечно, и радости, не свя– занные с прямым разрушением физического тела. Например, наслаждение статусом. Теперь оно тоже бьшо доступно мне в полной мере.

Но и тут не все обстояло так просто. Сам по себе социальный статус относится к умоз– рительным абстракциям, радость от созерпа– ния которых знакома лишь медитаторам-не– оплатоникам, а я в их секте не состоят. Но у статуса были многочисленные материальные символы. Вот их-то я и принялся осваивать, беря в пример своих новых друзей.

Я пробовал кататься по морю на огром– ной галере, за веслами которой сидели две– сти двадцать два гребных голема. Их оживлял

69

боцман-ребе, весь растатуированный синими древнееврейскими      заклинаниflМи      (вместе с

М ЖСТQОЧН ЫМИ П i2TOT£f МИ ЭТИ НБДПИСИ      ДИ-

вительно походили на тельняшку, обтягиваю– щую его потный торс).

Но мне так и не удалось толком пообщать– ся с беднягой, потому что он все время метал—

боцман-ребе, весь растатуированный синими древнееврейскими      заклинаниflМи      (вместе с

М ЖСТQОЧН ЫМИ П i2TOT£f МИ ЭТИ НБДПИСИ      ДИ-

вительно походили на тельняшку, обтягиваю– щую его потный торс).

Но мне так и не удалось толком пообщать– ся с беднягой, потому что он все время метал—

руке и печатью в другой: такое количество

гребцов требовало постоянного ухода.

В трюме было мрачно; наверху, конечно, галера выглядела получше. Но големы в трю– ме потреблllЛИ куда больше благодати, чем простой мотор с винтом – это отдавало расто– чительством и позволяло плавать лишь вдоль берега, где стояли мощные ветряки.

Даже потратив много дней на плавание, я так и не нашел радости в том, что сижу в ши– карно обставленной гостиной, со всех сторон окруженной водой. Дорогостоящие предметы современного искусства и общество загорелых неискренних людей не добавляли происходя– щему очков.

То же касалось и другого статусного сим– вола – личного монгольфьера: в этом случае гостиная бьша поменьше, предметы искусства фильтровались по размеру, зато все вместе могло подолгу зависать в небе.

У0

руке и печатью в другой: такое количество

гребцов требовало постоянного ухода.

В трюме было мрачно; наверху, конечно, галера выглядела получше. Но големы в трю– ме потреблllЛИ куда больше благодати, чем простой мотор с винтом – это отдавало расто– чительством и позволяло плавать лишь вдоль берега, где стояли мощные ветряки.

Даже потратив много дней на плавание, я так и не нашел радости в том, что сижу в ши– карно обставленной гостиной, со всех сторон окруженной водой. Дорогостоящие предметы современного искусства и общество загорелых неискренних людей не добавляли происходя– щему очков.

То же касалось и другого статусного сим– вола – личного монгольфьера: в этом случае гостиная бьша поменьше, предметы искусства фильтровались по размеру, зато все вместе могло подолгу зависать в небе.

У0

Вообще, бьшо что-то экзистенциально жут– кое в том, что эти многометрово-многотон– ные плавательные и летательные средства не могли придать осеняемой ими жизни даже символического смысла – ибо не обладали им сами: они служили просто делу переплыва или перелета из пункта «А» в пункт «b».

Необходимость такого перемещения вла– дельцу монгольфьера или яхты следовало обо– сновать самому – и с этим, я подозревал, были серьезные проблемы не у меня одного, ибо ec– ли у вас есть своя яхта в двести големов, у вас совершенно точно нет никакой нужды куда-то на ней плыть.

Корабельным и воздухоплавательным аги– таторам оставалось лишь повторятьсловадрев– него пифагорейца о том, что движение важнее цели (я видел эту цитату как минимум в двух глянцевых брошюрах с якорем на обложке).

It исследовал и другие доступные высоко– поставленному человеку излишества – но в них тоже не бьшо ни радости, ни смысла. Они, возможно, возникали в процессе длительно– го и тесного (пусть даже заочного) общения с группой людей, разделяющих те же подходы к жИзНи.

Надо было постепенно ввинтиться в их

KJ3 Г, BП СТИТЬ ИХ MНEНИЯ В СВОЮ Д Ш , ВСЩ-

Вообще, бьшо что-то экзистенциально жут– кое в том, что эти многометрово-многотон– ные плавательные и летательные средства не могли придать осеняемой ими жизни даже символического смысла – ибо не обладали им сами: они служили просто делу переплыва или перелета из пункта «А» в пункт «b».

Необходимость такого перемещения вла– дельцу монгольфьера или яхты следовало обо– сновать самому – и с этим, я подозревал, были серьезные проблемы не у меня одного, ибо ec– ли у вас есть своя яхта в двести големов, у вас совершенно точно нет никакой нужды куда-то на ней плыть.

Корабельным и воздухоплавательным аги– таторам оставалось лишь повторятьсловадрев– него пифагорейца о том, что движение важнее цели (я видел эту цитату как минимум в двух глянцевых брошюрах с якорем на обложке).

It исследовал и другие доступные высоко– поставленному человеку излишества – но в них тоже не бьшо ни радости, ни смысла. Они, возможно, возникали в процессе длительно– го и тесного (пусть даже заочного) общения с группой людей, разделяющих те же подходы к жИзНи.

Надо было постепенно ввинтиться в их

KJ3 Г, BП СТИТЬ ИХ MНEНИЯ В СВОЮ Д Ш , ВСЩ-

пить в подковерную борьбу. Тогда, действи– тельно, лишние десять метров палубы или три метра аэрокабины наполнялись живым эмо-

пить в подковерную борьбу. Тогда, действи– тельно, лишние десять метров палубы или три метра аэрокабины наполнялись живым эмо-

Но что-то отвращало меня от удовольствий, семена которых следовало подсаживать в свою голову подобно тому, как эпидемиолог приви– вает себе дурную болезнь. Выходило то же са– мое, что с наркотиками – только здесь за вре– менное умопомешательство приходилось пла– тить не физическим здоровьем, а душевным.

Я не был i:частлив – и начинал всерьез то– сковать по своему монастырскому детству.

Вселенная любого монаха-медитатора была куда обширней: в ней существовали бесконеч– ные равнины покоя, пространства сладкого забвения, миры неподвижного восторга... На другом полюсе опыта, рассказывал мой на– ставник, искателя встречало быстрое мерца– ние сознания, создающее мир: можно было уйти туда и смотреть не отрываясь, как Вселен– ная исчезает и возникает много раз в секунду. А дальше, говорил он, не оставалось уже ни пространства, ни времени – но в них не было

Но что-то отвращало меня от удовольствий, семена которых следовало подсаживать в свою голову подобно тому, как эпидемиолог приви– вает себе дурную болезнь. Выходило то же са– мое, что с наркотиками – только здесь за вре– менное умопомешательство приходилось пла– тить не физическим здоровьем, а душевным.

Я не был i:частлив – и начинал всерьез то– сковать по своему монастырскому детству.

Вселенная любого монаха-медитатора была куда обширней: в ней существовали бесконеч– ные равнины покоя, пространства сладкого забвения, миры неподвижного восторга... На другом полюсе опыта, рассказывал мой на– ставник, искателя встречало быстрое мерца– ние сознания, создающее мир: можно было уйти туда и смотреть не отрываясь, как Вселен– ная исчезает и возникает много раз в секунду. А дальше, говорил он, не оставалось уже ни пространства, ни времени – но в них не было

Я не понимал этих слов до конца. Но, гля– дя с причала Красного Дома на разноцветные монгольфьеры и яхты, я горько жалел, что мои

Я не понимал этих слов до конца. Но, гля– дя с причала Красного Дома на разноцветные монгольфьеры и яхты, я горько жалел, что мои

детские тренировки в концентрации прекра– тились в двенадцать лет, когда меня произвели в шивы Желтого Флага – и отрезали полоса– тым государственным шлагбаумом от блажен– ного пространства абсорбций.

Я поделился своими переживаниями с Га– лилео.

– Ты хочешь сказать, – ответил он, под– кручивая бороду (когда он это делал, мне каза– лось, будто он заводит себя спрятанным в ней ключом), что мир более не в силах тебя обма– нуть. Ты не первый, кто делает такое заявле– ние. Зтой теме посвящено чудовищное коли– чество плохих монастырских стихов. Однако не стоит этим гордиться, Алекс. Не слишком– то верь монахам, особенно из Железной Без– дны. Выживают в нашем мире как раз те, кто позволяет ему себя обмануть. Хочешь пример?

Я кивнул.

– ІЯТЬС.ОТ ft]ЭXБTOB С ПCЈЭВОГО БАДДИ ЙGКОГО

собора постигли все-все. Мир больше не спо– собен был обмануть лучших учеников Будды даже во сне. Но они не имели детей. В отли– чие от индусских браминов, которые хоть и не могли состязаться с архатами в понимании ис– тины, но зато плодились как кролики. Отсю– да, Алекс, и упадок буддизма в средневековой Индии. Постоянная деградация человеческо-

детские тренировки в концентрации прекра– тились в двенадцать лет, когда меня произвели в шивы Желтого Флага – и отрезали полоса– тым государственным шлагбаумом от блажен– ного пространства абсорбций.

Я поделился своими переживаниями с Га– лилео.

– Ты хочешь сказать, – ответил он, под– кручивая бороду (когда он это делал, мне каза– лось, будто он заводит себя спрятанным в ней ключом), что мир более не в силах тебя обма– нуть. Ты не первый, кто делает такое заявле– ние. Зтой теме посвящено чудовищное коли– чество плохих монастырских стихов. Однако не стоит этим гордиться, Алекс. Не слишком– то верь монахам, особенно из Железной Без– дны. Выживают в нашем мире как раз те, кто позволяет ему себя обмануть. Хочешь пример?

Я кивнул.

– ІЯТЬС.ОТ ft]ЭXБTOB С ПCЈЭВОГО БАДДИ ЙGКОГО

собора постигли все-все. Мир больше не спо– собен был обмануть лучших учеников Будды даже во сне. Но они не имели детей. В отли– чие от индусских браминов, которые хоть и не могли состязаться с архатами в понимании ис– тины, но зато плодились как кролики. Отсю– да, Алекс, и упадок буддизма в средневековой Индии. Постоянная деградация человеческо-

го мира неизбежна, ибо лучшие рот:дающиеся в нем существа мечтают лишь об одном – по– кинуть его безвозвратно. Игрок, понявший, что заведение жульничает всегда, встает из-за стола. Рано или поздно в человеческом мире остаются только тупо заблуждающиеся oco– би, подверженные самому убогому гипнозу. И не просто подверженные, а с радостью гото– вые передавать гипноз дальше, превращаясь в его... как это говорят монахи из Железной Без-

го мира неизбежна, ибо лучшие рот:дающиеся в нем существа мечтают лишь об одном – по– кинуть его безвозвратно. Игрок, понявший, что заведение жульничает всегда, встает из-за стола. Рано или поздно в человеческом мире остаются только тупо заблуждающиеся oco– би, подверженные самому убогому гипнозу. И не просто подверженные, а с радостью гото– вые передавать гипноз дальше, превращаясь в его... как это говорят монахи из Железной Без-

II не понял, что это за «горячие пятна», но не стал спрашивать.

– Не гордись тем, что ты не похож на дру– гих, – продолжал Галилео. – Ты – искусствен– но созданное существо и воспитан совер– шенно особым образом, для особой миссии. Таких, как ты, мало. И нужны они для того, чтобы поддерживать тот самый порядок ве– щей, который ты презираешь.

– Каким образом? – спросил я.

– Придет время – узнаешь, – усмехнулся Галилео. – Пока же твоя главная задача – ра– доваться жизни. Если угодно, это твой долг.

ЙбДfiЮGЬ, ТЫ ХОЧСШЬ БЫТЬ GЧtlDTЛИB

КИВН Л.

– Тогда я дам тебе совет. Не ищи счастья, опирающегося на построения ума, ибо наши

II не понял, что это за «горячие пятна», но не стал спрашивать.

– Не гордись тем, что ты не похож на дру– гих, – продолжал Галилео. – Ты – искусствен– но созданное существо и воспитан совер– шенно особым образом, для особой миссии. Таких, как ты, мало. И нужны они для того, чтобы поддерживать тот самый порядок ве– щей, который ты презираешь.

– Каким образом? – спросил я.

– Придет время – узнаешь, – усмехнулся Галилео. – Пока же твоя главная задача – ра– доваться жизни. Если угодно, это твой долг.

ЙбДfiЮGЬ, ТЫ ХОЧСШЬ БЫТЬ GЧtlDTЛИB

КИВН Л.

– Тогда я дам тебе совет. Не ищи счастья, опирающегося на построения ума, ибо наши

мысли зыбки. «Счастье» – просто химическая награда амебе за то, что она делится. Иди к на– граде напрямик. Соответствуй природе своего тела. У тебя есть девушка?

– Постоянная? – смугился я. – Нет. Так,

иногда...

– Почему бы тебе не подумать на эту тему?

Не спеши списывать мир иллюзий в утиль.

Легко догадаться, что слова Галилео, ста– равшегося привить мне немного здорового цинизма, были поняты мной с точностью до наоборот. Я устремился к тому самому, против чего он меня предостерегал.

Я стал искал Женщину с большой буквы. Не просто юную и красивую, но вдобавок ум– ную и возвышенную. То есть идеальную.

Дело тут бьшо не только в романтизме, мо– настырском воспитании и житейской наивно– сти. В ходе моих мыслей присутствовала логи– ка. Если разобраться, разве не таких женщин воспевает вся – или почти вся – вьшиваемая на нас искусством мелодраматическая жижа?

А если нигде во вселенной подобных жен-

щин нет, зачем человеческая культура веками пропагандирует их с такой яростной настой– чивостью?

Я так проникся этими мыслями, что при– нял анонимное участие в конкурсе сочинений

мысли зыбки. «Счастье» – просто химическая награда амебе за то, что она делится. Иди к на– граде напрямик. Соответствуй природе своего тела. У тебя есть девушка?

– Постоянная? – смугился я. – Нет. Так,

иногда...

– Почему бы тебе не подумать на эту тему?

Не спеши списывать мир иллюзий в утиль.

Легко догадаться, что слова Галилео, ста– равшегося привить мне немного здорового цинизма, были поняты мной с точностью до наоборот. Я устремился к тому самому, против чего он меня предостерегал.

Я стал искал Женщину с большой буквы. Не просто юную и красивую, но вдобавок ум– ную и возвышенную. То есть идеальную.

Дело тут бьшо не только в романтизме, мо– настырском воспитании и житейской наивно– сти. В ходе моих мыслей присутствовала логи– ка. Если разобраться, разве не таких женщин воспевает вся – или почти вся – вьшиваемая на нас искусством мелодраматическая жижа?

А если нигде во вселенной подобных жен-

щин нет, зачем человеческая культура веками пропагандирует их с такой яростной настой– чивостью?

Я так проникся этими мыслями, что при– нял анонимное участие в конкурсе сочинений

CM0ffИTEA [

CM0ffИTEA [

на приз Оккама, ежегодно проводящемся под патронажем Желтого Флага («сто тысяч глю– ков тому, кто найдет в этом мире хоть одну реальную сущность»). Я уединился на яхте и, пока големы со своим татуированным влады– кой гоняли ее вдоль берега, исписал целых сто страниц рассуя‹дениями о том, что такой сущ– ностью является Любовь.