Текст книги "Божий суд"

Автор книги: Виктор Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Но пока это только самые туманные предположения, и один реальный путь: развивать "скрипичную" тему. Прежде всего он решил проследить историю билетов на концерт Боровского. Здесь факты явно не увязывались. Теоретики передавали друг другу билет, полученный от Мэри, и, казалось бы, к Хэксли это не имеет никакого отношения. Но Хэксли почему-то вырезает из записи именно эту часть разговора. Бэрд чувствовал, что здесь скрыта разгадка.

Итак, какова же история билетов? Один из них закончил свой путь в потайном карманчике записной книжки Девидса.

Другой, очевидно, так и остался у Мэри. А как билеты попали к Мэри? Узнать это можно было самым простым способом – спросить у Мэри.

– Билеты? – переспросила она, наморщив лобик. – Мне их предложил шеф.

– Господин Хэксли? – напрягся Бэрд, почуяв след. – Вы не помните, когда это было?

– Утром в субботу.

– И еще вопрос. Вы приносили вашим сотрудникам еду?

– Да, конечно. Я сама готовила им бутерброды. И сама разнесла по комнатам.

– Так, – удовлетворенно сказал Бэрд. – Благодарю вас, мисс Мэри.

– И это все? – разочарованно протянула девушка.

Бэрд развел руками.

"Теперь, – с удовлетворением подытожил комиссар, – наконец становится ясно, почему Хэксли вырезал именно эту часть записи. Билеты выдают его с головой. Он уже с утра знал, что вечером не сможет пойти на концерт. И отдал ненужные билеты Мэри. А так как Хэксли обожает скрипку, то он мог отказаться от билетов на Боровского лишь при чрезвычайных обстоятельствах. Так как о предстоящей скоропостижной кончине Девидса Хэксли, разумеется, заранее знать не мог, точно так же как и о краже уникального решения, – оставалось предположить, что он знал о предстоящем убийстве. Странно было лишь то, что Хэксли допустил такую элементарную ошибку. Впрочем, нередко сложная конструкция, воздвигаемая преступниками, чтобы замести следы, рушится из-за какой-нибудь мелочи. Но Хэксли совершил и вторую, не менее грубую, ошибку – отрезал часть пленки. Испугался, как бы Бэрд не сопоставил его любовь к скрипке с отказом от билетов, и только навел комиссара на ту часть разговора, на которую он, возможно, вообще не обратил бы внимания. Ну что ж, к счастью, и преступникам свойственно ошибаться.

Во всяком случае, теперь Бэрд располагал вполне достаточным количеством фактов, чтобы попытаться припереть Хэксли к стене.

КРОВЯНОЕ ДАВЛЕНИЕ

Хэксли встретил Бэрда приветливой улыбкой. Он легко поднял свое массивное тело из-за письменного стола и протянул комиссару руку.

– Здравствуйте, комиссар. Очень хорошо, что вы наконец пришли, произнес он непринужденно, словно вел светскую беседу. – Я не торопил вес, но прошло уже достаточно времени, и мне хотелось бы...

– Вот то, что вы хотели получить.

В глазах Хэксли мелькнуло что-то, похожее на радость, но это выражение тут же сменилось недоверием. Он медленно взял листок, медленно его развернул, достал очки, слишком неторопливо, чтобы это было естественно, протер стекла кусочком замши и, откинувшись на спинку кресла, стал тщательно просматривать написанное. Покончив с этим занятием, он с бесстрастным выражением лица аккуратно сложил листок и спрятал его в ящик стола.

– Разве вас не удивляет, – спросил Бэрд, – что решение, с которым вы только что познакомились, отличается от того, которое, по вашим словам, получил Девидс?

– Нет, это меня не удивляет, – совершенно невозмутимо ответил Хэксли.

Тогда комиссар одно за другим выложил на стол еще три решения.

На этот раз в глазах Хэксли мелькнуло что-то похожее на удивление. Но внешне он этого ничем не проявил. Все так же невозмутимо, может быть только чуточку быстрее, он подвинул к себе бумаги, принесенные Бэрдом, и принялся читать.

Это продолжалось довольно долго, так как Хэксли внимательно вчитывался в каждую строку. Комиссар терпеливо ждал.

Наконец Хэксли просмотрел последний листок.

– Благодарю вас, комиссар, вы вполне оправдали мои надежды. Признаться, я не ожидал, что все они...

С этими словами Хэксли вытащил из кармана чековую книжку и заполнил чек. Поставив подпись, он протянул его Бэрду. Хэксли не поскупился: чек был выписан на две тысячи кларков.

– Спасибо, – сказал Бэрд, – но мне кажется, что я не смогу принять этот гонорар. Не заслужил.

Хэксли удивленно приподнял брови.

– Я не сумел выполнить то, ради чего вы меня пригласили. Я не знаю, кто из ваших сотрудников взял бумагу с решением Девидса.

– Теперь это не имеет значения, – усмехнулся Хэксли. – Я потерял решение Девидса, но зато приобрел четыре других. А с меня достаточно было бы и одного.

– Значит, вы считаете, что я могу взять эти две тысячи кларков со спокойной совестью?

– Повторяю, вы их вполне заслужили, – прокровительственно произнес Хэксли.

– Прекрасно, – сказал Бэрд, пряча чек в бумажник. – Они мне пригодятся. Итак, мы можем считать, господин Хэксли, что дело, для расследования которого вы пригласили меня частным образом, закончено?

Хэксли исподлобья внимательно посмотрел на комиссара.

– Ну, разумеется. Я ведь сказал...

– Прекрасно, – еще раз повторил Бэрд. – А теперь, господин Хэксли, продолжим наш разговор. Но уж, простите, на этот раз мне придется выступить в другой роли – полицейского комиссара.

Хэксли просверлил Бэрда взглядом, но ничего не сказал, только откинулся на спинку кресла.

– Мне придется задать вам несколько вопросов.

– Спрашивайте, – устало проворчал Хэксли. – Ну, спрашивайте же!

– Что вы обнаружили в карманах Девидса?

– Если мне не изменяет память, я уже говорил вам. Но, пожалуйста, могу повторить. Записную книжку, карандаш...

– Так вот, господин Хэксли, это не все, что там было.

– Любопытно.

– В записной книжке Девидса был потайной карман. И в нем лежал билет на концерт Боровского.

– И что же из этого?

– А то, что если бы вы, господин Хэксли, действительно искали пропавшее решение, которое было вам так необходимо, вы, конечно, обнаружили бы этот тайник.

– Ах, вот вы о чем, – с видимым облегчением улыбнулся Хэксли. – Ну что же, комиссар, ваша логика безукоризненна. Это делает вам честь. Вы не ошиблись – никакого решения у Девидса действительно не было.

– Я знал, – заметил Бэрд. – Но мне хотелось, чтобы вы сами сказали это.

Хэксли пожал плечами и рассмеялся.

– Не вижу причин скрывать. Тем более теперь, когда налицо целых четыре решения. Но позвольте вас спросить, каким образом вы догадались, что "решение Девидса" всего лишь моя выдумка?

– Мы к этому еще вернемся. Обязательно. А сейчас я хотел бы выяснить кое-что, связанное с билетами на Боровского. Билет, оказавшийся в записной книжке Девидса, – это один из двух билетов, которые вы утром в субботу отдали Мэри. Ведь это было?

– Да, было. Ну и что же?

– Но вы безумно любите скрипку? Не так ли? И уж если вы решились пожертвовать билетами на Боровского... Одним словом, создается впечатление, будто вы заранее знали о том, что должно произойти в этот день и в этот вечер.

– Хм. Дальше.

– Я был бы еще готов посчитать историю с билетами и смерть Девидса случайным совпадением, если бы вы, господин Хэксли, не перестарались. Вы отрезали от магнитофонной записи именно ту часть, где говорилось о вашей любви к скрипичной музыке. Согласитесь сами, что все это, вместе взятое...

Хэксли неожиданно рассмеялся.

– Ах, вот что. Понимаю. Но на этот раз, комиссар, должен вас разочаровать: ваша непогрешимая логика дала трещину.

С этими словами он полез в карман и, вытащив оттуда какую-то бумажку, протянул ее Бэрду.

Бэрд развернул: это были два билета на концерт Боровского.

– Как видите, они пропали, – добавил Хэксли. – Пропали, несмотря на мою любовь к скрипке. Я думаю, нет надобности специально пояснять, что Мэри я отдал лишние билеты.

Бэрд растерянно вертел в руках билеты. Здание, выстроенное с таким трудом, рушилось.

– Что же касается пленки, – счел нужным пояснить Хэксли, – то, признаюсь честно, тут я просто смалодушничал. Испугался, как бы эта часть беседы не навела на меня необоснованные подозрения.

"Нет, тут что-то не то, – с мучительным напряжением соображал Бэрд, пытаясь ухватиться за ускользающую ниточку. – Вырезал – потому что испугался. А чего, собственно говоря, было ему бояться, если у него оставалось еще два билета. Подозрений? Но в чем? Если бы Девидс умер своей смертью, то никакие подозрения вообще не могли возникнуть. Тут что-то другое. Почему Хэксли вырезал именно эту часть пленки?" Бэрд еще раз повторил про себя то, что ему сообщил Сойк. "Готов за скрипку все отдать... Безумно любит скрипичную музыку... От скрипки даже давление снижается..." Стоп! Черт с ними с билетами – это, кажется, поважнее. Не в этом ли все дело?!

Ослепительная догадка мелькнула в голове Бэрда:

– У вас гипертония? – спросил он быстро и резко. – Какой степени?

– Второй, – машинально ответил Хэксли, изменившись в лице.

– Вы лечитесь тектолоном? – снова спросил Бэрд, не давая Хэксли опомниться.

– Да... то есть... мне советовали...

– Я хочу получить от вас ответ только на один вопрос. – Бэрд посмотрел Хэксли прямо в глаза. – Когда именно вы всыпали тектолон в стакан чая, предназначавшегося Девидсу?

– Комиссар! – возмутился Хэксли. – Вы забываетесь. Это нелепое, чудовищное подозрение, и вы за него ответите. Берегитесь, комиссар!

– Вы ошибаетесь, господин Хэксли, – невозмутимо сказал Бэрд. – Это не подозрение. Я могу доказать, что вы – убийца, с такой же точностью, с какой ваши сотрудники доказывают свои теоремы.

– Это во всяком случае любопытно, – процедил Хэксли.

– Так вот. Когда вы шли к Девидсу, чтобы осуществить свой замысел, вы увидели, что от него только что вышел Сойк. И вы, опасаясь, что Сойк может сообщить, в котором часу он вышел от Девидса, заявили мне, что нашли Девидса мертвым минут на пятнадцать позже, чем это было на самом деле. Вы хотели отвести от себя подозречие. Ведь согласно вашей же версии вы, вернувшись в кабинет Девидса, нашли его уже мертвым.

– Просто мои часы несколько спешили.

– Возможно. Но, к сожалению, Сойк видел вас. Он видел, как вы вошли в кабинет Девидса и закрыли за собой дверь.

– Не вижу логики. Чтобы умереть от сердечного приступа, достаточно и нескольких секунд.

– Да. Но для того, чтобы съесть полбулочки, требуется значительно больше времени.

– Какие полбулочки? – настороженно спросил Хэксли.

– Когда Сойк уходил от Девидса, у него на столе лежала половина булочки. Но около мертвого Девидса ее почему-то не оказалось. Возникает естественный вопрос: когда же он успел ее съесть?

– Но тут вы противоречите сами себе. Отсутствие этой булочки лишь подтверждает, что я вошел к Девидсу не сразу после Сойка, а несколько минут спустя. А в общем, я не знаю, куда исчезла эта булочка. Может быть, ее забрал врач.

– И он же, очевидно, подменил стакан, – медленно произнес Бэрд, глядя прямо на Хэксли.

Хэксли побледнел.

– Довольно, господин Хэксли, – комиссар был резок. – Довольно нам играть в кошки-мышки. Вы отравили Девидса – запираться бесполезно. Но, может быть, вы объясните – зачем вы это сделали?

– Нет, нет, – сорвался на крик Хэксли, – я не убивал его, нет, нет! Это был божий суд!

– Божий суд? – искренне изумился Бэрд. – Как это понять?

– Что ж, я объясню, – устало произнес Хэксли. – Но сперва должен вас разочаровать, господин Бэрд, – голос Хэксли вновь зазвучал твердо и уверенно. – Вам не удастся отправить меня на электрический стул. Хотя бы потому, что ваши улики не убедят ни одного присяжного. Но есть и другие причины. А теперь вернемся к тому, о чем мы уже говорили. Так называемого решения Девидса не существовало. Кстати, вы сказали, комиссар, что догадывались об этом.

– Не догадывался, – поправил Бэрд, – а знал. Это разные вещи.

– Я бы хотел...

– Хорошо, я скажу, – начал комиссар, решив, что таким путем можно оказать на Хэксли необходимое психологическое воздействие. Пусть знает, что логика Бэрда способна восстановить все детали случившегося. Признаюсь, разобраться было не так просто. Очень уж правдоподобно вы все разыграли. Впервые я подумал о возможности инсценировки тогда, когда Сойк навел меня на мысль, что ваша акция с оставлением сотрудников в лаборатории на субботний вечер и воскресенье в случае действительного похищения решения у Девидса не имела бы никакого смысла. Ведь листки с расчетами можно без труда уничтожить, предварительно разобравшись в их содержании. Впрочем, я допускал, что бы могли поступить так и потому, что надо было как-то действовать, а эта акция была первым, что пришло вам в голову.

Хэксли неопределенно хмыкнул.

– Но потом я узнал, что в воскресенье вы разрешили Мэри прийти в лабораторию и накормить ваших сотрудников. Это было по меньшей мере нелогично. Ведь если бы решение Девидса действительно существовало, то похититель вполне мог с помощью Мэри переправить его в город.

– Но все это лишь догадки, – заметил Хэксли. – Так сказать, психологические этюды.

– Верно. Но несколько позже я получил и вполне строгое доказательство. Сообщая своим сотрудникам о пути, которым будто бы шел Девидс, вы ведь выбрали заведомо ложное направление, не так ли?

– Верно. Я избрал путь, который, на мой взгляд, не должен был привести к цели. Но только на мой взгляд. Я мог и ошибиться. Не исключена возможность, что решение может быть получено и таким путем. Кто знает?

– Я знаю, – сказал Бэрд. – Знаю, что это абсолютно невозможно.

И он положил на стол перед Хэксли доказательство Сойка. Хэксли прочел и усмехнулся:

– Сойк? Остроумно, ничего не скажешь.

– Итак, – сказал Бэрд, – вернемся, как говорится, к нашим баранам. Итак, вы придумали историю с несуществующим решением и ради этого убили Девидса. Но зачем? Признаюсь, это единственное, в чем я до сих пор не могу разобраться.

– Как? – тоном снисходительного превосходства проговорил Хэксли. – Вы до сих пор этого не поняли?

Он откинулся на спинку кресла, снял очки, прищурился и начал говорить спокойно, даже с некоторой долей любования собой, словно над ним не тяготело обвинение в убийстве.

Да, он, Хэксли, поставил перед своими сотрудниками небывалую, невиданную задачу. Но у него не оставалось другого выхода. Он находился на грани банкротства. Еще какой-нибудь месяц, и ему пришлось бы объявлять себя несостоятельным должником. И – конец всему. Только решение вакуумной задачи могло его спасти. Он верил в способности своих сотрудников, по крайней мере, некоторых из них, верил в то, что задача им по силам. Но большинство современных физиков считало проблему неразрешимой. Да и его теоретики думали так же. Гипноз невозможности. Непреодолимый психологический барьер. Как его разрушить, развеять иллюзию неразрешимости? Он долго размышлял об этом. Пока наконец у него не созрела гениальная идея. И подсказал ее – вот где ирония судьбы сам Девидс, предложив воспользоваться жребием. А потом он вспомнил о тектолоне. Но, нет, нет, пусть комиссар не думает – он не убивал Девидса, то есть он не хотел убить именно Девидса – это была "честная игра". И выбор в ней был предоставлен богу.

Да, да, пусть комиссар не удивляется – он, Хэксли, совершенно искренне верит в бога. И физика ему совсем не мешает.

– Да, я решил положиться на волю божью, поскольку все находится в его руках, – продолжал Хэксли. – Если бы умер я, все было бы кончено само собой... А если провидение избрало бы кого-то другого, я получал возможность этим воспользоваться. И в. субботу, разливая чай, я всыпал в один из стаканов смертельную дозу тектолона. Но заметьте – стаканов было шесть, в том числе и мой, и я не знал, кому достанется "тот" стакан. Я нарочно повернул поднос и несколько раз поменял местами стаканы, чтобы самому не знать, в каком из них яд. Из своего кабинета я наблюдал, что произойдет. Четверо взяли стаканы почти одновременно. Я ждал, что будет. При той дозе тектолона, какую я применил, смерть должна была наступить через пять-семь минут. Но вот одного за другим я увидел всех четырех теоретиков. Они были живы, а прошло уже больше десяти минут. На подносе оставалось всего два стакана, и один из них предназначался мне. В одном из них была смерть. Потом я увидел, как Ленгли отнес пятый стакан Девидсу. На столе остался только мой стакан. Я собрался с духом, вышел в гостиную и, не раздумывая, залпом выпил уже стывший чай. Итак, я мысленно приготовился к смерти и вверил себя воле божьей. Я или Девидс?.. Один из нас должен был умереть. Эти последние решающие минуты я хотел провести вместе с ним. Когда я вошел, Деаидс пил чай. Оставалось еще полстакана. И для меня это были мучительные мгновения. Девидс жил – и это могло означать, что яд достался мне. Но потом все совершилось почти мгновенно. Девидс схватился за сердце и упал, даже не вскрикнув. Это была легкая смерть. Бог избрал его и тем самым одобрил мой план.

– Бог? – не сдержался Бэрд.

– Разумеется. Это был божий суд. И, следовательно, суд справедливый.

Бэрд слушал потрясенный, тщетно пытаясь собраться с мыслями.

– Да, комиссар, это был суд справедливый, – продолжал между тем Хэксли, – Девидс все равно ничего уже не мог. Он выдохся совершенно. Итак, Девидс умер. Ну, а остальное вы знаете. У моих сотрудников был единственный выход доказать свою непричастность к похищению представить свое собственное решение, не похожее на решение Девидса.

"Так вот почему, – подумал Бэрд, – Хэксли заведомо неправильно охарактеризовал творческие возможности своих сотрудников. Он сделал это намеренно– чтобы я наибольшее давление оказал на Сойка, самого талантливого из всех и, следовательно, способного скорее других решить задачу".

– Но главное даже не в этом, – продолжал Хэксли.-Я знал, что отрицательные эмоции плохой союзник в научных исследованиях. Главное было в том, чтобы мои теоретики поверили: решение проблемы в принципе существует. И я надеялся, что хоть одному из них удастся найти его. Но благодаря вам, комиссар, они сделали это все четверо. Поздравляю вас, комиссар, – вы стали непосредственным участником великого открытия. Я, пожалуй, думаю даже, – Хэксли испытующе посмотрел на Бэрда, – что было бы справедливо увеличить ваш гонорар. Скажем, вдвое или втрое. Теперь, к счастью, я могу себе это позволить.

– Увы, – сказал Бэрд, – жаль, что эта мысль не пришла вам в голову несколько раньше. А сейчас я мог бы подумать, что вы предлагаете мне взятку, господин Хэксли.

– Напрасно, комиссар, напрасно, – Хэксли уже пришел в себя и держался подчеркнуто нагло. – Ведь каков баланс: минус – Девидс, бывший ученый, не представлявший уже никакой ценности для человечества, а плюс величайшее открытие! Бизнес есть бизнес. Тем более, не забывайте, я предоставил все богу, так что все это решено на небесах. Все это свыше! Нет, комиссар, игра стоила свеч!

–Да, – подавленно сказал Бэрд, – есть много способов заставить людей работать. Китайцы, говорят, даже запирали своих мудрецов до тех пор, пока они не решат поставленную задачу. Но вы изобрели нечто совершенно оригинальное. Что касается убийства, то как раз это дело у нас довольно обычное. Убивают друг друга, политических деятелей, конкурентов, даже президентов. Тоже способ решения задач. Но совершать с помощью убийства научные открытия – нет, господин Хэксли, вы далеко опередили всех. Я, как и многие другие, думал, что гений и злодейство несовместны. Но, оказывается, возможно гениальное злодейство.

– О, комиссар, – ядовито усмехнулся Хэксли, – вы слишком высоко оцениваете мои скромные заслуги. Но все это – философия, а я занимаюсь делом. И, как видите, достаточно успешно. Я профессионал, комиссар, а остальное меня не интересует.

– Что ж, – ответил ему не менее ядовитой улыбкой Бэрд. – Как профессионал, вы, быть может, даже заслуживаете Нобелевской премии. И все-таки не могу понять, как все это согласуется с вашим христианским мироощущением?

– Повторяю, все в руках божьих.

– Да, несомненно, это очень удобная формула. В свое время она позволила отправить на костер миллионы людей. Что уж тут один Девидс!

– Вы снова забываете, что себя я поставил в равные условия со всеми остальными. Выбор мог пасть на меня, но господь решил иначе.

– Но таким путем, – возмущенно сказал Бэрд, – можно оправдать вообще любое убийство. Если все, что совершается, происходит по воле божьей, то она, эта воля, направляет и руку каждого убийцы.

– Это – казуистика.

– Нет, это простая логика... Но пойдем дальше: в таком случае за все должен нести ответственность бог, а не тот или иной человек.

– Вот это совершенно справедливо, – усмехнулся Хэксли. – Но вы делаете ошибку, господин Бэрд, приравнивая то, что произошло в моей лаборатории, с какими-то рядовыми преступлениями. Должно быть, вы не очень хорошо представляете, что значит наше открытие практически. Теперь любые вещества можно добывать из вакуума, из пустоты. Я уж не говорю о золоте. Вы понимаете, что это значит? Золото! В неограниченном количестве. Сталь, нефть, уран. Нет, не надейтесь, дорогой комиссар, что все это дойдет до суда и принесет вам славу. Мне нечего опасаться.

"Иными словами, для решения великих научных проблем хороши любые средства?! – хотел возмутиться Бэрд, но сдержался. – Ведь он прав, мрачно подумал комиссар. – Таких, как Хэксли, у нас не судят. И эту чудовищную историю, конечно, замнут, так уже бывало, когда дело касалось людей, за которыми стояли кларки..."

Комиссар медленно поднялся, достал из кармана чек, выписанный Хэксли, молча положил его на стол и так же молча вышел из комнаты.

У него было такое ощущение, словно не он раскрыл преступление и уличил преступника, а его самого в стальных наручниках ведут по узкой дорожке, с которой нельзя сойти ни вправо, ни влево. И путь этот, ко всему прочему, еще и осенен крестом...