Текст книги "Икона для Бешеного"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Гость традиционно величал Эльзевиру Готфридовну «мадам» и еще в передней, галантно целуя ей руку, произнес:

– Вы, как всегда, выглядите совершенно ослепительно, мадам!

А вы, князь, хоть и не дамский угодник, но неисправимый льстец. Видно, кровь ваших предков, а среди них было множество придворных, дает о себе знать, – рассмеялась Эльзевира низким голосом.

Она всегда называла Ивана «князь», хотя и знала его настоящее имя, от которого он отказался.

В отличие от Икса и тысяч остальных людей, вздрагивающих даже при упоминании этого человека, Эльзевира нисколечко его не боялась и обожала его дразнить.

Как хорошо воспитанная дама, отвечу вам комплиментом на комплимент, – наливая гостю чай из немыслимой травяной смеси в фарфоровую чашку XVIII века, сказала Эльзевира. – Для своих немалых лет вы тоже выглядите совсем, неплохо, но выглядели бы еще лучше и бодрей, если бы не сторонились женщин.

У всех нас есть свои маленькие слабости, – не поперхнувшись, проглотил милую колкость Эльзевиры Иван, с удовольствием прихлебывая горячую ароматную жидкость. – Человек, не встретивший свою половину, заслуживает не иронии, а сочувствия.

Не могу я вам сочувствовать, князь, – кокетливо улыбнулась Эльзевира. – Боюсь, что вы были очень привередливым женихом, а мужем бы стали совершенно невыносимым.

А вы не хотите попробовать? – хищно осклабился Иван.

Вы что, делаете мне официальное предложение? – притворно удивилась Эльзевира и, как положено приличной и хорошо воспитанной представительнице слабого пола, потупила глазки.

Именно так, дорогая Эльзевира Готфридовна! – торжественным тоном произнес Иван. – Прошу оказать мне честь и согласиться стать моей законной супругой!

Валяя дурака, он вскочил со стула, вытянулся по стойке «смирно» во весь свой немалый рост, а потом не очень ловко упал на одно колено и, изображая страсть вновь припал к ее руке. Перед этой женщиной, в любовниках которой состояли короли и герцоги, Иван не считал унизительным преклонить колени.

Встаньте, князь, – томно произнесла Эльзевира. Ее эта ситуация очень позабавила. – Признаюсь вам честно, что я уже с большим трудом вспоминаю всех своих мужей и любовников, но, поверьте, я никогда в жизни не сходилась с мужчиной по расчету. А изменять своим принципам в мои года уже поздно.

Иван с некоторым усилием поднялся с колен.

Похоже, вас мучает артроз, – с сочувствием произнесла Эльзевира, – я дам вам чудодейственную мазь. Она снимет приступ боли буквально через пять минут.

Эльзевира подошла к небольшому старинному шкафчику красного дерева, выбрала среди множества стоящих там скляночек одну и протянула Ивану. Тот с благодарностью взял и сказал:

– Вы сами, мадам, даете мне еще один повод обязательно посетить вас, когда я бываю в Москве.

А до этого у вас такого повода не было? – насмешливо спросила Эльзевира. – Разве не вы только минуту назад пытались убедить меня в своей влюбленности?

Независимо от чувств, которые я испытывал, испытываю и буду испытывать к вам, – немного церемонно начал Иван, – считаю своим долгом нанести вам визит вежливости и заверить вас в моем самом почтительном и дружеском расположении.

Он не лгал. Его визиты к Эльзевире давно превратились в бессмысленный протокол: он настоятельно просил, она решительно отказывала.

В глубине души Иван уже не верил, что когда‑нибудь получит от нее то, чего хочет, но, как человек настырный и привыкший добиваться своего, просто не мог отступить. А кроме всего прочего, его тянуло в эту похожую на музей квартиру, к фантастической женщине, которая была единственным звеном, связующим мир настоящего с миром прошлого, которым он всегда, с раннего детства, восхищался и в котором, будь на то его воля, предпочел бы жить. Там не было буржуа, считающих копейки и сантимы, и не было большевиков, жаждущих все отнять и поделить,..

Эльзевира целиком и полностью принадлежала той давно сгинувшей в мировых катаклизмах эпохе. Стиль, манеры, умение вести беседу – все было ОТТУДА. Не принадлежа по происхождению к родовитой аристократии, она все равно была королевой, естественной и органичной во всем, что делала и говорила. И вообще, никто, кроме нее, не называл его «князь»..

Нам с вами, людям не первой молодости, – в глазах Эльзевиры мелькнул озорной огонек, – пристало поговорить о здоровье. Дед мой, давая мне самые начатки медицинских знаний, учил, что большинство болезней возникает от нервов, а остальные от любви. Можно восстановить мужскую потенцию, а вот нервные клетки не восстанавливаются. Потому я стараюсь нервничать как можно меньше. Правда, не всегда получается, – честно призналась она.

Вы нервничали и переживали из‑за мужчин? – живо спросил Иван.

И из‑за них в том числе, – кивнула Эльзевира, – но зато теперь никогда не нервничаю. Я давно отошла от мирской суеты, и все, в современном мире происходящее, меня не только не волнует, но и не занимает.

Могу только одобрить и приветствовать ваш верный выбор, мадам, – не высказал никаких возражений Иван.

А вот как вам, князь, удается держать себя в такой прекрасной форме? – с искренним интересом спросила Эльзевира. – У вас же жизнь кочевая, полная игры и риска. Она требует огромных затрат нервной энергии. Может, вы какой‑то особой физкультурой занимаетесь или по утрам и вечерам бегаете?

Иван, за здоровьем которого наблюдали тибетские эскулапы и рекомендациям которых он неукоснительно следовал, не счел нужным об этом рассказывать и попытался перевести разговор на другую тему:

– На здоровье я пока не жалуюсь, наверное, хорошая наследственность. А почему у вас, мадам, нет учеников? – с наивным видом спросил Иван. – Ведь, насколько мне известно, вы уже почти не практикуете. Пусть космос даст вам много лет жизни, рано или поздно вы все же покинете этот мир. – И с пафосом он закончил свою мысль: – И вместе с вами уйдут сокровенные эзотерические знания и умения – порвется связь времен.

Иван стремился внушить хозяйке мысль о неизбежности отдаленного конца, чтобы она все же пошла ему на уступки.

Недавно я с интересом и печалью листал старинные книги по магии и алхимии на латинском языке и понял, что эти знания уже безвозвратно утрачены. И в этом виноваты вы, мадам. – Тон Ивана стал строг и суров.

А где же мне взять учеников? – с недоумением спросила Эльзевира. – Даже если бы я захотела это сделать, я же почти ни с кем не общаюсь. Вы, князь, предлагаете мне дать в газеты объявления «Обучу желающих средневековой магии»?

Я мог бы порекомендовать вам одну юную девицу, – имея в виду Кристину, заметил Иван.

Хотя он и подозревал, что дело это безнадежное – она никогда не возьмет никого по его рекомендации. Впрочем, женщины всегда непредсказуемы – чем черт не шутит!

В нашей профессии, как и в любой творческой деятельности, прежде всего нужен талант, – с вызовом сказала Эльзевира.

Мне кажется, какие‑то данные у нее есть.

Эльзевире стало крайне любопытно. Сначала этот убежденный женоненавистник предлагает ей руку и сердце, а теперь девочку в ученицы.

«Наверняка хочет, чтобы она за мной шпионила и в удобный момент похитила то, в чем он так нуждается», – подумала Эльзевира и спросила:

– Кем вам приходится эта девочка? Она ваша родственница или близкий человек какого‑нибудь знакомого?

Вовсе нет. Я буквально на днях с ней совершенно случайно познакомился, – не стал вдаваться в детали знакомства Иван.

А чем она вас так заинтересовала, князь? – полюбопытствовала Эльзевира, подумав: «Ты, конечно, бедняжке совсем заморочил головку. Забавно будет побороться за эту душу с князем хаоса и тьмы. Учить– то я ее, конечно, ничему не буду, а вот освободить от твоих чар попробую».

Я, сами понимаете, недостаточно знаком с современной молодежью, особенно с российской, но мне она показалась личностью необычной, – туманно ответил Иван и подумал, что если девчонка узнает хотя бы тысячную долю того, что известно Эльзевире, то цены ей не будет точно.

Пусть она мне позвонит, – Эльзевира немного задумалась, – недели через три, я пока не чувствую в себе сил встречаться с незнакомым человеком. Да еще молодым.

По ходу обучения вы можете использовать ее как служанку, – гнул свою линию Иван, – она послушная и услужливая. Ведь когда‑то у вас, как и у моих предков, были дворецкие, лакеи, горничные и камеристки. Ваша Марта не так уж молода, ей нелегко вам угождать.

Премного благодарна, князь, особенно за заботу о Марте, – ядовито заметила Эльзевира. – Вы имеете полное право мне не поверить, но я была воспитана в строгости и все по дому умею делать сама. Так что о том, что у меня нет дюжины служанок, не горюю. Почему вы всегда считаете, что мне чего‑то не хватает? – Она вопросительно глянула на гостя.

Мне было бы больно думать, что такая женщина, как вы, терпит какие‑то лишения и неудобства, – просто и искренне заявил он.

Выбросите мысль о моих лишениях из вашей занятой более важными делами головы – улыбнулась Эльзевира. – У меня все есть – и деньги, и необходимая помощь. Если вдруг появятся материальные затруднения, я продам какую‑нибудь небольшую картину или трость со стилетом, у меня их немало, вам или какому‑нибудь другому любителю старины. Вы же представляете, сколько такие вещи сейчас стоят!

С превеликим удовольствием купил бы большую часть вашей коллекции, не раздумывая ни минуты и за любую предложенную вами цену, – галантно согласился Иван.

Значит, я права. И мне не о чем беспокоиться, особенно пока вы живы и бодры, – с легкой издевкой сказала Эльзевира, продолжая его дразнить и сознательно приближая тот момент, ради которого ее гость и явился.

И этот миг настал.

Никак не могу понять одного, – серьезно сказал Иван, глядя на свою хозяйку пронзительным взором, – почему вы с таким упорством отказываетесь от бессмертия? Всего за несколько капель эликсира мы бы озолотили вас и гарантировали бы вам бессмертие, даю слово дворянина.

В данном конкретном случае я вам верю, князь, – столь же серьезно ответила Эльзевира.

Тогда почему вы, мадам, упрямитесь? – едва сдержал возмущение Иван. – Рано или поздно, но запас эликсира кончится, и вы превратитесь в дряхлую старуху, больную и немощную, а для вас это пострашнее смерти.

Здесь вы правы, князь, – задумчиво произнесла Эльзевира. – Какое‑то время мне придется помучиться, но с этим я уже смирилась. Предстоящие мучения – не слишком дорогая плата за долгую, очень долгую и веселую жизнь, которая выпала мне. А если мучения последних дней будут нестерпимы, вам ли не знать, что есть множество достаточно изящных способов уйти из жизни по собственной воле?

Убейте меня, не понимаю, почему вы предпочитаете бессмертию смерть. Наши алхимики раскроют секрет состава эликсира в два счета, и вы…

Вам никогда меня не понять, князь, – с упреком перебила его Эльзевира. – Вы в моем поведении обнаружили отсутствие логики. Наверное, так и есть. Но вы слишком мало и плохо знаете женщин, чтобы заметить, что в большинстве наших поступков логика отсутствует начисто. К примеру, я отказываю не только вам, человеку от меня достаточно далекому, но и моему давнему и доброму другу Феликсу, о чем вам прекрасно известно… Какая уж тут логика!

Иван мрачно кивнул.

Может быть, если бы у меня была свобода выбора, – задумчиво проговорила Эльзевира, – я бы поступила иначе. Но у меня ее нет. Я всего лишь верный исполнитель воли моего деда. Не вам, князь, знатоку и ценителю магии и алхимии, нужно рассказывать, каким кудесником был мой дед. Вот уж кто всегда неукоснительно следовал логике. Именно потому он и не поделился со мной рецептом эликсира и даже не записал его.

Но это же была чистая глупость, в которой нет никакой логики, – возмутился Иван.

Вы ошибаетесь, князь, дед был ученый, а не коммерсант, и он, еще только создавая эликсир, понимал, к каким непредсказуемым последствиям может привести использование его открытия в коммерческих целях. Больше, чем инквизиции, он боялся, что эликсир попадет в недобрые руки. – Она долгим взглядом удостоила белые холеные руки Ивана с длинными сильными пальцами.

Его руки внезапно похолодели, а в пальцах он ощутил неприятное покалывание. Ивану стало немного не по себе. Он явственно ощутил присутствие в комнате кого‑то третьего. Того, кто уже столетия покоился в могиле.

Но напугать Ивана было не так‑то просто. Он всегда полагал, что лучшая защита – это нападение.

Не одно поколение алхимиков и выдающихся магов всех времен и народов билось над созданием эликсира бессмертия. Но тщетно, – сухо констатировал он. – Существует стойкое убеждение, что и вашему уважаемому дедушке, мадам, это не удалось. В противном случае он не ушел бы в мир иной.

Тут уж возмутилась и разъярилась Эльзевира Готфридовна:

– Не смейте в моем доме говорить глупые слухи, распускаемые завистниками!

Лицо ее раскраснелось. Глаза метали молнии.

Дед нашел рецепт в глубокой старости, после десятилетий напряженного, можно сказать, каторжного труда. Ему не нужно был бессмертие. Он не хотел больше жить, потому что некому было передать секрет формулы. И сын, и внук, и правнук погибли. А по закону такие секреты передаются только по мужской линии, но род его угас. – Эльзевира постепенно успокаивалась, хотя глаза еще горели каким‑то ярким, неземным светом. – Дед и так меня слишком многому научил.

Она пробормотала что‑то на неизвестном Ивану языке, и вдруг откуда ни возьмись к нему на колени прыгнул огромный черный кот. Иван, не испытывающий особой симпатии к животным, попробовал согнать его на пол, но не тут‑то было. Кот встал на задние лапы и в упор посмотрел на него прозрачными светло–желтыми бездонными глазами.

Брысь! – крикнула Эльзевира.

Кот мгновенно исчез, будто его и не было.

Натыкаясь уже в который раз на нерушимую стену ее упрямства, Иван бесился и кипел внутри, хотя и пытался сдерживать себя.

Понимаю, что вы обожали деда и поклонялись ему. Вы, мадам, живое воплощение его блистательной победы над временем. Вы единственная свидетельница того, как за истекшие со смерти вашего деда столетия изменился мир. Только в ваших руках уникальная возможность остаться свидетельницей его дальнейшего движения!

Какое мне дело до происходящего в этом дурацком и жестоком мире? Сам дед и его завет со мной и во мне. Для меня ничего не изменилось! – упрямо заявила Эльзевира.

В ваших руках, мадам, может быть, самое величайшее научное открытие за всю многовековую историю человечества! – вновь впал в пафос Иван. – А вы не считаете нужным поделиться им с людьми! Где же ваш гуманизм?

Нетю, – кокетливо, как маленькая девочка, пытающаяся учиться говорить, пролепетала Эльзевира, потом своим низким властным голосом продолжила: – Я вообще не понимаю, о чем вы говорите. Что это за птица – «гуманизм»? эликсир и его неизвестный рецепт – никем не оспариваемая безусловная частная собственность моей семьи. А частная собственность в любом обществе, кроме общества обожаемых вам большевиков, понятие святое. Я, как единственная наследница, вправе распоряжаться ею, как мне заблагорассудится. Разве с точки зрения закона я не права?

С юридической точки зрения вы, конечно, абсолютно правы, мадам, – поспешил подтвердить Иван, – но есть и более широкие и важные понятия, например, «благо человечества»…

Наплевать мне на человечество и его благо – отрезала Эльзевира. – Оно, то есть человечество, не выполнило своего предназначения на Земле и не создало ни одного разумного государства. Ему помешали властолюбцы, подобные вам, князь. И потому дальнейшая судьба человечества меня, увы, не занимает. К следующему визиту придумайте какой‑нибудь свежий аргумент, – с откровенной насмешкой посоветовала она.

Разговор, как обычно, заканчивался ничем, но Иван не считал свои визиты к этой удивительной женщине бесполезными. Не будучи по натуре заядлым игроком, он в данном случае с удовольствием играл «втемную», не зная, какое количество эликсира осталось в распоряжении Эльзевиры. Он терпеливо ждал того момента, когда эликсир закончится, а Эльзевира испугается приближающейся смерти и согласится на его предложение.

Церемонно прощаясь с гостеприимной, но упрямой хозяйкой, он как бы между прочим сказал:

– У меня есть к вам маленькая просьба – вы меня очень обяжете, мадам, если откажетесь идентифицировать одну икону.

Какую еще икону? – не поняла Эльзевира.

К вам могут обратиться по поводу одной иконы. С тем чтобы вы установили, подлинная она или нет, – достаточно туманно ответил Иван.

– С какой стати? – искренне удивилась она. – Я же не эксперт по древнерусской живописи!

Не смею с вами спорить, – про себя обрадовался Иван, – следовательно, у вас есть весомый довод для отказа, если вдруг с такой просьбой к вам обратятся.

И он удалился, оставив Эльзевиру Готфридовну в некотором недоумении.

Направляясь по Ленинградскому проспекту в сторону центра, Иван размышлял о превратностях Власти и Судьбы. Ему, одному из самых могущественных людей на земле, ничего не стоило послать людей, которые бы допросили Эльзевиру с пристрастием и добыли эликсир. Но на такой, казалось бы, логичный шаг он бы никогда не решился. На это были весомые причины. Любое направленное против Эльзевиры Готфридовны действие немедленно вызвало бы бурную и непредсказуемую реакцию всех мировых магов, колдунов и эзотериков – от африканских и гаитянских вудуистов до тибетских лам. Не будучи лично с Эльзевирой знакомы, они тем не менее слышали о ней и почитали ее в качестве старейшины цеха, каковой она, в сущности, и являлась. Так что трогать Эльзевиру никак было нельзя. В противном случае все магические силы могли быть направлены против Совета.

«В сущности, зачем нужно это проклятое бессмертие?» – философски размышлял Иван, когда они повернули к метро «Динамо» и через Петровско–Разумовскую аллею выехали на Масловку.

Днем была очередная оттепель. А к вечеру подморозило, и на асфальте появилась тоненькая корочка льда.

Джип «Мерседес–Гелендваген» следовал за неказистыми «Жигулями» в некотором отдалении. Однако при въезде на эстакаду у Савеловского вокзала легко догнал медленно едущую машину Ивана, сначала прижал ее к тротуару, а потом неожиданно отодвинулся далеко налево, как бы демонстрируя случайность предыдущего маневра.

Водитель «Жигулей» хотел что‑то сказать своему пассажиру, но не успел. Сидящий за рулем джипа резко выкрутил руль до упора направо, и вся громада и тяжесть «Мерседеса» обрушилась на хрупкую машину. По всем расчетам, мощная передняя часть «Мерседеса» должна была нанести удар такой силы, что «Жигули», смятые, как яичная скорлупа, выбив ограждение, рухнули бы на полотно проходившей под эстакадой окружной железной дороги.

Но произошло нечто непредсказуемое. От удара о, казалось бы, рассыпавшийся на ходу «жигуленок» «Мерседес» отлетел на несколько метров, закрутился на месте, как волчок, и едва не перевернулся. Обе двери с правой стороны заклинило.

Крепыши из джипа так толком и не сообразили, что произошло. Удар размягчил их и без того не слишком быстрые мозги. Мутными глазами они увидели сквозь тонированное стекло, как водитель «Жигулей» – аленький, невзрачный мужичонка – подошел к их покореженному джипу. Он потряс перед стеклом увесистой пачкой денег – видно, готов был без ментов решить все полюбовно. Сидевший справа боевик не без труда опустил стекло и автоматически протянул руку за деньгами. Это стоило ему и его напарнику жизни.

– Разойдемся с миром, ребятки, – жалобно попросил мужичок из «Жигулей».

Вместо ответа боевик выхватил деньги из его правой руки, и тут из левой руки мужичка что‑то с легким свистом вылетело, две острых иголки, несущие смертельный яд, пронзая одежду, впились в тело. Так и не оправившиеся от шока, боевики отправились в мир иной.

Водитель «Жигулей», не обращая внимания на деньги, рассыпавшиеся по полу джипа, вернулся на свое место и включил мотор. Иван сидел прямо, вытянувшись во весь рост, и невозмутимо молчал. Они продолжили свой путь.

Минут через пять Иван одобрительно произнес:

– Твоя идея использовать танковую броню оказалась полезной, Михаил. Я, честно говоря, не верил, что она нам пригодится, но вот видишь…

Береженого и Бог бережет, – ответил довольный похвалой Михаил и, раз уж господин начал сам беседу, осмелился спросить: – Может, этих типов нужно было оставить в живых и допросить как следует?

Ты все сделал верно, Михаил? – успокоил его Иван, – таких исполнителей обычно нанимают через посредников, поэтому они никогда настоящего заказчика не знают. Допрашивать их – только время терять.

Вы, как всегда правы, шеф, – искренне сказал Михаил, глубоко убежденный в абсолютном величии своего господина.

Как Судьба свела Ивана и Михаила, покрыто мраком неизвестности. Михаил, он же Мишель и Микаэль, был в своем роде уникальной личностью. Свободно говорил на пяти европейских языках, как на родных, великолепно управлял любыми транспортными средствами, в том числе легкими самолетами и вертолетами, как местный житель знал большинство крупнейших городов мира, прилично владел единоборствами и любым огнестрельным и холодным оружием. При этом он был предан Ивану, как пес, и понимал своего господина с полуслова.

В обычном молчании и безо всяких приключений они вскоре добрались до переделкинского дома.

Случай на эстакаде не слишком испугал Ивана. Он по натуре не был трусливым, иначе никогда бы ему не стать членом «Совета Пяти». Однако эта история его заинтересовала и несколько отвлекла от решений той сложной математической задачи, над которой он думал.

Кто мог нанять парней из джипа? В Москве дюжина человек, включая Икса, Карасева и Эльзевиру, знали, кто он на самом деле. Очень маловероятно, что заказчиком может быть кто‑то из них. Для всех остальных, в том числе и для спецслужб, Иван – бизнесмен с российскими корнями, ученый и благотворитель. Он действительно жертвовал приличные суммы на проведение математических олимпиад и на помощь молодым талантливым математикам.

Но кто сказал, что заказчик живет именно в России? В мире найдется не одна сотня людей, готовых отдать за его смерть немалые деньги, а современные русские киллеры стоят недорого и работу свою делают вполне профессионально. Покойники из джипа тоже все расписали как по нотам. Ребятам просто не повезло.

Иван усмехнулся.

Последнее покушение на него было два года назад. Тогда пытались взорвать один из его частных самолетов. После этого он стал реже ими пользоваться и теперь предпочитал регулярные рейсы. Не мешает узнать все‑таки, что за типы на него покушались. Несмотря на поздний час, Иван набрал секретный, только ему известный номер, который, считалось, был защищен от возможной прослушки.

Извини, если разбудил тебя, Лисенок, – вежливо проворковал в трубку Иван.

Что вы, что вы, – поспешил успокоить его Икс, – я только что расстался с Критским.

Икс бодрым голосом отрапортовал, как успешно идет кампания по раскрутке новоявленного кандидата в президенты.

Ну а как себя ощущает наш убежденный патриот? – поинтересовался собеседник.

Немного ошеломлен свалившейся на его плечи ношей, – не без иронии сообщил Икс. – Однако постепенно входит во вкус своей роли. Ему нравится красоваться на публике и изображать из себя значительную личность.

Превосходно. Еще какие новости?

В ближайшие дни состоится пресс–конференция Карасева, куда будут собраны наиболее известные журналисты – любители сенсаций. К Долоновичу уже поступила информация о том, что Критский – моя креатура, а Карасев – честный и невинный оппозиционер. Судя по всему, Долонович попросит своего школьного друга и по совместительству светского человека Сашку Позина помочь не слишком умелому в публичной политике Карасеву.

Замечательно, Лисенок. Стало быть, все идет как надо.

При упоминании имени Позина Ивана посетила одна любопытная идея, которой он, впрочем, с собеседником не поделился.

Иксу же он сказал:

– Когда все идет по плану, остается только радоваться. А вот у меня примерно полтора часа назад произошла совсем незапланированная и не очень приятная встреча.

С кем? – озабоченно спросил Икс, мысленно просчитывая варианты – ФСБ, ФСО и т. д.

Вот с кем именно, и предстоит тебе, мой дорогой, выяснить и по возможности скорее – строго сказал Иван. – Дело в том, что меня пытались убить.

Что? – не поверил своим ушам Икс.

Его коротко стриженные волосы буквально встали дыбом, на лбу выступила испарина. Он лично отвечал за безопасность любого члена Совета, оказавшегося на территории России.

Мой автомобиль пытались свалить с эстакады у Савеловского вокзала. Такие столкновения случайными не бывают.

Вы не ранены? – с беспокойством спросил Икс.

Цел и невредим, – ответил Иван, – чего не скажу о покушавшихся на мою драгоценную жизнь.

Вы рассмотрели нападавших? – с надеждой поинтересовался Икс.

Не счел необходимым. С ними разбирался Михаил, – не вдаваясь в подробности, сообщил Иван.

Икс несколько раз видел невзрачного Михаила, и он не произвел на него особого впечатления. Разобрался так разобрался, но одну вещь все‑таки стоило выяснить:

– Михаилу пришлось стрелять?

Не говори глупости, Лисенок, – резко оборвал его Иван. – Причина смерти этих деятелей станет загадкой для врачей, и в конце концов они придут к выводу, что молодые люди скончались от инфаркта, наступившего вследствие болевого шока.

Какова моя функция? – Икс был само почтение и деловитость.

Постарайся узнать, что это за типы. Я сам почти не верю в успех любого дознания при подобных случаях, но все‑таки хотелось бы установить их связи. Это может приблизить нас к заказчику действа.

А вы кого‑нибудь конкретно подозреваете? – закономерно поинтересовался Икс.

В России на это, пожалуй, только ты способен, Лисенок, – мрачно пошутил Иван.

Икс буквально задохнулся от возмущения:

– Я… Как вы могли такое подумать? Я служу вам и учусь у вас уже не один год… Не знаю, чем я вызвал такое страшное обвинение!

Успокойся! – веско сказал Иван. – Я имел в виду не твои намерения, а информированность и организаторские способности. Считай, что сделал тебе комплимент.

Икс пообещал приложить все усилия, чтобы установить личности нападавших на Ивана. Утром, использовав свои высокопоставленные связи в правоохранительных органах, он потребовал прислать ему подробный рапорт о ДТП, случившемся на эстакаде. В копии рапорта сотрудников ГИБДД, присланной Иксу, рассматривалось несколько версий. Ни в одной не фигурировали подержанные «Жигули» первой модели. У погибших в джипе не было при себе документов, только стрелковое и холодное оружие. В течение дня трупы были идентифицированы по отпечаткам пальцев, имевшимся в базе МВД.

Оба молодца родились по соседству в одном из пригородов Екатеринбурга, рано связались с местной преступной группировкой и уже после третьей по счету отсидки за вооруженный грабеж магазина вышли на свободу с месяц назад. К этой выразительной, но скупой информации доблестные органы ничего добавить не смогли.

Икс призвал крупного московского авторитета, хорошо информированного о криминальных делах и связях столицы, и приказал узнать, с кем и на кого работали погибшие. Тем же вечером авторитет позвонил с неутешительными вестями.

Пацаны были типичные «залетные отморозки». За гроши родную мать бы укокошили. Никто их всерьез не принимал, работали на подхвате.

Это был тупик. Но кто‑то ведь знал, кого везли неприметные «Жигули», и дал команду отморозкам с этим человеком расправиться. Икс насторожился. Если опасность грозила Ивану, то он тоже должен был быть настороже. Не ровен час…

В свою очередь, Константин Рокотов от своих друзей в ГМБДД получил такую же копию рапорта с места происшествия и немедленно позвонил Савелию.

Говоришь, погибли от болевого шока? Оба? – недоверчиво переспросил Бешеный. – И никаких упоминаний о «жигуленке»? Чудно? Значит, я чего‑то недоучел.

Константин пытался поделиться своими идеями и версиями о том, что на самом деле произошло, но Савелий оборвал разговор коротким:

– Спасибо за звонок.

Ему было досадно, что он, несмотря на огромный и уникальный опыт, очевидно, недооценил Ивана. Тот явно туго знал свое дело, жигуль‑то этот при всем его затрапезном виде был наверняка сделан по спецзаказу. Иначе бы джип остался целехонек.

«Что ж, первая попытка поквитаться со злодеем не удалась: придумаем что‑нибудь другое», – подумал он, не испытывая особого раздражения от неудачи.

Его отчасти утешало то, что Андрей Ростовский со свойственным ему умом и осторожностью нашел этих отморозков через третьих лиц и его причастность к их гибели ни органы, ни криминал установить никогда не смогут.

Бешеный не привык сдаваться на милость обстоятельств и всегда продолжал борьбу, а эта неудача лишь раззадорила его и заставила прийти к мысли, что к встрече с этим человеком нужно готовиться всерьез.

Иван же, напротив, казался довольным, когда раздосадованный Икс сообщил ему неутешительные результаты своих изысканий.

Не бери близко к сердцу, Лисенок. Я так и думал, что ты не найдешь ни начала, ни конца. Убийц послали либо люди несерьезные, либо, наоборот, очень серьезные, пытавшиеся прикинуться несерьезными. Так что у меня теперь есть пища для размышлений. Рано или поздно каждая загадка находит свое решение.

В любом случае советую вам быть максимально осторожным, и не только в Москве. – Икс интуитивно чувствовал, что, не обнаружив, откуда ноги растут у тех отморозков из джипа, теряет с таким трудом набранные очки.

Я обязательно последую твоему мудрому совету, Лисенок, – дружелюбно произнес Иван. И прежде чем повесить трубку, добавил фразу, Иксу не понравившуюся: – Ты тоже береги себя.

В тот же памятный вечер неудавшегося покушения на него Иван сразу после звонка Иксу позвонил Кристине и, не представившись, спросил:

– Я не разбудил тебя, красавица?

– Нет, я еще не сплю. А кто это? – Она его не узнала.

Это Иван.

Ой, Ванечка! Мне так приятно! Извини, что не узнала, – богатым будешь! Когда увидимся?

Иван усмехнулся:

– Завтра.

А где встретимся? – Девушка сгорала от нетерпения.

Подойди в двенадцать часов дня к зданию издательства «Известия» на площади Пушкина. Знаешь его?

– Не, – засмущалась Кристина.

А что ты там знаешь?

Ну, памятник и «Макдональдс».

Встань лицом к памятнику, а частью, противоположной лицу, повернись к месту, где травят гамбургерами таких, как ты, молоденьких дурочек и дурачков. Тогда у тебя по левую руку будет здание «Известий». Там тебя будет ждать черная «Волга». – Он продиктовал номер. – Водителя зовут Михаил. Он и доставит тебя ко мне.

Я так рада, что ты позвонил и мы завтра увидимся! – искренне воскликнула Кристина.

Его откровенно покоробило обращение на «ты» – так к нему уже давно никто не обращался. Но зато она называет его «Ванечка», мило и смешно. Все это, конечно, полное нарушение субординации, однако Иван вынужден был такое обращение терпеть. Сам виноват – не надо было доводить дело до интима.