Текст книги "Божий суд"

Автор книги: Виктор Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Комаров Виктор
Божий суд

В. Комаров

Божий суд

ФАНТАСТИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ

ПРОБЛЕМА

Как обычно в девять часов вечера Кристиан Девидс закончил свой ужин, неизменно состоявший из стакана молока и двух бутербродов с сыром, и опустился в кресло возле раскрытого окна.

Над городом быстро сгущался синеватый сумрак, и в темнеющее небо уже устремились бесчисленные пляшущие огни световых реклам. Вечерами Девидс любил смотреть на них. В былые времена это способствовало рождению всяких любопытных идей. Теперь, когда Девидсу было под шестьдесят, новые идеи посещали его редко, а причудливая музыка рекламных огней просто успокаивала, снимала напряжение, уводя в какой-то иной, сверкающий, завораживающий мир, где, казалось, замирал и останавливался неумолимый бег времени.

Когда-то Девидс торопил часы и дни, чего-то все время ожидал... Недели и месяцы незаметно убегали в прошлое, приближая те события, мелкие и крупные, которые и составляли смысл его жизни. Но в последние годы Девидс вдруг осознал, что время, отмеренное ему природой, не беспредельно и конец пути не так уж далек. Он как-то сразу, вдруг, ощутил безвозвратность времени и узнал его ни с чем не сравнимую цену. И теперь он уже не подгонял его, а берег, словно скупец, стремясь продлить и как можно полнее ощутить каждое уходящее мгновение.

Вообще-то Кристиан Девидс всегда был педантичен, но теперь он сделался настоящим и даже убежденным педантом: каждая минута была у него на учете, от каждой он стремился получить предельное наслаждение. Впрочем, основное удовольствие он черпал в нерушимости своих привычек и постоянстве своего быта.

Достичь этого было не так уж трудно, ибо Девидс давно уже жил один. Жена ушла от него еще тогда, когда ему было чуть больше тридцати, так и не сумев примириться с его своеобразным характером. Девидс никогда никому не желал зла и всегда старался никого не обидеть, но в домашней жизни он был тяжелым человеком: всегда поступая в соответствии со своим собственным пониманием справедливости и целесообразности, он не поддавался никаким переубеждениям и уговорам.

Зазвонил телефон, и Девидс, недовольно поморщившись, не сходя с места, снял трубку.

Послышался хрипловатый голос Хэксли:

– Девидс, вы дома?

Так как Хэксли лучше, чем кто-либо другой, знал, что Девидс в этот час всегда дома, звонок означал, что он собирается зайти.

– Могу ли я заехать к вам, Кристиан? – в самом деле спросил Хэксли.

– О чем вы спрашиваете, шеф? – с кислым выражением лица, но нарочито приветливым голосом ответил Девидс.

Хэксли содержал частное физико-теоретическое бюро, и Девидс вот уже около двадцати лет числился у него главным теоретиком. Когда-то, в молодости, ему посчастливилось решить одну модную физическую загадку, и это принесло ему всемирную известность. Вот тогда-то Хэксли и пришла мысль организовать теоретическое бюро, а Девидса использовать в качестве приманки. В свое время они вместе окончили физический факультет, но затем пути их разошлись. Хэксли занялся околонаучным бизнесом, а Девидс засел за расчеты, лелея, как впрочем и все молодые физики, мечту создать что-нибудь не менее грандиозное, чем теория относительности. Однако годы шли, а новая теория не появлялась и оставалось все меньше надежд, что она вообще когда-либо родится из-под пера Девидса.

И все-таки однажды в жизни ему повезло. Случайно натолкнувшись на удачную аналогию, он решил сложную задачу, над которой бились в те годы многие теоретики.

Очутившись в бюро Хэксли, Девидс попытался поддержать свой престиж новыми успехами, но ничего не получилось, и очень скоро он смирился.

Что же касается Хэксли, то он, разумеется, давно все понял, однако не подавал виду и всячески старался поддержать престиж своего главного теоретика. Имя Девидса все еще привлекало заказчиков.

Впрочем, Девидс получал свое жалованье не за одно только имя. У него было удивительное чутье на ошибки. Стоило ему хотя бы бегло просмотреть какую-либо работу, зашедшую в тупик, и он тотчас же указывал место, где допущена ошибка. Возможно, это чутье основывалось на его поразительной памяти, которая, подобно компьютеру, вбирала в себя результаты великого множества исследований. Девидс почти никогда не давал советов, как исправить замеченную ошибку, и не предлагал никаких идей, но при отыскании чужих оплошностей его интуиция срабатывала почти безошибочно.

Когда могучая, хотя уже несколько грузная фигура Хэксли показалась в дверях, Девидс начал медленно подниматься ему навстречу.

– Сидите, сидите, Девидс, – быстро сказал хорошо изучивший привычки своего сотрудника Хэксли, присаживаясь на тахту.

– Вы уж извините, но я к вам по делу, Кристиан.

Девидс промолчал, по вечерам он не любил заниматься делами.

– Вы, конечно, помните ту задачу, которую я сформулировал в конце прошлого года?

– Вы имеете в виду материализацию вакуума? Или, точнее говоря, овеществление, так сказать, пустоты? – усмехнулся Девидс. – Фантастика!

– Но почему фантастика, Кристиан, почему? Если господь бог мог совершить это один раз, когда он создал из вакуума тот первичный илем, из которого образовалась Вселенная, то почему бы ему не допустить повторения этого явления в малых масштабах?..

Девидс снова едва заметно поморщился. Он не любил, когда Хэксли заговаривал о боге. Сам он не верил, хотя, с другой стороны, не мог и считать себя убежденным атеистом. Вопрос представлялся Девидсу в достаточной степени туманным, а по своему обыкновению он предпочитал для собственного спокойствия над подобными вопросами не задумываться. К религиозным убеждениям других людей он был вполне терпим, но откровенно утилитарное отношение Хэксли к богу ему претило. Получалось так, будто богу только и дел, что заботиться о благе Хэксли. Это раздражало Девидса.

– Вы же знаете, шеф, подобные задачи не по мне... А мальчики, насколько я знаю, только об этом и думают.

Мальчиками он называл молодых теоретиков, сотрудничавших в бюро.

– Они вам что-нибудь показывали? – быстро спросил Хэксли.

– Только самые предварительные расчеты. В общем, ничего определенного.

– Вы же знаете, Кристи, я до сих пор никогда ни о чем вес раньше времени не спрашивал, – произнес Хэксли, как бы оправдываясь. – Я никогда вас не торопил. Но на этот раз...

Он многозначительно взглянул на Девидса, как бы ожидая вопроса, но Девидс промолчал.

Хэксли в упор посмотрел на него из-под нависших бровей, сходившихся на переносице.

– Я хочу знать ваше мнение, Кристи. Что думаете об этой задаче вы? Вы сами... Только откровенно.

– Я ведь сказал уже, что эта задача не по мне.

– И все-таки. Должно же у вас быть какое-то собственное отношение к проблеме, – настаивал Хэксли.

– Ну, если хотите, – выдавил Девидс. – Лично я думаю, что... В общем, на мой взгляд, эта задача неразрешима. По крайней мере при современном состоянии физики.

– Но ведь физически процесс возможен.

– В принципе... может быть.

– А если так, – убежденно сказал Хэксли, – процессом можно овладеть. Надо только раскрыть соответствующие закономерности.

Девидс пожал плечами.

– А как по-вашему, – продолжал Хэксли, – мальчики могут справиться?

– Они талантливы, – неопределенно сказал Девидс.

Хэксли вновь посмотрел на него в упор.

– Слушайте меня, Кристи, – сказал он глухо. – Я верю а вас. Эту задачу решите вы.

– Я? – Девидс был искренне изумлен. – Это невозможно... Вы же знаете...

– Но ведь одну, казалось бы, неразрешимую задачу вы уже решили.

– Это было давно. И... случайно.

– Вот именно, – подхватил Хэксли. – Это меня и обнадеживает.

Лицо Девидса покрылось румянцем. Никогда до сих пор Хэксли не высказывал своего мнения о его былом открытии столь откровенно.

– Я вас не понимаю, – глухо сказал Девидс.

– Все в руках божьих, – произнес Хэксли голосом пророка. – Если бог однажды отметил вас своей милостью... Я верю – это должно произойти еще раз. Слышите, Девидс!

Девидс вздрогнул. Вообще-то, он не был суеверным, но убежденный мистицизм Хэксли невольно произвел на него сильное впечатление. Он попытался взять себя в руки.

– Нет, Хэксли, не надейтесь, Я не смогу, не те годы.

– Нет, сможете! – Хэксли сверлил Девидса взглядом. – С божьей помощью.

– Послушайте, Хэксли, – Девидс старался говорить как можно проникновеннее. – Почему вы так убеждены, что господь бог обязательно должен пойти вам навстречу? Насколько мне известно, священное писание утверждает, что человек есть раб.

– Я не разделяю этой точки зрения, – твердо заявил Хэксли. – Бог затем и создал человека, чтобы он осуществлял его творческие планы.

– Возможно, – устало согласился Девидс. – Но откуда вы знаете, что в его творческие планы входит, чтобы именно я решил вашу задачу?

– Он дал знак, – серьезно сказал Хэксли. – То ваше случайное открытие.

Девидс отвернулся к окну.

– Так что же вы хотите? – спросил он, не глядя на Хэксли.

– Я хочу, – медленно заговорил Хэксли, – я хочу, чтобы вы собрали все силы своей души. Сейчас же. Этим вечером... Напрягите свой мозг... И решение придет.

Он словно гипнотизировал Девидса.

– Нет, мне это не по плечу, – прошептал Девидс.

– Вам будет откровение, – пророчески произнес Хэксли.

– Господи, – простонал Девидс. – Но почему вам понадобился именно я? Я уже стар, Хэксли. Пусть кто-нибудь из молодых. Если вы убеждены в том, что бог так уж к вам благоволит, то он с тем же успехом может ниспослать свое откровение кому-нибудь из наших мальчиков. Ну киньте, в конце концов, жребий, как делали в старину.

– Жребий? – удивленно переспросил Хэксли.

– Да, жребий. И постарайтесь убедить того, на кого он выпадет, что проблема разрешима... с божьей помощью.

В комнате наступило молчание, – казалось, Хэксли всерьез взвешивает предложение Девидса.

– Жребий? – повторил он задумчиво. Но потом встал и сказал совсем другим, безапелляционным тоном:

– Надеюсь, вы поняли мое задание, Девидс... Постарайтесь. Я прошу вас, Кристи... Это моя личная просьба. От этого сейчас зависит все. Не буду скрывать – мое финансовое положение... Одним словом, только это может меня спасти. И потому я вас очень прошу, Кристи.

Не прощаясь, он быстро вышел из комнаты. Девидс долго растерянно смотрел ему вслед. Хэксли еще никогда не был столь откровенен. Да и что ни говори, он, Девидс, сам многим ему обязан. Очень многим. Если бы не это его бюро, что бы он делал? Он – исчерпавший себя теоретик? Кому он был нужен? Счастливо заработанная известность очень быстро бы испарилась, и, оказавшись без единого кларка в кармане, он, может, давно закончил бы свой путь в каком-нибудь ужасном приюте для бездомных. Хэксли спас его.

Девидс тяжело поднялся со своего уютного привычного кресла, достал из маленького секретера, который много лет не открывал, стопку чистых листов бумаги, снял с полки несколько книг и справочников и, вздохнув, уселся за письменный стол

ЧЕТВЕРО УХОДЯТ НА СЛУЖБУ

Это была уже третья подряд суббота, когда они должны были, как и в обычные дни, отправляться на службу.

– Ну, пошел отдыхать, – иронически сообщил Сойк, худощавый молодой человек с острыми чертами продолговатого лица и насмешливым взглядом, поправляя перед зеркалом свой ядовито-синий галстук – Спасибо шефу, он так заботится о нашем здоровье, что решил по субботам избавить нас от домашних дел.

– Но как знать, может быть, именно в субботу ты и решишь свою великую проблему, – в тон ему ответила Люси.

Она только что поднялась с постели, накинув на себя яркий утренний халатик, и, стоя возле стола, аппетитно потягивала горячий кофе.

– Это по плечу разве что господу богу, – бодро ответил Сойк

– А ты постарайся.

– Пусть старается моя голова, – усмехнулся Сойк, – если уж ей так захочется. А я лучше почитаю вот этот детективчик

Он помахал рукой и исчез в дверях. Люси тепло улыбнулась ему вслед. В это самое время разговор на ту же тему происходил еще в одной квартире.

Грехем, веснушчатый юноша с пышной рыжеватой шевелюрой и маленькой бородкой клинышком, торопливо одевался прямо на кухне под неумолчное ворчание жены Он почти всю ночь провел за преферансом, с трудом поднялся и теперь спешил, завтракая на ходу.

– Господи, хотя бы в субботу дал поспать, – глухо причитала Дорин – Не понимаю, зачем тебе понадобилось это идиотское бюро Шел бы работать в колледж, как все приличные люди И денег больше, чем у этого вашего Хэксли, и уважение .

– Но я же говорил тебе, – промычал Грехем, стараясь справиться с куском зачерствевшего пирога. – У меня способности к теории. Именно здесь я могу добиться чего-то значительного.

– Ну-ну, – скептически произнесла Дорин. – Новый Эйнштейн . Но я-то, кажется, уже устала ждать.

Она повернулась и демонстративно удалилась в спальню.

Грехем что-то пробормотал про себя, давясь, проглотил непрожеванный кусок и, напялив шляпу, выбежал за дверь.

В третьей квартире события приняли более мрачный оборот. Кэтрин, молодая, но рано увядшая от семейных забот женщина, уперев руки в боки, истерически кричала на своего мужа, молча надевавшего темный твидовый пиджак с локтями, обшитыми кожей. Он спешил, торопясь скорее уйти из дому и избавиться от очередной семейной сцены.

–Опять ты уходишь, Сигрен. Все взваливаешь на меня. Всю черную работу. Нашел себе бесплатную прислугу!?

– Но, Кэт, – робко возоазил Сигрен, – ведь я ухожу не гулять, я иду на службу.

– А мне что до этого? – еще громче закричала Кэт. – Подумаешь, служба! Приносишь какие-то гроши, на которые я едва свожу концы с концами. Лучше бы занялся мужским делом.

Сигрен стремительно выскочил на площадку и в сердцах хотел было хлопнуть дверью, но в последний момент все-таки сдержался и тихонько прикрыл ее, неслышно щелкнув замком.

Вздохнув, он стал спускаться по лестнице... Четвертый "мальчик" Ленгли, коренастый парень невысокого роста, чем-то напоминающий профессионального боксера, без помощи будильника бодро вскочил точно в намеченное время, с удовольствием сделал зарядку, выпил стакан крепкого кофе с бутербродами и, весело насвистывая, вышел на улицу в прекрасном настроении.

Он был еще не женат.

ПОМНИ, ПОМНИ ДЕНЬ СУББОТНИЙ

В субботу, за пятнадцать минут до конца рабочего дня, Хэксли собрал сотрудников теоретического отдела.

– Я хочу еще раз вернуться к задаче, которую перед вами поставил, начал он, поглядывая исподлобья своими глубоко посаженными глазами на четырех молодых людей, довольно свободно расположившихся перед ним в глубоких удобных креслах. – Хочу надеяться, что вы достаточно отчетливо представляете, как важно ее решение для нас с вами, ну и, разумеется, для науки.

Хэксли, как обычно, начал совсем тихо, но затем голос его окреп.

– Еще никто и никогда не осмеливался ставить перед собой столь трудную проблему.

– Но мы работаем как звери, – отозвался Сойк.

– Мы все это знаем не хуже вас, шеф, – заметил, поправляя огромные очки в роговой оправе, Грехем. – Материализация вакуума... виртуальные частицы... извлечение химических элементов – Да мне это все уже по ночам снится.

– В те ночи, которые свободны от преферанса, – с добродушной усмешкой вставил Сойк.

– И вообще, шеф, вы играете не по правилам, – сказал Ленгли, подхватывая шутливый тон Сойка и стремясь тем самым облечь неприятный разговор, начатый Хэксли, в более легкомысленную форму. – Разве это гуманно – говорить такие вещи в субботу? Мы и так согласились работать шесть дней в неделю. Воскресенье – единственный оставшийся день, когда мы можем забыть об этих проклятых позитронах, дырках, сингулярностях, поляризации и прочей чертовщине... Нет, у меня на воскресенье свои планы...

– Боюсь, это воскресенье будет не совсем таким, как вы ожидаете, странно произнес Хэксли.

– Что касается меня, – с мрачным видом заметил Сигрен, – что касается меня, я совершенно убежден – мы вообще бесполезно убиваем время. Проблема абсолютно неразрешима. Абсолютно.

– Вы так думаете? – прищурившись, спросил Хэксли и, выдержав многозначительную паузу, медленно обвел взглядом присутствующих. – А что бы вы сказали... что бы вы сказали, если бы узнали, что Девидс все-таки решил эту, как вы утверждаете, "неразрешимую" проблему?

– Ну что ж, – заметил Ленгли, беззаботно пожимая плечами, – Девидсу и карты в руки. – И добавил, ехидно ухмыльнувшись: – Ведь он же главный теоретик и вообще...

Сойк поглядел на часы.

– Между прочим, до конца рабочего дня осталось четыре минуты, – сообщил он. – Двести сорок секунд. Нет, уже двести двадцать пять.

– Так вот, – продолжал Хэксли, не обращая внимания на выпад Сойка, Девидс в самом деле нашел решение.

– Это серьезно? – заинтересовался Сойк.

– Как нельзя более. Девидс действительно решил задачу. И сделал это, как всегда, блестяще.

– Как всегда? – неопределенно протянул Сойк.

– Значит, фортуна все-таки улыбнулась старине Девидсу еще раз? заметил Ленгли. – Признаться, не ожидал. Но что с нее взять.

– А как он это сделал? – привстал со своего места Грехем. – Как выглядит решение? Вы можете сказать?

– Не все ли тебе равно, – пеоебил Сойк. – Главное, решение получено, и нам не нужно больше над всем этим мучиться. Господи, наконец-то я засну спокойно...

– Что-то мне не верится, – покачал головой Сигрен. – Во всяком случае, пока не увижу собственными глазами... И потом вот что странно, – он почему-то посмотрел на сидевшего рядом Ленгли, – я совсем недавно видел Девидса, но он мне ничего не сказал.

– Очень интересно, – встрепенулся Хэисли. – Вы видели Девидса? В котором часу это было?

– Около часу дня.

– А что в этом особенного? – удивился Ленгли. – Я тоже заходил к нему примерно в то же время.

– И я, – сказал Грехем.

– И вы тоже? – спросил Хэксли, обращаясь к Сойку.

– Нет, – сказал Сойк, секунду помедлив и почему-то отведя глаза в сторону. – Нет, сегодня я Девидса вообще не видел.

– А в чем собственно дело, шеф? – поинтересовался Ленгли.

Однако Хэксли не обратил внимания на вопрос. Хэксли никогда не реагировал на высказывания своих служащих, если не считал это необходимым. Внимательно выслушав вопрос или возражение, он как ни в чем не бывало продолжал свои рассуждения с того самого слова, на котором его прервали.

– Сегодня днем – это было около половины первого – Девидс пригласил меня к себе и сообщил, что ему наконец удалось решить задачу. Он показал мне несколько листков, исписанных формулами, и принялся объяснять суть дела. Ему удалось найти совместное решение уравнений гипперполя и виртуальных процессов.

– Но как же это? – подал голос Грехем. – Это же явно тупиковый путь? Мы не раз обсуждали подобный вариант, но...

– Подожди, – остановил его Сойк. – Возможно, Девидс нашел что-то неожиданное. Не так ли, шеф?

– Возможно, – сухо согласился Хэксли. – Но к сожалению, мне это неизвестно.

– Как, Девидс вам ничего не объяснил? – вскочил Сойк. – Ну, тогда я пойду и притащу его сюда.

– Подождите, Сойк, – поморщился Хэксли. – Так вот: когда Девидс начал свои объяснения, я как раз вспомнил, что должен звонить по важному делу, и вынужден был на время прервать наш разговор. Потом набежали всякие другие дела... Только без пяти минут три я вернулся. Но Девидс, – Хэксли на мгновение замолчал и обвел тяжелым взглядом своих собеседников. – Он был мертв.

– Мертв? – воскликнул Ленгли. – Но почему же вы нам сразу не сообщили? Не позвали нас?

– Ему бы все равно уже не помогли.

– От чего же он умер? – глухо спросил Сигрен.

– Сердце, – сообщил Хэксли. – Во всяком случае, таково заключение врача.

– Почему же все-таки вы нам сразу об этом не сказали? – настойчиво повторил Сойк.

– Когда я застал Девидса мертвым, – резко произнес Хэксли, игнорируя вопрос Сойка, – я, естественно, стал искать листки с формулами. Но я их не нашел.

– То есть как? – не понял Сойк.

– Куда же они могли исчезнуть? – удивился Грехем.

– Вот и я спрашиваю: куда? – холодно сказал Хэксли.

– Это вы нас спрашиваете? – протестующе воскликнул Ленгли.

– Кроме меня, – продолжал Хэксли все тем же ледяным тоном, – а кабинет Девидса мог зайти только кто-то из вас, из вас четверых.

– Вы хотите сказать? – возмутился Ленгли. – В таком случае я ухожу.

– И я, – поддержал его Сойк.

– Не торопитесь, – мрачно произнес Хэксли. – Все равно вы отсюда не выйдете. Все двери заперты.

– Вот как? – изумился Сойк.

– Однако... Вы не имеете права! – начал было Грехем, резким движением сдернув очки, что означало у него высшую степень возбуждения.

Но Хэксли довольно бесцеремонно прервал его:

– Мне кажется, молодые люди, вы не совсем ясно представляете серьезность положения. Совершена кража, да, да – кража, будем называть вещи своими именами. Похищен ценнейший документ, который, вы это знаете не хуже меня, дороже золота. И это мог сделать, – Хэксли запрокинул голову и уставился куда-то в пространство. – Это мог сделать... только один из вас.

– Тогда уж – один из нас, – поправил Сойк. – Вы тоже были в кабинете у Девидса, шеф, и, кстати, первый обнаружили, что он умер.

Хэксли натянуто улыбнулся.

– Я надеюсь, вы понимаете, что подобное предположение – просто нелепо. Зачем я стану похищать документы, которые и без того мне принадлежат. Ведь все вы работаете на меня. Не так ли?

В кабинете наступила тягостная тишина.

– Так вот, – жестко сказал Хэксли. – Листки должны быть возвращены. И пока это не будет сделано, никто из вас отсюда не выйдет.

– Боюсь, шеф, все это вам дороже обойдется, – съязвил Сойк. – Придется кормить нас до самой старости.

– Не волнуйтесь, Сойк, – спокойно возразил Хэксли. – Так долго это не протянется. Если до утра понедельника бумаги не будут возвращены, мне придется сообщить обо всем полиции.

– Неужели вы нас всерьез подозреваете? – удивился Сойк.

– Я не верю в привидения, Сойк, – резко возразил Хэксли. – И не вижу, как бы вы смогли передо мной оправдаться. Разве что принесли бы мне свое собственное решение. Тогда бы я поверил, что вам незачем было... похищать его у Девидса. Но боюсь, что это невозможно. Подумайте над тем, что я сказал... А пока желаю вам приятно провести воскресенье... И не беспокойтесь, я сообщу все, что нужно, вашим женам.

НАПРЯЖЕННЫЙ РАЗГОВОР

– Нет, как вам это нравится? – воскликнул Ленгли, когда за Хэксли захлопнулась дверь. – Этот старый хрыч всерьез нас подозревает.

– Ноги моей здесь больше не будет, – сказал Сойк.

– Но кто другой станет нам столько платить? – робко возразил Сигрен.

– Пусть подавится своими кларками, – разгорячился Ленгли. – Я продал ему только свой мозг, а вовсе не право на оскорбления.

– Легко тебе говорить, – грустно заметил Сигрен, – ты человек вольный, а у меня семья.

– Мне кажется, – подал голос Грехем, – каждый из нас вправе распоряжаться собой сам.

– К тому же я вовсе не хочу страдать из-за кого-то, – добавил Сигрен.

– Что ты хочешь этим сказать? – резко повернулся к нему Ленгли.

Сигрен пожал плечами.

– Но ведь и в самом деле в кабинет Девидса, кроме нас четверых, войти никто не мог.

– На что это ты намекаешь? – возмущенно спросил Ленгли, угрожающе наступая на Сигрена. – Да за такие слова тебе следовало бы просто набить рожу. Скажи спасибо, что ты отец троих детей.

– Подождите ссориться, – примирительно сказал Сойк, – кажется, мы и в самом деле влипли в пренеприятную историю. Надо спокойно во всем разобраться.

– Как же ты думаешь это сделать? – скептически осведомился Ленгли.

– Нас всего четверо, – вмешался Грехом. – И разве мы первый день знаем друг друга? Мы должны постараться общими усилиями восстановить все события сегодняшнего дня.

– Он прав, – сказал Сойк. – Пусть каждый вспомнит все, что произошло с ним сегодня.

– Хорошо, – зловеще произнес Сигрен из своего угла, куда его загнал Ленгли. – Я не хотел вмешиваться в это дело. Не хотел... Но раз ты сам пожелал...

– Ну... Что же ты замолчал? – все еще с угрозой осведомился Ленгли. Говори!

Сигрен весь сжался и, уставившись куда-то в пол, тихо произнес:

– Зачем ты сказал, что не заходил к Девидсу, Сойк?

– Но я действительно к нему не заходил, – передернул плечами Сойк.

– Не знаю, зачем это тебе понадобилось? – все так же тихо произнес Сигрен, продолжая упорно рассматривать носки своих туфель. – Но я сам видел, как ты выходил из его кабинета.

Ленгли присвистнул:

– Вот как? Любопытно.

Теперь все трое смотрели на Сойка.

– Да что вы так на меня уставились? – огрызнулся Сойк. – Ну хорошо, хорошо. Я действительно заходил к Девидсу. А почему не сказал? Почувствовал – наш шеф что-то затевает. Не хотел впутываться...

– Ты что-то крутишь, Сойк, – прищурился Ленгли. – Ох, что-то ты крутишь. Хитришь, как всегда?

– Зачем же мне хитрить? – Сойк обвел всех насмешливым взглядом. Мне-то нечего опасаться. Я ведь заходил к Девидсу сразу после того, как оттуда вышел Хэксли. Как раз в тот самый момент, когда, по его словам, он пошел к себе в кабинет звонить по телефону. Значит, все вы были там уже после меня. Не правда ли, Сигрен?

Сигрен промолчал. Он окончательно сник.

– Вот так, – у Сойка был вид победителя. – А расчеты, естественно, мог забрать у Девидса только тот, кто заходил последним. Когда Девидс был уже мертв. Так кто же из вас был у него последним? А? Может быть, ты, Сигрен?

– Нет. Нет... нет, – от волнения Сигрен начал заикаться. – О-о-он б-был жив...

– А чем ты можешь это доказать? – спросил Ленгли.

Сигрен молча опустил голову.

– Неужели ты решился на такое дело, Сигрен? – Удивленно произнес Грехем.

– Нет! – с ужасом выкрикнул Сигрен. – Это не я.

– А доказательства? – повторил Ленгли.

Неожиданно на помощь Сигрену пришел Сойк.

– А почему, собственно, Сигрен должен убеждать нас в том, что не он взял расчеты? У нас здесь пока еще не суд и никто ни в чем не обязан оправдываться. Мы просто хотим выяснить, кто заходил к Девидсу последним.

– Мне кажется, Сойк прав, – заметил Грехем. – И вообще мы делаем что-то не то. Мы не должны подозревать друг друга...

– Сойк, ты помнишь, я сегодня показывал тебе уравнение с дельта-оператором? – вдруг как-то невпопад спросил Сигрен.

– Да, было дело, – подтвердил Сойк.

– Вот с этим-то уравнением я и ходил к Девидсу. И он мне кое-что посоветовал. Смотрите, здесь его пометки.

Сигрен протянул листок, исписанный формулами. Ленгли, стоявший ближе всех к Сигрену, взял листок и стал внимательно его рассматривать.

– Да, это рука Девидса, – подтвердил он наконец. – Точно.

– Значит, Сигрен видел Девидса живым, – резюмировал Сойк.

– Ничего это не значит, – возразил Ленгли. – Твоя бумажка, Сигрен, с пометками Девидса еще ни о чем не говорит.

– Ну, знаешь! – вспыхнул Сигрен. – Что же, он мертвый что ли писал?

– Писал-то он не мертвый. Но потом вполне мог умереть, пока ты еще не успел выйти из кабинета.

– Значит, я бросил его мертвого и никому ничего не сказал?

– Не знаю. Я ведь ничего не утверждаю, а только исследую, так сказать, возможные теоретические варианты.

– Неужели ты всерьез думаешь, Ленгли, – печально спросил Сигрен, – что я мог... это сделать? Бог бы меня наказал.

– А, ну да, – с насмешливой улыбкой протянул Грехем, – об этом я совсем забыл.

– В самом деле, что ты к нему привязался, Ленгли, – вмешался Сойк. Мы прошли только половину пути. Остаетесь еще ты и Грехем. Кто же из вас был последним?

Некоторое время все молчали, потом Грехем нехотя сказал:

– Мы заходили к Девидсу... вместе.

– Как, вдвоем? – удивился Сойк.

– Да.

– Что же ты раньше не сказал?

– Я не знал, что это понадобится. Не знал, что мы были там после всех.

– Любопытно получается, – Сойк прошелся взад и вперед по комнате, присел к столу. – Выходит – последних не было. Все видели Девидса живым. Странно. Ты что-то хочешь сказать, Грехем?

– Ну, уж если, – выдавил из себя Грехем. – Ну, хорошо, будем играть в открытую. Мы действительно заходили к Девидсу вдвоем. Но я пробыл там недолго, не больше пяти минут. Затем я ушел, а Ленгли остался. Ты уж извини меня, Ленгли.

Ленгли насупился, но промолчал.

– Зачем же ты старался всех убедить, что последним был я? – с упреком спросил Сигрен. – Ты-то знал, что это не так.

– Я и сейчас этого не знаю, – зло сказал Ленгли. – Да, я оставался у Девидса после того, как Грехем ушел. Но это еще ровным счетом ничего не значит.

– То есть как? – не понял Сигрен.

– А так... Мы исходим из неправильной предпосылки, будто каждый из нас мог заходить к Девидсу только один-единственный раз. Пусть я и в самом деле был четвертым. Но ведь мог быть и пятый, и шестой, и седьмой.

– А ведь верно, – согласился Грехем, – мы должны искать не четвертого, а последнего.

– Совершенно справедливо, – поддержал его Ленгли. – Иначе мы вообще ничего не выясним.

– Может кто-нибудь предложить способ, как обнаружить этого "последнего"? – вызывающе спросил Сойк.

– Я могу, – тихо сказал Сигрен. – Скажите... я ни на кого не указываю, но если бы какой-то человек взял у мертвого Девидса документы, стал бы он признаваться, что заходил к нему? Я спрашиваю вас.

– М-да, – протянул Ленгли, глядя на Сойка. -Кажется, только один ты, Сойк, пытался скрыть, что видел Девидса.

Сойк поежился.

– Не думал, что придется обучать вас формальной логике. Согласен, человек, укравший документы, пожалуй, не стал бы заявлять во всеуслышание, что видел Девидса. Но из этого вовсе не следует, что верно и обратное. Тот, кто скрыл свое посещение Девидса, не обязательно должен быть вором.

– Не обязательно, – согласился Грехем. – И вообще, друзья, все это мне очень не нравится. Жаль, что Хэксли так легко удалось посеять между нами недоверие.

– Это действительно неприятно, Грехем, – отозвался Сойк. – Но, к сожалению, условия задачи таковы, что один из нас четверых обязательно должен фигурировать в ответе.

– А мне, – возразил Грехем, – эта игра в четвертого лишнего порядком надоела.

– Да, веселую шутку сыграл с нами Девидс напоследок, – заметил Ленгли. – Ничего не скажешь.

– А, может быть, Хэксли... – как-то неопределенно начал Грехем.

Сойк внимательно посмотрел на него.

– Хэксли? Но причем тут Хэксли? Быть может, он и поступил чересчур прямолинейно, но... Хэксли нужно решение – и только. Ведь без этого он наверняка вылетит в трубу со всей своей лавочкой, И я даже готов ему поверить – если бы сейчас кто-то из нас принес ему свое решение – он мгновенно забыл бы всю эту историю с Девидсом... А ты говоришь Хэксли. Или, может быть, ты что-то знаешь? А, Грехем?

Грехем пожал плечами:

– Я знаю столько же, сколько и вы. А знаем мы немного. Вот именно поэтому и надо исследовать все варианты, даже абсолютно невероятные.

– В самом деле, – оживился Ленгли. – Мы же, в конце концов, физики теоретики, черт побери! Так неужели нам не под силу решить задачу всего лишь с какими-то четырьмя неизвестными.

– Если бы только с четырьмя – задумчиво сказал Грехем.

– Подождите, – вдруг подал голос Сигрен. – Я вспомнил одну вещь... Это было за полчаса до того, как нас собрал Хэксли. Ленгли, я предложил тебе билет на концерт Боровского. Помнишь?