Текст книги " Ученик БЕШЕНОГО"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Может, настроение у него как‑то резко изменилось в последние дни перед смертью?

Явных изменений я не заметила. Хотя… – женщина задумалась. – Только сейчас, после вашего вопроса, я припомнила, что в последнюю неделю он стал каким‑то… угрюмо–молчаливым, что ли… Спросишь о чем‑нибудь, буркнет в ответ и снова в себя уходит, как улитка в раковину прячется. Не знаю, насколько это важно, но были звонки, которые, правда, вряд ли можно назвать угрожающими, однако…

Расскажите, это может оказаться важным, – подбодрил женщину Константин.

Думаю, примерно за неделю до Сашиной смерти было несколько звонков, которые начали меня раздражать. Я даже приревновала Сашу. Звонок, беру трубку – молчат. Он берет – отвечают… И так несколько раз. Тогда‑то я и решила, что баба ему какая‑то звонит…

Его спрашивали?

Конечно!

А он что?

Обычно отшучивался, а один раз разозлился: «Оставь, говорит, свою дурацкую ревность! Это мне по делу звонят».

Случайно не запомнили, когда звонили, хотя бы один раз: точное время или, может, день?

Мне как‑то в голову не приходило запоминать…

Может, все‑таки вспомните, когда был последний такой звонок? – настаивал Константин.

Да в тот же день, когда Саша умер, и звонили… Запомнила потому, что до этого старалась сама подбегать к телефону, но в тот раз трубку поднял Саша…

Слышали, что он говорил?

Саша все больше молчал. А вот выражение лица было очень мрачным и недовольным, а в конце разговора он произнес только одно слово: «Хорошо!» – и положил трубку…

Скажите, Алла Сергеевна, вы не могли бы ознакомить меня с вещами, которые были у вашего мужа в день смерти?

Собственно, там и смотреть‑то не на что: портмоне, где было шестьсот долларов, три тысячи рублей и визитки, часы «Ролекс», зажигалка, сигареты, ключи от дома… и все, пожалуй…

У него была машина?

Почему была, и есть, конечно… «Мерседес» сто сороковой, лонгированный, черного цвета…

«Точно как у Ростовского!» – отметил про себя Рокотов.

А в тот день где машина находилась?

Во дворе стояла, как и сейчас…

А ключи?

Какие ключи? – не поняла она.

От машины… Ведь среди предметов, которые были при нем, вы их не назвали. Может, забыли?

Нет, их там не было, – растерянно произнесла вдова. – Странно, Саша никогда с ними не расставался: одни были у него, вторые, запасные, у меня… Как он говорил, на всякий пожарный… – Она сглотнула подкативший к горлу комок.

Вы не можете посмотреть, где они, ключи то есть? – попросил Константин.

Пойдемте в Сашин кабинет…

В кабинете вдова взяла с письменного стола полиэтиленовый пакет и принялась доставать из него вещи мужа.

Это то, что мне вернули в милиции. Надо же, вот ключи… А я точно помню, что их не было! – растерянно сказала она.

А может, просто не заметили?

Так их не было и в описи… Вот, сами проверьте! – Женщина протянула ему копию описи, подписанную двумя сотрудниками милиции и понятыми.

У вас в квартире был кто‑нибудь, после того как вы получили эти вещи?

Нет…

А в милицию вы как добирались?

На Сашиной машине: моя‑то на профилактике… – Она наморщила лоб и вдруг воскликнула: – Господи, вспомнила!

Что?

Сашины ключи торчали в замке зажигания…

Не путаете?

Ничего подобного! Помню, подошла к машине, отключила сигнализацию, села за руль, хотела вставить свой ключ в замок, а там уже торчит Сашин ключ… Я была так потрясена смертью мужа, что не придала этому никакого значения. Подумала еще: надо же, Саша забыл…

Такого никогда раньше не было?

Саша был таким аккуратным и пунктуальным человеком, никогда ничего не забывал! – Она задумалась. – А не могло случиться так, что он сел за руль «мерседеса», вставил ключ, а тут подъехал кто– то из знакомых, и он пересел к нему…

А ключ, который никогда не забывал, на этот раз не вытащил… – задумчиво проговорил Константин.

Так вы считаете, что… – снова начала вдова, но Рокотов ее перебил.

Я всего лишь пытаюсь понять, как и почему ваш муж оказался за городом, практически один в лесу, – спокойно объяснил он и задал вопрос: – У него есть записная книжка?

Конечно! Обычно он всегда брал ее с собой, но в тот день она осталась лежать на столе.

Она была открыта или закрыта?

Не помню… кажется, открыта.

А где эта книжка?

Вот! – Алла Сергеевна кивнула на маленькую, в изящном кожаном переплете записную книжку.

Константин взял ее и раскрыл наугад. Наверное, любому известно, что если книга, или записная книжка, или толстая тетрадь долго лежит раскрытой на одной и той же странице, или если часто заглядывают на какую‑то страницу, то когда ее начинают листать, она обязательно распахнется на той же, привычной странице.

В глаза сразу бросился знакомый номер, записанный, как видно, совсем недавно. Просмотрев на всякий случай все записи покойного и не обнаружив ничего стоящего внимания, Константин поблагодарил вдову, попрощался и, оказавшись в машине, поспешил набрать номер, обнаруженный им в записной книжке покойного.

Это был номер Андрея Ростовского.

Здравствуй, Андрей!

Привет… Какие проблемы?

Ты сейчас не очень занят?

Вообще не занят: еду в «Диану» перекусить. Дима пригласил. Может, и ты со мной?

Не можем ли мы где‑нибудь пересечься до «Дианы»? – не отвечая на его предложение, спросил Константин.

А ты где?

На Савинковской набережной.

А я на Кутузовском проспекте. Давай у МИДа…

Через пятнадцать минут?

Буду…

Когда Ростовский подъехал на своем черном сто сороковом «мерседесе», Константин уже был на месте. Он приоткрыл окно своих «Жигулей» и знаком пригласил Ростовского пересесть к нему.

Что, серьезный базар? Но я своему Петру доверяю, как самому себе, – проговорил Ростовский, кивнув в сторону водителя.

Мне так удобнее, – заявил Константин. – Садитесь, господин Ростовский в «Жигули», не все вам в «мерседесах» разъезжать…

А мой подарок что, уже загнал? – спросил Андрей.

Ничего подобного: твоя «БМВ» стоит в гараже. Разве можно наживаться на подарках? Просто не хотелось привлекать излишнее внимание, – объяснил Рокотов.

И о чем базар? – спросил Ростовский, усаживаясь рядом с Константином.

Только договоримся сразу: если о чем‑то или о ком‑то не захочешь говорить, то скажи прямо, ничего не выдумывай!

Многозначительное начало, – нахмурился Ростовский. – Кому–кому, а тебе выложу все, что попросишь, – пообещал он, – спрашивай!

Ты знаешь некоего Дворыкина? – в лоб спросил Константин.

Дворыкина? – удивился Андрей. – А что, я непременно должен его знать?

Во всяком случае твой телефон записан в его книжке…

А кто он по жизни?

Хозяин бензозаправочной станции.

А, той, что под Подольском? Сашок… знаю такого! – Он брезгливо отмахнулся.

Расскажи подробнее, как ты с ним познакомился, – попросил Рокотов.

– Уверяю, ничего интересного для тебя нет!

И все‑таки.

Познакомил меня с ним один мой приятель, этот Сашок искал того, кто мог бы разрулить его проблемы…

С братвой, что ли?

Не совсем… Короче, насколько я помню, замусоренный криминал его доставал: настаивали, чтобы он отстегивал им за крышу, а он считал, что они много ломят. Поначалу я думал ввязаться, но когда узнал, что на него наседают парни, у которых все вась–вась с местными ментами, отказался.

Давно это было?

Что?

Встреча с Александром Дворыкиным.

Месяца два назад или больше, а что?

Коньки отбросил твой несостоявшийся клиент!

Кокнули? – спокойно спросил Ростовский.

Инфаркт…

Инфаркт? С побоями, что ли?

Нет, ни царапины…

Тогда зачем ты этим занимаешься?

Понимаешь, Андрюша, во–первых, вскрытие… его производил тот же самый профессор, что вскрывал и Мордковича. Он‑то мне и позвонил: сообщил, что клиническая картина смерти Дворыкина очень похожа на симптомы у Мордковича…

Мало ли совпадений?.. – не удивился Ростовский.

Во–вторых, его тело нашли в подмосковном лесу, одет он был в дорогой костюм, при галстуке…

Ограбление?

Исключено: ни денег, ни золотых часов не взяли… никаких следов борьбы не обнаружено…

И ты сразу сообразил, что здесь все не так просто? – скривился Ростовский.

А тут еще жена его… Сказала, что были какие‑то странные звонки…

С угрозами?

В том‑то и дело, что нет! Всякий раз, когда она поднимала трубку, молчали, а когда трубку брал он – отвечали, что вызывало у него раздражение и явное недовольство… Слушай, Андрюша, ты не мог бы пробить по своим каналам?

Что именно?

Не замешан ли кто из криминального мира в смерти Дворыкина?

Попытаюсь, конечно… – без особого желания ответил Ростовский, – и только потому, что мы партнеры…

Не волнуйся: я ни в коем случае не собираюсь. крутить эту шарманку… Если замешан криминал, занимающийся крышеванием, мне это неинтересно.

Ладно, жди звонка… – Ростовский попрощался и вернулся в свой «мерседес»…

Ровно в восемнадцать часов Рокотов встретился со своим помощником.

Ну, что накопал, сержант? – спросил Константин.

Прошерстил всех сотрудников, работающих в фирме «Твоя заправка». Никакой зацепки! Дворыкин так поставил дело, что ни один его сотрудник или партнер не может ни на что претендовать после его смерти. Более того, из‑за его смерти они многое потеряли… Правда, один сотрудник уверен, что в подавленном его состоянии скорее всего виноват некий подольский авторитет по прозвищу Шпала, который давно уже мечтает подгрести под себя их бензозаправку…

Все?

Все. А у вас как дела?

Если не считать неких странных звонков, о которых рассказала бедная вдова, ничего интересного, – ответил Константин.

О встрече с Ростовским он предпочел не распространяться…

Когда они закончили делиться новостями, Костантин вспомнил, что обещал своим ребятам из агентства как‑нибудь заехать в офис. Попрощавшись с сержантом и договорившись о встрече на завтра, Рокотов сел в машину.

Хотя гнал на высокой скорости, он не сомневался, что никого на работе не застанет. И приятно удивился, когда, открыв дверь, увидел «великолепную троицу», как он называл своих помощников, выстроившуюся в шеренгу при его появлении. Они громко прокричали троекратное: «Ура шефу!». Наверное, услышали, как подъехал.

Извините, ребята, замотался… – Константин виновато склонил голову.

Знаем, шеф, – сказал Иван. – Почему нас‑то не подключил к этому Дворыкину? Или уверенности не было?

Откуда вам известно про Дворыкина? – удивился Рокотов.

Ваш приятель звонил, майор Сухорученко.

Жека? И что ему нужно было?

Искал своего сержанта.

Для чего?

Да он вместо ключей от «Уазика» оставил ключи от своей квартиры…

Представляю, как Жека ругался, – фыркнул Константин.

Точно, всех святых поминал: крыл на чем свет стоит.

Что же он мне на мобильник не позвонил?

А вы давно по нему сами‑то звонили? – поинтересовался Колесников.

Рокотов вынул из кармана мобильный телефон и выругался про себя: полная разрядка!

То‑то я думаю: почему никто не звонит, забыли про меня, что ли? Давно он звонил?

Да нет, часа полтора назад, – ответил Иван Калуга, – видно, машина не очень нужна была…

А может, подчиненные не знали, что ключи у начальства, – предположил Колесников.

Так или иначе, но мне кажется, что завтра нового помощника мне не видать, как собственных ушей!

Константин Михайлович, а мы для чего у вас: для мебели, что ли? – недовольно спросил Иван.

Зачем своих людей грузить по пустякам, когда есть возможность использовать государственных служащих, – с улыбкой пояснил Рокотов. – Ладно, докладывайте, что нового.

Если честно, шеф, то абсолютный голяк! – Колесников вздохнул. – Проработали все линии, проанализировали каждого человека, который общался с нашими жмуриками: ничего! Нет ни одной ниточки, которая могла бы связать их…

Единственное, что удалось зацепить, да и то это нельзя считать абсолютно доказанным фактом: некую незнакомую личность, мелькавшую всякий раз поблизости незадолго до смерти наших подопечных, – сообщил Иван Калуга.

Каким образом вышли на нее?

Понимаете, шеф, Костик обратил внимание на записи, сделанные каждым из нас, и ему пришло в голову, что если мы опрашиваем разных свидетелей, беседуем с разными людьми, то какие‑то детали можем принять за мелочь и не остановиться на них. Просмотрел ваши записи, мои, Вероники – и у каждого нашел фразу о каком‑то незнакомом мужчине…

Константин без труда вспомнил, что об этом упоминал и сержант Говоруйко, но они с ним настолько заинтересовались тем, кто попал в объектив «Поляроида», что не обратили внимания на того, кто не спеша отошел в сторону перед приездом «скорой помощи».

Так вот, Костик снова повстречался с каждым из тех, кто отмечал этого таинственного человека, и на основании их описаний сделал его фоторобот… Вот он. – Иван протянул компьютерный снимок Рокотову.

На нем было изображено лицо, напоминавшее кого‑то Рокотову, только кого?

Костик, особая тебе благодарность! – Константин крепко пожал ему руку. – Вот что значит дотошность и внимательность в нашем деле!

Служу лучшему российскому агентству! – вытянувшись по стойке «смирно», шутливо выкрикнул Колесников – Мне бы наградную чарку…

Имеешь полное право, – согласился Рокотов.

Уловив знак, поданный Иваном, Вероника подошла к столу, сдернула с него огромный лист бумаги, под которым оказались напитки и бутерброды.

Что отмечаем? – деловито поинтересовался Рокотов.

Годовщину нашей совместной работы! – торжественно провозгласила Вероника.

Как быстро летит время! – глубокомысленно проговорил Рокотов. – Тогда за нас! – предложил он первый тост, и все дружно повторили:

За нас!

Следующий день начался для Рокотова очень рано: в восемь часов его разбудил звонок Ростовского:

Спишь, что ли? – пророкотал он.

Как же, дадите вы поспать… – сонно пробурчал Константин.

Знал бы – раньше бы позвонил! – Андрей рассмеялся. – Сам же просил звонить сразу, как только что‑то пробью про этого Дворыкина… Или позднее перезвонить? – ехидно усмехнулся Ростовский.

Едва услышав знакомую фамилию, Рокотов окончательно проснулся.

Не тяни резину, Ростовский! Говори!

Короче, все совсем не так интересно, более того, даже обыденно и для тебя никакого толку…

Ты что, специально? – начал злиться Константин, – мало того, что не дал выспаться, так еще и издевается. – Рассказывай, а то трубку брошу!

Не бросишь, – заметил Ростовский, – любопытство не позволит… Ладно, слушай! Твой Санек задолжал крупную сумму ребятишкам и сорвал все сроки отдачи…

Ты ж говорил, что ему крышу предлагали, – напомнил Константин.

С крышей ничего не получилось, и его оставили в покое…

А не кажется ли тебе, что долг – результат того, что не вышло с крышеванием?

Какая нам с тобой разница?

Ты прав, извини. Продолжай.

Понимая, что слишком крутой наезд на Дворыкина невозможен: сразу брат–депутат возникнет, ему несколько раз шли навстречу, но когда терпение лопнуло, решили поговорить серьезнее. Выехали с ним за город, пошли прогуляться по осеннему лесочку, а он вдруг за сердце схватился… Подумали, тюльку гонит, под сердечника косит, хотели даже по жопе дать, склонились над ним, пощупали, а он не дышит. Сразу смекнули, какая вонь начнется, – лучше ничего не делать, ничего не трогать. На всякий случай замели ветками свои следы, побрызгали средством от собачек и деру… Так что никто твоего Дворыкина не трогал: сам богу душу отдал. Что, Костик, огорчил?

Отрицательный результат тоже результат! – уныло произнес Константин. – Послушай, а где они его забрали? – спросил Рокотов, вспомнив о ключах, оставленных в замке зажигания дворыкинского «мерседеса».

Прямо у дома. Подъехали, а Дворыкин в машине сидит – ехать куда‑то собрался, ему и предложили к ним пересесть…

«Вполне возможно, что Дворыкин сознательно оставил ключи в замке, чтобы дать понять жене, что он не по собственному желанию уехал от дома, – подумал Константин. – А может, просто забыл… Нервы‑то не железные…»

Рокотов действительно надеялся, что смерть Дворыкина как‑то пересекается со смертью Моргковича и супругов Мордасовых, но информация Ростовского в миг разрушила его гипотезу.

На душе было пусто, в голове никаких мыслей, но уныния не ощущалось. Он вспомнил, как в таких случаях говорил Савелий:

– Ничего, ребята, прорвемся!..

Встряхнув головой, он встал, сделал несколько упражнений и отправился в душ: ему лучше всего удавалось размышлять под струями воды…

Глава 13
Заботы Икса

Константина Рокотова недолго огорчала неудача, постигшая его с Дворыкиным. Сам себя он ободрял призывом, однажды пришедшим ему в голову: «Нечего киснуть: работать нужно!».

Однажды эту фразу Рокотов произнес вслух, и ее услышал Иван Калуга.

То, что нужно для лозунга нашей фирмы, – глубокомысленно произнес он.

После чего взглянул на своего протеже Колесникова: тот одобрительно кивнул и в свою очередь посмотрел на Веронику, которая, недолго думая, сказала:

А что, очень даже…

На следующий день этот девиз был намалеван ярко–красными буквами на ватмане, тут же укрепленном над центральным окном офиса. Каждый посетитель обязательно прочитывал этот лозунг и невольно примерял на себя.

Константин читал и перечитывал свои записи по расследованию обстоятельств смерти Мордковича, когда зазвонил телефон. Он сразу же узнал голос профессора Криницына.

Неужели вы вновь звоните по делу, Николай Самойлович? – шутливо произнес Рокотов, а сам желал услышать об очередном покойнике.

Дорогой Костик, мы так давно с вами не общались, что я начал скучать, – ехидно ответил Криницын.

Не томите, профессор! – взмолился Константин.

Хорошо, не буду, – серьезным тоном согласился тот. – Приезжайте и сами все увидите!

А если в двух словах? – нетерпеливо попросил Рокотов.

Если в двух словах… Вскрытие показало, что господин Стельников скончался от обширного инфаркта.

Тот самый? – воскликнул Константин.

Его адреналин буквально зашкалило: Стельников был одним из самых молодых богатеев страны. Не было дня, чтобы о нем не упоминалось в прессе или с экрана телевизора.

«Неужели на этот раз точное попадание?» – промелькнуло в голове Рокотова.

И он, боясь спугнуть удачу, если так можно сказать в данной ситуации, осторожно спросил:

Наш случай?

Клиническая картина полностью совпадает с ее признаками у тех покойников, гибель которых вы, дорогой Костик, расследуете…

Еду! – возбужденно воскликнул Рокотов и, заметив вопросительные взгляды своих коллег, остановился, решив, Что нужно нагрузить ребят, пока он ездит на встречу с профессором. – Не знаю, точно ли наш, но появился очередной покойник, похоже, наш по всем параметрам.

Кто он?

Стельников!

Алексей Стельников? – едва ли не в один голос воскликнули все присутствующие.

Только вчера вечером смотрела его выступление в программе «Свобода слова», – с искренним огорчением заметила Вероника, – очень неглупый был мужичонка…

А сколько тратился на благотворительность… – подхватил Колесников.

Нечего киснуть… – оборвал Рокотов.

…работать нужно! – с задором закончил за него Иван.

Вот–вот, – улыбнулся Константин, – займитесь этим господином: прошерстите все его окружение, пообщайтесь с родными и близкими, пока я с ним буду общаться.

С кем с ним, – подколол Иван, – со Стельниковым, что ли?

Спокойной ночи, малыши! – пожелал Константин. – С профессором Криницыным: он уже закончил вскрытие…

Как, наверное, помнит уважаемый читатель, от поездки в Москву Джулию в немалой степени удерживала опасность, исходившая от загадочной личности, фигурировавшей в архивах покойного Глаголичева под именем Икс.

Джулия отчетливо помнила тот ужас, который ощутила в квартире Савелия, где ее пытались захватить и откуда ей чудом удалось ускользнуть.

Вообще чувство страха было Джулии не свойственно: в любом честном поединке, даже если противник численно превосходил ее, она не сомневалась в своих силах, но в том случае ей противостояла, очевидно, какая‑то могущественная и многочисленная организация.

А главное, возвращаясь мысленно к тем московским событиям, она никак не могла понять причины начавшейся на нее жестокой охоты. Наверняка дело было в Глаголичеве и каких‑то его прошлых аферах. Может, этого самого Икса задело то, что покойный депутат оставил большую часть своего многомиллионного состояния Джулии? Именно это останавливало ее от вступления в права наследования.

Джулия вообще была на редкость порядочной – ее смущали эти огромные деньги, вряд ли честным путем заработанные.

Заметим, что человека этого Джулия опасалась не зря. Его побаивались и многие другие, более известные и влиятельные люди.

Господин, которого Глаголичев именовал Икс, давно и прочно вошел в российскую элиту. Начав свою карьеру в приснопамятные годы горбачевской перестройки, он, будучи по натуре трудоголиком и закоренелым властолюбцем, в девяностые годы стал крупным бизнесменом, причем в делах был беспредельно прожорлив и, как настоящая акула, всеяден.

Ему было абсолютно все равно, чем владеть: попадалась на пути нефть – он проглатывал нефтяные компании, подворачивался металлургический завод – не пропускал и его. А почему не поторговать лесом, если есть возможность? Дело это не такое уж хитрое, зато прибыльное.

Мертвая деловая хватка Икса вскоре была замечена в ближайшем окружении первого Президента России, и он некоторое время занимал ответственные посты в правительстве и Администрации Президента, верой и правдой служа «семье», обзаводясь при этом ценнейшими связями и кропотливо собирая на давних партнеров и новых коллег компромат, который в дальнейшем мог пригодиться. Естественно, в ходе дикой российской приватизации он не упустил открывавшихся возможностей набить свой бездонный карман.

К чести Икса надо сказать, что в быту он был человек не жадный, даже щедрый: содержал несколько детских домов в Москве, Питере и провинциальных городах, мог отвалить неизвестному режиссеру пару–другую миллионов долларов на фильм, если ему понравился сценарий, спонсировал из собственных средств разные премии молодым дарованиям в сфере искусства и науки. Правда, исключительно «демократической» ориентации. Патриотов он откровенно терпеть не мог.

Однако из каких‑то только ему понятных соображений он никогда не афишировал своей благотворительности.

Но вот в делах он был необычайно жаден. В детстве застенчивый, не очень сильный физически, но умный и способный мальчик из обычной советской семьи всегда мечтал быть первым и командовать всеми.

Он рано понял, что деньги сами по себе не так важны, как власть, которую они дают. А власть была его хрустальной мечтой – он с детства зачитывался историческими книгами об императорах, королях и знаменитых полководцах. Его тайным девизом было известное изречение: «Кто платит, тот и музыку заказывает», и его задачей всегда было иметь необходимую сумму, чтобы заказать именно ту музыку, которую в данный момент он хотел услышать.

До того чтобы получить практически неограниченную власть над российской экономикой, ему оставалось буквально несколько шагов, и он был намерен их сделать, чего бы ему это ни стоило. Приз был слишком большим, чтобы Икс мог его кому– нибудь уступить.

В свое время Икс был одним из тех, кто отвечал в России за приватизацию, которая, по его мнению, была проведена очень успешно: те, кому «семьей» предназначено было стать собственниками, ими и стали. Понятно, что и он в их числе.

На скользком, но очень прибыльном пути их дорожки и пересеклись с Глаголичевым, с которым довольно долго тесно сотрудничали. Можно было даже назвать Глаголичева одним из самых верных приспешников Икса, но в какой‑то момент они напрочь рассорились. Причина конфликта широкой общественности осталась неизвестна, однако Глаголичев, используя опыт старшего товарища, методично собирал на окружающих компромат и тем был опасен. Он публично обещал представить имевшиеся у него документы в Генеральную прокуратуру, что могло в буквальном и переносном смысле крайне дорого обойтись многим и самому Иксу в том числе.

В результате ставший по непонятным причинам правдолюбцем Глаголичев отправился в мир иной, но незадолго до этого он где‑то подцепил девицу, постоянно проживавшую в Америке, оставил ей все свои капиталы и, скорее всего, какую‑то информацию. Во всяком случае такую возможность полностью исключить было нельзя. А Икс более всего на свете не терпел неопределенности.

Девица избежала закономерного, с точки зрения Икса, конца, поскольку за нее вступился человек, которого уважаемый читатель знает под именем Широши, а Икс знал как Артамонова. Икс имел возможность убедиться, что Феликс Андреевич всегда держит свое слово, но какое он имеет отношение к кассете, записанной Глаголичевым, да и к этой самой девице, с которой крутился покойный?

Более всего поразило Икса, что Артамонов стал вступаться за какую‑то непонятную девицу. Это было никак на него не похоже.

«Неужели на старости лет на свежачок потянуло? – размышлял Икс. – Вот так из‑за баб гибнут лучшие люди!»

Икс обладал довольно специфическим чувством юмора.

Артамонова–Широши Икс не считал своим конкурентом и потому не опасался – тот давно продал практически весь свой бизнес в России, постоянно жил за границей и в Москве в последние годы не появлялся.

«Получил свою девчонку живой и скажи спасибо!» – так завершил свои недолгие размышления о Широши Икс.

Много больше его обеспокоили последовательные смерти троих людей, сотрудничавших с Глаголичевым на разных этапах его карьеры. Естественно, он и представить себе не мог, что с ними поквиталась Джулия, та самая «девчонка», в которой он подозревал возлюбленную Широши.

Кто‑то из этой троицы наверняка оборвал неправедную жизнь бизнесмена и депутата, и слава им за это! А то Иксу самому пришлось бы затыкать слишком широко открытую пасть господина Глаголичева.

Физически устранять конкурентов Икс не любил, хотя и умел; в случае крайней необходимости всегда делал это тонко, можно даже сказать, изящно, но предпочитал не убивать, а покупать. По его опыту, в российском бизнесе все имело свою цену – от тонны нефти и металла до вынужденного и щедро оплаченного молчания. Но если сделка не удавалась, приходилось прибегать к «нетрадиционным методам», так про себя он именовал физическую расправу с конкурентами.

«Если враг не сдается, его уничтожают!» – формула, выдвинутая когда‑то великим пролетарским писателем Горьким, еще в школьные годы крепко запала ему в голову. В зрелые годы он ее немного отредактировал:

«Если враг не продается, его уничтожают!»

Высоко ценивший любого рода информацию, Икс потратил немало средств и усилий, чтобы выяснить, кто же все‑таки расправился с потенциальными убийцами Глаголичева. Но тщетно – никаких

зацепок и следов этот загадочный мститель не оставил.

Может быть, Икс продолжал бы начатое расследование по поводу странной и почти одновременной гибели бывших соратников Глаголичева, но его отвлекли другие неотложные дела: ему бросил вызов один из молодых, в недалеком прошлом провинциальных олигархов, никак не связанный с «семьей», а следовательно, не входящий в сеть «своих», заботливо сплетенную Иксом.

Восходящая звезда причудливой российской экономики своей хваткой напоминала начинающего Икса. Оба они занимались экспортом энергоносителей, где и столкнулись их интересы. Молодой олигарх несколько раз перешел Иксу дорогу. Он рисковал крупными суммами, но не отступал, перебивая и расстраивая планируемые Иксом сделки.

«Таких активных молодых волчат нужно приручать, а если не получается, то пристреливать», – думал Икс по дороге в офис молодого конкурента.

Икс неоднократно предлагал «волчонку» встретиться на нейтральной территории, как было принято в подобных ситуациях, но тот под благовидными предлогами всякий раз уклонялся. Раздраженный таким непривычным к себе отношением Икс приглашал его к себе, но хитроумный соперник, не отказываясь в принципе от встречи, все время ее откладывал, стараясь потянуть время. Между тем Икс уже не мог ждать: слишком многое было поставлено на карту.

Именно потому он и решился на нехарактерный для себя шаг – нанести внезапный, без всякого предупреждения, визит в офис «волчонка». Помощник заранее выяснил, что тот на месте и никуда не собирается. Охрана его безропотно пропустила, поскольку Икс предъявил имевшийся у него пропуск в Белый дом.

В приемной молоденькая секретарша с надменным выражением лица, на котором не было никаких следов косметики, одетая в строгий темно–серый костюм, отрывисто спросила:

– Вам назначено?

Нет, – беспечно ответил «Икс», – ехал мимо и решил заглянуть к вам.

Он обнажил ровные белоснежные зубы в лучезарной голливудской улыбке.

Лицо секретарши стало еще более надменным:

В таком случае я даже докладывать не буду. Алексей Павлович очень занят. Сейчас у него совещание, а потом назначена встреча с иностранцами.

Икса ситуация откровенно забавляла, и он со смиренным видом уселся в глубокое кресло, сказав:

Я все‑таки подожду, может, повезет…

Секретарша, очевидно, смотрела по телевизору

программы типа «Большой стирки» и бесконечные сериалы, не уделяя внимания политическим или экономическим программам, в которых лицо и фамилия Икса мелькали практически каждую неделю.

Но выглянувший из кабинета за какой‑то бумагой помощник немедленно его узнал и подобострастно подбежал к нему:

Сергей Борисович, здравствуйте! Почему вы здесь сидите, не проходите?

Ваш босс занят, потому и сижу, – дружелюбно улыбаясь, ответил тот, кого назвали Сергеем Борисовичем.

Давно сидите? – помощник даже покраснел от сложившейся неловкой ситуации.

Да нет, минут десять, не больше, – сообщил Икс все тем же дружелюбным тоном.

Почему не доложила? – резко спросил секретаршу помощник.

Так господин не назвался и сказал, что ему не назначено, – оправдываясь, объяснила секретарша, которая уловила, что совершила ошибку.

Таких людей надо в лицо знать! – злобно прошипел помощник, исчезая за массивной дверью.

Может, чаю хотите или кофе? – спросила секретарша.

От былой надменности хорошенькой девчонки не осталось и следа. Ее сменила растерянность.

Спасибо, – великодушно улыбнулся Икс. – Ничего не надо.

– Вы уж простите, что я вас не знаю, но ведь вы не сказали, как о вас доложить, – оправдывалась девушка.

Вы действовали совершенно правильно, – авторитетно сказал Сергей Борисович. – Я бы лично свою секретаршу только поблагодарил. Задача хорошего секретаря – оберегать покой начальника. Если вас тут будут обижать, звоните – он дал ей свою визитную карточку. – Что‑нибудь для вас найдем.

Икс был прекрасным психологом и подбирал преданных людей, где только выпадала малейшая возможность. А переманить доверенного человека из стана противника всегда было для него большим удовольствием.

Прочитав визитку, девица ойкнула:

Господи, конечно, я о вас много слышала! Вы такой знаменитый человек!

Икс удовлетворенно кивнул головой – иногда самое мелкое тщеславие бывает не чуждо самым сильным натурам. Но разговор их прервал широко улыбающийся помощник:

Извините, Сергей Борисович, но Алексей Павлович освободится буквально через пять минут и примет вас, как только закончится совещание…