Текст книги "Икона для Бешеного"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– Этот субъект поведал мне о странной особе, которая принесла ему краденое. Можно предположить, что именно она побывала в доме вашего мужа…

…и убила Грегора? – задумчиво произнесла Людмила. – Так вот почему подумали на меня! Меня просто спутали с ней! Соседи были правы, когда говорили милиции, что видели женщину, входившую в дом. Только это была не я, а она!

Вероятно, но это еще не факт, – заметил Рокотов. – Главное: она принесла скупщику драгоценности. И она же, как мне кажется, попыталась представить дело так, будто убийство произошло в результате ограбления. Получается двойной удар: если не сработает версия с убийством из‑за ревности, милиция уцепится за версию об убийстве с целью ограбления. Да, чисто иезуитский трюк.

К чему такие сложности? – удивилась Людмила.

А к тому, что какие‑то люди, нам пока неизвестные, пытаются направить следствие по ложному пути, скрывая истинную суть.

А истинная суть, наверное, кроется в этой папке. – Людмила положила руку на черную папку с серебряным крестом, лежавшую на столе.

Мне непонятно: причем здесь Ватикан? – Рокотов размышлял вслух. – У нашей таинственной незнакомки был вот этот крест, – сыщик достал крест и бросил на стол. – А также у нее был обратный билет до Рима из Домодедова.

И тут он вспомнил о записной книжке барыги, который умер, проткнутый бронзовым рогом статуи мифического животного. Достав книжечку из кармана, детектив положил ее на стол и принялся перелистывать захватанные пальцами листочки. Вдова тем временем взяла в руки крестик и внимательно его рассматривала. Затем улыбнулась.

Точно. Я права. Именно такой и был на монашке, подосланной к мужу иезуитами. Жаль, я не знаю, о чем шел разговор у них с Грегором. Он выставил меня за дверь, сказав, что это дело – не для моих ушей. Знаю только, что монашка ушла от него злая, как мегера: лицо красное, в глазах молнии сверкают, руки трясутся. Видимо, Грегор отказал иезуитам в чем‑то очень важном.

Детектив слушал вдову вполуха. Пролистав записную книжку, он обнаружил регистрационный номер автомобиля, записанный наспех, карандашом. А что, если это и был номер машины, на которой разъезжала смертоносная католичка?

Мысль только родилась в его голове, а рука Константина уже нащупывала в кармане трубку мобильного.

Федот?

Федот – да именно тот! – радостно ответил Рокотову сочный мужской голос. – Ты где это, стервец, пропадаешь? Совсем забыл меня! И звонишь, наверное, опять по делу?

Майор Лазарь Федотов трудился в одном из управлений МВД, звезд с неба не хватал, но слыл примерным мужем и отцом семерых детей. Целью своей жизни он поставил не карьеру, а воспитание своего многочисленного потомства и оказание помощи друзьям, которых у него было хоть пруд пруди. Но Константин относился к совершенно особой категорий друзей. Он был самым близким.

Несколько лет назад Рокотов нашел грудничка, которого жена Лазаря только что принесла из роддома. Жили они тогда на даче. Стоило ей отвлечься – и его похитили прямо из коляски.

Лазарь чуть с ума не сошел, обыскивая окрестности, – все напрасно. Кто‑то из коллег посоветовал ему обратиться к Рокотову. Тот потратил два дня и нашел‑таки ребенка в соседнем поселке, в одном из огромных цыганских домов. Чтобы не брать штурмом дом, похожий на крепость, Константин остановил в лесу джип цыганского барона, вытащил из нее коротенького толстого мужичка, увешанного золотыми цепями. Тут же в лесу он поставил цыганского барона под дубом, перебросив через толстую ветку буксировочный трос. Один конец привязал к джипу, а другой набросил на шею барону. После этого предложил немедленно позвонить «чавэлам» и приказать вернуть ребенка, а не то барон быстренько поднимется на метр над землей и станет частью окружающего пейзажа.

На лице Рокотова цыганский барон прочитал такую решимость вздернуть его на суку, что немедленно обмочился. Облегчившись, принялся лихорадочно названивать своим «чавэлам». Не прошло и часа, как с Константином по мобильному связался Лазарь и счастливым голосом сообщил, что пищащего ребеночка только что нашли под смородиновым кустом. Тогда же Федотов поклялся, что отныне нет у него друга ближе, чем Константин.

Говори, чем могу помочь?

«Пробей» одну машину, очень нужно.

Элементарно, Холмс! – весело пророкотал в трубку Лазарь, которого Константин по дружбе звал Федотом. Им обоим нравилась замечательная поэма актера Филатова «Сказ про Федота–стрельца, удалого молодца».

Рокотов диктовал номер, а майор Федотов уже стучал по клавишам компьютера. Не прошло и нескольких секунд, как ответ появился на экране монитора.

Ну и знакомцы у тебя появились, Константин! – не сдержал своего удивления майор Федотов. – Или тебя теперь надо величать «господин Рокотов»?

Что такое? – насторожился сыщик.

Тачка эта – зеленый «сааб» – записана лично на самого Арнольда Критского.

Того самого Критского? – не сдержал своего удивления Константин.

А что, ты знаешь другого? – съязвил Лазарь. Он помолчал. Затем серьезным тоном добавил: – Теперь понятно, почему пол–Москвы тебя разыскивает, чтобы задать несколько вопросов, а потом прикончить. Впрочем, другая половина Москвы жаждет просто свернуть тебе шею, без всяких предварительных вопросов. Если Критский платит тем и другим – несдобровать тебе, Рокотов. Мой тебе совет – не нарывайся. Усек? Лады. Если что – звони, я тебя прикрою. Бывай.

Критский? – Константин не заметил, как произнес это имя вслух.

Людмила вздрогнула.

А причем здесь Критский?

По всей вероятности, он имеет прямое отношение к смерти вашего супруга, – сказал сыщик и тут же добавил: – Это пока предположение.

Думаю, что это предположение недалеко от истины, – произнесла Людмила и поведала сыщику содержание телевизионного ток–шоу, в ходе которого сцепились Критский и ее покойный супруг.

Константин понял, что наступило время всерьез поинтересоваться содержимым папки с серебряным крестом. Он взял папку в руки и вопросительно посмотрел на Людмилу. Та молча кинула. Ей самой не терпелось поставить точку в затянувшемся деле.

Если бы они только знали, что открывают не просто папку, а самый настоящий ящик Пандоры!

Взяв папку за уголки, Рокотов перевернул ее и осторожно вытряхнул содержимое на стол. По его поверхности разлетелись разрозненные листки бумаги. Последним выпал довольно толстый конверт.

Пока Людмила собирала листки бумаги в аккуратную стопочку, Константин занялся конвертом. Конверт не был запечатан, на нем не было ни единой надписи. Внутри находилась пачка пожелтевших листов, исписанных от руки.

– Вероятно, это и есть та самая летопись или что– то вроде этого, – услышал он голос Людмилы. – Грегор рассказывал мне о ней. У него была копия этого труда, который он называл «списком».

Странный какой‑то список, – задумчиво протянул Константин. – Вы сами не замечаете ничего странного?

Людмила пожала плечами.

Пока я здесь томилась в одиночестве, у меня было достаточно времени, чтобы просмотреть его. Так что свое собственное мнение у меня есть.

И что же это такое? Учтите, что я не специалист…

Ничего, – обнадежила его Людмила, – считайте, что перед вами – профессионал. Ну, почти профессионал… Итак, что вам сразу бросается в глаза?

На лице частного сыщика появилось беспомощное выражение, и Людмила поняла, что придется брать инициативу в свои руки.

Текст написан на старославянском языке. Не буду вдаваться в подробности и зачитывать отрывки.

В принципе, это и не важно. Главное то, что перед нами – переписанный от руки текст Библии, точнее – Новый Завет. По словам Грегора, этот список составлен во второй половине семнадцатого века.

И что нам это дает?

Пока – ничего. Но это – на первый взгляд. Присмотритесь к тексту. Вам ничего не кажется странным?

При виде напрягшегося лица Константина Людмила едва не расхохоталась. Ее плохое настроение улетучилось, как только появилась возможность занять себя интересным делом.

Эх вы! А еще детектив! Напрягите зрение. Ну, давайте!

Константин пододвинул к себе стопку листков и задумался. Внешне – все как обычно. Бумага, текст… Хотя кое‑что все‑таки здесь не так…

Вы сказали, что язык списка – старославянский?

Ну да!

А я вижу здесь буквы латинского алфавита. Отдельные слова, и кое–где – целые предложения. Что бы это значило?

Людмила вздохнула:

– Если бы я знала… Но я с вами согласна – это действительно странно. К чему в текст Библии на старославянском вставлять латинские слова?

Она улыбнулась и настойчиво потребовала:

– Так, а что еще?

Ничего не оставалось делать детективу, как в очередной раз попробовать включить голову. Пытаясь мыслить аналитически, он решил не обращать внимания на содержание текста, а сосредоточиться на почерке. И сразу же нашел зацепку.

Ага! Вот еще! Смотрите, Людмила! Слова написаны неровно, местами налезают друг на друга.

Где‑то текст жирный, но в основном написан таким слабым почерком, словно составитель списка медленно умирал. Кажется, автор отчаянно торопился сделать эту запись. Словно что‑то или кто‑то подгонял его.

Вижу, вы делаете успехи, – довольно произнесла Людмила. – Обратите также внимание на часто повторяющийся знак: рука с указующим вверх перстом, излучающим сияние.

Вы знаете смысл этого знака? Он вам знаком?

Это может обозначать все что угодно: стремление привлечь внимание к этому месту текста, например.

Оба задумались над загадкой, которую им оставил покойный антиквар Ангулес.

Рокотов решил просмотреть остальные бумаги из папки. В основном это были счета, деловая корреспонденция… Константин рассортировал бумаги. Получилось несколько пачек разного объема. Но один листок лежал в стороне. Ему не нашлось места ни в одной из стопочек.

Если что‑то выпадает из общего ряда – это уже интересно. Сыщик взял листок в руки.

Так, ничего особенного: два столбика цифр, проставленных по степени возрастания. Сыщик показал листок вдове, но она лишь пожала плечами. Рокотов предположил, что это мог быть список расходов Грегора.

Людмила негодующе фыркнула.

У Грегора никогда не было расходов на такие мелкие суммы. Вы только взгляните: 5,7,12… – Людмила усмехнулась. —Такой список могла составить моя покойная домработница Глаша: стоимость стирального порошка, соды и ершика для мытья посуды.

Константин встал и принялся расхаживать по комнате, задумчиво потирая пальцами виски. Ему в голову внезапно пришла любопытная мысль. Он бросился к столу и принялся лихорадочно перелистывать список. Сверяясь с цифрами на листке, детектив вынимал из списка страницы и аккуратно складывал вместе. При этом он торжествующе улыбался. Людмила ничего не понимала и потому потребовала объяснений.

Эти цифры – номера страниц в списке Ангулеса! – радостно заявил Рокотов. – А вот вам еще одно доказательство. Смотрите: на каждой из отобранных страниц рядом с номером страницы стоит точка. На оставшихся страницах точки нет.

Действительно, так… – согласилась вдова, с уважением поглядывая на Константина.

Довольный, Рокотов уселся за стол и просмотрел отобранные страницы. Ничего не получалось. Точнее – получалась полная ерунда. Какие‑то беспорядочные отрывки текста.

Константин вспомнил, что на листке есть еще и вторая колонка цифр. Он вернул вынутые страницы на место и выбрал другие, в соответствии с цифрами во второй колонке.

То же самое – полная чушь. Рокотов вернулся к первой колонке цифр.

Он был зол на самого себя за такую легковерность. Ангулес оказался не так прост. Ну и задачку он загадал! Впору с микроскопом разбираться в этом отвратительном почерке…

Положительно, сыщику сопутствовала удача. Он решил, что имеет смысл обратить внимание на те слова, которые переписчик нарочито выделил. И если до этого Константину казалось, что в этих местах переписчик просто макал гусиное перо в чернильницу и потому получались более жирные линии, то теперь он видел, как на его глазах отдельные слова складывались в связные предложения. Хотя смысл этого текста ему все равно был неясен, потому что старославянского он не знал.

Он ощущал этот текст на генетическом уровне, на уровне подсознания, на уровне голоса предков, внезапно проснувшегося в нем при виде старинной рукописи.

Людмила взволнованно наблюдала за действиями Рокотова. И решила внести свою лепту в разгадку тайны списка.

Мне кажется, Константин, я догадалась о главном! – Людмила едва не прыгала от восторга. – Наш таинственный автор сначала написал отдельные слова жирным шрифтом. А затем заполнил пространство между этими словами первым попавшимся текстом из книги, что лежала рядом. Какая книга была в те времена самой распространенной? Правильно, Библия!

Верно! – восхитился Константин. – И никто не заподозрит, что в тексте кроется зашифрованное послание. В крайнем случае решат, что переписчик просто ошибся.

Но дальнейшие попытки разобраться с текстом ни к чему не привели. При всей внешней складности текста некоторые слова казались лишними и вносили путаницу. Учитывая тот факт, что Людмила была знакома со старославянским и могла бы прочитать практически любой текст, картина получалась странная.

Я предполагаю, что составитель списка не удовлетворился такой простой системой шифровки, – размышляла вслух Людмила. – Мы разгадали первый уровень шифра. А теперь требуется пройти второй уровень. Нам нужна подсказка. И мне кажется, что я знаю, как она выглядит, эта подсказка. В те времена, в семнадцатом веке, самой распространенной системой шифровки письменных посланий была система Левен–штаубе. Жил такой граф во времена французских королей Людовиков. Он изобрел табличку с прорезями. Надо лишь наложить табличку на текст и прочесть слова, которые видны в прорезях.

Откуда вы только это знаете! – не уставал восхищаться Константин.

Людмила скромно улыбнулась.

Пока ожидала мужа из его бесчисленных поездок, перечитала всю его библиотеку… Давайте‑ка лучше вернемся к тексту. Здесь говорится, как я поняла, о какой‑то иконе, которую то ли украли, то ли спрятали. И еще – несколько раз упоминается карта.

– Вероятно, та самая, которую у меня из‑под носа увел один из людей Критского! – догадался Рокотов.

Также упоминается храм Святого Иринея, – задумчиво произнесла Людмила. – Есть такой храм в Москве, где‑то на Солянке, неподалеку от Китай–города…

Значит, надо мне туда наведаться, – подытожил частный сыщик и встал.

Не торопитесь, Константин, – странным голосом произнесла вдова.

Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Затем плавным движением руки пододвинула в его сторону сверкающую стопку драгоценностей.

Не вздумайте мне возражать, когда выслушаете до конца. Все это, – она накрыла драгоценности ладонью, – мне не принадлежит, потому что я так и не получила этот подарок от мужа. Он не успел…

Прекрасные глаза Людмилы вновь наполнились слезами, но она сдержалась и окрепшим голосом продолжила:

– Назначение этих красивых штучек – помочь выяснить все обстоятельства гибели моего мужа. А заодно – пролить свет на историю с иконой, Арнольдом Критским и ватиканской монашкой. На первые расходы вам должно хватить. Когда мы сумеем добраться до моего дома, я заберу из сейфа то, что принадлежит мне по праву. Вы даже не представляете, наследницей каких богатств я являюсь…

Глава 9

ПЛАНЫ ИКСА И ПЕЧАЛИ БЕШЕНОГО

Икс, как обычно, собрал свой штаб на государственной даче в поселке Жуковка по Рублевскому шоссе, где еще со времен Сталина селились самые высокие руководители СССР.

Если бы Широши оказался там, то узрел бы всех своих бывших семинаристов: Хрюшу, Питона, Крысу, Макаку, а также персонаж по прозвищу Палочка, который в семинаре не состоял, поскольку отличался фантастической наглостью и самонадеянностью, полагая, что и так знает все, что ему нужно.

В обществе Ивана Икс вел себя с некоторой подобострастностью и уж во всяком случае всегда вежливо, зато и своем кругу он был груб, нетерпим и пользовался непререкаемым авторитетом. Что было логично, ибо он отличался изобретательностью, богатством и жестокостью.

Все расселись вокруг большого стола, приготовили блокноты и ручки. Таково было правило – не пропустить и записать все гениальные суждения и соображения признанного лидера.

Благополучно доставленного на дачу Карасева Икс усадил рядом с собой, но никому не представил, точно также, как Иван не представил Иксу Лайна.

– Ну что, братцы, мы так и будем спокойно и безропотно наблюдать за планомерным удушением молодой российской демократии? – вопросил Икс товарищей по клану.

Воцарилось неловкое молчание. К сожалению, никто из собравшихся не мог причислить себя к идейным демократам, готовым сломя голову рвануть на баррикады, чтобы ее, эту самую демократию, до последней капли крови защищать.

Давние уроки Широши, открывшего им премудрости капиталистической экономики, явно не прошли зря. Все присутствовавшие возглавляли различные процветающие компании, банки, фонды и научные институты. Они все были если и не богатыми по западным меркам людьми, то уж точно вполне обеспеченными. Достигнув во время президентства Ельцина прочного общественного положения и солидных материальных благ, эти мужчины средних лет вовсе не собирались что‑либо штурмовать. Их внутренняя установка не простиралась дальше скромной цели – сохранить и приумножить не всегда праведным путем добытое.

Глубокомысленные и стилистически отточенные пассажи о свободе слова и правах человека оставались для прессы и телевидения. Все они с удовольствием давали интервью, окружая себя своего рода дымовой завесой, которая позволяла выглядеть честными борцами за некие принципы. Но вот борцами‑то они никогда и не были.

Зная всех собравшихся не один год, Икс свою команду не переоценивал. Ребята неглупые и хорошо образованные. Но не богатыри и даже не бойцы. Рисковать они всегда предпочитали из‑за чьей‑нибудь спины – Ельцина и самого Икса. А теперь, поскольку в поле зрения никакой могучей спины не проглядывалось, самым разумным было сидеть тихо и не высовываться, а то и последнее отберут…

Оглядев помрачневшие лица соратников, Икс вспомнил с детства запавшие в глубины памяти строки Корнея Чуковского:

Вы врага бы На рога бы!

Мы бы рады на рога,

Только шкура дорога,

И рога нынче тоже не дешевы!

И, не раздумывая, процитировал их.

Ты, как всегда, прав, – угрюмо согласился Питон.

Но моя правота еще не веский повод сидеть сложа руки, – зло припечатал его Икс.

Хрюша засопел и по чмокал губами. Всегда кичившийся своей образованностью Крыса заявил:

Китайская мудрость гласит: «Надо сидеть на пороге своего дома и спокойно дожидаться, когда мимо пронесут труп твоего врага».

Тебе, крысиное отродье, самое место в тюрьме, – саркастически бросил персонаж, именуемый Палочкой. – Надо, братцы, поскорее рвать когти из той дыры под названием Россия и перебираться на цивилизованный Запад.

Пока вы все будете рвать когти здесь, – угрожающе сказал Икс, – не санкционированный мной отъезд на Запад будет рассматриваться как дезертирство с поля боя. Стоит мне только намекнуть, каким образом вы приобрели свои капиталы, в том числе и переведенные в западные и иные банки, так вам там в приличном обществе руки никто не подаст, а денежки ваши безо всякого суда конфискуют в пользу государства. Забыли, скоты неблагодарные, благодаря кому вы стали богатыми и известными?

Они ничего не забыли и знали, что полностью зависят от вожака и что тот шутить не будет.

В свою очередь Икс не сомневался в том, что они выполнят любой его приказ. Но ему хотелось поиграть в демократию и немного расшевелить этих достаточно молодых, но уже в прямом и переносном смысле разжиревших людей.

Икс сознательно взял паузу. Пусть немного подрожат от страха. Им полезно.

Правды им сказать он не мог. Какая за ним стоит могучая и безжалостная сила, они не догадывались. Или кое‑кто все‑таки подозревал? Во всемогуществе Ивана, особенно в политических и финансовых сферах, Икс убеждался неоднократно в годы правления Ельцина. Все шло именно так, как и планировал Иван, – приватизация, финансовые кризисы и дефолты. Иван сделал проводником политики Совета в России именно его, Икса, и более того, почти всегда шел навстречу его пожеланиям. В результате Икс стал очень богатой и влиятельной фигурой в мировой политике, независимо от конкретных административных постов, которые занимал в России.

Он доказал Ивану свою полезность прежде всего потому, что находил людей, готовых идти за ним до конца, умел убеждать самых разных политиков и бизнесменов. Иногда даже строптивого и непредсказуемого Ельцина.

В те годы у Икса не было серьезного оппонента в России, но теперь ситуация намного усложнилась. От него требовалось бросить вызов самому популярному политику страны – Президенту Путину. С кем ему идти в этот тяжелый и изнурительный бой? Рать ученых и дрессированных казнокрадов, которую он сам выпестовал, к серьезной борьбе никак не годилась… А другой у него просто не было.

После встречи с Иваном его холодный и расчетливый ум неоднократно посещала мысль: а вдруг не он один представляет в России интересы Совета? Взялся же откуда‑то этот непонятный Карасев? Таких Карасевых могло быть великое множество. Неумолимая логика вела к тому, что, в случае неудачи плана Икса по раскрутке патриота Критского, его легко смогут заменить. На кого?

Он внимательно оглядел физиономии всех собравшихся, включая непонятного Карасева. Нет, среди этих типов вряд ли найдется подходящий кандидат. Но этот неизвестный кандидат может незаметно и тихо дожидаться своего часа и в ближайшем окружении Президента, а вовсе не состоять в рядах оппозиции. Совет умел работать с людьми, о чем Икс знал на собственном опыте.

«После выборов, независимо от их исхода, надо решиться и спросить Ивана прямо в лоб. Хуже от этого не будет». – Икс окончательно преодолел свои мысленные сомнения и, прерывая затянувшуюся паузу, отрывисто спросил:

– Есть какие‑нибудь идеи?

Идеи были, да все сплыли, – мрачно ответил Макака, который как раз и не слыл индуктором идей в команде Икса.

Как говаривали в славном городе Одессе: а где ж вы их дели? – с недоброй усмешкой поинтересовался Икс.

А зачем вообще какие‑то идеи тупому и рабскому народу этой страны? – с откровенным вызовом спросил Палочка, никогда не скрывавший своей русофобии.

Идеи нужны не народу, а нам, – веско сформулировал Икс. – И речь сейчас идет не о глобальной идее, к примеру, как убедить голодный и жаждущий хоть какой‑то стабильности народ в привлекательности демократии и рыночной экономики. Сейчас нужны идеи не стратегические, а тактические. Прошу выступать.

Ответом было угрюмое молчание.

У вас, видно, и мозги заплыли жиром, не только телесная оболочка, – констатировал Икс. – Чему нас учат западные политтехнологи? Если у тебя нет своего прочного программного поля, следует дать бой оппоненту на его собственном поле.

Эрудит–Крыса не смог смолчать:

– В нашем случае это – единственный путь, но он чисто теоретический. А как конкретно воплотить его в жизнь? Ведь для широких народных масс мы все, здесь присутствующие, никогда не станем патриотами.

Была бы идея, а человек найдется, – оборвал Крысу Икс.

При этих словах сидевшие за столом воззрились на Карасева.

Икс сделал вид, что этого не заметил, и авторитетно продолжил:

– В глазах народа нам следует выглядеть самыми большими патриотами в стране. Ну, не нам, конечно, – поправился он, – а нашему кандидату. Наш Президент умно и дельно говорит о возрождении России, об обретении утраченного прошлого величия. Впрочем, когда это произойдет и произойдет ли вообще, никто не знает.

Палочка и Хрюша захихикали.

Икс бросил в их сторону строгий взгляд.

Тезис, заявленный Президентом, отвечает чаяниям народа. Нам следует перехватить эту идею и без долгих разговоров и обещаний воплотить ее в жизнь.

На физиономиях присутствующих Икс не без внутреннего удовольствия прочел откровенное недоумение.

Идея, конечно, великолепная, – согласился сообразительный Хрюша, – но как конкретно и чем привлечь на нашу сторону народ?

Обещаниям Президента мы должны противопоставить реальную акцию, – с загадочным видом произнес Икс.

Какую? – заинтересованно спросили сразу несколько человек.

Идея лежит на поверхности. Вы, ребята, разбогатев, подзабыли, что все гениальное просто. Как вам нравится Заксельберг, который купил яйца работы Фаберже и вернул их на родину?

Народ наш яйцами, даже царскими, не купишь, – прокомментировал Крыса, слывший не только эрудитом, но и остроумцем.

– Согласен, – веско сказал Икс. – А как насчет возвращения в Россию чудотворной иконы, веками хранившейся в Ватикане? Наш народ в глубине души всегда верил в чудеса. Почему он пошел за большевиками в семнадцатом году? Потому что верил – прогоним царя и буржуев и сразу попадем в коммунистический рай. А разве Ельцин не использовал аналогичную модель – прогоним коммунистов и тут же очутимся в капиталистическом раю?

Да вы с Хрюшей самого Ельцина в этом и убедили, – бросил циничный Палочка.

Неважно, кто кого чему научил, – отрезал Икс. – Важен конечный результат. Мы с вами заморочили голову Ельцину, народу и самим себе. Пора остановиться. К главной цели ведут разные пути. Сегодня для разнообразия нам выгодно быть честными.

Это как? – не понял Палочка.

Элементарно, – объяснил Икс, – не обещать людям через год или два райскую жизнь. Мы просто покупаем чудотворную икону, уже спасавшую Русь от татарских набегов еще в четырнадцатом веке (потом ее выкрали), и возвращаем домой известную спасительницу Руси. Вот тут‑то и станет ясно, кто речи говорит, а кто дело делает.

Если ты сам это придумал, ты – гений! – восторженно зачмокал Хрюша.

Не буду свое авторство отрицать, – гордо заявил Икс. Он считал себя человеком выдающимся и всегда с удовольствием слушал похвалы в свой адрес. – Вижу, что моя идея вас вдохновила, – с удовлетворением произнес Икс. – Теперь‑то мы переходим к самому главному и интересному пункту нашей повестки дня. Кто из вас готов купить икону?

Ответом было молчание.

Покупатель иконы автоматически становится кандидатом в Президенты России! – тоном заправского аукциониста провозгласил Икс, в глубине души надеявшийся, что хотя бы один или два человека имеют политические амбиции.

Однако таковых не оказалось.

Стало быть, никто из вас не хочет взять на себя роль спасителя России? – с явной издевкой спросил Икс.

Не готовы мы морально и материально к этому благородному делу, – в тон Иксу ответил Крыса.

Остальные дружно зароптали в знак согласия.

С вами все ясно, – улыбнулся Икс, – обещаю, что чистосердечность ваших признаний будет учтена при вынесении приговора.

А может, тебе самому? – робко начал Хрюша. – Исключено, – жестко оборвал его Икс.

Но почему?

По разным соображениям, – ушел от прямого ответа Икс. – Мне лезть под прожекторы еще не время. Подозревая, что вы все поведете себя, как застенчивые девицы, я приготовил кандидатуру.

Все, словно завороженные, ждали.

Икс выдержал паузу.

Кандидатом в Президенты станет Арнольд Критский! – Голосом диктора, объявляющего на стадионе имя победителя, заявил Икс.

Но он же ограниченный дурень! – не выдержал эмоциональный Крыса.

А кто сказал, что Президент должен быть умным и образованным? – громко рассмеялся Икс. – Никто из самых преданных сторонников Президента Буша не назовет его умным, а тем более образованным. Президент должен быть импозантен и в меру болтлив. Этим критериям наш Арик, безусловно, отвечает.

Но он же – еврей! – вскликнул Макака, сам не без аналогичного национального греха.

Ну и что? – не смутился Икс, обкатавший эту проблему в разговоре с Иваном. – Обеспеченный еврей чуть ли не на последние деньги возвращает русскому народу его святыню. Придумайте что‑нибудь благороднее! Поступок Критского хоть на некоторое время утихомирит тех, кто вопит о том, что гнусные жиды жируют на голодном русском народе. Убедил я нас в том, что Арик Критский на сегодняшний день самый подходящий кандидат?

Убедил, убедил… – прозвучали голоса.

А теперь самое, друзья мои, неприятное, – сообщил Икс, нарочно приняв вид человека, явившегося на похороны. – Понадобятся деньги, большие деньги как на покупку иконы, так и на саму кампанию.

А что, Критский бедный человек? – подал голос Питон, известный своей жадностью.

А ты вообразил, что Критский действительно будет покупать икону за свои деньги? – насмешливо спросил Икс. – Оно ему надо? Критский – марионетка, болтающая перед зрителями, а пьеса и спектакль наши. Так что готовьте кошельки.

Конечно, Совет без труда покрыл бы все расходы, связанные с избирательной кампанией Критского. Но это выглядело бы подозрительно даже в глазах тех, кто внимательно слушал в этот момент Икса и уже начал подсчитывать, во сколько им встанет «патриотический» жест Критского.

У меня нет еще даже самой предварительной сметы, – признался Икс, – но я надеюсь, что рекламная кампания нас не разорит. А что ты по этому поводу думаешь? – обратился он к Крысе, который владел крупным медиа–холдингом.

Возьму по ставкам ниже минимальных, – с готовностью отрапортовал Крыса. – А компромат на Президента будем сливать?

Хороший вопрос, – одобрил Икс. – Критский этим заниматься не станет. Ему, человеку благородному, это не к лицу. Имеющиеся у нас сведения озвучит другой человек.

Икс многозначительно посмотрел на Карасева, который по обыкновению широко и добродушно улыбнулся.

Прошу любить и жаловать, независимый кандидат в Президенты России Карасев Николай Спиридонович, – представил наконец незнакомца собравшимся Икс.

Тот встал поклонился. Икс позвал Карасева на эту тайную встречу по двум соображениям, Во–первых, чтобы познакомить его со своим штабом, который в секрете от общественности должен принять самое активное участие в раскрутке Карасева, а во–вторых, на тот случай, если Иван захочет расспросить Карасева о том, как он, Икс, действует. Кто знает, какие у них на самом деле отношения?

На кампанию. Карасева нам тоже понадобятся деньги. Его первую пресс–конференцию. Мы планируем провести даже до официальной регистрации, – сообщил Икс. – Вам, братцы, поручается согнать на публичную встречу Карасева максимальное количество журналистов прессы и телевидения.

А кого мы должны поддерживать в своих выступлениях и интервью: Критского или Карасева? – поинтересовался рассудительный Питон.

Прежде всего, конечно, Критского, – ответил Икс, – поскольку этот проект должен стать совместным для демократов и патриотов. Но никто не возбраняет вам осторожно высказываться по поводу сенсаций, обнародованных Карасевым, в смысле, нет дыма без огня. Понятно? В целом же проект Карасева не наш.

А чей? – поинтересовался Хрюша.

Долоновича, – к вящему удивлению собравшихся сообщил Икс.

А зачем нам связываться с Долоновичем? – спросил Крыса, откровенно не любивший одного из самых богатых людей России и знавший, что Икс того тоже терпеть не может.